Угловая, самая высокая башня замка нависала над пропастью и казалась чудом искусства давних строителей.

Венчающий ее шатер нередко купался в облаках. Но порой они оказывались ниже, и тогда башня парила над ними.

С нее открывался ошеломляющий вид. Надя, войдя в обзорную комнату, тотчас выбежала на круговой балкон и, держась за перила, наслаждалась чувством высоты, которое всегда приподнимало ее над обыденностью, не раз внушало важнейшие мысли даже из такой отвлеченной области, как математика.

Ведь именно высота подсказала ей все, что связано было с тайной нуля, когда удалось доказать бесспорность сокращения времени при достижении субсветовых скоростей.

Перед ней, сколько хватал глаз, раскинулся бескрайний океан, его застывшие в размеренном беге поднебесные валы в пенных гривах клубящихся облаков. С высоты башни горизонт в туманной синеве дальних хребтов казался приподнятым. А башня, воздвигнутая на вершине, стояла как бы в глубине впадины, хотя, безусловно, была высшей точкой этой части гор.

Горный рыцарь вышел за Надей следом и тоже любовался, но не привычным ландшафтом, а необыкновенной гостьей. Каждый из них был взволнован по-своему. Надю волновали знакомые пейзажи, которые она знавала когда-то. Горный же рыцарь видел только Надю. Все в ней притягивало его: и привлекательность, и отвага, и загадочность. Он боролся сам с собой, с чувствами, которых прежде стыдился. Этот великан словно бился сейчас на устрашающей высоте с титаном, невидимым и более сильным, слабел, теряя голову, которая кружилась не от страха пропасти внизу, а из боязни потерять над собою власть. Это была схватка рассудка со страстью, объявшей этого огромного мужчину, гордившегося своей философией отрицания общепризнанного.

Зачем только явилась со звезд эта фея, ангел или волшебница? Чтобы смутить его покой, доказать всю никчемность его суждений, принизить необоснованную гордость? Неужели только мечта о нежданном счастье может пошатнуть его отрицание всевышнего, именно затем и пославшего ему Ее?

Непроизвольно опершись на перила, которые от его тяжести могли обвалиться, он сказал:

— Зачем вы разрушаете мое столь стройное неверие в силы небесные?

— Я? — удивилась Надя. — Что вы, Рыцарь! Вы так ярко и смело показали свой образ мысли, присущий, кстати говоря, нашей современности, столь далекой для нас с вами сейчас.

— Вы разрушаете мою крепость духа, вторгаясь в сокровенные тайники моей души.

— Полно, почтенный Рыцарь! Я не смею даже приблизиться к ним.

— Вы овладели ими, богиня звезд! Глядя на вас, я готов поверить, что всевышний вопреки моим рассуждениям послал вас ко мне в назидание и тем победил меня. И я готов теперь возносить ему моления. И знаете, о чем?

— Вы — и моления? У меня не укладывается это в голове после того, что я слышала в рыцарском зале!

— Да! Я и моления, которые я отвергал! Моления о милосердии и невозможной, но желанной «межзвездной любви»!

— О чем вы говорите, философ и сильный человек?

— О том, что сводит меня с ума! О вас, владеющей мной, моим растерянным умом, моей сокрушающей силой. О вас, черты лица которой вошли в меня, как нечто обожаемое, незабываемое…

— Вы забудете о своих гостях, едва они скроются, как появились… под водой, — попробовала отшутиться Надя.

— Улетите обратно к звездам, поднявшись со дна озера? О, не раньше, чем ответите мне с той же страстностью, с какой я припадаю к вашим ногам. — И он опустился на колени, стараясь обнять ее бедра.

Надя растерянно смотрела перед собой. Ей показалось, что башня качается, проваливаясь в центр чаши, какую она вообразила, выйдя на круговой балкон.

— Что вам стоит, богиня! — дрожащим голосом продолжал он. — Да-да, богиня! Если есть Разум Вселенной, то он воплощен вот в такой Красоте, которой я с восторгом поклоняюсь и которую исступленно молю пойти мне навстречу. Мы здесь одни на этой высоте. Так станьте же на миг моей! Дайте мне ощутить себя богом рядом с вами. Подарите мне миг блаженства, и этим вы сделаете ваш немыслимый по дальности перелет среди звезд не напрасным! Я все выполню для ваших друзей и для вас самой. Вы спасете миллионы жизней и цветущую планету. У меня неограниченные возможности благодаря кровному родству с самым сильным владыкой на Землии папием И Скалием. Я готов стать орудием в ваших руках. Если же вы отвергнете меня, все, вами сделанное, пойдет прахом. Тот же И Скалий, который и без меня, через своих соглядатаев узнает о шести колдунах, вышедших со дна озера, чтобы подорвать твердую, как скала, веру его религии, расправится с вами, заставив меня броситься в пропасть с этой башни. Преступление ваше для нашего мира ужасно. И еще ужаснее расплата за него. Подумайте об этом. Пусть я упаду в ваших глазах, пусть сравняюсь по невежеству с самыми жалкими и тупыми людишками, лишь покрасовавшись перед вами своим вольнодумством, пусть покажусь вам таким. Но разве не стоит ценой одной вашей женской уступки превратить меня в могучего союзника, каким я мог бы стать? Разве вы имеете право отказаться от таких услуг, чего бы они вам ни стоили? Ведь для любой женщины, по крайней мере в нашем мире, это не столь уж большая жертва! Пустяки! Вы уже принесли куда большую жертву, отправившись со своей благословенной планеты в неведомый путь.

Надя далеко не все понимала из сказанного с таким жаром этим могучим человеком чужой Земли, но женским чутьем она поняла главное.

Ужас объял ее. Могла ли она даже во имя общей цели, приведшей всех звездонавтов на чужую планету, по существу, продав себя мужчине чужого мира, повлиять на исход звездной экспедиции?

— Простите, богиня, — сказал Горный рыцарь, поднимаясь с колен. — Я понимаю, что творится в вашем сердце. Прошу вас, обдумайте в одиночестве шаг, о котором я молю вас. Я дам вам время принять решение, и, чтобы никто не помешал вам, я замкну вас в этой башне, откуда нет выхода, кроме как в эту пропасть, под вашими ногами. Пусть я выгляжу в ваших глазах злодеем, силой добивающимся своего, но я готов ко всему! Думайте обо мне, что хотите, но лишь согласитесь. И тогда вы будете царицей расстилающегося перед вами мира! Будете помогать отсюда своим друзьям, которые разъедутся по приготовленным мною местам для пропаганды ваших идей, вашей цели. Эта цель, по зрелому размышлению, не позволит вам отказать мне в этой прелестной женской милости, о которой я так молю.

При этих словах Горный рыцарь обеими руками схватил Надины запястья и страстно сжал их так, что она крикнула:

— Пустите, мне больно! — и вывернулась, с ужасом услышав хруст.

А Горный рыцарь с видом оскорбленного благородства возмущенно изрек:

— Мне остается только оставить вас наедине с самой собой.

Горный рыцарь метнулся на лестницу. Спохватившись, Надя бросилась за ним, чтобы остановить, убедить, но он, как пообещал, уже запер дверь на ключ снаружи и не отозвался на Надин стук. Ей теперь не выйти отсюда, не дать о себе знать, и никому не войти сюда.

Надя в отчаянии сжимала в руке сломанный браслет и проклинала себя. Как быть с наглым домогательством феодала, очевидно, не привыкшего к отказам? А Никита? Что он скажет о Надиных размышлениях? Простит ли ее возможную уступчивость?

Надя с омерзением передернула плечами.

Разве не возненавидит она сама себя, если пойдет на такую грязную сделку? А гибель звездной экспедиции из-за ее «чистоплюйства» сможет простить себе?

Что же делать? Дверь заперта, браслет сломан, связи нет!

Горькая усмешка появилась у нее на губах.

Как это ни смешно, но она уже была однажды в сходном положении на родной, неимоверно далекой Земле, когда лучшая подруга Кассиопея заперла ее в светелке под крышей дедовой дачи, чтобы Надя не помешала вылету звездолета с Никитой. Потом все изменилось, и сама она, доказав непреложность сокращения времени при субсветовой скорости, в конце концов полетела вместе с Никитой, чтобы спасти на терпящем бедствие звездолете отца и продолжить с ним вместе путь сюда на, казалось бы, столь похожую и не похожую Иноземлю с инолюдьми, которые пылают, оказывается, совсем не Иными страстями. И приходится, считаясь с этим, во имя спасения того же Никиты, отца, соратников и миллионов неведомых жизней, ради чего они летели сюда, пожертвовать своей старомодной «женской честью», над чем, быть может, посмеются те, кто будет судить их поступки.

И мудрая звездонавтка, шедшая без размышлений на подвиг мечты, остро ощутив теперь собственную слабость и беспомощность, разрыдалась, как девочка.

Слезы застилали ее глаза, текли по щекам. Всхлипывая, она прислонилась спиной к вогнутой стене комнаты, отчего стало неудобно, даже больно между лопатками.

Говорят, так узнается сердечный приступ.

Сандрий-оруженосец спешил подземным коридором к своей обожаемой хозяйке, чтобы пригласить ее вместе с гостем к обеду. Все рыцари уже собрались за длинным столом.

У низкой ниши он заметил Серебряного рыцаря, шедшего ему навстречу, и еще издали крикнул ему:

— Счастье без меры могучему!

Звук отдался под низкими сводами.

В ответ послышались приглушенные проклятья слуги в кольчуге, посланного сопровождать гостя в зал.

Горений спрятал отстегнутую палицу, подбирая самые обидные слова в адрес этого несносного липкого молокососа.

Сандрий поравнялся с Никитой и с подчеркнутой учтивостью произнес:

— Хозяин замка, доблестный Горный рыцарь, имеет честь пригласить вас, мужественного рыцаря, владельца чужих миров, к его скромному обеденному столу, который украсит своим присутствием сама хозяйка замка несравненная Лореллея, поторопить которую я спешу.

— Не спеши, волдырь на моем заду, — прервал его Горений, — госпожа переодевается к обеду и появится как самое лакомое блюдо.

Сандрий оторопел. Слова слуги показались ему недостойно дерзкими. А тот с ненавистью смотрел на сорвавшего его планы маленького оруженосца.

«Высмотрел прыщ проклятых серебряных жаб на берегу озера!» — подумал Горений, с ожесточением плюнув.

— Ну ладно, — примирительно сказал он, — проводишь рыцаря в зал, а я еще повстречаюсь с ним.

Ни Сандрий, ни Никита не поняли его зловещих слов.

К тому же под сводами застучали женские каблучки, и из-за поворота коридора появилась и сама обворожительная Лореллея, теперь в парчовом платье со стоячим воротником-веером.

— Как это мило с вашей стороны, гость мой, что вы подождали меня здесь, — произнесла она, улыбаясь и заглядывая Никите в глаза, словно не замечая, что тот избегает ее взгляда.

— В следующий раз, — непринужденно произнесла она, — я встречусь с вами, украшенная алмазом непревзойденной красоты. Не правда ли, он подойдет к этому платью?

Никита ответил загадочно:

— Ваша идея использовать взрывы «хлопушек» для получения высоких давлений при выращивании алмазных кристаллов делает честь вашему уму, — подумав при этом, что получение алмазов никак не связано с ядерными превращениями веществ и не может послужить в грядущем оружием возможных ядерных войн. Тут Никита не удержался от насмешки в свой адрес: «Хоть в этом устоял добрый молодец одурманенный!..».

В рыцарском зале собрались все. Борений стоял за высокой спинкой стула Горного рыцаря, Горений отодвинул такой же стул, чтобы Лореллея могла удобнее сесть. Оба командира расположились: Бережной рядом с хозяином замка, Крылов напротив, справа от Лореллеи. Пришли и все остальные звездонавты. Только место Нади по другую руку Лореллеи пустовало.

— А где же наша богиня звезд? — спросила Лореллея, испытующе глядя на мужа. Ведь от нее, чья проницательность равнялась лишь ее наблюдательности, не ускользнул ни один восторженный взгляд, который бросал украдкой Горный рыцарь на гостью небес.

О Джугий сделал вид, что совершенно спокоен, выдержав ревнивый взгляд жены.

— Если господа позволят, то я схожу за нашей гостьей, поскольку оставил ее любоваться горными вершинами с обзорной башни.

— Я так и думала! — сквозь зубы процедила Лореллея, метнув глазами черную молнию. — Нет. Мы пойдем вместе, — и шепотом добавила: — Это вы!.. Все вы!.. Не удивлюсь несчастью!..

Горный рыцарь пожал плечами, словно признаваясь, что всегда выполняет женские капризы.

— Дозвольте, прекрасная госпожа, сопровождать вас, — робко попросил Сандрий-оруженосец.

— Будешь при мне, — приказала Лореллея, далее не посмотрев в его сторону.

Бережной и Крылов переглянулись. Что-то странное, почти тревожное почудилось им в репликах рыцаря и его супруги, хотя они и не произнесли ни одного необычного слова. Тем не менее звездонавты поднялись, чтобы идти за хозяевами.

— У вас ли запасной ключ от обзорной комнаты? — поинтересовалась у мужа Лореллея.

— Зачем? — казалось бы, непритворно удивился Горный рыцарь.

— Наша гостья могла находиться на балконе, когда ленивый дозорный поторопился замкнуть дверь, — надуманно объяснила Лореллея.

— Может быть, хотя и не похоже, — буркнул О Джугий, величественно возглавляя шествие.

Но на винтовой лестнице Лореллея обогнала его, словно торопилась спасти от чего-то свою новую подругу.

Пропустив Лореллею, Никита не отставал от О Джугия.

Беспокойство за Надю затмило в нем чувство неловкости перед ней. Мальчик, пытавшийся обогнать его, вызывал у Никиты раздражение, которое он едва скрывал.

Следом поднимались встревоженные звездонавты, а также любопытные ко всему близнецы-соглядатаи в кольчугах.

Поднимались долго.

Лореллея первая убедилась, что обзорная комната заперта, и гневно взглянула на мужа, требуя ключ.

Горный рыцарь отрицательно замотал головой.

— Пошлите своего пажа за дозорным, — сказал он.

— Вашего оруженосца, — поправила Лореллея и приказала Сандрию привести дозорного и осмотреть весь замок, нет ли гостьи внизу.

Мальчик скрылся.

О Джугий молчал.

Пока оруженосец бегал за дозорным, Лореллея, Бережной и Крылов стучали в дверь, окликая Надю. Но она не отзывалась.

Тревога завладела всеми… кроме О Джугия.

— Я всегда говорил, что вид с балкона завораживает. Мы найдем нашу гостью на балконе, где дозорный, закрывая дверь, очевидно, не заметил ее, — успокаивал всех рыцарь.

Лореллея свела брови.

Наконец явился дозорный, не понимая, почему обзорная комната закрыта, а ключ у него. Приведший его Сандрий доложил, что «госпожи с неба» нет ни в нижних комнатах, ни во дворе.

Перепуганный дозорный никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

Когда дверь со скрипом открылась, Горный рыцарь пропустил всех, уверенный, что оставленная им в башне гостья не выдаст его.

Но ни в круговой комнате, ни на наружном балконе Нади не оказалось.

Лореллея заглянула через перила в пропасть.

— Какой ужас! Неодолимо тянет туда. Но какой изверг мог довести ее до этого? — и, обратившись к мужу, приказала: — Позаботьтесь найти тело в пропасти.

О Джугий сделал знак своему оруженосцу. Тот кинулся к винтовой лестнице, но услышал впереди себя чьи-то удаляющиеся шаги.

Звездонавты стояли с поникшими головами.

Крылов окаменел, не произнося ни слова.

Бережной обнял его за плечи.

— Алеша, не дай себе воли. В любой необычной ситуации сказывается человеческий фактор. Женский особенно. Это надо было учитывать еще до вылета.

Крылов, казалось бы, не к месту сказал:

— Еще девочкой она любила прыгать с крыши сарая.

— Так ведь то на сено, а не в каменную пропасть, — покачал головой Бережной.

Спускались медленно, нехотя.

Вернулись за стол, но никто есть не стал.

Появился Сандрий-оруженосец и доложил, что самые ловкие скалолазы в пропасти под башней ничего не обнаружили.

Надя исчезла.