Я,Инко Тихий, носивший впоследствии имена Кетсалькоатля и Кон-Тики, предпослал рассказ о Топельцине своему повествованию о Миссии Разума потому, что судьба и даже имя несчастного юноши странно переплелись с моей жизнью с того самого времени, когда к Мару стало приближаться космическое тело, которое жрецы Толлы называли Сердцем Неба, а марианские звездоведы - Луа.

Вместе с нашим учителем, великим звездоведом Вокаром Несущим, мудрым, но сварливым марианином,не терпящим чужих мнения, и моим другом Нотаром Криком, красивейшим и умнейшим юношей Мара, которого все попросту звали Нотом Кри, мы готовились к проверке тревожных предположений Вокара Несущего о возможном столкновении планеты Луа с Маром. Все население глубинных городов с волнением ожидало результатов наших наблюдений.

Одна из звездных труб была вынесена из обсерватории прямо под открытое небо, где видимость в разреженной атмосфере Мара была много лучше, чем через прозрачный колпак. Но, конечно, дышать таким воздухом никто не мог. Недаром на Маре, если не считать остродышащих ящериц, не встречалось других представителей животного мира, кроме неведомо как попавших сюда мариан.

Редкая атмосфера Мара была слабой защитой от падающих метеоритов. Мы, звездоведы, вычислили, что за сутки на всю планету выпадает столько больших и малых космических тел, что, собранные вместе, они составили бы куб со стороной в пятьдесят шагов. К счастью, большинство метеоритов сгорало в атмосфере, и опасными были лишь наиболее крупные из них. Конечно, звездовед, работающий в скафандре, рисковал, но не больше, чем любой марианин, трудившийся в оазисах, орошаемых искусственными глубинными реками, прорытыми многими поколениями мариан.

Я усердно наблюдал в трубу все ярче разгоравшуюся звездочку Луа,отмечая ее причудливое движение среди других звезд. Она летела по удлиненной неустойчивой орбите, испытывая на себе влияние встречных планет, с одной из которых когда-нибудь могло произойти столкновение.

Такая опасность повторялась каждые три с половиной цикла (через семь земных лет).

Купол обсерватории примыкал к обрывистым скалам потухшего вулкана, изобиловавшим пещерами, где расположился наш глубинный город. От кольцевых гор тянулась каменистая пустыня, изъеденная кратерами когда-то упавших метеоритов. Вдали синели заросли оазиса.

Вдруг темная ночь озарилась. Ощущение слепоты, острая боль в груди и удушье закрыли от меня мир.

Довольно крупный метеорит, как установили впоследствии, врезался в каменистую почву недалеко от той звездной трубы, в которую я смотрел. Он взорвался, подобно сказочной бомбе фаэтов. Выброшенный из нового кратера камень сорвал с меня заплечные баллоны, а острый осколок метеорита, порвав скафандр, резанул мне грудь под ребрами (глубокий шрам так и остался на долгие годы).

Поверженный, ослепленный, я упал, раскинув руки, заставив себя затаить дыхание, как при нырянии.

Мой друг Нот Кри, как и я увлекавшийся своеобразным спортом - нырянием без скафандров на поверхность планеты, выскочил из обсерватории без шлема и под градом сыпавшихся осколков побежал ко мне.

Нужно было обладать его тренировкой, чтобы поднять меня и без единого глотка воздуха донести до обсерватории.

Мы оба упали без сознания к ногам Вокара Несущего, который убедился, что рана моя не смертельна. Вместе с пришедшим в себя Нотом Кри он зашил ее с искусством жрецов здоровья древности.

Подземным переходом меня перенесли в глубинный город, где я потом и очнулся.

Мы были друзьями с Нотом Кри, хотя отличались друг от друга во всем, если не считать того, что оба были честолюбивы.

Правда, было еще одно, в чем мы сходились с Нотом Кри: мы оба были влюблены в Кару Яркую (Кару Яр, как ее все звали).

Нот Кри и я постоянно соревновались. Надо сказать, что наш учитель в большинстве случаев предпочтение отдавал не мне. Я был слишком неуравновешенным, слишком вольно для изучающего обращался со знаниями, допуская домыслы и фантазию.

Признаюсь, фантазия, пожалуй, была моей и самой сильной, и самой слабой стороной. Она привела меня к звездам, она же заставила увлечься предысторией мариан, загадка появления которых на нашей малопригодной для жизни планете давала богатую пищу воображению. Серьезные звездоведы не прощали мне того, что все метеориты, падающие на Мар, а также малые космические тела, расположенные по круговой орбите между Маром и Юпи, я представил себе осколками когда-то существовавшей планеты Фаэна. По их же мнению, Фаэне еще предстояло образоваться, поскольку все планеты якобы когда-то возникали из сталкивающихся метеоритов. Жизневеды, в свою очередь, отлучили меня от Знания за то, что я допускал, будто мариане могли попасть на Мар с другой планеты, где богатство жизненных форм позволило появиться и высшему разумному существу. Знание Мара утверждало: мариане - продукт развития глубинных существ, на высшей своей ступени вышедших (в скафандрах) на поверхность планеты.

Я страдал, но продолжал увлекаться древними сказками о фаэтах, будто бы живших на планете Фаэна, погубленной ими во время чудовищной войны с применением неведомой энергии.

Нот Кри, всегда согласный с Вокаром Несущим в спорах, безжалостно высмеивал меня даже в присутствии Кары Яр. А спорили мы с ним по любому поводу. Например, о происхождении планеты Луа. Ее признавали «гостьей», залетевшей в нашу планетную систему, я же считал ее бывшим спутником Фаэны. Когда Фаэна взорвалась, а потом развалилась на части (породив от их столкновения в дальнейшем потоки метеоритов), она уже не могла удержать былого спутника, и Луа оторвалась от нее, обретя собственную удлиненную и неустойчивую орбиту.

Хотя, с точки зрения звездоведения, в моей гипотезе все было достаточно обосновано, она отвергалась учеными, так как, по мнению авторитетов, планеты взрываться сами по себе не могли. Этот довод и привел Нот Кри.

Кара Яр всегда слушала нас с нескрываемым интересом, переводя взгляд своих синих глаз с одного на другого.

Кара Яр была очаровательнейшим существом. Небольшой выпуклый лоб, четко очерченный профиль, выразительные, всегда готовые улыбнуться губы и вопрошающие глаза под приподнятыми дугами бровей.

- Неужели, Инко Тихий, ты веришь в фаэтов? - как-то спросила она. - И что разумные существа отнимали у кого-то жизнь?- Кара Яр передернула плечами.

Нот Кри торжествующе посмотрел на меня.

- Кошмары извращенной фантазии, - едко заметил он. - Нашим предкам пришлось бы переделывать своих потомков хирургическим путем, дабы лишить их наследственной дикости.

- Не думаю, чтобы мариан переделывали таким образом.

- Так отчего же мы с тобой склонны победить друг друга, но не уничтожить?

- У меня есть гипотеза, но я боюсь, что ты ее высмеешь.

- Прошу, расскажи о ней,- вмешалась Кара Яр.

Я принялся отстаивать довольно странную для мариан теорию:

- Характер фаэтов, наших пращуров, зависел от условий их жизни. Возможно, не умея, как мы, изготовлять пищевые продукты, они пользовались питательными веществами, накопленными самой природой в живых организмах, и для получения их употребляли в пищу трупы животных, умерщвляя их ради этого. Видимо, убийство было для них обыденностью и даже незаменимым средством к существованию.

- Как? - ужаснулась Кара Яр. - Они пожирали друг друга?

Нот Кри расхохотался:

- Поистине дикая гипотеза о диких нравах. Надобно тебе сказать, Инко Тихий, что Знание установило существование двух миров: растительного и животного. И, помимо искусственного получения питательных веществ, только растительность может служить пищей животным. Это общеизвестно. На Маре нет иных примеров.

- Но на Фаэне могло быть, - парировал я.

- Так что же произошло с потомками фаэтов на Маре? Почему они перестали питаться друг другом? - ехидно спросил Нот Кри.

- Потому что, переселившись на Мар, они могли выжить в новых условиях, только все вместе борясь с суровой природой. Существовать в искусственно созданных условиях здесь,на Маре, можно было лишь тоже искусственно, заменив былую щедрость природы Фаэны. Понадобилось опять же искусственно воспроизвести в местных пещерах процессы получения питательных веществ, которые создавались в естественных условиях на освещенной светилом поверхности планеты.

- Ах, вот как! - продолжал насмехаться Нот Кри.

- Ты любишь факты. Пожалуйста; состав необходимого для дыхания воздуха в наших глубинных поселениях поддерживается искусственно. Так же пришлось воспроизводить процессы выращивания питательных веществ уже не в живых организмах, как было прежде на Фаэне, а в котлах и трубах. Общественное устройство мариан прежде всего служило именно этим целям. Иначе мариане не выжили бы. И теперь каждый марианин воспитывается для служения всем, получая взамен необходимое для жизни в пределах разумного самоограничения. Никто не вдохнет воздуха больше, чем вместят его легкие, никто не съест больше, чем нужно организму, не потребует больше костюмов или скафандров, чем сможет надеть, или келий больше, чем может заселить вместе с семьей. И конечно, ни о каком убийстве здесь никогда не могло и не может быть и речи. Вот почему новые условия и воспитание сделали мариан во всем равными друг другу и совсем иными, чем их предки, фаэты. Ныне нам известно, что именно из-за разных условий жизни животные стали непохожими на растения.

- Какая нелепость!- снова расхохотался Нот Кри.- Поистине прав наш учитель, предостерегая изучающих от фантазии, ведущей в тупик безответственности.

Так обычно кончались наши споры с Нотом Кри. На меня надевался «позорный скафандр скудости знания», и Каре Яр предоставлялось признать меня побежденным.

Но она все-таки была загадкой для нас с Нотом Кри. Я замечал, как загорались внутренним светом ее глаза, едва разговор заходил о сказочных фаэтах. Она не присуждала никому из нас победы и не предпочитала никого из нас.

Когда я стал поправляться после ранения осколком метеорита, Нот Кри привел Кару Яр навестить меня.

Желая подбодрить страдающего,он сказал, что наши с ним наблюдения Луа принесли Мару успокоение. На их основе математические устройства вычислили, что Луа не столкнется с Маром. Более того, угрожавшей нам Небесной Странницы отныне больше не будет.

- Как так не будет? - удивился я.

- Обретя неустойчивую орбиту между Земой и Веной, она столкнется с планетой Зема на одном из расширяющихся витков, - ответил Нот Кри.

Я не знаю, чем объяснить все, что потом произошло. Вероятно, моим болезненным состоянием. После слов Нота Кри я впал в беспамятство и стал бредить, твердил что-то о кровных братьях по разуму, о нашем долге спасти их.

Когда я пришел в себя. Кара Яр держала мою руку, и мне было от этого так радостно и хорошо, что не хотелось открывать глаза.

Эти мгновения повернули всю мою судьбу, совместили ее с оборванной на Земе жизнью юноши Топельцина, о котором я говорил ранее.

Однако, прежде чем поведать о себе, я должен рассказать о марианах, вырастивших меня и сделавших таким, какой я есть, со всеми стремлениями и недостатками.

Глубинные города мариан издревле управлялись Советами Матерей. Матери всегда почитались в семье, городе, на всей планете. Матери производили нас на свет, матери воспитывали в духе общества мариан. Спустя много лет мне привелось узнать на Земе, что некоторые из маленьких земян (людей) по воле случая воспитывались животными, которые усыновляли их. Дети развивались, взрослели, но оставались зверями, даже если и попадали потом к людям. То, что делает человека человеком, закладывается матерью (или воспитателями, заменявшими ее) до шестилетнего возраста. Если в эту пору ребенок не подвержен человеческому влиянию, если его не стараются с помощью воспитания сделать человеком, то он уже никогда не станет им, несмотря ни на какую наследственность.

Этим я объясняю, почему мы, мариане, воспитанные матерями, а потом учителями в духе выполнения Долга перед всеми, ставим этот Долг выше всего. Древнейшие стихи Тони Фаэ, одного из наших сказочных героев, воспринимались нами с раннего возраста как основной закон жизни:

Для меня с моей чрезмерной фантазией чувство Долга, пожалуй, переросло все пределы. Помню, наша семья во главе с нашей мамой, которая входила в Совет Матерей Города Долга (даже город наш носил такое название!), жила в нескольких давным-давно выбитых в стене сталактитовой пещеры кельях, обставленных изящной плетеной мебелью из синеватых кустарников, выведенных в оазисах наверху. Перед входом к нам росло подземное дерево, выращенное здесь нашим дедом. Живое дерево среди каменных сталактитовых колонн. Я всегда мечтал о чудо-дереве…

Мать наша любила скульптуру и сама была ваятельницей. По прекрасному каменному изваянию ее работы я знал своего отца, погибшего на поверхности Мара от взрыва метеорита. Отец был инженером и ведал водоснабжением оазисов, он погиб в районе талых вод, окружавших полярные льды. Для нас с младшей сестренкой Ивой он был воплощением Долга.

Наша мама с ее характером, суровым и непреклонным, никогда не забывала горечи утраты, но не старалась уберечь нас, впечатлительных детей, от суровой правды.Потому одна из стен нашей общей кельи была искусно расписана: цветная картина изображала взрыв метеорита и гибель отца - выброшенные из кратера камни повредили его скафандр, сорвали дыхательные баллоны. К несчастью, подле отца не оказалось такого друга, как Нот Кри, чтобы спасти его. Мы, дети, привыкли рассматривать правдоподобную картину, выполненную светящимися в энергопотоке красками. Когда мама выключала этот поток, краски исчезали, и вместо знакомой картины выступал старинный барельеф, украшавший когда-то жилище наших далеких предков. Он был. посвящен сказочной теме фаэтов. И всякий раз меня возбуждало, взбудораживало изображение старинного цилиндрического снаряда-башни, якобы служившего фаэтам для движения без отталкивания,для полета в пустоте (отвергавшегося на Маре как невозможного).

С детства я мечтал быть похожим на отца. Но своим безудержным воображением я раздвинул границы Долга. Потрясенный известием о предстоящем столкновении Луа с Земой, я представил себе ужасные картины полной гибели всего живого на Земе. (Возможность жизни на ней не решались отрицать даже такие твердомыслящие авторитеты, как Вокар Несущий, а с ним и Нот Кри.)

Когда Нот Кри вместе с Карой Яр сидели у моего ложа, я сказал им, что теперь просто необходимо вернуться к древним легендам. Ведь сказочные фаэты, погубив свою планету, погибли не все! По преданию, уцелели две группы, улетевшие в космос на своих чудо-кораблях, двигавшихся без отталкивания. Первая группа спустилась на Мар, дав начало расе мариан, а вторая… вторая осталась на Земе. Там теперь должны жить их потомки, наши братья по крови и разуму.

- Но как можно помочь им? Как? - спросила тогда Кара Яр.

- Если верны сказки о наших общих с земянами предках, фаэтах, то верны они и в том, что фаэты владели чудовищной силой, связанной с распадом вещества.

- Распадом вещества? - отшатнулась Кара Яр.

- Мы обязаны вновь овладеть этой силой, чтобы вмешаться в небесную механику, сбить с опасной орбиты Луа, спасти Зему.

- У тебя жар, - сказал Нот Кри. - Ты забыл, что нет никаких указаний на то, что Зема населена разумными. Ведь за тысячу циклов никто у них не отозвался на наши призывы электромагнитной связи.

- Распад вещества? - с ужасом повторила Кара Яр.

- Бесполезно мечтать о нем, - авторитетно заверил Нот Кри. - Ежели фаэты и владели неведомой энергией, то у нас нет никаких шансов снова овладеть ею прежде, чем столкнутся Луа и Зема. Недаром в течение несчетных поколений Знание на Маре умалчивало об этих проблемах. Тебе, Инко Тихий, лучше всего сейчас отдохнуть:

- Отдыхай, Инко. Я приду к тебе, - сказала Кара Яр.