Герман и Вениамин были слушателями первого курса Института разведки, который, несмотря на уникальный статус, не располагал собственным жилым фондом. Ответственность за поиск наёмного жилья возлагалась на самих будущих разведчиков. В рабочие дни секретные студенты проживали на казарменном положении в уютных комнатах загородного общежития, а в выходные — возвращались в семьи. Герман Поскотин — ветеран-афганец — вот уже месяц, как получил майора, а его товарищ, Вениамин Мочалин, ещё не успел освоиться в звании старшего лейтенанта.

И сейчас, друзья, покинув строительную площадку, жарко обсуждали очевидное противоречие между строгими требованиями конспирации и неизбежностью их нарушения при поисках жилплощади.

По мере приближения к магазину Вениамина снова начали терзать сомнения.

— Гера, ты как с этим алкашом познакомился?

— По объявлению.

— Я так и думал! — воскликнул он. — Чистой воды подстава!

— Вряд ли, — неуверенно парировал его товарищ. — Мы с ним уже два раза водку пили…

— А ты считаешь, что все агенты — трезвенники?

— Веня, не в этом дело. У него и жена пьёт… Да и грязь у неё под ногтями…

Последнее обстоятельство почему-то немного успокоило недоверчивого компаньона. Герман же, предваряя новые вопросы, продолжил:

— Ты понимаешь, этот Миша, — он от природы способный. Рассказывал мне, якобы с детства всем интересовался. Ещё в школе латынь выучил. Говорит, увлекался энтомологией, а там всякая букашка своё латинское название имеет. Поступил в МГИМО. Вылетел с третьего курса. Три года служил на флоте. Потом — театральное училище… В училище жену нашёл. Там же, как и все театралы, пить начал. Сперва один, потом — с женой. Вылетели оба: он первым, она — через год. Работал на «Шарикоподшипнике». Отчислили за пьянство. Полгода сидел за угон мотоцикла и мордобой, вышел досрочно. Теперь — сторож.

— Да-а-а! К такой легенде не подкопаешься! — повеселел сутулый. — Его бы в разведку! А для начала — к нам в Институт. Что-то не припомню среди наших студентов подобных талантов…

— Что верно, то верно, Вениамин Вениаминович, мы по сравнению с ним — бездари!

— Да-а-а… уж! — с досадой подтвердил друг и поспешил сменить тему.

— Гер, а Гер, а что это за триметилсатин с аммонием, тот, которым ты Мишке мозги пудрил?

— Триметилксантин — научное название кофе, точнее — кофеина. Аммоний — так, для убедительности.

— А для портвейна научного названия не придумали?

— Не слышал.

Немного помолчав, Вениамин снова вспомнил отставного матроса.

— Гера, что ты перед алкашом бисер мечешь? Не велика шишка. К тому же из бывших «зэков». Ты же, как-никак, целый разведывательный майор!

— Посмотрим, дружок, как ты будешь своего хозяина квартиры задабривать, когда подходящее жильё найдёшь.

— Да я, как бы, и не спешу. И жена у меня в столицу не рвётся.

— Ты только начальству об этом ни слова. Сразу в чёрный список занесут. У нас разведчик без жены — что собака без блох!

Шутка компаньона привела Вениамина в самое хорошее расположение духа. С ним он и открыл двери магазина.

У прилавка друзья долго изучали витрину, которую загораживала дородная продавщица, надменно скрестив руки над опавшей грудью.

— Вы не могли бы слегка подвинуться влево, — вежливо попросил Герман. — Теперь — вправо… спасибо… ещё разочек влево… и — бочком, если не затруднит… ну, пожалуйста!

Продавщица взорвалась:

— Здесь вам не подиум, а гастроном! И я — не модель, а продавец! Направо, налево… может, мне ещё задом повернуться?!

— Ой, только не этим! — живо отреагировал покупатель.

Женщина, презрительно фыркнув, открыла дверь подсобки и боком нырнула в неё. Молодые люди, изучив выставленное на витрине, посовещались и стали ждать её возвращения. Через пять минут несостоявшаяся модель взошла за прилавок.

— Ну?!

— Бутылочку коньяка, «Медвежью кровь» за два-двадцать и четыре «Мишки на Севере».

— Мальчики, а вам четыре «Мишки» на литр горячительных напитков хватит?

— Хватит, хватит, тётенька! Нас ещё один «Мишка» на стройке дожидается.

— Да только застанем ли мы его в живых? — притворно тревожась, добавил Веничка, — Уходили — совсем плох был, всё по-немецки ругался…

— Лишь бы снова трупом не прикинулся, — озабоченно произнёс Герман.

Женщина, оскорблённая обращением «тётенька», при слове «труп» посуровела, пробежалась по клавишам кассового аппарата, после чего передала покупателям бутылки и маленький кулёк из вощёной бумаги. Проводив клиентов недобрым взглядом, она вновь скрылась в служебном помещении, из которого через минуту вышла в сопровождении сержанта милиции.

Приятели уже весело болтали, когда сзади раздался свисток. К оробевшим друзьям приближался страж порядка, на ходу застёгивая китель.

— Сержант Приходько! — представился он.

— Капитан Поскотин… — машинально отрекомендовался Герман, но тут же осёкся.

— Майор! — поправил оробевшего товарища Вениамин.

— А-а-а, значит вы, — страж порядка указал пальцем на Германа, — капитан, а вы, — его перст переместился на Вениамина, — стало быть, майор? Так-так!.. А сопли вы давно утирали, товарищи офицеры?

— Да нет же, товарищ милиционер, — продолжал пояснять бесстрашный Веничка, — он недавно был капитаном, а сейчас майор!.. Не привык ещё, так сказать. А я…

— Не слушайте его, товарищ сержант, мы пошутили! — перебил его майор Поскотин, внезапно осознавая допущенный промах. — Мы, товарищ сержант, инженеры… Специалисты по искусственному…

— Специалисты по искусственному… чему? — иронично переспросил сержант.

— Искусственному осеменению! — неожиданно брякнул припёртый к стенке разведчик.

Вениамину идея переквалифицироваться в ветеринара показалась оскорбительной.

— Вы, наверное, нас не так понимаете, товарищ старший сержант, — льстиво добавив лычку представителю власти, вклинился в диалог Веник.

— Как же вас прикажете понимать?

— А так! Мы занимаемся не осеменением, а освоением… Освоением искусственного синтеза триметилсатина, слыхали о таком?

Милиционер повеселел.

— А у товарищей специалистов по сатину документы имеются?

Сотрудники спецслужб разом полезли в карманы, после чего протянули паспорта. Сержант препроводил стушевавшихся разведчиков к ближайшему фонарю, где внимательно изучил документы.

— Та-а-ак, значит, улица Радиальная, дом 11, квартира 20? И оба прописаны в одной квартире?..

— Оба! — подтвердил Мочалин.

— Странно… На прошлой неделе троих подозрительных задержали и тоже из двадцатой квартиры! У вас там что, притон?!

— Нет, товарищ старшина. Общежитие квартирного типа, — собравшись с мыслями, ответил Герман.

— А причём тут немецкий труп, что на стройке вас дожидается? — не реагируя на повышение в звании, задал прямой вопрос сержант милиции.

Поскотин от неожиданности потерял дар речи. Вениамин, напротив, вспомнив диалог в магазине, поспешил на помощь.

— Никак нет, товарищ лейтенант, ваша подружка нас неправильно поняла!

— Евдокия Петровна не подружка, а должностное лицо!

— Извините! Ваше должностное лицо всё перепутало. Это не наш труп!

— Чей же? — милиционер сдвинул брови.

— Какого-то строительно-монтажного управления, где он работает сторожем.

— Кто, труп?

— Да нет же! — удивляясь бестолковости представителя власти, продолжил объяснения сутулый. — Наш приятель матрос…

— Чей труп вы нашли…

— Ну сколько можно об одном и том же! Объясняю: мы его не искали. Он сам нас по объявлению нашёл.

— Да, всё верно, сторож хотел сдать мне квартиру, — снова подключился к беседе Герман, — Мы пришли договариваться, а он лежит!

— Умер?

Молодые люди в отчаянии переглянулись.

— Разрешите всё с начала, товарищ лейтенант! — попросил Мочалин. — Моему другу надоело жить в общежитии, потому что…

— Довольно! — вскричал сержант милиции. — Впервые встречаю подобных бестолочей! Вы и в будни такие, или только по выходным?

— По праздникам! — поспешил с ответом Герман, чувствуя, что грозу проносит стороной.

Столь очевидное проявление коллективного кретинизма, по мнению милиционера, никак не соответствовало облику убийц или насильников. К тому же нарочитая покорность и неприкрытая лесть молодых людей, начинала ему импонировать. В том, что они не способны обидеть и мухи, сомнений не оставалось. Как раз в это время дождь закончился и вокруг служивых людей закружился плотный хоровод крупных снежинок. Взглянув на умиротворяющую картину начала зимы, сержант молча вернул документы и взял под козырёк.

— Вот что, ребята, по-первости прощаю, но слово даю, ещё раз Петровну обидите, — спуску не ждите! Понятно?

— Что тут непонятного, — радостно согласился пятящийся задом Вениамин, — мы очень даже понятливые! Да и как её обидишь без совковой лопаты…

— Заткнись! — прошипел Поскотин, увлекая болтливого друга за собой.

«Балбесы!» — резюмировал своё впечатление сержант, провожая взглядом растворяющиеся в пелене снегопада силуэты убегающих друзей.