Мама ищет бутылочку Степана по квартире и не может найти. Я тоже начала искать. Потом Дима подключился. Бутылка провалилась, как сквозь пол. Нигде нет! Такая стеклянная, с соской… Там еще крышечка сверху надевается. Везде смотрели – нет. Крышка есть, а бутылки нет. Таких бутылочек у нас шесть. Пять стоят, а одной нет. Мама как раз помыть хотела. Каждый поискал и каждый заглянул везде – нет нигде, ну точно нет. И тут маму осеняет: «Так вы ее разбили, наверное, с Димой и не говорите мне. Да?»

Мне это так понравилось! Я прямо представила, что я или Дима разбили бутылку Степана, и думаем: «Что скажет Людмила Федоровна? Она будет ругаться же!» И потом я или Дима давай тайком выносить стекла, заметать место преступления. А когда мама начала искать, то мы тоже начали искать. Как в детстве прямо. Разбил вазу, но все равно не видел, не знаешь, ходишь, руками своими детскими разводишь, мол, что такое… Где же она может быть… Так приятно, что мама подумала так. И не имеет значения, что мы теперь сами родители, что Степан скоро будет такие же спектакли изображать, а мы станем смотреть, словно Станиславский: верим этому мальчику или не верим? Бутылка нашлась, конечно. Но я даже жалела, что ее не разбили. И не надо теперь ни перед кем ничего изображать. И мама больше из-за этого не заругает.