Утренний туман лег на землю и стал стекать вниз по долине, предвещая ясный день. В сумерках среди разбросанных тел людей и животных копошились люди. Они поднимали раненых и клали их на повозки. В лагере их встречали девушки, освобожденные из плена, которые, уложив раненых в шатрах или прямо на земле на войлочных коврах накладывали им шины на сломанные кости, вправляли вывихи, залечивали раны и накладывали повязки с целебными мазями, приготовленными тут же из местных растений.

– Где вы этому научились? – спросил Шонкор, лежа на ковре, молодую женщину, которая обрабатывала ему рану на ноге.

– Мы из клана богатырки Дьяс, – ответила та, – наше стойбище сожгли, а нас захватили в плен. В нашем племени все женщины – искусные лекари. Поэтому нас побаиваются и не любят соседи. Думают, что мы – колдуньи.

– Я так не думаю, – спокойно сказал Шонкор. Его волевой взгляд вселял надежду и уверенность. Лишь те, кто близко знал его, могли догадаться по обострившимся скулам и посеревшему лицу, какую боль он испытывает. – Сколько раненых смогут вновь выйти в поле с оружием в руках?

– Примерно половина, – ответила женщина, помогая вождю подняться на ноги, – это человек семьдесят.

– Разреши нам встать рядом с вами, Великий Хан, – вдруг попросила она, сверкнув глазами, – у нас женщина стоит во главе семьи, поэтому каждая из нас хорошо стреляет из лука и владеет копьем.

Шонкор внимательно посмотрел ей в глаза. Она сразу смутилась под его пристальным взглядом, ругая себя за оплошность. Клан богатырки Дьяс был единственным в Синих Горах, где мужчины не имели власти над женщинами. Боясь оскорбить обычаи чужого племени, женщина опустила взгляд.

– Как зовут тебя? – мягко спросил вождь.

– Я Амитапи, дочь богатырки Дьяс, – ответила она, не поднимая глаз.

– Вы знаете, на что идете? – голос Шонкора изменился.

– Да, знаем, – ответила женщина, прямо посмотрев в глаза хану. На этот раз, она не отвела взгляда

Шонкор кивнул в знак согласия и пошел, сильно хромая, к своему коню. Ему помогли подняться в седло. Хан надел кожаный ремень, к которому было привязано зелёное знамя с изображением герба древнего рода. Оно накрывало круп коня, как попона. Шонкор оглядел раненых, лежащих и сидящих на кошмах и хлопочущих около них женщин.

– Воины! – воскликнул он, – я – Шонкор, вождь народов, живущих в Священных Горах. Прошу всех, кто может держать в руках оружие, выйти на поле. Битва не закончилась!

Люди зашевелились. Из шатров показались воины, надевающие на себя доспехи. Шонкор развернул коня и поехал в сторону леса, за которым были слышны звуки рогов. Внизу, в конце долины, двигалось войско Тёгюнчи кагана. Там гудели трубы, звучали раковины, гремели литавры и били тумбаны. Шонкор окинул взглядом долину. Тела погибших воинов лежали на поле, на склонах гор, покрывая все пространство, примыкающее к узкому проходу. Повсюду валялись щиты, торчали стрелы и копья. Погибшие лошади и кабаны лежали вперемежку с людьми. Среди дыма, стелющегося по полю, виднелись остовы колесниц. В небе кружились вороны и грифы, перекрикивая друг друга.

В поле уже собрались оставшиеся в живых варвары, воины Гурка и Хызри. Их было около двухсот. Вскоре подошли полсотни раненых воинов. Пришли и женщины с луками в руках и встали цепью.

– Где Небесный Охотник? – спросил Шонкор, поравнявшись с Гурком.

– В лагере, – Гурк внимательно следил за шеренгами приближающихся пешцов, – ему вчера сильно досталось. Его нашли в лесу без сознания. Он потерял много крови. Кабаны прорвались почти до верхнего лагеря. Он один остановил их, расправившись с ними и уничтожив всех монстров.

– Выживет? – в глазах вождя появилась тревога.

– Выживет, – утвердительно кивнув, ответил Гурк, – на нем все зарастает, как на собаке.

– Сколько их? – спросил Шонкор глядя в сторону поля.

– Около двух тысяч, не больше.

– Ничего, бывало и похуже, – ухмыльнулся вождь, – не такой уж и плохой расклад. Не правда ли?

Он оглядел притихших воинов.

– Что молчите, потомки аратов? Или сердца ваши дрогнули?

– Тьфу, – сплюнул в сторону поля Гурк. Он развернулся, блестя от возбуждения глазами и улыбаясь, – Порвём, как гнилую козью шкуру, Великий Хан! Эй, лихоимцы, что затихли, как налимы на дне? – обратился он к своим воинам, – бить будем или штаны наполнять, пока не лопнут?!

– Бить, Великий Хан, прям мордой об землю! – кричали повеселевшие разбойники, – если уж баба тысячника уделала, то этим хлюпикам мы голыми руками носы до самого затылка вобьём!

– Ха-ха-ха! – прокатилось над полем.

В рядах воинов началось оживление. Готовясь к битве, они удобней усаживались в седлах и поправляли щиты, глядя на приближающуюся конницу Тёгюнчи кагана. Некоторые полосками кожи приматывали рукояти мечей к ладоням. Несколько богатырей из личной охраны Шонкора отстегнули от пояса бронзовые булавы на длинных цепях, прикрепленных к кожаным наручам. Цепи звякнули и булавы с острыми бронзовыми шипами опустились ниже брюха лошади. Воины разминали мышцы, двигая головой и плечами. Вождь варваров в это время смотрел на девушку, которую привез два дня назад из ночного набега. Странные чувства боролись в нем. Она ему нравилась. Заригор сразу выделил ее, увидев потом днем в лагере. Порой он пристально смотрел на нее, пытаясь разобраться в своих чувствах, она отвечала ему тем же, скользя взглядом по буграм мышц и начинающимся морщинам на суровом лице. Вот и сейчас она не отвела взгляд, как делают пастушки и крестьянки. В ее глазах он читал вызов. Она открывалась перед ним. Наконец, воин развернул коня и подъехал к женщинам, полукругом стоявшим на склоне горы.

– Как зовут тебя? – спросил Заригор, разглядывая ее, как будто увидел впервые.

– Меня зовут Амитапи, – совсем не смущаясь и не опуская взгляда, ответила она, сжимая в руках лук.

– Ты открыла мое сердце, – громко сказал Заригор, глядя в глаза девушки, – а что говорит твое, увидев меня?

– Оно хочет, чтобы вождь варваров победил врагов и вернулся живым, – так же громко ответила девушка, не отводя взгляда.

Заригор услышал в её голосе зов. Зов женщины, провожающей любимого на смертельную битву. Мольба и уверенность слились в голосе Амитапи, как струи воды в реке. Заригор увидел в глубине ее глаз то место, откуда шёл зов. Там билось сердце. Лицо вождя осветилось радостью. Он кивнул и, развернувшись, поскакал вниз по долине. Варвары устремились за ним.

Воины Шонкора наблюдали, как они, отделившись от общего войска, спустились чуть ниже и направили коней по кругу. Склонив головы на грудь, варвары начали одновременно произносить одно слово. Звук их голоса, – короткое «Вар!» – с каждым разом крепчал. В такт словам они били топорами по круглым щитам, прикрепленным на спине. Наконец, они заглушили тумбаны и литавры войска Чёрной Птицы. Идущие снизу пешцы в страхе остановились. Сотники бегали между ними, крича и размахивая мечами. Но это не помогало. Многие пешцы бросали оружие и бежали обратно. С большим трудом, зарубив нескольких своих воинов, сотникам удалось заставить войско вновь двинуться вперед.

Равар слез с коня. Он вышел на свободное место и опустился на колени, положив руки на бедра. Затем он медленно вытащил из-за спины два меча и аккуратно положил рядом с собой. После этого замер, выпрямив спину и слегка опустив подбородок на грудь.

– Что это он? – спросил Гурк у Хызри.

– Не знаю, – пожимая плечами, ответил тот, – наверное, молится.

Гурк посмотрел на небо, окинул взглядом горы. Вздохнул глубоко.

– Да пребудет с нами сила Великого Неба и Земли, – произнес он.

К нему подъехал Шонкор.

– Если я не смогу, – сказал он, – протруби в рог, когда их конница окажется на этом месте.

– Слушаюсь, Великий Хан. Я это сделаю, – ответил Гурк, прижав ладонь к груди.

Когда конница Тёгюнчи кагана поравнялась с варварами, Заригор крикнул что-то и понесся вперед, размахивая топором над головой. Его воины последовали за ним. Они рассыпались по поляне в беспорядке. Врубившись в ряды неприятеля и сразу сломав их строй, они остановили лавину поднимающихся по долине всадников. Топоры свистели в воздухе, головы полетели с плеч и изуродованные тела всадников падали на землю.

– Бей! – крикнул Шонкор, поднимая меч.

– Бей! – вторили ему воины, пришпоривая лошадей.

Гурк посмотрел на то место, где сидел Равар. Там никого не было. Быстро окинув долину взглядом и не найдя товарища, Гурк ударил своего коня и поскакал вперед. Чуть впереди женщин остались стоять раненые, опираясь о копья и топоры. Зерка была среди них. К ним приближались пешцы. Женщины подняли луки и спустили тетиву. Несколько пешцов, пронзенных стрелами, упали на землю. Когда между ними оставалось всего десять шагов, пешцы начали перестраиваться в боевой порядок. Внезапно в их рядах что-то произошло. Раздались предсмертные крики – и пешцы стали падать на землю, роняя щиты и копья. Среди них с двумя мечами в руках носился, словно смерч, Равар. Его мечи рассекали плоть и ломали кости. Вращаясь то в одну сторону, то в другую, он уложил уже около двадцати пешцов, когда, наконец, остальные сообразили, что происходит. Пешцы пытались достать его оружием, но Равар был неуязвим. Он то падал и катился по земле, перерубая воинам ноги, то вставал и начинал вращаться, двигаясь вдоль строя и разрубая шеи и руки. Раненые воины Шонкора молча пошли вперед и также молча вступили в бой. Среди них были и варвары, и воины Хызри, и ветераны и разбойники Гурка.

– Бей! – крикнула Зерка, вращая над собой топором.

– Бей! – поддержали ее воины, врубаясь в середину строя неприятеля.

Несмотря на яростное сопротивление, бой медленно передвигался к узкому проходу. Девушки, отступая, забрались на склон горы и оттуда пускали стрелы в мечущихся по полю всадников и пешцов. Гурк размахнулся и выбил очередного противника из седла. В это время брошенное кем-то копье, попав на рукоятку топора, рикошетом ударило его между ключицей и плечом. Выпустив из рук оружие, Гурк свалился на землю. Он зажал рану рукой и огляделся вокруг. Увидев совсем близко узкий проход, воин взял рог и приставил его к губам. Рог запел над долиной. Потом еще раз и еще. Обнаружив сигнальщика, несколько наемников Тёгюнчи кагана бросились к нему, размахивая мечами. Гурк поднял с земли топор и, взревев, как медведь, замахнулся, держа его одной рукой. Увидев, что противник ранен, противники обрадовались и прибавили прыти. Внезапно перед ними появился Равар. Он несколько раз взмахнул мечами, перемещаясь с места на место, и воины попадали на землю, получив смертельные раны. Гурк, высмотрев цель, метнул топор в воина, покрытого татуировками, который вращая чеканом, приближался к Шонкору со спины. Топор выбил воина из седла. Равар бросил Гурку меч и внезапно остановился, прислушиваясь. Гурк тоже почувствовал, что земля под ногами трясется, и услышал гулкий топот. Из леса, слева от узкого прохода, появились верблюды в кожаных латах. На них сидели воины Шонкора, держа в руках луки. Они лавиной спустились вниз, сметая левый фланг пешцов и буквально втаптывая его в землю, а потом взялись за конницу. Боевые верблюды опрокидывали лошадей вместе с всадниками и топтали все, что попадало им под ноги. На переднем верблюде сидел Тараган и стрелял из лука.

– Бей! – крикнул Шонкор, размахивая мечом.

– Бей! – вторили ему воины, яростно орудуя топорами и копьями.

Войско Тёгюнчи кагана дрогнуло и начало отступать. Вскоре его люди побежали вниз по долине, спасаясь от разъяренных животных и мечей воинов Шонкора. Размозжив голову последнему пешцу, Заригор упал на одно колено, опершись о рукоять топора. Выше лопатки у него торчала стрела. Доспехи остановили удар наконечника, но не выдержали. Стрела застряла в мышце. Амитапи вскрикнула и, бросив лук, побежала к нему.

– Все будет хорошо, – говорила она, положив одну руку ему на плечо, а другой взявшись за стрелу.

– Рана неглубокая, все будет хорошо, – повторила она и выдернула застрявший наконечник. По спине Заригора потекла кровь.

– Ничего, ничего, пусть течет, – говорила Амитапи, – рану промоет. Потом я ее остановлю.

Заригор покачнулся, но устоял. Он смотрел прямо каким-то странным взглядом и, казалось, не видел ее.

– Заригор, – позвала его девушка, пытаясь заглянуть ему в глаза, – ты слышишь меня?

Вождь варваров не отвечал. Он покачивался из стороны в сторону, шепча что-то нечленораздельное и смотрел обезумевшим взглядом на удаляющихся воинов Тёгюнчи кагана. Лучи солнца отражались от его глаз, как от весенней воды, не проникая внутрь, отчего ионии потемнели и стали мутными. Амитапи обняла его, но тут же отшатнулась, почувствовав на руках кровь. Он весь был изранен. Кровь капала с пальцев рук и текла по кожаным штанам.

– Заригор! – закричала она, и из глаз у неё брызнули слёзы, – вернись Заригор!

Подоспевшая Зерка остановила ее, прижав палец к губам. Лицо ее было испуганным, во взгляде мелькнула тревога. Амитапи осторожно обняла варвара и зашептала ему на ухо:

– Заригор, родной, вернись! Это я, Амитапи, я жду тебя. Вернись! Я люблю тебя!

Взгляд воина просветлел и стал осознанным. Девушка опустилась перед ним на колени.

– Амитапи! – произнес он нежно и прижал ее голову к своей груди.

Вместе с Зеркой они помогли Заригору встать и повели его туда, где собирались воины. Они осторожно обходили лежащие на земле тела. Вдруг Зерка отшатнулась и вскрикнула, поравнявшись с кем-то, стоящим к ней спиной. Это был Альхагар. Он держал в руках огромную сучковатую дубину, покачиваясь из стороны в сторону, и глухо рычал. Глаза у него остекленели и ничего не выражали. Из-под тряпки, стягивающей живот, сочилась кровь. Голова, плечи, грудь и спина – всё тело было покрыто ранами и истекало кровью. Вокруг него валялись кони и изуродованные тела воинов Черной Птицы, покрытые татуировками. Дойдя до места сбора, Амитапи оглянулась. В поле, среди лежащих тел, ходили, качаясь, воины с оружием в руках. Они, казалось, не видели ничего перед собой.

– Идите, – крикнула Амитапи девушкам, – приведите их сюда, иначе на них нападет безумие.

Девушки пошли вниз по долине к варварам. У многих из них оказались серьезные раны. Но они не чувствовали боли. Девушкам с трудом удалось вернуть их к жизни. Равар стоял, держа в руках мечи, и смотрел на отступающее войско противника. Он тяжело дышал. Выпрыгивающий Из Земли, забрызганный кровью с ног до головы, походил на мясника. Сердце его бешено колотилось, в голове шумело. Он вытер мечи о траву и вложил их в ножны. Затем развернулся и пошел, переступая через тела людей и обходя лежащих на земле коней. Проходя мимо Альхагара, он легонько хлопнул его по спине.

– Пойдем, брат, – сказал он.

Альхагар пошел рядом с ним, держась одной рукой за живот и хромая. Дойдя до места сбора, они упали на землю и закрыли глаза.

– Кто это? – кивнул Гурк в сторону поля. Он держался рукой за рану и пытался остановить кровь.

Шонкор посмотрел в том направлении и увидел четыре одноосные повозки, которые двигались в их сторону.

– Не знаю, – ответил он, – кажется, это женщины.

– Это Рунь, – Тараган тоже не отрывал взгляда от долины. Радость заискрилась в его глазах, на запёкшихся губах появилась улыбка, – она вернулась.

Рунь остановила лошадь и сошла с повозки. Она увидела Альхагара и бросилась к нему.

– Что с тобой? – запричитала она, – ты жив?

– Я просто отдыхаю, – Альхагар блаженно улыбнулся, прижимая её к себе, – твой отец вторые сутки не дает нам поспать и поесть.

Она посмотрела на его израненное тело, на лицо, забрызганное кровью, а затем взглянула на свои руки и, увидев на них кровь, разрыдалась.

– Почему вы не пропустите их к водопаду?! – она стояла на коленях, воздев руки, из глаз у неё текли слёзы, – это безумие, они убьют вас всех! Они убьют тебя…

– Его зовут Небесным Охотником, – подсказал Тараган.

– Они все равно пройдут, – говорила женщина, не обращая на него внимания, – пройдут и сделают свое дело. Зачем зря погибать?!

– Не пройдут! – в голосе Шонкора звенел металл. В глазах бушевал беспощадный огонь, – мир не может рухнуть из-за глупости одного человека! Мы не дадим совершить ему эту глупость. А ты здесь зачем? Отец послал тебя уговаривать нас?

– Нет, – Рунь замахала головой, и её рыжие волосы рассыпались по плечам, – я пришла, потому что здесь Небесный Охотник. Отец не хотел меня отпускать. Я сидела под стражей. Он выпустил меня только тогда, когда я приставила кинжал к своему горлу. Но сказал, что теперь ничего не сможет сделать для меня. То, как поступят со мной его воины, ему теперь безразлично!

– Зачем ты здесь? – воскликнул Альхагар, умоляюще глядя на неё, – уезжай, ты ничем не сможешь нам помочь, поэтому тебе нет смысла оставаться с нами. Пожалуйста, я тебя прошу, сохрани свою жизнь. Тогда я буду счастлив. Понимаешь? Уезжай отсюда.

Он попытался подняться, но не смог. Схватившись рукой за живот, Альхагар снова рухнул на землю.

– Вы ошибаетесь, – возразила женщина, поднимаясь на ноги. Она оглядела воинов, – я сюда приехала не уговаривать вас, а воевать на вашей стороне. Против своего отца!

– Тёгюнчи каган, ее отец? – шепотом спросил Гурк у Тарагана.

Тараган утвердительно кивнул.

– Какая женщина! – покачал головой Гурк и вздохнул, – какая любовь!

– Я остановлю войско Тёгюнчи кагана! – воскликнула Рунь, глядя Шонкору в глаза и указывая в сторону поля, – но ненадолго. Этого времени вам хватит, чтобы отдохнуть или уйти отсюда.

– Помогите мне, – попросила она, подходя к повозкам.

С других повозок сошли девушки, служанки Рунь. Гурк, не дожидаясь второго приглашения, направился к ней, зажимая одной рукой рану и корчась от боли.

– Не ты! – жестом остановила его Рунь, – женщины!

Амитапи и её соплеменницы недоуменно переглянулись. Гурк облегченно опустился на траву. Амитапи первой подошла к повозке.

– Быстрей! – крикнула Рунь и скинула с себя платье, – не успеем! Раздевайтесь!

– О-о-ох! – воскликнул Гурк, пытаясь сесть, – какая женщина!

Девушки удивленно таращили на неё глаза. В это время в лагере Тёгюнчи кагана запели трубы.

– Делайте, что она говорит! – крикнул им Тараган.

Амитапи разделась первой. Девушки последовали её примеру.

– О-о-о! – застонал Гурк, уткнувшись носом в траву, – какие женщины! Нет, я не могу на это смотреть!

– А что тогда пялишься? – язвительно спросил Заригор.

– И оторваться не могу! – пожаловался Гурк, – я такого в жизни ни разу не видел!

Две сотни пар глаз внимательно следили за обнаженными женщинами, которые вытаскивали из повозок деревянную соху и связку ремней.

– Не касайтесь ими земли, – командовала Рунь, – несите туда.

Она махнула рукой в сторону леса. Затем посмотрела на мужчин, выбирая кого-то из них.

– Равар, Заригор, – крикнула она, – несите сюда десять щитов и десять мечей.

Рунь нарисовала на щитах какие-то магические знаки, затем раздала их девушкам. Они воткнули плуг в землю. Тринадцать женщин впряглись в него и потащили за собой. Перед ними шла Рунь, держа в руках меч и произнося заклинания. Амитапи держала ручки плуга, налегая на него. Деревянное остриё плуга разрезало дёрн. Следом цепочкой шли женщины, бросая в борозду и по сторонам зерна и какие-то порошки. Завершали процессию девушки со щитами и мечами в руках.

– Что они делают? – брови Гурка сошлись на переносице, – огород засаживают, или че?

– Молчи и смотри, – отрезал Тараган.