Войско Тёгюнчи кагана выдвинулось из лагеря, когда женщины миновали середину долины. Вскоре они добрались до её края и оставили плуг в земле, у самого берега реки. Развернувшись, они пошли обратно, не наступая на борозду. Через определенные расстояния Рунь опускала меч лезвием вниз, читала на его рукояти заклинания и с силой втыкала в землю. Затем она надевала на него щит так, чтобы изображенный на нём магический знак было обращен в сторону приближающегося войска. Дойдя до начала борозды, девушки развернулись и пошли к глазеющим на них мужчинам. Войско Тёгюнчи кагана уже приблизилось к ним на расстояние полета стрелы. Вскоре оно остановилось. Вперед выбежали около двухсот лучников. Гурк поискал глазами оружие, поднял с земли щит. Девушки схватив свою одежду бросились бежать. Только Рунь и её служанки остались стоять на месте, глядя на воинов Тёгюнчи кагана. Варвары похватали оружие, поднявшись с земли, и приготовились к бою. Тараган стоял, скрестив на груди руки, и внимательно смотрел на стрелков. Лучники выпустили стрелы и сразу же наложили новые. Стрелы запели в воздухе, но, достигнув места, где проходила борозда, все разом сыпались на землю.

– У-ох! – раздались удивленные возгласы воинов. Даже тяжелораненые приподнялись. У многих в глазах появился страх.

Лучники пустили еще одну тучу стрел, но она также осыпалась у борозды.

– А-а-а, – закричал Гурк, грозя кулаком противнику, – вот вам!

Воины Шонкора хохотали, глядя, как пешцы, подойдя к борозде, разворачивались и в беспорядке бежали обратно, потом возвращались, и все начиналось заново. Конница, напоровшись на невидимую преграду, отступила. Лошади с диким ржаньем неслись прочь, сбрасывая своих седоков. Рунь оделась, подозвала девушек. Они достали из повозок мешочки, глиняные сосуды, кожаные фляги и небольшие сундуки. Разложив все это на свободном месте, они принялись перевязывать раны воинам.

– А я козленочком не стану? – раздался язвительный голос Гурка. Он приподнял голову и с тревогой смотрел, как Зерка посыпает его рану каким-то зеленым порошком.

– Не бойся, хуже, чем сейчас, уже не будет, – в тон ему ответила девушка и, положив ладонь ему на лоб, сильным движением заставила Гурка лечь, – не дергайся, сейчас больно будет.

Сначала Гурк ничего не чувствовал, затем где-то в глубине раны будто загорелся факел, сжигая плоть, и ему показалось, что в ране что-то шевелится. От неожиданности воин выпучил глаза и стиснул зубы, все же пытаясь улыбаться девушке. Он скосил глаза на свое плечо и увидел, как из раны выходит зеленая пена, выталкивая какие-то черные сгустки. Зерка стерла пену полотенцем и наложила на рану комок черной мази, предварительно размяв его в ладонях, и, навалившись всем телом, сильно вдавила его в рану. Красные круги поплыли в глазах у Гурка. Голова непроизвольно приподнялась. Правая рука коснулась бедра девушки.

– Что? – резко спросила она, косясь на его руку на своем бедре.

– Кх-х, – пытался что-то сказать Гурк, борясь с болью и скрипя зубами. Он делал свободной рукой жесты, заглядывая в разрез ее безрукавки. Пот градом катился у него со лба.

– Если, у-ух-х-х …, тебе неудобно…, сидеть на земле…, ух-х-х, – скрежетал он зубами, – садись мне на живот, у-у-ух-х-х!

Наконец, девушка медленно отстранилась и осторожно убрала ладони от раны.

– Придет время, сяду. Когда раны заживут, – огрызнулась она и, поднявшись, пошла к следующему воину.

Гурк от удивления забыл про боль, провожая девушку взглядом, затем лег на спину и расслабился. Рана пульсировала, как будто там находилось сердце. Воин закрыл глаза и, когда боль немного утихла, провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

– Что это за слог такой? – спросил Страж, глядя вниз на долину, на двигающихся по кругу всадников.

– Это очень древний язык, – ответил Ильхегул, восседая на троне из облака с золотым кубком в руке, – предшественник всех языков. Сейчас он частично сохранился только в языке воинов. «Вар» означает центр мироздания. То, вокруг чего крутится весь мир. То изначальное, на чем все держится, из чего появляется и в чем растворяется.

– Что они делают? – заинтересовался Страж, не отрывая взгляда от долины.

– Это очень древний способ изменения сознания, – сказал Ильхегул, поглаживая свободной рукой небесную деву, – его дали людям одним из первых, еще на заре человечества. Это последний народ, который им владеет. Остальные утеряли. Он позволяет человеку ускорять время: он может дважды обежать вокруг медведя, прежде чем тот успеет открыть пасть.

– Ничего себе! – посмотрел на Ильхегула Страж, выпрямляясь, – почему мне никто не рассказывал об этом, когда я был человеком?!

– Потому что у тебя не было заслуг и учителя, обладающего такими знаниями, – пожал плечами Ильхегул, – все в природе предельно просто. У Северных Варваров этому обязательно обучают воинов. У каждого из них были в прошлой жизни заслуги, позволившие им родиться в нужном месте и в нужное время. Но это не все.

– Что еще?

– Очень важно, встретившись с учением, распознать его.

– Не понял, – напрягся Страж, пытаясь сосредоточиться.

– Не каждый человек, столкнувшийся с учением, начинает учиться, – ответил Ильхегул склонившись к нему, и, видя его заинтересованность, продолжал, – хотя возможности для этого у всех одинаковые. Иногда бывает, что возможности тех, кто не распознал свой путь, намного больше, чем у других. Такой человек лишь попусту тратит время, не используя то, что заложено в нём. Он подвергается соблазнам человеческой жизни и забывает о своем предназначении.

– Что бывает потом с такими людьми? – спросил Страж, в душе которого зашевелилась неясная тревога.

– Угадал! – воскликнул Ильхегул, довольно улыбаясь, – они зависают где-нибудь в других землях, иногда на тысячи лет. Например, сидят на облаке и возмущаются: «А почему мне об этом раньше не сказали?!».

– Но я действительно ничего не знал о человеческих возможностях, – настаивал Страж, в недоумении пожимая плечами.

– Я так не думаю, – голос Великого Духа стал серьёзным. Он вновь подался вперёд, указывая на собеседника пальцем, – каждому человеку множество раз за одну его жизнь предлагается изменить свой ум. Информации в мире людей предостаточно. Никто ее не скрывает.

– Почему тогда люди не пользуются такими дарами?!

– По разным причинам, – ответил Ильхегул, неопределённо махнув рукой и отхлебнув из кубка, – кому гордыня не позволяет, кому глупость. Для кого-то власть и деньги сейчас важнее всего дальнейшего существования во Вселенной. Иногда бывает, что ум человека от совершенных поступков настолько темнеет, что он уже не в состоянии понимать значение простых человеческих слов.

Страж задумался. Он сидел прямо, глядя в пространство.

– Получается, – произнес Страж, взглянув на Ильхегула в надежде на подтверждение своим словам, – что люди буквально ходят по золоту, всю жизнь спотыкаются об него, но не хотят даже наклониться, чтобы поднять его?

– Да, примерно так, – сокрушённо покачал головой Ильхегул, – но не все. Эти, – он кивнул вниз на долину, – не поленились. Наклонились и подняли. Мало того, они преумножили полученное богатство. В тысячи раз. И за них поручатся миллионы существ и будут помогать им. Высший Совет Нави позволит им родиться среди людей. В нужном месте и в нужное время. И у них будут все возможности, чтобы продолжать учиться.

Страж вновь задумался, глядя на долину. Там, внизу, шел бой. Ржали лошади, кричали люди, звенели мечи.

– А как эти люди узнают о том, что надо продолжать учиться? – взглянул он на Ильхегула, возвращаясь к разговору, – вся информация стирается перед новым человеческим рождением.

– Информация не стирается, – поправил его Ильхегул, – она блокируется. И человек с помощью специальных приемов может ее вскрыть и вспомнить все.

– Как он поймет, что нужно это делать, – не сдавался Страж, – ведь блокируется вся информация?

– Остаются тенденции ума, – ответил Ильхегул, приложив палец к виску, – они ведут человека по жизни и он руководствуется ими при выборе модели поведения. Здесь нужно быть очень внимательным к себе и пространству. Иногда сказанное кем-то слово или шелест листьев на ветру может открыть в уме человека области, о которых он даже и не подозревал. Но не это главное.

– А что?!

– Главное – это момент смерти. То, о чем думает и к чему стремится человек в последний момент жизни, станет его будущим существованием. Это закон природы. Один из основных законов. Так устроена Вселенная. Так устроена схема перерождений. И это намного важнее просьб богов и других высоких существ всех миров вместе взятых. Значительно важнее.

Страж замолчал, наблюдая за боем и обдумывая слова Ильхегула.

– А люди мне нравятся все больше, – произнес он, – удивительные существа.

Ильхегул внимательно наблюдал за ним и довольно улыбался. Он видел, что тот хочет спросить его о самом главном, но не решается. Великий Дух подался вперёд и склонился к самому лицу Стража.

– Некоторые люди не пользуются дарами Вселенной из-за гордыни, а некоторые просто не могут решиться встать на Путь.

Страж встрепенулся. Он почувствовал себя незащищённым. Взгляд Ильхегула проникал в самые глубины его сознания. Великий Дух читал его мысли и чувства как открытую книгу. Поняв, что попал в точку, Ильхегул откинулся на троне, пригубил вино и приобнял небесную деву, которая прижалась к нему.

– Смогу ли я вновь стать человеком? – с трудом выговорил Страж, поняв, что таиться и хитрить бесполезно.

– Возможно, – быстро сказал Ильхегул, как будто уже давно заготовил ответ. Он поднял вверх указательный палец, – но не сейчас. Вот послужишь у меня лет пятьсот, потом можно будет.

– Но я уже тысячу лет здесь! – воскликнул воин.

– Какие твои годы, – махнул рукой Великий Дух, как будто речь шла о трёх днях, – считай, что тебе повезло. Некоторые и на десять тысяч лет попадают и на сто. А кто-то оказывается в таких местах, что тебе и в страшных снах не снилось. Ты бывал когда-нибудь в Холодных Безднах или, например, в Горячих? Есть еще и Глубокие Бездны. Пренеприятное место, скажу я тебе!

– Нет, не был. Пару раз был на краю Северной Бездны. Так, по делу. Действительно, ужасное место. Это что же нужно совершить, чтобы там оказаться?

– Ничего особенного, – пожал плечами Ильхегул и пригубил вино, – обыкновенные человеческие соблазны, неправильные поступки, неправильные слова и неправильные мысли. – Ты только на краю был. А в центре еще веселее.

Страж вновь задумался.

– Что предстоит делать мне как помощнику Великого Духа? – спросил Страж, подавшись вперёд.

– А вот как раз и разгребать все это дерьмо, – Ильхегул вновь наклонился к нему, отстраняя от себя небесную деву, – во всех Безднах Нави. И не только с краю, но и в центре тоже. Следить за порядком, за температурой, чтобы снег вовремя шел, чтобы масло кипело, ну и всё остальное.

– Брр, – затряс головой Страж, – от этого же можно с ума сойти!

– Ничего, не сойдешь, – успокоил его Великий Дух, хитро прищуриваясь, – я за сотни миллионов лет не сошел. И ты не сойдешь, всего-то за пятьсот. Работа тяжёлая, зато год за семь идёт. Да потом ещё и человеком станешь. Ну, как тебе?

Страж глубоко вздохнул, потер ладонью лоб.

– Я согласен, – вымолвил он, наконец, утвердительно кивая.

– По рукам? – спросил Ильхегул.

– По рукам, – кивнул Страж, пожимая протянутую ему руку.

Писцы в глубинах Ада дружно принялись записывать что-то в большие клятвенные книги. Затем Старший поднялся из-за стола и, отряхнув пыль с черной мантии, достал из-под стола бутыль.

– Это стоит отметить, – важно произнёс он.

Подчиненных уговаривать не пришлось. В мгновение ока в руках у них оказались сосуды с вином.

– Всего два дня прошло с нашего прошлого праздника, – торжественно начал Старший, – такое не случалось очень давно. Еще у одного существа во Вселенной появилась возможность стать человеком! Всего за два дня и второй случай! Обычно проходят сотни лет, а иногда и тысячи, прежде чем какому-то существу из наших земель предоставляется такая возможность. Конечно, человеком он станет не скоро. И есть еще много препятствий, запнувшись о которые, он может утратить столь драгоценный дар. Но то, что у него появилась такая возможность, это уже чудо. Для нас это большое чудо и великий праздник. Поэтому давайте выпьем за то, чтобы чудеса в Безднах происходили чаще и чтобы мы все когда-нибудь стали людьми и смогли исправить цепь своих ситуаций. Сегодня в честь такого праздника всем – двойная доза!

– Ура-а-а!!! – дружно закричали писцы.