Два вихревых потока с сильными и свежими запахами закручивались вокруг двух фигур, стоящих у входа в секретный туннель замка Бларни, шевеля полы и складки длинных одежд, словно подчеркивая значимость момента.

Ошибки быть не могло: по контурам фигуры Ния узнала того человека, которого никогда не ожидала встретить в Реальном Мире.

Медуза, Маскераде и два ассистента настороженно следили за разворачивающейся сценой. Иллюзионисту с помощниками хотелось припустить отсюда наутек, и они напряженно выжидали подходящего момента.

— Невероятно! Ты здесь… — повторила Ния.

Медузе едва удавалось различить второго человека, однако Самания, загадочная Темная, похоже, узнала его без труда.

Вновь прибывшие подошли ближе, и на того, что был в тени, упал отраженный свет, являя остальным присутствующим темнокожее лицо и длинные черные волосы.

— Ния… — с чувством произнес его низкий голос.

Он подошел к ней и положил руку ей на голову. По контрасту с ее белизной его кожа казалась почти черной. Легкое, почти неуловимое прикосновение сказало Нии больше, чем целые тысячи слов.

Медуза двинулась к ним, Маскераде не отставал, а глаза его так и бегали по сторонам, ища путь к отступлению. Восточные ассистенты предпочитали соблюдать дистанцию.

Путь Медузе преградил другой незнакомец. Он сбросил плащ и со свистом извлек из ножен клинок с длинным лезвием.

— Именем Аркани Маджьори приказываю вам оставаться на местах!

— Рыцари Арануйи! — ухмыльнулась Медуза. — Вот уж сюрприз так сюрприз… И чем обязаны этой приятной встрече? — Последние слова она буквально прокричала, ее волосы зашевелились, точно тысяча змей, черты лица заострились, а руки сжались в кулаки, вонзив ногти в кожу.

— Для начала соблаговолите объяснить, что здесь делаете вы, — холодно ответил Рыцарь.

— Как я погляжу, — продолжала наступать Медуза, — благодаря запрету на Провидение у всех присутствующих выдался повод прогуляться в этот мир, в сторону которого нам вообще-то запрещено даже смотреть… или я ошибаюсь?

Человек с клинком в руках выглядел взволнованным: по щекам его катился пот, все тело дрожало, словно в ознобе, хотя рука, сжимавшая эфес в форме лунного серпа, оставалась твердой.

Обстановка накалилась до предела. Воздух так и искрил от страха и предощущения битвы, которая грозила разразиться с минуты на минуту.

— Не понимаю, что побудило Рыцарей Арануйи идти по нашему следу. Мне представляется, мое пребывание здесь в сопровождении эскорта совершенно законно: мы должны разобраться, что толкнуло эту особу… — тон Медузы стал невыносимо слащавым, — на измену своему роду и жизнь на Земле, куда нам ход заказан.

Не опуская наставленного на Медузу клинка, ее противник взбешенно закричал:

— И это ваше объяснение? Темная во главе шайки преступников пришла сюда, чтобы выманить из норы предательницу? Скажите еще, что у вас есть разрешение Аркани Маджьори!

— Не Аркани Маджьори, а лично Продавца Календарей. Вы говорите с представителями его Преданной Гвардии. Так что смените тон и опустите оружие! — прогремела она.

— Продавец не может дать вам такое разрешение. Эти дела решаются в Лимбии, точнее, в Землях Мертвых, где вам и следовало находиться, — возразил мужчина.

Тут в перепалку вмешался второй Рыцарь, и голос его прозвучал спокойно, но твердо:

— Кроме того, я не думаю, что Продавец может поступить так, не предупредив нас, защитников Равновесия. Следовательно, вы не имеете права быть здесь. Это и тебя касается, Ния.

Самания хорошо знала второго рыцаря и тотчас поняла, что его слова подсказывают ей план действий.

— Тогда не будем терять время, — скороговоркой ответила она.

Ния резко подпрыгнула, вытянулась, словно при погружении в воду, выполнила быстрое сальто-мортале и совершенно спокойно приземлилась на ноги. Затем повернулась и уставилась на Медузу.

Последняя не заставила себя упрашивать; она отвела от себя клинок, оттолкнула Рыцарей, поднялась над полом и налетела на Нию, точно разъяренная фурия.

Позади нее темнокожий Рыцарь схватил своего товарища за руку, в которой подрагивал клинок, в любую секунду готовый поразить женщину с рыжими волосами.

— Нет, Пегасо. Не вмешивайся.

Ния, похоже, не ждала от Медузы ничего другого. Непреклонная и неподвижная, она уставилась ненавидящими глазами на Медузу, которая, приближаясь, все больше вытягивалась кверху, покачиваясь, будто плыла на гребне волны.

На мгновение взгляд Нии метнулся к Рыцарю, прятавшемуся в тени. В самой глубине ее глаз, словно пылинки в лучах рассветного солнца, промелькнули воспоминания о прошлом, таком близком и далеком.

Это длилось от силы секунду, за которую они успели вспомнить о невозвратном, стоя по разные стороны от надвигающейся противницы.

Медуза налетела на Нию, и битва началась.

Две женщины сплелись, и их пронизал яркий синий свет. Он принял форму шара и стал расширяться, превращаясь в блестящую четырехконечную звезду, которая обволокла их и потянулась наружу из туннеля.

Наравне со светом нарастал свистящий звук, который едва не рвал барабанные перепонки Маскераде и двум азиатам.

Затем свет пошел на убыль, свист затих, и все исчезло. Воздух вокруг места сражения расходился кругами, точно волны на воде вокруг брошенного в нее камня.

Понемногу все возвращалось в прежнее положение.

Ни шороха, ни звука. Тишина.

Рука, сжимавшая запястье Пегасо, ослабила хватку.

Воспользовавшись благоприятным моментом, Маскераде и ассистенты прижались к стене и попытались скрыться, но сделать это бесшумно им не удалось: два Рыцаря проводили их коротким взглядом и обратили свое внимание на Дэвида, который пытался приподняться на локтях.

— Голова…

Ему показалось, он видит две человеческие фигуры. Дэвид решил, что это галлюцинация. И действительно, как только он сфокусировал взгляд, то понял, что вокруг никого нет.

И Самании тоже.

Сколько бы он ни старался вспомнить, борясь с пронизывающей болью, которая пульсировала в голове, он помнил только, что пришли они сюда за камнем.

Похлопав себя по куртке, в правом кармане он нащупал какой-то угловатый предмет. Это был тот самый голубой камень, который он извлек из стены. «Как там она его называла? Кобалио… Но откуда он тут взялся? Не я же его положил в карман…»

Дэвид с трудом поднялся, пошатываясь, и оперся о стену. Потребовалось еще немного времени, прежде чем он смог более-менее твердо стоять на ногах.

— Самания! Самания! — закричал он.

Ответа не было.

Она не могла вот так просто уйти и оставить его здесь. Значит, случилось что-то плохое. Если он не найдет ее поблизости, скорее всего, на нее напали.

Он поднял фонарик и осветил пещеру и туннель, доплелся до выхода. Внимание его привлекли сломанные ветки кустарника. Надо идти по этому следу.

— Самания! — позвал он опять, зная, что ответа не услышит.

Так оно и произошло.

Расположенная неподалеку от замка Бларни, но не видимая миру людей, Лавка Чудес готовилась удивлять и восхищать двух совершенно необычных ребят.

Нэш и Изед уже несколько минут шагали за Добаном мимо кое-как нагроможденных друг на друга стопок книг; казалось, они не закончатся никогда.

— Наверно, если бы мы захватили с собой карту, было бы легче отыскать дорогу, — подумал вслух Нэш.

— А еще есть ТемноЗнак. Только я не уверена, можно ли им для этого пользоваться, — заметила Изед, все еще держа на руках растерянного Сетта.

— ТемноЗнак применяют только в случае опасности, — ответил Добан, не оборачиваясь и пригибая голову под бумагами и книгами, которые свисали сверху, точно лианы в джунглях. — Не беспокойтесь, все Залы Волшебства отмечены на специальной карте. Когда придет время, я передам ее вам. А сейчас не старайтесь запомнить путь, в следующий раз он все равно изменится. Так, вот мы и пришли.

Нэш осмотрелся по сторонам, но не увидел ничего, кроме башен из книг, чьи контуры размывала тьма. Он почувствовал, что воздух стал теплее, как будто рядом пылает камин, из которого доносится любимый им запах горящего дерева. Правда, где находится этот камин и что в нем горит, он так и не смог понять.

Изед наклонилась и стала собирать цилиндрики (без сомнения, они появились тут по ее воле). Добан остановился.

— Мы у входа в первый Зал Волшебства, — объявил он. — Зал Огня.

Сетт залаял в ответ: он чувствовал себя отважным альпинистом, который шел первым в связке, проводником группы несмышленых детей, пусть он и не знал, где находится и что ждет его впереди. Да это и не имело значения, ведь выдался такой удобный случай продемонстрировать, как хорошо он умеет приспосабливаться к неожиданным ситуациям. Он ничем не хуже охотничьей собаки или ищейки; другие собаки его породы ничего подобного не делали.

— Кроме карты нам потребуются лунные лучи и мотыльки. Я чувствую запах костра, — сказал Нэш, раздувая ноздри. — Но не пойму, откуда он идет.

— А ты присмотрись получше, — ответила Изед, кивком головы указывая в сторону Добана.

Книги за его спиной меняли цвет с желтого и кирпично-красного на амарантовый и красно-розовый. С каждой секундой их края расплывались и сливались воедино. Две груды книг изогнулись в направлении друг друга и сформировали высокую и широкую арку.

— Это что, настоящая лава? — не поверил своим глазам Нэш.

Арка засветились темно-красным и действительно стала похожа на поток лавы.

— Добро пожаловать в Зал Огня, — объявил Рисующий Кометы.

Между тем изменение коснулось не только близлежащих стопок книг. Когда Нэш обернулся, его поджидал другой сюрприз: книг больше не было, на их месте появилась круглая комната, единственным входом и выходом из которой служила только что возникшая перед ними арка. На стенах виднелись странные барельефы, миниатюрные изображения батальных сцен и карнизы в форме щитов.

Рассмотреть рисунки получше не удавалось: огромные факелы освещали комнату неровным пламенем, и все пространство Зала Огня подрагивало и колебалось. Нэш и Изед заметили, что факелы не торчат из стен, а плавают в воздухе.

Добан указал на одну из батальных сцен:

— Вот эпизод из истории Мира Снов: рождение Огня. Огонь родился на исходе войны между Народом Пламени и Народом Воздуха, когда противники признали, что равны друг другу, и заключили мир. С тех пор огонь может гореть, поскольку в воздухе присутствует кислород. Так происходит и в Реальном Мире, и в Мире Снов.

Слова Добана походили на сказку, но Нэш знал: все это чистая правда.

— Народ Воздуха позволил Народу Пламени использовать свою стихию как место для жизни языков огня. Взамен он потребовал, чтобы Воздух оставался свободным от пламени, как и стихия Народа Воды, его изначального союзника. Так и произошло. И так родился Огонь.

— А до этого момента как горел огонь? — спросил Нэш.

— Пламя представляло собой черные, темные испарения: вызвать его можно было, только деформируя и поджигая воздух. Это привело к неизбежному столкновению между двумя народами.

— Народ Пламени был из Темных? — полюбопытствовала Изед.

Добан покачал головой:

— Наоборот. Не думай, что все черное или мрачное обязательно связано с Темными. Никогда не забывай, что их народ родился вместе с Сияющими по воле Судеб. Изначально они не были злыми. Но они не сумели держать жадность и злобу под контролем, и это вынудило Аркани Маджьори приструнить их и сделать такими, каковы они сейчас. Все мы можем измениться как в лучшую, так и в худшую сторону.

Вдруг раздался гулкий удар. Нэш подскочил и очутился прямо перед аркой цвета красного амаранта. Раздался второй удар, и тут он понял, что это Добан стучит по гигантским воротам концом неизвестно откуда взявшегося посоха.

Добан снял с головы цилиндр и убрал в него посох. Тот факт, что посох имел длину более метра, а глубина шляпы составляла от силы сантиметров тридцать, его нисколько не смущал.

— Зал Огня, — объявил он и первым вошел внутрь.

Там оказалось темно. Запах пепла усилился, и Изед невыносимо захотелось чихнуть. По залу волнами разливалось приятное тепло.

Нэшу вспомнились вечера на берегу моря, в Занзибаре, когда можно было бездельничать и считать бороздки на ракушках. Иногда он собирал много-много ракушек и вместе с отцом, Рубенсом, раскладывал их на песке в форме шахматной доски. Бывало, они заполняли квадратики по всем правилам, хотя было очень трудно найти нужное число белых и черных раковин. Но то удовольствие, которое они получали потом, играя в шахматы — а их отец всегда носил с собой в мешочке из блестящего зеленого полотна, — было незабываемым.

— То есть здесь учатся вызывать Огонь? — спросила Изед, почесывая кончик носа.

— Не только, — ответил Добан. — Здесь также учатся его гасить.

— Так, значит, я научусь контролировать огонь, который загорается у меня в руке, — обрадовался Нэш.

— По крайней мере теперь нашим волосам не грозит загореться, когда мы находимся в твоей теплой компании! — неудачно пошутила Изед.

К счастью, Нэш не обиделся:

— Типун тебе на язык! Кроме того, с нами Сетт, то есть если бы я собрался вызвать огонь, я был бы предельно осторожен.

Сетт, услышав свое имя, вильнул хвостом и радостно свесил язык.

— Видишь? Он смеется, — воскликнул Нэш. — Собаки смеются, ты знала?

Изед взглянула на лохматого песика. Решительно, он ей нравился. Ей бы тоже хотелось иметь собаку.

— Огонь — опасная стихия, равно как и Ветер, — вернулся к теме Добан. — Ты должен будешь слушаться того, кто управляет этим залом. Он будет помогать тебе во время практических упражнений. К сожалению, Изед сможет только присутствовать, принимать участие ей нельзя. У нее нет этой Способности.

— Ничего страшного! У меня есть замечательный песик, который составит мне компанию! — ответила девочка, гладя Сетта по голове. — Можно, я притворюсь, будто он немножко мой? — попросила она.

— Да, конечно, ему приятно быть в компании необычных и интересных людей.

Это был комплимент, причем удачный. Изед не знала почему, но ей было приятно. Словно она получила комплимент первый раз в жизни.

— Твой будущий наставник готов познакомиться с тобой, Нэш.

Добан три раза громко и отчетливо хлопнул в ладоши.

Темнота мгновенно рассеялась, открывая взорам гостей потрясающий пейзаж: вокруг них взметнулись скалы, разверзлись гранатового цвета пропасти, в воздухе клубился пепел, извергнутый из всевозможных вулканов, а в горячих источниках забурлили и завзрывались пузырьки.

При виде этой невообразимой панорамы не верилось, что находишься в помещении, но ведь они на самом деле вошли в этот пылающий мир через арку ворот. Нэш крепко помнил правило: в Лимбии ничто не было тем, чем казалось, и здесь не было ничего невозможного.

Зато невероятного — сколько угодно.

— Глазам не верю, — произнес он.

Сетт был согласен: он звучно лаял, подтверждая, что ему нравится это таинственное место. Как знать, а вдруг за всем этим огнем и дымом найдется несколько поджаристых кусочков мяса для маленького голодного песика…

— Добан, неужели мне придется ходить сюда одному, даже пусть с Изед? А вдруг мы зазеваемся и угодим в пропасть? Мне кажется, здесь опасно. А? — промямлил Нэш.

Добан успокоил его, но на свой лад:

— Абсолютно безопасных мест не существует, мой мальчик. Точно так же не существует мест абсолютно опасных: в любом месте нужно вести себя с должной осмотрительностью. Не торопись с выводами. Как я говорил, тебя ждет наставник: он поможет тебе освоиться и с Залом, и с Огнем. Вугаам! — крикнул он.

В нескольких метрах от них из трещины в земле, которая до того мгновения выпускала клубы газа, вышел огонек, который закрутился в спираль и превратился во вспышку света.

Вспышка рассеялась, и на ее месте возник человек с бритой головой и абсолютно черными глазами без радужек.

Тело его оказалось необычайно мускулистым и крепким, ноги напоминали два кривоватых ствола, а из одежды на нем была только серая набедренная повязка до колена.

— Добан, рад видеть тебя, — поздоровался человек хрипловатым, но приятным голосом.

— И я рад видеть тебя, маг Пламени, — ответил Добан.

На могучей груди мага пылало несколько ярких огней. Нэш заметил, что и на кончиках его пальцев плясали маленькие огоньки, точно как у него самого.

— Прибывшие вместе со мной Нэш Блейз, Изед и… Сетт счастливы познакомиться с самым опытным инструктором Королевства Пламени.

— Блейз! Мне нравится твоя фамилия… очень подходит к этому месту, — кивнул Вугаам.

Изед не поняла, о чем это он.

— Что он имеет в виду? — шепнула она на ухо Добану.

Добан шепнул в ответ:

— Дело в том, что фамилия Блейз означает «вспышка». Любопытное совпадение… Вугаам — Сияющий, он владеет множеством языков. Я бы не удивился, если он знает и происхождение имени Нэш.

— Мое имя означает «рожденный в месяц дождей», — приветливо улыбнулся Нэш.

— Вода не ладит с Огнем, — сказал мужчина и, потирая пальцы, загасил пламя. Он рассмеялся, обнажив в улыбке великолепные зубы. — Что это за волосатое существо, мне не ведомо, — продолжил он, показывая на Сетта, который смотрел на него, склонив голову набок. — Но вам лучше держать его на расстоянии от здешних вулканов. Мне бы очень не хотелось, чтобы он из белого стал черным… Как уголь! — И он еще раз со вкусом рассмеялся.

«Интересный человек», — подумал Нэш.

«Вот наглец», — подумала Изед.

Сетт ничего не подумал, ему захотелось сделать пи-пи, а вокруг, похоже, не было ни одного места, подходящего для столь важного действа.

Добан вновь заговорил о Нэше:

— Этот мальчик будет под твоим руководством учиться повелевать Огнем. У него есть Дар вызывать его.

— Но я не умею его контролировать… и пока не понимаю, какой от него может быть толк, — прибавил Нэш.

Пылающий Вугаам в третий раз взорвался звучным смехом, затем подошел к Нэшу и вгляделся в его лицо. Пахло от него чуть ли не паленым мясом, ни дать ни взять как от той курицы, которую Нэш однажды попытался опалить, не счистив остатки перьев. Запах был ужасно противный, но мальчик изо всех сил старался не показать вида, что ему неприятно находиться рядом с магом Пламени.

— Не понимаю, откуда ты пришел, но раз тебя привел Добан, это и не должно меня интересовать, — заключил Вугаам. — Что ж, хорошо, Нэш, мы приступим к занятиям по окончании текущего лунного цикла. А сейчас, с вашего позволения, я отвлекусь: надо закончить пару молний.

Изед, которой надоело молчать, оживилась и звонким голосом спросила:

— Вы делаете молнии, господин Вугаам? То есть это вы снабжаете молниями Нуволею?

— Именно я. Нет такой молнии, которая была бы сделана не мной, — гордо ответил он.

Нэш вспомнил древнегреческого Гефеста, бога огня, который ковал молнии для Зевса.

— Это как-то связано с греками? — спросил он Добана.

— Что-что?

Нэш понял: ответа на свой вопрос он не получит. Даже если греки видели сны о Лимбии и рассказывали другим свои сны, когда создавались мифы.

— Нет, ничего. Просто мысли вслух.

— Спасибо, что принял нового ученика, Вугаам. Не будем больше тебе мешать, и до скорой встречи.

Вугаам еще раз рассмеялся на прощание, огненные языки выступили из-под его кожи и полностью окутали фигуру. Он скрылся в трещине точно так же, как возник, оставив после себя только удушливый порыв ветра.

— Как видишь, Нэш, — улыбнулся Добан, — здесь все рады помочь тебе, даже не зная, что у тебя есть Дар: с любым другим пришедшим они поступили бы аналогично. Таков порядок вещей в Лимбии. Увидишь, занятия с Вугаамом тебе понравятся.

— А мне можно будет ходить вместе с ним? — спросила Изед.

— Не просто можно: именно ты будешь проводником Нэша по всем Залам Волшебства. По прошествии нескольких лунных циклов у меня будут кое-какие дела. Считайте, что я всего лишь показываю вам дорогу, — ответил Рисующий Кометы.

Изед не могла дождаться, когда же они попадут в другие Залы Волшебства, прежде всего в Зал Легкости, ведь там она наконец продемонстрирует Нэшу свои Способности!

Нэш, напротив, растерялся:

— Добан, но как же я буду без тебя?! Да я в одиночку даже дверь открыть не сумею!

— Не волнуйся, — ответил человек в цилиндре. — Я всегда буду неподалеку. Кроме того, — загадочно добавил он, — с этого момента не я буду отдаляться от тебя, а ты будешь отдаляться от нас.

— Что ты имеешь в виду?

На поверхность лавового озера вышли два больших пузыря, которые тотчас взорвались и подняли новую волну горячего воздуха.

— Я имею в виду, что тебе пора возвращаться домой, в Думвиль: твое отсутствие в Реальном Мире продлилось уже слишком долго, и больше такого быть не должно. Как я уже говорил, твой нынешний визит в Лимбию в бодрствующем состоянии был исключением. Но с этого момента, когда ты будешь засыпать, ты сможешь пользоваться Интералита, это позволит тебе возвращаться в места, которые ты уже видел. Достаточно просто представить их. Теперь, когда ты знаешь, что делать, ты можешь с легкостью возвращаться в Ниоткуданикуда, в Библиотеку Универсального Знания, в коридоры Лавки Чудес или в Зал Огня. Но попадать сюда ты будешь, лишь закрывая глаза, потому что так заведено.

Нэшу оставалось только согласиться.

Он провел в Лимбии порядочно времени, но оно пролетело как одно мгновение, настолько много произошло событий и накопилось впечатлений. Но и этого Нэшу было мало, он хотел познавать этот новый мир, исследовать его, понять в нем все. А это «все» можно было смело приравнять к бесконечности, тут сомневаться не приходилось.

И потом, Изед… Да, они познакомились совсем недавно, но Изед показалась ему очень интересной и толковой, и ему будет ее очень не хватать. Сетт позволил ей держать себя на руках. Это хороший знак: девочка, похоже, станет его подругой.

— Забери его, он устал сидеть у меня на руках. — С этими словами Изед вернула Сетта.

Это была явная ложь: ее губы двигались не в такт словам. Ясность выдала ее с потрохами. Горечь, звучащая в ее нежном голосе, доказывала, что ей жаль расставаться с Сеттом. Нет, точно, они с Изед обязательно станут друзьями.

— Когда вернешься в Думвиль, будь внимателен. Теперь ты сможешь увидеть и понять то, о чем до сих пор не имел ни малейшего представления, так воспользуйся этим умением, — продолжал Добан. — Темные ищут тебя. Старайся избегать встречи с ними. Положись на своего Хранителя, он поможет справиться с тем, чему ты пока не в силах противостоять.

Нэш изумился:

— Хранитель? У меня есть Хранитель? И кто это?

— Это долгая история, Нэш Блейз, и тебе ее расскажет он сам, точнее, она сама, а об остальном ты сможешь узнать больше из своей истории в Книге Времен Прошлого и Будущего. Твой Хранитель — та, которую ты хорошо знаешь и которую в то же время совсем не знаешь. Ее зовут Самания.

— Не может быть… нет… Ния… но… она? — запинался он, не в состоянии сказать ничего вразумительного.

С него ручьями полился пот, но не из-за жары. Он чувствовал, как кровь застучала у него в висках.

— Ну что ты так разволновался, Нэш. Ния — твоя Хранительница. Об остальном меня не спрашивай, она сама тебе расскажет все, что нужно, — пресек расспросы Добан.

— Д-да. — Нэшу захотелось как можно скорее вернуться домой и обо всем рассказать тете.

Ния жила с ним и его матерью с тех пор, как Рубенс, его отец, уехал и больше не вернулся. Именно в те дни полноводья и появилась Ния. Тетя, о которой он никогда не слышал, но которую полюбил с первого дня.

Ему иногда казалось, что все чувства, которые он мог бы адресовать пропавшему отцу, за эти годы перешли на Нию. Теперь он понял, что его привязанность была в первую очередь вызвана глубинной связью с той, которая прибыла, чтобы охранять и защищать его ценой своей жизни.

— Добан, я возвращаюсь немедленно, — сказал Нэш.

— Мы будем ждать тебя. Времени мало, но пока оно есть. Кроме того, у нас будут кое-какие неотложные дела, да и тебе надо еще во многом разобраться, прежде чем ты сможешь встретиться с Рыцарями Арануйи в Мире по ту Сторону Неба. Пока будет лучше, чтобы они о тебе ничего не знали. Не спрашивай о причине, просто поверь мне на слово.

— Хорошо. Я верю тебе сейчас и буду верить тебе всегда, Добан. — Нэшу захотелось обнять Добана. Он знал, что вынужденная разлука продлится недолго, но уже начал скучать по нему.

Затем он встретил взгляд Изед. Девочке было грустно, что ее новый друг уходит.

— В Думвиль ты пойдешь через Ниоткуданикуда, Нэш, — сказал Добан. — Заодно с мыслями соберешься. В дальнейшем будешь попадать в Лимбию через сон, как ты всегда делал раньше, сам того не зная. Удачной дороги, Чудесный Ребенок. — И с этими словами он распахнул ворота Зала Огня.

Как и положено в Лавке Чудес, интерьер в очередной раз изменился: Нэш узнал изгородь, ряды деревьев, желтые и серебристые листья, выстилавшие дорожку. Вдали виднелись Река Снов и Ива, с которой соскальзывали и падали в воду звезды.

Он обернулся, чтобы попрощаться с Добаном и Изед, но обнаружил, что девочка исчезла. А он ведь только что ее видел, вот на этом самом месте.

— Тогда до скорого, Добан. Не беспокойся, я понимаю, что на мне лежит большая ответственность. Я не натворю глупостей.

Он сделал несколько шагов, затем обернулся в последний раз, чтобы убедиться, что Добан все еще там, но никого не увидел.

Добан тоже исчез.

Если бы не Сетт, который сидел у него на руках и лягался, требуя, чтобы его спустили на землю, Нэшу было бы очень одиноко.

— Да, да, я понял.

Едва очутившись на земле, Сетт принялся ожесточенно рыть землю. Вскоре он нашел подходящее местечко и осуществил столь желанное и долгожданное пи-пи.

— Я так и думал, — вздохнул Нэш. — Давай поскорее, и пошли уже.

Сетт разворошил задними лапами кучку листвы и земли, а потом пустился вскачь впереди хозяина вдоль усаженной деревьями аллеи.

Нэш шел следом. На миг ему показалось, что сзади кто-то есть. Он повернулся, но увидел только две бесконечные изгороди Ниоткуданикуда, которые сомкнулись и превратились в единую стену.

Никого. Да и откуда здесь кому-то взяться?

Он развернулся и быстрым шагом устремился вперед. Ему предстояло о многом поразмыслить. Ему предстояло о многом расспросить. Скорей бы оказаться дома.

Он — мальчик, наделенный Даром. Теперь он это знал.