La molta gente e le diverse piaghe avean le luci mie sì inebriate, che de lo stare a piangere eran vaghe. [3] Ma Virgilio mi disse: «Che pur guate? perché la vista tua pur si soffolge là giù tra l'ombre triste smozzicate? [6] Tu non hai fatto sì a l'altre bolge; pensa, se tu annoverar le credi, che miglia ventidue la valle volge. [9] E già la luna è sotto i nostri piedi: lo tempo è poco omai che n» è concesso, e altro è da veder che tu non vedi». [12] Вид этих толп и этого терзанья Так упоил мои глаза, что мне Хотелось плакать, не тая страданья. [3] «Зачем твой взор прикован к глубине? Чего ты ищешь, – мне сказал Вергилий, — Среди калек на этом скорбном дне? [6] Другие рвы тебя не так манили; Знай, если душам ты подводишь счет, Что путь их – в двадцать две окружных мили. [9] Уже луна у наших ног плывет; Недолгий срок осталось нам скитаться, И впереди тебя другое ждет». [12]

Данте сострадает своим современникам, потерпевшим поражение и обречённым на забвение. Он смотрит на скорбное дно, как в глубокую воду; когда смотришь в воду – испытываешь блаженство, когда смотришь в пропасть – испытываешь страх.

Двадцать две окружные мили – длина окружности диаметром семь миль – протяженность стен Тульского Оружейного Завода.

Уже луна у наших ног плывёт – подходит новолуние в Рыбах; 24 марта 1743 года убывающая Луна плывёт в созвездии Водолея [Рис. XXIX. 1]. Вергилий говорит Данте, что скитаться им осталось недолго, впереди ждёт Чистилище.

«Se tu avessi», rispuos'io appresso, «atteso a la cagion per ch'io guardava, forse m'avresti ancor lo star dimesso». [15] Parte sen giva, e io retro li andava, lo duca, già faccendo la risposta, e soggiugnendo: «Dentro a quella cava [18] dov'io tenea or li occhi sì a posta, credo ch'un spirto del mio sangue pianga la colpa che là giù cotanto costa». [21] Allor disse «l maestro: «Non si franga lo tuo pensier da qui innanzi sovr'ello. Attendi ad altro, ed ei là si rimanga; [24] Я отвечал: «Когда б ты мог дознаться, Что я хотел увидеть, ты и сам Велел бы мне, быть может, задержаться». [15] Так говоря в ответ его словам, Уже я шел, а впереди вожатый, И я добавил: «В этой яме, там, [18] Куда я взор стремил, тоской объятый, Один мой родич должен искупать Свою вину, платя столь тяжкой платой». [21] И вождь: «Раздумий на него не трать; Что ты его не встретил, – нет потери, И не о нем ты должен помышлять. [24]

Данте отвечает на упрёки Вергилия, что он хотел найти в том рве, где казнятся зачинщики раздора, своего родственника, искупающего вину. Поэт говорит о царевиче Алексее Петровиче, затеявшем раздор со своим отцом, Петром I Великим и казнённым за это. Вергилий призывает Данте выбросить это из головы, но поэт, никогда не видевший ни отца, ни мать, умершую при его рождении, охвачен грустью, ведь он находился где-то рядом.

Из академической статьи:

Царевич Алексей Петрович (18 февраля 1690 года, Преображенское – 26 июня 1718 года, Санкт-Петербург) – сын царя Петра I и его первой жены Евдокии Лопухиной.

Родился 18 февраля 1690 года в Преображенском. Крещён 23 февраля 1690 года, восприемники – патриарх Иоаким и царевна Татьяна Михайловна. Тезоименитство 17 марта, небесный покровитель – Алексий, человек Божий.

Был женат на принцессе Шарлотте Кристине Софии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, сестре Елизаветы, супруги императора Карла VI. Дети – Наталья (1714—1728 годы) и Пётр (1715—1730 годы), впоследствии император Пётр II. Шарлотта скончалась вскоре после рождения сына , и царевич завёл любовницу Ефросинью, с которой ездил в Европу, и которая позже допрашивалась по его делу и была оправдана.

В 1716 году в результате конфликта с отцом, который хотел отстранить его от наследования, Алексей с помощью Кикина (начальника Санкт-Петербургского адмиралтейства) тайно бежал в Вену и вёл там сепаратные переговоры с европейскими правителями, включая родственника своей жены австрийского императора Карла. Для сохранения секретности австрийцы переправили Алексея в Неаполь. Алексей планировал дождаться на территории Австрийской империи смерти Петра (который в этот период тяжело болел) и затем, опираясь на помощь австрийцев, стать русским царём.

Согласно его показаниям на следствии, он был готов ради захвата власти опереться на австрийскую армию. В свою очередь австрийцы планировали использовать Алексея как свою марионетку в интервенции против России, но отказались от своего намерения, посчитав такое предприятие слишком опасным («для нас не является невозможным добиться определённых успехов в землях самого царя, то есть поддерживать любые восстания, но нам в действительности известно, что этот царевич не имеет ни достаточной храбрости, ни достаточного ума, чтобы извлечь какую-либо реальную выгоду или пользу из этих [восстаний]» – из меморандума вице-канцлера графа Шенборна императору Карлу).

Между тем русская разведка выследила местоположение Алексея (замок Эренберг в Тироле), и от императора потребовали выдачи царевича России. Австрийский император отказался выдать Алексея, но разрешил допустить к нему присланного Петром П. Толстого. Последний предъявил Алексею письмо Петра, где царевичу гарантировалось прощение любой вины в случае немедленного возвращения в Россию («Буде же побоишься меня, то я тебя обнадёживаю и обещаюсь Богом и судом его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься. Буде же сего не учинишь, то,… яко государь твой, за изменника объявляю и не оставлю всех способов тебе, яко изменнику и ругателю отцову, учинить» – из письма Петра Алексею).

Письмо, однако, не смогло заставить Алексея вернуться. Тогда Толстой подкупил австрийского чиновника, чтобы тот «по секрету» сообщил царевичу, что его выдача в Россию – вопрос решённый («А потом увещал я секретаря вицероева, который во всех пересылках был употреблён и человек гораздо умён, чтоб он, будто за секрет, царевичу сказал все вышеписанные слова, которые я вицерою советовал царевичу объявить, и дал тому секретарю 160 золотых червонных, обещая ему наградить вперёд, что оный секретарь и учинил» – из донесения Толстого). Это убедило Алексея, что расчёты на помощь Австрии ненадёжны. Осознав, что помощи от Карла VI он не получит, и страшась возвращения в Россию, Алексей через французского офицера Дюре тайно обратился с письмом к шведскому правительству с просьбой о помощи. Однако данный шведами ответ (шведы обязались предоставить Алексею армию для возведения его на престол) запоздал и П. Толстой сумел угрозами и посулами добиться от Алексея согласия на возвращение в Россию до того, как он получил послание от шведов.

После возвращения за тайное бегство и деятельность во время пребывания за границей Алексей был лишён права на престолонаследие (февраль 1718 года). При этом ему было объявлено прощение на условии признания всех совершённых проступков («Понеже вчерась прощение получил на том, дабы все обстоятельства донести своего побегу и прочего тому подобного; а ежели что утаено будет, то лишён будешь живота;… ежели что укроешь и потом явно будет, на меня не пеняй: понеже вчерась пред всем народом объявлено, что за сие пардон не в пардон»). Алексей в своих показаниях постарался изобразить себя жертвой своего окружения и свалить на своих приближённых всю вину. Лица, его окружавшие, были казнены, но это не помогло Алексею – его любовница Ефросинья дала исчерпывающие показания, изобличившие Алексея во лжи. В частности, выяснилось, что Алексей был готов для захвата власти использовать австрийскую армию и намеревался при удобном случае возглавить мятеж русских войск. На очной ставке Алексей подтвердил показания Ефросиньи. Сейчас трудно установить в полной мере достоверность этих показаний. Хотя пытки на этом этапе следствия не применялись, Ефросинья могла быть подкуплена, а Алексей мог давать ложные показания из страха применения пыток. Однако в тех случаях, когда показания Ефросиньи можно проверить из независимых источников, они подтверждаются (например, Ефросинья сообщила о письмах, которые Алексей писал в Россию, готовя почву для прихода к власти – одно такое письмо (неотправленное) было найдено в архиве Вены).

На основании всплывших фактов царевич был предан суду и осуждён на смерть как изменник. Следует отметить, что связи Алексея со шведами остались неизвестными суду, а обвинительный приговор был вынесен на основании других эпизодов, которые по действовавшим в тот период законам карались смертью.

Царевич умер в Петропавловской крепости 26 июня 1718 года, согласно официальной версии, от удара. В XIX веке Устряловым были обнаружены документы, согласно которым, царевича незадолго до смерти (уже после вынесения приговора) пытали, и эта пытка могла стать непосредственной причиной его смерти. Согласно записям канцелярии, Алексей умер 26 июня. Пётр I опубликовал официальное извещение, где говорилось, что, выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного.

Существуют данные, согласно которым Алексей был тайно убит в тюремной камере по приказу Петра, но они сильно противоречат друг другу в деталях. Опубликованное в XIX веке при участии М. И. Семевского «письмо А. И. Румянцева Д. И. Титову» (по другим данным, Татищеву) с описанием убийства Алексея является доказанной подделкой; оно содержит ряд фактических ошибок и анахронизмов (на что указывал ещё Н. Г. Устрялов), а также близко к тексту пересказывает ещё не вышедшие тогда официальные публикации о деле Алексея.

Алексей был похоронен в Петропавловском соборе крепости в присутствии отца. Посмертная реабилитация Алексея, изъятие из обращения осуждающих его манифестов и направленной на оправдание действий Петра «Правды воли монаршей» Феофана Прокоповича произошли во время царствования его сына Петра II (с 1727).

Памятуя о том, что царь Эней специально спускался в Ад, чтобы увидеть своего отца, Анхиза, Данте скорбит об утерянной возможности взглянуть на отца, хотя бы одним глазком. Почему поэт, имеющий полную возможность вставить сюжет о свидании с отцом в Комедию, не воспользовался ею? Думаю, эта тайна будет раскрыта им позже.

ch'io vidi lui a piè del ponticello mostrarti, e minacciar forte, col dito, e udi“ „l nominar Geri del Bello. [27] Tu eri allor sì del tutto impedito sovra colui che già tenne Altaforte, che non guardasti in là, sì fu partito». [30] «O duca mio, la vïolenta morte che non li è vendicata ancor», diss'io, «per alcun che de l'onta sia consorte, [33] fece lui disdegnoso; ond'el sen gio sanza parlarmi, sì com'io estimo: e in ciò m'ha el fatto a sé più pio». [36] Я видел с моста: гневен в высшей мере, Он на тебя указывал перстом; Его, я слышал, кто-то назвал Джери. [27] Ты в это время думал о другом, Готфорского приметив властелина, И не видал; а он ушел потом». [30] И я: «Мой вождь, насильная кончина, Которой не отмстили за него Те, кто понес бесчестье, – вот причина [33] Его негодованья; оттого Он и ушел, со мною нелюдимый; И мне тем больше стало жаль его». [36]

Geri del Bello – первое имя – «война» по французски, второе – «война» по немецки. Алексей Петрович гневно взирал на своего сына, указывая на него пальцем. Вергилий видел его с моста, когда Данте был отвлечён, увидев деда (Altaforte), Петра I Великого, казнимого также в Злых Щелях. Пока он был занят разговором с дедом, отец ушёл.

Данте отвечает Вергилию, что причиной гнева отца была его насильная кончина по приговору «верховников», за которые те не получили отмщения. Пока Пётр II был на троне, документы о кончине его отца были скрыты от него и он не отмстил приговорившим к смерти его отца. Он сожалеет об этом, но в Комедии сторицей воздаёт «верховникам», казнившим его отца, равно, как и своему деду – императору Петру I Великому.

Così parlammo infino al loco primo che de lo scoglio l'altra valle mostra, se più lume vi fosse, tutto ad imo. [39] Quando noi fummo sor l'ultima chiostra di Malebolge, sì che i suoi conversi potean parere a la veduta nostra, [42] lamenti saettaron me diversi, che di pietà ferrati avean li strali; ond'io li orecchi con le man copersi. [45] Так говоря, на новый свод взошли мы, Над следующим рвом, и, будь светлей, Нам были бы до самой глуби зримы [39] Последняя обитель Злых Щелей И вся ее бесчисленная братья; Когда мы стали, в вышине, над ней, [42] В меня вонзились вопли и проклятья, Как стрелы, заостренные тоской; От боли уши должен был зажать я. [45]

Разговаривая по дороге, Данте и Вергилий подошли к последней из Злых Щелей. Оттуда доносятся такие вопли и проклятья, что от них заболели уши.

Интересно распределение грешников по щелям. Поддельщики металлов расположены выше других поддельщиков. Само их название связано с металлом. На Тульском Оружейном Заводе это высшие специалисты, определяющие рецептуру металла, из которого будет производиться отливка изделия.

Qual dolor fora, se de li spedali di Valdichiana tra «l luglio e «l settembre e di Maremma e di Sardigna i mali [48] fossero in una fossa tutti «nsembre, tal era quivi, e tal puzzo n'usciva qual suol venir de le marcite membre. [51] Noi discendemmo in su l'ultima riva del lungo scoglio, pur da man sinistra; e allor fu la mia vista più viva [54] giù ver lo fondo, la «ve la ministra de l'alto Sire infallibil giustizia punisce i falsador che qui registra. [57] Какой бы стон был, если б в летний зной Собрать гуртом больницы Вальдикьяны, Мареммы и Сардиньи и в одной [48] Сгрудить дыре, – так этот ров поганый Вопил внизу, и смрад над ним стоял, Каким смердят гноящиеся раны. [51] Мой вождь и я сошли на крайний вал, Свернув, как прежде, влево от отрога, И здесь мой взгляд живее проникал [54] До глуби, где, служительница бога, Суровая карает Правота Поддельщиков, которых числит строго. [57]

От специалистов по металлу рукой подать до поддельщиков металлов – специализация у них одна. Последняя обитель Злых Щелей – десятый ров, где караются поддельщики, подразделяемые на четыре разряда: поддельщики металлов, поддельщики людей (выдающие себя за других), поддельщики денег и поддельщики слов (лжецы и клеветники). В песне XXIX речь идет о поддельщиках металлов; они страдают зловонной чесоткой и притом расслаблены. Болотистые и нездоровые местности: Вальдикъяна, долина реки Кьяны в Тоскане, где было построено несколько больниц; Тосканская Маремма и остров Сардиния.

Служительница Бога – Фемида, держащая в руках Весы – созвездие Дева [Рис. А. II. 1], строже всех карает поддельщиков. Здесь к месту возникает созвездие Весы [Рис. А. XII. 15] – неотъемлемая принадлежность именно металлургов и фальшивомонетчиков.

Выплавка металла – высокотемпературный процесс, сопровождаемый страшным зловонием.

Non credo ch'a veder maggior tristizia fosse in Egina il popol tutto infermo, quando fu l'aere sì pien di malizia, [60] che li animali, infino al picciol vermo, cascaron tutti, e poi le genti antiche, secondo che i poeti hanno per fermo, [63] si ristorar di seme di formiche; ch'era a veder per quella oscura valle languir li spirti per diverse biche. [66] Qual sovra «l ventre, e qual sovra le spalle l'un de l'altro giacea, e qual carpone si trasmutava per lo tristo calle. [69] Passo passo andavam sanza sermone, guardando e ascoltando li ammalati, che non potean levar le lor persone. [72] Едва ли горше мука разлита Была над вымирающей Эгиной, Когда зараза стала так люта, [60] Что все живые твари до единой Побило мором, и былой народ Воссоздан был породой муравьиной, [63] Как из певцов иной передает, — Чем здесь, где духи вдоль по дну слепому То кучами томились, то вразброд. [66] Кто на живот, кто на плечи другому Упав, лежал, а кто ползком, в пыли, По скорбному передвигался дому. [69] За шагом шаг, мы молчаливо шли, Склоняя взор и слух к толпе болевших, Бессильных приподняться от земли. [72]

Эгина – остров неподалеку от Афин, названный так по имени нимфы, которую здесь любил Зевс. Злопамятная Гера наслала на остров страшный мор, от которого погибли все звери и птицы и почти все люди. Царь Эак, сын Зевса и Эгины, один из немногих уцелевших, обратился к своему отцу с мольбой о том, чтобы он даровал ему столько же граждан, сколько муравьев обитает на его священном дубе. Так возникло племя «мирмидонов» (греч. (mirmes – муравей) (Метам., VII, 523—657).

Перед путниками возникает беспорядочная толпа духов, томящихся то кучами, то по одному, лежащих один на другом или ползущих по пыльному дому. Эти духи не в силах приподняться от земли. Так в огромном цехе снуёт народ, при созерцании сверху подобный населению огромного муравейника.

Io vidi due sedere a sé poggiati, com'a scaldar si poggia tegghia a tegghia, dal capo al piè di schianze macolati; [75] e non vidi già mai menare stregghia a ragazzo aspettato dal segnorso, né a colui che mal volontier vegghia, [78] come ciascun menava spesso il morso de l'unghie sopra sé per la gran rabbia del pizzicor, che non ha più soccorso; [81] e sì traevan giù l'unghie la scabbia, come coltel di scardova le scaglie o d'altro pesce che più larghe l'abbia. [84] Я видел двух, спина к спине сидевших, Как две сковороды поверх огня, И от ступней по темя острупевших. [75] Поспешней конюх не скребет коня, Когда он знает – господин заждался, Иль утомившись на исходе дня, [78] Чем тот и этот сам в себя вгрызался Ногтями, чтоб на миг унять свербеж, Который только этим облегчался. [81] Их ногти кожу обдирали сплошь, Как чешую с крупночешуйной рыбы Или с леща соскабливает нож. [84]

Данте предстают двое модельщиков, вытёсывающих из болванки модель будущего изделия, поэтому они и приписаны к подельщикам. Стружка летит из-под рубанков и резцов, как чешуя с крупночешуйной рыбы, резцы движутся неутомимо и быстро, материал мягок, типа древесины липы.

Картина показывает двух каторжников, работающих двуручной пилой или двуручным рубанком. При этой работе опилки и стружка действительно сыплются потоком, как чешуя с крупночешуйной рыбы.

«O tu che con le dita ti dismaglie», cominciò «l duca mio a l'un di loro, «e che fai d'esse talvolta tanaglie, [87] dinne s'alcun latino è tra costoro che son quinc'entro, se l'unghia ti basti etternalmente a cotesto lavoro». [90] «Latin siam noi, che tu vedi sì guasti qui ambedue», rispuose l'un piangendo; «ma tu chi se» che di noi dimandasti?» [93] «О ты, чьи все растерзаны изгибы, А пальцы, словно клещи, мясо рвут, — Вождь одному промолвил, – не могли бы [87] Мы от тебя услышать, нет ли тут Каких латинян? Да не обломаешь Вовек ногтей, несущих этот труд!» [90] Он всхлипнул так: «Ты и сейчас взираешь На двух латинян и на их беду. Но кто ты сам, который вопрошаешь?» [93]

Вергилий спрашивает у одной из теней, приветствуя их труд и желая, чтобы их резцы, пилы и рубанки не тупились и не ломались: – нет ли здесь каких нибудь латинян? Тот отвечает, что они и сами латиняне и в свою очередь спрашивает: – кто перед ними?

E «l duca disse: «I» son un che discendo con questo vivo giù di balzo in balzo, e di mostrar lo «nferno a lui intendo». [96] Allor si ruppe lo comun rincalzo; e tremando ciascuno a me si volse con altri che l'udiron di rimbalzo. [99] Lo buon maestro a me tutto s'accolse, dicendo: «Dì a lor ciò che tu vuoli»; e io incominciai, poscia ch'ei volse: [102] И вождь сказал: «Я с ним, живым, иду Из круга в круг по темному простору, Чтоб он увидел все, что есть в Аду». [96] Тогда, сломав взаимную опору, Они, дрожа, взглянули на меня, И все, кто был свидетель разговору. [99] Учитель, ясный взор ко мне склоня, Сказал: «Скажи им, что тебе угодно». И я, охотно волю подчиня: [102]

Вергилий поясняет теням, что он идёт с живым человеком, чтобы показать ему Ад. Тени, оторвавшись от работы, дрожа, смотрят на невиданное чудо. Все окружающие также бросают работу и обступают говорящих, боясь проронить хоть единое слово. Он предлагает поэту расспросить их обо всём, что будет ему угодно.

На небе двое латинян – две связанные друг с другом рыбы (говорится о леще) – созвездие Рыбы.

«Se la vostra memoria non s'imboli nel primo mondo da l'umane menti, ma s'ella viva sotto molti soli, [105] ditemi chi voi siete e di che genti; la vostra sconcia e fastidiosa pena di palesarvi a me non vi spaventi». [108] «Пусть память ваша не прейдет бесплодно В том первом мире, где вы рождены, Но много солнц продлится всенародно! [105] Скажите, кто вы, из какой страны; Вы ваших омерзительных мучений Передо мной стыдиться не должны». [108]

Данте предлагает теням, не стыдясь перед ним, рассказать, кто они такие и за что попали сюда, желая, чтобы память их осталась на долгие времена и обещая всё для этого сделать.

«Io fui d'Arezzo, e Albero da Siena», rispuose l'un, «mi fé mettere al foco; ma quel per ch'io mori» qui non mi mena. [111] Vero è ch'i» dissi lui, parlando a gioco: «I» mi saprei levar per l'aere a volo»; e quei, ch'avea vaghezza e senno poco, [114] volle ch'i» li mostrassi l'arte; e solo perch'io nol feci Dedalo, mi fece ardere a tal che l'avea per figliuolo. [117] Ma ne l'ultima bolgia de le diece me per l'alchìmia che nel mondo usai dannò Minòs, a cui fallar non lece». [120] «Я из Ареццо; и Альберо в Сьене, — Ответил дух, – спалил меня, хотя И не за то, за что я в царстве теней. [111] Я, правда, раз ему сказал, шутя: «Я и полет по воздуху изведал»; А он, живой и глупый, как дитя, [114] Просил его наставить; так как Дедал Не вышел из него, то тот, кому Он был как сын, меня сожженью предал. [117] Но я алхимик был, и потому Минос, который ввек не ошибется, Меня послал в десятую тюрьму». [120]

Говорящий дух – латинянин, утверждает, что он из Ареццо. Он сказал некоему Альберо, что умеет летать по воздуху, и тот просил его обучить этому искусству. Так как Дедал не вышел из него, они потерпели катастрофу, сгорев во время полёта в своём детище (которое было ему, как сын). Но здесь, в царстве теней, он не за это, потому что Минос, зная, что он алхимик, осудил его, как алхимика и послал в десятый ров Злых Щелей. Алхимия считалась дозволенным искусством, но дух, очевидно, злоупотреблял ею для подделки металлов. Минос ссылает поддельщиков металлов, как и алхимиков, в девятый круг Ада.

Именно во время понтификата папы Пия VI, человеку удалось преодолеть силу тяжести, совершив первые полёты по воздуху.

Из академической статьи:

Монгольфьер  – аэростат с оболочкой, наполненной горячим воздухом. Название получил по фамилии изобретателей братьев Монгольфье – Жозеф-Мишеля и Жак-Этьенна. Первый полет совершил в городе Аннонэ (Франция) 5 июня 1783 года.

В 1782 году братья Монгольфье, увлекавшиеся вопросами динамического воздухоплавания, а также пытавшиеся экспериментировать с оболочками, наполняемыми водородом, знакомые с этим открытием, пришли к выводу, что причиной подъема облаков является их электризация. С целью получения газа, обладающего электрическими свойствами, они начали сжигать мокрую солому и шерсть. Этот материал они использовали по аналогии с процессами, происходящими в электрографе, а воду добавляли для получения пара, схожего с составом облаков. Свои шары (вначале они были прямоугольных форм и только затем сферические) они называли аэростатическими машинами. Один из таких шаров, диаметром 3,5 метра, был показан родным и знакомым. Шар, поднявшись на высоту 300 метров, продержался в воздухе около 10 минут. После этого братья Монгольфье построили оболочку диаметром более 10 метров, она была сделана из холста, в верхней части изнутри оклеена специальной бумагой (которую специально для этой цели создал швейцарский химик Франсуа Пьер Ами) и усилена веревочной лентой. Демонстрация этого шара состоялась на базарной площади в городе Анноне 5 июня 1783 года. Был составлен протокол, который отразил все подробности полёта. Шар поднялся на высоту до 500 метров и продержался в воздухе около 10 минут, пролетев при этом 2 километра.

19 сентября 1783 года в Версале (под Парижем) в присутствии короля Людовика XVI во дворе его замка в час дня воздушный шар взмыл в воздух, унося в своей корзине первых воздушных путешественников, которыми были овца, курица и утка. Шар пролетел 4 километра за 10 минут. Для его наполнения потребовалось 2 пуда (32 кг.) соломы и 5 фунтов (2,3 кг.) шерсти.

21 ноября 1783 года в Париже впервые в воздух на монгольфьере поднялись Пилатр-де-Розье и маркиз д’Арланд. Стартовав около 14:00 от замка ла Мюетт в Буллонском лесу (парк на западной окраине Парижа), воздушный шар поднялся на высоту около 3000 футов (1 км). Пролетев около пяти миль (9 км) за 25 минут, перелетев Сену, первые воздухоплаватели приземлились на холме Бют-о-Кай между ветряными мельницами невдалеке за городским валом. Народ их приветствовал как национальных героев. Братья Монгольфье и всё человечество праздновали победу.

24 сентября 1784 года в Лионе впервые в воздух на монгольфьере поднялась женщина. Госпожа Тибль в присутствии шведского короля Густава III поднялась на высоту 2700 метров и продержалась в воздухе 142 минуты.

15 июня 1785 года стал трагическим в истории воздухоплавания. В этот день погибли пилот, физик, изобретатель Жан Франсуа Пилатр-де-Розье и его друг – механик Ромен. Этот аэростат (розьер) представлял собой комбинацию монгольфьера и шарльера, что и привело к трагедии. Де Розье пришла в голову смелая мысль объединить две конструкции в одну комбинированную конструкцию. Он решил основной шар наполнить постоянным количеством водорода, а к нему снизу крепить цилиндрический баллон с жаровней. Нагретый или охлажденный воздух в этом баллоне должен был регулировать подъемную силу всего комбинированного шара. Профессор Шарль, узнав о работах де Розье, предупредил его, что он ставит «жаровню под бочку с порохом». Но де Розье не внял доброму совету ученого. 15 июня 1785 года Пилатр де Розье со своим другом Роменом поднялись в воздух на новом шаре, надеясь перелететь пролив. Около получаса все шло как нельзя лучше, затем внезапно шар вспыхнул и объятый пламенем рухнул вниз. Оба воздухоплавателя погибли. Так Пилатр де Розье стал не только первым человеком, поднявшимся в воздух на воздушном шаре, но и первой жертвой воздухоплавания.

История о том, что в 1731 году подьячий нерехтец (то есть житель Нерехты) Крякутный в Рязани сделал попытку подъема на тепловом воздушном шаре, многими современными исследователями признается сфальсифицированной. Но, находясь в России, я не могу не рассказать о ней.

Из академической статьи:

КрякутнойФурцель  – в первом варианте рукописи Сулакадзева – персонаж исторической фальсификации, вымышленный русский изобретатель и воздухоплаватель, подьячий, происходивший из Нерехты и живший в XVIII веке в Рязани. Согласно данной версии, Крякутной в 1731 году совершил первый в мировой истории полёт на воздушном шаре (аэростате).

В единственном говорящем об этом событии источнике, рукописи коллекционера и крупного фальсификатора исторических источников начала XIX века А. И. Сулакадзева, первоначально слова «нерехтец Крякутной фурвин» (последнее слово – название воздушного шара) выглядели как «немец крещеной Фурцель». Сам рассказ о рязанце-воздухоплавателе, «крещёном немце Фурцеле», также не имеет никаких подтверждений, поскольку «записки Боголепова», на которые ссылался Сулакадзев, неизвестны, а число подделок и подложных приписок к текстам, исходящих от него, очень велико.

В 1900—1950-е годы рядом исследователей полёт Крякутного рассматривался как подлинное историческое событие, он активно пропагандировался в период «борьбы с космополитизмом» (конец 1940-х – начало 1950-х годов), проник в литературу, кинематограф и массовую культуру.

Публикация о том, что первый в истории полёт воздушного шара произвёл в Рязани подьячий Крякутный, впервые появилась в 1901 году в журнале «Россия» в статье историка воздухоплавания А. А. Родных с выдержкой из хранившейся у него рукописи историка-любителя, коллекционера и литератора Александра Ивановича Сулакадзева «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.». Впоследствии, в 1910 году, Родных опубликовал эту рукопись полностью. Имеющиеся в рукописи исправления Родных не оговорил.

В сообщении о Крякутном Сулакадзев, известный многочисленными фальсификациями древнерусских рукописных текстов, ссылался на записки своего деда по матери Боголепова, служившего, по его словам, в XVIII веке в рязанской воеводской канцелярии, а затем бывшего в Рязани полицмейстером. Полностью этот отрывок в той редакции, которая публиковалась в 1910—1956 годах, звучит следующим образом:

«1731 год. В Рязани при воеводе подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в неё, и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, и он ушёл в Москву, и  хотели закопать живого в землю или сжечь ».

Рукопись Сулакадзева «О воздушном летании…», помимо сюжета о Крякутном, включает также записи о Тугарине Змеевиче, якобы летавшем в 992 году на бумажных крыльях, о «каком-то Карачевце», который делал «змеи бумажные на шестинах» и якобы ненадолго на них поднимался в воздух в 1745 году (также со ссылкой на записки Боголепова) и других не подтверждаемых другими источниками событиях.

Сведения о Крякутном как достоверные попали в статью «Аэронавты» незавершенного Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1911—1916 года) (т. 4, с. 455—456; автор статьи – С. А. Бекнев) и ряд других работ, в том числе и с упоминанием русского приоритета по сравнению с полётом Монгольфье.

Из академической статьи:

Александр Иванович Сулакадзев (1771 год, село Пехлец, Рязанская губерния – 3 сентября 1830 года), предположительно Санкт-Петербург) – отставной поручик, коллекционер рукописей и исторических документов, историк и археограф-любитель, известный многочисленными фальсификациями.

Согласно его автобиографическим записям, был потомком грузинского князя Г. М. Сулакидзе, приехавшем в Россию с царём Грузии Вахтангом VI. Его отец, обрусевший грузин И. Г. Сулакадзев (1741—1821 годы), воспитывался в одной из гимназий при Московском университете, занимал ряд канцелярских должностей, а с 1782 года (до увольнения в 1808 году в чине титулярного советника) служил рязанским губернским архитектором. В 1771 году И. Г. Сулакадзев женился на дочери рязанского полицмейстера С. М. Боголепова – Е. С. Боголеповой.

Сам Александр Сулакадзев какое-то время служил в Лейб-гвардии Семёновском полку, вышел в отставку в чине поручика. Был хранителем большого собрания рукописей и диковин, признающихся многими учёными поддельными. Значительная часть библиотеки после смерти хозяина была утрачена.

Женат был А. И. Сулакадзев на Софии Вильгельмовне Шрёдер, которая сбежала с Альбертом фон Гочем и нанесла удар по слабому здоровью Александра Сулакадзева, от чего он и умер через месяц после происшествия.

Сулакадзеву принадлежат многочисленные исторические подделки.

Когда Пётр Дубровский в 1800 году привёз собранную им во Франции коллекцию ценных рукописей в Петербург, то ни императорскую семью, ни двор она поначалу не заинтересовала. В связи с этим Дубровский решил пойти на фальсификацию и заявил, что часть древнерусских рукописей из коллекции – это остатки библиотеки дочери Ярослава Мудрого Анны Ярославны, которая впоследствии стала женой французского короля Генриха I, и таким образом якобы эти рукописи попали во Францию. Для доказательства этого утверждения Сулакадзев по просьбе Дубровского сделал на одной из рукописей на кириллице надпись от имени Анны Ярославны. Это было выполнено, подделку не распознали и в 1805 года коллекцию приняли в дар в Императорскую публичную библиотеку и Эрмитаж. Только впоследствии удалось доказать, что запись от имени Анны Ярославны была сделана на сербской рукописи XIV века, тогда как Анна Ярославна жила в XI веке.

Сулакадзеву принадлежат и другие подложные приписки к подлинным рукописям, удревняющие их (самая известная – «молитвенник князя Владимира», в действительности новгородская рукопись XIV века). Ряд этих фальсификаций Сулакадзева выдержан на достаточно высоком уровне. Менее удачную судьбу имели созданные Сулакадзевым стилизованные псевдоязыческие тексты: «Гимн Бояна», «Вещания славянских жрецов», «Лоб Адамль», «Удотрепетник», упомянутая «Оповедь». В этих текстах Сулакадзев применяет язык с псевдославянскими формами, и они были разоблачены вскоре после появления славянского сравнительно-исторического языкознания в середине XIX века.

Благодаря другой его фальсификации – книги «Оповедь» – история Валаамского монастыря удревняется до Х века.

Сулакадзев также составил каталог собственной библиотеки – так называемый «Книгорек». Историк имел большую библиотеку, в которой хранилось около 290 рукописей и около шестисот других книг. Часть из них была подлинными рукописями (нередко в них имелись вставки самого владельца или по крайней мере младше рукописи), другая часть этого каталога признаётся почти всеми историками целиком сфальсифицированной. Среди них было, в частности, «Таинственное учение из Ал-Корана на Древнейшем арабском языке, весьма редкое – 601 года», то есть созданная за десятилетия до появления не только Корана, но и самого Ислама в современном виде.

Сулакадзев оказал большое влияние на поэта Г. Р. Державина , приводившего примеры из «новгородских жрецов» в «Рассуждении о лирической поэзии». В XX веке лингвистические и археографические изыскания Сулакадзева становились предметом исследования литературоведов. Л. П. Жуковская, Б. А. Рыбаков и некоторые другие связывали с Сулакадзевым историю знаменитой «Велесовой книги», псевдославянский язык которой достаточно напоминает «языческие» подделки Сулакадзева; кроме того, в «Книгореке» Сулакадзева фигурируют сочинения жреца на буковых досках IX века (что близко к описанию публикаторов Велесовой книги).

Я привёл этот яркий исторический пример, чтобы показать, как человек мог изменять время, «удревняя» на бумаге события. Пример удревнения событий Данте, разбираемый мною в Демистификации, не одинок, скорее, он показывает, что применяемый поэтом приём использовался широко и исключением следует считать «правильную» и «всеми признанную» датировку исторических событий.

«Errare humanum est» – «Человеку свойственно ошибаться» – крылатое латинское выражение, трактуемое каждым по-разному, в основном так: – «Человек иногда ошибается – и на старуху бывает проруха и проч.» Но великий смысл этого изречения совершенно другой:

«Errare humanum est» – «Человек ошибается всегда, по определению – каждое действие и слово человека необходимо считать ошибкой, если иное не доказано непреложными фактами!».

Именно по этой причине я привёл сведения о Сулакадзеве и Крякутном курсивом, как никем не доказанную фальсификацию. Не исключено, что Александр Иванович в некоторых вещах был прав.

Современный взгляд на эту проблему выражается другой латинской фразой: – «De omnibus dubitandum» – «Все подвергай сомнению». Она принадлежит Рене Декарту (1596—1650 годы), которого часто называют отцом современной философии.

E io dissi al poeta: «Or fu già mai gente sì vana come la sanese? Certo non la francesca sì d'assai!» [123] Onde l'altro lebbroso, che m'intese, rispuose al detto mio: «Tra'mene Stricca che seppe far le temperate spese, [126] e Niccolò che la costuma ricca del garofano prima discoverse ne l'orto dove tal seme s'appicca; [129] e tra'ne la brigata in che disperse Caccia d'Ascian la vigna e la gran fonda, e l'Abbagliato suo senno proferse. [132] Ma perché sappi chi sì ti seconda contra i Sanesi, aguzza ver me l'occhio, sì che la faccia mia ben ti risponda: [135] И я поэту: «Где еще найдется Народ беспутней сьенцев? И самим Французам с ними нелегко бороться!» [123] Тогда другой лишавый, рядом с ним, Откликнулся: «За исключеньем Стрикки, Умевшего в расходах быть скупым; [126] И Никколо, любителя гвоздики, Которую он первый насадил В саду, принесшем урожай великий; [129] И дружества, в котором прокутил Ашанский Качча и сады, и чащи, А Аббальято разум истощил. [132] И чтоб ты знал, кто я, с тобой трунящий Над сьенцами, всмотрись в мои черты И убедись, что этот дух скорбящий – [135]

Данте начинает разговор с Вергилием о сьенцах, из которого ясно, что это не латиняне, не христиане, а иноверцы. В борьбе с ними не нашли удачу и французы. Единственные иноверцы, достойные быть упомянутыми в Комедии – мусульмане, а упомянутые здесь сьенцы – султаны Османской империи. Наполеон в своём Египетском походе планировал дойти до Константинополя, но не смог, повернув назад от Акры, что поэт и упоминает. Султаном Османской империи в этот период был.

Из академической статьи:

Селим III (24 декабря 1761 (17611224) года-28 июня 1808 года) – султан Османской империи (7 апреля 1789 года-29 мая 1807 года).

Сын Мустафы III; в 1789 году наследовал своему дяде Абдул-Хамиду, с намерением реорганизовать Османское государство по европейскому образцу. Затруднительное международное положение и экономическое разорение внутри ставили на его пути непреодолимые препятствия. Он получил в наследство от предшественников войну с Россией, которую в 1791 году закончил невыгодным для Османской империи Ясским миром.

Нападением генерала Бонапарта на Египет в 1798 году он был вовлечён в войну с Францией. Лишь после заключения мира с ней, в 1802 году, он мог посвятить свои силы делу обновления государства.

Селим III претворил в жизнь полезные преобразования в области административного аппарата (в особенности это касалось бюджетного ведомства), упразднил военное управление ленных владений, а также стремился способствовать распространению образования среди подданных империи (в частности, во времена правления Селима III на турецкий язык был переведён ряд работ европейских, прежде всего французских, авторов по военному делу, математике и другим областям человеческого знания, а уже в 1792 году вновь начала функционировать турецкая типография), но прежде всего ему необходимо было освободиться от влияния янычар, которые по произволу низвергали, возводили на престол и держали в руках султанов, на войне же оказывались мало полезными. Селим призвал французского генерала Себастиани и с его помощью создал Низам-и Джедид (осман. Nizam-ı Cedid‎ – «новый порядок»), то есть по-европейски организованное войско.

Это должно было привести к другим реформам, но общество было к ним совершенно не готово и не поддержало султана против янычар, среди которых мероприятия Селима вызвали страшное раздражение. Кроме того, положение правителя усугублялось настроениями значительного числа крестьян и горожан Османской империи, которое было недовольно новыми налогами (к примеру, на некоторые сельскохозяйственные товары), введёнными Селимом для дальнейшего финансового обеспечения своих преобразований. В конце концов янычары подняли восстание, взяли Константинополь и возвели на трон Мустафу IV, сына Абдул-Хамида I (1807 год); Селим был посажен под стражу, хотя и во дворце. Через год его приверженцы, под предводительством рущукского наместника Мустафы Байрактара, проникли в Константинополь, но не успели освободить Селима, так как правящий двоюродный брат успел дать приказ задушить его.

Сложно судить о четырёх упомянутых здесь сьенцах, но, пройдясь по списку султанов Османской империи, думаю, могу предложить следующие отождествления:

Stricca = Quercia, переводится «Дуб» – султан, прирастивший Османскую империю больше всех.

Из академической статьи:

Селим I Грозный (Явуз) (10 октября 1465 (14651010) года – 22 сентября 1520 года) – девятый османский султан и 88-й халиф с 1512 года.

Селим был сыном султана Баязида II. Он стал наместником оттоманского султана на Балканах.

Когда его отец, Баязид II, стал оказывать явное предпочтение своему второму сыну, Ахмеду, Селим испугался за свое будущее. Он взбунтовался и во главе небольшого войска двинулся на Константинополь. Скорее всего, Селим надеялся на поддержку мятежников в столице, однако его расчет не оправдался.

В состоявшемся сражении Баязид II, стоявший во главе огромной армии, легко одолел Селима, и тому пришлось бежать в Крымское ханство, где султану его было трудно достать. В Северном Причерноморье среди крымских татар беглец решил переждать трудное время и вновь начать борьбу за отцовское наследство.

В 1512 году султан Баязид II принял довольно редкое среди монархов мира решение: он добровольно отрекся от престола Блистательной Порты и ради спасения её от военных потрясений передал власть Селиму.

Возвращение беглеца из Крыма в Константинополь больше напоминало военный триумф. Новый султан Селим I отплатил за великодушие отца тем, что приказал казнить всех родственников по мужской линии, которые могли бы претендовать на его султанский престол. За это он получил прозвище – Явуза, что в переводе с турецкого означало «Мрачный».

В правление Селима I началась большая полоса завоеваний, в известной степени подготовленная деятельностью его предшественников. Правители Восточной Европы боялись его, западные монархи на бумаге побеждали его и делили его владения. Однако при Селиме почти не велось войн против христиан. В этот период было очень велико могущество сефевидского шаха Исмаила I, овладевшего Ираном, Ираком, Афганистаном и Средней Азией, но Селим без колебаний решил помериться с ним силой.

В 1513 году Селим устроил в Анатолии жестокую резню «еретиков» -шиитов, истребив 40—45 тысяч человек в возрасте от 7 до 70 лет – вероятно, чтобы очистить от шиитов пограничные области (в целом 4/5 населения Малой Азии были шиитами и сочувствовали Сефевидам).

В мае 1514 года армия Селима выступила в поход на восток, миновала Сивас, Эрзурум и вторглась во владения Исмаила; кызылбаши избегали боя, надеясь истощить войско противника, отступали вглубь страны, уничтожая все, что могло пригодиться туркам. 23 августа 1514 года в Чалдыранской битве султан одержал победу над шахом, который чудом уцелел во время бегства (у Селима было 120—200 тыс., у Исмаила 30—60 тыс.; турки имели перевес в огнестрельном оружии, у кызылбашей пехота и артиллерия практически отсутствовали). Спустя две недели Селим вступил в столицу Сефевидов Тебриз; он пробыл здесь несколько дней, но янычары, боясь голодной зимы, потребовали вести их назад. Селим ушёл через Ереван, Карс, Эрзурум, Сивас и Амасью, захватив казну и гарем шаха и уведя в Стамбул около тысячи искусных ремесленников. После Чалдырана туркам подчинились Диярбакыр, Битлис, Госанкеифа, Мийяфарикин, Неджти; но когда Селим ушёл, Исмаил покорил большую часть Юго-Восточной Анатолии и целый год осаждал турецкий гарнизон в Диярбакыре.

В 1515 году Селим I уничтожил династию Зу-ль-Гадиров, правившую в буферном государстве Эльбистан (Абулустейн), обезглавил султана Ала ад-Дина и начал готовить поход против Египта. Турки освободили от осады Диярбакыр и вновь разбили сефевидов в битве при Кочхисаре. Курд Идрис, за заслуги перед султаном получивший право завоевать Курдистан, взял после долгой осады Мардин, овладел Диярбакыром, Синджаром, покорил всю Месопотамию; Исмаил I до самой своей смерти не пытался взять реванш над турками.

Мамлюкский султан Кансух Гури пытался мешать покорению Курдистана; Селим I долго поддерживал в нём надежду на мирное разрешение конфликта, пока не подготовил удар. Ещё в июле 1516 году Каир посетило османское посольство, обсуждавшее закупку египетского сахара, а 5 августа турки вторглись во владения черкесских мамлюков.

24 августа 1516 года между турками и мамлюками произошла битва на равнине Мардж Дабик неподалеку от Халеба. Исход сражения снова решила турецкая артиллерия – лучшая в мире на тот период. Черкесы презирали артиллерию, а конница мамлюков была гораздо лучше турецкой, но Селим укрыл свои пушки за связанными между собой повозками и деревянными баррикадами, и черкесы были разбиты наголову. Султан Гури погиб в битве, его преемником стал Ашраф Туман-бей, который продолжал войну.

29 августа 1516 года Селим принял титул «Служитель обоих священных городов», то есть Мекки и Медины, ещё подчинявшихся Египту. В сентябре турки без боя заняли Сирию, 9 октября вошли в Дамаск, к концу ноября турки завершили завоевание Палестины взятием Газы. Туман-бей собрал новую армию, разбитую 25 декабря 1516 года при Бейсане, в Палестине. Мамлюки убили послов Селима, что дало ему повод к мести.

Вступив в Египет в январе 1517 года, Селим артиллерией разрушил укрепления Каира и заставил Туман-бея бежать из города. Однако через несколько дней Туман-бей с небольшим отрядом ворвался в город ночью; на улицах произошла ожесточенная резня, в общем хаосе было перебито около 50 тыс. жителей Каира. После этого Селим I приказал обезглавить 800 мамлюкских беев. Туман-бей ещё два месяца пытался бороться с турками: он отступил в дельту Нила, где мог бы сопротивляться очень долго, с презрением отвергал сдачу (Селим думал сохранить ему жизнь и использовать его храбрость), но был выдан в результате измены египетских бедуинов, для которых мамлюки были чужаками и угнетателями, и 13 апреля 1517 года повешен под аркой ворот Каира.

В апреле 1517 году Селиму прислали ключи от Медины и Мекки, весь Хиджаз сделался османским владением. Венеция стала платить туркам дань за Кипр, которую прежде платила Египту, даже отряд мамлюков, покоривший Йемен незадолго до этого, подчинился султану. Таким образом, за четыре года Селим удвоил территорию Османской империи.

В 1518 году победоносный султан заключил мир с Венгрией, а в 1519 году его вассалом признал себя знаменитый впоследствии корсар Хайр-ад-Дин Барбаросса, только что овладевший городом Алжир (правда, спустя год он потерял Алжир и несколько лет вел борьбу за город и за господство над страной).

На Ближнем Востоке больше никто не осмеливался бросить вызов Селиму I, если не считать религиозных мятежей в Сирии и Анатолии в 1518—1519 годах, с которыми войска султана легко справились.

Селим Храбрый и Свирепый умер в возрасте 54 лет от чумы в городе Эдирне, готовя экспедиции на остров Родос и в Индию: он не успел осуществить многие свои планы. Его дело продолжил сын и наследник султана Сулейман, получивший в истории прозвище Великолепный . Отец хорошо подготовил его к управлению страной и сильной армией. У султана также была жена – Айше Хафса Султан, он женился на ней ради расположения Крымского Хана.

Чтобы понять, кто такой Никколо, следует внимательно приглядеться к преемнику Селима Грозного.

Из академической статьи:

Сулейман I Великолепный ( Кануни ; 6 ноября 1494 года – 5/6 сентября 1566 года) – десятый султан Османской империи, правивший с 22 сентября 1520 года, халиф с 1538 года.

Сулейман считается величайшим султаном из династии Османов; при нём Оттоманская Порта достигла апогея своего развития . В Европе Сулеймана чаще всего называют Сулейманом Великолепным , тогда как в мусульманском мире Сулейманом Кануни . Хотя слово «Kanun» (ударение на обоих слогах) и переводится как «Закон», всё же почётное прозвище «Кануни», данное Сулейману I народом Османской империи, как тогда, так и в наши дни, ассоциируется со словом «Справедливый».

Сулейман I родился в 1494 году в Трабзоне в семье султана Селима I и Айше Султан Хафса, дочери крымского хана Менгли I Гирея. До 1512 года Сулейман был бейлербеем в Каффе. В 1520 году султан Селим I скончался. На момент смерти отца Сулейман был наместником в Манисе (Магнесия). Он возглавил османское государство в возрасте 26 лет. Кардинал Уолси сказал о нём послу Венеции при дворе короля Генриха VIII: «Этому султану Сулейману двадцать шесть лет, он не лишён и здравого смысла; следует опасаться, что он будет действовать так же, как его отец» .

Своё правление Сулейман I начал с того, что отпустил на свободу несколько сотен египетских пленников из знатных семей, содержавшихся Селимом в цепях. Европейцы радовались его воцарению, но они не учли, что хотя Сулейман не был так кровожаден, как Селим I, он не меньше отца любил завоевания. Первоначально он дружил с венецианцами, и Венеция без страха смотрела на его приготовления к войнам с Венгрией и Родосом.

Сулейман I послал к королю Венгрии и Чехии Лайошу (Людовику) II посла с требованием дани. Король был молод и бессилен против собственных баронов, которые заносчиво отвергли переговоры с турками и бросили в темницу посла (по другим сведениям – убили), что стало формальным предлогом для султана к войне.

В 1521 году войска Сулеймана взяли сильную крепость Шабац на Дунае и осадили Белград; в Европе не желали помогать венграм. Белград сопротивлялся до последнего; когда от гарнизона осталось 400 чел., крепость сдалась, защитники были вероломно перебиты. В 1522 году Сулейман высадил большое войско на Родос, 25 декабря главная цитадель рыцарей-иоаннитов капитулировала. Хотя турки понесли огромные потери, Родос и близлежащие острова стали владениями Порты. В 1524 году турецкий флот, вышедший из Джидды, разгромил португальцев в Красном море, которое было, таким образом, временно очищено от европейцев. В 1525 году Хайр-ад-Дин Барбаросса, ставший вассалом турок ещё 6 лет назад, окончательно утвердился в Алжире; с этого времени алжирский флот становится ударной силой Османской империи в морских войнах.

В 1526 году Сулейман отправил 100-тысячную армию в поход против Венгрии; 29 августа 1526 года в битве при Мохаче турки наголову разбили и почти полностью уничтожили армию Лайоша II, сам король утонул в болоте во время бегства. Венгрия была опустошена, турки вывели из неё десятки тысяч жителей в рабство. Чехию от такой же участи спасло только подчинение австрийской династии Габсбургов: с этого времени начинаются долгие войны между Австрией и Турцией, а полем битвы почти все время остается Венгрия. В 1527—1528 годах турки завоевали Боснию, Герцеговину и Славонию, в 1528 году вассалом Сулеймана признал себя правитель Трансильвании – Янош Запольяи, претендент на венгерский трон. Под лозунгом защиты его прав Сулейман в августе 1529 года взял столицу Венгрии Буду, изгнав отсюда австрийцев, а в сентябре 1529 года во главе 120-тысячной армии осадил Вену, передовые турецкие отряды вторглись в Баварию. Ожесточенное сопротивление имперских войск, а также эпидемии среди осаждавших и нехватка продовольствия вынудили султана снять осаду и отойти на Балканы. На обратном пути Сулейман разорил множество городов и крепостей, уведя тысячи пленных. Новая австро-турецкая война 1532—1533 годов ограничилась осадой турками пограничной крепости Кёсег, её героическая оборона сорвала планы Сулеймана, намеревавшегося снова осадить Вену. По миру Австрия признала господство Турции над восточной и центральной Венгрией и обязалась платить ежегодную дань в 30 тыс. дукатов. Сулейман больше не предпринимал походов на Вену, тем более что в этой войне ему противостояли не только австрийцы, но и испанцы: братом короля Германии – Фердинанда I Австрийского – был король Испании и император СРИ Карл V. Однако могущество Сулеймана было так велико, что он с успехом вел наступательную войну против коалиции самых сильных стран христианской Европы.

В 1533 году Сулейман развязал грандиозную войну с Сефевидским государством (1533—55), которым правил слабый шах Тахмасп I. Воспользовавшись походом сефевидских войск против узбеков Шейбани-хана захватившими хорасанские территоррии Сефевидов, султан в 1533 году вторгся в Азербайджан, где на его сторону перешел эмир племени текелу – Улама, который сдал туркам столицу Сефевидов Тебриз. В сентябре 1534 года Сулейман с главными силами турок вступил в Тебриз, затем соединился с войсками великого визиря Ибрагим-паши, и в октябре их объединённые силы двинулись на юг к Багдаду. В ноябре 1534 года Сулейман I вступил в Багдад. Ему подчинились правители Басры, Хузистана, Луристана, Бахрейна и других княжеств на южном берегу Персидского залива (окончательно Басра была завоевана турками в 1546 году). В 1535 году шах Тахмасп перешел в наступление и отвоевал Тебриз, но Сулейман в том же году снова взял город, затем ушел через Диярбакыр в Халеб и в 1536 году вернулся в Стамбул.

В 1533 году Хайр-ад-Дин Барбаросса был назначен капудан-пашой – командующим османским флотом. В 1534 году он завоевал Тунис, но в 1535 году Тунис был оккупирован испанцами, которые таким образом вбили клин между турецкими владениями в Африке. Зато в 1536 году Сулейман I заключил тайный союз с французским королем Франциском I, уже много лет воевавшим с Карлом V за господство над Италией. Алжирские корсары получили возможность базироваться в портах на юге Франции. В 1537 году алжирцы развернули войну против христиан на Средиземном море, Хайр-ад-Дин ограбил остров Корфу, атаковал побережье Апулии, угрожал Неаполю. В 1538 году Венеция напала на Турцию в союзе с испанцами и папой римским, но Хайр-ад-Дин опустошил принадлежавшие Венеции острова Эгейского моря, покорил Занте, Эгину, Чериго, Андрос, Парос, Наксос. 28 сентября 1538 года лучший адмирал императора – Андреа Дориа – был разгромлен османским флотом у Превезы . В том же году Сулейман I вторгся в Молдавию и подчинил её, присоединив к турецким владениям низовья Днестра и Прута.

В 1538 году турки предприняли большой морской поход в Южную Аравию и Индию. 13 июня османский флот вышел из Суэца, 3 августа турки прибыли в Аден, местный правитель Амир устроил им торжественный прием, но был повешен на мачте, город взят и разграблен. Захватив Аден, турки приплыли к берегам Гуджарата, осадили португальский город Диу, который безуспешно пытались взять. Индийские мусульмане помогали осаждающим, крепость уже была готова сдаться, когда разнесся слух о приближении португальской эскадры; гуджаратцы заключили мир с португальцами и вероломно перебили осаждавших город турок. Таким образом, попытка султана изгнать европейцев из Индийского океана потерпела неудачу, но в сухопутной войне его полководцы и вассалы одерживали победу за победой. По миру с Венецией 20 октября 1540 года султан заставил её уступить все острова, уже захваченные Хайраддином, а также два города в Морее, ещё оставшиеся у неё – Наполи ди Романо и Мальвазию; Венеция также уплатила контрибуцию в 30 тыс. дукатов. Господство на Средиземном море закрепилось за турками вплоть до сражения при Лепанто. Затем Сулейман возобновил войну с Австрией (1540—1547) В 1541 году турки взяли Буду, в 1543 году – Эстергом, старую столицу Венгрии, в 1544 году – Вишеград, Ноград, Хатван. По Адрианопольскому миру 19 июня 1547 года Австрия продолжала платить дань Турции; в центральных районах Венгрии был создан отдельный пашалык, а Трансильвания стала вассалом Османской империи, подобно Валахии и Молдавии.

Заключив мир на западе, Сулейман вновь развернул наступление на востоке: в 1548 году турки в четвёртый раз взяли Тебриз (неспособность удержать свою столицу заставила шаха Тахмаспа перенести резиденцию в Казвин), проникли до Кашана в Иране и кума, захватили Исфахан. В 1552 году они взяли Ереван. В 1554 году султан Сулейман I овладел Нахичеванью. В мае 1555 года Сефевидское государство было вынуждено заключить мир в Амасье, по которому признало переход к Турции Ирака и Юго-Восточной Анатолии (бывшие северо-западные владения государства Ак-Коюнлу); взамен турки уступили Сефевидам большую часть Закавказья, но Западная Грузия (Имеретия) также вошла в состав Османской империи.

Франция под давлением общественного мнения Европы вынуждена была разорвать союз с Османами, однако фактически в правление Сулеймана I Франция и Турция по-прежнему блокировались против Испании и Австрии. В 1541 году Хайраддин Барбаросса отразил большой поход испанцев против Алжира, в 1543 году турецкий флот помогал французам во взятии Ниццы, а в 1553 году – в завоевании Корсики.

Отношения Турции с Россией при Сулеймане были напряжёнными. Главной причиной была постоянная вражда Московского государства и Крымского ханства, входящего в состав Османской империи. Вассальную зависимость от Сулеймана в разное время признавали казанские (Сафа-Гирей в 1524 году) и даже сибирские ханы. Казанское и Сибирское ханства надеялись получить от турок дипломатическую и даже военную помощь, но ввиду большой удаленности от Стамбула эти надежды были беспочвенны. Турки эпизодически принимали участие в походах крымцев на Россию (в 1541 году – на Москву, в 1552 и 1555 годах – на Тулу, в 1556 году – на Астрахань). В свою очередь в 1556—1561 годах князь Дмитрий Вишневецкий вместе с Данилой Адашевым совершал набеги на Очаков, Перекоп и побережье Крыма, в 1559—60 годах неудачно пытался взять Азов.

В 1550 году турки отвоевали аль-Катиф, захваченный португальцами; в 1547—54 годах турецкий флот в Индийском океане не раз вступал в бой с португальцами, громил их фактории. В 1552 году турецкая эскадра отняла у португальцев сильную крепость Маскат, но в 1553 году турки были ими разбиты в Ормузском проливе, а в 1554 году – у Маската.

Две новые войны с Австрией в конце правления Сулеймана (1551– 1562 годы и 1566—1568) не привели к сколько-нибудь значительным изменениям границ. В августе 1551 года турецкий флот овладел Триполи, вскоре вся Триполитания (совр. Ливия) подчинилась Сулейману. В 1553 году турки вторглись в Марокко, пытаясь восстановить на престоле свергнутую династию Ваттасидов и таким образом утвердить свое влияние в этой стране, однако потерпели неудачу. Поход турок в Судан (1555– 1557 годы) привёл к его подчинению Османам; в 1557 году турки захватили Массау, главный порт Эфиопии, а к 1559 году завоевали Эритрею и полностью взяли под контроль Красное море. Таким образом, к концу своего правления султан Сулейман I, который ещё в 1538 году принял также и титул халифа, правил величайшей и сильнейшей империей в истории мусульманского мира.

18 мая 1565 года огромный турецкий флот из 180 кораблей высадил на Мальте 30-тыс. армию, однако рыцари-иоанниты, владевшие этим островом с 1530 года, отразили все штурмы. Турки потеряли до четверти армии и в сентябре вынуждены были эвакуироваться с острова.

1 мая 1566 года Сулейман I выступил в последний – тринадцатый военный поход. Войско султана 7 августа приступило к осаде Сигетвара в Восточной Венгрии. Сулейман I Великолепный скончался ночью 5 сентября в своём шатре во время осады крепости.

Похоронен в мавзолее на кладбище мечети Сулеймание рядом с мавзолеем любимой жены Роксоланы.

Сулейман I покровительствовал поэтам (Бакы и др.), художникам, архитекторам, сам писал стихи, считался умелым кузнецом и лично принимал участие в отливе пушек, а также увлекался ювелирным делом. Грандиозные постройки, созданные в его правление – мосты, дворцы, мечети (самая знаменитая – мечеть «Сулеймание», вторая по величине в Стамбуле) стали образцом османского стиля на столетия вперед. Бескомпромиссный борец со взяточничеством, Сулейман сурово наказывал чиновников за злоупотребления; он «завоевал расположение народа добрыми делами, отпускал насильно вывезенных ремесленников, строил школы, но был безжалостный тиран: ни родство, ни заслуги не спасали от его подозрительности и жестокости». (Цит. по кн. «Всеобщая история» Георга Вебера).

Первой законной женой Сулеймана Великолепного стала Анастасия (в других источниках – Александра) Лисовская, которую называли Хюррем Султан, а в Европе знали как Роксолану. По традиции, заложенной востоковедом Хаммер-Пургшталем, считается, что Настя (Александра) Лисовская была полькой из городка Рогатин (ныне Западная Украина). Российские историки пытались привязать её к русским корням, но эта версия так и не была принята мировым сообществом. В 1521 году у Хюррем и Сулеймана родился сын Мехмед, в 1522 году – дочь Михримах, в 1523– сын Абдалла, а в 1524 г. – Селим. В 1526 году у них родился сын Баязид, но в том же году скончался Абдалла. В 1532 году Роксолана родила султану сына Джихангира.

Наследником престола стал Селим, сын Роксоланы; однако после её смерти (1558 г.) поднял мятеж другой сын Сулеймана от Роксоланы – Баязид (1559 г.) Он был разбит войсками отца в сражении при Конье в мае 1559 г. и попытался укрыться в сефевидском Иране, но шах Тахмасп I выдал его отцу за 400 тыс. золотых, и Баязид был казнён (1561 г.). Были убиты также пятеро сыновей Баязида (младшему из них было три года).

Данте называет Никколо «любителем гвоздики», которую он насадил в некоем «большом саду, принесшем урожай великий». «Garofano» – слово, обозначающее обычно цветок «гвоздика турецкая», имеет и второе значение – пряность гвоздика. И если говорить об урожае, то это слово может относиться исключительно к пряности, а не к садовому цветку, служащему для украшения.

Из академической статьи:

Гвоздика – древнейшее лечебное средство , упоминаемое еще в медицинских книгах древнего Китая. Это засушенные нераспустившиеся цветочные бутоны гвоздичного дерева – очень высокого, вечнозеленого, относящегося к семейству Myrtaceae. Гвоздичное масло получают из бутонов, листьев и стеблей.

Открыв в XV веке Молуккские острова (Индонезия), португальцы впервые увидели гвоздичные деревья. Гвоздика была одной из самых дорогих пряностей и считалась панацеей от всех болезней . В XVII веке Молуккские острова были захвачены голландцами и до конца XVIII века монополию на вывоз гвоздики держала Голландия. Лишь в конце XVIII века французам удалось раздобыть семена гвоздики и заложить первые гвоздичные плантации на островах Занзибар и Мадагаскар.

В этой истории с гвоздикой участвуют португальцы, голландцы и французы и ничего не говорится об Османской империи. Чтобы восстановить историческую справедливость, следует посмотреть пристально на Молуккские острова, Занзибар и Мадагаскар.

Из академической статьи:

Молуккские острова , также известные как Острова пряностей  – индонезийская группа островов между Сулавеси и Новой Гвинеей, к северу от острова Тимор. Находятся на плите Хальмахера и в зоне столкновения с плитой Молуккского моря. Территория островов – 74 505 км², население – 2,5 миллиона жителей (2010 год).

Исторически острова получили название Острова пряностей , однако главным образом это название относится к небольшим вулканическим островам архипелага Банда, где выращивается мускатный орех. Такое же название получил остров Гренада и ряд других островов, на которых выращивают пряности, в частности архипелаг Занзибар у берегов Восточной Африки, в который входят острова Унгуджа, Мафия и Пемба.

Этимология названия региона Молуккские острова восходит к арабскому Джазират аль-Малик (остров королей), как называли его купцы с Ближнего Востока.

Растительность этих небольших по размеру островов весьма разнообразна: на них растут тропические дождевые леса, саго, рис, а также известные пряности – мускатный орех, гвоздика и другие.

С распространением ислама основными торговыми партнёрами стали мусульманские купцы. Прямые свидетельства о проникновении ислама на архипелаг относятся только к концу XIV века. С торговцами-мусульманами на острова пришёл не только ислам, но и новая социальная организация, султанат.

Торгуя с мусульманскими государствами, Венецианская республика обладала монополией на Дорогу специй в Европе с 1200 по 1500 годы, так как контролировала торговые пути Средиземного моря и порты, такие как Александрия, после того, как на обычном до этого сухопутном пути появились монголы и турки. Финансовый стимул к открытию новых торговых путей, которые могли бы составить альтернативу венецианской монополии в этом прибыльном бизнесе, возможно, стал самым важным фактором, давшим толчок началу эпохи Великих географических открытий. Португальцы захватили первенство в нахождении пути через южную оконечность Африки, открывая и обустраивая на маршруте поселения, даже открыв побережье Бразилии в поисках удобных южных течений. Успех португальцев и создание их колониальной империи подтолкнуло другие морские державы Европы, в первую очередь Испанию, Францию, Англию и Нидерланды, создавать свои колонии и потеснить португальские позиции.

Из-за высокой цены специй в Европе и высоких прибылей, которые приносила торговля ими, голландцы и британцы вскоре вступили в вооружённый конфликт за монополию в этой торговле и вытеснение с него португальцев. Борьба за контроль над этими маленькими островами обострилась в XVII и XVIII столетиях, когда голландцы даже отдали остров Манхеттен британцам в обмен, кроме прочего, на крошечный остров Ран, который давал голландцам полный контроль над производством мускатного ореха на архипелаге Банда. Банданезцы были наиболее пострадавшей стороной в этой борьбе, так как большая часть из них была вырезана, или попала в рабство к европейским захватчикам. Свыше 6000 человек было убито во время Войны специй.

Во время поисков Островов пряностей, которые в конечном счёте стали частью Голландской Ост-Индийской империи, случайно была открыта Вест-Индия, чем была начата вековая конкуренция между европейскими морскими державами за контроль над мировыми рынками и ресурсами. Загадочная мистика Островов пряностей, в конечном счете, исчезла, когда французы и британцы успешно вывезли с островов семена и образцы растений в свои колонии на Маврикии, Гренаде и в других регионах, что, в конечном счете, привело к тому, что пряности стали заурядным продуктом в наши дни.

Арабские купцы, активизировавшие торговлю с регионом в XIV веке, принесли ислам. Религиозное обращение в ислам прошло мирно, и охватило многие острова, в большей мере те, которые находились в центре торговли, в то время как традиционный анимизм оставался главной религией на наиболее удалённых и изолированных островах.

Из академической статьи:

Занзибар  – архипелаг в Индийском океане у восточного берега Африки, автономия в составе Танзании. На этом острове сосредоточено 90% современного производства гвоздики .

Первые определённые известия о нём появляются в X веке, когда здесь появились персы из Шираза. Местные жители до сих пор именуют себя «ширази», хотя персидские поселенцы были довольно быстро ассимилированы. Это они принесли на Занзибар Ислам. В настоящее время мусульмане составляют до 88% населения, остальные – последователи африканских языческих культов и христиане. Официальный язык, как и название народности – суахили.

В Средние века на Занзибаре развернулась торговля невольниками, которых ловили в африканских джунглях. Со временем работорговля сосредоточилась в руках торговцев из Омана, которые составили ядро местной аристократии. В XVI веке Занзибар входит в состав колониальных владений Португалии, наряду с Момбасой и Ормузом. В сер. XVII века оманские арабы оправились от удара, нанесённого появлением европейских колонизаторов, и стали вытеснять их из западной части Индийского океана. Правда, на Занзибаре власть султана долгое время оставалась номинальной.

Из академической статьи:

Суахили – крупнейший из языков банту и один из наиболее значительных языков Африканского континента. Являясь языком межэтнического общения, суахили распространён на обширной территории Восточной и Центральной Африки, от побережья Индийского Океана на востоке до центральных областей ДР Конго на западе, от Сомали на севере до Мозамбика на юге.

Суахили является государственным языком в Танзании, Кении и Уганде. Он также широко используется в Руанде, Бурунди, Замбии, Малави, на Коморах (Коморский язык) и на Мадагаскаре. о разным данным суахили является родным для 2,5– 5 млн. человек. Ещё 50– 70 млн. человек используют его в качестве второго или третьего языка общения.

Название kiswahili происходит от множественного числа арабского слова sāhil ساحل: sawāhil سواحل со значением «побережье», использовавшегося в качестве прилагательного для «жителей побережья» или с добавлением префикса ki-  – их языка ( kiswahili  – «язык жителей побережья»).

В таких странах как Танзания (1967 год) и Кения (1974 год) суахили объявлен официальным. Правительство Уганды ввело его в качестве обязательного предмета для начальной школы в 1992 году и также объявило официальным в 2005 году. Он используется также относительно небольшими группами населения в Бурунди, Руанде, Мозамбике, Сомали, Замбии, а также большинством населения Коморских Островов.

На суахили говорит примерно 90% жителей Танзании (примерно 39 миллионов). Большинство образованного населения Кении может свободно говорить на нём, поскольку он является обязательным предметом в школе с первого класса. Суахилиговорящими являются 5 провинций Демократической Республики Конго.

Современный суахили основан на диалекте Занзибара. Отделить диалекты друг от друга с одной стороны и диалекты от языков с другой довольно непросто и насчёт их списка имеется ряд расхождений:

Современный суахили пользуется латинской графикой (введённой европейскими миссионерами в середине XIX века). Ранее использовалась арабица (старосуахилийское письмо), крупнейший памятник которого – эпос «Книга об Ираклии» XVIII века. Первый памятник датируется 1728 годом.

Формирование суахили относится к периоду интенсивной торговли между народами, населявшими восточное побережье Африки и острова Занзибар, Пемба и др. и арабскими мореплавателями. Сегодня в лексике и грамматике суахили очевидно арабское влияние, масштабы которого объясняются мощным культурным и религиозным влиянием арабов. Предки этнических суахили (или так называемых waswahili ), по-видимому, были потомками арабских и индийских переселенцев (главным образом торговцев) и жителей внутренних областей Восточной Африки, принадлежавших к различным племенам банту. Этнические суахили восточноафриканского побережья создали в XIII – XIX вв. оригинальную культуру, являющуюся сплавом местных африканских традиций и восточных (прежде всего, арабо-мусульманских) влияний; они пользовались письменностью на арабской основе. Памятники этого времени (стихи, песни, исторические хроники и другие документы, самые ранние из которых относятся к XVIII в.) отражают так называемый старосуахилийский язык (представленный целым рядом диалектных разновидностей; некоторые возникшие в ту эпоху варианты суахили теперь рассматриваются как самостоятельные языки, как например коморский – язык Коморских Островов в Индийском океане). Формирование современного общераспространённого стандартного суахили происходило на базе диалекта киунгуджа (остров Занзибар; занзибарский вариант суахили традиционно считается одним из наиболее «чистых» и «правильных»).

Общий вывод, который я делаю из вышесказанного: исламское мирное освоение Индийского океана достигло Молуккских островов и Занзибара намного раньше истребительной колонизации этих территорий христианами. Европейцы, «открывшие» эти страны, нашли в них население, обращенное в Ислам и султанат, как форму организации правления. Наиболее могущественным государством в то время была султанская Османская империя – Блистательная Порта (не отсюда ли и Португалия – «Галльская Порта?»), ещё до прихода христиан, пряности были успешно переселены с Молуккских островов на Занзибар и Мадагаскар. Данте совершенно справедливо относит это событие к периоду правления самого могущественного из её султанов – Сулеймана I Великолепного (Кануни = Никколо = Победитель).

Следующего султана выдаёт его имя: Caccia = Охотник.

Из академической статьи:

Мехмед IV Охотник (Авджи) (2 января 1642 года-6 января 1693 года) – 19-й османский султан, правивший в 1648—1687 годах.

Мехмет IV был сыном Ибрагима I от Турхан Султан. Прозвище своё «Авджи» (охотник) (тур. Avcı = Ашанский ) он получил за постоянные занятия спортом и пребывание на воздухе.

Мехмед вступил на престол в 1648 году, когда его отец был свергнут янычарами. Время его малолетства – длинная анархия и ряд интриг его матери и бабушки. Воспользовавшись этим, в 1656 году венецианцы появились перед Дарданеллами и 6 июля одержали над османами блистательную морскую победу. Они грозили даже Константинополю, но положение дел изменилось, когда место великого визиря было поручено в том же 1656 году Кёпрюлю Мехмед-паше, основателю известной династии визирей Кёпрюлю, восполнявших собой изнеженность и неспособность султанов.

Мехмед Кёпрюлю принял визирство только под условием неограниченной власти и не раз ею пользовался, чтобы казнить подозрительных людей и восстанавливать спокойствие в государстве.Венецианцев он оттеснил от Дарданелл и отвоевал у них Митилену и Лемнос к 1660 году.

Его сын Фазыл Ахмед Кёпрюлю сохранил влияние на султана, занимавшегося преимущественно охотой (отсюда его прозвище «Авджи» – охотник), и полновластно, но очень спокойно управлял государством. Война с Австрией закончилась неудачно, но у венецианцев был отнят остров Крит в 1669 году.

Весной 1672 года началась война с Польшей под командованием самого султана. Призванная украинскими казаками (гетманом Дорошенко), османская армия взяла Каменец-Подольск; король Михаил Вишневецкий заключил с ними постыдный Бучачский мир (1672 год), но Речь Посполитая отказалась утвердить его, и война разгорелась с новой силой. В конце концов, по миру, заключённому в Журавне (27 октября 1676 год) Польша уступила Османской империи Подолию и часть Украины.

После смерти Фазыла Ахмеда в 1676 году великим визирем стал Кара-Мустафа, более чем кто-либо способствовавший упадку Османской империи. Война с Россией закончилась невыгодным для османов миром 1681 года. Мечтой Кара-Мустафы было завоевание Германии и образование новой большой провинции Османского государства между Дунаем и Рейном, в которой он стал бы полновластным наместником.

Летом 1683 года Кара-Мустафа с громадным войском появился перед Веной. Карл Лотарингский и Ян Собеский пришли на помощь городу, и двухмесячная осада закончилась полным поражением османского войска; преследуемое поляками и немцами, оно ещё два раза было разбито в Венгрии. По приказу султана, Кара-Мустафа был казнён в Белграде в 1683 году.

Собеский вторгся в Молдавию и Валахию, венецианцы и мальтийские рыцари завоевали Морею, напали на Далмацию и очистили от османов Ионические острова, а австрийцы под командованием герцога Лотарингского взяли в 1686 году главный город Венгрии, Офен, который 145 лет находился под османской властью.

При Мохаче, где некогда в 1526 году одержал блистательную победу Сулейман I Великолепный и утвердил своё господство над Венгрией, османы 12 августа 1687 года потерпели от герцога Лотарингского тяжёлое поражение, подорвавшее их полуторавековую власть в стране.В руки христиан перешли города Петервардейн, Эрлау, Штульвейсенбург и даже Белград.В Константинополе вторым сыном Мехмеда Кёпрюлю, Мустафой, было поднято восстание, Мехмед IV был низложен в 1687 году; через пять лет он умер в тюрьме.

Данте говорит о дружестве султана с фактическими правителями Османской империи – Кёпрюлю. С этим же дружеством связан и следующий султан «l'Abbagliato = Ослепленный».

Из академической статьи:

Сулейман II (15 апреля 1642 года-22 июня 1691 года) – султан Османской империи (9 ноября 1687—1691 годы).

Сын султана Ибрагима I, младший брат султана Мехмеда IV. Вступил на престол в результате янычарского мятежа, приведшего к свержению Мехмеда IV.  До этого более 40 лет провёл в изоляции во дворце Топкапы (в т. н. «Клетке»). Поэтому Данте называет его «Ослепленным».

Сулейман был очень религиозным человеком и проводил время в молитвах, а государственными делами занимались великие визири, наиболее видным из которых был Фазыл Мустафа Кёпрюлю (с 1689 году). Продолжалась война со Священной лигой, австрийские войска взяли Белград в 1688 году, а затем оккупировали Боснию. Начиная с 1689 года, наступление австрийских войск было остановлено, в 1690 году турки взяли Оршову и Белград. Сулейман II скончался от водянки сердца 22 июня 1691 года.

После правления Сулеймана II и смерти Фазыла Мустафы Кёпрюлю начался закат могущества Османской империи, которая затем неуклонно теряла все свои приобретения. Таким образом, собеседник Данте перечислил самых могущественных калифов Блистательной Порты, расширивших империю, созданную Магометом II Завоевателем, который не включен в этот список, так как калифом не был.

sì vedrai ch'io son l'ombra di Capocchio, che falsai li metalli con l'alchìmia; e te dee ricordar, se ben t'adocchio, com'io fui di natura buona scimia». [139] Капоккьо, тот, что в мире суеты Алхимией подделывал металлы; Я, как ты помнишь, если это ты, Искусник в обезьянстве был немалый». [139]

Собеседник поэта, представившийся «Capocchio = Головка» говорит, что если перед ним сам поэт, он должен прекрасно его помнить, как искусника в обезьянстве. Такой человек сразу находится в Российской истории времени Данте.

Из академической статьи:

Головкин, граф Гавриил Иванович  – государственный деятель (1660—1734 годы), канцлер и сенатор, родственник царицы Наталии Кирилловны; с 1676 году состоял при царевиче Петре стольником, а впоследствии верховным постельничим. При царевне Софии выказал особую приверженность Петру, которого сопровождал во время бегства от замысла стрельцов в Троицкую лавру (в 1689 году), и с тех пор пользовался постоянным доверием Петра. Сопровождал царя в первом путешествии его в чужие края и вместе с ним работал на верфях в Саардаме. В 1709 году на Полтавском поле царь поздравил Головкина, который уже с 1706 года стоял во главе посольского приказа, государственным канцлером. В этом звании Головкин принимал ближайшее участие в сношениях с иностранными державами, сопутствовал царю в его путешествиях и походах, между прочим, и в Прутском. По учреждении коллегий (1717 год), Головкин был назначен президентом коллегии иностранных дел. При Екатерине I Головкин был назначен (1726 год) членом верховного тайного совета. Императрица передала ему на сохранение свое духовное завещание, которым назначила преемником престола Петра II, а его одним из опекунов малолетнего императора. По кончине Петра II, Головкин передал огню этот государственный акт, которым, на случай бездетной кончины юного императора, престол обеспечивался за дальнейшими потомками Петра I, и высказался в пользу Анны Иоанновны. Личный враг князей Долгоруких, Головкин действовал против замыслов верховников. При Анне Иоанновне был назначен к присутствованию в Сенате, а в 1731 году членом кабинета министров. Граф Римской империи с 1707 года, Головкин в 1710 году получил графское достоинство российское . Искусный царедворец, сумевший сохранить свое значение при четырех царствованиях, Головкин владел целым Каменным островом в Петербурге, многими домами и поместьями, но был, по сообщаемым сведениям, чрезвычайно скуп.

Какое отношение имел этот личный враг Петра II, среди деяний которого были организация «смерти» и «похорон» Петра II, отправление юного императора на учёбу в Европу, предательство своего покровителя, Петра I Великого, так неожиданно скончавшегося на папском престоле спустя месяц после избавления от Петра II, восковая копия которого ещё ожидала своих «похорон», и прочая, и прочая и прочая, к подделке металлов алхимией, будет ясно в следующей песне. Напоминаю, что начиная с похорон Петра I, останки императора России после смерти выставлялись для прощания, в открытом гробу, на 42 дня, и только после этого их хоронили в фамильной усыпальнице и провозглашали очередного императора.

Обращаю внимание Читателя, что Гаврила Головкин стал графом Священной Римской империи германской нации в 1707 году, а графство Российского царства (пока ещё не империи) получил только в 1710 году. Совершенно справедливо он представляется поэту латинянином.

А. XXIX. 1 Вид Звёздного Неба 24 марта 1743 года.

Убывающая Луна «плывёт» в созвездии Водолея.