« Vexilla regis prodeunt inferni verso di noi; però dinanzi mira», disse «l maestro mio «se tu «l discerni». [3] «Vexilla regis prodeunt inferni Навстречу нам, – сказал учитель. – Вот, Смотри, уже он виден в этой черни». [3]

Vexilla regis prodeunt inferni. – К латинским словам церковного гимна «Vexilla regis prodeunt» («Близятся знамена царя») Вергилий добавляет «inferni» («Ада»), разумея под этими знаменами шесть крыльев Люцифера, уже возникшие перед ними во мгле. Поэты вступили в последний, четвертый пояс или точнее, в центральный диск девятого круга Ада. Перед ними в непроглядной темноте вырисовывается сам «Царь Ада» или «Князь Тьмы» – Люцифер.

Наступают самые чёрные ночи Центральноевропейской России. Снег, который ночью подсвечивал темноту, покрылся грязью, активно тает. Лёд на реках днём также активно тает; при движении по нему можно провалиться в промоину. По земле днём передвигаться невозможно из-за тающей грязи на дорогах. Со второй половины марта до первой декады апреля ночные заморозки подмораживают дорогу; по ней можно двигаться ночью. Ночью лёд на реке перестаёт таять, а при заморозке укрепляется. Передвигаться в это время лучше по ночам, хотя снег уже местами стаял, дороги почернели, ночью колея и дорога плохо видны.

Темнота неба ещё непроглядней, путники не знают, какое созвездие Южного Звёздного Неба, расположенное возле Южной ости предстанет перед их глазами, при выходе на обратную сторону Земли.

Come quando una grossa nebbia spira, o quando l'emisperio nostro annotta, par di lungi un molin che «l vento gira, [6] veder mi parve un tal dificio allotta; poi per lo vento mi ristrinsi retro al duca mio; ché non lì era altra grotta. [9] Когда на нашем небе ночь встает Или в тумане меркнет ясность взгляда, Так мельница вдали крылами бьет, [6] Как здесь во мгле встававшая громада. Я хоронился за вождем, как мог, Чтобы от ветра мне была пощада. [9]

Данте сравнивает Царя Ада с ветряной мельницей, виднеющейся сквозь ночную мглу или туман, при этом добавляя, что дует сильный ветер, от которого он прячется за спину Вергилия. На небе созвездие Южная Корона скрывается за созвездием Стрелец.

Обладающий, подобно Дон-Кихоту, высоким ростом поэт, приносит глубочайший поклон самой знаменитой художественной книге в истории человечества и её великому автору.

Из академической статьи:

Мигель де Сервантес Сааведра (29 сентября 1547 года, Алькала-де-Энарес – 23 апреля 1616 года, Мадрид) – всемирно известный испанский писатель. Прежде всего, известен как автор одного из величайших произведений мировой литературы – романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».

С 1598 года до 1603 года нет почти никаких известий о жизни Сервантеса. В 1603 году он появляется в Вальядолиде, где занимается мелкими частными делами, дающими ему скудный заработок, а в 1604 году (Сервантесу уже 57 лет!) выходит в свет первая часть романа «Хитроумный Идальго Дон Кихот Ламанчский», имевшая громадный успех в Испании (в несколько недель разошлось 1-е издание и в том же году 4 других) и за границей (переводы на многие языки). Материального положения автора она, однако, нимало не улучшила, а только усилила враждебное отношение к нему, выразившееся в насмешках, клевете, преследованиях.

С этих пор до самой смерти литературная деятельность Сервантеса не прекращалась: в промежутке между 1604 и 1616 годами появились вторая часть «Дон Кихота», все новеллы, многие драматические произведения, поэма «Путешествие на Парнас» и был написан напечатанный уже после кончины автора роман «Персилес и Сихизмунда».

Почти на смертном одре Сервантес не переставал работать; за несколько дней до смерти он постригся в монахи. 23 апреля 1616 года окончилась жизнь (умер от водянки), которую сам носитель её в своем философском юморе называл «долгим неблагоразумием» и, уходя из которой, он «уносил на плечах камень с надписью, в которой читалось разрушение его надежд».

Сервантес умер в Мадриде, куда он переехал из Вальядолида незадолго до смерти.

Ирония судьбы преследовала великого юмориста и за гробом: могила его долго оставалась затерянной, так как на его гробнице (в одной из церквей) не было даже надписи. Памятник ему поставлен в Мадриде лишь в 1835 году (скульптор Антонио Сола); на пьедестале две надписи на латинском и испанском языках: «Мигелю де Сервантесу Сааведре, царю испанских поэтов, год M. D. CCC. XXXV».

Приходящие к памятнику поклонники Сервантеса, умеющие читать латинские цифры, отходят от него в полной уверенности, что он умер в  ( M. D. CCC. XXXV) —1835 году!

Мировое значение Сервантеса зиждется, главным образом, на его романе «Дон Кихот», полном, всестороннем выражении его разнообразного гения. Задуманное, как сатира на наводнившие в ту пору всю литературу рыцарские романы, о чём автор определительно заявляет в «Прологе», это произведение мало-помалу, может быть, даже независимо от воли автора, перешло в глубокий психологический анализ человеческой природы, двух сторон душевной деятельности – благородного, но сокрушаемого действительностью идеализма и реалистической практичности.

Обе эти стороны нашли себе гениальное проявление в бессмертных типах героя романа и его оруженосца; в резкой своей противоположности они – и в этом заключается глубокая психологическая правда, – составляют, однако, одного человека; только слитие этих обеих существенных сторон человеческого духа составляет гармоническое целое. Дон Кихот смешон, изображенные гениальною кистью похождения его – если не вдумываться в их внутренний смысл – вызывают неудержимый смех; но он скоро сменяется у мыслящего и чувствующего читателя другим смехом, «смехом сквозь слезы», который есть существенное и неотъемлемое условие всякого великого юмористического создания.

В романе Сервантеса, в судьбах его героя сказалась в высокой этической форме именно мировая ирония. В побоях и всякого рода других оскорблениях, которым подвергается рыцарь – при некоторой антихудожественности их в литературном отношении, – заключается одно из лучших выражений этой иронии. Тургенев отметил ещё один очень важный момент в романе – смерть его героя: в это мгновение все великое значение этого лица становится доступным каждому. Когда бывший его оруженосец, желая его утешить, говорит ему, что они скоро отправятся на рыцарские похождения, «нет, – отвечает умирающий, – все это навсегда прошло, и я прошу у всех прощения».

Несомненно, это произведение знакомо Данте. Сейчас он с Вергилием, как Дон Кихот с верным оруженосцем Санчо Панса, подходит к свершению главного подвига. И неважно, что перед ним всего лишь ветряная мельница, которая в темноте кажется огромным крылатым драконом; победа заключается в том, чтобы преодолеть себя и свои страхи.

Памятник, поставленный в 1835 году, на котором не отмечены даты жизни писателя, заставляет меня усомниться в правильности датировки времени жизни Сервантеса. Возможно, что Сервантес и Данте были гораздо ближе во времени; не 278 лет от 1299 года до 1547 и не 127 лет от 1616 до 1743 года, а современниками.

Già era, e con paura il metto in metro, là dove l'ombre tutte eran coperte, e trasparien come festuca in vetro. [12] Altre sono a giacere; altre stanno erte, quella col capo e quella con le piante; altra, com'arco, il volto a» piè rinverte. [15] Мы были там, – мне страшно этих строк, — Где тени в недрах ледяного слоя Сквозят глубоко, как в стекле сучок. [12] Одни лежат; другие вмерзли стоя, Кто вверх, кто книзу головой застыв; А кто – дугой, лицо ступнями кроя. [15]

На Звёздном Небе путники приближаются к невидимой в условиях Европы части Звёздного Неба. Тени – созвездия, сквозящие в недрах ледяного (кристального) неба, хаотически разбросаны по нему. В XVIII веке, после эпохи Великих Географических открытий, Южное Звёздное Небо уже не содержало «белых пятен». В Атласе Яна Гевелия и других, изданных после начала XVII века, оно заполнено созвездиями, большинство из которых были «новыми», не присутствовавшими на старых Звёздных Картах.

На Земле они приближаются к поворотному пункту, где заканчивается спуск в Ад и должен начаться подъём из его глубины. Путь идёт по толстому замерзшему льду, местами очистившемуся от стаявшего снега. В толще прозрачного льда видны вмёрзшие предметы, среди которых можно различить трупы, как животных, так и людей.

Quando noi fummo fatti tanto avante, ch'al mio maestro piacque di mostrarmi la creatura ch'ebbe il bel sembiante, [18] d'innanzi mi si tolse e fé restarmi, «Ecco Dite», dicendo, «ed ecco il loco ove convien che di fortezza t'armi». [21] В безмолвии дальнейший путь свершив И пожелав, чтобы мой взгляд окинул Того, кто был когда-то так красив, [18] Учитель мой вперед меня подвинул, Сказав: «Вот Дит, вот мы пришли туда, Где надлежит, чтоб ты боязнь отринул». [21]

Дит – одно из имён брата Олимпийского Бога Зевса – Аида (Плутона), которому досталось во владычество подземное царство. Вергилий предлагает Данте взглянуть на него, узнать, каким стал некогда красавец Дит, отбросив пустые страхи. Он говорит, что в этом месте ему надлежит отринуть боязнь – большая часть пути пройдена и опасности позади. Поэт при виде Люцифера скован страхом; он отождествляет мятежного архангела Люцифера, которого Бог-Создатель отправил в преисподнюю, победив с помощью своего верного архистратига архангела Михаила, восставших под предводительством Люцифера ангелов, с Аидом, братом Зевса, отстоящим от Люцифера на 25 веков минимум. Это отождествление присутствует только у Данте. Я усматриваю в этом построении чудовищный анахронизм.

Войдя в город Дит – подземное царство – Ад в Константинополе, поэты дошли до самого его дна – обители властелина этого города – самого Дита – Люцифера.

На Звёздном Небе путешествие по кругам Ада подходит к логическому завершению – обойдя все созвездия Северного и Южного Звёздного Неба, путники подходят к самому последнему. Каким оно будет?

Com'io divenni allor gelato e fioco, nol dimandar, lettor, ch'i» non lo scrivo, però ch'ogne parlar sarebbe poco. [24] Io non mori» e non rimasi vivo: pensa oggimai per te, s'hai fior d'ingegno, qual io divenni, d'uno e d'altro privo. [27] Как холоден и слаб я стал тогда, Не спрашивай, читатель; речь – убоже; Писать о том не стоит и труда. [24] Я не был мертв, и жив я не был тоже; А рассудить ты можешь и один: Ни тем, ни этим быть – с чем это схоже. [27]

Данте, от долгого путешествия по льдам и снегам на морозе, совсем окоченел и ослабел. Непослушные губы не могут произнести ни слова, оледенелые ноги и руки потеряли чувствительность. Кто странствовал в мире северного ледяного безмолвия, знает это чувство, когда ты вроде бы не мёртв, но и живым себя ощутить не можешь. Даже боль на морозе не чувствуется. Раны, полученные на морозе, начинают болеть только в тепле.

Lo «mperador del doloroso regno da mezzo «l petto uscìa fuor de la ghiaccia; e più con un gigante io mi convegno, [30] che i giganti non fan con le sue braccia: vedi oggimai quant'esser dee quel tutto ch'a così fatta parte si confaccia. [33] S'el fu sì bel com'elli è ora brutto, e contra «l suo fattore alzò le ciglia, ben dee da lui proceder ogne lutto. [36] Мучительной державы властелин Грудь изо льда вздымал наполовину; И мне по росту ближе исполин, [30] Чем руки Люцифера исполину; По этой части ты бы сам расчел, Каков он весь, ушедший телом в льдину. [33] О, если вежды он к Творцу возвел И был так дивен, как теперь ужасен, Он, истинно, первопричина зол! [36]

Дит – Люцифер по грудь возвышается изо льда, вмёрзнув в толщу льда озера Коцит. Сочетая данные библейского мифа, о восстании ангелов, во главе с Люцифером, против Бога Отца – Создателя – Творца, с временами Олимпийских Богов (Дит = Плутон = Аид приходится родным братом Зевса = Юпитера) и с построениями собственной фантазии, Данте по-своему рисует судьбу и облик Люцифера: некогда прекраснейший из ангелов, он возглавил их мятеж против Бога и вместе с ними был свергнут с небес в недра Земли, в средоточие Вселенной. Превратясь в чудовищного Дьявола, он стал властелином Ада. Так в мире возникло зло. Люцифер виновен в том, что осмелился дерзостно взглянуть на Бога.

Поэт заявляет, что любой исполин ближе по росту ему, чем даже руки Люцифера исполину. Этим сравнением он обнаруживает свой высокий рост: подобно своему деду, императору Петру I Алексеевичу, Пётр II Алексеевич был на голову выше окружающих его людей. Именно высокий рост позволяет встречным людям безошибочно узнавать его, возвышающегося над окружающей толпой. Люди того времени были невысокими: рост мужчины 150 см. считался нормальным.

На Звёздном Небе скоро будет видна часть вокруг Южного полюса – ости Звёздного Неба, которую пока загораживает Люцифер.

На Земле – это сооружение, уходящее под лёд реки и сильно возвышающееся над ним. Скорее всего, это плотина на реке, оборудованная шлюзом для сброса и подъёма воды и пропуска проходящих судов. Над шлюзом располагаются подъёмные механизмы для подъёма и опускания затворов – руки Люцифера; для этой цели могли служить механизмы, приводимые в движение ветром, либо водой, по типу ветряной или водяной мельницы или просто ворота, приводимые в движение конной, либо людской тягой.

Oh quanto parve a me gran maraviglia quand'io vidi tre facce a la sua testa! L'una dinanzi, e quella era vermiglia; [39] l'altr'eran due, che s'aggiugnieno a questa sovresso «l mezzo di ciascuna spalla, e sé giugnieno al loco de la cresta: [42] e la destra parea tra bianca e gialla; la sinistra a vedere era tal, quali vegnon di là onde «l Nilo s'avvalla. [45] И я от изумленья стал безгласен, Когда увидел три лица на нем; Одно – над грудью; цвет его был красен; [39] А над одним и над другим плечом Два смежных с этим в стороны грозило, Смыкаясь на затылке под хохлом. [42] Лицо направо – бело-желтым было; Окраска же у левого была, Как у пришедших с водопадов Нила. [45]

Люцифера поэт изображает единого в трёх лицах; это также отражено только у него, но и сам он онемел от изумления, увидя Люцифера трёхлицым. Боковые лица смыкаются на затылке под хохлом, что создаёт вид этакого запорожского казака с хохлом-оселедцем на макушке, над выбритой головой. Одно из лиц Люцифера красное – индейца (краснокожего), второе лицо бело-желтое – представителя жёлтой расы, третье, как у пришедших с водопадов Нила – чернокожего эфиопа, представителя чёрной расы. Следуя средневековой традиции, Данте, как расист, заявляет о превосходстве белой расы – расы господ.

Поэт описывает флаг государства, в пределы которого он входит – триколор, состоящий из чёрного, красного и желтого полотнищ, он представлен вертикальным баннером. Это – флаг Российской империи первой половины XVIII века, вернее, не самой империи, а Ингерманландии, на территорию которой Данте вступает. Флаг полностью соответствует триколору современной Германии [Рис. А. XXXIV. 1]. Три полосы флага смыкаются на горизонтальном древке, от которого посередине вверх идёт канат, как хохол на затылке запорожского казака.

Sotto ciascuna uscivan due grand'ali, quanto si convenia a tanto uccello: vele di mar non vid'io mai cotali. [48] Non avean penne, ma di vispistrello era lor modo; e quelle svolazzava, sì che tre venti si movean da ello: [51] quindi Cocito tutto s'aggelava. Con sei occhi piangea, e per tre menti gocciava «l pianto e sanguinosa bava. [54] Da ogne bocca dirompea coi denti un peccatore, a guisa di maciulla, sì che tre ne facea così dolenti. [57] Росло под каждым два больших крыла, Как должно птице, столь великой в мире; Таких ветрил и мачта не несла. [48] Без перьев, вид у них был нетопырий; Он ими веял, движа рамена, И гнал три ветра вдоль по темной шири, [51] Струи Коцита леденя до дна. Шесть глаз точило слезы, и стекала Из трех пастей кровавая слюна. [54] Они все три терзали, как трепала, По грешнику; так, с каждой стороны По одному, в них трое изнывало. [57]

Под каждым из лиц расположены по два крыла, как у херувимов, ведь Люцифер был одним из них. Отличие от крыльев херувима состоит в том, что крылья Люцифера лишены перьев, выглядят, как крылья летучей мыши – нетопыря. Крылья огромны, как и подобает при столь высоком росте.

Шесть глаз источают слёзы; расположенные под ними три пасти, из которых стекает кровавая слюна, терзают трёх грешников, как трепала (щётки, утыканные иглами, которыми треплют лён и коноплю).

Для Люцифера, как и для всех прочих бесов Ада, на Звёздном Небе должно найтись соответствующее созвездие, но подходящего созвездия не видно (трёхголового, как и Цербер). Обратившись к Марку Манилию, я нахожу образ, воспроизведенный Данте с максимальной точностью, вплоть до малейших деталей. Три головы Люцифера принадлежат трём разным созвездиям Звёздного Неба.

Из академической статьи:

Марк Манилий, римский астролог I века в своем астрологическом трактате «Астрономика» предположил, что южная приполярная область неба должна соответствовать симметричной ей северной области. Буквально соответствовать, до созвездий. Вот что он писал: «Там можно видеть таких же смотрящих в противоположные стороны Медведиц и между ними Дракона, огибающего их; мы думаем, что тот, недоступный нашему взору круг неба вращается такими же созвездиями, так же, как поддерживается такой же вершиной оси».

Аналогов им на Южном Звёздном Небе не обнаружилось, зато ясно виден образ, с которого поэт рисовал Люцифера с тремя пастями. Даже указание Марка Манилия, что Медведицы смотрят в противоположные стороны, педантично им воспроизведено.

Так же, как прототипические созвездия отсутствуют на Звёздной Карте, так и бес Люцифер остаётся в мрачном подземелье, на Звёздном Небе, среди созвездий, ему места нет.

На Земле крылья ветряной мельницы, обтянутые парусиной, в точности напоминают крылья летучей мыши. Ледяной ветер, который гонят крылья, точнее, вращающий крылья, промораживает до дна мелководную реку, воды которой, подпёртые плотиной шлюза, сочатся, как слёзы или пенная слюна, через щели затворов. Кровавым цвет её назван по цвету всех рек Ада. Поверх шлюза ходят трое смотрителей, наблюдающих за надёжностью работы затворов, конопатящих щели, запускающих в действие механизмы, снимающих или натягивающих парусину на остов крыльев мельницы. Всё это делается на ледяном ветру, под каскадом струй воды, хлещущих через любую дырочку плотины.

A quel dinanzi il mordere era nulla verso «l graffiar, che talvolta la schiena rimanea de la pelle tutta brulla. [60] Переднему не зубы так страшны, Как ногти были, все одну и ту же Сдирающие кожу со спины. [60]

На Земле Данте описывает «адскую» работу смотрителей шлюза. Терзаемые струями ледяной воды – ногтями, они ремонтируют сооружения шлюза, обмёрзшего сосульками – зубами. Неподвижные сосульки менее страшны, чем струи ледяной воды, не дающие просохнуть одежде и согреться работнику. Мокрая одежда не согревает, а холодит кожу.

«Quell'anima là sù c'ha maggior pena», disse «l maestro, «è Giuda Scarïotto, che «l capo ha dentro e fuor le gambe mena. [63] De li altri due c'hanno il capo di sotto, quel che pende dal nero ceffo è Bruto: vedi come si storce, e non fa motto!; [66] e l'altro è Cassio che par sì membruto. Ma la notte risurge, e oramai è da partir, ché tutto avem veduto». [69] «Тот, наверху, страдающий всех хуже, — Промолвил вождь, – Иуда Искарьот; Внутрь головой и пятками наруже. [63] А эти – видишь – головой вперед: Вот Брут, свисающий из черной пасти; Он корчится – и губ не разомкнет! [66] Напротив – Кассий, телом коренастей. Но наступает ночь; пора и в путь; Ты видел все, что было в нашей власти». [69]

То головой вперёд, то ногами – работники устраняют течи этого большого гидротехнического сооружения. На Землю спускается непроглядная ночь; Вергилий призывает поспешить в путь.

В трех пастях Люцифера казнятся те, чей грех, по словам Вергилия, ужаснее всех остальных: предатель величия Божеского (Иуда) и предатели величия человеческого (Брут и Кассий), двух властей, которые, согласно доктрине Данте, должны совместно (в лице первосвященника и в лице императора) вести человечество к блаженству вечному и к блаженству земному («Монархия», III, 16 [15]).

Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин – поборники республики, убившие (в 44 году до н. э.) императора Юлия Цезаря, основателя Римской империи.

Отмечу два момента: первый – Гай Кассий носит фамилию Лонгин, такую же носил и стражник у распятия Иисуса Христа, пропоровший его бок копьём – сотник Лонгин. Копьё Лонгина хранится и сегодня, как величайшая христианская святыня. Второй – Иуда, предатель Христа помещен вместе с Брутом и Кассием, предателями и убийцами Цезаря. Три грешника, казнящиеся в пастях Люцифера, принадлежат одному столетию (44 год до н. э. – 33 год н. э.), но между ними есть разница.

Иуда, с точки зрения христианина, заслуживает любой казни, в том числе и описываемой Данте. То, что в компанию с ним попали Брут и Кассий, убившие эллина и язычника Цезаря, хотя тот и был Римским императором, вызывает, мягко говоря, недоумение. В самом деле, за 18 веков, прошедших от Христа до написания Комедии, было злодейски предано и умерщвлено столько «наихристианнейших» царей, королей, императоров и Римских пап, что говорить об убийстве язычника Цезаря просто смешно. Этот вопрос потребует отдельного расследования за пределами данной книги.

Вергилий говорит: Данте увидел всё, что было в его власти – заканчивается путешествие в глубинах Ада, заканчивается и его описание.

Com'a lui piacque, il collo li avvinghiai; ed el prese di tempo e loco poste, e quando l'ali fuoro aperte assai, [72] appigliò sé a le vellute coste; di vello in vello giù discese poscia tra «l folto pelo e le gelate croste. [75] Quando noi fummo là dove la coscia si volge, a punto in sul grosso de l'anche, lo duca, con fatica e con angoscia, [78] volse la testa ov'elli avea le zanche, e aggrappossi al pel com'om che sale, sì che «n inferno i» credea tornar anche. [81] «Attienti ben, ché per cotali scale», disse «l maestro, ansando com'uom lasso, «conviensi dipartir da tanto male». [84] Poi uscì fuor per lo fóro d'un sasso, e puose me in su l'orlo a sedere; appresso porse a me l'accorto passo. [87] Велев себя вкруг шеи обомкнуть И выбрав миг и место, мой вожатый, Как только крылья обнажили грудь, [72] Приблизился, вцепился в стан косматый И стал спускаться вниз, с клока на клок, Меж корок льда и грудью волосатой. [75] Когда мы пробирались там, где бок, Загнув к бедру, дает уклон пологий, Вождь, тяжело дыша, с усильем лег [78] Челом туда, где прежде были ноги, И стал по шерсти подыматься ввысь, Я думал – вспять, по той же вновь дороге. [81] Учитель молвил: «Крепче ухватись, — И он дышал, как человек усталый. — Вот путь, чтоб нам из бездны зла спастись». [84] Он в толще скал проник сквозь отступ малый. Помог мне сесть на край, потом ко мне Уверенно перешагнул на скалы. [87]

Вергилий велит Данте крепче держаться за него, чтобы не поскользнуться и начинает спускаться вниз с обледеневшего склона (меж корок льда), покрытого густым кустарником. Добравшись до дна впадины, он поднимается по противоположному склону, но поэту кажется, что он поднимается вспять, по той же дороге. Постоянно напоминая Данте, чтобы тот держался крепче, Вергилий добирается до противоположного верха впадины, подсаживает туда сначала его, затем взбирается сам.

Io levai li occhi e credetti vedere Lucifero com'io l'avea lasciato, e vidili le gambe in sù tenere; [90] e s'io divenni allora travagliato, la gente grossa il pensi, che non vede qual è quel punto ch'io avea passato. [93] Я ждал, глаза подъемля к Сатане, Что он такой, как я его покинул, А он торчал ногами к вышине. [90] И что за трепет на меня нахлынул, Пусть судят те, кто, слыша мой рассказ, Не угадал, какой рубеж я минул. [93]

Спустившись до поясницы Люцифера, которая находится в центре Земли, согласно воззрениям Плутарха, Вергилий перевернулся головой в другую сторону и начал, уже в пределах Южного полушария, подъем головою вверх, к земной поверхности. Данте же показалось, что он повернул вспять, в сторону Коцита. Но Вергилий, поднявшись по другому склону (карабкаясь по шерсти Люцифера), вынес Данте и помог ему сесть на край отверстия, из которого торчат ноги Люцифера, после чего сам перешагнул на скалы, ступил на твёрдый берег. При таком перевороте создаётся ощущение, что изменилось направление силы тяжести.

На Земле путники совершают переход через высокое сооружение шлюза. До вершины они двигаются головой вперёд, перевалив вершину, спускаются вперёд ногами, можно подумать, обратно. Это ощущение знакомо каждому, переваливающему через гору, холм или стену.

Очутившись на другой стороне шлюза, Данте воспринимает всё в перевёрнутом виде, юмористически замечая: пусть об этом судят те, кто не угадал, какой рубеж он с Вергилием преодолел.

«Lèvati sù», disse «l maestro, «in piede: la via è lunga e «l cammino è malvagio, e già il sole a mezza terza riede». [96] Non era camminata di palagio là «v'eravam, ma natural burella ch'avea mal suolo e di lume disagio. [99] «Prima ch'io de l'abisso mi divella, maestro mio», diss'io quando fui dritto, «a trarmi d'erro un poco mi favella: [102] ov» è la ghiaccia? e questi com» è fitto sì sottosopra? e come, in sì poc'ora, da sera a mane ha fatto il sol tragitto?» [105] Ed elli a me: «Tu imagini ancora d'esser di là dal centro, ov'io mi presi al pel del vermo reo che «l mondo fóra. [108] Di là fosti cotanto quant'io scesi; quand'io mi volsi, tu passasti «l punto al qual si traggon d'ogne parte i pesi. [111] «Встань, – вождь промолвил. – Ожидает нас Немалый путь, и нелегка дорога, А солнце входит во второй свой час». [96] Мы были с ним не посреди чертога; То был, верней, естественный подвал, С неровным дном, и свет мерцал убого. [99] «Учитель, – молвил я, как только встал, — Пока мы здесь, на глубине безвестной, Скажи, чтоб я в сомненьях не блуждал: [102] Где лед? Зачем вот этот в яме тесной Торчит стремглав? И как уже пройден От ночи к утру солнцем путь небесный?» [105] «Ты думал – мы, как прежде, – молвил он, — За средоточьем, там, где я вцепился В руно червя, которым мир пронзен? [108] Спускаясь вниз, ты там и находился; Но я в той точке сделал поворот, Где гнет всех грузов отовсюду слился; [111]

Вергилий призывает Данте встать на ноги; дорога предстоит нелёгкой и длинной, а Солнце уже встало. На недоумённый вопрос: – «Как Солнце быстро повернулось от ночи к утру?» он даёт понять, что на Земле они вышли в Южном полушарии, с обратной её стороны. На Звёздном Небе и на Земле переход при этом совершён не только из Северного полушария в Южное, но и из Западного в Восточное. Солнце входит во второй свой час – в Восточном полушарии уже утро. Трепет и волнение поэта вполне объяснимы: увидеть другую половину Звёздного Неба из Южного полушария, в то время было исключительным событием, но сейчас там день и звёзды на небе не видны.

Руно червя, которым мир пронзен – шерсть Люцифера, пронизывающего Мир, как червь яблоко. Здесь руно червя – поросшие густым лесом берега северной реки Тверца в её верхнем течении. Путники находятся в пространстве шлюза со спущенной водой, высокие стены которого создают впечатление подвала.

На Земле и на Звёздном Небе путники совершили поворот к антиподам. Вергилий поясняет Данте, что они перешли вершину и начали спуск с другой стороны. Далее он излагает взгляд Плутарха на положение дел с тяжестью в центре Земли. Плутарх долго рассуждает о том, как люди могут держаться на Земле, если предположить, что Земля имеет форму шара, то с обратной её стороны люди ходят по отношению к нам «вверх ногами». Плутарху (и Данте) неизвестно, что сила тяжести около ядра Земли не имеет направления – наличествует состояние невесомости. Однако, в свете того, что они путешествуют по Звёздному Небу и поверхности Земли, такой переворот к антиподам вполне объясним. Точка, где слился гнёт всех грузов – центр Земли.

Понять направление силы тяжести в центре Земли затруднительно, но, стоя у Готторпского Глобуса, можно хорошо представить себе, как люди ходят по шарообразной Земле.

E se» or sotto l'emisperio giunto ch» è contraposto a quel che la gran secca coverchia, e sotto «l cui colmo consunto [114] fu l'uom che nacque e visse sanza pecca: tu hai i piedi in su picciola spera che l'altra faccia fa de la Giudecca. [117] Qui è da man, quando di là è sera; e questi, che ne fé scala col pelo, fitto è ancora sì come prim'era. [120] И над тобой теперь небесный свод, Обратный своду, что взнесен навеки Над сушей и под сенью чьих высот [114] Угасла жизнь в безгрешном Человеке; Тебя держащий каменный настил Есть малый круг, обратный лик Джудекки. [117] Тут – день встает, там – вечер наступил; А этот вот, чья лестница мохната, Все так же воткнут, как и прежде был. [120]

Над поэтом Южный небосвод, осеняющий безлюдное море, противоположный Северному небосводу, осеняющему обитаемую сушу, посредине которой стоит Иерусалим, где угасла жизнь в безгрешном Человеке – Христе. Гору посреди моря Вергилий называет Джудеккой (иудейкой), названной так по имени апостола Иуды, который предал Христа. Здесь казнятся предатели своих благодетелей, наравне с предателями величества Божеского и человеческого.

Ещё два штриха к топониму Джудекка:

Во-первых, Джудеккой (иудейкой) или Джудаикой (Iudayka) до сих пор называют Американский континент, а сегодня – Соединенные Штаты Америки. Чтобы создать образ окончания прохождения подземным миром, выход из подземелья Ада в сторону Америки совершенно естественен.

Во-вторых, джудекка – одно из названий языка сефардов (иудеев).

Бывал ли Данте в Америке, я не знаю. Сегодня он путешествует вдали от неё, по покрытым льдом рекам Центральноевропейской России.

Дверца Готторпского Глобуса, в котором много времени проводил Пётр II, первоначально была расположена в точности напротив Малой Азии и Константинополя, через который путники попали в Земные недра – Ад. Сегодня, после реставрации она расположена в акватории Индийского океана.

Da questa parte cadde giù dal cielo; e la terra, che pria di qua si sporse, per paura di lui fé del mar velo, [123] e venne a l'emisperio nostro; e forse per fuggir lui lasciò qui loco vòto quella ch'appar di qua, e sù ricorse». [126] Сюда с небес вонзился он когда-то; Земля, что раньше наверху цвела, Застлалась морем, ужасом объята, [123] И в наше полушарье перешла; И здесь, быть может, вверх горой скакнула, И он остался в пустоте дупла». [126]

Данте вполне самостоятельно перерабатывает и дополняет библейский миф о падении Люцифера. Этой мистической катастрофой он объясняет ту архитектонику преисподней и горы Джудекки, которая лежит в основе его поэмы.

Люцифер, свергнутый с небес, вонзился в Южное полушарие Земли и застрял в ее центре, средоточии вселенной. Суша, прежде выступавшая на поверхности Южного полушария, застлалась морем, в ужасе уклоняясь от соприкосновения с Люцифером, выступив из волн в Северном полушарии. Быть может, продолжает Вергилий, здесь, где теперь имеются пещера и ведущий от нее «незримый путь» к земной поверхности, суша, отшатнувшись от Люцифера, скакнула вверх, образовав гору Джудекки, приходящуюся теперь над ступнями Люцифера, и он остался в пустоте дупла. Тогда же в Северном полушарии, вокруг головы Люцифера, расступившаяся суша образовала воронкообразную пропасть Ада с центром в Константинополе.

На Звёздном Небе, воронкообразная пропасть нижнего Ада – сужающаяся от небесного экватора к Южному полюсу полусфера небосвода, заполненная созвездиями.

В центре Ватикана, в сквере, который квадратом облегают галереи современных музеев Ватикана, установлена скульптурная группа: – «Рождение Луны Землёй» [Рис. А. XXXIV. 2]. Вселенская катастрофа представлена в виде раскалывающейся Земли, из недр которой вырывается новорожденная Луна.

Так представлена гипотеза некоторых учёных, трактующая, что при столкновении с Землёй, небесное тело значительной величины, скажем, крупная комета, пройдя сквозь Землю, увлекла с собой часть земного вещества, образовав спутник Земли – Луну. Данте рисует перед нами такую же картину вселенской катастрофы, описывая попадание в Землю крупного астероида (Люцифера).

Luogo è là giù da Belzebù remoto tanto quanto la tomba si distende, che non per vista, ma per suono è noto [129] d'un ruscelletto che quivi discende per la buca d'un sasso, ch'elli ha roso, col corso ch'elli avvolge, e poco pende. [132] Там место есть, вдали от Вельзевула, Насколько стены склепа вдаль ведут; Оно приметно только из-за гула [129] Ручья, который вытекает тут, Пробившись через камень, им точимый; Он вьется сверху, и наклон не крут. [132]

Выход на сторону Южного полушария идёт по безлюдной местности; Ад заканчивается в центре Земли, откуда начинается подъём на её поверхность.

В глубине пещеры, окружающей Вельзевула (одно из имен Люцифера), есть место, где протекает ручей, вверх по течению которого, в полной тьме (следуя путем незримым), путники начинают восхождение к поверхности Южного полушария Земли. Этот ручей уносит в преисподнюю воды Леты, стекающей сюда с вершины Чистилища. С другой стороны, в эту пещеру впадают воды реки Флегетон, образующие ледяное озеро Коцит.

Lo duca e io per quel cammino ascoso intrammo a ritornar nel chiaro mondo; e sanza cura aver d'alcun riposo, [135] salimmo sù, el primo e io secondo, tanto ch'i» vidi de le cose belle che porta «l ciel, per un pertugio tondo. E quindi uscimmo a riveder le stelle. [139] Мой вождь и я на этот путь незримый Ступили, чтоб вернуться в ясный свет, И двигались все вверх, неутомимы, [135] Он – впереди, а я ему вослед, Пока моих очей не озарила Краса небес в зияющий просвет; И здесь мы вышли вновь узреть светила. [139]

Словом «светила» (stelle – звезды) заканчивается каждая из трех кантик Комедии.

Данте вслед за Вергилием продвигается вверх вдоль ручья, пока они не выходят на поверхность Земли. Долгий спуск в Ад несоразмерен быстрому подъёму на поверхность Земли, но при продвижении по Звёздному Небу неохваченным оставался только малый участок вокруг Южного остья, так что всё объяснимо.

Путники вышли, чтобы увидеть созвездия Южного Звёздного Неба, вернее, последнее из них, но звёзды днём не видны, за исключением главной – Солнца.

На Земле они передвигаются вдоль реки, покрытой льдом, против её течения. Где они находятся сейчас и по какому пути следуют?

Это место на Земной карте расположено в самом центре Европейской части России – там, где сейчас находится город Вышний Волочок. Эта плотина, выросшая со временем, и сегодня возвышается в истоке реки Тверца [Рис. А. XXXIV. 3]. В наше время это небольшая ГЭС, расположенная в пригороде города Вышний Волочок. Игра слов – высокий Люцифер – Вышний Волочок.

Гора, на которой находятся путники, называется Вышневолоцкой возвышенностью, примыкающей к Валдайской возвышенности – самому высокому месту Центральноевропейской России, истоку всех её рек.

Единственным естественным путём, соединяющим Москву со столицей Российской империи – Санкт-Петербург, в XVIII веке, вплоть до постройки в начале XIX века шоссейной дороги, «воспетой» А. Н. Радищевым и А. С. Пушкиным, была Вышневолоцкая водная система, обустройство которой началось по инициативе Петра I в самом начале Великой Северной войны 1700– 1721 годов. Путь от Москвы лежал по суше в сторону города Старицы, дальше по реке Волге спускались до города Твери, поднимались вверх по реке Тверце до Вышнего Волочка. В зимнее время дорога эта использовалась как санный путь, при этом большая часть пути проходила по покрытой льдом реке, путь от Старицы лежал на старинный город Торжок, расположенный выше по реке Тверце.

Лёд постоянно сопровождает путников в Аду. Вергилий утверждает, что наклон ручья не крут и по нему можно с лёгкостью подняться на поверхность. В самом деле, система каналов Вышневолоцкой водной системы отрегулировала течение рек, прежде всего Тверцы, снизив их скорость, сделав благоприятным судоходство по ним. В Вышнем Волочке к 1743 году усилиями М. И. Сердюкова [Рис. А. XXXIV. 4] была устроена система каналов и шлюзов, соединяющих реки Тверца, Цна и Мста.

В этом месте было устроено первое искусственное водохранилище, подпёртое дамбами, называемое Заводским, по расположенному на его берегу крупному стеклозаводу, который в наше время называется стеклозавод Красный Май (это водохранилище, всю зиму покрытое толстым льдом располагает поэт в самом центре Ада, как ледяное озеро Коцит).

Из академической статьи:

Михаил Иванович Сердюков (Бароно Силингинов, Бароно Имегенов) (1678 (1678) – 1754 годы) – российский купец, гидротехник, судостроитель. Известен развитием Вышневолоцкой водной системы.

В 1695 году он попал в Москву. Приказчик Иван Михайлович, Сердюков, приёмным сыном которого он был, по торговым делам бывал в Архангельске, Астрахани, Персии. В этих поездках его сопровождал Михаил (Бароно).

В 1700 году Иван Сердюков умер. Михаил Иванович поступил на службу к московскому купцу Матвею Григорьевичу Евреинову. В лавке Евреинова Пётр I познакомился с ним. В 1700 году Пётр I распорядился записать Сердюкова в новгородское купечество, поручив ему исполнение подрядных работ. Во время Северной войны он поставлял для армии крупные партии хлеба и муки.

Сердюков арендовал землю у Вышнего Волочка, где построил винокуренный завод. Во время строительства канала итальянцами, он следил за ходом строительства, пытался изучать гидротехнику. Канал был построен плохо и работал с большими перебоями. Весной 1718 года паводком были повреждены шлюзы. Сердюков дважды (в 1718 и 1719 годах) обращался к Петру I с предложениями отремонтировать канал. Пётр I вызвал его в Санкт-Петербург, ознакомил с планом переустройства Вышневолоцкой системы, и подарил книгу французского гидротехника Буйе «О способах, вторящих водохождение рек свободное».

29 июня 1719 года царским указом Михаилу Ивановичу Сердюкову был передан в управление Вышневолоцкий канал и шлюзы. К 1722 году он завершил ремонт канала и шлюзов, пропускная способность которых выросла в два раза. На реке Цна в 1740– 1741 годах было создано искусственное водохранилище (Заводское) площадью 6 км², что дало возможность поддерживать уровень воды в канале.

У Сердюкова появилось множество врагов: ямские артели, которые лишились работы, монастырские власти, по землям которых прошёл канал и др. Его имущество подвергалось нападениям (например, был подожжён кожевенный завод). Для охраны канала и заводов Сердюкова Пётр I усилил охрану.

Кроме поддержания Вышневолоцкой системы, Сердюков строил различные суда; как для своих нужд, так и по государственным заказам. За свою деятельность Михаил Иванович получил в подарок от Петра I два золотых перстня. По указу Елизаветы Петровны от 15 октября 1743 года, он был пожалован в потомственные дворяне.

После смерти Петра I правительственная поддержка практически прекратилась. Средства за ремонт каналов выплачивались государством порой с 15-летней задержкой. После воцарения Анны Иоанновны в 1730 году, Миних несколько раз пытался изъять Вышневолоцкую систему у Сердюкова. Михаила Ивановича несколько раз вызывали в Сенат для докладов.

Михаил Иванович Сердюков умер в 1754 году, похоронен в городке Градолюбль на берегу Заводского водохранилища.

В 1912 году у его могилы жители Вышнего Волочка установили памятник; в 2006 году на привокзальной площади Вышнего Волочка был установлен памятник Петру I и М. И. Сердюкову [Рис. А. XXXIV. 5].

Сердюков вкладывал в это строительство свои средства, испросив у императора право, завести в этих районах питейные заведения, магазины имельницы, с условием, что они будут освобождены от податей.

Я снова столкнулся с мельницами, отмеченными в Комедии. Становится понятней образ грешников, мучающихся в пастях Люцифера. В каждой деревне по пути Данте было«питейное заведение», в дверях которого валяются пьяные, кто, выходя, сваливается на порог и торчит головой вперёд, а другой, не сумев войти, валится через порог и торчит ногами на улицу. А уж Люцифер пьянства обязательно обдерёт всех «грешников» догола, содрав с каждого по три шкуры.

Путники, перейдя через систему шлюзов с реки Тверца вниз по течению реки Цна, выходят на простор Заводского водохранилища. Поспевают они вовремя – приближается 16 апреля 1743 года – Светлое Христово Воскресенье, после которого реки вскроются ото льда. Дальнейшее передвижение сухим путём и по льду станет невозможным, поэтому дальше путь пойдёт вниз по течению реки Мста, с караванами попутных судов идущих в сторону Санкт-Петербурга.

В то время водный путь практически был дорогой с односторонним движением. От Вышнего Волочка вниз по реке Мсте до озера Ильмень, далее по реке Волхов до Ладожского озера, а из него по реке Неве в сторону Санкт-Петербурга за сезон проходило порядка 5000 судов, снабжающих столицу Российской империи всем необходимым. И товары, и сами суда оставались в Санкт-Петербурге, к следующей навигации в Средней России рубились новые.

Время для преодоления пути по Вышневолоцкой водной системе от Москвы до Санкт-Петербурга составляло более трёх месяцев. В обратную сторону налегке передвигались курьеры, почта, «служивые люди», продавшие товар купцы, но чисто водным путём, против течения рек никто не путешествовал. От Санкт-Петербурга старая дорога шла через Гатчину, Лугу, Демянск до Валдая и дальше, вдоль реки Валдайки до озера Пирос. Из озера Пирос по быстрой реке Березайке спускались до реки Мста, там короткий подъём по Мсте до Вышнего Волочка. До него добираться было долго, зато потом, по быстрой реке Тверце до Твери, оттуда вниз по реке Волге до Ярославля, Костромы и Нижнего Новгорода спускались весело. От Ярославля лежит древний сухой путь на Москву через Ростов Великий, Переяславль, Владимир и Суздаль, пока не покажутся купола Троице – Сергиевой лавры, откуда рукой подать до Москвы.

А. XXXIV. 1 Флаг Германии – триколор, висящий вертикально.

Данте видит этот флаг в Вышнем Волочке – на границе тогдашней Ингерманландии, в которой располагалась и столица Российской империи – Санкт-Петербург. Старая столица – Москва не входила в пределы Ингерманландии.

А. XXXIV. 2 Скульптурная группа: – «Рождение Луны Землёй». Музеи Ватикана.

Иллюстрация гипотезы о происхождении Луны в результате столкновения Земли с небесным телом, возможно кометой. Соотношение диаметров Луны и Земли – 0,2725 не выдержано, Луна выполнена вдвое больше, чем на самом деле, однако наглядно видно, насколько велика Луна, влияющая на приливы и отливы Земного Океана, даже если её уменьшить вдвое.

Хорошая иллюстрация к гипотезе Плутарха о «скважности» Луны, планет и звёзд.

А. XXXIV. 3 Река Тверца от Вышнего Волочка до Твери, где она впадает в реку Волга

Путь по Вышневолоцкой Водной системе начинался с подъёма против течения реки Тверцы (зимой по льду реки). Зимой путь из Москвы срезали по маршруту Старица, Ржев, Торжок, обходя болота между Москвой и Тверью.

А. XXXIV. 4 Портрет М. И. Сердюкова (1678– 1754 годы).

Строитель Вышневолоцкой Водной системы, единственного пути из Москвы в новую столицу – Санкт-Петербург. За сезон по Вышневолоцкой Водной системе в сторону Санкт-Петербурга проходило до 5000 судов

А. XXXIV. 5 Памятник Петру I Великому и Михаилу Сердюкову в Вышнем Волочке.

Строитель Вышневолоцкой водной системы, связавшей старую столицу Москву и новую – основанный Петром Великим Санкт-Петербург, Михаил Иванович Сердюков разворачивает перед императором план задуманной им в 1718 году водной системы. К 1740 году система была им создана и успешно прослужила до открытия другого водного пути – Мариинской водной системы в XIX веке.