Чуть качаясь, поезд шел, как будто гончие по следу. С минимальным опозданьем еду я сейчас домой. Только грусть одолевает — не к тебе сегодня еду. Только радость на душе — увижусь завтра я с тобой. По вагонам носят книги, носят книги и газеты. Я такого за всю жизнь свою не видывал нигде. И, бородками обросшие, небритые студенты Терпеливо объясняют смысл книг для всех людей. Им на сессии терзаться с объяснениями завтра И профессора пытаться хоть на тройку совратить. Но сегодня нужен ужин, а назавтра нужен завтрак, Чтоб на завтрак заработать, по вагонам им ходить. Как же мы, когда учились, беззаботно вроде жили, Книг самим нам не хватало, негде было их купить. И на хлеб чтоб заработать, по вагонам не ходили, Ну, а если и ходили, так вагончики грузить. По червонцу заработав, как же жили мы богато. «Хлеб насущный даждь нам днесь» никто из нас не говорил. В рестораны мы ходили, будто в собственные хаты, И кутили там, пока нас метрдотель не выводил. Одного не понимали, что подставив нам кормушку, Нас правители хранили и от смуты, и от дел, Чтобы завтра брат в Афгане подцеплял людей на мушку, Чтоб сегодня я врагом в Чехословакию летел. Отгороженный от мира, отлученный от причастья, Я того, что с нами будет, в своих снах не разглядел. Но явился Солженицын и разъял меня на части, Но открылись вдруг глаза, и я смотрел, смотрел, смотрел. И я понял, что я в жизни ничего еще не смыслю, И пошел учиться заново, у новых мудрецов. И студенты по вагонам понесли другие мысли, И пророки, хоть без чести, дали много новых слов. И кто прав, кто виноват, кого приму, кого отвергну — Разбираться стал, пытаясь объяснить себе все вновь. И безверье помогало ничего не брать на веру, А безбожье помогло познать и Веру, и Любовь. И безрадостные мысли вдруг вселили в душу радость, А бесхитростные думы хитрость всю перевели. Понял, что живу и плачу, и люблю я, и страдаю, Еще крепче ощущая под ногами твердь земли. На земле стою на этой с непокрытой головою, И встречаю свежий ветер, и ловлю его лицом. Я спешу к тебе навстречу и любовь свою открою. И покрепче охвати меня ты рук своих кольцом.