Кончился бой.
Народ утих. Погибших похоронили. Но люди не расходились, хотя Нугзар Эристави был уже далеко.
У подножия холма, на краю поляны, полукругом огороженной булыжниками, собрались старшины хевских сел со своими знаменами. Был среди них и хевисбери Гоча. Все молчали, низко опустив головы. За каменным полукругом волновался народ. Не одна лишь печаль о погибших товарищах была начертана на лицах. Какая-то новая беда сторожила Хеви.
Гоча поднял голову и вгляделся в толпу. Взгляд его встретился со взглядом Онисе, который быстро опустил глаза. Опустил глаза и Гоча. Тихим, но твердым голосом он произнес:
– Приведите виновных!
Народ расступился, и перед судьями, избранниками Хеви, предстали два осетина и Гугуа.
– Развяжите руки, – приказал хевисбери.
Гоча сел на камень, сжал голову ладонями, локтями уперся в колени и весь обратился в слух.
Вышел вперед старейший из старшин общины – теми и, опустившись на колени, обратился к народу:
– Люди общин! К вам мое слово, слушайте меня!.. Вот стоят перед вами два осетина. Шесть лет тому назад пришли они в нашу общину. Вызвав сочувствие наше к своей беде, они рассказали нам, что убили человека, что их преследуют и нельзя им оставаться на родине. Поистине, дурное дело – убить человека, но бывает и так, что в беде человек даже на самого себя накладывает руки. Они, несчастные, просили пристанища и куска хлеба у Хеви… В Хеви не принято скрываться от гостя, принято у нас призреть, приютить просящего. И Хеви приютил их, выстроил им дома, отвел им поля, назвал их братьями своими и дал им спокойную жизнь. Чем же отплатили они нам?… Нашим врагам они указали дорогу к нам, они помогли им нежданно напасть на нас, чтобы предательски погубить тех, кто протянул им руки в беде! Что вы скажете на это, люди?… Я рассказал вам обо всем, потому что нелегко убить человека…
Старик замолк, поклонился на четыре стороны и снова занял свое место.
– Говорите, оправдывайтесь, если можете! – сказал осетинам Гоча.
Народ смотрел, затаив дыхание. Осетинам нечем было оправдаться. Оба бросились на колени и, рыдая, просили прощения. Но судьи были глухи к их мольбам. Они подошли к Гоча и, посовещавшись с ним, возвратились на свои места. И в наступившей тишине раздался суровый голос Гоча:
– Оба должны быть побиты камнями!
Народ зашумел. Лица осужденных мертвенно побледнели. Один из преступников подполз на коленях к Гоча, продолжавшему неподвижно сидеть в глубокой задумчивости.
– Гоча, смилуйся! – воскликнул он. – Спаси – и я стану рабом твоим!
– Ты будешь побит камнями! – все так же сурово повторил хевисбери.
– Так, значит, меня побьют камнями, я умру! – Осужденный вскочил на ноги. – Пусть я умру, но и ты жить не будешь!
В руках его блеснул кинжал, который он прятал под чохой. Мгновенно сомкнулась толпа, завертелся людской клубок. И когда клубок разомкнулся, Гоча все так же неподвижно сидел на камне и только глядел с отвращением на то место, где валялись трупы побитых камнями предателей.