Закрытие сералей
Времена менялись, а с ними менялись и гаремы. В 1876 г. на трон взошел Абдул-Хамид II. Ему досталось огромное наследство, но удержать его было не так просто. Революционные бури изменили Европу и подбирались уже к Блистательной порте, угрожая самому султанскому трону. И тут уже было не до гарема.
«В свое время сераль султана Абдул-Меджида был местом безумных оргий, – писал Д. Дорис. – И его жены, в отсутствии строгого надзора, предавались самым разнузданным вольностям. Сменивший его Абдул-Азиз, ревнивый как тигр, выправил эти пошатнувшиеся нравы. Но никогда султанский гарем не содержался в такой строгости, не был таким закрытым и, если можно так выразиться, таким «правильным», каким он стал при нынешнем Султане.
…Мы еще помним легенды о тех временах, когда могущество восточных монархов было равным разве что их храбрости, сластолюбию и роскоши.
Эти времена, по счастью, давно прошли, и обветшалое состояние современного сераля – не более чем один из очевидных признаков его упадка. Но прежде чем он исчезнет окончательно, свидетельницей скольких преступлений, казней и средневековой жестокости станет мрачная тюрьма Йилдыза?
Сегодня в Йилдызе невозможно себе представить не только любовную интригу, но даже самый ничтожный каприз, самую маленькую страстишку, самый беглый взгляд очей.
Запертые в двойном кольце высоких и толстых стен, обитательницы сераля живут в неправдоподобном мире, доступ в который закрыт для любого мужчины, кроме Великого Турка. Не только тщеславие или ревнивый нрав побудили Абдул-Хамида сделать свой великолепный гарем столь неприступным. Здесь прежде всего – как и во всех его поступках – сказался извечный страх перед заговорами, боязнь появления среди стада его покорных рабынь какой-нибудь мусульманской Юдифи, восточной Шарлотты Кордэ.
Раньше Султан был очень склонен к наслаждениям. Не чужд он их еще и теперь, но предается им лишь в моменты спокойствия, когда у него нет серьезных забот, и мысль о какой-либо реальной или мнимой опасности не поселяется в его воображении».
Султану было чего опасаться. В Турции начались брожения и возникали тайные партии. В 1889 г. младотурки основали организацию «Единение и прогресс», начавшую планомерную борьбу против абсолютизма.
Абдул-Хамид принялся искоренять крамолу с таким усердием, что получил в народе прозвище «кровавый». Деспотический режим, установленный султаном, подавлял инакомыслие со всей суровостью, но было уже слишком поздно. Совладать со взбунтовавшейся страной оказалось куда сложнее, чем с беззащитным гаремом. Не помогли и западные союзники, на которых уповал султан. Зато эхо русской Революции 1905–1907 гг. оказалось весьма ощутимым.
В 1908 г. произошла Младотурецкая революция, которая провозгласила конституционную монархию.
Абдул-Хамид не смирился с таким ударом по многовековым устоям монархии и попытался вернуть утраченное, но в результате потерпел поражение и был попросту низложен.
Абдул-Хамид II – 34-й султан Османской империи
В гаремах, которые теперь стали не государственным учреждением, а личным делом низложенного монарха и пришедшего ему на смену Мехмеда V, воцарилась мрачная тишина. Никто не знал, что с ними будет дальше, но все понимали, что будущего у них нет. Вскоре сбылись и самые мрачные предчувствия – гаремы были запрещены законом.
Султаны еще были, но гаремов уже почти не осталось. Пришедшие к власти младотурки не смогли решить накопившихся проблем. К тому же сделали неверную ставку на Германию в начавшейся Первой мировой войне. Поражение Германии положило конец и деятельности младотурков. Они ничего не смогли противопоставить победившей Антанте, которая принялась делить не только огромную Турецкую империю, но и саму Турцию. Новую, уже национально-освободительную революцию 1918–1923 гг. возглавил М. Ататюрк (отец турок), разбивший английские оккупационные войска и ставший затем первым президентом Турецкой Республики. Тогда же было запрещено и многоженство.
Последний турецкий султан Мехмед V покинул страну на борту британского военного корабля, бросив свой гарем на произвол судьбы. Это стало серьезной проблемой правительственных чиновников. Сотни покинутых женщин, десятки евнухов и множество гаремной прислуги смотрели на жизнь вне стен сераля с затаенным ужасом. Они были похожи на диковинных птиц, выращенных в неволе и теперь выпускаемых во враждебный им новый мир. Такая свобода их не прельщала.
Прислугу кое-как пристроили. Евнухи, имевшие средства, устроились сами. Те, что ничего не имели и ничего не умели, кроме как «пасти гаремное стадо», отказывались покидать женщин до последней возможности. Кого-то из наложниц забрали родственники, но от многих родные отказывались. Часть наложниц была отправлена в Европу, под защиту международных гуманитарных организаций, часть удалось выдать замуж в Турции. Остальные так и исчезли в тумане времени.
Во дворце Топкапы теперь музей
Теперь в султанском гареме – музей, который охотно посещают сотни тысяч туристов. И каждый из них ищет, а порой и находит там подтверждение своих представлений или фантазий, тайных желаний или открытого неприятия сладостных мужских грез о чудесном собрании прекраснейших женщин, мечтающих о взгляде, прикосновении, любви своего единственного господина.
Рисунок Миссъ. На тему традиций гарема любили пошутитьдаже в начале XX века