Когда Ширали, передаваемый кунаками харбукцев от аулу к аулу, добрался до Согратля, караульные встретили его настороженно. Он не был похож на горца. Небритая, как у других, голова и непривычная одежда наводили на мысль, что это мог быть шахский лазутчик. Но Ширали прибыл открыто, не прячась, и попросил встречи с главой общества.

Оказалось, что это невозможно, потому что Пир-Мухаммад находился на Большом совете Андалала, проходившем, как обычно, в урочище Руккладух неподалеку от Чоха.

– У меня важные новости, – настаивал Ширали.

– У нас тут решаются дела поважнее, – отвечали караульные.

– Придется подождать.

– Я друг вашего Мусы-Гаджи, – добавил Ширали.

– Мусы-Гаджи? – не поверили караульные.

– Разве он не погиб?

– Он жив. И я знаю, где он, – убеждал их Ширали.

Караульные озадаченно переглянулись:

– Жив?

– Если ты его друг, будь нашим гостем. А когда аксакалы вернутся…

– Тогда хотя бы передайте Фирузе, что Муса-Гаджи не погиб, – попросил Ширали.

– Фирузе? – изумились караульные.

– Ты и ее знаешь?

– Мы спасали ее вместе с Мусой-Гаджи, – сказал Ширали.

– Значит, и Фируза тебя знает?

– Конечно, – улыбнулся Ширали. – Я ее брат перед Аллахом.

– Так и быть, – решили караульные. – Мы отведем тебя в их дом.

Один из караульных пожал руку Ширали и повел его за собой.

У дома их встретил Мухаммад-Гази, правивший на точиле свою саблю. Караульный поздоровался с аксакалом и кивнул на Ширали.

– Этот человек утверждает, что спасал с Мусой-Гаджи твою дочь.

Мухаммад-Гази вгляделся в незнакомца, о котором рассказывали ему кунаки-харбукцы, привезшие Фирузу, пожал гостю руку и спросил:

– Ты – тот самый туркмен?

– Да, уважаемый, – кивнул Ширали.

– Ширали! – раздался вдруг радостный голос Фирузы.

Она возвращалась от родника с кувшином воды и сразу узнала своего спасителя.

– Фируза! – заулыбался Ширали, а затем вспомнил то, чего Фируза ждала больше всего: – Муса-Гаджи жив!

– Жив! – воскликнула Фируза, роняя кувшин.

Но Ширали не дал ему упасть, отпил воды и поставил кувшин у стены дома.

– Где же он? Что с ним? – взволнованно спрашивала Фируза, стараясь взять себя руки.

Горянке не полагалось так волноваться о мужчине, который еще не стал ее мужем.

– Ты его видел? – спросил Мухаммад-Гази. – Хотя чего же мы тут стоим, пойдем в дом.

Пока Ширали рассказывал все, что случилось с Мусой-Гаджи, слезы сострадания на лице Фирузы сменялись слезами радости. А Мухаммад-Гази лишь качал головой, представляя, через что пришлось пройти его будущему зятю.

– А когда одно из двух войск Надир-шаха двинулось в поход, Муса-Гаджи ехал с ними, – закончил рассказ Ширали. – Я видел это собственными глазами. И он подал мне знак, что сделает все, как нужно.

– Значит, он поведет их через Аймакинское ущелье? – уточнил Мухаммад-Гази.

– Разве это не лучшее, что он может сделать, чтобы отомстить шаху? – спросил Ширали.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Мухаммад-Гази.

– Харбукцы уже отправили людей – предупредить ханов Мехтулы и Хунзаха и самих жителей Аймаки.

– А главное войско, говоришь, двинется на нас во главе с самим Надир-шахом?

– Вы и сами об этом скоро узнаете, – подтвердил Ширали. – Но разве не лучше знать такое заранее?

– Тут важна каждая минута, – кивнул Мухаммад-Гази и велел седлать своего коня.

Фируза хотела узнать о Мусе-Гаджи побольше, хотела, чтобы Ширали еще раз рассказал, как змея убила злобного Лала-баши, как им помогал француз, которого она видела в делийской сокровищнице, как старался Калушкин, чтобы выручить Мусу-Гаджи…

– Нам пора ехать, – прервал ее отец, – пока не закончился Большой совет.

Они с Ширали вскочили на коней и помчались к Чоху.

А Фируза, утирая слезы, бросилась к дому матери Мусы-Гаджи, чтобы сообщить ей радостную весть.