Известие о разгроме отрядов Лютф-Али-хана в Аймакинском ущелье мгновенно разнеслось по Дагестану. Горцы преисполнились гордости и уверенности в своих силах. В Андалал поспешили новые дружины из обществ и отдельных аулов, поднявшихся на борьбу с Надир-шахом.

Собравшиеся на совет вожди обществ и прибывших отрядов решили послать к Надиру парламентеров, надеясь, что шах, наконец, одумается и покинет Дагестан. Но, получив его кровавый ответ, горцы поняли, что теперь битвы не миновать.

Они прочли над головами аксакалов молитвы и предали их земле.

– Надир допустил неслыханное кощунство, – горестно произнес Пир-Мухаммад. – Теперь у нас не может быть мира.

– Мы будем с ним сражаться, пока не погибнем или не помутится наш рассудок, – говорили вожди.

– И этот выродок смеет называть себя мусульманином!

– Он заплатит за все!

Горе людей было безмерно, но приходилось сдерживать свои чувства, потому что им предстояло решать, как справиться с огромной силой, нависшей над Андалалом. Мнения были разные, но никто не предлагал покориться. Все жаждали одного – уничтожить врага любым способом: когда можно – нападая, когда нужно – обороняясь. Даже самая жгучая ненависть к Надир-шаху не отменяла его полководческих талантов, умения наносить неожиданные удары и обманывать противника. А значит, нужно было предвидеть действия хитроумного каджара, а еще лучше – вынудить его действовать так, как было выгодно горцам.

– Надир может обрушиться на нас с Турчидага в любую минуту, – сказал Пир-Мухаммад. – И мы должны сделать так, чтобы не он, а мы направляли ход сражения.

Кто-то предложил первыми напасть на шаха, но всем было ясно: в открытом бою невозможно одолеть море каджаров с их пушками, тем более что враги оседлали плато, возвышавшееся над Андалалом.

– А ты что скажешь? – обратился Пир-Мухаммад к Амирасулаву Ругуджинскому.

– Наши аулы превращены в крепости, – начал Амирасулав. – И ни один из них не станет для шаха легкой добычей.

– Воины не дрогнут, – заверил Чупалав. – А женщины точат свои серпы. Они не хотели уходить даже из ближайших к врагу аулов.

– Верно, – подтвердил Дамадан из Мегеба.

– Еле уговорили, – покачал головой Шахбан из Обоха.

– Подмога идет со всего Дагестана, – продолжал Амирасулав. – Но каджаров все равно будет во много раз больше.

– У Надира осталось тысяч пятьдесят, а может, и больше, – сказал Муртазали. – И это – регулярная армия, которая покорила почти весь Восток. С хорошим оружием и в крепких доспехах. Но это им не поможет.

– Посмотрим, на что годится их оружие и так ли крепки их доспехи, – отвечали предводители.

– Дух наших воинов покрепче их панцирей, – кивнул Муртазали.

– Пусть думают, что они непобедимы, нам это только на руку, – добавил Чупалав.

– Против их числа будут наше умение и наши горы, – сказал Пир-Мухаммад.

– И Аллах не оставит нас без помощи в праведной битве, – добавил Ибрагим-хаджи Гидатлинский.

– А как насчет пушек? – спрашивали предводители. – Много их у Надира?

– Достаточно, – сказал Муртазали. – Но с Турчидага они вряд ли далеко достанут.

– Им остается стрелять по ближним аулам, – говорил Чупалав. – До Мегеба или Обоха они достать смогут.

– Хорошо бы сделать так, чтобы их пушки не стреляли, – произнес Дамадан из Мегеба.

– Если шах втащил их на Турчидаг, то ядер для нас не пожалеет, – покачал головой Шахбан из Обоха.

– Разве что… – задумчиво произнес Муртазали.

– Что? – с надеждой спросил Чупалав.

– Дождь, – сказал Муртазали. – Если намокнут порох и фитили, то не только пушки, но и ружья каджарские придут в негодность. Они без замков, да и патронов готовых, в камышовых трубках, у стрелков всего по нескольку штук.

– А наши кремневки по-прежнему будут стрелять, – обрадовался Амирасулав. – Только дождей у нас давно не было.

– А их конница? – продолжали спрашивать предводители. – С ней как быть?

– Она слишком тяжела в своих доспехах, – отвечал Муртазали. – В здешних ущельях им негде будет развернуться.

– Все же многовато у Надира войск, – беспокоились предводители. – Разом двинутся – затопят все вокруг.

– Могло быть намного больше, если бы горцы не били их по дороге, если бы не сражался каждый аул, если бы Сурхай-хан не воевал до последней возможности и если бы не разгром Лютф-Али-хана в Аймаки, – сказал Пир-Мухаммад. – А мы должны разгромить здесь Надир-шаха.

– Думаю, главные силы Надир нацелит на Согратль и Чох, – сказал Амирасулав, – чтобы потом захватить остальные села и броситься к Хунзаху.

– Значит, расположим наши отряды так, чтобы одни могли помочь другим, – советовал Пир-Мухаммад.

– Когда на нас пойдут главные силы Надира, нужно постараться раздробить их на части и завлечь туда, где нам удобнее будет их бить, – предложил Муртазали.

Они с Чупалавом успели подробно изучить все окрестности, стараясь найти помощь у родной природы – горцам больше не на что было полагаться, кроме своей доблести и своей земли.

– Надо выйти им навстречу, а потом сделать вид, будто отступаем, чтобы заманить каджаров в Хициб, – добавил Чупалав. – А там за них примутся наши удальцы.

– Хициб? – переспрашивали предводители не из Андалала. – Где это?

– За рекой, – показал Пир-Мухаммад. – Видите вон те отроги хребта? Под ними, на уступах, поля, а вокруг много лесистых гор.

– Между Согратлем и Турчидагом, – объяснял Чупалав, растопырив пальцы своей огромной руки. – Там все пересечено оврагами, обрывами, ущельями. Со стороны Хициб кажется обычным местом, но для решающей битвы – лучше не придумаешь.

– Войску кызылбашей придется разделиться, иначе там не пройти, – добавил Муртазали. – А мы будем громить их со всех сторон.

– Надир слишком хитер, чтобы туда сунуться, – сомневались предводители.

– После того, что случилось в Джаре и Аймаки, он поостережется идти в ущелья.

– Хитер, – согласился Пир-Мухаммад. – Но еще больше – самонадеян. Он уверен – нас устрашит один вид его полчищ, и мы не посмеем сопротивляться.

– Чем жить без чести, лучше с честью умереть, – сказал Ибрагим-хаджи.

– Скорее реки потекут вверх, чем Надир дождется нашей покорности, – говорили предводители.

– Шах навязал нам войну, так пусть ее и получит.

– Надир сам был рабом и думает, как раб, – сказал Пир-Мухаммад. – А рабу никогда не понять свободного человека.

Собравшиеся стали обсуждать, как держать связь между отрядами, как подавать друг другу сигналы, если между ними вклинятся каджары, распределили остававшиеся в запасе оружие и порох. Решили, что будут направлять силы из резервного отряда, собранного Чупалавом из проверенных бойцов, на самые опасные участки битвы. Остальное отдавалось на усмотрение военных предводителей. Их не нужно было учить воевать.

– Главное – не дать каджарам навалиться на нас сразу всеми силами, – говорил Муртазали. – И тогда посмотрим, кто чего стоит.

– А сомнения надо забыть, – убеждал Чупалав. – Они порождают слабость, нам же нужно удесятерить свои силы.

– Да сделаемся мы для каджаров архангелом Исрафилом, который отнимает жизни, – воздел руки к небу Пир-Мухаммад.

– Амин! – отозвались остальные. – Да будет так.

Предводители отправились к своим дружинам, чтобы воодушевить их перед решающей битвой.