С. Обрадович.

Даже теперь, когда везде и всюду пишут и говорят о пролетарском творчестве, о пролетарской поэзии, когда читаются обширные доклады с выступлениями поэтов-рабочих, когда на диспутах, - устраиваются ли они по вопросам о футуризме или об символизме, или еще о чем, - в конце концов "пролетарское творчество" склоняется по всем падежам, - даже и теперь мы не будем спорить о том, можно ли произведение тт. Герасимова, Кириллова, Александровского, Казина и других рабочих поэтов назвать пролетарским творчеством или нельзя.

Это мы предоставим нашим идеологам пролетарской культуры.

Но мы бросаем вызов тем, кто намерен отрицать, что творчество рабочих-поэтов пошло по новому пути, по пути истинного поэтического творчества, по пути образного мышления.

Мы говорим: не должно быть подразделения на художественную прозу и поэзию. Есть художественное поэтическое творчество, имеющее в основе своей постройки образ и ритм.

Образ есть содержание, содержание произведения есть образ.

Образное мышление должно быть в корне нового творчества рабочих-поэтов.

Просматривая произведения тт. Герасимова, Александровского и др., приходится жалеть, что товарищи, выпуская в печать свои сборники, почти всегда выкидывают первоначальную простую негладкую работу своей поэтической мысли.

В целом их работы ярче обрисовался бы этот путь достижения в области истинного творчества, в области образного мышления.

Продуктивность рабочих-поэтов невелика, при таком же творчестве она не должна быть великой. Книги их стихов не могут быть обширными томами Пушкина, Лермонтова, Некрасова, где редким бисером по белому сквозит образность и острота стиха; так же у писателя-рабочего не может быть таких многословных тягучих романов Лескова, Писемского, Григоровича, Достоевского и прочих подобных им.

Вот примеры: по данным сведениям тов. Александровский за последние два года написал приблизительно около 2000 строк стихов, Герасимов за последний год около тысячи, тов. Казин за два последние года четыреста пятьдесят строк, тов. Волков около семи печатных листов рассказов и сказок. Условия для работы были удовлетворительные. В неблагоприятных условиях для работы эта продуктивность падает, конечно, еще более.

В наш век, когда техника машинного производства идет к колоссальному развитию и сама техника приобретает все новые и новые ухищренные мудрые формы, когда жизнь идет динамическим темпом, ходом экспресса по дороге новых и новых достижений в отрасли труда, - у поэта рабочего постепенно выростает, крепнет бессознательное стремление к солнечному, к динамическому, как молния яркому и быстрому, как взрыв короткому и сильному выявлению своего чувства, переживания своего "Я" в трудовом Великом Коллективе.

В своих произведениях от примитива и шаблона мысли он постепенно подходит к образному мышлению.

Не половые-извращенные, не кафешантанные "образы" Шершеневича, Мириенгофа и присных им, и не "образа" многоликих богов и угодников С. Есенина и других крестьянских поэтов, - а образы трудового Коллективистического революционного понимания Жизни есть и будут в поэзии рабочих.

Там, в новой созидаемой им жизни, в социалистическом обществе, в процессе коллективного творчества, на заводах, в мастерских, в многосложной всевозростающей Индустрии Города, - там источник образного мышления рабочих-поэтов.

Не забывая истины, что "нет поэзии там, где нет стройности в сочетании образов, взаимного соответствия и связи между ними, того, что называется организованностью", тов. Казин дает яркий образ небесной грозы.

В грозе он видит работу завода:

"И высок, и широк Синекаменный завод... Чу!.. порывистый гудок Пыльным голосом зовет. И спешат со всех концов В толстых блузах закопченных Толпы мощных кузнецов Ветровым гудком сплоченных... Все темней, темнее высь, Толпы темные сошлись, И проворно Молний горна Дутным жаром Разожгли И раскатистым ударом Ширь завода потрясли...

В другом стихотворении, также о грозе, Казин видит другой процесс работы:

"Чу!.. Стуки в тучах... Жаркий взмах... И ослепительное шило Вонзила Молния впотьмах... И радостно, без заминка Загрохотали мастера... Ах, вот, ах, вот она пора Отрадной грозовой починки!.. ... Со свежей дратвой дождевой Пронзительно носилось шило, Быстрый, брызжущий, живой, Звончатый огонь крошило"...

И первые строки стихотворения, где говорится о пустом скучном празднике, когда окошко темнотой тушили тучи, - сменяется радостным-праздничным настроением оконченной грозовой работы и просвета.

Красной нитью в произведениях рабочих проходит это Торжество труда... Оно всюду, где есть жизнь, борьба, страдание и радость...

"Трубой заводской свод расколот И млечной пылью распылен, А месяц - покрасневший молот, В вагранках звездных раскален. За изгородь заводской калды Шагаю светел и могуч И лунной золотой кувалдой Дроблю я льды прозрачных туч"...

На фоне тоскующей природы, где "осень в шорохах и звонах тоскливо бродит по селу", где "туман мохнатый" рябин зализывает раны и умирающих берез, где вечер "горько екорбил коленопреклоненный сад" и много "неизбывной скорби в соломенных морщинах хат", все же

... "Ярко на груди кургана Веселый искрится завод... Природа всхлипывает тихо Над блеклой плащаницей нив, А он посвистывает лихо, Бягранца тапку заломив... ... Грозит во тьме трубы высокий Железо-мускульный кулак, Вагрянок огненные щеки Зыбучий раздувают мрак... Огнем труда сердца согреты, Все мускулы волнует дрожь...

Вот за работой кровельщик у Казина: отговаривается от стука молотка по железу гром и в воздухе и в каждом доме, весенняя струя подхватывает железные стружки... Весна...

"А на дворе-то после стуж, Такая же кипит починка: Ой, сколько, сколько майских луж - Обрезков голубого цинка!.." Какая звончатая трель Звучит по ведрам и по бочкам... Как громко по трубе капель Постукивает молоточком!..

Весна, солнце, утро, вечер, - все то, о чем с Пушкина говорили одним и тем же языком поэзии, смотрели одними и теми же глазами "любителя природы", - у поэта-рабочего возбуждает новое настроение, новые образы:

"От зимнего угара Солнце, на Фронт Труда!.. ... Сверкай по придорожью Рубанком золотым, Развей с весенней дрожью Опилок светлый дым Строгай поля и крыши, Печаль с угрюмых лиц, Взлетайте стружки выше От солнечных ресниц... Теши тесины тела, Сучки сухих сердец... Чтоб жизнью закипело Все под его резец"...

Каменьщику, устало бредущему под утро домой на Пресню, вспоминающему, как он с ношей красной лез "до синей крыши небес", кажется, что и

... "Утро тоже взносило, Взносило красный кирпич"...

Октябрьская революция, ее торжество отразилось в стихах каждого рабочего-поэта. Здесь вновь новое настроение, новый ритм, новые образы. Здесь нет тех "героинь и героев" В. Фигнер, Морозова и других поэтов революционеров от интеллигенции, на личности строящих революцию, видящих в революции только и лишь интеллигента в героической позе с красным флагом над баррикадою, призывающего за собою массу.

В произведении рабочих-поэтов о революции - сама масса создает революцию, масса страдает, масса борется "мы", коллектив.

"Винтовки сзади Осадили плечи ремнем. В чуткой засаде Смерть со свинцом, с огнем... Наступаем на даль, наступаем на даль глазами... Такой брюзгливый туман, И так брюзгливо туманит... А борьба в барабан, борьба в красный барабан, Браво барабанит, браво барабанит...
"Ногами труб уперлись в горны И кудри туч спадают с плеч, Мы цепи с рук мозольно-черных Бросаем в солнечную печь... Взвихрили прах с седого света И копоть всех церковных свеч... Ковшом Медведицы черпнули Мы счастье Вольного Труда".
"Душа, кричи громче. Ударь по нервам спящих, - Время - опытный кормчий Правит к высотам горящим. Рви барабан пространства, Дробите камни ноги, - В мире нет постоянства, Нет повторной дороги... Мы подняли смерч крылатый, Взрыли поля чугуном. Мы требуем полной платы За столетья, убитые сном"...

Вот описание октябрьских торжеств:

"Знамен кровавых колыханье На бледно-синих небесах, Их слов серебряных блистанье В холодных и косых лучах. Рядов сплоченных шаг размерный И строгость бледно-серых лиц, И в высоте неимоверной Гудение железных птиц. Не торжество, не ликованье, Не смехом брызжущий восторг, - Во всем холодное сознанье, Великий непреложный долг"...
"Нынче не с неба, а с улиц Солнце бросает лучи"!..

Пусть еще есть в творчестве рабочих-поэтов образы прошлого, образы мифологии, образы старой поэзии и старых понятий жизни, - рабочие от них уходят. А если и берут образы из мира животных, растений и неорганической природы, то подходят к ним с другой, подчас неожиданной стороны:

"Кукует в кузнице кукушка".

Пишет т. Санников о работе кузнеца. В. Казину рубанок в работе напоминает плавающего белого лебедя:

"Спозаранок мой рубанок Лебедь-лебедь мой ручной Торопливо и шумливо Мною пущен в путь речной... ... Цапай, цапай цепкой лапой Струи стружек и тепла"...

Конечно, здесь не может быть и речи о какой-то определенной машинизации поэзии, но не надо забывать, в каких условиях и где рождается творчество рабочих-поэтов и какую эпоху мы переживаем...

Теперь приходится сказать тем, кто сетует на отсутствие лирики в рабочей поэзии. Разве не чистая лирика в стихах М. Герасимова "Монна Лиза", у В. Александровского "В закате", в многих стихах Н. Полетаева, у В. Казина ("Живей рубанок").

Но как далека эта лирика от лирики Фета!..

Тем, кто говорит об "отсутствии содержания и доминировании формы в новом творчестве", напомним поэмы рабочих Гастева "Мост", Александровского "Север", Кириллова "Железный Мессия", где так ярко отразилась эпоха страданий и достижений пролетариата, непреклонность в борьбе и величие духа коллектива.

Дабы не быть голословным приведем примером последнее:

Вот он - спаситель земли властелин. Владыка сил титанических, В шуме несметных стальных машин, В сиянии солнц электрических. Думали, - явится в солнечных ризах, В ореоле божественной тайны. А он пришел к нам в дымах сизых В фабрик, заводов, окраин. Думали - явится в блеске и славе, Кроткий, благостно-нежный, А он, подобно огненной лаве, Пришел многоликий, мятежный... Вот он шагает чрез бездны морей, Стальной, непреклонно-стремительный, Искры бросает мятежных идей, Пламень струит очистительный...

Нужны ли комментарии для этих строк, чтобы видеть этот величавый образ Пролетариата, шагающего через бездны морей, бросающего огни идей, стирающего черты и границы?..

Приведем другим примером стихотворение М. Герасимова "Мы":

"Мы все возьмем, мы все познаем, Пронижем глубину до дна. Как золотым цветущим маем Душа весенняя пьяна!.. Нет меры гордому дерзанью, Мы - Вагнер, Винчи, Тициан. Мы новому музею-зданью Воздвигнем купол как Монблан... В кристаллах мрамора Анджело И все чем дивен был Парнас, Но то-ли творческое пело Что током пробегало в нас?.. Воспитывали орхидеи, Качали колыбели роз Не мы-ли были в Иудеи Когда любви учил Христос?.. Мы клали камни Парфенона, И исполинских пирамид, Всех храмов, сфинксов, Пантеонов Звенящий высекли гранит"...

Разве эти образные строки не есть те тезисы многочисленных обширных докладов и статей по вопросам пролетарской культуры?..

Слепые слышат лозунги, только лозунги... Там, где нет революционных лозунгов, где нет крикливого "мы", они ставят печать "не пролетарская, не рабочая идеология творчества".

Особенное слово к товарищам рабочим-поэтам Петроградского Пролеткульта: товарищи, сбросьте лозунги, дайте образ ваших мыслей, ваших пламенных сердец, копайте глубину мышления, взрывайте немощь духа!.. Долой лозунги!.. ибо вашими голыми лозунгами вполне овладели поэты В. Князев, И. Ясинский и прочие подобные им. Мы уже пережили гражданскую скорбь и народнические призывы поэзии Сурикова, Надсона, Некрасова. Мы переживаем эпоху Разрушения Стараго и Строительства Нового. Отбросьте транспарант поэзии. Если писать о Революции в жизни, надо дать Быт, показать: кем, на чем и как создается Революция и проходит Строительство Новой Жизни.

И только поэтический образ выявит быт и идеологию рабочего класса, идеологию пролетарского творчества.

Когда тов. Александровский говорит:

"Я говорю о страшных муках... ... Кричу туда, на вершины, Тем, кто к крови привык... Я кричу им: душу и тело Огнем страданья зажгите, Чтобы в мире будни сгорели, Чтоб порвались черные нити... Я кричу им: Голгофа ваша Превзошла муки столетий"...
Не мечтаю о запахе тополя, О шуршаньи кустов камыша, И все ж ни единого вопля В эту ночь не уронит душа... ...В огне мной бессмертие найдено Бесконечней бессмертья Христа"...

Это не голый лозунг, этого не подделаешь, это - раскрытое страдающее сердце революционного пролетария, это рабочий, простирающий ладони свои для вбивания ржавых гвоздей, это тот, Железный Мессия, в сиянии солнц электрических пришедший с фабрик, заводов и окраин, разрушающий троны, стирающий черты и границы, - но... страдающий, но распятый на огненном Кресте Великой Борьбы...

Заканчивая очерк, еще раз говорим тем, кто стоит у старого горна творчества, кто переплавливает старый выгоревший металл слов, кто разжигает огонь старыми гнилыми поленьями приемов, - мы говорим тем: поэзия - ряд непрерывных образов. Слово - образ, сплетение слов - содержание, содержание - образ. Ищите новый сплав слов - образов, а в огонь бросайте не поленья приемов, а руду сердец ваших...

В искусстве должна быть конкретизация содержания, сгущенность мысли, но вместе с тем и солнечная яркость ее.

Процесс работы в новом творчестве можно сравнить с трудовыми приемами гранения и шлифовки драгоценного камня: найденный дикарь бриллианта есть первое смутное огромное охватившее сердце поэтическое чувство, есть взволнованный водоворот вспыхнувших мыслей; от гранения и шлифовки камень в объеме делается меньше, очищается ненужный шлак, лучистость его сердца - чувство - содержание - делается ярче, красочнее и содержательнее.

Мы должны найти средства выражать явления внутренние и внешние скорее и больше.

И одним из найденных средств нашего творчества есть чистое образное мышление.

Ритм стиха также создает в целом свой образ, образ движения. Это ярко видим в приведенных стихах В.Казина: "Небесный Завод", в "Сапожнике", в этих пламенных призывах к солнцу ("Силится солнце мая"...), у тов. Александровского в его "Девушке-Красноармеец", в творчестве Ив. Филипченко, Гастева.

Ритм - рычаг произведения. Без соответствующего образу ритма произведение мертво, образы не живые. Ритм - пульс жизни. Ритм отражает ритм переживаемой эпохи. Мы переживаем эпоху строительства, и в поэзии рабочих преобладает новый трудовой ритм.

Помимо образа и ритма есть еще третья неотделимая часть стиха: звук, музыка слов, определенное образу и ритму сочетание букв, сплетение слогов, - аллитерация.

Но об этом - в другой раз.

Раньше, когда не было еще этих мыслей о новом творчестве рабочих, раньше и теперь нам говорили, говорят и будут еще говорить, что "многие образы нового творчества не всегда понятны массе".

Это неправда!..

Ведь и многое из "Капитала" К. Маркса не каждый марксист вполне осознает, особенно марксист-рабочий без хорошей научной подготовки, - но он всегда чувствует правду его глубоких пророческих мыслей и не ошибается.

Художественная правда есть и в трудовых образах нового творчества.

Да!.. Мы знаем, что и в нашем творчестве есть уклоны и разветвления, но мы непреклонно идем левыми на пути Достижений к новому Творчеству, к Творчеству Образного Мышления.