Интересно все-таки устроен космос. Почему-то полет с Валентайна на Морион занимает куда больше времени, чем, скажем, на тот же Старканзас. А ведь если мерить по прямой, то расстояние примерно одинаковое, причем Старканзас даже поближе. Но сколько ни рассуждай о странностях гиперпространства, провести в этом самом гиперпространстве почти четверо суток придется. Ну да ладно, первый раз, что ли?
На Морионе Корнева уже ждали. Письмо русскому консулу Роман отправил еще в системе Валентайна, перед прыжком, так что пока он перемещался в гиперпространстве, к его прибытию подготовились. И подготовились, надо сказать, очень даже хорошо.
Едва Корнев вышел из портовой конторы, где урегулировал все вопросы с разгрузкой и уведомлением ожидаемых пассажиров, к нему подошел Константин Еремеев - помощник русского консула. С помощником этим Роман был в приятельских отношениях, ну насколько можно считать приятелем человека, с которым встречаешься хорошо, если раз в три-четыре месяца, но как-то вот сложилось именно так. После всех положенных приветствий и взаимной радости от встречи они пошли в консульство, благо находилось оно не так далеко.
- Тут, Рома, такие дела начались после твоего письма...
- Что такое?
- В общем, сразу после твоего 'Чеглока' было еще два похожих случая с 'северами'. На Нью-Либерти-1 какие-то темные личности вертелись возле 'Марины', не знаю, знаком ты с ее капитаном Никоновым или нет. Как только этими типами заинтересовались работники космодрома, те моментально исчезли. И буквально сразу сообщили, что на Тексалере какой-то азиат копошился с дверью 'Файр Дэнс', это тоже 'север'. Ну сам знаешь, там народ серьезный. Попытался этот азиат удрать от охранников космодрома, те его и застрелили, не долго думая.
- Ни хрена себе, - сказал Корнев. Капитана Сергея Никонова он знал. Тот, кстати, был именно капитаном, а не капитаном-пилотом - летал с вторым пилотом-штурманом. Название другого корабля было Роману незнакомо. - А что еще за 'Файр Дэнс'?
- Его купил в рассрочку тамошний пилот, а поскольку сумма полностью не выплачена, за корабликом присматривает наша консульская служба.
- Да уж... - ничего подобного Корнев даже не припоминал. - И что теперь?
- Что? Да вот, работаем, - ответил Константин. - Генеральный консул поднял всех, кого мог, так что тебя сейчас целое войско дожидается, уже часа полтора как прибыли.
- А что за войско?
- Двое жандармов и двое из Инженерного корпуса.
- Неслабо, - уважительно отозвался Роман.
- Сам знаешь - Россия своих всегда защищает.
Это Роман очень хорошо знал. Империя на Фронтире внимательно следила и за безопасностью своих граждан, и за обеспечением их интересов. Как выяснилось, не только своих. Этому малому, капитану 'Файр Дэнса', повезло - теперь и его имущество защищено Российской Империей. Конечно, купив корабль в рассрочку, он неплохо переплатил, но сейчас, небось, даже рад. Что ж, все правильно. Люди - главное достояние России, а люди, работающие на свой достаток, и казну империи пополняют. Неплохо пополняют, кстати. Когда Корнев первый раз услышал, сколько гильдия независимых навигаторов отчисляет в казну, он пару минут пребывал в легком шоке от названных цифр.
... В кабинете консула было тесновато. Сам консул, Фёдор Алексеевич Селижаров, занимал собственный стол, а за приставным столом кое-как уместились еще четверо. Одеты они были в стандартную космофлотскую униформу, по нашивкам и эмблемам их можно было принять за членов экипажа какого-нибудь корабля на класс-другой покрупнее 'Чеглока' (кстати, что-то такое большое Корнев в космопорту видел, но подробности разглядеть не успел).
Консул представил Корнева присутствующим, они, в свою очередь, представились Роману сами.
- Штабс-ротмистр Сергеев, Илья Витальевич, Отдельный корпус жандармов, - высокий худощавый мужчина, которого можно было принять за кого угодно, только не за офицера, крепко пожал Корневу руку. - Прапорщик Татаринов, Леонид Андреевич, - представил он своего молодого помощника, ярко выраженного казака с залихватски закрученными усами.
- Инженер-специалист Инженерного корпуса Клевцов, Сергей Павлович, - назвал себя невысокий полноватый человек с добрым и приветливым лицом. - И техник-специалист Михальчук Анатолий Станиславович, - Корневу приветливо улыбнулся и протянул руку рослый плечистый красавец, какими обычно рисуют солдат на праздничных открытках.
- Мы сейчас все вместе пойдем к вашему кораблю - сказал Сергеев, - так что ведите себя, как будто старых знакомых встретили. Вам даже особо ничего изображать не надо, мы с Леонидом Андреевичем сами подходящего шуму наделаем, сколько нужно, просто будьте веселым и довольным, хотя бы только на вид.
Корнев понимающе кивнул.
- На корабле сначала вашу каюту проверим, - продолжил штабс-ротмистр. - Мало ли что вам туда подсунуть могли. Потом господа инженеры будут вашим компьютером и остальными помещениями заниматься, тогда мы с вами уже и предметно побеседуем.
Так и сделали. Нашумели господа жандармы и правда знатно. Они умудрялись вдвоем балагурить за всю компанию, и в конце концов заразили своим весельем не только инженеров, но и Романа, хотя уж ему-то повод для встречи с этой компанией особой радости никак не принес. И тем не менее к 'Чеглоку' они подошли одной дружно ржущей (именно ржущей, а не смеющейся или там гогочущей) компанией - рассказывать анекдоты прапорщик Татаринов был мастер.
На корабле эстафету поддержания веселья принял штабс-ротмистр Сергеев - прапорщик Татаринов и техник-специалист Михальчук занялись обследованием капитанской каюты. Предположение Корнева о том, что туда взломщики не добрались, было отвергнуто с ходу. Да Роман и сам не возражал, лучше уж пусть ему специалисты об этом скажут, а не собственные умозаключения.
Когда оба эксперта, зайдя в рубку, знаками показали, что все чисто, Корнев со штабс-ротмистром перебрались в каюту. Жандарм попросил Корнева подробно изложить все под запись на коммуникатор, потом начал задавать уточняющие вопросы. Роман поразился, сколько, оказывается, информации можно извлечь из человека при профессиональном подходе. Отвечая на вопросы Сергеева, Корнев вспомнил множество деталей, которым не придавал никакого значения и сам себе удивлялся - сколько же много он на самом деле увидел всяких мелочей. Увидел - и не обратил на них никакого внимания. Теперь же они всплывали в памяти, фиксировались и вставали в общую картину, которую штабс-ротмистр, похоже, начал себе представлять. Особенно Сергеев заинтересовался встречей с этим негром из Интерпола, Фарадеем. Бормоча себе под нос нелицеприятные выражения в адрес Интерпола, Сергеев сразу же связался с кем-то по коммуникатору и велел узнать, какой статус в Интерполе занимает Джейсон Фарадей и что именно эта, явно малопочтенная, по мнению штабс-ротмистра, организация предпринимает в отношении некоего Фреда Олсона Тайлера.
- В рубке тоже чисто, - в дверь заглянул прапорщик Татаринов. - Сергей Павлович там продолжает с компьютером работать, мы с Анатолием в пассажирские каюты.
Сергеев кивнул. Вопросов к Корневу у него вроде больше не было, и Роман пошел посмотреть, что там происходит в рубке.
Инженер-специалист Клевцов увлеченно манипулировал с переносным компьютером, который, надо полагать, он подключил к корабельному. В воздухе парило объемное отображение происходящих в электронной начинке обеих машин действий. Невообразимо сложное переплетение каких-то разноцветных линий, мерцающие или равномерно светящиеся огоньки, столбцы цифр и значков - все это великолепие, повинуясь ловким движениям пальцев Сергея Павловича, то вращалось в разных направлениях, то останавливалось, отдельные фрагменты вдруг увеличивались и после внимательного рассмотрения снова возвращались к прежним размерам, некоторые из них меняли цвет, другие занимали новое место или вообще пропадали. Все это отдавало некой таинственной мудростью, доступной лишь посвященным, и если бы не веселый азарт на лице Клевцова, могло бы сойти за какое-то священнодействие.
Интересно было смотреть и на самого инженера-специалиста. Работал Клевцов задорно, работой своей самым очевидным образом наслаждался и ничего вокруг, казалось, не замечал. Его пальцы, неожиданно короткие и толстые для человека такой профессии, с невообразимой скоростью бегали по клавиатуре, при этом часть команд он еще и вводил голосом. В зависимости от результатов этих команд инженер-специалист то недоверчиво хмыкал, то довольно усмехался, то радостно сиял, а иной раз и восхищенно цокал языком. Однако же оказалось, что даже в таком увлечении Клевцов успевает заметить и то, что происходит по соседству с рабочим местом.
- Думаю, скоро уже закончу, Роман Михайлович, - не поворачивая головы, сказал инженер-специалист.
Корнев вернулся в каюту. Штабс-ротмистр Сергеев уже перевел запись беседы с коммуникатора в переносной компьютер и внимательно ее просматривал, делая какие-то пометки. Через несколько минут заглянул Клевцов, попросив у Корнева его коммуникатор, еще чуть позже зашел Татаринов и они с Сергеевым вышли, но довольно быстро возвратились, а еще спустя минут пять техник-специалист Михальчук радостно сообщил, что никаких 'жучков' на корабле нет. И, наконец, к ним присоединился Клевцов, все такой довольный и сияющий, как и во время работы. Все пятеро кое-как расселись в тесноте капитанской каюты - со свободным местом на 'северах', как и на любых небольших кораблях, было не густо.
- Ну что, Роман Михайлович, - кое-как уместившись на краю койки, начал Клевцов, - ломали вас, должен сказать, профессионально и грамотно, хотя и совсем не изящно. Я бы работал по-другому.
- Что значит 'профессионально и грамотно' и что значит 'по-другому'? - спросил Сергеев.
Клевцов метнул на штабс-ротмистра недовольный взгляд, как бы говоривший: 'Вот, понимаешь, нашелся умник, рассказывать мешает. И, кстати, я на чин старше'. Но тут же одарил всех очередной улыбкой и продолжил:
- Для подбора кода использовались два мощных переносных компьютера. Мощных, - упредил он Сергеева, явно желавшего задать именно такой вопрос, - это значит с быстродействием на порядок выше, чем вот этот, - толстый палец инженера-специалиста нацелился на переносной компьютер штабс-ротмистра. Такая вот изощренная месть профессионала.
- Решение, как я уже говорил, профессиональное и грамотное, но я бы действовал иначе, - Клевцов встал и даже в тесноте каюты сразу нашел место, с которого он видел всех присутствующих, а все видели его. Роман подумал, что Клевцов наверняка долго преподавал, а может, преподает и сейчас, в свободное от службы время. Очень уж характерным и узнаваемым было поведение Сергея Павловича.
- Я бы, - продолжал Клевцов, - просто перехватил сигнал, подаваемый с коммуникатора на корабль, записал бы его и использовал по своему усмотрению. Кстати, вашего (снисходительно-вежливый кивок в сторону штабс-ротмистра) компьютера мне бы для этого вполне хватило, так что у меня бы получилось и дешевле.
- Как думаете, - Сергеев, похоже, решил не замечать уколов инженера-специалиста, - почему же тогда был использован именно такой способ? С двумя мощными и дорогими компьютерами? Какие преимущества от этого получили взломщики?
- Хм... - Клевцов призадумался. - Если только... - он задумался еще на полминуты, - если только выигрыш времени. Да, именно так. Вот смотрите, - круговым движением руки Сергей Павлович как бы отмел в сторону все возражения и уточняющие вопросы, - перехватить сигнал с коммуникатора можно только в момент передачи. То есть надо заранее занять удобное место, поближе к кораблю и желательно неприметное, дождаться, когда пилот будет открывать дверь и перехватить сигнал. А так - дождались, пока Роман Михайлович уйдет, и начали на одном компьютере подбирать код, а другим отслеживать реакцию бортового компьютера корабля. Я подробно все напишу в экспертном заключении, сейчас вам головы морочить не буду, но смысл в том, что так все делается быстрее, чем просто путем подбора кода, какой бы мощный компьютер при этом не использовался. Так что объяснение может быть только такое.
Выдержав небольшую, на несколько секунд, паузу, чтобы дать присутствующим возможность осмыслить сказанное, Клевцов протянул Корневу его коммуникатор.
- Вам, Роман Михайлович, я установил многоуровневую защиту передачи кода. Сейчас вы введете новый код, и пользуйтесь спокойно. Передавать код на открытие будете совершенно так же, как и раньше, дальше будет работать моя программа. Ни перехватить ваш сигнал, ни подобрать ваш код теперь никто не сможет.
- Спасибо, Сергей Павлович, - Корнев взял коммуникатор и ввел новый буквенно-цифровой код.
- И что, правда так никто и не сможет? - недоверчиво спросил Сергеев.
- Ну, знаете, Илья Витальевич, - несмотря на свой небольшой рост, Клевцов умудрился глянуть на штабс-ротмистра свысока, - абсолютной защиты не бывает. Как, впрочем, и абсолютного нападения. Сигнал, конечно, перехватить можно, вот только с любого другого устройства этот перехваченный сигнал никогда не пошлет правильный код. Уж за это я готов ручаться. А что касается подбора... Теоретически, конечно, можно. Да. Поставить полторы сотни компьютеров или развернуть соответствующую по быстродействию сеть виртуальных машин на компьютере помощнее тех, которые ставят, скажем, на крейсера - и вперед. Впрочем, можно выкрасть компьютер с корабля, найти там мою программу...
- А почему компьютер с корабля, а не коммуникатор? - снова вклинился Сергеев.
- Потому что управляющая программа записана именно на компьютере корабля. И уровень защиты, который можно обеспечить с помощью этого компьютера, куда выше, чем у коммуникатора. И, кстати, при попытке взлома эта программа будет записывать все действия взломщиков и снимать их на обзорные камеры.
- Вот за это спасибо, Сергей Павлович, - в голосе Сергеева отчетливо прорезались властные нотки. Клевцов, только что подобный огромному сияющему солнцу, вокруг которого вращаются маленькие и тусклые планеты, мгновенно оказался отодвинут на второй план. Конечно, офицер Инженерного корпуса - это очень хороший специалист, но кадровый офицер, пусть и жандармский - это прежде всего командир. Сергеев продолжил:
- Я так думаю, вам не только Роман Михайлович будет признателен за эту программу, но и вся гильдия независимых перевозчиков. Ну, мы еще поговорим с вами о дальнейшем использовании ваших разработок, а пока давайте закончим здесь. Вам, Роман Михайлович, следует фиксировать прибытие и убытие на каждую планету в русском консульстве. Если такового на планете нет, шлите сообщение в генеральное консульство на Тринидаде. Как только необходимость в этом отпадет, мы вам сообщим.
- Спасибо, господа, - сказал Корнев. - В честь такого случая, может быть, по рюмочке?
Роман извлек из шкафчика литровую бутылку клюквенной настойки, которую возил уже месяца два, с тех пор как последний раз был дома. По большому счету, такое дело надо было бы отметить хорошим товарищеским обедом, но, увы... На 'северах', как и почти на всех небольших кораблях, ни камбуза с соответствующим оборудованием, ни кают-компании предусмотрено не было. И пилотам, и пассажирам приходилось довольствоваться высококалорийными питательными батончиками да запивать их минералкой. Правда, себе, любимому, Корнев поставил электрочайник, но должны же у господина капитана-пилота иметься хоть какие-то привилегии? Так что обед на корабле исключался по причине полной невозможности такого мероприятия. А идти куда-то всей компанией и привлекать чужое внимание - ну тут не надо быть великим конспиратором, чтобы понимать всю неуместность этого предприятия. Опять же, Великий пост. Если кто-то соблюдает, может неудобно получиться. А выпить по чуть-чуть можно, грех, конечно, но не такой уж и великий...
Сам Корнев пост не то чтобы так уж строго соблюдал, не при его образе жизни и работы это, но честно старался. Когда служил в летном флоте, там было проще - что дали, то и ешь. Чем тебя кормит любимое командование - не твоя забота. Здесь просто только на корабле. Питательный батончик, он, конечно, всякие белки да жиры содержит, но что-то Корнев сильно сомневался, что эти белки и жиры имели мясное происхождение. А если и имели, все равно назвать это мясной пищей язык никоим образом не поворачивался. Так что пока корабль в полете, пост соблюдался сам собой. На планетах дело другое. Возможность поесть постную пищу имелась далеко не везде, так что приходилось, как говорится в избитом каламбуре, есть, что есть. Ну а что касается девок... Нет, конечно, здоровый мужской организм своего требует, но дело, как чувствовал Корнев, шло к тому, что девки, которыми он пользовался на Фронтире, скоро заставят его соблюдать не только Великий пост, но и все остальные постные дни русского календаря. Хватало, правда, на Фронтире и девчонок, промышлявших проституцией не профессионально, а так, на любительском уровне. Эти были заметно поинтереснее профессионалок. Сам Корнев их не пробовал, но знакомые делились впечатлениями и даже подсказывали Корневу, где в местных сетях можно таких любительниц найти. Однако для подобного поиска требовалось и самому зарегистрироваться на соответствующих страницах, а вот это для Корнева было невозможно. Нет, техническая возможность, конечно же, имелась, как же без этого. Но выставлять себя на всеобщее обозрение, можно сказать, на витрину, ради такого повода было как-то не оскорбительно даже, а просто невозможно. В понятие Корнева о нормальном человеке такое не укладывалось...
Жандармы и инженеры с удовольствием отдали должное вкусу и аромату настойки. Закусить было нечем, но никто по этому поводу не переживал. Ну что такое двести грамм для здорового мужчины? И зачем их еще и закусывать, если и так вкусно? Потом сказали друг другу несколько теплых слов на прощание, и Корнев остался на корабле один.
Пассажиры должны были прибыть только завтра, так что приведение в должный вид предназначенной для них каюты Роман отложил на потом. Сейчас надо было обдумать последние события и решить, что и как делать дальше.
С проникновением чужих на корабль все понятно, спасибо Клевцову. Спасибо ему же, что этот вопрос теперь решен. А вот зачем все это было затеяно?
Ежу понятно, что жандармы что-то накопали. Тому же колючему зверьку ясно, что делиться своими сведениями и соображениями с Корневым они не спешили. Что ж, у них служба такая. Но, как известно, уши даны человеку, чтобы слышать, глаза - чтобы видеть, а мозги - чтобы услышанное и увиденное анализировать. Все три названных органа у Корнева присутствовали, услышать и увидеть ему кое-что удалось, оставалось только загрузить мозги.
Роман поудобнее устроился на кровати и стал вспоминать мелкие подробности, так или иначе замеченные им во время работы жандармов и инженеров.
Самое интересное было, когда прапорщик Татаринов позвал штабс-ротмистра Сергеева и они шептались за дверью каюты. Все, что там говорилось, Корневу услышать не удалось, но... Но один интересный обрывочек он расслышал хорошо. Как там сказал прапорщик? 'Был использован биосканер'.
Биосканер у Татаринова был. Но ведь вряд ли прапорщик сказал бы так о своей работе? В отчете он так написать мог - 'был использован биосканер', а вот устно сказал бы как-нибудь по-другому. Ну, например: 'Биосканер показал, что...' или что-то в этом роде. Значит, что? Значит, он говорил не о своем биосканере. Он говорил о том, что обнаружил следы использования чужого биосканера! А вот это уже интересно...
Корнев вскочил с кровати, метнулся в рубку и уселся за компьютер. Проведя несколько минут в Руссети, удовлетворенно потер руки. Да, биосканер оставляет следы, которые при использовании соответствующего оборудования можно заметить. Вот их-то и нашел прапорщик Татаринов.
Так, а для чего используется биосканер? Правильно, для обнаружения и последующей идентификации биологических следов человека - отпечатков пальцев, потожировых выделений, чего-то там еще... Если учесть, что работали этим биосканером в пассажирских каютах, то интересовали взломщиков следы именно пассажиров. А каких именно пассажиров? Четверых геологов, севших на Райнланде? Хм, вряд ли. Они ведь так на Валентайне и остались, так что их биологические следы куда проще было срисовать там. Да и зачем следы, если их и самих можно было найти и незаметно сделать сколько угодно снимков? Нет, искали следы пассажиров, которых на Валентайне не было. Причем пассажиров недавних. И подходил под такое определение только один человек - Дмитрий Николаевич Лозинцев. Потому что до него Корнев совершил аж два рейса без пассажиров. Так что если бы разыскивали тех, кого он возил до Лозинцева, подсуетились бы раньше.
Ох, Дмитрий Николаевич... Интересный ты человек, чтоб тебя... И кому-то ты настолько интересен, что хотят тебя идентифицировать по всем правилам...
Да мать же твою куда не надо! Корнев аж подскочил. Получается, что возня неизвестных взломщиков на 'Чеглоке' и непонятные происшествия с 'Мариной' и 'Файр Дэнсом' - это не одно и то же! Или... Корнев не знал, каковы были цели злоумышленников на этих кораблях, тем более что достичь своих целей тем придуркам так и не удалось. Может, и там пытались идентифицировать каких-либо пассажиров. В любом случае надо сообщить Сергееву, хотя он, как профессионал, наверняка уже и сам это заметил.
Коммуникатор приятным женским голосом сообщил, что вызываемый абонент (в данном случае штабс-ротмистр Сергеев) в настоящее время ответить не может, но примет сообщение голосом или почтой. Корнев решил, что сейчас не тот случай, чтобы пользоваться голосовым сообщением - свои соображения надо изложить четко, ясно и так, чтобы адресату было удобнее их обдумать. Поэтому через несколько минут штабс-ротмистру Сергееву от капитана-пилота Корнева ушло письмо по сетевой почте. Немного подумав, Роман отправил еще одно письмо - Лозинцеву.
Корнев считал, что в некоторой степени мог быть собой доволен. На вопрос о том, что и зачем делали взломщики на его корабле, ответ он нашел. Хуже было с тем, что и как делать дальше. Здесь Роман, как ни старался, ничего толкового придумать не смог. Оставалось только следовать указаниям штабс-ротмистра Сергеева и исправно сообщать русским представителям на Фронтире о своем местонахождении. Ну и, конечно, надеяться, что жандармы размотают этот клубок.
Все-таки, что ни говори, а получается что-то совершенно непонятное. Нет, на Фронтире русскими были довольны отнюдь не все. И недовольство это временами очень даже отчетливо проявлялось. Но в последние годы, ну, по крайней мере, за те два года, что сам Корнев мотался по Фронтиру, оно, это недовольство, никогда не выходило за рамки мелких пакостей. Проволынят с погрузкой-разгрузкой, с той же заправкой, например. В кабаке привяжутся с целью дать или получить в зубы. Тут Корневу везло - его кулаки встречались с неприятельскими зубами чаще, чем это случалось с обратным знаком. Иногда даже устраивали затяжки с оплатой, но совсем редко. В общем, ничего страшного. А тут... Непонятно это. Потому и неприятно. А если уж совсем по-честному, то даже страшновато как-то.
Ну да, как говорится, волков бояться - в лес не ходить. Против неприятного чувства какого-то неясного страха Корнев применил испытанное народное средство - работу. Пассажирскую каюту Роман привел в такой идеальный порядок, что даже жалко было пускать в нее тех, для кого она, собственно, и предназначалась. В своей каюте тоже прибрался на совесть. Немного отдохнув, прибрался еще и в рубке. Была еще мысль хотя бы частично прибраться в трюме, но там еще оставались кое-какой груз, так что эту идею Корнев отверг как явно нежизнеспособную.
А дальше было уже проще. Обилие работы поспособствовало крепкому здоровому сну, утро Роман встретил хорошим завтраком (не на корабле, а в приличном заведении рядом с космопортом), а там явились и пассажиры. Они, кстати, оказались нормальными молодыми ребятами - итальянцами, завербовавшимися на рудники Миллисенты. Правда, поначалу эти парни очень уж сильно галдели, пока устраивались на корабле. Зато потом углубились в виртуальную реальность 'спэйслайна' - модной компьютерной игры - и до самого пункта назначения Роман их даже не видел.
Там же, на Миллисенте, Корнев почти сразу нашел себе и новый фрахт. Пару контейнеров с биоматериалами надо было доставить аж на Томб. Далековато, конечно, да и найти на Томбе что-то, что можно с хорошей выгодой отвезти в другие миры, было не так просто, но предложенная оплата этот рейс вполне оправдывала.
Контейнеры сопровождал невысокий лысоватый мужичок лет сорока. Заняв одноместную каюту, ту же, в которой не так давно обитал Лозинцев, он сидел там тихо, совершенно не докучая Корневу. Романа это более чем устраивало, еще оставались несколько фильмов, которые он не видел. Раз уж приходится торчать в гиперпространстве, надо провести время с толком.
- Капитан, - пассажир неловко переминался в дверях рубки, держа в руке попискивающий коммуникатор, - у меня проблемы с грузом. Один контейнер перегревается... Ничего опасного, но я бы просил вас открыть мне трюм.
Корнев вздохнул. По правилам во время полета допуск в трюм предоставлялся пассажирам в присутствии капитана или лица, им назначенного. А поскольку назначить Корневу было некого, пришлось поставить фильм на паузу и идти самому.