Глава 11
Мария Пантелеевна - мать Горбачёва, простая, малограмотная сельская женщина, хранила в себе благородство, терпеливость, присущие русскому народу. После смерти отца Михаила Сергеевича жила в своём доме одна. Пенсию заработала хорошую. На огороде сама выращивала картошку, огурцы, помидоры, капусту и другие овощи. Во дворе содержалась всякая живность. В общем, материально не нуждалась, ей всего хватало. Не хватало только самого ценного: тепла родных, дорогих людей - мучило одиночество. Если ей что-то было нужно, у своих не просила, даже лекарств, хотя внучка Ирина, дочь Михаила Сергеевича, и её муж - врачи, и не рядовые. Боялась быть им в тягость. А годы брали своё. После восьмидесяти лет болезни стали часто укладывать её в постель. Помогали ей по дому соседи просто из сочувствия... С материнским сердцем ничего не поделаешь, тревожилась за детей и внуков больше, чем за себя.
В разгар опереточного путча кто должен был первым успокоить родную мать? Конечно же, сын. Но он о матери и не вспомнил. Двадцатого августа я позвонил Марии Пантелеевне в село Привольное. Сказал, что с её сыном Михаилом всё в порядке, пусть не волнуется. Мол, у меня в руках самая достоверная информация. Он жив и здоров. Просто так сложились обстоятельства, что не до телефонных разговоров ему сейчас. Старушка даже расплакалась. «Спасибо, - говорит, - Витенька, утешил моё сердце. Недаром я тебя всегда за сына почитала». Она и потом от телефона не отходила: всё ждала звонка от дорогого Мишеньки. Да так и не дождалась...
Мне наша общая знакомая передала, что Мария Пантелеевна ей сказала: «Виктор человеком оказался, один в Москве подумал о том, что нужно мне позвонить и успокоить, поступил по-христиански».
Поздней осенью 1991 года у Горбачёва на Ставрополье была встреча с канцлером ФРГ Колем. Мария Пантелеевна получила уведомление, что сын вместе с канцлером заглянет к ней в гости. Принарядилась, стол накрыла, самую близкую родню пригласила. Но дорогой гость не заглянул. Нижние чины из охраны известили её по телефону о том, что Михаил Сергеевич очень занят по делам государственной важности. У него ответственная миссия, так что приедет в другой раз. Я всегда знал, что Горбачёв бесчувственный, как камень, но, чтоб настолько быть бездушным даже к матери, не мог предположить.
У Горбачёва никогда не было друзей: этот человек начисто лишён чувства товарищества. Люди для него - всего лишь средство, материал, при помощи которого он добивался цели. Когда нужды в них больше не было, он с холодной жестокостью отбрасывал их. Да что отдельные люди! Он безжалостно отказался от восемнадцати миллионов коммунистов, оказавших ему доверие, избрав своим генеральным секретарём. Михаил Сергеевич стал для них «князем тьмы», как назвал его Борис Олейник.
Когда эти строки уже были написаны, я узнал, что Мария Пантелеевна скончалась. Её похоронили на привольненском кладбище рядом с мужем, Сергеем Андреевичем.
Есть много косвенных и некосвенных данных о том, что Горбачёв всё знал о путче. Сколько бы книг он ни писал, сколько бы ни говорил о своей непричастности к ГКЧП, документально установлено, что всё проводилось по его сценарию. С ним всё было согласовано. Сколько раз я был свидетелем того, что, оказавшись между двух огней, Горбачёв всегда примыкал к огню-победителю.
18 августа, когда к нему прилетели Янаев и компания, он вёл себя странно, изобразил тяжелейший приступ радикулита. И сердобольные члены ГКЧП поведали всему миру о серьёзном недомогании, постигшем президента, дали понять, что он на их стороне и присоединится, едва хворь отступит.
Семья была заложницей амбиций Михаила Сергеевича, почувствовавшего, что теряет руль власти. Родные в Форосе - спектакль. Специалист, устанавливавший связь, утверждает, что Горбачёва нельзя было её лишить. Он сам отключил себя, изолировал, играя роль жертвы путчистов. Ждал, чем путч закончится: победят путчисты - будет с ними, победит Ельцин - он, дескать, потерпевший, которого спасают ельцинисты.
Стиль Горбачёва-политика - доставать жареные каштаны из огня чужими руками. Он всегда стремился к тому, чтобы все непопулярные действия совершал кто-то другой, но только не он. Для того, чтобы удержать ускользающую от него власть, он одного за другим сдавал своих соратников, правда, неизменными его спутниками всё время оставались «агенты влияния» Яковлев и Шеварднадзе, с ними были особые счёты. Все остальные рано или поздно отправлялись в политическую опалу. Всех, кто был связан с ним, поражала политическая болезнь - горбачёвщина.
Вот и тогда, укрывшись в роскошном замке в Форосе, Горбачёв понадеялся, что оставленный на посту главы государства вице-президент Янаев сможет, опираясь на кремлёвский кабинет, переломить сложившуюся обстановку в государстве, связанную с новоогаревским соглашением. Проект нового союзного договора, разработанный под руководством Горбачёва, полностью противоречил тому курсу, который взял Верховный Совет СССР.
Реформы под всё усиливающимися ударами националистов в республиках стали отчаянно пробуксовывать. Программа Кабинета министров была рассчитана на централизованное, объединённое одной экономической системой государство. Ситуация складывалась критическая. Люди вполне реально стали ощущать, как стремительно падает жизненный уровень.
В такой ситуации президент просто не имел права уезжать в отпуск. Зная «стиль работы» Горбачёва, мне стало ясно, что надвигаются серьёзные события, грозящие катастрофическими последствиями. Было очевидно, что его дни на политическом Олимпе сочтены, уж чем-чем, а политическим, кабинетным чутьём Михаил Сергеевич обделён не был. Его замысел был прост: развалить государство, разбить его на куски - Содружество Независимых Государств, а самому вновь занять должность надгосударственную, позволяющую ни за что толком не отвечать, а лишь снимать пенки политического успеха на Западе, где ему охотно платили за его антигосударственную деятельность.
Не удивлюсь, если за развал Союза Советских Социалистических Республик на его счёт где-нибудь в швейцарском банке была положена круглая сумма. Вот только узнать бы, какая. Во сколько обошлось ему предательство собственного народа, своей страны? Хотя, зная Горбачёва, я уверен, что он не продешевил, этот деятель умел торговаться. В «Правде» в 1994 г. появилась информация, что на швейцарском счету Горбачёва лежит 3 миллиарда 200 миллионов долларов. Опровержения этой информации не последовало.
Он с великим мастерством сыграл свою роль, подставив всех своих соратников под нож политической гильотины. Горбачёв со свойственным ему артистизмом разыграл своих подчинённых, при этом бдительно наблюдал за развитием сочинённой специально для него пьесы. Когда было необходимо, он, подстёгивая события, направлял их в нужное русло. В подтверждение своих слов приведу выдержку из нашумевшего интервью с членом ГКЧП, последним премьер-министром СССР В. Павловым.
«- Сколько демчернил пролито, чтобы обличить «злодейский» замысел ГКЧП, «антиконституционные» действия его участников! Кто в действительности был истинным инициатором драматических августовских событий 1991 года?
- Заговор, если и был таковой, исходил вовсе не от ГКЧП.
- Так был ли всё-таки «форосский узник» или?..
- Вот именно «или»! Расскажу о знаменательном факте. Итак, 17 августа 1991 года. После заседания президиума Кабинета министров СССР я пришёл в свой кабинет и попросил вызвать машину. Было около 16 часов, суббота. Собирался заехать за женой, чтобы вместе отправиться на дачу к Николаю Губенко - талантливому актёру и режиссёру, последнему, как оказалось, министру культуры последнего советского правительства, который пригласил нас на свой пятидесятилетний юбилей.
- Но тут, конечно, раздался звонок?..
- Верно. Всё, как в детективном сюжете! Звонил председатель КГБ Крючков. Он предложил мне встретиться, чтобы в узком кругу обменяться информацией и мыслями о состоянии экономики и общественно-политической ситуации в стране - положение было очень тяжёлым и ухудшалось оно слишком быстро.
О той встрече на гостевой даче внешней разведки, «объекте АБЦ», ныне широко известно. Она и явилась той мухой, из которой сделали слона под названием «заговор». Журналисты и писатели от прокуратуры уподобляли её «тайной вечере». Но была ли эта встреча тайной, заговорщической? Собрались мы спонтанно, так сказать, экспромтом. Минут через пятнадцать после моего появления в садовой беседке Крючкова попросили к телефону. Уходя, он обронил странную фразу: «Это звонит Горбачёв из Фороса. Он знает, что мы уже собрались...».
- Выходит, Горбачёв знал не только о предполагаемой встрече, но и о том, когда и где она должна проходить, раз вам звонил из Фороса на «объект АБЦ»?
- Несомненно. Он неусыпно отслеживал каждый шаг высших руководителей государства, их действия и контакты. Но его ли это был «сценарий»? Вот в чём вопрос.
- Если я правильно понял, изоляция Горбачёва в Форосе - досужие вымыслы?
- Никакой изоляции в помине не было! И никакой ГКЧП свергать его с президентского поста тоже не собирался. Если хотите, сам Михаил Сергеевич был... членом ГКЧП... Кстати, это название - ГКЧП - наши товарищи, по сути, привезли из Крыма. Они рассказывали, что персональный состав комитета своей рукой написал сам Горбачёв. Вроде как предположение, кто может в него войти. Того же А. Лукьянова предусмотрительно вписал в список под знаком вопроса.
- Как это?
- Да очень просто. Ведь к нему в Форос от нас летали Бакланов, Болдин, Варенников и Шенин, чтобы доложить об усугубляющейся кризисной обстановке в стране и уговорить пойти на чрезвычайные меры.»
Здесь приведу записку члена Политбюро ЦК КПСС О.С. Шенина в Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза:
«Президиум ЦК КПСС
Полностью всегда разделял курс Апреля 1985 года, направленный на улучшение жизни людей, на демократизацию.
Но я против курса Апреля 1991 года, когда страна пошла к катастрофе, полному развалу Советского Союза, побежала к капитализации, обнищанию миллионов советских людей и обогащению кучки теневиков.
Уже до этого много говорилось о росте преступности, разгуле теневой экономики, усиливающихся и превращающихся практически в гражданскую войну межнациональных конфликтах.
Но Апрель 1991 года дал «зелёный свет» на полную неуправляемость этих процессов.
По логике, обладая колоссальной властью, которая «успешно» продемонстрировала буквально за несколько часов в виде арестов и даже трагической гибели вернейшего перестройке человека (Б.К. Пуго), Президент БЫЛ ОБЯЗАН добиваться восстановления конституционного порядка в стране. Причём речь идёт о Конституции СССР, на которой была дана клятва о её строгом соблюдении.
Однако никаких попыток не предпринималось. Издаваемые указы не действовали и никем не контролировались.
Всё это происходит потому, что в стране, которая движется, по заявлению руководства, к демократии, ликвидировано коллегиальное руководство.
Решения по жизненно важным для судеб народа и страны вопросам принимаются за закрытыми дверями, узким кругом лиц.
При этом игнорируются решения Верховного Совета СССР, съезда народных депутатов СССР.
Проигнорирована воля народа, высказанная на референдуме о сохранении СССР.
А что стоит государственный переворот, при котором распускаются органы советской власти и на смену приходят неконституционные авторитарные структуры!
В тяжелейшем положении оказалась КПСС, с которой генсек просто перестал считаться, самоустранился от руководства.
Политбюро практически не работает. Каждый пленум для руководства партии стал мукой, так как члены ЦК не могут больше мириться с создавшимся положением в стране и в партии.
В самую тяжёлую для партии минуту, когда в РСФСР началась департизация, генсек и Президент не услышал тревожного голоса миллионов коммунистов.
А ведь с партии до сих пор идёт жесточайший спрос за всё, что происходит в стране. На неё вешают все «грехи» уже нынешние, «достигнутые «в результате политических игр авантюристов разных мастей из всевозможных партий, движений, течений и т.д.
В трагедии, которая произошла, вина не тех, кто старался взять на себя ответственность за возвращение к курсу Апреля 1985 года, а тех, кто сошёл с этого пути.
Страна давно уже катилась к этой трагедии. К сожалению, дела в социально-экономическом развитии идут так, что впереди ещё более трудные испытания для народа и страны. При отсутствии конституционного порядка ждать перемен к лучшему не приходится.
Не могу состоять в Политбюро, решение за которое принимает один человек.
Не могу соответственно быть и секретарём ЦК КПСС.
Уверен, что коммунисты сумеют сделать всё, чтобы народ им поверил.
Прошу считать это официальным заявлением для предстоящего пленума ЦК КПСС и для Президиума ЦК КПСС.
Требую опубликования в полном объёме в одной из газет КПСС.
Член КПСС О. Шенин, 22 августа 1991 года».
Проблемы, высказанные в записке О. Шениным, и ставились перед генсеком в Крыму.
Теперь, конечно, Михаил Сергеевич от всего открещивается. Но единожды предавшему, кто ему поверит?
Вспоминается омерзительная сцена прилёта Михаила Сергеевича в Москву. Какой жалкий трус вышел из самолёта, как пугливо он озирался, не стоит ли рядом «воронок», не арестуют ли?
Безмерный страх руководил им все первые часы и дни путча, страх разоблачения. Потому и отрёкся он от всех и вся. Готов был абсолютно на всё, лишь бы спасти свою драгоценную жизнь, угодливо юлил, изворачивался, поддакивал - не президент великой державы, а ласковое ничтожество. Николай Второй и в смерти оказался царём, не унижал своего достоинства. Адмирал Колчак мог спастись, но бросился на поиск любимой женщины и угодил в руки врагов. Честь настоящие мужчины всегда ставили выше жизни, за честь отдали свои прекрасные жизни Пушкин, Лермонтов... Честь свою и своей Родины отстаивали мужчины в Великой Отечественной войне. Шли сознательно на смерть, лишь «жила бы страна родная». А этот деятель бросил страну под ноги вожделенному Западу.
Уже тогда, когда подписали соглашение о СНГ, стало ясно, что Горбачёву во власти места больше нет. Но он, очевидно, этого не понимал. Как это он, Горбачёв, и без власти? Даже после августа Михаил Сергеевич четыре месяца, фактически будучи не у дел, продолжал ещё на что-то надеяться. Ещё угрожал, мол, если не будет подписан союзный договор, то он примет какие-то меры... Затем, потеряв всякую гордость, залепетал: «Я принципиально против того, что сделано, но я буду помогать, но я буду помогать...». Так он пытался подыграть Ельцину, но это ни к чему не привело. Пристроиться к президенту России ему не удалось. Но, как я уже отмечал, действовать самостоятельно Михаил Сергеевич не привык. Он никогда не был лидером, только играл роль лидера. Оказавшись без опоры в своей стране, нашёл её за океаном. И оттуда начали им командовать, как хотели. Говорят, что Бейкер приезжал к нему, как к себе домой. Распоряжался и действовал более уверенно, чем в США, проявляя «отеческую» заботу о Советском Союзе. И как же отреагировал на это Горбачёв? 12 декабря после Беловежского совещания, уничтожившего СССР, его бывший президент с удовольствием заявил: «Я сделал всё... Главные идеи перестройки, пусть не без ошибок, я протащил... Дело моей жизни свершилось».
Получив отставку, Михаил Сергеевич почти целый день провёл с Борисом Николаевичем. Мир терялся в догадках: о чём беседуют. Вчера и Завтра страны? Идёт передача дел, эстафеты? Мне же в который раз вспомнился переезд Горбачёва из Ставрополя в Москву, когда он забирал свои вещи из апартаментов первого секретаря крайкома партии. Книги и бумаги перевозил его помощник Н.К. Ильченко. В комнате отдыха, примыкавшей к кабинету, стоял сейф, ключи от которого имелись только у владельца. Открыв сейф, Горбачёв достал кейсы. Помощник предложил: «Михаил Сергеевич, давайте я понесу». А в ответ услышал: «Нет, это я не могу доверить никому, понесу сам». Ильченко понял: в кейсах что-то ценное. И не удивительно. Богат он уже тогда был несказанно.
О том, как строился форосский дворец под названием дача, было достаточно публикаций. В то время в Крыму прекратилось всякое строительство. Все средства шли на грандиозную стройку генсека. На ней трудились тысячи солдат. Из-за спешки были жертвы. Со всего мира везли драгоценные стройматериалы, из Никитского сада пересаживались бесценные растения. При этом вытаптывалась молодая поросль. Вырубались реликтовые деревья и кустарники. Прокладывались многокилометровые подземные коммуникации, строилась вертолётная площадка, устанавливалась самая дорогостоящая связь с миром... Роскошь «ни в сказке сказать, ни пером описать».
В 1985 году специально для Горбачёва построили грандиозную дачу под Москвой, в Барвихе. На основной квартире он редко бывал. Сразу направлялся в Барвиху. Как правило, впереди шёл «ЗИЛ» по кличке «лидер». 3а ним следовал Михаил Сергеевич в девятитонном броневике, собранном вручную. Сзади следовал «ЗИЛ» - «скорпион» - на случай тарана. Заканчивал сопровождение «ЗИЛ» с полковниками - держателями знаменитого чемоданчика с «ядерной кнопкой». Горбачёва до Барвихи часто сопровождали Яковлев и Шеварднадзе. На скорости двести километров в час кавалькада влетала на дачу. Вокруг редкостный лес. Раиса Максимовна встречала супруга у дома, в котором был бассейн, каминный зал, домашний кинотеатр, две спальни на втором этаже, кабинет, гостиная, бильярдная...
В ангаре стояли два уникальных танка-вездехода. Внутри всё было обустроено как в салоне президентского самолёта. Это на случай ядерного нападения. Танки прошли проверку радиацией в районе Чернобыля. И эту беду использовал Горбачёв себе на пользу! Таяла государственная казна. Как говорится, «на то и власть, чтобы пожить всласть». Но вот наступает его политический закат. Двадцать девятого декабря ему пришлось срочно покинуть государственную правительственную дачу.
Зная, как тяжело экс-президенту расставаться с богатством, я высказал предположение о том, как он будет выбивать себе блага. На меня смотрели с недоумением: «Виктор Алексеевич, ну вы и хватили! Неужели в такое судьбоносное для народа время можно торговаться?» Но я оказался прав. Темой длительного разговора действительно был отчаянный нахрапистый торг, вызванный невероятной жадностью Михаила Сергеевича. Отстаивал каждый квадратный метр жилплощади, каждую единицу обслуги, охраны, требовал дачу... Выбил две машины, несколько прекрасных корпусов для фонда Горбачёва. Он именуется так: «Международный фонд социально-экономических и политических исследований». А кому теперь нужны исследования Горбачёв-фонда?
Исследования его, думается, народу не нужны. Но Фонд стал пристанищем, проще говоря, кормушкой для горбачёвского окружения. Нужен он и зарубежным «друзьям» Михаила Сергеевича. Есть у них, конечно, и другие источники информации, но в фонде Горбачёва американцам, немцам, англичанам и другим привольно, как в собственном доме. И за это иностранцы не оставляют его своими милостями. Не забывает Запад того, кому обязан «победой» над непокорной Россией и республиками бывшего СССР.
Из этого становится понятно, как удаётся Горбачёву оплачивать восемьсот сотрудников из уставного фонда всего в сто тысяч рублей. Ведь содержать у себя столько подчинённых на гроши - всё равно что накормить всю ораву «пятью хлебами». Что и говорить, новая власть проявила к фонду необычайную щедрость. Из бывшего партийного имущества Горбачёв получил в пользование, кроме роскошного комплекса зданий, просторное общежитие, дачный посёлок Новое Нагорное. Балансовая стоимость этого подарка составляет три с половиной миллиона рублей. Реальная стоимость этой недвижимости в тысячи раз больше.
Сдавая помещения в аренду, Горбачёв-фонд заработал на них миллионы и миллионы рублей, сотни тысяч долларов. Пустился он и в торговлю валютой, что тоже приносит немалый доход. Однако основной поток валюты в долларах, немецких марках, английских фунтах стерлингов бывший президент получает в качестве благотворительных взносов от частных лиц по безналичным расчётам. А ведь согласно уставу фонд является международной, неправительственной, неприбыльной организацией. На деле получается, что его прибыль колоссальна.
Капитал Михаила Сергеевича не столько в России, сколько за рубежом. Ведь он никогда не подвергался таможенному досмотру, а потому мог вывозить всё, что считал нужным. Даже иностранцы обращали внимание на дороговизну его костюмов, обуви, бесконечную смену туалетов его супруги. И при этом Михаил Сергеевич, видимо, считает всех дураками, когда говорит о своей бедности, о том, что в Москве у него ничего нет, ни дачи, ни другой собственности.
Он на полном серьёзе жалуется: «Пришли гости, а у меня в кармане пусто, мне не на что угостить их даже чаем». И Раиса Максимовна вторит мужу: «Ах, какая дороговизна, пойдёшь в магазин, вроде ничего не купишь, а пенсии нет. До чего же довели страну!» Окружающие в ответ на подобные стенания недоумевают: это кто же довёл страну? Разве не Горбачёв превратил её в лёгкую добычу для иностранцев? Разве не его дипломатия сделала наших людей нищими? Прожиточный минимум среднего москвича весной 1995 года составлял 430 тысяч рублей, а пенсия большинства ветеранов раза в три меньше. Так что ремонт телевизора, холодильника, покупка пальто, ботинок - непреодолимая проблема для стариков.
После резкого увеличения стоимости жилья, коммунальных услуг многим действительно еле хватает на чай с хлебом. Иные вообще лишились квартир. Согласно официальным данным, только в столице России недавно насчитывалось около пятидесяти тысяч бомжей. На деле их куда больше, коль одних детей без крыши над головой в Москве бродит до шестидесяти тысяч. Цифры, конечно же, явно приуменьшены. Маленьких «бомжиков», как и взрослых бродяг, заедают насекомые. Не имея возможности помыться, они покрываются язвами, болеют туберкулёзом, чесоткой и другими многочисленными болячками. Медики хотели бы им помочь, но сами бедны. Лекарств, перевязочных материалов, койко-мест кот наплакал. Оказав первую помощь, люди в белых халатах вывозят бездомных больных и оставляют умирать на улице. Зимой они быстро замерзают на лавочках, у дверей подъездов. В летние месяцы постепенно, незаметно угасают в парках, зелёных зонах. За «проклятые» семьдесят лет жизни страна забыла о тех, кого называли нищими. Но с возвращением капитализма вернулась его главная «прелесть» - нищие. Однако теперь им больше не подают милостыню на порогах домов. И не из скупости, многие поделились бы куском. Просто опасно открывать незнакомым дверь, уж больно много развелось уголовников. Могут убить, ограбить.
В повестке дня Новоогаревского договора стояла буржуазно-демократическая революция, а произошла криминально-националистическая. Победили не государственные, а клановые интересы. Нас стараются убедить в том, что СССР был последней в мире империей, а империи, мол, обязательно рушатся, и другого быть не может. Но Российская империя складывалась совсем не так, как, например, Британская. Исходя из лозунга «Правь, Британия!», метрополия богатела, а колонии, из которых высасывались все соки, обрекались на нищету. И отрицательное наследие Англии в бывших колониях, даже в главной её бывшей «жемчужине» - Индии, ощущается по сей день.
Россия и союзные республики были экономически и политически на равных, дополняли друг друга. Их объединяла общность языка, культура, история. Возникла совершенно новая ситуация во взаимоотношениях русского с другими народами. Россия была становым хребтом для республик-спутников. Русские считали своим долгом опекать, развивать, поднимать другие национальности. Воистину полюбили ближних своих даже больше, чем самих себя. Русские приобщили к мировой культуре десятки народностей, не умевших ни читать, ни писать. Для них составили письменность. Их дети наравне с русскими получали обязательное восьмилетнее, потом среднее образование.
Шаманы - это, наверное, хорошо. Но заменить медицину они не могут. Даже в годы войны ненцы, нанайцы, ханты, манси, алеуты, орочи, коряки, камчадалы, командорцы и другие обучались в высших учебных заведениях. Питание, одежда, общежитие им предоставлялись бесплатно. У этих народностей появились свои учителя, врачи, ветеринары, учёные, поэты, писатели, создавшие национальную поэзию и прозу на основе устного народного творчества. Освоение Севера и других регионов, конечно, нарушило экологию. Но вина в том не советской власти, а таких чиновников, как Михаил Сергеевич. В погоне за славой он без конца придумывал почины, искорёжившие землю Ставрополья, пожалуй, в неменьшей степени, чем корежились северные и другие регионы.
А став генсеком, затем президентом, он навалился на всю державу. И если кому отвечать за варварское отношение к окружающей среде, то в первую очередь экс-президенту, приведшему страну в такое состояние, когда не только люди, но и природа умирает. Ради получения сиюминутных сверхприбылей «деловые люди» с привкусом уголовщины ни с чем не считаются. Ведут себя по принципу: «после меня хоть потоп». Усиленно загрязняют атмосферу, водоёмы, вырубают леса, истребляют птиц, животных, занесённых в Красную книгу, уничтожают рыбные запасы, полезные ископаемые...
Считается, что у нас богатейшие ресурсы. Но увы! Они не бездонны, и результат уже ощущается. В магазинах нет так называемых даров морей, и если случаются, то только для имущих, ибо астрономические цены делают эти продукты для рядовых покупателей недоступными. Меха, шубы, везут теперь не из России, а в Россию из Турции, Греции, Англии. Словно не в наших лесах, тайге, тундре водятся норки, лисицы и др., а где-нибудь в предместьях Афин или Лондона. Труд охотников и рыболовов в последнее десятилетие ни в грош не ставят. Среди них растёт безработица.
А ведь ещё не так давно все народы Советского Союза, большие и малые, вместе с русскими участвовали в единственном в мире эксперименте - строительстве социализма, который ради них и проводился. Для их счастья русские бескорыстно шли на жертвы, во многом отказывая себе. И это Западу, для которого русская душа загадка, не понять. Не понять ему, что для русского человека нужна была достаточность, а не миллионы, нажитые на крови и поте колониальных народов. В СССР возникла совершенно другая ситуация во взаимоотношениях народов, и тут на политическую арену вышел Горбачёв. Никогда ни в чём не содействовавший укреплению державы, он вторгся в самосознание людей, оплёл их ложью, обещаниями, а в действительности пошёл на слом демократической общности, предал его под клятвы о преданности социалистическому выбору, хотя уже был в сговоре с Тэтчер, Рейганом.