1. Беда, принесённая Яо десятью солнцами. Как жили вначале солнца. Матушка Си-хэ провожает любимых сыновей выполнять дневную работу. Злая проделка детей. Волшебное искусство и талант шаманки. Удивительная церемония моления о дожде. Злое солнце сожгло шаманку. Ди-цзюнь посылает бога И избавить людей от бед.

Однажды, как говорит предание, во времена правления Яо на небе появились сразу десять солнц. На земле началась страшная засуха. И опечалился тогда великий правитель.

Как ужасно было это зрелище! Весь небосвод был заполнен солнцами, на земле нельзя было отыскать даже клочка тени.

Зной сжигал посевы и так накалял землю, что плавились камни и металлы. В жилах людей чуть не закипала кровь, было невозможно дышать, иссякли съестные припасы. Люди страдали от жестокого голода.

Десять солнц были детьми Си-хэ - жены восточного божества Ди-цзюня. Они жили в Тангу - Кипящей долине - за Восточным морем. Это место называлось иначе Янгу - Долина света или Вэньюаньгу - Долина тёплых источников и находилось к северу от Страны чернозубых. Десять солнц обычно омывались в море, поэтому вода там бурлила и клокотала, как кипяток. В бурлящем море росло громадное дерево фусан в несколько тысяч чжанов высотой и толщиной в тысячу чжанов.

На этом дереве и жили десять сыновей-солнц. Девять солнц находились на верхних ветвях и одно - на нижних. Они появлялись на небе по очереди: когда одно солнце возвращалось, другое заменяло его. Они ездили в колеснице, которой правила сама Си-хэ. И хотя солнц было десять, но люди видели на небе всегда лишь одно. Вероятно, такой порядок был установлен их родителями.

Сияние, исходившее от солнц, было умеренным и приятным. По преданию, на верхушке фусана весь год сидел яшмовый петух.

Когда ночь начинала рассеиваться и наступал рассвет, яшмовый петух расправлял крылья и громко кукарекал. За яшмовым петухом начинал кричать золотой петух на большом персиковом дереве на Горе персиковой столицы - Таодушань. Злые духи и привидения, услышав крик, поспешно возвращались на неё. Они проходили через ворота духов, и в это время за ними наблюдали братья Шэнь-ту и Юй-лэй. Вслед за золотым петухом кричали каменные петухи знаменитых гор и потоков, а затем и все петухи Поднебесной. После этого с рокочущим шумом начинался морской прилив и появлялось очередное чисто вымытое солнце.

Его мать Си-хэ правила колесницей, запряжённой шестью драконами, быстрыми, как вихрь. Время, когда солнце выходило из Янгу, омывалось в озере Сянчи и перебиралось с нижних ветвей дерева на верхушку, называлось «приближение утра». Затем солнце достигало верхушки дерева, садилось в колесницу, приготовленную матерью, и отправлялось в путь. Это время называлось «ранний рассвет». Время прохождения солнца через Цюйа называлось «полный рассвет». И для всех мест, через которые проходило солнце, существовали особые названия, указывающие на время суток. Си-хэ сопровождала сына до Бэй-щоаня - Печального источника, где она останавливала колесницу. Это место называлось Сяньчэ, что значит «остановка колесницы». Оставшийся путь сын проделывал самостоятельно, но Си-хэ продолжала следить за ним. Сидя в колеснице, она смотрела, как её сын двигался к Юйюань и, проходя Мэнгу - Закрытую долину, бросал последние сверкающие лучи на вязы и туты на побережье. Лишь тогда в ночной прохладе возвращалась она на пустой колеснице сквозь облака и рои звёзд в Янгу, чтобы на следующий день начать путешествие снова, и сопровождать другого сына.

Десять сыновей-солнц под наблюдением матери каждый день по очереди выходили совершать свой строго определённый путь. Порядок не менялся со времени его возникновения, и все сыновья чувствовали материнскую заботу. Но путь повторялся изо дня в день в течение многих лет и всем надоел. Однажды вечером сыновья-солнца собрались на ветвях дерева фусан и стали шептаться. На следующее утро они с шумом вылетели вместе, не желая садиться в надоевшую колесницу. Радостно резвясь, сыновья-солнца разлетелись по всему безграничному небосводу. Мать, сидя в колеснице, в волнении кричала на них, однако озорные и непослушные сыновья не обращали внимания на крики матери. Собравшись вместе, пользуясь неограниченной свободой и предаваясь необузданному веселью, они установили для себя новый порядок. Каждый день они поднимались вместе, больше не желая разлучаться.

Можно себе представить, какой был яркий свет, когда землю освещало сразу десять солнц, которые, наверное, считали, что на обожжённой земле им тоже радуются. Они не предполагали, что все живые существа ненавидели их всей душой. Голодные, страдающие от жары люди не могли больше переносить ужасный зной десяти солнц, каждый день поднимающихся на небосводе. По обычаям того времени, люди на холме около хижины правителя поместили под палящие лучи солнц колдунью по имени Нюй-чоу. Считалось, что это должно вызвать дождь.

Колдунья Нюй-чоу обладала необыкновенными способностями. Она путешествовала по Девяти пределам на однорогой рыбе-драконе. Эту рыбу называли ещё рыба-черепаха, у неё было четыре ноги, и она напоминала самку кита, но была гораздо больше и свирепее. Эта громадная рыба жила в море, но она могла жить и на суше. (Это и была удивительная рыба-холм линъюй, о которой говорится в «Книге гор и морей», в разд. «Хайнэй бэй цзин» и, или рыба-кит линъюй из «Вопросов к небу» Цюй Юаня.) Она была такой большой, что, по преданию, могла проглотить лодку. Спину и живот рыбы покрывали острые шипы. Они служили страшным оружием в борьбе с врагами. Как только рыба появлялась на поверхности моря, начинал дуть свирепый ветер и поднимались большие волны.

Нюй-чоу верхом на страшной рыбе летала по небосводу над Девятью пределами среди облаков и туманов. Кроме рыбы-дракона, у неё был огромный краб, что жил в Северном море, спина у него была шириной тысячу ли. Он тоже был в услужении у Нюй-чоу.

Толпа почерневших и похудевших людей собралась под палящими лучами солнц на равнине. С флагами в руках, с паланкином из веток и лиан, ударяя в колокола и гонги, толпа двинулась к холму правителя. Нюй-чоу надела зелёную одежду, приняла облик духа засухи и села в разрисованный паланкин. Она подняла своё худое и лоснящееся лицо, покрытое каплями пота, и, устремив глаза ввысь, начала бормотать заклинания. По дрожащему от страха голосу и беспокойному выражению глаз можно было видеть, что в душе у неё страшное предчувствие боролось со смутной надеждой.

Люди, дойдя до вершины холма, стали плясать и кричать, ударяя в каменные гонги и колокола. Колдунью, одетую богиней засухи, посадили на циновку на вершине холма и оставили там одну под палящими лучами. Люди разошлись в разные стороны и, ожидая, когда произойдёт чудо, скрылись в пещерах или в тени деревьев, наблюдая, чтобы колдунья не убежала от невыносимого зноя. Прошёл час, другой, а на небе, озарённом десятью солнцами, не появлялось ни малейшего облачка. Колдунья, сидя на циновке под обжигающими лучами, несмотря на свои сверхъестественные способности, не знала, куда ей деваться. Вначале было видно, как она, вся покрывшись потом, сидела, шепча заклинания. Затем она вытянула шею, приоткрыв рот и тяжело глотая воздух. После этого она подняла руки, закрыв широкими рукавами голову и лицо. Это не соответствовало ритуалу моления о дожде, и её хотели заставить опустить рукава, но она начала качаться вправо и влево, как пьяная, и неожиданно упала на землю. Её свело судорогой, и больше она не шевелилась. Прибежавшие люди убедились, что знаменитая колдунья Нюй-чоу была умерщвлена раскалёнными лучами десяти солнц. Закрывая перед смертью лицо рукавами, она хотела показать, что больше не в состоянии переносить палящий зной.

После смерти Нюй-чоу люди почти потеряли надежду на избавление, они не знали, что делать с десятью солнцами на небе. Они лишь произносили пустые угрозы. Люди страдали не только от засухи и страшного зноя. Свирепые животные яюй, цзочи, цзюин, дафын, фынси, сюшэ убежали из горящих лесов и кипящих рек и озёр и нападали на людей. Жизнь стала невыносимой, люди-громко жаловались на свои страдания и чувствовали, что дальше так жить нельзя.

В это время правитель Яо жил в простой соломенной хижине, питался неочищенным рисом и отваром из диких трав и, по-видимому, как и все люди, страдал от голода. Яо испытывал не только физические, но и моральные мучения. Он любил свой народ как своих детей и думал, как избавить его от страшных страданий. Эта задача легла тяжёлым бременем на плечи Яо. Но что он, как и все остальные, мог поделать с этими ужасными светилами? Ничего, кроме молитв и обращений к верховному владыке. Смерть колдуньи ещё больше удручила его. Трудно было даже представить, как велики были его печаль и заботы.

Молитвы Яо, конечно, достигали ушей верховного божества Ди-цзюня. Вероятно, Ди-цзюнь запретил своим детям выкидывать злые шутки. Но могли ли слова остановить их, ведь они обладали божественной силой и привыкли к озорству. Наказывать их по законам небесного царства было жалко. Если предоставить им свободу, то они могут натворить много бед. Небесному царству они не могли принести много зла. Но молитвы, доносившиеся с земли, начинали надоедать богам. Ди-цзюнь наконец понял, что люди находятся в безвыходном положении. Недовольство началось даже в небесном царстве. Тогда верховный владыка послал к людям искусного стрелка по имени И. Ди-цзюнь надеялся, что И усмирит сыновей и поможет Яо избавить страну от бедствия.

Существовало много подтверждений тому, что И был искусным стрелком из лука. Имя его вызывало восторг и поклонение позднейших поколений и у каждого ассоциировалось с меткой стрельбой из лука. По преданию, И мог попасть стрелой в летящую птицу. Говорят, что, когда он натягивал лук и готовился стрелять, даже юэсцы, что жили на морском побережье и не знали лука, наперебой старались принести для него стрелы или мишень. Из рассказов видно, как метко И умел стрелять. Такая необычайная меткость объяснялась особенностями телосложения И. По преданию, у него от рождения левая рука была длиннее правой, и это было большим преимуществом при стрельбе.

Перед тем как отправить И к людям, Ди-цзюнь подарил ему красный лук и колчан красивых белых стрел, твёрдых и острых.

Записи в древних книгах очень кратки, и нельзя точно установить, какой наказ дал Ди-цзюнь стрелку И. Можно предположить, что И должен был относиться к сыновьям-солнцам снисходительно. Ему следовало попугать их и лишь в крайнем случае проучить их силой, легко ранив одного-двух. Ди-цзюнь, конечно, не хотел, чтобы искусство И принесло несчастье его детям.

2. И стреляет в десять солнц. И убивает чудовище июя. Борьба с зубами-свёрлами. И уничтожает цзюина. Да-фын умирает от руки И. И разрубает гигантского удава. Стрелок И ловит огромного кабана. Верховному владыке не нравится мясо кабана, поднесённого стрелком И. Стрелок И не ладит с женой. И отправляется в путешествие.

По повелению Ди-цзюня И со своей женой Чан-э спустился на землю. Чан-э или, по-другому, Хэн-э, была небесным божеством и имела какое-то отношение к богине луны Чан-си. Некоторые считают, что она была земной девушкой. Спустившись с женой на землю, И отправился к Яо, который сидел в своей хижине в глубокой печали. Как только Яо узнал, что И прислан с неба верховным владыкой, его печаль сменилась радостью, и он повёл И и его жену показать, как живут люди. Палящие лучи десяти солнц продолжали обжигать несчастных. Многие из них умерли, а остальные были на грани смерти, от них остались только чёрная кожа да кости. Но стоило им услышать, что к ним спустился с неба стрелок И, как они вновь обрели силы. Со всех сторон люди направились к хижине правителя и, собравшись на площади, громко просили стрелка И избавить их от страданий.

Подобно герою греческих мифов Гераклу, совершившему двенадцать подвигов, стрелок И по повелению небесного правителя и по просьбе народа начал совершать свои подвиги.

Самым трудным было обуздать десять солнц, светивших на небе. Народ уже собрался на площади и в нетерпении шумом и криками побуждал И вместе с Яо выйти к ним. И должен был приступить к действиям. Он сочувствовал людям, жалел их и ненавидел солнца. Несмотря на повеление небесного правителя, он решил как следует проучить этих сынков, чтобы раз и навсегда положить конец неприятностям.

Стрелок вышел на середину площади, снял из-за спины красный лук, вынул из колчана белую стрелу, натянул тетиву до отказа, прицелился в огненный шар на небе и спустил стрелу. Вначале ничего не было заметно, но прошло мгновение - и огненный шар в вышине беззвучно лопнул и полетел вниз, рассыпая вокруг себя золотые перья. Что-то сверкающее с треском упало на землю. Люди подбежали и увидели огромную трёхногую золотую ворону, пронзённую стрелой. Это и было солнце. Люди снова посмотрели на небо и убедились, что там осталось лишь девять солнц. Они почувствовали, что стало прохладнее, и в один голос закричали от радости. И решил довести до конца начатое дело. Он вновь и вновь без устали натягивал лук, и стрелы летели в солнца, которые дрожали от страха и хотели бы убежать. Стрелы летели со свистом, как быстрые птицы, а на небе беззвучно лопались огненные шары. Всё небо было заполнено струями пламени, летали бесчисленные золотые перья, и на землю падали трёхногие вороны. Ликующие крики людей наполнили всю землю, радуя стрелка.

Яо стоял на земляном алтаре и наблюдал за полётом стрел. И вдруг он вспомнил, что нельзя убивать все солнца. Тогда он послал человека, чтобы тот потихоньку вытащил одну из десяти стрел из колчана И. Так на небе осталось одно солнце. У этого озорного сынка от страха побелело лицо, и люди начали над ним смеяться.

Зло, которое приносили десять солнц, было устранено, но свирепые звери, причинявшие людям множество бед, ещё оставались на земле. Стрелок И уничтожил и их.

Самым свирепым зверем в то время был яюй, что водился на центральной равнине. Яюй походил на быка; у него было красное туловище, человечье лицо и лошадиные ноги. Его пронзительный голос напоминал плач ребёнка. Яюй пожирал людей. Неизвестно, много ли вреда причинял он людям, но одно его имя всех приводило в дрожь. В некоторых легендах говорится, что у яюя было человечье лицо и туловище змеи или же голова дракона и когти тигра. Это было страшилище. Яюй сначала был небесным божеством. И неизвестно, по какой причине божество Эр-фу со своим приближённым Вэем задумали убить яюя. Колдун с гор Куньлунь спас ему жизнь, и он бросился в реку Жошуй, где превратился в странное животное с головой дракона, туловищем быка, лошадиными ногами и когтями тигра.

В гл. «Война Жёлтого императора с Чи-ю» уже упоминалось об яюе. Там говорилось, что яюй уже был один раз убит. Здесь мы с ним встречаемся снова как с противником И. Краткие записи в древних книгах не сообщают никаких подробностей о битве стрелка И с яюем. Можно только предположить, что раз у И хватило мужества справиться с солнцами, то он мог уничтожить и это чудовище. Он убил чудовище и избавил людей ещё от одной напасти.

Следующий подвиг И заключался в том, что он поехал на юг к пустоши Чоухуа и убил там чудовище цзочи - «клык-бурав». Одни говорили, что это человек, другие,- что это зверь. Вероятно, это было чудовище со звериной головой и человечьим телом. Из его пасти торчал клык, похожий на бурав цзо длиной пять-шесть чи. Никто из людей не осмеливался приближаться к цзочи, боясь этого страшного оружия. Цзочи приносил людям много вреда. Стрелок И взял лук, подаренный ему небесным правителем, и без малейшего страха вступил в борьбу с чудовищем. Сначала цзочи схватил копьё, чтобы поразить И. Но, увидев, как метко И стреляет из лука, растерялся, бросил копьё и взялся за щит, чтобы защитить себя от стрел. Смелый И не дал чудовищу приблизиться и поразил его стрелой через щит.

После этого И направился на север, к реке Сюншуй, чтобы убить чудовище цзюин. По-видимому, цзюин был зверем с девятью головами, из каждой пасти он мог извергать огонь и воду. Можно себе представить, сколько вреда он причинял людям. Придя туда, И сразу стал биться с чудовищем. Цзюин был очень свирепым, но он не мог победить стрелка И и в конце концов был убит и брошен в волны Сюншуй.

Вскоре после этих событий на севере неожиданно обрушилась гора Силушань. Среди обломков горы И нашёл удивительно твёрдый и красивый нефритовый перстень, посланный с небес. Стрелок надел перстень на большой палец правой руки, чтобы удобнее было натягивать тетиву. Раньше у него был для этого перстень из слоновой кости. Но его, конечно, нельзя было даже сравнить с найденным, вырезанным из целого куска красивого необработанного нефрита. И получил подарок небес и стал ещё сильнее. На обратном пути он проходил мимо Озера зелёного холма - Цинцю, где повстречал птицу дафын - «большой ветер» со свирепым нравом. Дафын была большим фениксом, по-видимому, так называли больших павлинов, которые водились на китайской равнине в древние времена. При полёте птицы ветер, возникавший от взмаха её крыльев, мог опустошить окрестности. Птица была символом ветра и, по преданию, могла разрушать человеческие жилища. Поэтому павлин и ветер в древние времена обозначали одним и тем же иероглифом: дафын одновременно означает и «большой ветер», и «большой павлин».

И знал, что птица очень быстро летает, и боялся, что не сможет сразу насмерть поразить её стрелой. А если бы она улетела со стрелой, то найти её было бы невозможно. Птица залечила бы рану, и стрелку снова пришлось бы бороться с ней. Поэтому И специально привязал к концу стрелы верёвку, сплетенную из зелёного шелка, спрятался в лесной чаще и, дождавшись, когда хищная птица пролетала у него над головой, пустил стрелу и попал птице прямо в грудь. Верёвка, привязанная к стреле, не дала птице улететь. Стрелок стащил её вниз и разрубил мечом на несколько кусков. Так люди были избавлены и от этого зла.

Затем И снова отправился на юг, к озеру Дунтинху, где жил огромный удав, часто поднимавший на озере громадные волны. Он опрокидывал лодки и проглатывал рыбаков и рыбачек. Никто не знал, сколько людей проглотил удав. Людям, жившим у озера, он причинял бесчисленные страдания. Такие огромные змеи водились во многих местах. Например, на горе Дасянь жил огромный змей длиной в сто чжанов. Спина его была покрыта длинной и твёрдой щетиной. Голос его был похож на удары колотушки. На горе Чуньюйуфын жил другой змей с красной головой и белым туловищем. Он ревел, как бык. Там, где он появлялся, начиналась сильная засуха. Гигантского удава из озера Дунтинху звали башэ. У него было чёрное туловище и зелёная голова. Удав мог заглотать целого слона, три года он переваривал его, а затем выплёвывал кости. По преданию, эти кости помогали от болей в сердце и животе.

Стрелку пришлось нелегко, когда он встретился с таким врагом. Но у него было повеление небесного правителя избавить людей от напастей, и поэтому он не испугался. И сел в лодку и отправился по громадным волнам Дунтинху на розыски змея. Долго он искал его, и наконец вдалеке высунулась голова. Змей, поднимая громадные, как горы, волны, поплыл к лодке И. Он высоко поднял голову, высовывая красный, как пламя, язык. И поспешно схватил лук, прицелился и выпустил одну за другой несколько стрел. Все стрелы попали в цель, но змей не был убит и продолжал плыть к лодке. И вытащил меч и вступил в рукопашную схватку со змеем среди волн, вздымавшихся к небу. Змей был разрублен на несколько кусков. Вонючая кровь, хлынувшая из него, окрасила воду. Прибрежные рыбаки громкими радостными криками приветствовали возвращение И.

Останки огромного змея вытащили из воды. По преданию, из его костей образовался холм Балин, или Бацю, что возвышается над озером Дунтинху на юго-западной окраине уездного города Юэян.

Стрелку И оставалось совершить последний подвиг - отправиться в Санлинь - Тутовый лес - и поймать там громадного кабана. В древних книгах не сказано, где находился этот лес. Известно лишь, по преданию, что позднее, во время семилетней засухи, Тан-ван совершил там моление о дожде. Основываясь на этом, можно предположить, что эта местность находилась где-то на Центральной равнине. Кабан, что жил в лесу, назывался фынли. У него были длинные клыки и острые когти, силой и свирепостью он превосходил быка. Он портил посевы, пожирал людей и домашних животных. Люди из окрестных мест натерпелись от него и поэтому ненавидели его. Теперь он должен был понести наказание. И пустил несколько стрел, которые вонзились кабану в ляжку, он не смог убежать, и стрелок поймал его живьем. Все люди очень радовались.

Так народ был избавлен от семи бед. Люди Поднебесной благодарили И за его подвиги и пели гимны в его честь. Образ И навсегда запечатлелся в сердцах людей, как образ величайшего героя. Яо тоже выразил ему свою глубокую признательность. А сам И был весел и доволен, зная, что он выполнил все повеления небесного правителя. Он убил пойманного в Тутовом лесу кабана, мелко изрубил его, сварил мясо и принёс его в жертву небесному правителю, чтобы обрадовать его. Но оказалось, что небесный правитель разгневался, и это было для И полной неожиданностью.

Почему же небесный правитель невзлюбил И? Скорее всего из-за убийства солнц. Из десяти сыновей-солнц небесного правителя И убил девять. Этот подвиг И был великим благодеянием для людей, но небесный правитель не мог ему простить гибели сыновей. Ди-цзюнь сначала очень печалился, а потом возненавидел стрелка. И нет ничего странного в том, что он был недоволен этим героем.

В древних книгах почти нет описаний последующих подвигов И. На долю исследователей мифов остаются одни догадки. Можно предполагать, что И остался на земле и больше не поднимался на небо. Возможно также, что после убийства солнц небесный правитель изгнал его из сонма богов. Его жена Чан-э, которая спустилась в мир людей вместе с ним, тоже перестала быть божеством. Очевидно поэтому последующие предания, посвящённые И, в значительной степени «очеловечивают» его.

Отношения И и Чан-э в это время, вероятно, ухудшились. Чан-э, бывшая раньше богиней, не могла теперь вернуться на небо. В этом был виноват И. Разница между божествами и людьми очень велика, и Чан-э не могла перенести того, что из небожительницы она превратилась в обычную смертную. Чан-э с её ограниченным умом не могла вместить в себя такую большую печаль и досаду, обижалась на мужа и упрекала его. Удручённому и невесёлому И трудно было сносить беспрестанные упрёки жены. Ему пришлось уйти из дому и начать бродячую жизнь. Рискуя своей жизнью, И спасал людей от бед, совершал великие подвиги, а небесный правитель изгнал его, и стрелок остался в одиночестве. Дома у него не было ни минуты покоя. Тогда вино, наверное, ещё не было изобретено, а то бы он каждый день заливал свою тоску вином. Чтобы хоть немного рассеять грусть, он носился в колеснице по равнинам со своими слугами или охотился в горных лесах. Сильный встречный ветер, свистящий в ушах, развеивал его печаль. Подъём, который он испытывал при схватке со зверями, на время смягчал его горе. Таким образом И бродил день за днем, ничего более не делая, и в глазах людей слава его несколько померкла.

3. И стречается с Ми-фэй. Как поэты описывали Ми-фэй. Почему горевала Ми-фэй. Бродящий без дела бог Жёлтой реки. «Женитьба бога реки», или как Таньгай Цзы-юй посрамил бога реки. Переполох в двух семьях. Соглядатаи бога реки. И стрелой выбивает богу реки левый глаз.

Во время одного из путешествий, к счастью, а может быть, и к несчастью, И встретился с богиней Ло-пинь. Ло-пинь или Ми-фэй была дочерью Фу-си. Она утонула при переправе через Лошуй и стала феей этой реки. Она славилась красотой, поэты посвящали ей самые восторженные хвалы и гимны. Цюй Юань так описывает её в знаменитой поэме «Скорбь отрешённого»:

На облако воссевшему Фын-луну Я приказал найти дворец Ми-фэй, Я снял венок для подкрепления просьбы, Послал Цзянь Сю просить её руки.. Ми-фэй сперва как будто сомневалась, Потом с лукавством отказала мне, По вечерам она в Цюньши уходит, А утром моет волосы в Вэйпань. Ми-фэй красу лелеет горделиво, Усладам и забавам предана, Она хоть и красива, но порочна, Так прочь её! - Опять пойду искать.

Цао Чжи в оде «Фея реки Ло» пишет о ней: «Она грациозна, как летящий лебедь или парящий в облаках красавец дракон. Если смотришь на неё издали,- видишь сияние, подобное солнцу, поднимающемуся на небе в утреннем тумане. Если смотришь на неё вблизи,- она подобна белому лотосу, который распускается на зелёной волне. Все пропорции её тела - образец гармонии и совершенства. Её плечо как выточенное, её талия будто стянута блестящей тканью. У неё прелестная длинная шея и кожа белая, как жир. Ей не надо румян для украшения, и с красотой её ничто не сравнится. Высокое и чёрное, как воронье крыло, облако прически, тонкие изогнутые брови, красные ароматные губы, ослепительно сверкающие белые зубы, кокетливые яркие глаза и на щеках две маленькие ямочки, трогающие до глубины души...»

И повстречал Ми-фэй, когда она гуляла со своей свитой на берегу Лошуй. Девушки-феи собирали на отмели волшебный чёрный гриб линчжи, другие подбирали в прибрежном лесу перья зимородков или скользили по зелёным волнам, собирая жемчужины. На середине реки из воды выпрыгивали рыбы, а над волнами реяли птицы. Казалось, что они тоже играют и веселятся вместе с ними. В тот ясный осенний день все феи искрились радостью и весельем. Лишь одна Ми-фэй не принимала участия в весёлых играх подруг и грустно сидела на прибрежном утёсе, любуясь одинокими соснами и осенними хризантемами. На душе у неё была скорбь, улыбка её была печальной, как будто тихой ночью ясную луну закрыло пепельное облако. Почему же прекрасная богиня была печальной, замкнутой и не веселилась со своими подружками?

Ми-фэй была женой водяного бога Хэ-бо, его звали еще Бин-и или Фын-и. По преданию, Хэ-бо утонул, переправляясь через реку, и стал богом реки. В другом предании говорится, что, проглотив волшебное лекарство, он попал в воду и сделался бессмертным. Хэ-бо был очень красив: высокого-роста с белым лицом, у него был хвост, как у рыбы линъюй из Северного моря. Он любил ездить на водной колеснице, запряжённой драконами, с навесом из листьев лотоса и развлекаться с девами Девяти рек. Цюй Юань ярко описал вольную жизнь Хэ-бо в оде «Повелителю рек».

Дух! Палаты твои Чешуёй серебристой покрыты, Твой дворец - из жемчужин, Ворота - из раковин красных. О зачем, повелитель, Живёшь ты в воде постоянно, Оседлав черепаху, Летающих рыб догоняешь, Играешь с наядами в реках И плывёшь по быстрым потокам

Хэ-бо вёл разгульный образ жизни, поэтому не удивительно, что в поздних народных преданиях говорится, что каждый год брал он себе новую жену.

Во времена Борющихся царств в местности Е княжества Вэй (современный уезд Линьчжан провинции Хэнань) был обычай отдавать девушек в жёны Хэ-бо. Старейшины и княжеский управитель этой местности каждый год выманивали у народа несколько миллионов монет. На двести-триста тысяч устраивали ежегодную «свадьбу», а остальные деньги завязывали себе в пояс. Из дома в дом ходила шаманка, выбирая жену для Хэ-бо. Найдя подходящую девушку, она объявляла её невестой бога. Жертве давали деньги в приданое, купали её, одевали в новые шелковые одежды и временно помещали её во «дворец воздержания». Там она жила больше десяти дней, питаясь вином и мясом. К свадьбе несчастную девушку наряжали. Родственники в её честь приносили жертву на берегу реки. Мать плакала, обнимая её в последний раз. После этого её клали на узорчатую постель с циновками, несколько человек несли её к реке и бросали в воду. Некоторое время узорчатая постель держалась на воде. Затем волны захлестывали её, и она постепенно погружалась в воду. Звуки музыки на берегу сливались с жалобными криками на середине реки. Несчастная навсегда уходила из родного дома и отправлялась на встречу со своим безжалостным мужем. Каждая семья, в которой были красивые девушки, боялась, что колдунья выберет их дочь в жёны Хэ-бо. Девушки окрестных мест разбегались, города пустели. Всем хотелось избавиться от этого ужасного обычая. Но все боялись, что Хэ-бо разгневается, устроит наводнение и погубит невинных людей, поэтому покорно терпели и повиновались.

В то время правителем уезда Е был назначен Симынь Бао. Он видел горести народа и решил искоренить этот отвратительный обычай. Он сказал старейшинам:

- Когда придёт время жениться Хэ--бо, обязательно сообщите мне. Я тоже хочу участвовать в проводах новой невесты.

Все с готовностью обещали известить. В назначенный день Симынь Бао пришёл пораньше. Вслед за ним пришли старейшины и другие чиновники - устроители церемонии. Люди удивились, что правитель уезда принимает участие в празднике, и пришедших поглазеть было больше, чем в прошлые годы. Явилась и семидесятилетняя шаманка, выбравшая жену для Хэ-бо. За нею стояло с десяток молодых шаманок - её учениц. Симынь Бао сказал:

- Пусть приведут новую невесту Хэ-бо. Посмотрим, красива ли она.

Шаманки вывели из шатра плачущую горькими слезами девушку. Симынь Бао посмотрел на неё, покачал головой и сказал:

- Нехорошо. Она некрасива. Пусть главная колдунья возьмёт на себя труд пойти поговорить с Хэ-бо, а после этого выберем красивую девушку и пошлём ему.

Он приказал тащить упиравшуюся шаманку к реке и кинуть её в воду. Через некоторое время Симынь Бао, нахмуря брови, сказал:

- Прошло уже полдня, а колдунья всё не возвращается.

Надо послать за ней её учениц.

И люди бросили в воду сначала одну, а потом ещё трёх молодых шаманок. Немного погодя Симынь Бао сказал:

- И колдунья, и её ученицы - женщины. Боюсь, что они что-нибудь перепутали. Пусть пойдут старейшины и там всё объяснят.

Бросили в воду и старейшин. Собравшиеся на берегах реки люди замерли от страха. Симынь Бао, согнувшись в почтительном поклоне, стоял на берегу. Распорядители церемонии стояли за ним как окаменевшие. Они со страхом смотрели прямо перед собой, не зная, дойдёт ли очередь и до них. Музыка на берегу реки давно смолкла. Две-три тысячи человек стояли молча, было слышно лишь, как полощутся на ветру знамена. Тогда Симынь Бао сказал:

- Колдуньи и старейшины не возвращаются. Как быть?

Пусть распорядители и начальники узнают, в чём там дело.

Негодяи, услыхав его слова, задрожали от страха. Никто из них не хотел отправляться в гости к Хэ-бо. Они побледнели, упали на колени перед Симынь Бао и начали кланяться так, что на лбу у них выступила кровь, а лица их стали белыми, как у покойников. Симынь Бао, подумав, сказал:

- Я вижу, вы не хотите встречаться с Хэ-бо. Тогда прекращайте церемонию и возвращайтесь домой.

Поеле этих событий никто больше не решался посылать жён для Хэ-бо, и этот ужасный обычай перестал существовать.

Хэ-бо поднял страшные волны, чтобы показать всем свой гнев. Но Симынь Бао оказался сильнее его. Не успел Хэ-бо шевельнуть рукой, как Симыяь Бао уже послал народ со всего уезда, чтобы выкопать двенадцать канав. Речная вода пошла на крестьянские поля и вместо вреда принесла пользу, и гнев Хэ-бо пропал даром. Люди умнее богов - эта мысль ясно выражена в предании. Та же мысль видна и в другом рассказе о Хэ-бо, где говорится о его дурном характере.

В период Вёсен и Осеней в городе Учэн княжества Лу (на юго-западе нынешнего уезда Фэйсянь провинции Шаньдун) жил храбрый человек по имени Таньтай Мемин, по прозвищу Цзы-юй. Внешность у него была безобразная, но он отличался добродетельным, поведением и был учеником Конфуция. Конфуций, увидев его, решил сначала, что проку от него не будет. Позже он убедился, что Таньтай был толковым, и правители княжеств очень ценили его. Тогда Конфуций сказал:

- Если выбирать людей по их словам, то можно ошибиться в Цзай-юе. (Цзай-юй тоже был учеником Конфуция. Он очень любил красивые слова, но поведение его оставляло желать лучшего.) Если выбирать людей по их внешнему виду, то можно ошибиться в Цзы-юе.

Эти слова сохранили своё значение до настоящего времени.

Однажды Таньтай Цзы-юй с регалией би из белой яшмы, стоившей тысячу цзиней, переправлялся через Хуанхэ в Янь-цзине (к северу от нынешнего уезда Яньцзэ провинции Хэ-нань). Хэ-бо каким-то образом узнал об этом и решил присвоить себе ценную регалию. Когда лодка была на середине реки, он послал бога волн Ян-хоу, чтобы тот поднял огромные волны. Двум драконам он приказал теснить с двух сторон лодку, опрокинуть её и схватить регалию. Таньтай Цзы-юй разгадал коварную уловку, но не испугался. Несмотря на волны и ветер, он встал на борту лодки и громким голосом закричал:

- Если кто-нибудь хочет иметь мою регалию, то меня надо как следует попросить об этом. А если кто-нибудь захочет захватить её силой, то ничего из этого не выйдет.

Он выхватил из-за пояса свой меч и, размахивая направо и налево, стал крушить драконов.

В одно мгновение оба дракона были убиты на середине реки. Ян-хоу, увидев, что ничего не вышло, унял ветер и волны и скрылся. После того как стих ветер и улеглись волны, лодка спокойно пересекла Хуанхэ.

После переправы Таньтай Цзы-юй вытащил драгоценную регалию и с пренебрежением кинул её в реку со словами:

- Бери!

Ко всеобщему изумлению, регалия, коснувшись поверхности воды, отскочила обратно и упала прямо ему в руки. Он снова сказал:

- Бери! - и опять кияул регалию в реку.

Она снова вернулась к нему. Три раза бросал он яшму, и три раза она возвращалась. Вероятно, Хэ-бо, столкнувшись с таким бескорыстием, стыдился принять дар. Таньтай Цзы-юй, увидев, что Хэ-бо не хочет принимать регалию, положил её на камень, разбил на мелкие кусочки и разбросал их в знак того, что причиной борьбы для него была не регалия, а что-то более ценное.

Хэ-бо, который вёл разгульную жизнь и имел дурной характер, не мог питать искренних чувств к своей жене. Он мог в любое время изменить ей. Ми-фэй устала слушать его лживые клятвы. Печаль и днём и ночью, подобно змее, гнездилась в её сердце и причиняла ей боль. Поэтому она держалась в стороне от подруг, играющих на волнах, и одиноко стояла на утёсе. В это время И встретился с Ми-фэй. Один был знаменитым героем, другая - несравненной красавицей. У них были общие горести, они не могли обрести домашнего очага. Естественно, что между ними вскоре возникла взаимная симпатия.

Эта связь для И и Ми-фэй служила горестным утешением. Она оказала некоторую поддержку И в его горемычной жизни. Но можно предположить, что эта любовная связь неизбежно возбуждала волнения в обоих семействах. Хэ-бо мог, выступая в роли примерного мужа, упрекать Ми-фэй в неверности (о самом себе он, конечно, не говорил). Чан-э продолжала постоянно изводить И слезами и бранью. Сладостный напиток любви стрелку И и Ми-фэй приходилось пить вместе с горьким вином ревности.

У Хэ-бо - правителя водного царства - было в распоряжении много воинов и чиновников. Об обычных солдатах-креветках и крабах-полководцах не стоит даже и говорить. Можно упомянуть лишь о его главных слугах, таких, как дракон чжуполун. (Это он, как говорилось выше, забавлял музыкой небесного правителя.) Люди называли его «посланцем Хэ-бо». Были у Хэ-бо черепаха, называемая «приближённой Хэ-бо», и каракатица - «служка Хэ-бо». Они часто выходили на поверхность, собирали различные «политические» новости и любовные сплетни и докладывали Хэ-бо. Наиболее предприимчивым был «посланец Хэ-бо». Он принимал облик человека и ездил с важным видом верхом на белой лошади с красной гривой. На нём была белая одежда, а на голове красовалась чёрная шапка. За ним следовало двенадцать детей, мчавшихся. как ветер, на конях по воде. Иногда они скакали по берегам реки, и там, где оставался след конского копыта, его тотчас же заливало водой. В тех местах, где они проносились, ливмя лил дождь. К сумеркам «посланец Хэ-бо» вместе с детьми, бывшими на самом деле рыбками и креветками, возвращался обратно в реку. Стараниями этих служителей водного царства и чинились помехи любовной связи И с Ми-фэй.

Хэ-бо узнал от них много такого, что ранило его душу и вызывало гнев. Не сдерживая злобы, он решил пойти и проверить всё сам. Он боялся отважного героя И, убившего девять солнц, и не осмеливался появиться открыто, а превратился в белого дракона и стал плавать по реке. Но он выдал себя тем, что поднял громадные волны, затопившие оба берега и погубившие невинных людей. Стрелок И скоро понял, что перед вим Хэ-бо. Он рассердился на него за поступок, недостойный правителя водного царства, открыто пустил стрелу и угодил Хэ-бо прямо в левый глаз.

Жалкий Хэ-бо умел обольщать женщин, но битвы он боялся. Поэтому он заплакал и, широко раскрыв единственный уцелевший глаз, побежал жаловаться небесному правителю:

- Правитель! И всех обижает, убей его!

- Почему И выбил тебе глаз? - спросил небесный правитель.

- Я... я...- стал невнятно бормотать Хэ-бо,- когда я превратился в белого дракона и резвился на поверхности реки, то И...

Небесный правитель давно уже знал обо всём. Он не испытывал симпатии к недостойному божеству вод и нетерпеливо прервал его речь:

- Не трать зря слов. Кто велел тебе вылезать на поверхность и превращаться в дракона, вместо того чтобы спокойно 'жить в водном царстве? Ведь дракона всегда может подстрелить человек. При чём же здесь И?

Хэ-бо, как говорится, «напоролся на гвоздь», вернулся домой и, конечно, опять затеял перебранку с женой. Ми-фэй, вероятно, почувствовала себя виноватой перед мужем, потерявшим глаз. Она любила И, но ей пришлось порвать с ним, чтобы в обоих семьях воцарилось спокойствие. Иначе их любовь могла превратиться в трагедию. В «Вопросах к небу» говорится: «Небесный правитель послал на землю И, чтобы тот избавил людей от бед и напастей. Почему же И убил Хэ-бо и завладел его женой Ми-фэй?» Поэт Цюй Юань в своих стихах высказывает сомнение в достоверности легенды о том, что И захватил Ми-фэй себе в жёны. Поэтому мы предположим, что между И и Мя-фэй была лишь любовная связь, которая прекратилась после несчастного случая с Хэ-бо.

4. Блудный сын возвращается домой. Тень бога смерти. Легенда о хозяйке Запада. Слабая вода и горы Куньлунь в пламени. И получает у хозяйки Запада лекарство бессмертия. Ю-хуан предсказывает судьбу Чан-э. «Чан-э бежит на луну» - прекрасная бессмертная превращается в отвратительную жабу. Холодные годы в лунном дворце.

После возвращения И домой между ним и Чан-э временно воцарился мир, но отношения оставались натянутыми. Главной причиной служили происшедшие события. И провинился перед небесным правителем и не мог вернуться на небо, а с ним и его жена. Чан-э была небесной феей и очень горевала, что путь на небеса ей закрыт. Она боялась, что после смерти попадёт в подземное царство Юду, где будет вместе с духами и чертями вести печальную и мрачную жизнь. И тоже не хотел попасть в подземное царство, так как он был богом, и для него было не только страшно, но и стыдно находиться вместе с бесами. Шло время, и каждый день приближал его к этой участи. Смелого И начинал охватывать страх, и он понял справедливость упрёков своей жены. И решил найти способ, который избавил бы их от угрозы смерти. Тогда вновь между ним и его женой возродилась бы любовь и наступила бы вечная весна.

Как-то И узнал, что на западе, в горах Куньлунь, живёт богиня по имени Си-ван-му, у которой хранится лекарство бессмертия. Стрелок И решил добраться до Си-ван-му, невзирая на расстояние и трудности пути, и попросить у неё лекарство.

Последующие поколения считали Си-ван-му владычицей Запада, немолодой, с добрым характером. Иероглифы, обозначающие имя Си-ван-му, буквально значат «владычица Запада». Неграмотные даосы создали множество всяких небылиц, подтверждающих эти фальшивые предположения. Но всё это не соответствует истине. Люди первоначально представляли Си-ван-му удивительным божеством, насылавшим мор, ведавшим наказаниями и умевшим свистеть. Изображали её с хвостом барса, зубами тигра, длинными всклокоченными волосами и нефритовой заколкой в голове. Сейчас невозможно установить, было ли это божество мужского или женского пола. Заколка считается женским головным украшением, но в первобытные времена мужчины тоже носили их. Ведь и серьги у первобытных народов носили в ушах и мужчины и женщины. По преданию, это божество жило в мрачной пещере очень простой жизнью. Три зелёные птицы прислуживали ему и по очереди приносили пищу. Иероглифы ван-му, означавшие «владычица», нефритовая заколка, зелёные птицы - всё это признаки, указывающие на существо женского пола. Божество Си-ван-му с течением времени стало представляться людям мягким и женственным, хотя в действительности оно таковым не было.

Три зелёные птицы, приносившие божеству пищу, жили к западу от Куньлуня, на горе Саньвэйшань. У горы было три вершины с высокими, до облаков, пиками, и поэтому её называли Саньвэй, что означает «Три вершины». Одна из птиц называлась Дали - Большая, другая Шаоли - Маленькая и третья Цинняо - Синяя. Они были свирепыми и сильными существами, искусно летавшими, с синим оперением, красными .головами и чёрными глазами, а вовсе не маленькими, нежными птичками. На горе Саньвэй они расправляли крылья для полёта, затем сразу же преодолевали тысячу ли и прилетали в мрачную пещеру Яшмовой горы, где жила Си-ван-му. Из острых когтей они выбрасывали пойманных ими птиц и животных, служивших пищей для их повелительницы с тигриными клыками. Священная птица, ковылявшая на трёх лапах, выносила наружу остававшиеся после еды кучи костей и шкуры. Она постоянно находилась при Си-ван-му и прислуживала ей. Если у Си-ван-му было хорошее настроение, то она выходила из своей пещеры, становилась над пропастью и, запрокинув голову, протяжно свистела, эхо отзывалось в горах и долинах. Перепуганные орлы и коршуны метались по небу, а тигры и барсы, поджав хвосты, без оглядки бежали, чтобы скрыться в чаще. Происходило то, о чём записано в книгах: «Тигры и барсы собирались стадами, вороны и сороки сбивались в стаи».

Почему же у божества Син-ван-му, насылавшей мор и ведавшей наказаниями, по преданию, было лекарство бессмертия? Человеческая жизнь непосредственно зависела от болезней и наказаний. Си-ван-му могла взять жизнь, но могла и подарить её. И в древнегреческих мифах бог солнца Аполлон не только распространял болезни, но и исцелял их. Поэтому все люди верили, что у Си-ван-му хранится лекарство бессмертия, и если счастливец добудет его и выпьет, то он будет жить вечно.

У Си-ван-му действительно могло быть лекарство бессмертия. Вспомним, что на горе Куньлунь росло дерево бессмертия. На нём зрел плод, и тот, кто его съедал, жил вечно. Лекарство Си-ван-му было сделано из этих плодов. В период Хань Си-ван-му часто изображали державшей в руках что-то, напоминавшее ветвь дерева. Одни говорили, что это цзяхэ - счастливый злак, а другие - что это саньчжу - тройное жемчужное дерево. Вероятнее всего, это было дерево бессмертия. Оно, как и другие деревья, дарующие долголетие, цвело и приносило плоды только один раз за несколько тысяч лет. Плодов было немного, и поэтому лекарство было исключительно ценным и редким. Если использовали сразу всё лекарство, то новое долгое время невозможно было добыть.

Кто же не мечтал о бессмертии и кто не хотел бы выпить драгоценное лекарство? Но люди не могли добраться до тех мест, где пребывала Си-ван-му. Иногда она бывала около Яо-чи - Нефритового пруда на вершине Куньлуня, другой раз - на богатой прекрасным нефритом горе Юйшань к западу от Куньлуня. Иногда она жила на западном крае земли на горе Яньцзы, где садится солнце. Она постоянно меняла своё местопребывание, и её было очень трудно разыскать. Не так просто было обыкновенным людям достичь вершины горы Куньлунь. Подножие горы окружала пучина Жошуй - Слабая вода. Достаточно было пёрышку упасть на воду, и оно сразу тонуло, а лодка с людьми и подавно. Куньлунь окружали огнедышащие горы. Огонь в них горел, не переставая, и днём и ночью, и всё, что попадало туда, сгорало. Кто мог преодолеть такие препятствия? И хотя предания и говорили, что Си-ван-му обладает лекарством бессмертия, но никогда ни один человек не достигал заветной цели.

Благодаря своей чудесной силе и несгибаемой воле стрелок И благополучно проник через огненное и водное кольцо и взобрался на вершину Куньлуня. Там И увидел страшного стража ворот по имени Кайминшоу - Зверь, открывающий рассвет,- с девятью головами, ростом в четыре чжана. Это место, по преданию, находилось на высоте одиннадцати тысяч ли ста четырнадцати шагов двух чи и шести цуней. Никто, кроме И, не мог и помышлять о том, чтобы забраться туда.

По счастливому стечению обстоятельств богиня Си-ван-му находилась в это время в своей недоступной пещере около Нефритового, пруда. И рассказал ей о своих несчастьях и объяснил цель своего прихода. Богиня почувствовала сострадание к герою, совершившему столько подвигов для народа. Она приказала своей служанке - трёхногой священной птице - принести тыкву-горлянку, наполненную лекарством. Трёхногая птица принесла тыкву, спрятанную в укромном уголке мрачной пещеры. Си-ван-му торжественно передала её И со словами:

- Этого достаточно, чтобы вам с женой получить бессмертие. Если всё содержимое выпьет один человек, то он сможет вознестись на небо и стать божеством. Если его выпьют два человека, то они станут бессмертными на земле.

Богиня дала строгий наказ И, чтобы он обращался с лекарством очень бережно, так как у неё его больше не осталось.

И вернулся домой очень довольный. Тыкву-горлянку он отдал на хранение жене, решив, что они выпьют лекарство вместе во время праздника. Он не хотел снова подниматься на небо, так как жизнь там мало чем отличалась от земной, и был доволен тем, что не попадёт в подземное царство. У Чан-э намерения были иные. Она вспоминала, что была небесной феей, и ей казалось, что если теперь она не попадёт на небо, то всегда будет зависеть от мужа. Чан-э считала, что муж должен сделать так, чтобы она опять стала богиней. Священный эликсир не только давал бессмертие, но имел ещё чудесное свойство возносить людей на небо. А что, если обмануть мужа и одной проглотить его? Обидишь его, конечно, но... Чан-э решила не ждать праздника, а воспользоваться временем, когда И не будет, дома, и потихоньку выпить самой всё лекарство. Но она боялась, что таким поступком может навлечь беду, и у неё не хватило храбрости. Она решила сначала пойти погадать к колдунье по имени Ю-хуан.

Ю-хуан жила в окрестностях столицы в пещере небольшого холма. Колдунья достала панцирь чёрной черепахи, прожившей, по преданию, тысячу лет, вынула несколько десятков стеблей засохшей травы. Рассказывают, что это был тысячелистник, в котором обитала бессмертная черепаха. У тысячелистника были высокие, густые стебли и корни длиной более чжана. Гадание с панцирем черепахи и тысячелистником сбывалось девяносто девять раз из ста. Ю-хуан положила траву в паниирь, опустилась на колени, взяла его двумя руками и, бормоча что-то, стала трясти его словно сито. Затем она высыпала траву на низенький каменный столик, стоявший перед ней и начала ворошить её своим тонким пальцем с длинным жёлтым ногтём. Прикрыв глаза, она говорила нараспев:

- Поздравляю госпожу с великим счастьем, большой удачей. Есть одна очень умная и сообразительная женщина, она одна уйдёт на далёкий запад, а в мире будет беспорядок. Иди, не надо бояться, не надо бояться. Тебе выпало предопределение, и тебя ждёт великое процветание.

Чан-э, выслушав слова колдуньи, решилась. Выбрав вечер, когда И не было дома, она взяла тыкву и проглотила всё лекарство.

И вдруг стали происходить чудеса. Чан-э почувствовала, что её тело стало легким, ноги отделяются от земли, и она через окно вылетела наружу. Там было синее ночное небо и пепельно-белая равнина. На небе сияла круглая луна, окружённая золотыми звездами. Чан-э устремилась прямо вверх... Куда же ей лететь? Чан-э подумала, что если она полетит в небесный дворец, боги осмеют её. Ведь она бросила мужа. А каково ей придётся, если он сумеет добраться до небесного дворца? Она решила, что самое лучшее - укрыться на время в лунном дворце. И устремилась прямо к нему. Долетев до лунного дворца и не успев передохнуть, она вдруг почувствовала, что с её телом происходят изменения. Спина уменьшилась в размерах, живот и поясница начали разбухать, рот у неё расширился, глаза увеличились, шея и плечи сблизились, и на коже появились большие, как монета, бородавки. Чан-э от испуга хотела закричать, но голос у неё пропал. Она хотела убежать, но могла только медленно прыгать, присев на корточки. Что же произошло? Прекрасная небожительница, ранее превосходившая всех красотой, из-за своей корысти превратилась в отвратительную жабу. Вот какое «процветание» предсказала ей обманщица-колдунья!

Такова суть древней легенды «О том, как Чан-э улетела на луну». Поздние предания более снисходительны к Чан-э. В них говорится, что она, прилетев в лунный дворец, не превратилась в жабу или какое-либо другое существо. Но она не знала, что в лунном дворце окажется так пусто и безлюдно. Там был только белый заяц, который круглый год толок в ступке лекарство бессмертия, да росло коричное дерево. Лишь много лет спустя на луне появился У Ган, он стремился к бессмертию, но за проступки был послан в лунный дворец срубить коричное дерево. Он рубил дерево, а оно вновь срасталось, и ему никак не удавалось срубить его до конца.

Чан-э пала духом и потеряла всякую надежду на лучшее, но сделать она ничего не могла. И чем дольше она жила в лунном дворце, тем больше чувствовала печальное одиночество. Ей оставалось только вспоминать о семейном счастье и о доброте мужа. Если бы она не была такой себялюбивой и они оба выпили бы лекарство бессмертия, то вечно бы жили на земле. Может быть, в этой жизни было бы мало счастливых и радостных дней, были бы и волнения, но разве это не лучше, чем быть бессмертным божеством в лунном дворце и жить там в тоске и одиночестве. Мысли её часто возвращались в мир людей. Чан-э хотелось признать свою вину, попросить у мужа прощения и умолять его, чтобы он любил её по-прежнему. Всё было напрасно, и ей ничего другого не оставалось, как вечно пребывать в лунном дворце, никогда уже не спускаясь на землю. Чан-э раскаивалась в краже чудесного лекарства, всё время думала об этом и не могла спать ночами. Этими словами поэт выразил Чан-э свою жалость и насмешку. Постоянное одиночество стало суровым наказанием для неверной жены, обманувшей мужа и убежавшей от него.

Стрелок И вернулся в тот вечер домой и обнаружил, что его жены нет, а на полу валяется пустая тыква. Он сразу понял, что случилось. Гнев, печаль, обманутые надежды гнездились, как ядовитые змеи, в его сердце. И со стиснутыми зубами испуганно кинулся к окну. Жена его возносилась вверх, на небо, усеянное звёздами, ища счастья только для себя.

5. Стрелок И идёт по пути к гибели. Фэн-мэн учится у И стрельбе из лука. Тайная стрела на опушке тёмного леса. Заговорщики погубили И. Чи-го, Чжун-куй. Цзунбу - предводитель десяти тысяч бесов.

После этих событий И как-то изменился. Он думал о том, что в аду не так уж плохо, что на небе царит несправедливость, а на земле обман. Он впал в отчаяние и не боялся смерти, как раньше, а ждал её, как своего лучшего друга. Поиски лекарства долголетия уже больше не занимали его. Каждый день он продолжал ходить на прогулки и охотиться, чтобы как-то скоротать остаток своей жизни.

Он очень изменился, так как перенесённые испытания наложили на него отпечаток. Чуть что-нибудь было не так, он сразу вскипал гневом. Слуги видели, что характер их хозяина изменился, и понимали, почему это произошло. Скорбь И была в сущности болезнью, для врачевания которой на земле не было лекарства. Скорбь приводила к гневу, а от гнева страдали ни в чём не повинные люди.

Слуги сочувствовали несчастьям И, но им надоедало постоянно выслушивать брань и терпеть удары кнута. Многие разбежались, а те, кому убежать было некуда, прятались в укромных местах. И сердился, видя, что слуги к нему плохо относятся, но не задумывался - отчего, и гнев его невозможно было унять.

Один из его слуг, по имени Фэн-мэн, умный и смелый, нравился И, и он решил научить его стрелять из лука. И сказал ему:

- Если хочешь научиться стрелять из лука, то прежде всего ты должен научиться не моргать. Сначала пойди научись этому, а потом приходи ко мне.

Фэн-мэн вернулся домой и целыми днями лежал, запрокинув голову, под ткацким станком своей жены. Подножки станка двигались, а Фэн-мэн, не моргая, смотрел на них. Через некоторое время он не моргал даже в том случае, если к его главам подносили острое шило. Фэн-мэн побежал к И и сообщил ему о своих успехах. Но И ответил:

- Учиться стрелять ещё рано. Теперь ты должен научиться видеть маленькую вещь - как большую, а неразличимую глазом - как вполне отчётливую. Пойди научись этому, а потом приходи.

Фэн-мэн, вернувшись домой, разыскал крохотный волосок от бычьего хвоста, привязал к нему вошь, повесил волосок у южного окна и каждый день учился разглядывать её. Через десять дней ему показалось, что вошь начинает увеличиваться. Затем стало казаться, что вошь выросла до размеров колеса от колесницы. Он смотрел на другие предметы, и ему казалось, что они стали, как горы и холмы. Фэн-мэн рассказал И о своих успехах. На этот раз И обрадовался и сказал:

- Вот теперь ты можешь учиться стрелять из лука!

И передал Фэн-мэну всё свое искусство. Впоследствии Фэн-мен стрелял из лука почти так же хорошо, как сам И. Он стал знаменит во всей Поднебесной, и когда говорили о лучших стрелках из лука, то имена И и Фэн-мэна произносили вместе. И был очень рад, что у него есть такой талантливый ученик, но у Фэн-мэна не было выдержки, и он совсем не радовался тому, что учитель стреляет лучше, чем он. По преданию, однажды шутки ради И устроил состязание в стрельбе с Фэн-мэном. Как раз в это время по небу пролетала стая гусей. И велел Фэн-мэну стрелять первому. Фэн-мзн выстрелил подряд три раза, и три головных гуся с жалобным криком упали вниз. Люди посмотрели и убедились, что все стрелы попали им в головы. Тем временем испуганные гуси разлетелись во все стороны. Тогда И небрежно выстрелил три раза, и три гуся упали на землю. Все стрелы тоже попали в головы гусей. Тогда Фэн-мэн понял, что учитель стреляет гораздо лучше, чем он, и ему нелегко сравниться с ним в умении. Фэн-мэн начал завидовать И; с каждым днём зависть его становилась сильнее, и мысли о том, как бы причинить вред И, постоянно бродили у него в голове.

Однажды после полудня И верхом на лошади возвращался с охоты. Вдруг он увидел, что на опушке леса мелькнула человеческая тень и в него полетела стрела. И быстро схватил лук и выстрелил. Послышался треск: обе стрелы столкнулись в воздухе, выбили сноп искр и, кувыркаясь, упали на землю. Вслед за первыми с каждой стороны полетело ещё по стреле. Они тоже столкнулись и упали на землю. Так, раз за разом, было выпущено девять стрел. Стрелы у И кончились, и в это время он увидел, что невдалеке стоял Фэн-мэн с торжествующим видом. У него осталась ещё одна стрела, и он прицеливался прямо в горло И.

Не успел И приготовиться к защите, как свистящая стрела с быстротой падающей звезды полетела к цели. Чуть отклонившись в сторону, стрела попала И прямо в рот. И упал с лошади, перелетев через голову, и лошадь остановилась.

Фэн-мэн, считая, что И уже мёртв, приблизился, улыбаясь и крадучись, чтобы посмотреть на его мёртвое лицо. Но только он подошел, как И раскрыл глаза и неожиданно сел.

- Ты напрасно учился у меня столько времени,- смеясь, сказал И и выплюнул стрелу.- Разве ты не знаешь моего способа перекусывать стрелы? А если поступать так, как ты, то надо учиться ещё очень долго.

- Простите меня,- ослабевшим голосом, чуть не плача, сказал Фэн-мэн, уронив лук, упав на колени и обхватив ноги И.

- Иди и больше этого не делай.- И презрительно махнул рукой, вскочил на лошадь и умчался.

Фэн-мэн хотел тайно погубить И, но потерпел поражение, а когда И великодушно отпустил его, Фэн-мэн не осмеливался что-нибудь предпринять против него. Он боялся отважного И, и, кроме того, его мучила совесть. Ненависть тлела в его душе, как и раньше, но подходящего случая для осуществления подлых намерений не представлялось. Тем временем И с каждым днем становился несноснее. Слуги не могли больше терпеть жестокого обращения хозяина. Даже Фэн-мэн боялся, что утратит своё привилегированное положение в доме учителя и, как и другие, будет подвергаться оскорблениям. Оскорбления И заглушили в нём голос совести. Всеобщее недовольство слуг усилило его ненависть, и Фэн-мэн почувствовал, что пришла пора отомстить учителю и хозяину, и решил устранить все препятствия, мешавшие ему.

Много усилий для этого не требовалось. Фэн-мэн тайно подстрекал слуг поднять бунт против хозяина. Недовольны© слуги так же легко поддались на уговоры, как огонь охватывает сухой хворост. Ловушка, предназначенная для И, была расставлена надёжно.

Однажды ясным утром все верхом и в колесницах, обгоняя ветер, гонялись по полю за зайцами и лисицами. Лай собак, ржание коней, крики людей разносились по окрестным холмам и долинам. Все были в радостном, хорошем настроении, стрелок И тоже на время забыл о своём горе. Рабы под предводительством заговорщика принесли из леса большую дубину из персикового дерева и ударили ею что было сил по незащищённой голове И, который держал в руках поводья.

Так бесславно погиб герой. Подвиги его сохранились в памяти народа, хотя жизнь его была несчастливой, а смерть глупой. После смерти народ почитал И как божество Цзунбу.

Цзунбу, вероятно, раньше обозначало два жертвенных обряда: цзи и фу. Жертвоприношение цзи посвящалось духу наводнения и засухи, фу - духу, который причинял бедствия людям или домашнему скоту. Считалось, что обряды устраняли бедствия.

И при жизни отгонял от людей зло, и поэтому, совершая эти жертвоприношения, люди предназначали их и стрелку И. Впоследствии в каждом доме его стали почитать как божество, отгоняющее нечисть.

Божество Цзунбу, по-видимому, напоминало главаря всех чертей в Поднебесной и следило, чтобы злые силы не могли вредить людям. Во многом оно было похоже на Чи-го и Чжункуя, о которых рассказывают позднейшие предания.

Как говорит легенда, Чинго был великаном. Он жил на юго-востоке, ростом был в семь чжанов. На голове носил большую маску цзифу - петушиный гребень. Что такое цзифу - неизвестно. На гадательных костях иероглиф, обозначающий демона ци, пишется как , т.е. это изображение человека с большой маской на голове. В дворцовом парке Фансян-ши, прогонявший демонов и окруженный толпой детей, носил такую же маску. Но на маске Фансян-ши было четыре отверстия для глаз, а у Чи-го лишь два. Чи-го носил красную одежду с белым поясом, его лоб обвивала красная змея. Она держала в пасти свой хвост. Эта странная тварь питалась бесами и пила только росу. Утром Чи-го съедал три тысячи бесов, а вечером - триста. Его звали «Поедающим нечисть», «Глотающим бесов» или «Демоном жёлтого отца».

О Чжун-куе предание говорит следующее. Однажды танский император Мин-хуан заболел жестокой малярией. Во время приступа болезни он видел сон. Ему приснился большой демон, прогоняющий маленького беса. Маленький бес был в тёмно-красном платье и коротких штанах. Одна нога у него была в сандалии, другая босая. Он стащил коричневый мешочек-амулет с ароматными травами, принадлежавший красавице Ян Гуй-фэй, и яшмовую флейту Мин-хуана, обошёл дворцовую террасу и побежал. Большой демон был в синем халате, в шапке, на ногах у него была пара коротких сапог. Засучив рукава он погнался за маленьким бесом, схватил его, выковырялрял ему оба глаза и проглотил его живьём.

Мин-хуан не удержался и спросил демона:

- Кто ты такой?

Демон ответил ему:

- Моё имя Чжун-куй. При жизни я провалился на экзаменах и покончил с собой. Я дал обет очистить для вашего величества Поднебесную от всякой нечисти.

Мин-хуан проснулся и почувствовал, что его болезнь прошла. Он рассказал о своём сне знаменитому художнику У Дао-цзы и велел ему написать картину «Чжун-куй хватает чёрта». У Дао-цзы взял кисть и нарисовал всё так, как рассказывал император. Картина была полна жизни.