Вейверли-холл или в простонародье «Братская тусовка» – это огромное здание с арочным входом в каменной стене, огораживающей внутренний дворик от улицы на противоположном конце парка Вашингтон-сквер. По своей архитектуре (явно парижской) Вейверли-холл сильно выделялся среди остальных зданий, выходящих на площадь. Возможно, именно поэтому попечительский совет решил разместить в нем мужские студенческие братства (женские, которых было значительно меньше, размещались в более современном здании на 3-й авеню).

Я (кто бы сомневался) никогда не изучала греческий язык и поэтому не могла понять надписей на входной двери.

Разобрала только «Тау-Фи-Эпсилон». Эта надпись была сделана большими английскими буквами, а не греческими, как остальные. В отличие от ухоженной площадки перед Фишер-холлом, двор Вейверли-холла был замусорен огромным количеством пустых банок из-под пива. Стоящие перед входом вазоны с кустарником были украшены не рождественскими гирляндами, а женским бельем – самых разных фасонов и цветов: от черных кружевных поясов и белых трусиков и лифчиков от Келвина Кляйна до едва заметных стрингов.

– Надо же, – проговорила я, – просто какая-то свалка хорошего женского белья.

Купер по-прежнему был мрачнее тучи и даже не попытался выдавить из себя улыбку на мою попытку пошутить. Он придержал дверь и пропустил меня вперед.

В помещении было жарко. Мы вошли в довольно чистый вестибюль. Нас встретил седой пожилой охранник из службы безопасности колледжа, чье лицо, испещренное огромным количеством лопнувших капилляров, явно свидетельствовало, что хозяин в свободное от работы время (хотелось бы верить!) сильно увлекается виски. Когда я пока зала пропуск и сообщила, что мы пришли побеседовать с Дагом Винером из «Тау-Фи-Эпсилон», он даже не потрудился узнать, на месте ли Даг. Просто махнул рукой в сторону лифта. Проходя мимо его стола, я поняла почему. Он был очень занят просмотром сериала по одному из мониторов на столе.

Я стояла рядом с Купером в тесной кабинке лифта и молчала до самого пятого этажа. Двери открылись, и мы увидели длинный грязноватый коридор, на стене трехметровыми розовыми буквами было написано: «Толстухи, вон отсюда!»

Я уставилась на надпись, варварски испортившую стены и двери. Администрации «Тау-Фи-Эпсилон» придется требовать в конце года возмещения ущерба.

– Впечатляет, – сказала я, не отрывая взгляда от стены.

– Именно поэтому, – взорвался Купер, – я считаю, что тебе не следует принимать участия в расследовании.

– Потому что я – толстуха? – уточнила я, задетая за живое.

Купер стал еще мрачнее, хотя мне казалось, что дальше уже некуда.

– Нет, – сказал он. – Потому что эти парни, они… как животные.

– Животные, которые запросто могут отрубить голову лидера группы поддержки и сварить ее в кастрюле?

Он онемел от возмущения, и я постучала в ближайшую от лифта дверь с табличкой «Тау-Фи-Эпсилон».

Дверь распахнулась. На пороге стояла темноволосая женщина в униформе горничной – слава богу, не в той, что продается в секс-шопах на Бликер-стрит, а в нормальной, с длинными рукавами и юбкой ниже колена.

– Да? – сказала она с сильным испанским акцентом, еще более выраженным, чем у Сальмы Хаек.

Я показала ей пропуск.

– Привет. Я Хизер Уэллс, а это – мой друг Купер Картрайт. Я работаю в отделе размещения. Мне бы хотелось…

– Проходите, – равнодушно буркнула женщина, отступила в сторону и закрыла за нами дверь.

Мы оказались в просторном, хорошо освещенном холле в старинном стиле, с высокими потолками, причудливыми молдингами и паркетным полом.

– Они там. – Женщина кивнула на двустворчатую дверь справа.

– Видите ли, мы ищем одного человека, – сказала я. – Дага Винера. Не могли бы вы показать нам его комнату.

– Послушайте, – проговорила женщина без тени раздражения, – я здесь просто убираю. Откуда мне знать их по именам?

– Извините, что отвлекли вас, – вежливо сказал Купер и, подхватив меня под руку, потянул к двери.

Он еще что-то пробормотал, но я не разобрала… возможно, от того, что сердце заколотилось так громко, что заглушало все другие звуки.

Даже сквозь семь слоев одежды прикосновение Купера возбуждало меня до предела.

Ну что поделаешь… Сама знаю, что очень сентиментальна.

Громко постучав по стеклянной вставке двери, Купер крикнул:

– Всем привет!

Его голос среди сумасшедшего гвалта был едва различим. Купер посмотрел на меня, я пожала плечами. Он толкнул дверь. Сквозь густой серый дым марихуаны я различила лишь зеленое сукно бильярдного стола и огромный экран телевизора в дальнем углу. Комната освещалась панорамными окнами с видом на серые окрестности, теплым светом бра и ламп из закаленного стекла, свисающих над бильярдным столом. В дальнем конце комнаты шла оживленная игра в настольный хоккей, а слева от меня кто-то открыл холодильник и достал банку пива.

Мне на мгновение показалось, что мы с Купером умерли в сорвавшемся в шахту старом лифте и оказались по ошибке в раю для юношей.

– Привет, – проговорил светловолосый юноша, нагнувшийся над бильярдным столом, чтобы выполнить особенно сложный удар.

У него в губах была зажата сигарета с марихуаной. Невероятно, но он был одет в красный сатиновый смокинг и джинсы.

– Целюсь.

Он отвел назад кий и ударил, звук столкнувшихся шаров был немедленно заглушён воплями футбольных болельщиков, приветствующих своего любимого игрока. Юноша выпрямился и, вытащив изо рта косяк, стал рассматривать нас с Купером сквозь длинную челку.

– Могу я вам чем-то помочь? – поинтересовался он.

Я с вожделением смотрела на банку пива, которую высосал этот юнец, пока ждал нашего ответа. Взгляд, украдкой брошенный на меня Купером, сказал мне, что он тоже помнит времена, когда мог себе позволить выпить банку пива перед обедом. Я поняла это, хотя сама никогда так не жила и никогда не училась в колледже.

– Хм… – начала я. – Нам нужен Даг Винер. Он здесь?

Юнец рассмеялся.

– Эй, Брэд, – бросил он через плечо. – Этот поросеночек хочет узнать, Даг здесь?

Брэд, сидевший за настольным хоккеем сморщил нос.

– Если бы его не было, кто бы нам доставал эти сладкие косячки?

Он поднял бутылку с пивом, как Гамлет в одноименной пьесе поднял череп и сказал, что узнал его.

– Конечно, Дагстер здесь. Он, как всегда, везде.

Купер уставился в экран телевизора, будто не заметив, что меня обозвали поросеночком.

Поскольку мой партнер, видимо, впал в транс, я поняла, что именно мне придется повернуть разговор в более удобное для нас русло.

– Что ж, – сказала я, – не могли бы вы мне сообщить, где именно я могу найти Винера?

Один из парней перед телевизором вдруг резко повернулся и вскочил.

– Крис, Скотт, это коп!

В одну секунду все косячки и бутылки пива словно испарились, исчезнув под диванными подушками.

– Копы! – Юнец у бильярдного стола с отвращением бросил косяк на пол. – Может, вы, ребята, представитесь? Вы не можете предъявить мне никаких обвинений.

– Мы не копы, – сказана я, выставив перед собой обе руки в перчатках. – Расслабьтесь, мы просто ищем Дага.

Скотт презрительно ухмыльнулся.

– Да? Так вы, стало быть, покупаете? В таком прикиде не продают.

Комната огласилась одобрительным мычанием. Я посмотрела на свои джинсы, потом исподтишка на расстегнутую куртку Купера, под которой виднелся толстый свитер с северным оленем, перепрыгивающим геометрический рисунок с преобладанием розового цвета. По чистой случайности я знала, что свитер Куперу подарила на Рождество двоюродная бабушка. Купера любили престарелые родственники.

– Хм, – промычала я, лихорадочно соображая, – да, вы правы.

Скот закатил глаза.

– В коридоре первая дверь налево. И не забудьте постучать, ладно? Обычно Даг бывает не один.

Я кивнула. Мы с Купером вышли в коридор украшенный надписью «Толстухи, вон отсюда» Горничной уже не было. Купер выглядел так, будто его ударили.

– Ты почувствовала запах?

– Да. Почему-то мне кажется, что они пользуются услугами поставщика получше, чем Реджи.

– Разве отдел размещения не обязан это пресекать? – поинтересовался Купер. – У них нет дежурного по этажу?

– Только практикант, как Сара. Но он один на все здание, а не на каждый этаж. Он не может быть сразу во всех местам.

– В особенности, – проговорил Купер, слегка задыхаясь, – если «Тау-Фи-Эпсилон» платит ему за отсутствие.

Не знаю, почему он так решил, но я могла поклясться, что он прав. Дежурные – это студенты, нуждающиеся в деньгах.

На первой двери слева красовалось огромное, в натуральную величину изображение Брук Берк в бикини. Я вежливо постучала по ее левой груди и услышала в ответ приглушенное «Что?» Тогда я повернула ручку и вошла.

В комнате Дага Винера было темно, но в уличном сером свете, проникающем сквозь незашторенные окна, виднелась огромная водяная кровать, на которой среди гор пивных ба нок растянулись две фигуры. Преобладающей декоративной темой этой комнаты было пиво – повсюду баррикады из бутылок, банок и ящиков. На стенах – постеры с пивной рекламой. Я, любящая пиво почти так же, как и живущий здесь человек, даже немного больше, чувствовала неловкость за Дага. Одно дело – пить пиво, но украшать им комнату – со всем другое.

– Хм, Даг? – спросила я. – Прости, что разбудили, но нам нужно с тобой поговорить.

Одна из фигур на кровати заерзала, и сонный мужской голос спросил:

– Сколько времени?

Я посмотрела на часы Купера – своих у меня не было. Он включил подсветку.

– Одиннадцать.

– Дерьмо! – Даг потянулся и, похоже, впервые заметил, что у него в кровати находится кто-то еще. – Дерьмо, – повторил он совсем другим тоном и толкнул своего партнера слишком, на мой взгляд, грубо.

– Эй, ты! Вставай.

Что-то мяукнув, девушка попыталась откатиться от него подальше, но Даг продолжал ее расталкивать. В конце концов, она села и заморгала сильно накрашенными ресницами, прикрывая грудь темно-бордовой простыней.

– Где я? – осведомилась она.

– Ксанаду, – сказал Даг, – пошла отсюда вон.

Девушка посмотрела на него и поинтересовалась:

– Кто ты?

– Граф Хокула, – ответил Даг. – Собирай свои шмотки и убирайся. Ванная там. И не бросай свои женские штучки в унитаз, а то он засорится.

Уже в дверях девушка посмотрела на меня и Купера и спросила:

– Кто они?

– Откуда, черт возьми, мне знать? – огрызнулся Даг. – Пошла отсюда. У меня дел полно.

– Хорошо, мистер полные штанишки. – Девушка выскочила из кровати и, одарив нас прекрасным видом ягодиц в форме сердечка, втиснутых в тоненькие трусики, глупо улыбнулась Куперу, когда проходила мимо в ванную, а потом, посмотрев на меня, сузила глаза.

И тебе того же, сестра.

– Кто вы, черт побери, такие? – Даг приподнялся и я раз глядела, что он сложен, как борец в легком весе – маленький, но мускулистый и крепкий.

По странной моде, принятой в последнее время в Нью-Йорк-колледже, его голова была обрита с боков, а по центру оставлен белый, торчащий хохолок. На шее висел медальон со святым Христофором и что-то еще.

– Привет, Даг, – проговорила я и сама удивилась, что мой голос дрожит от злости.

Мне очень не понравилось, как Даг обошелся с девушкой, но я рассчитывала, что смогу это скрыть. Плевать.

– Я Хизер Уэллс, а это Купер Картрайт. Мы хотим задать тебе несколько вопросов.

Даг пошарил по прикроватному столику в поисках сигарет. Наконец, непослушные пальцы сомкнулись вокруг пачки «Мальборо».

Купер сделал два решительных шага, схватил его за запястье и крепко сжал. Юнец завопил и обратил свои злые бледно-голубые глазки на здорового детину.

– Что ты творишь, козел? – завопил он дурным голосом.

– Курение вредит развитию твоего молодого организма, – проговорил Купер, взял сигареты и сунул их в карман, не отпуская руку Дага и сжимая ее все сильнее. – Ты когда-нибудь видел на фотографии легкие курильщика?

– Да кто ты такой, козел?

Собравшись сказать что-то умное, типа «Это твой самый страшный ночной кошмар», я посмотрела на Купера и осознала, кто мы на самом деле есть. Я – помощница директора резиденции, не набравшая проходной балл, он – частный детектив в свитере с оленем, и мы никогда в жизни не были членами никаких братств.

Но Купер может напугать одними своими размерами, что он и сделал, нависнув над кроватью юнца, как скала.

– Кем мы себя считаем – изваяло, – сказал Купер очень зло.

Наверное, ему тоже не понравилось обращение с девушкой.

– Видишь ли, я – детектив, и мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов по поводу твоих отношений с Линдси Комбс.

Даг заволновался и чуть не сорвался на крик:

– Папин адвокат сказал, чтобы я ничего не говорил копам.

– Прекрасно, – заметил Купер и присел на водяной матрас. – Только это не совсем правильно, Дуглас. Если ты будешь молчать, копы могут арестовать тебя за нарушение закона. Мне кажется, ни твоему папе, ни его адвокату это не понравится.

Браво, Купер. Напугал мальчишку, даже не соврав ему! Он действительно детектив… и копы могут арестовать Дага за нарушение закона. Вот только Купер не полицейский и не может никого арестовать.

Заметив, что агрессия на лице юноши сменилась страхом, Купер отпустил его руку, выпрямился и скрестил руки на груди. Выглядел он все равно устрашающе, как будто вполне мог сломать мальчишке руку, если тот его спровоцирует.

Даг потер запястье и с обидой посмотрел на своего мучителя.

– Ты не должен был этого делать, парень, – заныл он. – Это моя комната, я могу курить здесь, когда захочу.

– Вообще-то, – сказал Купер с той обманчивой любезностью, которая, насколько я знаю, заставляет его самых не сговорчивых клиентов почувствовать, что детектив на их стороне, – эта комната принадлежит братству «Тау-Фи-Эпсилон», Дуглас, а не тебе. И я уверен, что «Тау-Фи-Эпсилон» будет крайне интересно узнать, что один из его членов занимается весьма выгодным, хотя и не совсем законным бизнесом на принадлежащей ему территории.

– Что? – У Дага отвисла челюсть.

Теперь даже в сером свете было видно, что подбородок юноши покрыт угрями.

– О чем ты, парень?

Купер хмыкнул.

– Хорошо, давай сейчас не будем об этом. Сколько тебе лет, Дуглас? Скажи мне правду, сынок.

К моему удивлению юнец не сказал: «Я тебе не сынок», как я бы на его месте. Вместо этого он выставил свой прыщавый подбородок и ответил:

– Двадцать.

– Двадцать, – повторил Купер, пристально разглядывая комнату. – И все это пивное богатство – твое?

Даг не был таким глупым, как казался. Его лицо помрачнело от подозрений, и он соврал:

– Нет.

– Нет? – вроде бы удивился Купер. – Прости, пожалуйста. Наверное, это твои собратья, те, которым уже исполнился двадцать один год, выпили все это пиво и в шутку оставили посуду в твоей комнате? Извини, Хизер, но мне кажется, что в Нью-Йорк-колледже запрещено пить? – спросил меня Купер, хотя прекрасно знал ответ.

– Конечно, запрещено, Купер, – ответила я, поддержав его игру. – И, несмотря на это, комната молодого человека завалена банками из-под пива. Знаешь, что, Купер?

– Нет, Хизер, что?

– По-моему, в «Тау-Фи-Эпсилон» нарушают сухой закон, установленный в коллеже. По-моему, Студенческому союзу будет очень интересно узнать про вашу комнату, мистер Винер.

Даг приподнялся на локтях, его безволосая грудь вдруг заходила ходуном.

– Я не убивал ее, правда. Это все, что я могу сказать. Перестаньте меня мучить.