В тот день обстановка вокруг уголовного суда Олд-Бейли чем-то напоминала напряженную атмосферу цирка. Брейдена это не удивило. Там, куда приводят мошенников и преступников, обязательно должны быть люди, получающие жалованье за то, что обвиняют или защищают в суде либо отправляют на виселицу. Пробираясь мимо тучного судьи в парике и хромого карманного воришки, зачем-то таскавшего на плече маленькую визгливую мартышку, Брейден спрашивал себя — не меньше, чем в сотый раз, — что он делает в уголовном суде? В последний раз его приводили в это здание еще в далекой юности, а сегодня он явился сам, по собственной воле! Хотя на дух не выносил это заведение.

Но у него не было выбора. Он должен был явиться сюда. Ему доставили записку от Кэролайн Линфорд, явно написанную в ужасной спешке. Кэролайн сообщала, что не собирается больше посещать его «уроки». А что до его просьбы встретиться сегодня и обсудить проблемы ее брата, она не может выполнить ее, потому что непременно должна присутствовать в суде.

В ту же секунду он приказал заложить экипаж.

А что еще прикажете ему делать? Ее записка только подлила масла в огонь. Она, видите ли, не будет посещать уроки! Еще вчера Кэролайн пыталась завести об этом разговор, но Брейден сделал вид, будто ничего не слышал. Только этого ему не хватало! Если уроки прекратятся, у него не останется ни одного повода продолжать свидания! И что тогда? А тогда она выйдет замуж за этого мерзавца Слейтера — причем Брейден готов был поспорить на что угодно, что маркиз вовсе не такой уж невинный агнец, каким его представляет Томас, — и он потеряет ее навсегда!

И все из-за неосторожно данного обещания. Он пообещал графу не рассказывать Кэролайн о причине его ранения. И тем самым потерял возможность поделиться с ней своими подозрениями. На взгляд Брейдена, пресловутый героизм голубоглазого маркиза служил скорее доказательством его соучастия в этом темном деле. Слейтер наверняка знаком с Герцогом намного ближе, чем хочет это показать. Хоукинс всегда умел завлечь в свои сети беспечных юнцов из высшего света, после чего те становились покорными исполнителями его преступной воли. Похоже, Слейтер давно сидит на крючке у Герцога.

Впрочем, какая теперь разница, прав Брейден в своих подозрениях или нет? Он дал слово. И Брейдену даже в голову не приходило нарушить обещание.

Но сдаваться он не спешил. Он будет сражаться до последнего.

Вот почему он оказался здесь, в одном из самых отвратительных мест Лондона. Уж кому, как не ему, было известно, какое это ужасное место — Олд-Бейли. И потому здесь нечего было делать приличной юной леди вроде Кэролайн Линфорд. И Брейден в тысячный раз обругал про себя леди Бартлетт, позволяющую своей дочери соваться в подобное учреждение. Потому что трудно было представить себе две более несовместимые вещи, чем Кэролайн Линфорд и Олд-Бейли.

И вскоре, пробираясь по загаженному двору, он увидел карету Бартлеттов, стоявшую в дальнем углу. На облучке сидели кучер и горничная, дожидавшиеся свою хозяйку. Брейдену пришлось протолкаться через стайку проституток — вызвав их шумный восторг своими извинениями за невольную грубость, — чтобы подобраться к экипажу. С большим облегчением Брейден обнаружил, что горничной оказалась его старая знакомая Вайолет. Он окликнул ее, и девушка испуганно оглянулась. Похоже, она чувствовала себя весьма неуютно среди бурлящего людского моря, грозившего захлестнуть ее ненадежный насест из железа и кожи.

— Неужели это вы, Вайолет? — повторил Брейден, стараясь придать своему глубокому голосу как можно более дружелюбный тон.

Девушка подскочила от неожиданности. Но стоило ей узнать Брейдена, как румяное лицо расплылось в приветливой улыбке.

— Ох, батюшки! — воскликнула она. — Да это никак вы, сэр!

— Насколько я могу судить, леди Кэролайн все еще там, внутри? — спросил Брейден, кивая в сторону широкого крыльца Олд-Бейли.

Вайолет закивала Брейдену с такой силой, что затряслись искусственные цветы на ее шляпке.

— Да, сэр, — охотно ответила она. — Уж скоро час как она там.

— Она попросила меня ее встретить, — не моргнув глазом соврал Брейден и полез в жилетный карман. — Вам больше нет нужды здесь торчать. Я приехал в карете. И сам отвезу ее домой. А вы могли бы тем временем выпить чаю в каком-нибудь приличном заведении.

Вайолет переглянулась с кучером. От Брейдена не укрылось, как он весело ей подмигнул, кивнув на его толстый бумажник.

— Ох, сэр! — смутилась Вайолет. — Вы такой добрый, сэр! Да только нам никак нельзя уехать отсюда без леди Кэролайн! Ежели леди Бартлетт прознает…

Она вдруг как-то странно пискнула. Наверняка это кучер исподтишка толкнул ее ногой.

— Премного вам обязаны, сэр! — произнес он с почтительным поклоном. — Чашка чаю — это самое оно, сэр! Вы очень добры, сэр! — Тут он увидел, какую банкноту Брейден извлек из недр бумажника, и глаза у бедного малого полезли на лоб. — Прямо добрее некуда, сэр!

Через несколько секунд кареты и след простыл, а Брейден занял освободившееся место, скрестив руки на груди и стараясь не обращать внимания на подозрительную суету вокруг себя. В толпе каждую секунду совершались деяния, результатом которых непременно стал бы арест в любой другой части Лондона. Тогда как в этом дворе, под самым носом у правосудия, уголовники действовали совершенно безнаказанно, поскольку констебли были заняты в зале суда.

Так прошло не меньше четверти часа, прежде чем в глаза Брейдену бросились два ярких пятна: это были леди Кэролайн и ее подруга леди Эмили. Девушки покидали Олд-Бейли, и их широкие юбки развевались в толпе оборванцев подобно гордым парусам шхун в открытом море. Брейдена охватило странное оцепенение. Вместо того чтобы окликнуть леди Кэролайн, он стоял и ждал, пока она сама его заметит. До сих пор Кэролайн не уставала поражать его своей неожиданной реакцией на самые обычные поступки. Тем не менее Брейдену так нравилась ее непредсказуемость, что он научился предвкушать это зрелище заранее, как ребенок, снимающий с камина полный подарков рождественский чулок.

Вот и сегодня терпение Брейдена было вознаграждено сполна, когда Кэролайн застыла на месте, обнаружив исчезновение своей кареты.

— Куда это испарились Питерс и Вайолет? — с досадой воскликнула она.

Но тут ее взгляд упал на Брейдена, и волшебные карие очи широко распахнулись от изумления. А потом вдруг ярко заалели ее нежные щечки — подобно окнам Вестминстерского аббатства, когда на них попадает закатный луч солнца.

Брейден широко улыбнулся. Он не зря предвкушал эту встречу.

— Как вы здесь оказались? — удивленно спросила она, причем от волнения ее голос стал совсем хриплым, как будто это Кэролайн, а не ее подруга проторчала несколько часов на Трафальгар-сквер, выкрикивая феминистские лозунги. — И что вы сделали с моими кучером и горничной?

Брейден укоризненно покачал головой:

— Какая неуместная подозрительность у столь юного существа! Почему вы решили, что я непременно что-то сделал с ними?

— А что еще прикажете мне думать? — сердито ответила Кэролайн. — Когда я уходила, Вайолет была здесь. А теперь ее нет, зато на ее месте торчите вы! Если вспомнить, что вы сделали с ней в прошлый раз…

Тут не выдержала леди Эмили, до сих пор следившая за этим обменом приветствиями глазами, распахнутыми не менее широко, чем у Кэролайн.

— Что, — сердито выкрикнула она, — что вы сделали с бедняжкой в прошлый раз?

— Я ничего с ней не делал! — проговорил Брейден одновременно с Кэролайн, воскликнувшей:

— Он заморочил ей голову!

Эмили, в замешательстве переводя взгляд с одного на другую, наконец пробормотала:

— По-моему, вам лучше выяснять свои отношения без свидетелей. Кэролайн, большое тебе спасибо, но я уж как-нибудь сама доберусь до дома…

К великой досаде Брейдена, Кэролайн немедленно вцепилась в подругу.

— Ни в коем случае! Я ни в коем случае не останусь с ним наедине! — заявила она.

Эмили не скрывала, что с большим удовольствием поймала бы наемный экипаж, чтобы отправиться домой. И Брейден ее не винил. Наверняка его лицо выдавало охватившее его отчаяние. До сих пор это чувство было ему неведомо, по крайней мере во всем, что касалось женщин, однако Кэролайн Линфорд имела необъяснимую способность переворачивать все с ног на голову.

Тем не менее ему не следовало забывать, что он стал джентльменом — ну почти джентльменом, — и Брейден ответил с учтивым поклоном:

— Я буду рад оказать вам услугу и доставить домой вас обеих. Моя карета стоит на той стороне площади. Мне ничего не стоит подбросить вас…

— Что вы сделали с Питерсом и Вайолет? — не унималась Кэролайн.

Но их снова прервали. На этот раз причиной переполоха стал наемный экипаж, вынырнувший неизвестно откуда и чуть не опрокинувший тележку мороженщика. Оборванцы, толкавшиеся возле мороженого в надежде улучить минуту и стянуть кусочек недоступного лакомства, так и прыснули во все стороны, чтобы не попасть под колеса.

Еще секунда — и кучер, ужасно гордый своим проворством, помог Эмили забраться на сиденье. Правда, сначала ей пришлось приложить усилие, чтобы вырваться из цепких рук своей подруги.

Кэролайн мигом забыла о Брейдене и кинулась вдогонку.

— Эмми! — растерянно крикнула она. — Мистер Грэнвилл говорит, что ему нетрудно отвезти нас обеих…

Эмили поверх ее плеча посмотрела на Брейдена:

— Это очень мило с его стороны. — А потом повернулась к подруге: — Спасибо за помощь, Каро, но вам явно не помешает остаться вдвоем… Думаю, вам есть о чем поговорить…

Брейден видел, что Кэролайн собирается что-то возразить, но Эмили уже толкнула кучера, приказав ему трогаться с места. Когда Кэролайн вернулась к Брейдену, ее лицо было мрачнее тучи.

— Ну что, довольны? — осведомилась она. — Напугали ее до смерти.

— Напугал? — Брейден опешил от столь смешного обвинения. — Да не родился еще тот человек, который смог бы напугать леди Эмили! Помилуйте, это она меня напугала, а не я ее!

— Глупости! — Кэролайн сверлила его яростным взглядом. — Вам достаточно приподнять свою бровь со шрамом, чтобы у человека душа ушла в пятки! И вы не постеснялись сделать это, хотя знаете — знаете слишком хорошо, — что я не имею права оставаться с вами наедине! По правде сказать, мне вообще не следует с вами разговаривать! Кто-нибудь может увидеть, как мы здесь стоим…

— Ах вот как? — Это был интригующий — менее отважный мужчина назвал бы его тревожным — поворот событий. Но Брейден Грэнвилл сказал, беря ее за руку: — Тогда нам лучше убраться отсюда. Моя карета вон там…

— Нет! — Она испуганно вырвала свои пальцы из ладони Брейдена. — Нет! Вы так ничего и не поняли? Все кончено! Я совершила большую ошибку, когда вообще обратилась к вам за помощью. Я благодарю вас за все, что вы сделали… — Тут она умолкла, глядя на него снизу вверх, а затем спрятала лицо под широкими полями своей шляпки и спросила: — Вам удалось поговорить с моим братом?

— Конечно, — кивнул Брейден. — Мне удалось с ним поговорить. Вам больше нет нужды волноваться. Он не поедет в Оксфорд.

— Он не поедет… — Кэролайн удивленно посмотрела на него, не веря такому счастью. — Правда? Спасибо вам! Спасибо вам огромное! Но как вам удалось его уговорить?

— Ничего сложного, — небрежно отмахнулся Брейден. — У меня сложилось впечатление, что его самого не слишком-то привлекала эта поездка, так что мне осталось лишь перечислить ему все преимущества пребывания дома.

— Ну, — Кэролайн сосредоточенно сдвинула брови, — это и так было очевидно. Видимо, дело в том, что он услышал эти доводы от человека, которого уважает. Бедный Томми, его окружают одни женщины! Как будто он цыпленок у десяти наседок!

— Об этом он не упоминал, — усмехнулся Брейден.

Кэролайн с ужасом обнаружила, что он снова держит ее за руку. И снова попыталась вырваться.

— Ну что ж, я вам очень благодарна. Вы были очень добры — особенно к Томми. Но теперь мне пора. Вы должны извинить меня, потому что я…

Она вырвала у Брейдена руку, но избавиться от такого ловкого мужчины было не так-то просто. Кэролайн и глазом моргнуть не успела, как он продел ее руку себе под локоть и крепко прижал, не позволяя освободиться.

— И что же с нами случилось на сей раз? — осведомился он, стараясь не выдать снедавшее его волнение. — Мы решили взбунтоваться?

— Мне вовсе не до шуток, Брейден! — рассердилась Кэролайн, в который раз за это время стараясь выдернуть руку. — У нас нет никакого права заниматься этим… в общем, тем, чем мы занимаемся! Нам следует разойтись, пока никто не стал свидетелем этих глупостей…

Ее голос беспомощно задрожал и прервался, когда она увидела, как вдруг изменилось его лицо. Это показалось Кэролайн странным, особенно если учесть, что сама она смотрела на Брейдена отнюдь не ласково.

— Что случилось? — всполошилась она. — Что с вами?

Однако он все еще был потрясен и смотрел на нее во все глаза. Надо ли говорить, что он не собирался отпускать ее руку? Во всяком случае, не сейчас. И может быть, вообще никогда.

— Как вы меня назвали?

Пушистые ресницы вздрогнули и опустились. Кэролайн смотрела себе под ноги, в сторону — куда угодно, только не на него.

— Мистер Грэнвилл, — пролепетала она еле слышно. — Я именно так и хотела сказать: «мистер Грэнвилл»! А теперь давайте…

— Нет, вы назвали меня по-другому.

— Это получилось совершенно случайно, — заявила она, все еще избегая смотреть ему в глаза. — Ну почему вы не хотите меня отпустить? Я же сказала, что это опасно — стоять с вами на виду у всех…

— Повторите, как вы меня назвали.

— Мистер Грэнвилл…

— Повторите!

— Ох, ну ладно! — Она перестала вырываться и посмотрела ему прямо в лицо. Теперь ее щечки раскраснелись не от кроткого девичьего смущения, а от усилий, которые были потрачены на попытки вырвать руку из его железных пальцев. — Брейден! Добились своего? Довольны? Да, я так и сказала: Брейден! Теперь вы наконец оставите меня в покое?

И он действительно разжал пальцы. Кэролайн никак не ожидала такой покорности. Ее рука, получившая свободу, машинальным жестом потянулась к краям шляпки.

— Итак, — медленно проговорил он, — теперь извольте объясниться, что это за глупости насчет того, что нас могут увидеть?

Кэролайн снова опустила голову, глубоко вздохнула и начала:

— Не далее как пару часов назад я случайно встретилась с леди…

Резкое щелканье бича перебило ее — точнее, заставило подпрыгнуть на месте от испуга. И Брейден, подчиняясь внезапному порыву, обнял ее за плечи, готовый защитить от любой опасности.