Стеф уставилась на полоску теста. Невероятно: всего одна голубая линия может изменить всю жизнь. Спрятав улику поглубже в сумку она поправила макияж и вернулась в офис. Спокойно взяла телефонную книгу, нашла нужный номер.
– Алло, клиника Мэри Стоупс. Чем могу помочь?
Стефани быстро записала информацию и поблагодарила девушку. Не задумываясь набрала номер в Лондоне и договорилась о приеме на следующей неделе. Срок у нее небольшой. Лучше сделать это, прежде чем изменения станут заметны. Придется остаться в Лондоне на пару дней. Она хотела получить консультацию и на следующий день пройти через процедуру. С местной анестезией. Тогда управится за пару часов. Как католичка, она предпочла находиться в сознании. Понимала, что поступает неправильно. По крайней мере, она сознательно идет на этот шаг и признает, что совершает грех.
Стеф забронировала билет на рейс «Бритиш Мидленд». Теперь нужно было придумать предлог для поездки в Лондон. В первый раз за день она вспомнила о Шоне. Что ему сказать? Стефани тяжело вздохнула. Нельзя рассказывать Шону про беременность, потому что он наверняка захочет оставить ребенка. Придется заткнуть рот Энни. Шон никогда этого не поймет. И в последнее время у них все так хорошо. Зачем портить?
Хранить тайну оказалось не так легко, как она представляла. Каждый раз, когда Шон улыбался ей или повторял, что любит, внутри все переворачивалось. Знай он, что задумала Стеф, заговорил бы иначе. Она избегала Шона, уверенная, что выглядит виноватой. Два дня умудрялась почти с ним не видеться – уходила пораньше утром, возвращалась, когда он был уже в постели. Если Шон хотел заняться любовью, ссылалась на усталость и не врала. Тяжелая работа и бремя тайны измучили Стефани. К тому же она не могла даже подумать о том, чтобы заняться любовью. Ей казалось, что это неправильно. Она не отвечала на звонки Энни, заранее зная, что скажет невестка. Но от Энни было не так легко отделаться.
В один прекрасный день Стеф подняла глаза и увидела ее в дверях кабинета.
– Мы идем гулять, – с порога заявила Энни самым непререкаемым тоном.
– Я не могу… – начала было Стеф.
– Хочешь поговорить здесь? – Энни многозначительно посмотрела на Лайама, который рылся в картотеке.
Стеф взяла сумку:
– Я пойду прогуляюсь, Лайам. Скоро буду. Через десять минут они пили кофе в тихом уголке местного паба.
– Тест положительный?
Стеф кивнула.
– И что ты собираешься делать?
– Избавиться от ребенка, разумеется, – процедила Стеф.
Энни проглотила комок в горле. И попыталась найти нужные слова, нужный тон.
– Почему?
Стеф изумленно уставилась на нее:
– Что значит «почему»?
– Почему ты хочешь от него избавиться? – Энни на одном дыхании выпалила последние слова. Речь шла о малыше.
– Мне не нужны дети, – сухо ответила Стеф. – В моей жизни нет для них места.
– А что думает Шон? – спросила Энни, прекрасно понимая, что Стеф не сказала ему ни слова.
– Шон здесь ни при чем. – Стеф сложила перед собой руки, губы сжались в линию.
– Не думаю, что он с тобой согласится. Чтобы зачать ребенка, нужны двое. Ты не имеешь права одна принимать решение.
Стеф злобно сверкнула глазами:
– Это мое тело, черт возьми! Мне вынашивать ребенка девять месяцев.
– Ты права, – как можно спокойнее признала Энни. – Но речь не о каком-то подонке, который бросит тебя с малышом. Речь о Шоне, мужчине, которого ты любишь и который любит тебя. Ты доверяешь ему, не так ли? Даже если ты уже приняла решение, он вправе знать. Если он узнает обо всем после, никогда тебя не простит.
Стефани прикурила сигарету и молча выпустила дым.
– Ты любишь его, Стеф. Не делай ему больно.
– Он захочет оставить ребенка. Вдруг он бросит меня, когда узнает, что я собираюсь сделать?
– Вполне возможно, – согласилась Энни. Какой смысл врать? – Но тогда ты хотя бы сможешь жить, не мучаясь совестью. – Казалось, Стефани слегка смягчилась, так что Энни решила пойти дальше. – Ты на самом деле не хочешь иметь детей, Стеф, или все дело в Рут? Стеф закрыла лицо руками:
– Не знаю, Энни. Не знаю. Мне кажется, я ненормальная. Не могу представить, что отвечаю за такое маленькое и беззащитное существо. Мне не справиться.
Энни рассмеялась:
– Ты нормальная. Все будущие родители так себя чувствуют. Это совершенно естественно. Ребенок – самая большая ответственность, которую берешь на себя в жизни.
– Нет, Энни. Дело не только в этом. Я знаю, что не создана для материнства. У меня нет материнского инстинкта. Может, это связано с Рут. Что-то внутри меня умерло вместе с ней. За те два дня я словно прожила целую жизнь.
Энни потянулась, чтобы погладить подругу по плечу. Все эти годы она пыталась вызвать Стефани на разговор о смерти Рут, на трезвую или пьяную голову. И вот ни с того ни с сего…
– Ты была ребенком, Стеф. Естественно, смерть Рут нанесла тебе психологическую травму. И ты все держала в себе. Молчала, никому не выдала ее секрет. Ты была потрясающей подругой, Стеф.
Стеф нетерпеливо покачала головой:
– Нет, я могла бы сделать больше.
– Ты сделала все возможное. Рут совершила ошибку. Теперь ты в таком же положении. Не ошибись, не скрывай все от Шона! Даже если ты намерена избавиться от ребенка, Шон должен знать.
Стеф печально кивнула:
– Я скажу, но на этом наши отношения закончатся. Шон и так страдает из-за того, что не видится с Билли. Он никогда меня не простит. – Глаза Стеф наполнились слезами, печаль захлестывала ее с головой. Что с ней такое? Почему она стремится к саморазрушению? Стеф вытерла слезы и похлопала Энни по руке: – Спасибо. Что бы я без тебя делала? Теперь мне пора возвращаться. Закончу сегодня пораньше и поговорю с Шоном. Ни к чему откладывать.
– Ты уже… договорилась? – Энни передернуло от собственных слов.
– Да. В следующую среду в лондонской клинике. Прилечу в четверг вечером.
– Так скоро… – погрустнела Энни. – Хочешь, я поеду с тобой? Уверена, Джо бы захотел.
– Нет, не стоит. И прошу тебя: не говори Джо! – Она замолкла, увидев, что Энни отвела глаза. – Уже слишком поздно, да? О боже! Он никогда меня не поймет. Попробуй все ему объяснить, хорошо, Энни? Мне не пережить, если и он от меня отвернется. И мама с папой никогда не должны узнать.
– Я поговорю с Джо, – заверила ее Энни. – И твои родители ничего не узнают. Даю слово.
Стефани крепко обняла ее и ушла.
Шон удивился, увидев машину Стеф на подъездной дорожке. Сегодня она должна была задержаться на работе. Только бы опять не заболела. В последнее время Стефани очень уставала и замкнулась в себе. Шон начал за нее беспокоиться. Подумывал, не убедить ли ее сделать перерыв. Скоро ему предстояла новая поездка в Штаты.
Было бы здорово, согласись Стеф поехать с ним. Он сегодня же ее об этом попросит.
– Милая, я до-о-ма! – пропел он, входя. Бросил портфель в прихожей и повесил куртку на перила.
Стеф не удержалась от улыбки. Ну почему она не может подбежать к нему и сообщить хорошие новости? Почему не может порадоваться, что внутри нее растет новая жизнь? Объедаться мороженым, читать книги про новорожденных и позволить Шону баловать себя… Хватит, Стеф! Возьми себя в руки. Не время предаваться жалости.
– Привет, любимая! Ты рано вернулась. Все в порядке? – Шон поцеловал ее в лоб и сел рядом. Она переоделась в тренировочный костюм, смыла с лица всю косметику и выглядела очень юной и уязвимой.
– Нам надо поговорить, – тихо сказала она.
– Хорошо. Почему бы не поужинать в каком-нибудь тихом ресторанчике?
– Не хочу. Потом закажем еду на дом.
– Только не китайскую, – пошутил он.
– Нет, не китайскую, – согласилась она с вялой улыбкой.
– Может, открыть бутылку вина? – Не успела Стеф ответить, как он вышел из комнаты. Ей предстояла нелегкая задача.
– У меня был паршивый день, – произнес он, вернувшись с бутылкой и двумя стаканами. – Ты не поверишь, какой идиот…
– Шон, мне нужно тебе кое-что сказать.
Он налил вино и протянул ей стакан.
– Я весь в твоем распоряжении, – беззаботно произнес он, усевшись рядом с ней.
– Мне нелегко об этом говорить. Не буду ходить вокруг да около. Я беременна.
Шон ошарашенно уставился на нее.
– Шон, ты меня слышал? Я сказала, что беременна. – Стеф взглянула на него, ожидая хоть какой-то реакции.
– Ты беременна?! – воскликнул он, заключив ее в объятия. – Стеф, это невероятно! Господи, когда? Как? – Он засмеялся. – Конечно, я знаю как… Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?
Стефани увидела тревогу в его глазах, и ее затрясло.
– В порядке. Но я… я…
– В чем дело, милая? Ты нервничаешь? Поверь мне, это естественно. Ты привыкнешь. Из тебя выйдет потрясающая мамочка, очень сексуальная. – Он осыпал ее лицо и шею поцелуями.
Стеф резко отпрянула:
– Нет! Ты не понимаешь, Шон. Я не могу на это пойти.
Он понимающе улыбнулся:
– Конечно сможешь, Стеф. Все будет хорошо. Я о тебе позабочусь.
– Нет, Шон, ты меня не слушаешь! Этому не бывать. Я не хочу ребенка. На следующей неделе я лечу в Лондон прервать беременность.
– Нет, черт возьми! – вскричал он. – Что ты несешь?!
Стеф вздрогнула, разглядев ледяную ярость в его глазах.
– Мне жаль, но я все решила.
Шон сжал кулаки и сделал глубокий вдох:
– Послушай, милая. Я понимаю, ты в шоке, но пройдет какое-то время, и ты привыкнешь.
Поверь, никто, кроме ребенка, не сделает тебя такой счастливой. Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Пожалуйста, подумай об этом!
Стеф оттолкнула его и отвернулась. Ей было невыносимо видеть его таким. Лучше бы он злился.
– Не о чем думать. Я все решила.
– А как же я? У меня что, нет права голоса? Я же отец ребенка. Или нет?
Стеф злобно сверкнула глазами:
– Как ты смеешь? Ты знаешь, что у меня никого больше нет. Господи, вот, значит, какого ты мнения обо мне?
– Я уже не знаю, что думать, черт возьми! – Шон провел рукой по волосам. – Не понимаю, как тебе такое вообще пришло в голову.
– Извини, но прервать беременность – единственный выход.
– Прервать беременность? Прервать? – заорал он. – Называй вещи своими именами, ради бога! Аборт. Убийство. Это не просто безобидная маленькая операция. Ты решила не прервать беременность. Ты решила убить нашего ребенка!
– Не говори так! – закричала Стеф и побежала наверх. Свернувшись калачиком на кровати, она заплакала в подушку. Стеф все ждала, что с минуты на минуту Шон поднимется и успокоит ее, скажет, что все в порядке. Она напрягала слух, пытаясь уловить звук его шагов на лестнице, но их все не было. Хлопнула входная дверь, донесся скрип колес по гравию.
– Боже, помоги мне! – прошептала она и разрыдалась. Всхлипывала, пока не погрузилась в беспокойный сон.
Когда Стефани проснулась, в доме было темно и тихо. Она скинула одежду и, поколебавшись минуту, отперла дверь. Забралась в постель, твердо решив дождаться Шона, но в конце концов провалилась в тяжелый сон, полный кошмаров.
Открыв глаза на следующее утро, Стеф поняла, что по-прежнему одна. Нахлынули воспоминания о вчерашнем жутком скандале, и она простонала. Вылезла из кровати, побрела искать Шона. Все спальни были пусты. Может, он ночевал на диване? Но внизу было так же пусто и тихо, как в других комнатах. Она поплелась в кухню. Поежилась, ощутив под ногами ледяные плитки из терракоты. Она заварит чай и позвонит ему на мобильный. А что скажет? Ведь она не передумала, а это единственное, что он хочет услышать. Стефани не винила Шона за то, что тот накричал на нее. Она понимала его ужас, но чувствовала, что не в силах ничего изменить. Распахнув дверь патио, она выглянула в заросший сад. Уже несколько недель она умоляла Шона привести сад в порядок. Тот лишь смеялся и советовал позвонить отцу. Приготовив чашку чая, Стеф подошла к столу и лишь тогда заметила записку, прикрепленную к сахарнице. Взяла и прочитала: «Я поехал к родителям. В ближайшее время улетаю в Штаты на две недели. Надеюсь, ты съедешь до моего возвращения». Коротко и ясно.
Уронив голову на руки, Стеф заплакала взахлеб, как ребенок. Она предвидела, что Шон разозлится и не захочет иметь с ней ничего общего, но была не готова к той боли, что разрывала ее на куски.