Перевернутый мир Отражается в зеркале слез Я за миром замер В многомерных зрачках стрекоз Я открыл крылья прозрачные как слюда И взлетел Мой полет не оставил в небе следа Стрекозиный канкан дробится в крылышках колких Как разбитый стакан отражаясь во всех осколках Все дробится все отражается и дрожит Это дрожь и полет стрекоз продолжают жизнь Если плачут стрекозы возникает из этих слез бесконечный замок прозрачный замок стрекоз

Космос – это золотая сирень радуга из грусти звезд осыпающихся в ночи над головами ангелов похожих на розовых фламинго задумчиво сжимающих в клювах архангельскую форель летящую на Восток восьмиконечной бесконечности деленной на никогда окно во все и дверь в никуда Почти что Бог над надеждой что заметнее будет если но половина пламени умноженная на инстинкт воды заглатываемой верблюдом недоумения в ушке игольном посреди всего неустанно ответа ждущий Ты не должен сопровождать себя ввысь оставайся здесь так и быть – будь

бытие продолжается там где нас нет это кажется странным и диким иногда возвращается шепот ко мне и во мне отражается криком бесконечность нам видится как пустота где нас нет и не будет конечно я сбиваюсь когда я считаю до ста ну а тысяча вовсе кромешно бесконечность свернувшись в клубок пустоты может в горле как вдох приютиться голоса как висячие в небе мосты в каждый звук я готов провалиться все прозрачно и пусто избыток любви перестал заполнять наши ниши только львы это знают но знаете ль вы тише Логоса в голосе Ницше

Заброшенный в космос Компьютер В слоях атмосферы сгорел Зато как светился он утром Когда над землею летел У мысли не хватает смысла Чтобы заполнить все слова Слова летят быстрее мысли Смысл настигает их едва

Компьютер выброшен на свалку Из непрочитанных программ Всего одну программу жалко — Компьютер выброшен на свалку… Когда тебя обнимаю Всем телом тебя любя Себя я не понимаю Зато понимаю тебя Мысли улетели Но остались в теле Кажется и тело В юность улетело Я творю слова Слова творят меня Ах что они вытворяют Ах что вытворяю Я

1. Не знаю даже каким образом Ушла поэзия от образа И вот картина для кретина Образовалась образина Поэзия почила в Бозе Стихи остались только в прозе Рубцы блокообразных строк Образовались между ног Стихи от боли заголосили: Нас изнасиловали износили Из нас или из нос или 2. Лишь Еременко Саша лирик Звал из самых глубоких могил Но прорезался в нём сатирик И поэта заговорил Леша Парщиков Бог Меркурий Взял однажды и закурил Меркло всё перед новой бурей Так что мёртвый заговорил Ваня Жданов ах Жданов Ваня Богом данный и Богу данный Каждой строчкою сердце раня Стал неожиданный – и нежданный 3. И трехглавая гидра Мета Заметалась в камере узкой Как взорвавшаяся комета Над горящей тайгой тунгусской Вся земля от нас содрогнулась И Биг-Бен пронизала дрожь — Но поэзия не проснулась Всё сковала глупость и ложь Всколыхнулись земные недра Как сошедший с вечных рейхсшин Из могил взметнувшихся к небу Выполз червь могильный Эхштейн Успокоившись спит реактор В глубине урановых недр И не цензор а злой редактор Вырубает российский Кедр

Рояль конечно громче клавесина Но тоньше ли? О том и разговор Вон у того мощнейший голосина А что с того ведь он играет вздор Кто как играет с тем и разговор О чем тот разговор никто не знает Лишь клавиш черно-белый перебор Как рябь надводная по сердцу пробегает Не говорю я с вами – я играю Но так играю словно говорю Я клавиши рукой перебираю Или о Боге с Богом говорю Но для волненья веских нет причин Кто как бы ни был временно расстроен Ведь даже самый старый клавесин На стройное настройщиком настроен

Я не стараюсь вырваться из смысла Смысл иногда бывает очень мил Раскачивая смысла коромысло Я мысль как воду в вёдрах сохранил Мысль хоронить надумали но рано Она воскреснет хоть и умерла Она одна затягивает раны Всеисцеляющая добрая герла Мысль существует мысль преображает Мысль открывает новые миры Так счастлив тот кто мысли подражает Мысль интереснее любой игры Как баскетбольный мяч летит над сеткой Над миром мысль парит туда-обратно Мыслепоклонников единственная секта В которой состоять всегда приятно Мысль бескорыстна нелицеприятна Есть чувство мысли – мысль святое чувство Приятна мысль хотя и необъятна Всё остальное мне сегодня чуждо Мысль молоко младенца-человека Ей вскормлен мозг кормлю лишь ею ум я Я славлю мысль от века и до века Но более всего среди безумья

Первобытный поэт Маяковский сказал: «…причешите мне уши. Гладкий парикмахер сразу стал хвойный …» Всё первобытно Поэзия и Любовь Война и Мир Милосердие и жестокость Жизнь и смерть Что из них первобытней? Жизни предшествует небытие Надо не быть что б родиться Вот и этому тексту Предшествовало его отсутствие Он появляется Опережая смерть Навсегда

Истекая клюквенным соком Он не думал что это кровь Это кровь друзья это кровь Мейерхольд был ее истоком Признаюсь вам в ужасном чувстве Что меня и мир изменя Эта кровь впадает как в устье И в Любимова и в меня Невменяемы мы отныне Слишком жуток минувший век Кровь отмыли? Нет не отмыли! Дождь не дождь да и снег не снег Театральной крови река Сквозь Лубянку и сквозь Неглинку Переполнила берега И заполнила всю глубинку Он писал: «Меня старика…» Нет он гений а не старик Это Мунка протяжный Крик Мунк из мук и муки река Мейерхольда из зала взор Исцеляющий как Авиценна Авансцена – Немая сцена Режиссер веков Ревизор

Мейерхольд поставил Ревизора Ревизор поставил Мейерхольда Господа! Я должен сообщить вам Приятнейшее известие — К нам едет Мейерхольд Вот Мейерхольд поставил Ревизора Вот Ревизор прославил Мейерхольда Вот Маяковский всем устроил Баню И вывел пролетарского Клопа Вот Луначарский кинул клич: На зад к Островскому И Мейерхольд поставил Лес людей В зелёном парике Ольха Деревья-люди подверглись критике партийного начальства Парик зеленый Сталин снял как скальп Все движется навстречу Мейерхольду А Мейерхольд теперь он неподвижен Биомеханика осталась в небесах Небесный цирк вычерчивают звезды А Мейерхольд на солнечных весах То ввысь взметнется То за горизонт уйдет И снова к нам вернется Ночь-занавесь Теперь весь мир театр

Все Ангелы слегка многокрылы И только Сверхангелы летят без крыльев Крылья осыпаются как листва Ангелы продолжают полет Часто не замечая, что они уже люди

Обожаю метаметафору Бога Бог – это иногда я иногда никто Есть еще метафора неба Астрономы говорят: – Это оптическая иллюзия — Бог – иллюзия неба Небо – иллюзия Бога Жизнь – иллюзия смерти Смерть – иллюзия жизни Душа – иллюзия тела Тело – душа иллюзии Женщина – бред мужчины Мужчина – радуга женщин Я разговариваю со своими словами и слова говорят со мной Я пишу свой генетический код Кто его прочтет станет мной Я выхожу из зеркала чтобы не отражаться Жизнь я тебя хочу

Ах Рахманинов — Музыка звука В каждой ноте рыданье Каждая нота я Нет никогда я не буду Нет никогда Я я Никогда Я я я Никогда Да да да да Никогда

Все корабли отчалили В Отчаяние И только я — Отчаянный капитан над чайками отчаянно чаю

Искусство жить – старинное искусство Но им владеет только тот кто про́жил Оно похоже на искусство Пруста Пруст вечно жил и вечно вечность множил Все мимолетно но и бесконечно Но умер Пруст — живет он только вечно

Вымирают в Москве трамваи Словно мамонты в оледенении Но к весне они оживают И звенят их звонки последние Вымирают в Москве поэты Вот ушел Вознесенский А Их маршруты нам неизвестны Путь обратный от Я до А Чистопрудный еще сохранился Он плывет вдоль Чистых Прудов Или может он мне приснился В тишине булгаковских снов Там где пруд Москва сохранила Где Булгаков маршрут изменил Мчит трамвай из другого мира Мчит сквозь наш Параллельный мир

Как медный духовой оркестр Духовной жаждою томим Опустошающий регистр И имя словно псевдоним И одуряющая боль Об ударяющий литавр Пароли троль где троль пароль Минувший минный минотавр Стих многозалповый не стих Дрожит в пространстве канонада Слепой феерией шутих Канкан Канкун в канонах ада Под минный духовой оркестр Орфей спустился в подземелья Прицелом обводя окрест Предел родного беспределья Черёмухи нездешний снег Трамбон как человек в футляре Цейс цельс Объекта необъект Застыл в нездешнем окуляре

Не Терзай меня мать Тереза Говоришь не хватает любви железа моя из железа Вечно в ржавчине как в крови Не Терзай меня мать Тереза Мир не прост он отнюдь не прост Даже кровь красна от железа Все железо из новых звезд Я молил но все бесполезно Жизнь разорвана на клочки Растерзала меня Тереза Став гранатою без чеки Но ведь я-то не из железа Я из плоти я из тебя Растерзала меня Тереза Нелюбя-любя-не любя

Не с вешалки нет не с вешалки А с виселицы и с бешенства Театр с меня начинается И только мне подчиняется Не с занавесей развешенных Рассказ о семи повешенных Не с грима не с декорации А с вечности и абстракции С цветущим буйством Кандинского Со сталинского бандитского Где не Купидон мечет стрелы А пытки рвы и расстрелы Где ров оркестровая яма А ямбы взрывные бомбы Где аплодисменты искренни Как всем погибшим амнистия

Мозг прикован к тачке тела Словно декабрист Мысль от мозга улетела В неземную высь Высь прикована к мелодии Слышите мотив? Может где-то на исходе я В рудниках затих Кто Чаадаев или Герцен Пушкину видней Мозг прикован к тачке сердца Сердце только к ней

Мы встретились на полпути Тебе ещё идти идти А для меня свернулся путь Я там где ты Я только тут Я прошел по хлипкому мостику Над разлукой Иду неуверенно Вот-вот разверзнется бездна Но мысль что можно жить без тебя Нисколько не утешает Конечно можно и без тебя Первые шаги – пока неуверенные Словно по воздуху над пропастью Или как Христос по воде Разлука в любви это ссора с Богом Мой Бог только женского рода Мы много лет играли друг в друга Оказывается я не умею разлюбливать Я не разлюблю тебя никогда Вечная любовь невозможна А невечной любви не бывает я разучился жить без твоей любви Понимаю слова но смысл ускользает Для чего мне смысл без тебя Я не знал что могу так любить Казалось давно позади все бури Оказалось тону в океане твоей любви Никто не изгонял из Рая Адама с Евой Просто кто-то из них перестал любить Ты была моим Раем Но стала адом В райском пламени Я сгораю Запомню это навсегда и впредь Ведь рано или поздно может статься Расстаться всё равно что умереть Но умереть не то же что расстаться Я прошу я прошу день и ночь Помоги нам друг другу помочь Полюбил я тебя полюбил В сердце лютая крутоверть Полюбил тебя на всю жизнь На всю жизнь полюбил на всю смерть

Однажды мы зашли с Андрюшей в ЦДЛ В углу какой-то пьяница сидел А по стенам по вкусу паханов Торчали рыла диких кабанов В буфете – не дошли до ресторана мы Присели под автографом Кирсанова: «Съев блюдо из восьми миног, не мни, что съеден осьминог». Андрей настолько оказался храбр Что заказал себе и мне салат из крабов Услышав цену я слегка отпрянул Андрей сказал с улыбкою: «Потянем» От крабов я немного обалдел К нам подлетел директор ЦДЛ Свиреповидный сел слегка добрея И стал просить автограф у Андрея: Конечно мол поэт вы не простой Буфет без вашего автографа пустой Андрей шепнул мне: «Сам же напросился До нас с тобой с высот своих спустился» Мы выбрали вдвоем напротив стену Он написал размашисто и в тему: «Среди быков и прочих аллигаторов приятно встретить литераторов»

Ах сколько звезд за горизонт зашедших смотреть на них и горько мне и сладко Молчанье космоса – молчание ушедших Явленье одного порядка Душа – творенье нанотехнологий Невидима неслышима незрима А я молчу и думаю о Боге Мои Родные – Бог на небе с ними А Бог в душе он тот же что на небе Ах как бы мне не разминуться с ним бы И мне бы мне бы мне бы мне бы мне бы. При жизни к ним в сияющие нимбы.

Тренируют Душу на Кресте Тренируют тело на шесте Тренируют разум на шесть – е В люльке миров невесомо Словно в пробирках НИИ Х-икс хромосома Y-игрек i-точка над i Ребро адамово — ребро а дама во! Да мы русские победили всех включая самих себя

Возможно я немного улетаю Мне нравится немного улетать В Корее Южной я приблизился к Китаю Там до него вообще рукой подать Возможно я немножечко бессвязен Поэзия от смысла далека Мир многоОбразен и так многообрАзен Как в Млечный путь текущая Ока Стихи кристаллизуются из чувства Но чувство это вовсе не кристалл Всё в мире так таинственно так грустно Но я любить его не перестал

Нет не преодолеть мне эту боль Такую боль нельзя преодолеть Но можно в звёздной млечности замлеть Там замереть и стать самим собой

Если вы ни о чем не спросите Вот моё признанье поэта Вряд ли золото этой осени Нам окупит утрату лета Вечность мне не нужна я знаю Только в эту жизнь я влюблен В золотую звезду Данаю И в бездонную глубь Мадонн Экзотических рыб названья Вплыв в аквариум языка Оглашают всё мироздание Зычной музыкой звука Ка Из изнеженной бездны звука Я стремлюсь извлечь свою речь У Шопена своя мазурка Речь мой щит поэзия меч

Раньше чем увидел я себя Я влюбился девочка в тебя В Угличе далеком и старинном Я влюбился в девочку Галину В памяти те дни перебираю В первом классе я влюбился в Раю Мы не долго были в том Раю Баю баю баюшки баю Ну а в Костроме уж это к слову Я влюбился в Алю Мочалову Где теперь ты Аля Мочалова Девочка тебя люблю я снова В Пугачеве в пятом классе нашем Я любил Чекалину Наташу Ошалев от пагубной науки Мы под партой жадно сжали руки С очень нехорошими отметками Целовал я Лорочку Медведкову И сегодня чувствую я ах Поцелуй соленый на губах А потом в каком-то Кудымкаре Целовал я Радостеву Алю Это слаще меда и зефира Поцелуйчик с привкусом кефира А в Казани опера «Русалка» В ложе нам обоим стало жарко Ночью я прижал ее к забору Целовались жарко до упору Наша страсть была почти невинна С девочкой Шакировой Галиной Галю приобщили к комсомолу И перевели в другую школу А потом был вечер были танцы Я сжимал в объятьях Лену Данцер Лена Данцер чуточку дрожала И к груди своей меня прижала Господи я всех люблю доныне Девочки любимые родные Я влюблялся но и верен был Никого из вас не разлюбил

Не раз не два подсовывали дезу: Не лезь в Бутылку Клейна — А я лезу Пока не вышла душа из плена Бросаю в море Бутылку Клейна Уже ни с кем ни о чем не споря Бутылку Клейна бросаю в море Я признаюсь на ухо келейно Средь обвалов мировых лавин Мозг устроен как Бутылка Клейна Только в нем побольше горловин Мозг устроен как Бутылка Клейна Всё уходит в дальние миры Внутривенно или внутринервно Мысль как крот выходит из норы Что сказать вам о себе о мире Я ушел из мира мир не изменя Я бутылка Клейна брошенная в море Или это море брошено в меня Обнимаем благоговейно Оба вырвались из себя Мы с тобою Бутылка Клейна Я в тебе и вокруг тебя Выстрел в горловину бутылки Клейна Может вернуться тебе в висок Выстрел в висок – вернется в горловину бутылки Клейна

Быть может это знания искус Всегда подвижна имени граница И в Мёбиусе скрыто Иисус А в Иисусе Мёбиус таится Клейн и Клее давай со мною склей Как Пётр и Павел – Мёбиус и Клейн У Врат Вселенной множество ключей Ты ключ в уключине доверчивей верчей Но ты и я одна бутылка Клейна Разбита! И её уже не склеить Разбита! И летят её осколки О сколько сколько режущих нас колко

Постмодернизм хоть имя дико Но мне ласкает слух оно Веди слепая Эвридика Орфея в темное кино Где на экране для слепых В 4D мой темный стих Друзья я вижу ваши лица Адорно Деррида Делёз Во тьме где фейерверки смысла Взвились над радугами слез В любви где нет звучит как да Неузнаваем Деррида К стихам нелепая инструкция Звучит любая деконструкция Усни прикрой глаза приляг Весь мир как глупый симулякр И как бы ни было здесь вздорно Поэзия жива… Адорно Не прав Его ученье ложно Она жива хоть невозможна Хотя конечно прав Адорно Все в мире суетно и вздорно Я поднимаю свой стакан За вас Адорно и Лакан Я ударяю в свой литавр За вас товарищ Лиотар Хоть все на свете деструктивно Поэзия интерактивна Она жива жива жива И все не сказаны слова