После слов Найла Фиона долго не могла заснуть. Она лежала в постели, едва сдерживая рыдания. Какой же она была дурой, думая, что Найл останется с ней, соблазнившись ее прелестями. О, он-то, конечно, взял то, что она ему предложила, а потом разрушил весь ее мир. Грубый самец просто использовал ее.

Какой-то шорох отвлек Фиону от грустных мыслей. Она приподнялась на локте и увидела, что Найл уже встал и оделся.

Графиня зажгла свечу и недоуменно спросила:

– Что ты делаешь?

– По-моему, это очевидно, – ответил он, укладывая свои рубашки в седельную сумку.

– Ты что, уезжаешь? – недоверчиво спросила она.

Найл повернулся к ней лицом. Он выглядел усталым и разочарованным. У Фионы сжалось сердце. Неужели этот жесткий, холодный человек является отцом ее ребенка?

Мужчина криво улыбнулся и насмешливо произнес:

– Твой вчерашний спектакль не оставил мне выбора. Ты использовала мою слабость, но в будущем я хотел бы этого избежать. Поэтому мне придется уехать в Эдинбург, – он взъерошил свои волосы и добавил: – Без тебя.

Фиона вскочила с кровати, она была охвачена гневом. Он собирается ее покинуть! Ну уж нет, этот номер у него не пройдет!

Найл продолжал складывать свои вещи в сумку. Графиня тихо подошла к нему и ткнула пальцем в спину.

– Посмотри на меня, – требовательно сказала она.

Он обернулся и раздраженно взглянул на нее.

– Возвращайся в постель, Фиона, и забудь о том, что мы вообще когда-то были знакомы.

– Что? Да ведь мы женаты! Или ты уже позабыл об этой мелочи? – иронично произнесла девушка.

Он вспыхнул.

– Нет, не забыл, – резко ответил он, – но нынешняя ночь ничего не изменила. Я не собираюсь оставаться с тобой.

Фиона замахнулась и сильно ударила его в челюсть. Такими ударами она награждала своего брата во время детских споров.

Найл отшатнулся.

– Ты не смеешь обращаться со мной как с уличной девкой! – выкрикнула Фиона. – А что касается нынешней ночи, то мне показалось, что от тебя тоже исходила кое-какая инициатива, – язвительно заметила девушка.

– Вот поэтому я и хочу уехать. Не хватало еще, чтобы ты забеременела, – он обошел ее и направился к двери.

Фиона побледнела, его слова ранили ее в самое сердце. Девушка поняла, что, если он сейчас выйдет за эту дверь, она больше никогда его не увидит. Если только… на похоронах Дункана.

Графиня бросилась за своим мужем.

– Если ты бросишь меня, то я все расскажу брату о твоих планах. А еще я скажу ему об Уинтере, об убийце и… руках Митчелла. Узнав об этом, он ни за что не встретится с тобой.

Найл остановился и медленно повернулся. Он с трудом сдерживал ярость.

– Ты этого не сделаешь, – угрожающе произнес он.

– Давай поспорим, – уверенно глядя ему в глаза, парировала Фиона. – Вспомни, как ты сам говорил, что мне лучше ничего не советовать, потому что я все сделаю наоборот.

– Ну, начнем с того, что Дункан сейчас в море, – заметил Найл.

– Да, но я его сестра и могу пойти в Адмиралтейство и послать ему сообщение. Дядя Джошуа проследит за тем, чтобы оно до него дошло, – торжествующе произнесла девушка.

Найл устало вздохнул.

– Делай как хочешь. Насколько я знаю Дункана, он сам вызовет меня на дуэль после того, как узнает о том, что я тебя похитил, а затем соблазнил.

Фиона внимательно посмотрела на него и увидела, что он опустошен и разочарован. Наступил поворотный момент в их отношениях. Если она сейчас поедет за ним, то у них появится шанс наладить совместную жизнь, но если он уйдет один – все будет кончено.

– Дай мне пять минут на сборы, – настойчиво попросила Фиона, внимательно вглядываясь в его лицо.

Найл кивнул.

– Хорошо, но не больше, – он строго посмотрел на нее, – и обещай мне больше не устраивать провокаций, подобных той, что ты устроила нынче ночью. Запомни, я брошу тебя при первой же попытке, где бы мы ни находились.

После его слов Фиона чуть было не отказалась от своего решения ехать за ним. Зачем она, графиня, силой навязывает свое общество этому грубияну? И в то же время девушка понимала, что не может поступить иначе.

Фиона достала дорожный костюм и быстро оделась. Когда тетушка Рейчел узнает об их бегстве, будет настоящий скандал, но сейчас это ее меньше всего беспокоило. Главное – удержать Найла. Она не позволит ему уйти из своей жизни.

– Я готова, – запыхавшись, сказала девушка. – Можно я оставлю записку тете и дяде? – увидев его нахмуренное лицо, она поспешно добавила: – Я положу ее на стол в библиотеке.

Найл молча кивнул, и Фиона присела за письменный стол. В записке она просила прощения и рекомендовала дяде все-таки предупредить Дункана. Хотя Найл, скорее всего, прав, и события последних недель настолько разозлят брата, что он сам бросится за ними в погоню.

* * *

Близился рассвет. Небо на востоке порозовело. Молодожены были в пути несколько часов и уже давно покинули пригороды Лондона. Фиона с удовольствием вдыхала чистый деревенский воздух.

Вскоре путники остановились у ручья, чтобы напоить лошадей. Место было очень красивое, и Фиона порадовалась этой небольшой передышке. На этот раз Найл, конечно, не связывал ее руки, но обращался с ней даже хуже, чем с пленницей. Глядя на его суровый профиль, девушка печально подумала, что веревки больше не нужны, любовь накрепко приковала ее к нему.

Фиона слезла с Макдаффа и заговорила, впервые за сегодняшний день:

– Послушай, а где же Митчелл?

Найл хмуро посмотрел на нее и ответил:

– Он заканчивает кое-какие дела в Лондоне. Фиона снова вспомнила свое видение.

– Какие дела? – настойчиво спросила она. Ей необходимо было это выяснить.

Мужчина поджал губы и нехотя произнес:

– Уинтер.

Девушка похолодела и обеспокоенно спросила:

– А какое отношение имеет Митчелл к Уинтеру?

Найл вздохнул и провел рукой по своим длинным волосам. Фионе захотелось пригладить их, но она знала, что ему это не понравится.

– Он нанимает детективов для расследования обстоятельств смерти Уинтера.

Его слова прозвучали очень убедительно, но девушка почему-то решила, что это неправда. Она очень сомневалась в том, что Митчелл действительно нанимает детективов. Фиона ничего не сказала Найлу о своих подозрениях. Он и так сердится и не станет даже слушать ее. К тому же он очень предан своему другу и не любит, когда она говорит о нем гадости. Подобная верность восхищала и сердила Фиону.

Графиня привязала Макдаффа к дереву, и конь принялся меланхолично жевать траву. Сама же она опустилась на колени у ручья и зачерпнула пригоршню холодной воды. Вода оказалась чистой и приятной на вкус.

– Поторопись. Мы не можем оставаться здесь весь день, – раздался за ее спиной резкий голос Найла.

Он был прав. Фиона со вздохом ополоснула водой лицо и встала. Она понимала, что Найл хочет побыстрее добраться до Эдинбурга.

Еще два утомительных часа провели они в пути. Фиона устала и едва держалась в седле. Ей ужасно хотелось попросить Найла о привале, но она не решалась. Хорошо еще, что она не страдала от токсикоза, как ее матушка во время беременности, иначе путешествие стало бы просто невыносимым.

– Найл, а почему мы едем не по дороге, а трясемся на этих ухабах? – спросила она, вместо того чтобы умолять об отдыхе. – Было бы намного легче и быстрее. Да и вообще, почему мы просто не купили билеты на почтовую карету? – продолжала девушка свою мысль. – Ведь теперь нам не от кого скрываться.

Последние слова Фиона произнесла ехидным голосом, желая досадить Найлу за все те тяготы, которым он ее подвергает. Кажется, у него уже вошло в привычку держать ее в черном теле. Последние две недели она почти постоянно была усталой, голодной и замерзшей. Но черта с два она попросит его остановиться.

Найл оглянулся и, не замедляя шага, ответил:

– Я не люблю путешествовать в карете.

«Да, это уж точно», – подумал Фиона и рассердилась. Он, видите ли, не любит кареты, а на нее ему совершенно наплевать! Девушка стиснула зубы и пришпорила Макдаффа.

Найл понял, что Фиона злится. И это естественно, ведь девушка замерзла и, наверное, голодна. Мужчина почувствовал угрызения совести и решил объясниться:

– Если хочешь, я посажу тебя в карету, – виновато произнес он, в глубине души жалея, что завел этот разговор.

Фиона сердито посмотрела на него и язвительно сказала:

– Большое тебе спасибо. Значит, ты намерен усадить меня в карету, а потом быстренько потеряться – так, чтобы мы больше никогда не встретились. Скажешь, я не права?

Найл улыбнулся.

– Нет, не права. Я встречу тебя в Эдинбурге, а в карете не хочу ехать совсем по другому поводу, – он вздохнул, – видишь ли, после освобождения я возвращался в Шотландию именно в карете. Она была маленькая, грязная и вонючая. Мне показалось, что я снова очутился в камере Ньюгейтской тюрьмы. Я чуть не сошел с ума, прежде чем закончилась эта поездка. Но зато, когда мы наконец приехали в Глазго и я увидел Митчелла, держащего под уздцы Принца Чарльза, я обрадовался так, как не радовался никогда в жизни.

Найл дернул за поводья, и его жеребец встал на дыбы. Фиона знала, почему он это сделал и спокойно остановила своего коня, чтобы он не попал под копыта Принца Чарльза.

Сердце девушки разрывалось от жалости к любимому. Сколько же ему пришлось пережить! Ее гнев полностью прошел, уступив место искреннему соболезнованию.

– Забудь о карете, – нежно проговорила она, – я уже как-то ехала на Макдаффе в Лондон из Эдинбурга, значит, смогу проделать и обратный путь.

Они молча поехали дальше. Фионе очень хотелось отдохнуть, но она держалась из последних сил. Однажды мама сказала ей, что выносить ребенка – большой труд. Тогда она не придала большого значения ее словам, но сейчас полностью осознала их правоту. Беременность отнимает у женщины много сил, но тяготы, связанные с этим периодом, с лихвой окупаются рождением ребенка. Можно ли представить себе большее счастье?

Вечерело. Путники добрались до маленького городка, и Найл снял комнату в гостинице. Фиона не просила его об этом и с ужасом ждала ночевки под открытым небом. Поэтому, когда за ними закрылась дверь номера, она благодарно произнесла:

– Спасибо.

Найл положил сумки на стул и хмуро сказал:

– Пользуйся случаем.

Таким образом он давал ей понять, что не намерен снимать комнату на каждую ночь.

– Разве мы не можем делать это каждый раз? – спросила она. – Ведь теперь нам нечего скрывать, мы женаты. Или ты об этом забыл?

– Я не забыл.

Найл был явно раздражен, и это огорчило Фиону. Он стоял совсем рядом, казалось, стоит только протянуть руку – и она сможет дотронуться до любимого, пригладить его непослушные волосы… Но девушка не посмела прикоснуться к нему.

Находясь в Лондоне, Найл подстригся, чтобы хоть немного приблизить свою внешность к облику чопорных аристократов, но сейчас он опять выглядел как дикарь. Черный кожаный костюм, который снова был на нем, подчеркивал его силу и мужественность.

Фионе так сильно захотелось поцеловать Найла, что она непроизвольно двинулась к нему.

Он осуждающе взглянул на нее своими малахитово-зелеными глазами и тихо сказал:

– Не надо.

Графиня застыла на месте. Спустя некоторое время она глубоко вздохнула и спросила:

– Именно из-за этого ты не хочешь останавливаться в гостиницах, верно?

Найл кивнул. Он судорожно вцепился в одну из сумок, костяшки его пальцев побелели.

– Ты права. На свежем воздухе мне гораздо легче будет справиться со своей слабостью. К тому же в поле нет соблазнительных кроватей и можно разжечь костер, который разделит нас.

– Но ведь ты же хочешь меня, – чуть слышно сказала Фиона.

– Да, черт побери, – он отбросил сумку и повернулся к девушке лицом, – я хочу тебя, – зло выговорил Найл. Он дрожал, его глаза горели страстью.

Фиона не двигалась. Она ждала, что Найл сам подойдет к ней и обнимет, но он прошел мимо.

– Мы никогда больше не будем спать вместе, – буркнул он.

Ошеломленная, Фиона смотрела на него, широко раскрыв глаза. Он стоял прижимая одну руку к бедру, а другой взявшись за дверную ручку. Мужчина тяжело дышал, и Фиона поняла, что он так же взволнован, как и она.

– Зачем ты борешься со своим желанием? – вкрадчиво спросила она, надеясь сломить его сопротивление.

– Ты знаешь.

– Да, знаю. Ты не хочешь, чтобы я забеременела, потому что намерен оставить меня сразу же после дуэли с Дунканом.

Найл взглянул на поникшую девушку и пожалел ее. В эту минуту он готов был даже отказаться от своей мести, но за три года тюрьмы мужчина так свыкся с этой мыслью, что уже не мог от нее отделаться. Жажда мести стала частью его самого.

Воцарилось молчание, после которого Найл мягко произнес:

– Посиди здесь, а я принесу что-нибудь поесть.

Фиона кивнула, ей пришлось признать свое поражение, но настроена она была очень решительно. Что бы там ни было, а барьер, который он так старательно воздвигает между ними, будет разрушен. Ведь она любит его.

Ночь принесла одни мучения, оба молча ворочались, каждый в своем углу.

Спустя несколько тяжелых дней и бессонных ночей путники достигли окраин Эдинбурга. Найл, верный своему слову, так и не притронулся к Фионе, но девушку радовало уже только то, что он по крайней мере не бросил ее.

– Каковы твои планы? – устало спросила графиня, когда они въехали в город.

Найл раздраженно ответил:

– Я хочу разыскать Скалторна.

Столь короткий ответ разозлил девушку, и она язвительно поинтересовалась:

– Для того, чтобы убить его, я полагаю? Мужчина взглянул на нее и резко сказал:

– Совершенно верно.

Фиона отвернулась от него и вонзила каблуки в бока ни в чем не повинного Макдаффа. Конь дернулся, и этот толчок привел ее в чувство. Она решила, что сейчас не время ехидничать. Они оба раздражены потому что очень устали и проголодались, так что выяснение отношений лучше отложить до лучших времен. Девушка задумалась и поняла, что больше всего ее выводят из себя поступки Найла. Как он может быть таким бессердечным? Ведь их тянет друг к другу со страстью, подобной вспышке молнии на грозовом небе. Но ничего, она будет бороться и победит.

Примирительным тоном Фиона сказала:

– У меня здесь живет крестная мать, мы можем остановиться у нее. Она живет на площади Шарлотты и с радостью примет нас.

– Нет, – грубо ответил Найл, – я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о нашем приезде.

Фиона ожидала именно этих слов и поэтому заранее подготовила доводы, говорящие за ее предложение.

– Я уверена, что дядя Джошуа послал ей сообщение.

– Может быть, но вряд ли оно прибыло раньше нас, – заметил Найл.

Девушка печально вздохнула. Снова ее надежды тают, как дым. Она пришпорила Макдаффа и догнала Найла.

– Ты упрямый осел, – сердито сказала графиня, – не пройдет и двух дней, как моя крестная начнет нас разыскивать. Не понимаю, зачем все усложнять, если можно сразу отправиться к ней?

Высказав это, Фиона напряглась, ожидая, что сейчас Найл отругает ее, но вместо этого она заметила на его лице улыбку.

– Значит, теперь я осел? Ты умеешь говорить комплименты, злючка.

Он пошутил впервые со дня их свадьбы. В сердце девушки затеплилась надежда.

– Мою крестную зовут леди Феннимор, она поможет нам войти в самые аристократические круги Эдинбурга, – привела Фиона еще один довод и сделала паузу, чтобы Найл мог переварить сказанное. – Это облегчит тебе поиски Скалторна, потому что он наверняка вращается в высшем свете.

– Ты все просчитала, не так ли? – издевательским голосом спросил Найл. – Скалторн действительно вхож в самые аристократические круги Эдинбурга. Он баронет.

Графиня облегченно вздохнула.

– Значит, решено? Мы останавливаемся у моей крестной.

Полчаса спустя они подъехали к площади, на которой жила крестная Фионы. Найл соскочил с Принца Чарли и зашагал к фешенебельному особняку с колоннами. Девушка последовала за ним.

На требовательный стук мужчины вышел пожилой лакей. Сутулый, с седыми волосами, спадающими на кустистые брови, старик взирал на них, разинув рот.

– Леди Фиона? – удивленно произнес он. Графиня ласково улыбнулась ему.

– Бен, дорогой, сообщи, пожалуйста, леди Феннимор, что мы здесь, – она шагнула мимо него и, помедлив, добавила: – Это Найл Кэрри, мой муж, надеюсь, ты полюбишь его так же, как и меня.

Старик поклонился.

– Добро пожаловать, сэр.

Вид удивленного Бена насмешил Найла, он широко улыбнулся и приветливо произнес:

– Добрый день.

Фиона сгорала от нетерпения. Ей хотелось поскорее увидеть женщину, которую она любила и которой доверяла.

– Скажи, Бен, моя крестная сейчас в гостиной? После его смущенного кивка девушка поспешно пересекла прихожую и влетела в холл. Найл, закрыв за собой дверь, последовал за ней. Прищурившись, он наблюдал, как Фиона ворвалась в гостиную и остановилась перед пожилой женщиной. Глаза ее сверкали от радости.

– Мама! Что ты здесь делаешь?

– Фиона, детка.

Графиня поднялась с кресла и пошла навстречу своей дочери. У не были темные волосы и поразительно яркие для ее возраста глаза. Фигура женщины очень напоминала фигуру Фионы, и хотя леди Макфи родила графу Колонсею троих детей, она сохранила девичью стройность и изящество. «Хорошо бы Фиона в этом отношении пошла в мать», – подумал Найл.

Женщины обнялись, на глазах у обеих блестели слезы.

У Найла болезненно сжалось сердце. Он и не предполагал, как сильно его жена скучает по родителям. С момента похищения она ни разу не упомянула о них, только однажды попросила его послать коротенькую записку. Мужчина порадовался тому, что не отказал ей тогда.

Другая женщина того же возраста, что и мать Фионы, но полнее и с пепельными волосами, поднялась с другого кресла. Когда мать и дочь наконец оторвались друг от друга, она подошла к ним. Найл понял, что это и есть леди Феннимор.

– Фиона, дорогая, а я только что говорила твоей матери, что с тобой все в порядке и не стоит волноваться, – ее круглое лицо расплылось в улыбке. – Я уверяла ее в том, что мужчина, пославший нам извещение, не может быть извергом, но графиня была безутешна. Она приехала только сегодня утром и не находила себе места.

Фиона обняла крестную и обратилась к матери:

– Значит, ты приехала совсем недавно?

Мэри Колонсей кивнула, отступая назад, чтобы как следует рассмотреть дочь.

– Твой отец с Коллом и Алланом сразу же отправились по твоим следам, но, доехав до места, где тебя похитили, они не обнаружили ничего, что подсказало бы им дальнейший маршрут. Граф очень беспокоится, ты же знаешь, он любит действовать и не может спокойно ждать.

Фиона улыбнулась и кивнула.

– Да. Поэтому я и удивилась, увидев, что в Эдинбург приехала ты, а не он.

Лицо матери помрачнело.

– Кое-что произошло за последнее время и он решил остаться в замке, пока все не уладится. Отец послал людей в Лондон и Глазго на твои поиски, – леди Макфи подозрительно посмотрела на Найла, – мы ведь не знали, что с тобой случилось и, не получая никаких известий, голову потеряли от беспокойства.

Взяв мать за руку, Фиона проговорила:

– Мне очень жаль мама. Я знала, что вы волнуетесь, но ничего не могла сделать, – она глубоко вздохнула и добавила: – Но сейчас, как видишь, я в безопасности и привезла с собой своего похитителя.

– Что? – встревоженно спросила графиня Колонсей.

Прежде чем Фиона успела вымолвить хоть слово, ее мать уже подошла к Найлу и презрительно уставилась на него. Брови женщины взметнулись вверх, губы вытянулись в тонкую линию. У нее был независимый и очень грозный вид.

Найл спокойно встретил ее взгляд. Он не собирался перед ней оправдываться, хотя понимал, что леди Макфи имеет полное право ненавидеть его каждой клеточкой своей души.

– Кто вы? – надменно спросила графиня.

Найл услышал в ее голосе не только аристократический акцент, но и что-то очень земное, простое и понятное. Ему было известно, что она дочь пастуха, на которой граф женился по любви.

– Меня зовут Найл Кэрри, – отчетливо произнес он.

– Это вы похитили мою дочь? – Да.

– Мэри, – встала между ними встревоженная леди Феннимор, – успокойся, ведь он не причинил ей никакого вреда. Он тебе ничего плохого не сделал? – добавила она, поворачиваясь к Фионе.

– Нет, – тихо ответила девушка.

Найл внимательно посмотрел на свою жену. Его восхитило то, что после всех неприятностей, которые он ей доставил, она спокойно отвечает: «Нет».

– Вот видишь, – довольно проговорила леди Феннимор, – все уладилось.

– Нет, не все, – возразила мать Фионы, – я прошу вас ответить на несколько вопросов. Прежде всего – зачем вы похитили мою дочь? И еще, если она так вам нужна, то почему вы возвращаете ее назад?

Графиня была женщиной проницательной, и Найл искренне пожалел, что не встретился с ней в другой, более приятной обстановке.

Фиона вмешалась в их разговор, не давая мужу говорить.

– Мама, дорогая, все это уже не имеет значения. Мы с Найлом поженились.

– Не может быть, – ошеломленно произнесла графиня Колонсей.

– Какая восхитительная новость! – одновременно с ней воскликнула леди Феннимор.

– Где и когда это произошло? – требовательно спросила леди Макфи, подходя к дочери и обнимая ее за плечи.

Найл подробно описал все события, ничуть не умаляя своей вины. Однако, он умолчал о том, что собирается вызвать на дуэль Дункана, и предоставил графине право самой догадываться о подлинных причинах похищения.

Фиона высвободилась из объятий матери, подошла к Найлу и стала рядом с ним. Ему не хотелось, чтобы она это делала, ведь он снова использовал ее. Девушка еще, чего доброго, начнет врать своей матери, и поэтому, когда она вложила свою руку в его, он не разжал кулак. Это не ускользнуло от внимания графини.

– Итак, – произнесла она, – вы похитили Фиону из мести, а Джошуа заставил вас жениться на ней. Не очень-то красиво вы себя вели, Найл Кэрри.

Он спокойно встретил ее взгляд.

– Полностью признаю это, миледи.

В глазах Мэри Макфи мелькнули искорки восхищения. Она была женщиной широких взглядов и ставила честность выше порядочности. В этом они со своей дочерью очень походили друг на друга.

– Значит, нам незачем лить слезы, – вмешалась леди Феннимор, – что сделано, то сделано. Вы оба наверняка страшно устали, поэтому я прикажу Бену проводить вас в вашу комнату. После отдыха мы все вместе подумаем, как можно исправить вред, нанесенный репутации Фионы вашим поспешным браком.

Женщина позвонила в колокольчик, и Найл так и не успел сообщить о своем намерении как можно скорее аннулировать брак. Пришел Бен, и молодожены отправились за ним. Когда дверь закрылась, Найл успел услышать, как крестная Фионы, хихикнув, произнесла:

– Хотела бы я видеть лицо Энгуса Меджи, когда он узнает, что Фиона выйдет замуж. Надеюсь, он больше не будет так задирать свой красивый нос.