Глава первая

— Холли, ты нужна мне. Приезжай.

Впервые в жизни Холли Кейтс слышала в голосе бабушки Перл такое волнение. Эта женщина всегда была очень самостоятельной и упрямо отказывалась от чьей-либо помощи. В свои семьдесят девять лет она жила совершенно одна в небольшом городке Гринз-Холлоу в Арканзасе и ни за что не хотела покидать родные места. Значит, решила ее внучка, на сей раз действительно произошло что-то серьезное.

— Бабушка, что случилось? С тобой все в порядке? — спросила Холли, прижимая телефонную трубку к плечу, так как вынимала из духовки только что приготовленное печенье.

— Нет… Со мной далеко не все в порядке. Честно говоря, я сомневаюсь, что смогу вернуться в прежнее хорошее состояние.

Услышав в голосе бабушки Перл знакомые раздраженные нотки, Холли вздохнула с некоторым облегчением.

— Я бы не стала звонить, если бы это было не столь важно, Холли, — сказала пожилая женщина, тяжело вздохнув и (как показалось Холли) сдерживая слезы. Неужели бабушка плакала? Может быть, Холли это послышалось из-за помех на телефонной линии?

— Бабушка, ты же знаешь, что можешь звонить мне в любое время. А теперь успокойся и расскажи мне в чем дело.

Бабушка всегда была уверена, что в силах позаботиться о себе. И сейчас Холли не сомневалась, что любые попытки переубедить ее в обратном были бы тщетны.

— Этот… негодник арестовал меня, запер на замок и не выпускает. Не отпускает домой. А меня там ждут Джордж и Миртл. Их нужно кормить.

Голос бабушки снова задрожал. Конечно же, она расстроилась, что ее разлучили с двумя надоедливыми козами, но Холли не сомневалась, что животные переживут эту временную разлуку. О них не стоило волноваться. Но состояние бабушки растревожило ее не на шутку.

— Арестовал? Бабуля, это, должно быть, какая-то ошибка. — Кто и за что посмел арестовать безобидную старушку?

— Он запер меня на замок, а ключ выбросил, — жаловалась бабушка. — На ужин у меня будет только хлеб и вода, если он вообще собирается кормить меня ужином.

Голос бабушки окреп. В нем уже звучала злость. Холли восприняла это как хороший знак. Когда бабушка Перл теряла терпение, земля вокруг нее сотрясалась. Так что в данных обстоятельствах бедняге шерифу придется несладко, подумала Холли, и ей следовало бы его немного пожалеть.

— Дай-ка мне поговорить с шерифом Поттсом, бабушка Перл. — Холли надеялась быстро уладить это недоразумение по телефону.

— Шерифа Поттса уже здесь нет. Мы похоронили его полгода назад. Этот… негодник — новенький. Он не из здешних мест.

Холли огорчилась, узнав о смерти шерифа Поттса, так как хорошо помнила его по тем временам, когда проводила каникулы у бабушки в Гринз-Холлоу.

— Тогда дай мне поговорить с этим… новеньким, — сказала она. — Я уверена, что смогу с ним договориться.

Бабушка отложила в сторону телефонную трубку, и Холли услышала приглушенные голоса. Разговор был коротким. Бабушка продолжала ругаться, но буквально через минуту в трубке послышался густой мужской голос.

На линии не было никаких помех. Слышимость была очень хорошей, и низкий голос прямо-таки грохотал в трубке. Холли сделала глубокий вдох, распрямила плечи и, сдерживая эмоции, произнесла:

— Шериф, какое преступление совершила моя бабушка?

В голосе Холли Кейтс шериф Кэм Осборн слышал напряжение. Интересно, подумал он, похожа ли внучка на свою бабушку? Неужели такая же тигрица? Интересно, что бы сказала эта особа из Форт-Уорта, узнай она, что ее бабуля укусила его за правую руку, как только он ослабил бдительность. Подобное не должно повториться, даже если ради этого ему придется держать старушку под стражей, пока она не умерит свой пыл. Но реально ли надеяться, что старушка утихомирится? Едва ли.

— Она дважды преступила закон. И самое серьезное нарушение — это торговля самогоном, которым она снабжала пол-округи. — Кэм не намеревался сдавать своих позиций: ему не хотелось признаваться себе в том, что эта молодая женщина сразу же привлекла его внимание, как только он увидел ее фотографию в рамке над камином. Густые рыжие волосы падали на плечи, высокие разрумянившиеся скулы и пухлые губы так и манили к себе, будто жаждали поцелуя.

Но что это с ним? С какой стати он думает об этом? — остановил себя Кэм. Почему он вдруг предположил, что Холли Кейтс приедет, чтобы помочь своей бабушке? Не говорила ли ему сама Перл, что ее внучка редко наведывается в Арканзас?

— Самогон? Почему… Как… Бабушка Перл никогда… Она не… Я хочу сказать, шериф, это, должно быть, какая-то ошибка… — недоумевала Холли, прерывисто дыша.

Судя по ее тону, она явно намекала на то, что эту ошибку совершил именно шериф, и никто иной. Кэм понюхал пробку от «вещественного доказательства», конфискованного у «заключенной», и в нос ему ударил крепкий запах зелья. Нет, что ни говори, а старушка виновата, пусть даже она и открещивалась от своего небольшого… бизнеса.

— Поверьте мне, мисс Кейтс, нет никакой ошибки.

Кэм вновь услышал, как вздохнула Холли, и почувствовал, что она начинает злиться.

— Как вам только могло прийти в голову, что безобидная старушка способна нарушить закон? Почему… Бабушка…

— Не такая уж и безобидная… — Кэм прервал тираду, которую Холли намеревалась произнести, и взглянул на бабушку Перл, находившуюся рядом с ним. Бабуля бросила на шерифа испепеляющий взгляд. Ей еще повезло, что он не приковал ее наручниками к стулу, на котором она сидела, подумал Кэм. Нет, милой ее никак нельзя было назвать. Что же касается безобидной…

Кэм потер руку, где все еще были видны следы бабушкиных зубов.

— О'кей, о'кей. Допускаю, что бабушка бывает иногда… злючкой, — призналась Холли Кейтс. — Но она честна и законопослушна. Я за нее ручаюсь.

Кэм провел рукой по темным волосам. Доказывать что-либо Холли было бесполезно.

— Уверен, у вас будет еще возможность высказать свое мнение в суде, — сказал шериф Холли, — а пока…

— Да вы… настоящий подлец! Как вы посмели посадить старушку за решетку и держать ее на хлебе и воде?

Поморщившись, шериф убрал телефонную трубку от уха.

— Так его, Холли! — крикнула бабушка, поддерживая внучку. Она поднялась со стула и грозила Кэму кулаками.

И что только заставило его предпочесть работу шерифа в небольшом городке работе полицейского в Чикаго? — размышлял он. Он, должно быть, сошел с ума, делая свой выбор.

Нет, сумасшедшим был не он, а мир, окружавший его. Кэм почему-то решил, что ему удалось вырваться из него, но его совсем не привлекала репутация, которую он наверняка заработает за арест семидесятидевятилетней старушки. Однако закон есть закон. И Кэм никогда не нарушал его. Ни в Чикаго, ни здесь.

— Что скажете, шериф?

Кэм приказал Перл сесть на место и обратил свое внимание на голос в телефонной трубке. Наверняка при других обстоятельствах этот голос мог бы быть бархатным, мог бы ласкать душу мужчины и даже разжечь в нем желание.

— Сегодня на ужин жареное мясо с зеленой фасолью. Ваша милая бабушка несколько все преувеличила.

В данный момент Кэм не смог сказать ничего другого. Он не знал, честно говоря, как собирался поступать с Перл Кейтс. Несомненно, ее внучка в скором времени объявится здесь и, как разъяренная тигрица, кинется выручать свою бабулю из лап бессердечного шерифа.

Холли ненавидела езду по петляющим проселочным дорогам, ведущим в Гринз-Холлоу, кроме того, по ночам здесь было небезопасно. Но шериф не оставил ей выбора. Ей пришлось бросить все и мчаться в этот небольшой городок, так как она не могла допустить, чтобы ее бабушка провела ночь в каталажке.

Холли торопливо побросала кое-какую одежду в чемодан, захватила любимое старушкино печенье и отправилась в путь.

Пока были летние каникулы, Холли скучала по своим второклассникам, которые уехали в лагерь и весело проводили там время. Она тоже составила для себя план на все лето, и в нем, по правде говоря, не было пункта по вызволению бабушки из тюрьмы.

Холли намеревалась научиться играть в теннис, мечтала прочесть несколько книг, сидя на крыльце летним днем, хотела заняться языком, русским или восточным наречием Тибета.

Но сейчас она понадобилась бабушке Перл.

На часах было десять, когда она подъехала к офису шерифа. Этому небольшому каменному зданию было, по меньшей мере, полсотни лет, и оно было самым молодым в Гринз-Холлоу и его округе. В здании ярко горел свет. Значит, Кэм Осборн не ушел домой и не оставил свою пленницу на ночь в одиночестве.

В противном случае ему несдобровать.

Холли хлопнула дверцей своей маленькой перегревшейся «субару» красного цвета. Если бы старушка переехала к ней в Форт-Уорт, жизнь Холли стала бы гораздо легче, думала она, спеша ко входу в офис.

— Обманываю? Я не обманываю! Вы, шериф, ошибаетесь. Я никогда не обманываю.

— И не варите самогон, да?

Холли узнала густой зычный голос, зазвучавший вслед за бабушкиным. Это его она слышала по телефону.

Игра в шашки была в полном разгаре. Бабушка играла, сидя за решеткой, и явно проигрывала. Холли остановилась. Интересно, подумала она, сможет ли старушка противостоять мужчине, загнавшему ее в угол в буквальном и переносном смысле.

— Я видел, как вы передвинули эту шашку. Ах вы, хитрюга! Я этого так не оставлю! — сказал шериф.

— Докажите, Осборн!

Холли с трудом сдержала улыбку. Интересно, как отреагирует на это шериф? Судя по его широким плечам, он мог бы побороться даже с медведем. Стоит ли в таком случае говорить о старушке, жульничающей в игре в шашки. Вероятно, подумала Холли, эти двое (бабушка и Кэм Осборн) были под стать друг другу.

Шериф сидел, вытянув длинные ноги в плотно облегавших их выцветших джинсах. Густые, немного длинноватые темные волосы курчавились поверх воротника рубашки. Холли поймала себя на том, что ей захотелось коснуться этих шелковых волос.

— Игра закончена. — Шериф собрал шашки и сложил игральную доску.

Бабушка пробормотала что-то недовольным тоном, подняла глаза и за широкими плечами шерифа неожиданно увидела Холли.

— Холли! Слава Богу, ты здесь. Этот человек — грубиян. Его никак нельзя назвать джентльменом.

— А вы, Перл Кейтс, не леди.

Не обращая внимания на громогласное возмущение бабушки, мужчина повернулся к Холли и протянул ей руку.

— Шериф Кэм Осборн, — представился он.

Холли посмотрела на протянутую руку, не осмеливаясь прикоснуться к ней. Мужская рука была широкой и… умелой. Но Холли сейчас не хотелось думать о том, что именно умела делать эта рука. Несомненно, она накроет всю руку Холли целиком и заставит ее ощутить волнение. Но стоит ли? — подумала Холли. Нет, только не сейчас. Если она достаточно умна, то она вообще не станет рисковать, рассуждала Холли.

— Добрый вечер, — холодно сказала она.

Шериф смотрел на Холли темно-карими глазами. Бесстрашие — вот главное, что поражало во всем его облике. Он попытался улыбнуться, но тут же скрыл улыбку.

— Холли, я хочу выйти отсюда. Скажи этому хулигану шерифу, чтобы он выпустил меня. — Бабушка прижалась лицом к решетке, отчего оно как-то расплющилось. Холли показалось, что если бы бабушка могла дотянуться сейчас до Кэма Осборна, то она вцепилась бы в него и задала бы ему настоящую трёпку.

— Как раз это я и собираюсь сделать, бабушка, — сказала Холли. Не обращая внимания на шерифа, она направилась к решетке.

— Я привезла твое любимое печенье, — сказала Холли бабушке и увидела, как улыбка осветила лицо пожилой женщины.

— Дай-ка мне его, — сказала бабушка. — Ужина, который был у меня, не хватило бы и голубю. Умираю с голода.

— Печенье в машине. Я сейчас принесу, — сказала Холли и через несколько минут уже вернулась с тарелкой, на которой лежало завернутое в фольгу печенье.

— Мне… необходимо проверить печенье, перед тем как вы передадите его моей… заключенной, — неожиданно сказал шериф.

Глаза Холли округлились.

— Перестаньте, шериф. Неужели вы думаете, что я спрятала напильник в это крошечное шоколадное печенье?

Едва уловимая улыбка появилась на губах шерифа.

— Осторожность не помешает, если дело касается кого-либо из семейства Кейтс.

Холли отдала тарелку шерифу и стала ждать, пока он разворачивал фольгу.

— На вид они вполне безопасны. — Он взял одну печенюшку и положил в рот.

— Ну так что, шериф? Все в порядке? Ничего не обнаружили?

Шериф широко махнул рукой.

— Будьте моим гостем.

Что же это за человек?! Как он мог подозревать Холли в обмане, подозревать бабушку непонятно в чем и посадить ее за решетку, будто старушка была… настоящим преступником?!

— Холли, лучше тебя печенье никто не печет, — похвалила бабушка.

Холли села на стоявший рядом стул и положила ногу на ногу. Она явно нервничала. Никогда прежде ей не приходилось бывать в участке.

Холли была уверена, что злость в таком деле не помощник, хотя ее переполняло раздражение. К лести и уговорам у нее не было никаких способностей. Благоразумие — вот единственное, на что оставалось полагаться.

— Шериф… — Холли изо всех сил старалась сохранять спокойствие. — Я… я уверена, что мы можем обо всем договориться, если обсудим это дело как два разумных человека. — Она улыбнулась, будто хотела сказать, что сделает все от нее зависящее, если и он поступит так же.

— Не стоит строить глазки, мисс Кейтс. Это ни к чему не приведет, — сказал шериф надменно. — И ослеплять меня улыбкой тоже не нужно, как бы прекрасна она ни была.

— Как… Как вы!.. Я не строила вам глазки. А моя улыбка, Кэм Осборн, была всего лишь данью вежливости. Но при необходимости я могу оставить вежливость в стороне и тогда… держитесь, шериф! — Холли была готова броситься в драку.

Кэм улыбнулся ей в ответ, отчего Холли передернуло. Черт! Как душно в этом маленьком офисе! Ей хотелось распахнуть окно и снять с себя одежду, хотя на ней были только джинсы и легкая водолазка.

— Я хочу знать, какие у вас есть доказательства, — сухо сказала Холли.

— О, Холли… — Голос бабушки раздался за спиной Холли.

— Подожди, бабушка. Мы с шерифом обсуждаем… доказательства.

— Но, Холли…

Холли не обратила внимания на предостережение в голосе бабушки Перл и поняла, что совершила ошибку, увидев самодовольную улыбку на лице Кэма. Он откинулся на спинку своего большого кресла, абсолютно уверенный в себе.

— Доказательства, мисс Кейтс? — спросил он с явной насмешкой.

Холли поняла, что поступила опрометчиво. Она только сыграла на руку этому человеку. О чем же пыталась предупредить ее бабушка? Неужели и вправду эта милая безобидная старушка нарушила закон?

Нет, Холли просто не могла в это поверить.

Шериф сел на край кресла, наклонился к нижнему ящику стола.

— Доказательства, мисс Кейтс, — сказал он, вытаскивая из ящика некий сосуд, аккуратно завернутый в пластиковый пакет. Но даже сквозь этот пакет Холли смогла почувствовать запах содержимого.

Кэм улыбнулся, видя, как приятно порозовело лицо женщины, сидевшей напротив него. Да, признался он себе, эта женщина заинтересовала его. Наяву она была еще симпатичнее, чем на фотографии. Она была настолько хороша, что было страшно до нее дотронуться. Но тем сильнее было желание заключить эту женщину в объятия.

Длинные рыжие волосы мягкими кольцами лежали у нее на плечах. От нее исходил нежный аромат цветущих яблонь. Боже! — остановил себя Кэм. Что за мысли сентиментального идиота! Вероятно, это настроение — результат того, что он очень давно не был на шумных городских улицах. В окружении природы человек становится мягким и мечтательным.

Расставаясь с прошлым, Кэм не собирался менять свой характер. Ему было необходимо сохранить его, сохранить ту твердость, которой он славился в Чикаго. Было бы смешно пойти на поводу у высокой длинноногой женщины, какой бы красивой она ни была.

Кэм увидел, как тень сомнения сомкнула ее красиво очерченные брови. Она явно забеспокоилась, когда он представил ей «доказательства». Он заметил, как она сморщила нос, почувствовав запах, исходивший из бутылки, которую он конфисковал у ее бабули. Вина Перл Кейтс налицо. Ей не отвертеться.

Холли замерла, глядя на шерифа.

— Уверена, существует разумное объяснение, которое позволит снять с бабушки все ваши так называемые обвинения, — сказала Холли с напускной бравадой. Уверенности и убежденности в ее голосе не было.

Кэму вдруг стало жаль Холли. Он бросил взгляд на Перл, которая, грызя ногти, мерила шагами пол клетки, в которую была заточена. Он очень надеялся, что бабушка отгрызет себе все ногти, прежде чем ей взбредет в голову вонзить их ему в лицо. О, это коварная женщина! Кэм уже знал, как она умела кусаться. Он потер укушенную руку. С этой старушкой надо держать ухо востро!

Холли заметила, как шериф потирал руку, и внимательно посмотрела на красное пятно чуть ниже завернутого наверх рукава рубашки.

— Что у вас с рукой? — спросила она с любопытством и некоторой осторожностью. — Это похоже… на следы зубов.

— Моих зубов, — с гордостью заявила бабушка из-за решетки. — Сколько еще старушек в свои семьдесят лет могут похвастаться тем, что сохранили все свои зубы?

Кэм решил не упускать возможность отплатить старушке.

— Вам семьдесят девять, Перл, а не семьдесят, — напомнил он ей.

Улыбка, появившаяся на губах Холли, тут же исчезла, стоило внучке услышать признание бабушки.

— Извините за… укус, — тихо сказала она. — Не могу себе даже представить, что заставило ее…

— Забудьте, — улыбнулся Кэм. — Я в долгу не остался.

А он — крепкий орешек, подумала Холли. Интересно, как он оказался в этих краях? В этих горах жили только те, кто здесь родился и вырос. Городок, можно сказать, был на краю света, и чужаков здесь не было. Холли не успела ступить на эту землю, как ей тут же захотелось вернуться в Форт-Уорт. Но она это сделает, только освободив бабушку Перл.

Конечно же, Холли попытается еще раз убедить пожилую женщину переехать к ней в Техас. Бабушка упрямилась и не хотела даже слышать об этом, но Холли становилось не по себе, когда она думала о бабушке, живущей в одиночестве, вдалеке от врача и больницы. Ближайшая клиника была в тридцати милях от дома бабушки, если ехать по прямой, но извилистые проселочные дороги намного удлиняли это расстояние. У бабушки была машина, но ее возраст не предполагал дальних поездок. За руль она садилась только для того, чтобы съездить за продуктами.

— Хватит болтать, переходи к делу. Мне тут надоело! — крикнула она внучке.

Холли взглянула на Кэма, и ей показалось, что на его губах промелькнула улыбка. Но она не была в этом уверена. Может быть, эту улыбку вызвали слова пожилой женщины? А может быть, он вспомнил о доме и ему захотелось поскорее вернуться к семье? Вероятно, подумала Холли, дома его ждут жена и маленькие дети. Вполне вероятно.

Нет, тут же возразила она сама себе. Этот человек не был похож на женатого мужчину. Он явно не из тех, кто стремится к семейной жизни.

У Холли больше не было времени размышлять о Кэме, к тому же ей не хотелось, чтобы он догадался, что она думает о нем. Она думает о бабушке. Только о бабушке. Бабушка Перл — вот единственная причина, по которой Холли оказалась в Гринз-Холлоу.

— Принимая во внимание преклонный возраст вашей арестантки, вы не можете допустить, чтобы она провела ночь за решеткой.

— Все не так просто, мисс Кейтс. Ее обвиняют в совершении преступления. Должно пройти слушание…

— Слушание. — Конечно, Холли была уверена, что ее бабушку оправдают. — Когда? — осторожно спросила она.

— Через пять недель с сегодняшнего дня. В суде округа. Судья Маккбейн.

— Пять недель! Неужели все это время вы собираетесь держать ее за решеткой? А как насчет освобождения под залог? Нельзя ли освободить ее, принимая во внимание чистосердечное признание? — Холли не слишком разбиралась в юридических вопросах, но ведь существовали ПРАВА…

— Поверьте, мне бы не хотелось держать эту женщину под замком дольше положенного, — сказал Кэм. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Перл Кейтс через левое плечо Холли. — Вот что я вам скажу, — продолжил он, посмотрев уже на внучку. — Я мог бы освободить ее до слушания дела под вашу опеку…

— Конечно, — с готовностью ответила Холли и поднялась со стула, будто все уже было улажено.

— Мисс Кейтс, не торопитесь.

— Я сказала, что согласна.

Кэм медленно улыбнулся.

— Я должен добавить, что вы несете полную ответственность за все действия вашей бабушки. Вы обязаны следить за тем, чтобы она не нарушала больше закон…

Холли раздраженно вздохнула.

— Шериф, это смешно. Моя бабушка не преступница. Конечно, она больше не будет нарушать закон.

— Хорошо, — ответил Кэм. — Но от себя ее не отпускайте.

Холли удивленно вскинула брови.

— Да, дорогая Холли, за вашей зубастенькой бабушкой нужен глаз да глаз, — добавил шериф, глядя на старушку, которая сейчас была похожа на настоящего ангела.

— Открывайте, шериф. Мы уходим.

 

Глава вторая

Всю дорогу до дома бабушка болтала без умолку, не давая Холли даже рта раскрыть. Холли утомили длительная поездка и беседа с шерифом. Сейчас ей хотелось лишь одного: хорошенько выспаться.

Завтра или послезавтра у Холли еще будет время узнать правду, конечно, если бабушка скажет ее, и найти адвоката.

Холли пыталась представить старушку на слушании в суде: нападающую на судью, проклинающую арестовавшего ее негодяя и недовольную всем миром в целом. Да, картина получалась не из приятных, и Холли в глубине души надеялась, что им удастся избежать этой процедуры.

Неутомимая маленькая «субару» повернула к дому, и сразу же у ворот Холли увидела Джорджа и Миртл. Ей стало понятно, почему бабуля была так привязана к этим козочкам. Милые существа с черными мордашками смотрели с любопытством на машину, явно обрадовавшись приезду хозяйки.

— О, мои ребятки проголодались, — воскликнула бабушка, хватаясь за ручку дверцы и пытаясь ее открыть, прежде чем Холли остановила машину.

Холли была уверена, что смерть от голода козам не грозит. Они могли бы прожить на траве, которую щипали во дворе бабушкиного дома, не говоря уже об остатках пищи, которые они таскали из мусорного бачка. Но бабушка всегда подкармливала их со своего стола.

Выбравшись из машины, старушка тут же поспешила к задней двери дома. Холли еще вытаскивала сумки из багажника, а та уже вернулась, держа в руках две металлические кастрюльки, доверху наполненные домашним медовым печеньем.

— Надеюсь, ты приберегла печенье и для своей спасительницы, — сказала Холли с улыбкой, идя с чемоданом к дому.

— А как же! — Бабушка поставила кастрюльки на землю, позвала коз и тут же быстро пошла за внучкой. — Не сомневаюсь, ты голодна как волк. Одна только дорога из Техаса чего стоит! Пойдем на кухню, моя девочка.

Было почти одиннадцать часов, но бабушка расстелила скатерть и накрыла на стол, достав из небольшого старенького холодильника все имевшиеся у нее съестные запасы. На столе также появились и медовое печенье, и вкуснейший малиновый джем.

Да, подумала Холли, после такого угощения ей придется усиленно заниматься зарядкой. К примеру, прогуляться по сосновому лесу, окружавшему здешние «владения». Холли, конечно, хотелось обнаружить так называемый самогонный аппарат, о котором говорил Кэм Осборн, но в глубине души она надеялась не найти его.

К тому времени, когда Холли убрала со стола и вымыла посуду, бабушка уже дремала, сидя в своем любимом кресле-качалке. Седые волосы были немного взъерошены, мягкая кожа покрыта легкой сеточкой морщин, на щеках играл слабый румянец.

Разве такая благообразная бабулечка может варить самогон? А укусить шерифа за руку? Однако Холли собственными глазами видела следы бабушкиных зубов на руке Кэма.

— Давай-ка я уложу тебя в постель, — сказала Холли, осторожно коснувшись бабушкиного плеча.

Бабуля пробормотала что-то невнятное. Да, подумала Холли, утром ей во что бы то ни стало придется осмотреть здесь каждый уголок.

Кэм не мог понять, как случилось, что он оказался на дороге, ведущей к маленькому дому Перл Кейтс. Но, черт возьми, он ехал именно в этом направлении!

Будь Кэм поумнее, он бы проехал мимо дома старушки, добрался бы до своего любимого ручья, достал бы из машины удочку, с которой никогда не расставался, устроился бы на берегу ловить рыбу. И забыл бы о рыжеволосой внучке бабушки Перл, растревожившей его душу.

Всю ночь напролет он видел ее перед своими глазами. Красивые высокие скулы с легким летним загаром, дерзкий маленький рот и бездонные зеленые глаза, в которых можно утонуть.

Но Кэм этого не хотел.

В его жизни больше не было места женщине. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Умный человек не станет играть с огнем во второй раз. А Кэм считал себя умным человеком.

Свернув на развилке дороги направо и направляясь к стоявшему в лесу домику, Кэм говорил себе, что хочет лишь проверить, все ли в порядке с Перл Кейтс. Он исполнял свои служебные обязанности и хотел удостовериться, что старушка не взялась за старое.

Зная, что ее обожал весь Гринз-Холлоу, Кэм был уверен, что ему не будет прохода в городке, как только выяснится, что он посадил старушку за решетку. Скрыть это «событие» не удастся, так как многие частенько пользовались услугами этой предприимчивой особы.

Кэм сомневался, что бабушка Перл чистосердечно признается во всем внучке. Наоборот, старушка сделает все, чтобы убедить Холли в том, что Кэм зловреднейший из людей. Он сажает невинных старушек в тюрьму, бьет собак и отрывает крылья у бабочек.

Неужели он остановился у дома Перл Кейтс только по этой причине? Неужели он боялся, что бабушка очернит его в глазах внучки и представит отвратительным типом?

А с какой стати его должно волновать мнение Холли о нем? Она может считать его кем угодно: подлецом, мерзавцем… Кэму все равно. Его обязанность — соблюдать закон. Это его работа, и он ее выполняет.

Его черный джип «чероки» свернул на подъездную дорожку, покрытую гравием, и Кэм поймал себя на том, что ищет глазами Холли. Но он увидел только Джорджа и Миртл. Эти глупые создания начинали бодаться и нападать на любого, кто оказывался на их территории. Кэм не был исключением, и в прошлый раз ему пришлось спасаться бегством.

Шериф смотрел на коз, думая о том, как бы их перехитрить. Он поднял глаза и в ту же минуту увидел Холли, выходившую из дома. У Кэма перехватило дыхание. Лучи полуденного солнца, пробираясь сквозь ветви деревьев, играли и переливались на рыжих волосах Холли. Интересно, подумал Кэм, а какова страсть этой женщины? Обжигает ли она? Он был бы совсем не прочь испытать это. Хотя бы раз.

— Каким ветром вас сюда занесло, шериф? — Зеленые глаза Холли холодно сверкнули. — Ищете, нет ли здесь еще старушек, которых можно было бы арестовать? Да?

— Вы застрелите меня на месте или разрешите войти? — Он указал на калитку, разделявшую их. Козы стояли рядом, подобно охране.

Холли некоторое время размышляла и не торопилась открывать калитку.

— Это зависит… — наконец произнесла она, скрестив руки на груди и осторожно разглядывая шерифа.

— От чего?

— От цели… вашего визита. Вы по делу?

Кэм вдруг почувствовал: что бы он ни ответил, все равно попадет впросак. Если он скажет «да», то Холли сильно рассердится. Если же он скажет «нет»… Но в данный момент эта женщина явно не была настроена к нему дружелюбно.

— Я случайно проезжал мимо, — сказал Кэм. Это отчасти было правдой. — Мне захотелось удостовериться, что пребывание за решеткой не сказалось отрицательно на здоровье вашей бабушки.

Говоря это, Кэм тоже был честен. Он неплохо относился к старушке, несмотря на то, что ее острых зубов следовало остерегаться.

Что же касается внучки…

Он смотрел на ее стройные ноги, бедра, затянутые в голубые джинсы, вздернутый подбородок и поджатые губы, будто она только что попробовала неспелую хурму. Скрещенные руки скрывали от его глаз очертания ее груди, но Кэм еще вчера вечером заметил эти красивые округлые линии. Да, формы Холли Кейтс были совершенны.

В этот момент на крыльце собственной персоной появилась Перл Кейтс.

— Зачем пожаловали, Кэм Осборн? — рявкнула она.

— Добрый день, бабушка Перл, — поприветствовал ее Кэм, и слова его, как показалось, на какое-то мгновение озадачили миссис Кейтс.

— Не заговаривайте мне зубы, шериф, — резко ответила она. — Я, может быть, стара, но не глупа.

Холли, пряча улыбку, посмотрела на Кэма.

И вдруг… Холли обдало жаром. Кэм Осборн — очень красивый мужчина. Легкий ветерок растрепал его темные волосы. Лицо его не отличалось мягкостью черт, но смотреть на него было невероятно приятно.

От бабушки Холли знала, что он не женат, приехал сюда из Чикаго два года назад, потому что шериф Поттс заболел и был вынужден уйти на пенсию.

— С тех пор в наших краях все изменилось, — пожаловалась старушка.

Глядя на Кэма Осборна, Холли не сомневалась, что бабушка говорила правду. Такой мужчина может изменить очень многое. И наверняка всегда добивается своей цели. Если он, к примеру, захочет поцеловать женщину, она ему не откажет.

— Холли, ты можешь стоять и болтать хоть целый день, а у меня полно дел… — сказала бабушка, повернувшись к двери. Взявшись за ручку, она остановилась и посмотрела назад на Кэма. — Надеюсь, шериф, на уме у вас нет больше никаких глупостей?

— Глупостей? — От удивления он выгнул брови.

— Да. Например, снова посадить меня в вашу тюрьму?

— Это зависит от вас, Перл. Вы снова варите самогон?

Бабушка ничего не ответила и скрылась в доме, громко хлопнув дверью.

Кэм тихо засмеялся. Холли, улыбаясь, подошла к крыльцу, где лежала корзинка для ягод.

— Извините, шериф, мне нужно собрать малину… — Слова повисли в воздухе. Холли надеялась, что шериф поймет намек и оставит ее. Ей было не по себе в его присутствии.

Но вместо того чтобы уйти, Кэм широко распахнул калитку.

— Я отлично собираю ягоды. Если вы не возражаете против помощника…

Холли посмотрела на него пристальным, оценивающим взглядом.

— Я не против, — сказала она. — Только будьте осторожны с Джорджем и Миртл.

Если Холли надеялась, что ее предостережение насчет коз остановит Кэма и он передумает помогать ей, то она ошиблась. Кэм закрыл за собой калитку и направился к Холли, стараясь обойти коз, не привлекая их внимания.

Холли улыбнулась, видя, с какой осторожностью и даже некоторым страхом большой бесстрашный шериф проходил мимо двух коз.

— Где же малина? — спросил Кэм.

— Тут недалеко.

Холли шла, не останавливаясь, остро ощущая близость Кэма. Исходивший от него запах свежести действовал на нее с невероятной силой. Конечно, Кэм мог бы идти быстрее Холли, но он этого не делал и старался ее не обгонять. Его походка была по-мужски уверенной, но не лишенной легкости и грациозности. Рядом с таким сильным мужчиной Холли почувствовала себя… уязвимой. И ей не нравилось это чувство.

Ей нельзя было еще раз терять голову, тем более из-за мужчины из Гринз-Холлоу. Когда-то ей уже преподали хороший урок… Холли помнила его до сих пор.

Вероятно, поэтому она редко приезжала в здешние места. А может быть, причиной тому была насыщенная жизнь в Форт-Уорте. Работа вернула Холли к жизни, залечила былые раны, кроме одной.

Холли закусила губу и отогнала от себя воспоминания. Стоило ей вернуться в Гринз-Холлоу, как прошлое тут же ожило. Холли решила, что сразу же уедет, как только уладит возникшее недоразумение.

Ей очень хотелось убедить бабушку Перл переехать в Форт-Уорт, где она могла бы заботиться о ней.

Малинник находился за холмом. У Холли потекли слюнки, как только она вспомнила вкус сладких ягод. Бабушка не имела привычки подрезать колючие заросли малины, кустарник рос беспорядочно и все больше дичал.

Холли уже испробовала знаменитый бабушкин малиновый сироп, рецепт которого знали многие, но никто не мог сделать его таким вкусным, как она. Вероятно, у нее сироп получался особенным, потому что главным ингредиентом была любовь. Холли всегда чувствовала это, несмотря на то что порой бабуля была вспыльчива.

— Царапин не избежать, но я думаю, вы их не боитесь. Иначе ягод не собрать, — сказала Холли.

— Не беспокойтесь обо мне. Царапины мне не помеха. Я их стерплю.

— Даже если не получите никакого вознаграждения за работу?

Кэм медленно улыбнулся.

— А кто сказал, что я его не получу?

— Я очень сомневаюсь, что бабушка пригласит вас на ужин… после того, как вчера вы продержали ее за решеткой. — Холли, нахмурившись, посмотрела на Кэма. — У меня снова возникает вопрос, Кэм Осборн. Почему вы так уверены, что бабушка варит самогон? Вы нашли самогонный аппарат?

Холли была уверена, что он ничего не нашел. Сегодня утром она обошла все владения бабушки. Заглянула в каждый уголок. И ничего не обнаружила.

— Я бы не арестовал ее, если бы у меня не было доказательств, — ответил он.

Холли внимательно посмотрела на шерифа, потом повернулась и сорвала ягоду.

— Я вам не верю, — сказала она.

Почему же она ничего не нашла? — думала Холли.

Нет, здесь что-то не так.

— Хотите, чтобы я вам его показал? — Кэм сорвал несколько ягод и наклонился к Холли, чтобы бросить их к ней в корзинку.

О! От этого мужчины веяло свежим горным воздухом. В нем было что-то от… дикой природы. Его близость волновала Холли. Заметив небольшие морщинки вокруг его глаз, Холли решила, что они появились в результате переживаний. Но каких? Что ему пришлось пережить?

Его бездонные темно-карие глаза говорили не только о том, что страсть может вспыхнуть в нем в любую минуту, но и о его врожденной искренности. Именно эта черта заинтересовала Холли. Что же касается страсти, то Холли решила, что ей лучше об этом не думать. Так будет разумнее.

Она вернулась к своему занятию.

— Я ведь могу и согласиться, шериф, — тихо сказала Холли. — Но прежде мне нужно собрать малину. Бабушка ждет ягод.

— Хорошо.

Кэм понимал, что эта женщина ему не верила, и он не горел желанием развенчивать ее непоколебимую веру в бабушку Перл. Совершенно очевидно, что бабушка не считала нужным посвящать внучку в свое… скромное побочное занятие. Если бы она это сделала, то Кэму было бы сейчас гораздо легче.

В конце концов, это не должно его волновать, размышлял Кэм. Но по какой-то причине его это волновало. Он срывал ягоды из самой глубины кустов, с самых труднодоступных веток, оставляя Холли те ягоды, которые можно было срывать, не оцарапавшись. Оценит ли она это? Едва ли.

Она работала сосредоточенно, не отвлекаясь. Три верхние пуговицы ее белой без рукавов кофточки были расстегнуты. Время от времени Холли поднимала загорелую руку и смахивала капельки пота, появлявшиеся на ее соблазнительной шее.

Солнце пекло, и с каждой минутой становилось все жарче.

— Расскажите мне о Форт-Уорте. Чем вы там занимаетесь? — Кэм решил, что лучше разговаривать, чем наблюдать за тем, как капельки пота исчезали в ложбинке на ее груди.

Она сорвала еще одну ягоду.

— Я учительница в начальной школе.

— Учительница? — Кэм улыбнулся. — Никогда бы не подумал. Вы совсем не похожи на учительницу.

Холли подняла голову и посмотрела на Кэма.

— А как, по-вашему, выглядит учительница?

— У них короткие ноги, а волосы уложены в тугой пучок, — ответил он. — Так, по крайней мере, учительницы выглядели во времена моего детства.

Холли слегка улыбнулась, услышав эти слова.

— Подождите несколько лет. Мои второклассники станут старше, и я тоже изменюсь.

Кэму нравилась улыбка Холли. Как бы хотелось, чтобы она чаще улыбалась, глядя на него! Что же нужно сделать, чтобы ее отношение к нему изменилось? Забыть, чем занималась ее бабушка?

— Вы преподаете во втором классе?

Холли кивнула.

Кэм дотронулся до непослушного рыжего локона, касавшегося нежного бледного виска.

— По-моему, вам еще не время говорить о возрасте. Держу пари, все мальчишки от вас без ума. — Кэм был уверен: будь он у нее в классе, он бы точно в нее влюбился.

Холли едва слышно засмеялась.

— Не скрою, есть несколько поклонников.

— Я так и думал. А как насчет больших мальчиков?.. Как насчет мужчин, Холли Кейтс?

Почему он задал этот вопрос? Не все ли ему равно, были в ее жизни мужчины или нет?

— По-моему, шериф, вы слишком любопытны. Но если вам хочется это знать, то могу ответить — нет. Мужчин в моей жизни нет. У меня нет на них времени.

— Ну и ну!

— Что?..

Да! — подумал Кэм. Ему не стоило высказываться так громко!

— Я хочу сказать, как мало малины мы еще собрали, — тут же нашелся он.

— Да, что-то мы заболтались.

Когда, наконец, по мнению Холли, было собрано достаточно ягод, Кэм взял у нее корзинку.

— Пойдем посмотрим на бабушкино так называемое предприятие, — сказал он. — Здесь недалеко. Вон в той ложбине.

— Так близко от дома? — удивилась Холли. — Мне всегда казалось, что такая вещь, как самогонный аппарат, должна быть хорошо спрятана.

— Что мне вам сказать? Старушка явно была уверена, что его никто не обнаружит.

О шерифе бабушка уж точно не задумывалась! — подумала Холли. Что же он собрался показать ей? — недоумевала она. На территории дома она не видела ничего, что хотя бы каким-то образом напоминало замаскированный винокуренный заводик.

Но бабушка была известна своей хитростью. Здесь ей не было равных. И Кэм, по всей вероятности, хорошо это знал.

 

Глава третья

В ложбине было прохладнее. Легкий ветерок шелестел в ветвях деревьев. Воздух был напоен ароматом кизила и сосны. Отовсюду раздавался щебет птиц.

— Так где же этот так называемый винокуренный заводик? — спросила Холли Кэма, похожего сейчас на человека, который искал любимую пару ботинок и никак не мог ее найти.

Вокруг не было ничего похожего на перегонный куб, если только он не был таким маленьким, что его можно было бы спрятать под камнем. Холли почувствовала облегчение. Она не была уверена, что обвинения Кэма в отношении бабушки безосновательны, но представить Перл злостной нарушительницей она не могла.

— Может быть, мы забрели не в ту ложбину? Может быть, бабушкино «предприятие» совсем в другом месте и вы забыли, где оно? — Холли не просто рассуждала. Своими словами она хотела вызвать у Кэма раздражение. И ей это удалось.

Глаза Кэма сверкнули.

— Нет, нет. Это именно то место. Просто смышленая старушка перенесла его в другое место. Вот и все. Она не собиралась сворачивать свой бизнес. Она просто ушла в подполье.

— В подполье?

— Да, выражаясь фигурально. Все ее хозяйство легко переносится с одного места на другое. Но я не думаю, что в распоряжении бабушки был транспорт… — Кэм прервался, повернулся и с подозрением посмотрел на Холли. — Если только…

— Что?

— Если только… вы не помогли старушке.

— Я? — взвизгнула Холли.

— Да, вы. — Он прищурил глаза. — Вы и бабушка Перл. Вчера вечером. Или, может быть, сегодня утром… до восхода солнца.

— Я не имею к этому никакого отношения, шериф. Я ничего не прятала. И, честно говоря, я совершенно не уверена в существовании самогонного аппарата. Я знаю об этом деле только то, что сказали вы, не так ли?

Кэм, задумавшись, потер подбородок.

— О'кей… Может быть, я немного перегибаю палку. В конце концов, у меня нет никаких доказательств того, что… вы являетесь соучастницей… — Блеск в его темных глазах будто предостерегал Холли от чего-то.

Ей вновь стало не по себе. Все-таки придется спросить бабушку и добиться у нее ответа. Неужели она, действительно…

Неожиданно до них донесся сигнал пейджера.

— Черт! — выругался Кэм. — Я должен вернуться. Но наш разговор не закончен.

Холли пошла вслед за Кэмом, широко зашагавшем по ложбине в направлении бабушкиного дома.

Во дворе не было ни малейшего дуновения ветерка. Холли отогнала от себя зажужжавшую муху, стараясь не отставать от Кэма, который уже подходил к своему джипу «чероки».

Заглянув внутрь машины, Кэм включил радиосвязь. Из-за помех Холли не могла разобрать слов, которые говорили Кэму, и услышала только его короткий ответ:

— Сейчас приеду.

Речь сейчас, вероятно, шла о гораздо более крупной «добыче», чем бабушка Перл. Ведь Кэм имел дело и с преступниками, представлявшими гораздо большую опасность, чем старушки, варившие самогон. На какое-то мгновение Холли охватили волнение и тревога. Быть шерифом в этих краях — значит постоянно рисковать и смотреть в глаза опасности.

Но с другой стороны, Холли не сомневалась, что Кэм Осборн может постоять за себя. Один его громоподобный голос мог повергнуть преступников в трепет. И лишь бабушка Перл не боялась никаких запугиваний со стороны этого человека.

— Возникла проблема, которую мне необходимо решить, — сказал Кэм, садясь за руль джипа, — но я вернусь.

— Это угроза или обещание, шериф? — Эти слова Холли произнесла с бравадой, которой на самом деле не было.

Кэм промолчал и, дав задний ход, выехал за ворота. Через минуту его машина уже скрылась вдалеке, оставив за собой шлейф пыли.

— Тебе следует научиться уважать старших, девочка. Ты хочешь знать, варю ли я самогон и продаю ли его половине округи? Так говорит Кэм Осборн? И что же ты хочешь от меня услышать?

— Я хочу услышать правду, — сказала Холли, желая во что бы то ни стало заставить бабушку разговориться.

И сделать все это желательно было до возвращения шерифа.

Бабушка мыла малину, принесенную Холли и Кэмом. На плите в кастрюле тушился пухленький цыпленок, а Холли готовила зеленый салат из овощей, только что собранных в огороде.

— Я хочу услышать ответ, бабушка, — повторила Холли, видя, как пожилая женщина крепко сжала губы и они превратились в тоненькую полоску. — Кэм действительно нашел у тебя самогонный аппарат?

Бабушка вздернула подбородок.

— Говорит, что нашел.

— Я знаю, что он говорит. Но это правда?

— Может быть — да, а может быть — нет. — Бабушка положила сочные ягоды в кастрюльку, поставила ее в духовку и вытерла руки о фартук, показывая всем своим видом, что разговор на эту тему завершен, как, впрочем, и приготовление сиропа.

Да, разговаривая с этой женщиной, надо иметь ангельское терпение, подумала Холли. Она может вывести из равновесия кого угодно.

— Так ты мне ответишь или нет? — спросила Холли, заканчивая приготовление салата. Она поставила глубокую миску на небольшой обеденный столик, повернулась и серьезно посмотрела на бабушку.

— А о чем ты меня спрашивала?

Вот это да! Бабуля могла в мгновение ока разыграть приступ забывчивости. Таланта ей не занимать!

— Значит, ты решила действовать таким образом… Хорошо… — Холли подняла руки в знак признания своего поражения. — Если ты не хочешь говорить со мной, тебе придется разговаривать с шерифом, когда он вернется.

Бабушка фыркнула.

— Этот человек сюда вернется? Зачем?

Может быть, чтобы отправить бабушку назад в его «отель» за железной решеткой, мрачно подумала Холли.

— Чтобы поговорить с тобой. И уверяю тебя — ждать твоих ответов подолгу он не станет. У него нет и половины моего терпения, — предупредила Холли бабушку.

Ужин прошел в напряженном молчании. Ни бабушка, ни внучка не желали уступать друг другу. Интересно, насколько терпелив Кэм? — подумала Холли. Сколько ему потребуется времени, чтобы разобраться с бабушкой? У Холли было такое чувство, что шериф слишком уж строго придерживается буквы закона. Совершил преступление — понесешь наказание.

Он приехал в эти края из Чикаго. Именно там, в большом городе, он пришел к выводу, что слишком доверять не стоит. Никому. Так безопаснее. Жизнь сделала Кэма осторожным.

Холли все это хорошо понимала, вероятно, потому, что жизнь учила ее тем же самым вещам.

Но тем не менее ей не хотелось сомневаться в Перл. Эта женщина была единственным человеком, которому она верила. Только бабушка всегда искренне любила Холли и всегда будет любить ее.

Холли заканчивала мыть посуду после ужина, стараясь не думать о мужчине, который должен был вернуться в дом бабушки сегодня вечером. Кэм Осборн заставил ее волноваться… и не только из-за бабушки. Он был слишком хорош собой, слишком… мужественный. Истинный мужчина.

Холли потерла виски. Начинала болеть голова.

Происшествие было пустяковым. Два старшеклассника подрались из-за девчонки. Кэм разнял мальчишек, поговорил с ними по-мужски, позвонил их родителям и попросил забрать своих отпрысков домой.

Девчонка, из-за которой произошла драка, была довольно симпатичной. Почти такой же симпатичной, как Холли Кейтс, решил Кэм. Как можно было винить кого-то из этих двоих юнцов за то, что они сцепились из-за смазливой мордашки?! Черт! Он сам, наверное, поступил бы точно так же, думал Кэм.

Из-за Холли?

Да, из-за Холли, признался он сам себе с некоторой неохотой.

Когда же он почувствовал влечение к этой женщине? — задумался Кэм.

Это произошло, как только он ее увидел.

Кэм глубоко вздохнул. Его джип мчался по пыльной проселочной дороге. Ему было совершенно незачем думать о Холли Кейтс. Она была всего лишь внучкой Перл Кейтс, которая к тому же очень скоро вернется к себе домой в Форт-Уорт.

Если Кэм чему-то и научился в Чикаго, так это держаться на безопасном расстоянии от слабого пола. Он усмехнулся. Однако Элиза, как оказалось, была далеко не слабой женщиной. Жизнь с прежней женушкой была настоящим адом, и Кэму не хотелось когда-либо еще испытать подобное.

Надо постараться как можно скорее закончить вопрос со старушкой и вернуться в город, размышлял Кэм. Позже он мог бы поиграть в покер, выпить пива, потом лечь спать. Он надеялся не видеть во сне никаких рыжеволосых женщин.

Повернув на подъездную дорожку, он увидел, как Холли и бабушка, сидя на крыльце, наслаждались вечерним прохладным воздухом. Стоило Перл увидеть шерифа, как она тут же исчезла в глубине двора.

Да, подумал Кэм, упрямства старушке не занимать! Но, впрочем, ничего другого он и не ожидал.

Махнув рукой Холли, он открыл калитку.

— Привет, Кэм, — сказала она, когда он подошел к крыльцу.

Услышав свое имя, произнесенное Холли, Кэм вдруг почувствовал, что его влечет к этой красивой женщине. Ее волосы были убраны в пучок и заколоты черепаховым гребнем, но несколько самых непослушных локонов касались раскрасневшихся щек.

Холли переоделась. В белых шортах ее стройные ноги казались еще длиннее, что окончательно нарушило душевный покой Кэма. Топ с удивительным зеленым оттенком мяты подчеркивал красоту ее выразительных зеленых глаз. В вечернем сумеречном свете они казались невероятно большими. Прикоснуться к такой женщине можно было только в мечтах. Да, именно о такой женщине Кэм и мечтал.

— Не возражаете, если я присяду? — спросил он, кивая на плетеный стул, оставленный бабушкой. — Похоже, мне придется подождать старушку.

— Располагайтесь, так как вам, вероятно, придется долго ждать. Бабушка не хочет с вами беседовать.

— Боюсь, рано или поздно, но ей придется со мной поговорить, — усмехнулся Кэм.

Холли, подложив под себя ногу, повернулась к Кэму.

— После вашего отъезда я сама попыталась разузнать у нее кое-что относительно этого дела, но мне не повезло. Вы ведь не собираетесь вновь запугивать ее тюрьмой, правда?

Кэм провел рукой по волосам и вгляделся в темнеющие тени во дворе. Он очень надеялся, что Перл Кейтс во всем признается сама, расскажет все и тем самым облегчит ему жизнь. Ему очень хотелось поскорее закончить всю эту историю с самогоном.

— У вас есть другие предложения, заслуживающие внимания?

Нет, у Холли их не было.

Взглянув на Кэма, она обратила внимание на то, что на нем не было формы. Он был одет в джинсы и белую спортивную рубашку, которая ярко контрастировала с его загаром. Вероятно, подумала Холли, он надевал форму только тогда, когда имел дело с настоящими преступниками. А к ее бабушке у него был особый подход. Но вряд ли этот наряд поможет ему в этом деле. Едва ли Кэм сможет добиться от старушки каких-либо признаний. Если бабушка решила молчать, значит, она не скажет ни слова.

— Ну, если вы намерены дожидаться бабушку, как насчет того, чтобы испробовать ее десерт? Вполне вероятно, вам предстоит долгое ожидание, шериф.

— Малиновый десерт? — Настроение Кэма тут же поднялось. Казалось, для него сейчас не имело никакого значения, сколько времени придется ждать.

— Да, малиновый десерт, — подтвердила Холли.

Угощая бабушкиного недруга десертом, Холли чувствовала себя предательницей. И это чувство ей было неприятно.

Как старушенция могла позволить себе попасть в такое положение? А теперь потянула за собой и внучку!

— Я сейчас принесу десерт. Никуда не уходите, — сказала Холли, будто Кэм мог куда-нибудь исчезнуть.

— Когда вы вернетесь, я буду сидеть в этом же кресле. Я не сдвинусь с места, — ответил он с тихой усмешкой.

Холли тяжело вздохнула, не издав при этом ни звука. А как же его работа?

Она шла к двери, а Кэм смотрел ей вслед, с удовольствием наблюдая за ее походкой. Когда она исчезла внутри дома, хлопнув за собой дверью, Кэм откинулся на спинку кресла и расслабился. В его работе были и свои положительные стороны: он мог сидеть, откинувшись в кресле, любоваться вспыхивающими звездами в ожидании появления подозреваемого. К тому же рядом с ним была прехорошенькая женщина.

Правда, в его сценарии возникла пара проблем.

Во-первых, Кэм понимал, что бабуля никогда не покинет своего укрытия добровольно, но в то же время ему совершенно не хотелось иметь дело с козами и искать самогонщицу в одиночку.

Вторая проблема касалась Холли. Он находил эту женщину слишком соблазнительной. Он чувствовал, что с ней надо быть осторожным. Он не должен терять голову из-за какой-то женщины. Хватит с него, он едва начал приходить в себя.

Так почему же он ждал Холли, с нетерпением поглядывая на стеклянную дверь? Он понимал, что дело тут вовсе не в десерте, каким бы вкусным он ни был. Да! Если он потеряет бдительность, то может оказаться во власти этой женщины.

Холли вернулась. На подносе в ее руках стояли три вазочки с десертом. Сверху десерт был украшен горкой малины.

— Десерт для троих? Холли, вы в самом деле надеетесь, что бабушка образумится и присоединится к нам, — удивился Кэм, помогая ей ставить вазочки на стол. Случайно их пальцы соприкоснулись, и Кэм взглянул в зеленые глаза Холли. Девушка замерла на миг.

Вот это да! — подумал Кэм. Несомненно, причиной ее волнения был он. Но Холли даже не представляла себе, какое сильное волнение он сам испытывал в эту минуту.

Черт возьми! Чем же эта женщина так привлекала его?

Холли обхватила себя руками, будто ей стало холодно. А может быть… она оберегала себя от опасности?

— Я очень надеюсь на это, — тихо сказала она. — Или ее привлечет десерт. Она сама его еще не пробовала!

Да, десерт действительно манил. Но гораздо больше Кэма соблазняла и манила Холли. Об игре в покер сегодня вечером уже не могло быть и речи. Но тем не менее он не мог позволить себе задерживаться в этом доме. Иначе все может закончиться бедой.

И причиной тому была вовсе не бабушка Перл.

Холли, взяв вазочку, отошла к перилам, ограждавшим крыльцо. Прислонившись к ним, она вгляделась в темноту. Да, Кэм заставил ее пульс учащенно забиться. И теперь, когда она осталась с ним наедине, ситуация еще больше осложнилась. Их пальцы соприкоснулись совершенно случайно. Но откуда же такая реакция? По крайней мере с ее стороны? Холли просто не узнавала себя.

— Расскажите мне о Чикаго, — попросила она.

Кэм, севший рядом с ней на перила, казалось, удивился.

— Что именно? — спросил он.

— Вы были полицейским?

Холли намеревалась просто завязать разговор, но вскоре поняла, что ею движет любопытство. Ей хотелось узнать о Кэме гораздо больше того, что говорила бабушка.

— Да, я был полицейским.

— Там больше нет работы?

Кэм посмотрел на Холли.

— Что?

— Почему вы уехали из Чикаго и приехали сюда, в Гринз-Холлоу? Там не было работы?

— Мне предложили здесь работу, и я согласился. Еще вопросы есть?

Да, от бабушки Холли получила больше информации, чем от самого Кэма. Он, как ночная фиалка, скрывает себя от любопытных глаз.

— Мне просто хотелось узнать, почему человек уезжает из большого города, открывающего перед ним огромные возможности, и приезжает в такую глушь, где и пойти-то некуда. И возможностей никаких…

— Вероятно, я не умею пользоваться этими… возможностями, — резко сказал Кэм.

А ведь он мог бы ими воспользоваться. Как его напарник, набивавший карманы деньгами. Кэм до сих пор не мог поверить, что Лазаро брал огромные взятки. Напарник делал вид, что ничего не происходит, когда Кэм сражался с наркодельцами и чуть было не погиб в схватке с ними.

Тогда в Чикаго Кэм наивно верил в дружбу. Но Лазаро развеял этот миф и поколебал его веру в людей.

Спустя несколько месяцев Элиза развеяла и другие иллюзии, которыми жил Кэм. В конце концов, он устал от сюрпризов, которые преподносила ему жизнь.

Разговора не клеился. Кэм явно не хотел его продолжать, так как вопросы Холли Кейтс могли разбередить его раны.

Ему следовало бы пойти на поиски Перл. Ведь именно старушка была причиной, по которой он оказался в этом доме. Он должен был поговорить с ней. Но сейчас служебные обязанности казались ему второстепенными. Его влекли огромные сияющие глаза Холли и ее соблазнительные губы. Она стала для него наваждением.

Сделав несколько решительных шагов, он оказался рядом с Холли. Исходивший от нее сладкий аромат приятно опьянял. Взяв у нее из рук вазочку и поставив ее в сторону, Кэм приподнял Холли с перил и обнял ее. Ему хотелось всего лишь коснуться ее губ. Слегка. Большего он не мог себе позволить. Кэм явно застал Холли врасплох. Не придется ли ему пожалеть о том, что он сделал? Но нет, он не получил никакого отпора.

По крайней мере, сейчас. Может быть, он получит его позже?

О, до чего же приятно было держать Холли в своих объятиях! Ее губы были так соблазнительны и податливы.

Холли никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Никто и никогда не целовал ее так, как Кэм. Разве можно забыть такой поцелуй? Никогда!

Руки Кэма утонули в волосах Холли. Гребень, державший ее прическу, упал на пол, но Холли не обратила на это никакого внимания. Внутренний голос твердил ей, что следует прекратить этот жаркий и жадный поцелуй, пока не поздно. Да, да, она именно так и поступит. Но позже…

Холли хотелось еще немного насладиться вкусом губ Кэма, прижаться к нему всем телом и почувствовать его желание…

— Черт вас побери, Кэм Осборн! Что это вы себе позволяете! Как вы себя ведете с моей внучкой?!

 

Глава четвертая

Кэм не знал, что делать: сердиться на старуху или благодарить ее за то, что она неожиданно прервала самый прекрасный поцелуй в его жизни. Она явно не страдает от чрезмерной деликатности. Да еще и подкрадывается неслышно, как кошка.

Кэм отпрянул от Холли и попытался изобразить из себя невинного и наивного мальчика. Но старушку Перл нельзя было провести, как ни старайся. Глаза ее горели. Она была готова к мщению и в доказательство нацелила на Кэма старое проржавевшее ружье, которое достала из тайника под крыльцом.

Кэм не был уверен, что ружье сработает, но рисковать не хотел. Он отошел еще на шаг. Отошел от женщины, которая подарила ему наисладчайший поцелуй в его жизни.

— Перл, — сказал Кэм хрипло. Ему очень не нравилось, когда в него целились. — Положите ружье, послушайтесь меня. Съешьте десерт, а потом… мы поговорим.

— Мы поговорим прямо сейчас, Кэм Осборн. А ружье поможет нам в нашем разговоре. Итак, с какой это стати вы целовали мою Холли?

Кэм понимал, что не может позволить старушке одержать над собой верх.

— Целовал? Что вы такое говорите, Перл? Я просто по-дружески обнял ее.

— По-дружески? — Старушка вновь прицелилась. — Я не желаю слышать ни о каких дружеских отношениях, — сказала она раздраженным голосом, который был ему уже знаком. — Я знаю, что такое дружеский поцелуй. Я стара, Кэм Осборн, но не глупа. Советую вам не делать из меня дуру.

— Бабушка, пожалуйста, положи ружье. Прошу тебя. Сейчас же, — строго сказала Холли, вновь стоя рядом с Кэмом. — Этот поцелуй ничего не значит.

Как бы не так! Ничего не значил… возмутился про себя Кэм, но сейчас было не до споров.

— Чистая правда, Перл. Поцелуй был совершенно невинным. — Кэм улыбнулся Холли в подтверждение обратного и вновь посмотрел на Перл.

Его улыбка не ускользнула от глаз бабушки. Черт! Глаза у старушки были острыми, как у сокола.

— Я все видела, шериф, — сказала она, слегка приподняв ружье. — Не заставляйте меня стрелять в вас.

Кэм видел, что старушка уже не слишком крепко держала ружье. Одно неловкое движение… и мало ли что…

— Пожалуйста, положите ружье.

Если она сейчас этого не сделает, подумал Кэм, он знает, как с ней поступить. Но ему ужасно не хотелось меряться силой с этим божьим одуванчиком. Почему он не остался в Чикаго?

Он приблизился к Перл на шаг, потом еще на один.

Перл не отступала и продолжала целиться.

— Бабушка!

Холли бросилась вперед, промелькнув мимо Кэма, который даже не успел остановить ее, схватилась за старое ружье… И эта чертова штука неожиданно сработала, выпустив из себя облако темного дыма с малоприятным запахом. Вероятно, пуля пролежала в ружье лет сорок, а может быть, и все пятьдесят.

Все произошло в считанные секунды. Кэм, затаивший дыхание, с облегчением вздохнул.

Кэм вырвал ружье из рук женщин и посмотрел на Холли.

— Какая глупость! Вы ведь могли убить себя, — рявкнул он. Но от мысли, что с Холли могло произойти что-то непоправимое, его передернуло.

— В следующий раз я не стану мешать бабушке отправить вас на тот свет, — последовал резкий ответ.

— Перл не стала бы стрелять в меня, — сказал он с уверенностью, которой, честно говоря, у него не было. — Я прав, Перл?

— Не будьте так уверены, шериф, — ответила ему бабушка. — Лучше держитесь подальше от моей внучки… Иначе вам не поздоровится.

Перл права. Если он хотел уцелеть, то ему следовало бы держаться на расстоянии от Холли.

И дело здесь было не в угрозах бабушки Перл.

Кэм посмотрел на старушку.

— Слушаюсь, мэм — ехидно ответил он.

Он не мог смотреть на Холли. Не мог позволить себе даже думать о ее сочных соблазнительных губах. Иначе он пропал.

— И не смейте даже приближаться к ней, Кэм Осборн, — добавила бабушка, явно получая удовольствие оттого, что могла диктовать условия самому шерифу.

— За исключением деловых встреч, — тут же сказал Кэм. — Перл, нам нужно урегулировать еще несколько проблем.

— Я вас предупредила, — фыркнула бабушка и направилась к двери в задней части дома. — Ты идешь, Холли? Шерифу давно пора убраться отсюда. Здесь ему не место.

Холли знала, что ей следует пойти за бабушкой. Но уйти не извинившись она не могла. Ведь это она, ответив на его поцелуй, спровоцировала эту ситуацию и подвергла Кэма опасности. Из-за нее он оказался под прицелом бабушкиного ружья.

— Думаю, она сегодня просто не в настроении, — смущенно пробормотала Холли, прекрасно понимая, что это не так. — Дайте мне время. Я обещаю, что поговорю с ней и постараюсь узнать как можно больше. Выясню, имеет ли она ко всему этому отношение. — Холли искренне надеялась, что Перл невиновна. Но и успешное дознание казалось ей маловероятным. Она посмотрела на оружие, которое Кэм конфисковал. — Извините, — произнесла она, окончательно смешавшись.

А вдруг Кэм захочет предъявить Перл иск за угрозу шерифу оружием? Да, своенравная старушонка явно переборщила!

— Эта история еще не закончилась, Холли. До развязки, я думаю, еще далеко. — Говоря это, Кэм не был уверен, что он сам имел в виду: то ли его возникший интерес к Холли, то ли ситуацию с Перл. Наверняка он знал только одно: зеленые глаза Холли с отблеском в них лунного света сводили его с ума.

— Думаю, сегодня нам следует оставить все как есть, — сказала девушка. — Я спрячу ружье подальше.

Она потянулась к ружью, но Кэм поднял его вверх.

— Это опасная штука. Нельзя допустить, чтобы она снова попала к Перл. — Он отошел на шаг, удостоверился, что оружие не заряжено, щелкнул затвором. — В доме есть патроны для этого мушкетона?

— Сомневаюсь, — ответила Холли. — Нет, не думаю.

— Тем не менее, это ружье я оставлю у себя и буду хранить его под замком. Никаких обид, Холли.

Она уперлась руками в бока.

— Я вполне способна присмотреть и за бабушкой, и за ружьем, — сказала Холли возмущенно.

— Не вполне в этом уверен, Холли Кейтс. Кажется, ваша бабушка не так проста, как можно подумать…

Войдя в дом, Холли увидела, как бабушка взволнованно ходит из угла в угол.

Холли до сих пор ощущала на губах вкус поцелуя. Ее сердце все еще продолжало учащенно биться.

— Бабушка, думаю, тебе лучше сесть. — Холли кивнула в сторону скрипучего кресла-качалки.

Бабушка застыла на месте, глядя прищуренными глазами на внучку.

— Не трогай меня, — ответила она раздраженно, но Холли в ее раздражении расслышала нотки тревоги.

Тревоги о Холли.

— О'кей, бабушка, давай поговорим. — Она знала, что бабушка недолюбливала шерифа, и то, что ее внучка его поцеловала, ей совсем не понравилось. Но сейчас Холли чувствовала, что была и иная причина.

Перл продолжала хмуро мерить шагами комнату. Обычно не замолкавшая ни на минуту, она хранила напряженное молчание, как будто не знала, с чего начать.

Холли вдруг заметила, что глаза Перл были полны слез. Слез, в которых бабушка ни за что бы не призналась, если бы Холли осмелилась на них намекнуть.

— Бабуля, этот поцелуй с Кэмом абсолютно ничего не значил. Кэм сказал правду. И я говорю то же самое.

— Я очень на это надеюсь, Холли. Но, глядя на тебя, я очень сомневаюсь, что поцелуй был таким уже безобидным.

Холли почувствовала, как покраснела.

Бабушка отошла в сторону и направилась к креслу. В конце концов, она в него уселась. Кресло начало поскрипывать на старых половицах.

— Мне не хочется видеть, как ты теряешь голову из-за мужчины, живущего в этом городе, Холли. Я не хочу, чтобы ты еще раз пережила разочарование и обиду. Не хочу повторения прежнего.

Прежнее! Холли тяжело вздохнула. Так вот в чем причина бабушкиного волнения!

Она вспомнила то злосчастное лето… Холли тогда казалось, что она безрассудно влюбилась в Томми Ламонта. Здесь, в Гринз-Холлоу.

Вот почему Холли редко приезжала сюда. С этим городком у нее было связано слишком много грустных воспоминаний. И пережитая боль до сих пор давала о себе знать.

В то лето перед самым днем рождения, ей исполнялось восемнадцать, Холли забеременела. Случайно. Она и Томми были еще совсем детьми. Им обоим нужно было повзрослеть. Но Томми, как оказалось, был еще большим ребенком, чем Холли.

Он совершенно не был готов стать отцом. Он и слышать не хотел о ребенке. Он боялся отцовского гнева, боялся слухов, которые наверняка распространились бы по городу. Сыну главы городского совета не следовало попадать в подобную историю.

Реакция Томми на ее беременность просто сразила Холли. Тогда как сама она хотела ребенка всей душой, забыв о страхе и слухах. Но этому было не суждено произойти.

— Холли, не думай, что я ничего не знаю о твоей беременности и о выкидыше, — сказала бабушка. — Ты горевала из-за потери ребенка, а вовсе не из-за этого негодяя Томми Ламонта.

Холли зажмурилась. В то лето она ничего не замечала, кроме своей боли. Она даже не подозревала, что бабушке все известно.

— Почему… почему ты ничего тогда не сказала?

— Я решила, что ты сама мне обо всем расскажешь, когда сочтешь нужным. Потом, деточка, ты уехала. Из твоих писем я поняла, что ты потеряла ребенка. Ты не приезжала ко мне несколько лет, а потом я уже и не знала, как снова начать этот разговор.

Да, появился повод, подумала Холли. Поцелуй единственной внучки с еще одним «негодяем» из Гринз-Холлоу.

Но Кэм Осборн не Томми Ламонт.

Кэм Осборн — человек, готовый рисковать.

Да и Холли стала старше, разумнее. Хотя осталась по-прежнему очень ранимой. В этом она должна была себе признаться.

— Я разорвала бы этого младшего Ламонта на куски за все то горе, которое он тебе причинил, сказала бабушка. — Но он уехал из нашего города и никогда больше не показывался здесь с тех пор. Думаю, потеря небольшая. Даже хорошо, что мы от него избавились. Хотя некоторые, может быть, со мной и не согласятся.

Холли заставила себя улыбнуться. Бабушка всегда была на ее стороне, несмотря ни на что. Холли хорошо это знала, но тем не менее ей всегда было приятно еще раз в этом убедиться.

— Ты самая лучшая бабушка на свете. — Холли обняла Перл.

— Девочка, ты единственная родная душа, оставшаяся у меня на этом свете. Я стара и волнуюсь за тебя.

Холли улыбнулась.

— Знаю. Но ты напрасно волнуешься. Я не собираюсь терять голову. А уж тем более из-за шерифа, который занимается тем, что охотится на безобидных старушек.

Бабушка пронзила Холли острым взглядом.

— Думаю, мне следует помыть посуду, — сказала она, показывая своим видом, что разговор на эту тему окончен.

— Бабушка, я все помою, — возразила внучка.

Холли было необходимо сейчас чем-нибудь заняться… и подумать о несколько неожиданном повороте событий.

Вчера вечером Холли на некоторое время отвлеклась от главной проблемы: беды, в которую попала бабушка. Она вспоминала прошлое, которое до сих пор отзывалось болью в сердце. А кроме того, у нее из головы не шел поцелуй шерифа.

Но больше это не повторится. С сегодняшнего дня Холли решила наконец докопаться до истины и выяснить, чем занималась ее бабушка. Холли дала обещание Кэму Осборну, но ей и самой необходимо было это знать.

Самогоноварение было запрещено законом. Хотя когда-то в здешних краях оно было разрешено, приносило немалый доход и стало частью истории этих мест. Но сейчас бабушка Перл не имела никакого права варить это зелье.

Холли надела джинсы, свободную рубашку, завязала ее узлом на талии, волосы затянула на макушке конским хвостом и вышла из дома на поиски «вещественных доказательств» всего того, что Кэм мог бы использовать против бабушки.

Солнце нежно ласкало ее лицо. Воздух был напоен ароматом цветущей мяты. Любопытные Джордж и Миртл шли за Холли следом и вместе с ней заглядывали под каждый куст и осматривали каждую кочку в высокой траве. Холли заглянула в глубокий колодец и обследовала проржавевший остов машины, когда-то принадлежавшей дедушке.

Холли хорошо помнила деда. Он был простым человеком. От него пахло немного табаком и мазью Бен-Гей, которой он лечил свой ревматизм. Он умер, когда Холли было семь лет. Спустя несколько лет в авиакатастрофе погиб отец Холли. Перл очень тяжело переживала потерю близких. Она смогла справиться с горем только благодаря своему твердому характеру. Бабушка обладала внутренней силой, восхищавшей Холли.

Кроме того, бабушка была невероятно упрямой. Вполне возможно, что именно благодаря этому качеству она справилась со многими трудностями в жизни.

С большими усилиями Холли удалось вытащить из глубокого оврага пару старых покрышек. Она перевернула целые груды мусора и старого хлама. Холли взвизгнула и подпрыгнула от испуга, когда из одной такой кучи с возмущенным фырканьем выбежало какое-то мохнатое существо, недовольное тем, что нарушили его утренний сон.

Холли сообразила, что это опоссум. Слава Богу, не змея! — подумала она.

Поиски, к облегчению девушки, ни к чему не привели. Даже если бабушка и попалась на чем-то прямых улик все равно не было.

Холли решила, что надо найти хорошего адвоката. Все расходы она, естественно, возьмет на себя.

— Пошли, Миртл, Джордж! С меня хватит всей этой ерунды. — Холли потрепала коз за уши. — В следующий раз, когда здесь появится шериф, — сказала она им, — разрешаю вам забодать его, да так, чтобы он это запомнил на всю жизнь.

Подойдя к дому, Холли вдруг заметила, что старенькая бабушкина машина, которую уже и машиной-то нельзя было назвать, исчезла. На кухонном столе рядом с сахарницей она обнаружила записку, в которой сообщалось, что Перл уехала на занятия кружка рукоделия. Холли знала, что жительницы городка регулярно собирались вместе. За шитьем и вышиванием они обсуждали все последние события, происходившие в городе и его округе. И бабушка частенько посещала эти собрания.

Холли вздохнула с облегчением. Слава Богу! Рукоделие — это не самогоноварение! Завтра она сообщит Кэму, что ничего не нашла. У нее словно гора с плеч свалилась.

Хорошо бы еще забыть вчерашний поцелуй Кэма, прикосновение его рук. Снова и снова на память приходили сны, которые Холли видела прошлой ночью. Как ни старалась она не думать об этом мужчине, забыть его она не могла.

Черт бы его побрал!

Не испечь ли пирог? — подумала Холли. Может быть, так она сможет отвлечься? Пирог с сочными вишнями из сада, законсервированными еще прошлым летом. Вот уж будет сюрприз к возвращению ее боевой бабули!

Холли начала доставать все необходимые ингредиенты для пирога: вишни, сахар, муку… Но неожиданно в банке с мукой совок наткнулся на что-то твердое.

Холли заглянула внутрь и вынула из муки сложенный лист бумаги. Развернув его, она тут же узнала корявый бабушкин почерк.

Забытый рецепт?

Холли стряхнула мучную пыль, разгладила листок на столе и внимательно прочитала его. Не поверив своим глазам, она перечитала его еще раз.

Да, это действительно был рецепт. Но рецепт… самогона.

Когда поздно вечером старая негодница вернулась домой, Холли была вне себя от злости. У нее хватило сил испечь пирог, но приятного ожидания сюрприза для бабушки Холли уже не испытывала.

— Мы должны поговорить. — Холли обвиняющим жестом предъявила бабушке «рецепт». Мучная пыль, остававшаяся на бумаге, слегка поднялась и мягко опустилась на пол. Было совершенно очевидно, где Холли обнаружила этот листок.

Старушка хитро посмотрела на тонкий листок бумаги в руке внучки и попыталась выхватить его, но Холли оказалась более ловкой.

— О, нет, ты его не получишь. Листок будет у меня, а ты расскажешь мне, как им пользовалась.

И никаких «если», никаких условий. Теперь Холли знала, что бабушка обманывала ее. О, Боже! Кэм оказался прав.

— Скажи мне, где ты спрятала самогонный аппарат. Я обыскала каждый дюйм вокруг дома и ничего не нашла. Но я знаю, что он здесь. Тебе не удастся это скрыть от меня.

Перл положила свою потрепанную сумочку на стул и поправила седые волосы, уложенные в пучок.

— Холли Кейтс, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, и буду тебе благодарна, если ты вернешь мне мой рецепт.

Холли прищурила глаза.

— Ага! Так ты признаешь, что это ТВОЙ рецепт!

— Конечно, это мой рецепт. Он передавался в нашей семье из поколения в поколение. Отдай его мне. — Она снова потянулась за листком бумаги.

— Ни за что. — Холли подняла листок вверх. — Предлагаю тебе сперва все рассказать. И чем быстрее, тем лучше.

— Я не знаю, о чем рассказывать, — невинно сказала бабушка, проходя мимо Холли на кухню, откуда доносились восхитительные запахи.

— Вижу, ты не только совала нос в чужие дела, но и сделала кое-что полезное. — Бабушка открыла духовку и сделала глубокий вдох. — М-м-м… вишневый пирог… мой любимый, — сказала она и закрыла духовку. — Не вздумай угощать этим пирогом шерифа, — строго предупредила она внучку.

Холли зарычала от злости. Да! Старушка была явно не намерена раскрывать свои секреты.

— Послушай, по твоей милости я бросила все, сорвалась, примчалась сюда, чтобы тебя спасать, а ты скрытничаешь. Если я ничего не буду знать, мне будет сложно помочь тебе.

Бабушка сверкнула глазами.

— Я попросила тебя помочь мне выбраться из той проклятой клетки, которую шериф называет тюрьмой.

И что же теперь? Нет, Холли на этом не остановится. Кэм наверняка опередит ее и первым найдет этот самогонный аппарат. Козырь окажется в его руках, и вот тогда-то он точно засадит бабульку в тюрьму.

Тон Холли был серьезен.

— Думаю, нам стоит поговорить с адвокатом. — Бабушка никак не хотела понимать, что попала в довольно неприятную историю. Может быть, адвокату удастся убедить ее в этом?

— С адвокатом? Зачем? Никогда в жизни я не нуждалась в услугах этих проходимцев.

Холли хотелось сказать, что времена изменились и среди адвокатов сейчас были не только проходимцы. Но спорить в данный момент было бесполезно.

Холли развернула рецепт, который сжимала в руке, и снова посмотрела на него. Конечно, сравнивать это с заряженным ружьем нельзя. Рецепт самогона — это нечто иное. И тем не менее он не делал чести Перл. Он подтверждал ее вину.

Холли не знала, как поступить.

И что она, в конце концов, скажет Кэму?

 

Глава пятая

Вплоть до следующего дня атмосфера оставалась напряженной. Бабушка хранила молчание по поводу своих недавних выходок, а внучке не удавалось вытянуть из нее ни слова.

Холли захотелось отвлечься и подышать свежим воздухом. Составив список необходимого, она решила отправиться в город за покупками. Оставляя Перл одну, Холли надеялась, что та займется домашними делами, приласкает своих драгоценных козочек или будет возиться в саду.

Холли до сих пор не решила, говорить ли Кэму о находке в банке с мукой. Слишком уж не в пользу бабушки была эта находка.

Бабушка, в свою очередь, серьезно не воспринимала обвинения в свой адрес. Она считала, что внимания заслуживают лишь ее вражда с шерифом и поцелуй ее внучки все с тем же шерифом.

Вероятно, к этой части истории Холли тоже следовало бы отнестись серьезно. Как только возникшая проблема будет решена, Холли вернется в Форт-Уорт к своим ученикам, и все забудется само собой.

Но как бы там ни было, ей так или иначе придется общаться с Кэмом. По крайней мере, до тех пор, пока не прояснится бабушкина проблема.

Холли надеялась, что Кэм простил старушку за то, что она угрожала ему стареньким ружьем, и не намеревается выдвинуть против нее новые обвинения за подобное поведение. Интересно, подумала Холли, какое наказание предусматривается за вооруженное нападение на стража порядка? Нет, лучше об этом не думать.

С Кэмом лучше не ссориться, подумала Холли. Бабушке следовало бы это помнить. Сейчас у него в руках все козыри.

Холли остановилась у небольшого продовольственного магазина, решив отложить неизбежную встречу и разговор с Кэмом на потом. Затем она заехала на почту, забрала письма для бабушки и пообедала в маленьком кафе неподалеку. Намеченные дела были сделаны.

Пора было «бесстрашно войти в клетку со львом».

Толпа мальчишек от четырех до десяти лет окружала шерифа в его кабинете.

— Ребят тоже берете под арест, как и старушек? — спросила Холли Кэма, когда он пробрался к ней сквозь толпу и встал рядом у двери.

Холли никогда не привлекали мужчины в форме, но Кэм в форме был неотразим. Его плечи казались еще шире, торс — еще крепче и стройнее. Во всем его облике чувствовалась необыкновенная сила.

Сейчас Холли подумала, что ей будет нелегко убедить себя в том, что в ее жизни больше не должен появляться мужчина из Гринз-Холлоу.

Она сглотнула комок, подкатывавший к горлу каждый раз при воспоминании о ее грустной истории любви с Томми Ламонтом. Нет, она не должна снова совершить ошибку.

Кэм медленно осматривал ее с головы до ног, а Холли чувствовала, как от этого взгляда ей становится все жарче и жарче.

— Нет, сегодня я никого не арестовал, — сказал он с едва уловимой усмешкой. — Учу ребят рыболовным премудростям — например, как забрасывать удочку.

И судя по всему, мальчишкам это очень нравилось. Они упивались вниманием, которое уделял им этот человек. Неужели все так реагируют на этого мужчину? — недоумевала Холли.

— Никогда бы не подумала, что это входит в обязанности шерифа, — сказала Холли.

Кэм засмеялся.

Один из мальчишек держал в руках удочку и ловко выделывал с ней разные трюки, которые наверняка показал ему Кэм.

Что бы подумала бабушка, увидев шерифа в окружении этих ребят? Смогла бы она изменить свое мнение об этом человеке, воочию убедившись в его человечности, внимании к детям?

Следуя ходу размышлений, она без труда представила себе Кэма в окружении его собственных детей. Из него, без сомнения, получился бы идеальный отец. Добрый, терпеливый, любящий.

— Входите и познакомьтесь с ребятами, — сказал он, широким жестом приглашая Холли войти в комнату.

Холли с некоторой неловкостью сделала шаг вперед, отойдя от двери. Что это с ней? Ведь она умеет вести себя с детьми, она привыкла к ним.

Неужели причина ее робости в наваждении, что все эти мальчишки — родные дети Кэма? Ведь она только что представила Кэма отцом.

Все мальчишки уставились на Холли, которая почувствовала себя в эту минуту незваным гостем, нарушившим их увлекательное занятие. Она попыталась улыбнуться и увидела, что ребята настроены дружелюбно.

— Эй, ребята, познакомьтесь с мисс Холли. Холли, этот Грэди, Аарон, Эдди, Леви и Гарт. — Кэм представил всех мальчишек по имени, подойдя к каждому и потрепав их или по голове, или по плечу.

— Поздоровайтесь с красивой леди, — добавил Кэм, и все ребята в один голос сказала Холли: «Здравствуйте».

— Вы подружка нашего шерифа? — вдруг спросил паренек по имени Гарт. Холли тут же заметила, как Кэм слегка покраснел.

— Э-э… Нет… Мисс Холли здесь… по делу, — объяснил он.

— По какому делу? — спросил Эдди.

Холли бросила на Кэма умоляющий взгляд.

— А это, дружок, тебя не касается, — сказал он. — А сейчас кыш отсюда! Следующее занятие через неделю. Обещаю.

Мальчишки стали выходить из комнаты. Гарт вернул Кэму удочку и побежал вслед за своими приятелями. Холли осталась наедине с Кэмом. Она до сих пор не решила, что сказать.

— Мне кажется, это здорово, что вы уделяете время этим ребятам. Они боготворят вас, — сказала Холли.

— Просто стараюсь воспитать в них дух товарищества. Вот и все, — ответил он, чувствуя неловкость от ее похвалы.

Надо же, какой скромник, удивилась Холли.

— Называйте это как хотите — дух товарищества или что-то иное. Но я думаю, это здорово.

Кэм осторожно, с любовью, почти священнодействуя, поставил удочку в угол рядом со стареньким садком и небольшим холодильником. Все эти предметы, казалось, томились в ожидании рыбалки.

— Прежде чем называть меня «человеком года», расскажите-ка лучше, каких успехов добились вы, — сказал Кэм, повернувшись к Холли.

Итак, они вернулись к делу. Кэм довольно легко сменил тему разговора. Холли опустилась в то самое кресло напротив стола Кэма, в котором сидела в первый вечер, когда бабушка находилась в заточении. И вдруг она поняла, что не может рассказать ему о найденном листке с рецептом. Она не хочет, чтобы Перл вновь оказалась в этой клетке.

Если даже сейчас Холли совершала ошибку, ей было все равно.

Перл была ее семьей. А члены семьи всегда держатся вместе.

Холли распрямила плечи и посмотрела Кэму в лицо.

— Я ничего не нашла… и вообще сомневаюсь, что вы ищете в нужном направлении, — сказала она с вызовом.

Ведь Кэм обнаружил только несколько бутылок самогона, и больше ничего. Самогонный аппарат существовал лишь в его рассказах.

Конечно, рецепт, найденный в банке с мукой, увеличивал вероятность виновности бабушки. Но Холли и думать об этом не желала. В конце концов, нет ничего противозаконного в том, что человек хранит старую семейную реликвию, пусть даже это рецепт приготовления самогона.

Кэм пристально посмотрел на Холли. Он служил в полиции достаточно долго, чтобы безошибочно определить, когда человек лжет или скрывает правду. Ему не нравилось, когда его водили за нос, как это пытались делать его бывшая жена Элиза и его бывший напарник.

Подобное Кэм не мог ни забыть, ни простить.

Держа свою находку в секрете, Холли была в очевидном выигрыше, размышлял Кэм. Перл — ее бабушка. А человек в этих краях очень дорожит семьей. Кэм это уже понял.

Как же ему лучше поступить?

Черт! Вчера вечером эта женщина заморочила ему голову. Что она говорила? «Идите домой, Кэм. Я поищу… Я добьюсь правды…»

И он клюнул на эту удочку! Какая глупость!

Сейчас он ясно видел, что Холли что-то знает, но скрывает.

— Мне кажется, вам хорошо известно, где находится самогонный аппарат, — холодно сказал он. — Вполне вероятно, что вы сами помогли переправить его в другое место. Думаю, вы понимаете: сокрытие улик не принесет вам пользы. Наоборот. Да и вы сами накличете на себя беду… своими добрыми побуждениями.

Холли задело, что Кэм назвал ее сообщницей. Как он мог предположить, что она помогала прятать этот самогонный аппарат, который и в глаза не видела! Эти обвинения Кэма не просто обидели ее до глубины души. Они ее возмутили.

Холли поднялась с кресла, все еще не решаясь посмотреть Кэму прямо в глаза.

— Шериф, почему вы позволяете себе обвинять меня? Чем вы докажете мою причастность? Или человека уже можно обвинять без каких-либо доказательств?

В ее глазах полыхал зеленый огонь. Сейчас, в гневе, она была похожа больше на тигрицу, чем на пушистую кошечку.

— Хорошо, хорошо, — попытался ее успокоить Кэм. — Я имел в виду… не совсем то, о чем вы говорите.

— Но ЧТО-ТО вы имели в виду, шериф! Скажите мне, вы всегда так подозрительно относитесь к людям?

— В моей работе без этого нельзя. — Кэм считал, что только глупец может считать всех людей святыми. Имей он подобный образ мыслей и подобное отношение к людям, его уже давно убили бы в Чикаго.

И конечно же, именно подозрительность разрушила его брак. Как, впрочем, и подорвала доверие Кэма к его напарнику, подорвала его веру в друга.

Холли поняла, что задела за живое. Интересно, кто же такой Кэм Осборн? — спросила она себя. Что сделало его таким недоверчивым?

Любопытство одержало верх над злостью. Что его гложет? И почему у Холли появилось безрассудное желание прикоснуться к Кэму, успокоить его?

Ей хотелось заставить его поверить, что люди не так уж и плохи.

По крайней мере, некоторые из них. Может быть, сейчас Холли и была немного виновата, но она, тем не менее, считала себя хорошим человеком и законопослушной гражданкой.

Что же касается ее бабушки, то Холли не оставляла надежды выяснить всю правду относительно своей дражайшей родственницы. Но до тех пор, пока она этого не сделает, она не потерпит никаких обвинений.

— Послушайте, Кэм, я вам уже говорила, что доберусь до истины. Я говорю это с полной ответственностью. Я всегда держу обещание.

Кэм тяжело вздохнул. Ему придется поверить ей, так как она была нужна ему как сторонница. Кэм знал, что старушка Перл была решительно настроена против него, считая его наихудшим представителем мужской половины человечества.

И Кэму не хотелось, чтобы у Холли сложилось о нем такое же мнение.

Его ревностное следование букве закона сыграло с ним злую шутку. Он не мог просто закрыть глаза даже на такие пустяшные прегрешения. Может быть, он стал таким, испытав на себе предательство напарника в Чикаго. А может быть, он всегда был человеком, который не способен нарушить или обойти закон. Кто знает?

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо за помощь и бдительность. Старушка облегчит себе жизнь, если будет в дальнейшем вести себя смирно.

Холли показалось, что Кэм говорил искренне, что его сердце немного оттаяло. Но с чего вдруг?

Да, Кэм прав: бабушка облегчит себе жизнь, если больше не будет попадать в подобные истории.

Холли тоже хотелось обойтись без приключений.

Приближалось 4 июля, День Независимости. Повсюду играли оркестры, накрывались столы с угощением, проводились различные конкурсы, устраивались бега опоссумов, танцы, а хозяйки со всей округи демонстрировали свое кулинарное искусство. Для Кэма этот праздник означал дополнительную нагрузку.

Однако почему-то в этом году Кэм считал часы в ожидании большого торжества. Следил, чтобы были поставлены все киоски и натянуты шатры, чтобы было достаточно места для танцев и каждый желающий мог послушать оркестр.

Обычно он ворчал и ругался из-за всяких праздников, назначал себе двух временных помощников, проверял в тюрьме все замки на случай, если в ней окажется слишком много «гостей».

Но в это году все было иначе. В этом году здесь будет Холли.

Он был ослеплен радостными предчувствиями, тогда как ему следовало бы быть осторожнее и отнестись к торжествам в городе не как к рядовому событию. Ему следовало бы рассматривать свои контакты с членами семейства Кейтс в рамках незавершенного разбирательства дела о производстве самогона. И никак иначе.

А Кэм вместо этого постоянно думал о том, как пригласит Холли на танец, а то и на два, как будет вдыхать ее восхитительный аромат. И может быть, ему удастся сорвать с ее губ еще один поцелуй.

Они не виделись уже почти неделю. Надо признаться, он не слишком доверял обещаниям, но хотел надеяться, что Холли удастся разговорить старушку. Но больше всего он надеялся на то, что Перл оставила свое «увлечение».

Вчера вечером, проезжая мимо дома Перл, он увидел машину Холли, стоявшую на подъездной дорожке. Он хотел было заглянуть к ним под каким-нибудь благовидным предлогом, но в последнюю минуту передумал.

Ведь очень скоро он увидит ее на празднике. Всего через два дня. А до того времени он будет очень занят. Нужно сделать еще множество дел.

— Шериф, мое оружие в полной боевой готовности, — сказал Кэму Фелпс, назначенный помощником на время праздников, когда шериф вошел в здание полицейского участка.

Кэм тяжело вздохнул. Фелпсу не хватало ни опыта, ни знаний, но верности и преданности ему было не занимать.

Кэм ценил преданность.

— Фелпс, а может, не стоит заряжать пистолет? — осторожно спросил он. — Сомневаюсь, что тебе понадобятся пули. — Этот «ловкий» парень мог случайно прострелить себе ногу или — того хуже — ногу другого человека.

— Ни один уважающий себя полицейский не ходит с незаряженным оружием, — ответил ему Фелпс.

Кэм потер висок, начавший пульсировать от усиливающейся головной боли.

— Думаю, мы и так сумеем обеспечить безопасность. — А без пуль Фелпса будем в еще большей безопасности, подумал про себя Кэм. — Достаточно ли у нас ограждений вокруг площади? Ты проверил?

— Сейчас посмотрю, шериф, — с готовностью ответил Фелпс, застегнув кобуру.

— Ты молодец, Фелпс.

Кэм покачал головой, когда его помощник вышел из кабинета. Ему хотелось надеяться, что он не совершил ошибки, взяв Фелпса на работу. В прошлом году у них не было никаких происшествий, и Кэму необходимо продолжать сдерживать… служебное рвение подчиненного.

Кэм сел за стол, собираясь поработать с документами. Вероятно, больше такой возможности в ближайшие несколько дней у него не будет. Так много еще нужно сделать до начала больших торжеств.

Может быть, он даже успеет подстричься в парикмахерской, недавно открывшейся в Юрека-Спрингз, подумал Кэм.

Бабушка Перл обожала праздники. Всю неделю она говорила только о предстоящем событии. Ее радостное волнение передалось Холли.

Если женщина занята подготовкой к празднику и печет тридцать пирогов, то ей наверняка некогда заниматься темными делишками, решила Холли и с облегчением включилась в кулинарные хлопоты.

Интересно, думала Холли, придет ли Кэм? Эта мысль не давала ей покоя вот уже несколько дней. Или он просидит весь праздник в офисе?

На этой неделе Холли ни разу не собралась в город. Хорошее настроение бабушки передалось ей, и она все время провозилась на кухне.

В Форт-Уорте проводилось много праздников. Их устраивали и в Далласе. Но все они, вместе взятые, не шли ни в какое сравнение с праздником в маленьком городке Гринз-Холлоу. Здесь он был особенный, настоящий, живой.

С наступлением рассвета Холли уже места себе не находила. Пироги были уложены в коробки и ждали погрузки в машину. Бабушка нарядилась в свое лучшее платье, а Холли никак не могла решить, что ей надеть.

Ей захотелось поехать в магазин в Юрека-Спрингз и купить какой-нибудь необыкновенный наряд, который помог бы ей выглядеть женственной и желанной.

В конце концов Холли остановила свой выбор на широкой длинной юбке, бледно-зеленой блузке с открытым воротом и босоножках на ремешках. Завязав волосы зеленой лентой, Холли тут же передумала, развязала ленту и волосы, будто красивая шелковая шаль, накрыли ей плечи. Коснувшись губ помадой бледно-персикового цвета, Холли в последний раз взглянула на себя в зеркало и осталась довольна своим видом.

— Хватит крутиться перед зеркалом, девочка. Нам пора ехать, — крикнула бабушка, требовательно стуча маленькими, но крепкими пальцами по входной двери.

Холли улыбнулась. Ничего, абсолютно ничего не помешает ей насладиться этим днем.

— Эй, мистер Фелпс, отодвиньте это ограждение и дайте нам проехать. У нас полная машина пирогов, и мы не собираемся ездить с ними по всему городу. — Бабушка кричала на нового помощника шерифа, который не разрешал Холли подъехать к улице, заставленной киосками, куда они должны были доставить бабушкину выпечку.

Долговязый молодой человек пытался выглядеть строгим, но у него ничего не получалось.

— Не могу вам разрешить, мэм. По приказу шерифа я отвечаю здесь за порядок и не имею права кого-либо пропускать за эти ограждения.

Услышав эти слова, бабушка скорчила презрительную гримаску.

— Шериф! Вот еще! Послушайте, Фелпс, ваш шериф не понимает, что это такое — доставлять пироги. Я поговорю с ним позже. А теперь или вы нас пропустите, или я разгромлю все эти ваши баррикады.

Фелпс попытался было урезонить Перл, но тщетно. В конце концов пришлось отодвинуть ограждение.

— Если шериф об этом узнает, мне здорово попадет, — проворчал Фелпс, но махнул Холли, чтобы она проезжала.

Холли понимала, что они поступают плохо, нарушая приказ Кэма, но бабушка в данном случае была права. Нести тридцать пирогов с парковки было бы совсем непросто.

Конечно, им следовало бы приехать сюда раньше. Так и было бы, если бы не долгие сборы Холли перед зеркалом.

— Мистер Фелпс, обещаю вам, что все объясню шерифу, — сказала Холли, взглянув на бабушку, которая, судя по ее виду, была очень довольна собой. — Если он будет возмущаться, то в ответе за это будет моя бабушка, — добавила она, одарив полицейского улыбкой.

— Я сама могу за себя постоять, — фыркнула бабушка, когда они отъехали. — Не нуждаюсь в твоей помощи.

— А мне кажется, что нуждаешься. Иначе снова окажешься за решеткой у Кэма, — резко ответила Холли. Старушка недовольно фыркнула.

Все киоски, установленные на городской площади, были ярко освещены и украшены. Бабушка тут же указала на свой, и Холли остановила машину рядом с киоском. Им помогли разгрузиться, и Холли уехала, пообещав вернуться, как только припаркует машину.

Выезжая за ограждение, Холли помахала рукой Фелпсу. Машину удалось припарковать лишь на стоянке, находившейся довольно далеко от площади. Но и она очень быстро заполнялась машинами. Праздник обещал быть многолюдным и по-настоящему веселым.

Оставив машину, Холли села в один из туристических автобусов, курсировавших по городу. Их доставили в Гринз-Холлоу из соседних городков специально на время празднеств.

Приближаясь к центру города, где проходили основные торжества и массовые гуляния, Холли тайком всматривалась в толпу. Она пыталась убедить себя, что просто рассматривает наряды, но в глубине души она прекрасно знала, что ищет глазами Кэма.

И она нашла его. Увидела.

Он сопровождал группу детей на игровую площадку, разбитую на лужайке, неподалеку от площади. Холли заметила восхищенные взгляды девочек-подростков на шерифа.

Разве можно винить этих девочек? — подумала Холли. Кэм был необыкновенно хорош в отутюженной рыжевато-коричневой форме. На широкой груди в лучах яркого солнца блестел серебряный знак шерифа. А кобура с пистолетом настолько вписывалась в его облик, что казалось, он носит ее с рождения. Легкий ветерок растрепал его волосы. Новая стрижка, конечно же, не осталась незамеченной. Холли поймала себя на желании пригладить непослушные пряди, чтобы собственными руками ощутить их мягкость и густоту.

Холли не успела отвести взгляд, когда Кэм поднял глаза и увидел, с какой нежностью она его разглядывает. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, которая уже начинала чересчур нравиться Холли. А ей не следовало бы забывать, что с Кэмом Осборном ее связывает только… дело. Бабушкино дело.

Ей также следовало бы помнить, что она не сказала этому человеку всего того, что знала.

Через несколько секунд автобус остановился на конечной остановке. Все пассажиры вышли, и Холли ничего не оставалось делать, как покинуть автобус вместе со всеми.

Кэм старался, как мог, не терять Холли из виду. Она так свежа и соблазнительна в светло-зеленой блузке! Красивые рыжие волосы ласкали ей шею и плечи, а длинная юбка облегала стройные ноги.

Он пробирался сквозь толпу, только что вышедшую из автобуса. Люди шли повеселиться, вкусно поесть, послушать хорошую музыку. В центре площади музыканты уже настраивали свои инструменты. Кэму и самому хотелось повеселиться. Он молил Бога только о том, чтобы никто не нарушал порядок, а его помощники не ударили бы лицом в грязь. Вот тогда Кэм мог бы позволить себе провести некоторое время с женщиной, о встрече с которой он мечтал все эти дни.

Да, он поклялся в ближайшем будущем, а может быть, и никогда не заводить никаких любовных романов. Но сдержать данное обещание становилось все труднее, когда рядом была такая женщина, как Холли.

И все же во избежание ненужных осложнений он должен отдавать себе отчет в том, что Холли вернется в Техас, как только уладит все дела с Перл.

Кэма окликнули несколько человек, но он даже не обернулся, боясь потерять Холли из виду.

— Привет, — сказал он, наконец подойдя к ней. — Я не был уверен, что ты придешь. — Он подал ей руку, чтобы помочь выйти из автобуса. Холли осторожно протянула ему свою.

Ее легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы Кэма охватило волнение. Он собирался выпустить ее руку, когда толпа качнулась и Холли наклонилась к Кэму. Он удержал ее за локоть и привлек к себе, чтобы оградить от толпы.

Холли пахла холодным дождем и молодой весенней травой, ее аромат напоминал ему какой-то цветок. Но Кэм не мог вспомнить — какой. Он не был большим знатоком цветов, но эта женщина пахла как самый душистый и редчайший цветок. Как было бы хорошо иметь такой цветок у себя, думал Кэм, и постоянно вдыхать его сладчайший аромат!

— Со мной все в порядке, — сказала Холли, смущенно отстраняясь от Кэма. — Я так рада, что попала на это событие. Здесь устраивают такой праздник каждый год?

Кэм улыбнулся.

— Впервые его устроили несколько лет тому назад. Теперь город не мыслит своей жизни без этого праздника. Мне кажется, с его помощью мы лучше понимаем друг друга. Люди вместе участвуют в его подготовке, потом вместе веселятся. Да и доход от него городу немалый.

А также праздник приносит кучу лишних хлопот, подумал про себя Кэм. С каким бы удовольствием он сейчас уехал куда-нибудь с Холли. По крайней мере, на некоторое время.

В последние несколько дней эта мысль не покидала его, была самой навязчивой и уж точно не самой лучшей.

— Обещаешь мне танец? — спросил он, ненавидя себя в глубине души за то, что с нетерпением ждал ее ответа.

— Я…

Холли собиралась сказать, что, конечно, с удовольствием потанцевала бы с Кэмом. Но прежде чем она смогла произнести хоть слово, она увидела спешащую к ним бабушку. Ее зоркие глаза пылали огнем.

Кэм тоже ее увидел.

— Только ее не хватает! — пробормотал он. Не миновать беды. — Может быть, мне посадить ее под замок, хотя бы до тех пор, пока мы не потанцуем…

Холли замерла на месте.

— Совсем не смешно, Кэм Осборн. Я не хочу больше видеть бабушку ни в твоей тюрьме, ни даже около нее. Она стара и…

Кэм очень надеялся, что Холли не станет называть бабушку слабой, потому что с таким определением он никак не мог согласиться. Сейчас эта воинственно настроенная старушка, казалось, была готова разорвать Кэма на куски. И сделала бы она это с большой радостью.

— Шериф, вы пообещали мне держаться на расстоянии от моей внучки. А прилипли к ней, будто она медом намазана. Не забывайтесь!

Да! — вздохнул про себя Кэм. По-видимому, ему не удастся сегодня потанцевать с Холли. Если в дело вмешалась Перл, то у него нет никаких шансов.

Эта женщина была намерена превратить его жизнь в ад.

Но Кэм боялся, что и Холли сделает с его жизнью то же самое, только в совершенно ином смысле.

 

Глава шестая

Звуки оркестра заставили Холли выйти из палатки, где она помогала бабушке. После довольно колкого замечания бабушки насчет меда, Кэм оставил Холли, и с тех пор его не было видно.

Бабушке было вовсе не обязательно напоминать Кэму о его обещании больше не дотрагиваться до ее внучки, подумала Холли. Она ведь не оранжерейный цветок, который завянет от прикосновения!

А что, если Холли ХОТЕЛОСЬ, чтобы Кэм прикоснулся к ней! Его красивые, большие, крепкие руки наверняка могли бы доставить ей огромное удовольствие. Интересно, вдруг подумала Холли, а какой Кэм любовник? Ночь, проведенная в его объятиях… Какова она?

От этой мысли холодок пробежал по спине Холли, и она тут же оставила ее. Несомненно, бабушка права. У нее с Кэмом должны быть только деловые отношения. Любые другие не принесут ничего хорошего, а Холли хотелось жить спокойно.

Она остановилась на пороге дощатого павильона, расположенного на площади, где в полном разгаре были танцы. Ей хотелось просто посмотреть, просто послушать оркестр, немного развлечься, насладиться приятным вечером.

— Твоя бабушка поблизости?

Холли услышала низкий голос Кэма. Он раздался прямо над ее ухом. Она улыбнулась, увидев шерифа.

— Ты в безопасности, — ответила Холли. — Я оставила ее с подружками. Пусть поболтают. Ведь ты не боишься ее, правда, шериф?

Кэм наклонился к Холли, да так близко, что она увидела в его глазах отблеск лунного света.

— Не боюсь, потому что уверен, что она… безоружна.

Ружье бабушки! Кэм не мог этого забыть. Ружье, направленное на него. И неважно, выстрелила бы в него бабушка или нет. Холли подняла глаза.

— Я уверена, что бабушка об этом очень сожалеет. Этот поступок… Это на нее совершенно не похоже.

— Да, может быть. Но тем не менее я храню ее базуку под замком. — Кэм перестал хмуриться. — Как тебе праздник? Нравится?

— Очень! — с восторгом ответила Холли. — Но тебя что-то на нем не видно.

Кэм прислонился к дереву.

— Я все время занят. Слежу за порядком, смотрю, как работают мои новые помощники. Слава Богу, пока все спокойно. Надеюсь, что я тоже смогу повеселиться и отдохнуть, пусть даже в самом конце праздничного дня.

Но ведь сейчас наступала самая лучшая часть праздника, самое чудесное время, подумала Холли. Звезды зажигались на темнеющем вечернем небе, оркестр играл в полную мощь и можно было… танцевать.

Холли показалось, что Кэм прочел ее мысли.

— У меня даже есть время на танец… или два. Не согласитесь ли потанцевать со мной, мисс Холли Кейтс? — вдруг спросил он, страстно взглянув на Холли.

Холли не смогла устоять. Она не смогла бы сопротивляться, даже если бы этого хотела. Этот мужчина околдовал ее.

— С удовольствием, Кэм Осборн.

Обняв Холли, Кэм тут же подумал, что совершил не слишком разумный шаг. Но как приятно было ощущать Холли в такой близости! Вдыхать ее нежный сладкий цветочный аромат, касаться щекой ее шелковых душистых волос!

Один оркестр сменялся другим, и сейчас музыканты, игравшие в стиле кантри, исполняли сентиментальные баллады о неразделенной и горькой любви. Кэму было хорошо известно, что такое горькая любовь, и ему больше никогда в жизни не хотелось испытывать ничего подобного.

Тогда почему ему было так хорошо рядом с Холли? Не потому ли, что она скоро уедет? Не потому ли, что не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать?

Так, значит, он в безопасности?

Нет, нет и нет. Все что угодно, но только не безопасность. Холли была из тех женщин, что проникают в поры мужчины, овладевают его душой и сердцем. Раз и навсегда.

Холли подняла глаза и посмотрела на Кэма. Он понял, что не может шевельнуться под ее взглядом.

— Может быть, ты хочешь присесть и отдохнуть? — тихо спросила она.

Кэм окинул взглядом танцзал и увидел множество мужчин, жадными глазами следящих за Холли.

Нет, Кэм не мог себе даже представить, что Холли будет танцевать с кем-то другим. Выпустить ее из рук — значит испортить себе весь праздник.

Нет, Кэм хотел, чтобы эта женщина принадлежала только ему одному. Грозным взглядом он дал понять своим потенциальным соперникам, что им не стоит даже надеяться на танец с Холли. Если кто-либо хотя бы попытается перейти ему дорогу, то сильно об этом пожалеет.

— Нет, я хочу танцевать, — ответил Кэм. Честно говоря, ему хотелось гораздо большего от Холли, но об этом не могло быть и речи.

Вероятно, ее бабушка была права, предупреждая его держаться подальше от Холли. Он поступил бы благоразумно, если бы последовал этому совету. Над этим стоит задуматься, сказал себе Кэм. И он обязательно именно так и поступит, как только к нему вернется способность разумно мыслить.

Весь вечер Холли танцевала только с Кэмом и нисколько не огорчалась по этому поводу. Всего лишь один танец он уступил какому-то старику лет за восемьдесят, и его можно было не опасаться.

Последний танец Холли вновь танцевала с Кэмом, прижавшись щекой к его широкой груди. Как хорошо ей было в его объятиях! Приглушенно звучала какая-то медленная романтическая мелодия. Но Холли ее почти не слышала, как и не замечала никого вокруг. Ей казалось, что в зале были только она и Кэм. Он наклонил голову, и Холли коснулась лбом его колючей щеки. Кэм еще крепче прижал ее к себе, как это было в ту ночь, когда они поцеловались на крыльце дома бабушки, и положил руку Холли себе на шею. Ее пальцы тут же скользнули по его волосам и запутались в кудрях, спускавшихся на ворот рубашки. Холли покачивалась в такт музыке, закрыв глаза и мечтая о том, чтобы эта мелодия звучала вечно.

Если бы бабушка сейчас их увидела и в ее руках вновь оказалось бы ружье, она наверняка пристрелила бы Кэма на месте. Бедняга Кэм как минимум несколько недель не смог бы сидеть, а бабуля провела бы свои оставшиеся дни за решеткой.

Холли молила Бога, чтобы бабушка как можно дольше не появлялась.

Танец закончился, но Кэм продолжал обнимать Холли.

— Давай поедим домашнего мороженого, и пусть твои ноги, которые я оттоптал, отдохнут. Согласна? — спросил Кэм, выводя Холли из танцевального круга.

О чем это он говорит? Он вовсе не наступал ей на ноги. А даже если бы и наступал, она бы этого все равно не заметила. А предложение поесть мороженого было просто отличным.

— Конечно. С удовольствием.

Кроме того, если бы бабушка застала их вместе за поеданием мороженого, то ей это показалось бы более невинным занятием, чем танцы. Хотя Холли была уверена: что бы она ни делала вместе с Кэмом, невинным это назвать было нельзя. Ведь одно его появление заставляло ее трепетать.

— Какое твое любимое мороженое? — спросил Кэм, когда они подошли к киоску.

— Шоколадное, — ответила Холли. — И чем больше шоколада, тем лучше.

Кэм широко улыбнулся. Холли сказала это так искренне и так доверчиво, будто поделилась с ним чем-то очень личным.

— Шоколадное так шоколадное, — сказал Кэм и попросил две порции.

Ему хотелось знать о Холли еще больше, о ее привязанностях и предпочтениях.

— Что еще тебе нравится? — спросил он.

— Что?..

— Какой твой любимый цвет? — Кэм был похож на школьника во время первого свидания. Но черт возьми! Холли увлекла его и слишком заинтересовала! Но сейчас лучше об этом не думать, решил Кэм. — Твой любимый фильм?

Ее надежды? Ее мечты? Что она надевает, когда ложится спать? Что это за духи с цветочным ароматом?

А может быть, это вовсе не духи? Может быть, Холли сама как цветок?

Она смущенно улыбнулась Кэму.

— Синий… Я люблю синий цвет. А мой любимый фильм… какая-нибудь старинная и романтическая история. А почему ты спрашиваешь?

Кэм пожал плечами.

— Просто любопытство. Больше ничего.

Это нисколько не удивило Холли, потому что ее в равной степени одолевало любопытство в отношении Кэма. Ей было даже приятно, что Кэм хотел узнать именно о ней, а не о том, нашла ли она бабушкин самогонный аппарат.

Получив две порции трехслойного мороженого, Кэм вручил одну Холли, и они отправились на поиски тихого местечка, где можно было бы всласть полакомиться. Вскоре они устроились на лужайке на краю площади в стороне от толпы. Издалека доносились звуки музыки, над головами сквозь ветви деревьев блестела луна. Благодаря ее мягкому свету ночь казалась необыкновенно романтичной. Неужели совсем рядом шумел городской праздник, на котором веселилось несколько тысяч людей со всей округи? Холли не могла в это поверить. Ей казалось — она одна с Кэмом на всем белом свете.

Она наблюдала, как он аккуратно ел мороженое, не давая ему растекаться по краям рожка. У Кэма Осборна все было под контролем, даже рожок с мороженым. О, Боже! Холли вздрогнула. Он наверняка окажется победителем в тяжбе с бабушкой. А если Кэм решил завоевать Холли, то он, несомненно, своего добьется. Она сама с удовольствием пойдет навстречу его объятиям.

— Расскажи мне о детях, с которыми я недавно тебя видела. Они, кажется… очарованы вами, шериф. Ты на всех так действуешь в этом городе?

— Только на детей, собак и старушек. Лучше сказать, на некоторых старушек, — тут же поправил он себя.

— А как насчет других женщин?

Кэм испытующе посмотрел на Холли.

— А как я воздействую на тебя?

Даже слишком хорошо, подумала Холли.

— Полностью ты меня пока еще не завоевал, шериф.

Холли знала, что говорила неправду, но не хотела в этом признаваться даже себе.

Довольно долго оба молчали и наслаждались мороженым.

— Дети… — вновь заговорила Холли, — у тебя к ним есть подход. Говорю это как учитель. Я это сразу увидела и должна сказать, что восхищена тобой. А как насчет собственных детей? — спросила она.

— У меня их нет.

Холли улыбнулась.

— Я не это имела в виду. Ты хочешь когда-нибудь завести собственных детей?

Должно быть, это был очень личный вопрос, но Холли очень хотелось это знать.

— Нет. — Ответ прозвучал слишком поспешно, слишком резко.

Холли коснулась того, чего не следовало бы касаться. Одного взгляда на потемневшее лицо Кэма и его поникшие плечи было достаточно, чтобы понять, что она зашла слишком далеко, ступила на запретную территорию. И теперь ей нужно постараться выбраться оттуда.

Как можно осторожнее.

— Ни одного? Научил бы его рыбачить… — сказала Холли.

Кэм проглотил мороженое, остававшееся на дне рожка, и посмотрел на Холли. Луна освещала его лицо, не отличавшееся мягкими линиями — нос, сломанный, вероятно, или в драке, или на ухабистых улицах Чикаго, и крепкий вздернутый подбородок.

Он заговорил твердым, суровым голосом:

— Я уже был женат однажды. Но брак оказался ошибкой, которую я не собираюсь повторять. Я рад, что у нас с женой не было детей. Они… осложнили бы нам жизнь.

Ну что же, Холли, твое любопытство удовлетворено. Ты получила то, что хотела… Голую правду… — сказала себе Холли. Дети для Кэма, по крайней мере его собственные, были проблемой, осложнявшей ему жизнь.

Точно такое же отношение к детям было и у Томми Ламонта.

Неужели это отношение к детям сродни инфекции и передается через воду в Гринз-Холлоу?

Нет. Кэм привез его с собой из Чикаго. Что же ему пришлось пережить? Что оставило в этом человеке такой глубокий след?

Кэм умел общаться с детьми. Холли видела это собственными глазами. Но те мальчики были чужими детьми, а не его собственными, напомнила себе Холли.

Холли слишком поздно поняла, что своим любопытством разбередила старые раны в душе Кэма.

Что касается ее собственной душевной боли, то Холли знала, как ее успокоить. Вспоминая о том, что потеряла ребенка, которого хотела иметь, она убеждала себя, что была слишком молодой и едва ли смогла бы его воспитать.

Боль напоминала о себе каждый раз, когда Холли встречала первоклашек. С горящими глазами они всегда ждали знакомства со своей учительницей. И очень скоро каждый из них становился ей дорог, будто собственный ребенок. Тот ребенок, которого она так страстно хотела иметь и надеялась в один прекрасный день родить.

Но сейчас ей лучше вспомнить свою жизнь в Форт-Уорте, где ее дом. Она должна забыть красивого шерифа и те чувства, которые он в ней пробуждал.

Как только выяснится вопрос с бабушкой, Холли тут же уедет домой. И убедит бабушку Перл уехать вместе с ней.

— Извини, Кэм. Я не должна была касаться этой темы.

Заметив в его глазах боль, она захотела приблизиться к нему, помочь. Таков был характер Холли. Она не могла пройти мимо человека, нуждающегося в помощи.

Но была ли она нужна Кэму?

И вообще, он в ком-нибудь нуждался?

Кэму не нужно было сочувствие Холли. Черт побери эту женщину! Он не хотел рассказывать ни о себе, ни о том, что произошло в Чикаго. Он просто сбежал от предательства, боли и обиды. Сбежал в Гринз-Холлоу, решив, что это край света.

Но покой его был нарушен в тот день, когда в городе появилась рыжеволосая красавица, примчавшаяся спасать свою бабушку.

Кэм увидел взволнованный взгляд зеленых глаз, вздрогнувший подбородок Холли… Похоже, она была потрясена, услышав, что он не хочет иметь детей, чтобы не осложнять себе жизнь. А может быть, он не хотел детей, чтобы без осложнений развестись с Элизой?

Холли была учительницей, и, несомненно, ее большое доброе сердце было готово одарить любовью и теплом всех, кто в этом нуждался. Кэм тоже делился душевным теплом. Правда, по-своему. Он любил возиться с мальчишками: учил их рыбачить, занимался с ними спортом и многими другими интересовавшими их вещами. Но Кэм считал, что у ребенка должен быть дом, родители, семья. А Кэм, как ему казалось, не мог гарантировать всего этого.

Любопытство Холли, заставившее Кэма вспомнить прошлое, подействовало на него явно удручающе. Честно говоря, Кэм представлял себе этот вечер несколько иначе.

Может показаться странным, но он ожидал подвоха со стороны бабушки, думал, что только она способна испортить ему настроение.

Но в конце концов, еще не все потеряно. Праздник в самом разгаре…

— Знаешь, Холли, я не слишком верю в семью и тепло домашнего очага. Плохо представляю себя в окружении собственных детей. На это у меня есть… свои собственные причины. Уверен, что многие дети просто не имеют представления о семье, хотя все они ее заслуживают. Заслуживают тепла и ласки. А жизнь иногда очень жестока и несправедлива.

О жестокости и несправедливости жизни Холли было известно не понаслышке. Но она не разуверилась, как это случилось с Кэмом. Сейчас главное — не совершить еще одну ошибку, посерьезнее первой.

Неужели Кэм испугался того же самого?

— Если… если тебе когда-нибудь захочется об этом поговорить, Кэм… Я внимательный слушатель.

Он ладонью коснулся ее щеки и провел большим пальцем по ее нижней губе. Холли будто обожгло огнем.

Как ему удается так сильно обострять все ее чувства?

— Спасибо, Холли, — тихо сказал Кэм. — Может быть… однажды… я так и сделаю.

Он наклонился и поцеловал ее. Холли почувствовала себя побежденной.

Она приоткрыла губы. Их языки мгновенно страстно обвили друг друга. У Холли замирало сердце, она дышала с трудом, но при этом ей не хотелось прерывать поцелуй. Ей хотелось испытать новые чувства, новые ощущения, хотелось удовольствия.

Как мог поцелуй женщины так сильно ранить его душу? — спрашивал себя Кэм. Но ведь это был поцелуй не просто женщины, а Холли. И Кэм мечтал об этом мгновении со времени их прошлого поцелуя.

Ему было все равно, что вокруг были люди. В такой час люди уже не скрывали своих чувств. По-своему это делал и Кэм. Он был уверен, что Холли этого хочет.

Ему хотелось сказать ей о своем желании, но он понимал, что этого делать не следует.

Но этот рот, эти губы были таким мягкими и соблазнительными, так влекли к себе… Кэм прижал Холли к себе. Ему хотелось уединиться с ней где-нибудь в укромном месте, где они были бы совершенно одни.

И вдруг раздался голос, будто из самого ада.

— Кэм Осборн, я предупреждала, чтобы ты не притрагивался к моей Холли!

Молодые люди вскочили на ноги, пытаясь сделать вид, что между ними ничего не было. Но скрыть происшедшее было невозможно. Оно было слишком явным. Старушку не провести. Как ни старайся.

В эту минуту Кэм радовался только тому, что ружье бабули под надежным замком.

— Думаю, шериф, тебе пора бросить целоваться с этой девушкой и заняться делом. Лучше пойди-ка и арестуй кого-нибудь.

Кэм хорошо знал, кого ему следует арестовать. У него уже был один кандидат на примете. Но ему не хотелось играть с огнем, когда Перл была в такой ярости. Кроме того, она не сделала ничего предосудительного, а всего лишь предупредила его о том, о чем ему самому следовало бы догадаться.

— Послушайте, Перл, не вините в этом Холли. Я один во всем виноват. Она была настолько очаровательна при лунном свете, что я… обо всем забыл, забыл, что не должен дотрагиваться до нее. — Вот так… Кэм очень надеялся, что спас Холли, что старушка оставит ее в покое и не будет читать ей нравоучений по дороге домой.

Холли взглянула на Кэма.

— Я могу сама все объяснить бабушке. Спасибо, Кэм. Пойдем, — сказала она, уже повернувшись к бабушке. — Я отвезу тебя домой. У тебя был тяжелый день.

Кэм смотрел им вслед.

Всю дорогу до офиса он проклинал себя.

Холли взяла небольшой листок бумаги с написанным на нем рукой бабушки рецептом и еще раз внимательно посмотрела на него. Ей нужно перестать думать о Кэме, а уладить отношения бабушки с законом.

Этот листочек мог стать документом, подтверждающим вину бабушки. Он влек за собой серьезные неприятности.

Необходимо было обратиться к адвокату.

И сегодня пришло время поставить бабушку перед фактом.

За три дня, прошедшие после праздника, бабушка слегка успокоилась и почти, ПОЧТИ забыла… за каким занятием застала Холли и Кэма в тот праздничный вечер.

Чего нельзя было сказать о Холли. Она не забыла ничего, но решительно настраивала себя на то, чтобы заниматься делом.

Утром она позвонила Кэму (это был абсолютно деловой звонок) и узнала имена двух лучших адвокатов. Один работал в Юрека-Спрингз, другой — в соседнем городке.

Теперь Холли оставалось только убедить бабушку встретиться с одним из них, убедить ее в необходимости этого шага.

Кэм пожелал ей удачи в этом предприятии. В его тоне слышалась усмешка, но Холли была уверена, что он был совершенно серьезен, говоря, что надеется на успех этого дела. В его искренности нельзя было ошибиться. Когда он говорил от всего сердца, в его голосе появлялись особые теплые интонации.

Холли поймала себя на том, что вновь думает о Кэме и о том, как он целовал ее… Нет, нет! Прочь подобные мысли!

— Бабушка, — сказала Холли, когда Перл вернулась в дом, покормив завтраком своих козочек. — Нам нужно поговорить.

Бабушка со стуком поставила кастрюлю на стол.

— Если ты, моя девочка, собираешься молоть всякую чепуху по поводу моей защиты, то лучше тебе об этом забыть, — резко сказала она.

Холли не обратила внимания на эту тираду.

— Я узнала имена двух хороших адвокатов, практикующих в этих краях. Ты можешь выбрать любого из них, и никаких отговорок. Мы идем к адвокату. Сегодня же, — добавила Холли.

— Послушай-ка, Холли Кейтс, я не нуждаюсь ни в каком адвокате. Я не боюсь судьи. Я его знаю с пеленок, — фыркнула бабушка.

Холли была уверена, что бабушка не упустит случая напомнить об этом самому судье во время заседания. Ей все нипочем!

— Бабушка, мы должны во что бы то ни стало уладить это дело. После этого ты поедешь вместе со мной в Форт-Уорт и будешь под моим присмотром.

— Не дождешься, моя дорогая.

Вероятно, подумала Холли, она недостаточно убедительно говорила. Она попыталась объяснить бабушке все еще раз с большим вниманием и осторожностью.

Холли, как могла, стала обхаживать старушку. Но атмосфера только еще больше накалилась, и Холли пришла к выводу, что ей лучше собрать чемоданы и уехать.

Но нет! Она не должна сдаваться, она должна довести дело до конца.

Холли решила, что будет лучше отложить на время разговор об адвокате, который мог бы представлять интересы бабушки в суде.

Бабуля была своенравна и упряма. А сейчас, когда она в гневе, лучше ее оставить на какое-то время в покое.

Холли отправилась прогуляться и подумать.

Оказавшись за порогом дома, Холли сразу же ощутила царивший вокруг покой. Повсюду было множество цветущих деревьев, птицы пели свои веселые песни, иногда совсем рядом с ветки на ветку прыгали белки. Над головой светило яркое солнце.

Медленно шагая по дороге, Холли восхищалась и наслаждалась окружавшим ее пейзажем. Конечно же, призналась себе Холли, если бабушка переедет в Форт-Уорт, ей будет ужасно недоставать всей этой красоты.

Можно понять нежелание старушки оставлять это место, где были ее корни, дом и любимые милые козочки. Но в ее преклонном возрасте бабушке следовало жить вместе с семьей. А единственной родной душой у нее была Холли.

Здешний городок не мог похвастаться ни больницей, ни поликлиникой. Самый ближайший медицинский пункт работал в тридцати милях езды отсюда по крутому серпантину дорог.

Бабушка нуждалась в человеке, который присматривал бы за ней, следил, чтобы она вовремя и как следует ела, отдыхала и не перетруждалась.

Мысли унесли Холли гораздо дальше, чем она предполагала. Неожиданно она огляделась вокруг, не понимая, куда забрела. День был в полном разгаре. Становилось жарко. Голова начинала слегка побаливать.

Боже, как же она могла такое допустить? Как могла так забыться? Переживая за бабушку, она совсем не следила за дорогой.

Сколько поворотов она сделала? Здешние дороги, извиваясь порой даже красиво, способны сбить человека с толку.

Когда она видела в последний раз дом? А дорожный знак? Мимо нее уже давно не проезжала ни одна машина, ни один грузовик. Странно!

Холли еще раз огляделась вокруг, надеясь увидеть хоть что-нибудь знакомое. Сейчас ей очень недоставало холодной воды и дорожной карты.

Недолго думая, она решила укрыться в тени под старым раскидистым дубом, стоявшим у дороги. Немного передохнув, она попыталась восстановить в памяти пройденный путь, чтобы отправиться в обратную дорогу.

И ангел-хранитель не оставил Холли. Издалека к ней приближалась запыленная машина шерифа. И конечно же, это был Кэм. Ведь он был единственным шерифом в этой округе.

 

Глава седьмая

Сегодня в офисе было спокойно, даже слишком. Все утро Кэм думал только о Холли. Он вспоминал, как вчера вечером обнимал ее хрупкое гибкое тело и жадно целовал ее сладкие губы. Ее ответный поцелуй был таким же жарким, как и его. Холли оказалась щедрой на эмоции и с радостью не только получала удовольствие, но и делилась им.

Эту женщину, полную страсти, по мнению Кэма, можно было сравнить с сосудом, наполненным изысканным вином. Она ждала истинного ценителя, чтобы подарить ему минуты наслаждения и блаженства. Черт! Кэму так хотелось утолить свою жажду именно этим вином!

В конце концов, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и сохранить здравый ум, Кэм отправился днем на рыбалку. Оставляя офис, он не чувствовал за собой большой вины. В маленьком городке и его окрестностях все было спокойно. Ни преступников, ни хулиганов. Маловероятно, что в это время шериф мог бы кому-то понадобиться.

К тому же, если сидеть в офисе, ничего не делая, и непрестанно думать о Холли, то можно окончательно свихнуться.

Сейчас Кэм возвращался с рыбалки. Он мечтал о том, как поедет домой, где в приятной обстановке поест жареной рыбки и выпьет одну или даже две бутылочки пива. Потом приляжет на диван и…

Что за черт!

Кэм нажал на тормоз и внимательно вгляделся в женщину, стоявшую посередине дороги и махавшую рукой, чтобы он остановился. Да ведь это Холли! Кэм узнал ее. Уставшая, в пыли, но все равно прекрасная.

«Беда», — пронеслось в голове Кэма, когда он почувствовал, как его одолевает желание. У него перехватило дыхание, а на лице появилась улыбка. Кэм не мог скрыть того, что видеть Холли для него удовольствие. Везде и всегда.

Подъехав к ней, он остановился, открыл окошко.

— Как тебя занесло сюда, в такую даль? Отсюда до дома Перл несколько миль!

Холли было слишком жарко, чтобы объяснять ему, что произошло. Сейчас ей хотелось только одного — глотка холодной воды.

Вздохнув с облегчением, когда струя прохладного воздуха из машины, где работал кондиционер, освежила ей разгоряченное лицо, Холли сказала:

— Ты не мог бы подвезти меня до дома? Мне очень жарко, я устала и хочу пить.

Итак, она дала ему понять, что не расположена к беседе.

Какой, должно быть, у нее сейчас несчастный вид! — подумала Холли. В то время как Кэм явно чувствовал себя совершенно комфортно. Он был спокоен, не умирал от жары и жажды. Он был красив, но в данный момент Холли сомневалась в своей способности должным образом оценить его привлекательность. Сейчас у нее не было на это сил.

Позже она, конечно же, будет вспоминать эту неожиданную встречу с Кэмом, который сейчас представлялся ей рыцарем в блестящих доспехах, спешащим ей на помощь на белом коне. Правда, спас ее шериф на патрульной машине… но главное — спас.

Холли, не дожидаясь ответа Кэма, обошла машину, открыла дверцу и уселась рядом с Кэмом. Между ними стояла грозного вида винтовка, на передней панели находился радиоприемник со множеством кнопок, через который осуществлялась связь шерифа с его подчиненными. Но Холли не обратила внимания ни на винтовку, ни на радиоприемник. Вентилятор — вот что она увидела прежде всего и тут же направила его в свою сторону.

— Как ты здесь оказалась? Надеюсь, этот вопрос не ухудшит твое настроение? — спросил Кэм.

— Я гуляла.

Кэм молча взглянул на Холли. Ее ответ явно удивил его.

— Дорога петляет, слишком много поворотов. Вот я и потерялась.

Она ожидала его смеха, но Кэм не засмеялся. Вместо этого он наклонился назад, протянул руку за сиденье и открыл крышку старенького переносного холодильника. Через минуту Кэм протянул Холли ледяную банку с содовой.

Холли с жадностью схватила ее, но, прежде чем открыть, бросила осторожный взгляд назад, на холодильник.

— Хочется надеяться, что ты не хранишь там свою «ароматную» рыбу.

Даже если бы Кэм и хранил в этом холодильнике рыбу, едва ли она отказалась бы от содовой. Холли жутко хотелось пить.

К счастью, Кэм покачал головой.

— «Ароматная», как ты ее назвала, рыба лежит в багажнике. Я как раз мечтал о том, как пожарю ее сегодня вечером и выпью холодного пива. — Улыбка осветила его загорелое лицо. Интересно, подумала Холли, сколько времени он провел на берегу речки? — Я… Не хочешь присоединиться? Я отлично жарю рыбу.

Холли очень хотелось сказать «да». Разве можно было отказаться от холодного пива! Но она понимала, что ей не нужно принимать приглашение. И тому было множество причин, из которых самая незначительная — возражения бабушки по поводу ее отношений с этим мужчиной.

И тут Холли вспомнила, что сегодня вечером Перл дома не будет. У нее очередное занятие по рукоделию. Холли придется ужинать одной. А зачем же готовить, когда можно воспользоваться приглашением и тебя накормят?

Кэм ждал ответа. Холли сделала большой глоток содовой, опустила банку и притворно вздохнула.

— Мне придется чистить рыбу?

Кэм засмеялся. От всей души.

— Если только ты этого хочешь. Я никогда не прошу женщину чистить рыбу. Особенно женщину, живущую в городе.

— В таком случае я согласна.

Кэм обрадованно улыбнулся, завел машину, и они тронулись с места. Проехав несколько миль, Кэм сделал поворот, и перед глазами возник знакомый пейзаж.

— Не представляю себе, как я могла так заблудиться! Но я хорошо помню это место. Здесь я была. Неподалеку отсюда есть старая школа. Проходя мимо нее, я обратила внимание, что она закрыта.

Холли была уверена, что школа была закрыта не просто на летние каникулы. Ей показалось, что школа обезлюдела уже очень давно и в ней давно никто не учится. Но бабушка ни в одном своем письме не писала внучке о закрытии школы. Холли решила разузнать у бабушки все подробности, как только они увидятся.

Ну и прогулка получилась у Холли! Если бы Кэм случайно не проезжал по дороге, она, вероятно, еще очень долго петляла бы по этим извилистым дорогам. Конечно, у Холли были свои ориентиры, но она каким-то образом потеряла их из виду, а мысли о бабушке… и о Кэме… завели ее Бог знает куда.

— Школу закрыли в позапрошлом году, — сказал Кэм. — Ребята ходят теперь в другую школу. Она находится немного дальше. Я говорю о тех, кто не бросил учебу, — добавил он.

— Бросил учебу?

Кэм усмехнулся.

— Да. Некоторые ребята не могут тратить слишком много времени на дорогу до школы, потому что дома нужна их помощь. Так, по крайней мере, говорят их родители. Для здешних семей в этом нет ничего удивительного. Все, от мала до велика, трудятся. Каждая рука на счету. Дети помогают родителям сводить концы с концами.

— Но, Кэм, это же ужасно! Неужели ничего нельзя сделать?

— Чтобы удержать детей в школе? — Кэм глубоко вздохнул. — Я часто говорю с ребятами и их родителями, пытаюсь объяснить им, как важно получить хорошее образование. Но для некоторых учеба — просто непозволительная роскошь. Дети вынуждены работать, чтобы семья выжила. — Кэм посмотрел на Холли. — Уверен, что в Форт-Уорте есть подобные примеры. Наркотики, бедность — вот что мешает нормальной жизни ребенка.

Кэм явно был обеспокоен этой проблемой. Это слышалось в его голосе. Несомненно, в Чикаго Кэм повидал много людского горя. Да, некоторые жители Форт-Уорта тоже сталкивались и с наркотиками, и с бедностью, но полицейский гораздо чаще видит жизнь без прикрас. Не это ли так измучило Кэма?

А может быть, его мучило что-то очень личное, что-то, что было спрятано от людских глаз?

Вдалеке показался дом Перл. Кэм свернул на подъездную дорожку, надеясь, что суровая старушка не выглядывает из-за штор.

— Мне лучше остановиться здесь и не подъезжать слишком близко к дому, — сказал Кэм. — Не хочу никого провоцировать.

Холли улыбнулась.

— Думаю, мне тоже стоит себя обезопасить. Лучше не говорить, где и с кем я сегодня ужинаю. — Она потянулась к ручке, чтобы открыть дверцу машины. — Кэм, что мне принести? К ужину еще что-нибудь нужно?

Нужна только ты, подумал Кэм.

Она была женщиной его мечты.

Но не лучше ли было бы продолжать мечтать?

Холли никогда не приходила в гости с пустыми руками.

Она захватила свежее печенье и банку вкуснейшего джема, который тайком взяла из кладовки. Холли мысленно чувствовала некоторую вину перед бабушкой за то, что привезла это угощение в «стан врага».

Холли довольно легко нашла его дом. Но, увидев Кэма, засомневалась: правильно ли она сделала, согласившись на его приглашение.

Кэм переоделся и теперь предстал перед ней в удобных шортах и белой спортивной рубашке, эффектно подчеркивающей его красивый загар.

Чувственные карие глаза сквозь густые темные ресницы пытались поймать взгляд Холли. В уголках его губ играла улыбка.

Может быть, еще не поздно отказаться от ужина? — подумала Холли, с трудом сглотнув.

Но как Кэм воспримет ее отказ? Скорее всего, как грубость. Нет, он не позволит ей отступать.

Да и сама она не слишком хотела менять свое решение.

— Я… привезла печенье, — сказала Холли, протягивая его Кэму, будто грамоту о перемирии.

Он улыбнулся.

— Я же сказал тебе, что вовсе не обязательно что-то привозить… но просто глупо отказываться от печенья твоей бабушки. — Кэм сделал паузу, прежде чем взять печенье. — Надеюсь, она не добавила в него яду?

Холли улыбнулась.

— Если бы она знала, что я буду угощать этим печеньем тебя, возможно, она так и сделала бы.

Холли знала, что бабушка будет очень недовольна, когда узнает, что ее внучка провела вечер с Кэмом. Но в конце концов, Холли взрослый человек и не обязана спрашивать разрешение, чтобы пойти туда, куда ей хочется.

К тому же девушке казалось, что Перл несправедлива к Кэту. Шериф неплохо относился к старушке, и не его вина, что она сама так подставилась.

— Думаю, твоя бабушка все еще меня недолюбливает.

Холли улыбнулась.

— Не принимай это так близко к сердцу.

Кэм положил печенье и джем на круглый стол, взял серебряные щипцы и принялся переворачивать рыбу на гриле.

— Ты уговорила ее встретиться с адвокатом?

— Нет… пока. — Холли вздохнула. — Эта ворчунья вбила себе в голову, что ей не нужен никакой адвокат. Упряма как мул… Прежде она не была такой… сварливой. Видно, это появляется с возрастом.

Кэм сочувственно улыбнулся.

— Некоторые старики боятся потерять свою драгоценную независимость, свое собственное право принимать решения. Вот и перечат по каждому поводу и без оного.

— Думаю, я несколько переусердствовала, поставив ей ультиматум. — Холли на мгновение замолчала. — Не только по поводу встречи с адвокатом, но…

— Но?..

Холли медленно подошла к Кэму и встала рядом, рассеянно взглянув на рыбу, которая благодаря мастерству Кэма-кулинара покрылась золотистой корочкой.

— Я звала ее с собой в Форт-Уорт, как только вся эта неразбериха закончится. Ты не представляешь, что я услышала в ответ.

Кэм отвел глаза в сторону. Он знал, что она уедет домой. Скоро. Для него это не было новостью. Но ему не хотелось слышать, как она об этом говорит. Что же с ним происходит?

— Не принесешь ли мне перечницу? В это филе нужно добавить еще немного перца, — сказал Кэм, стремясь отвлечься от мыслей об отъезде Холли. — Перечница на кухне, в буфете слева, — добавил он.

— Я найду, — ответила Холли.

Этот дом изящнее, чем старое жилище бабушки, и куда современнее, решила Холли, перешагнув порог просторной кухни. На стенах висели дубовые полки, высокие стулья стояли перед длинным обеденным столом, отделявшим кухню от просторной гостиной.

Холли заметила камин и перед ним большой мягкий диван. Она тут же представила себя, сидящую на этом диване, прильнув к груди Кэма, холодным зимним вечером. Как это было бы приятно!

Она прошла в гостиную, прикоснулась к нескольким стульям, к лампе с темно-зеленым абажуром, к книге, которую читал Кэм. И не было ничего удивительного в том, что книга оказалась детективом. Тут же стояла маленькая баночка бразильских орехов, рядом лежала стопка зачитанных спортивных журналов.

Ни на полке над камином, ни где-либо еще в комнате не было фотографий. Ни одной. Не было даже фотографии добродушной старой собаки Кэма. Возможно, они висят в спальне Кэма, но туда заглядывать без хозяина неловко.

Были ли у него братья, сестры? Как-то он говорил, что был женат. Но, судя по его холодному тону, которым он об этом говорил, едва ли он сохранил хотя бы одну фотографию своей бывшей жены.

Ей следовало бы вернуться в кухню и найти перечницу. Вот чем Холли следовало бы заняться, а личная жизнь Кэма не должна ее интересовать.

И тем не менее ей хотелось знать об этом мужчине как можно больше.

Неужели потому, что он ей становится небезразличен?

Холли нашла перечницу именно там, где сказал Кэм. Идя к двери, она увидела на полке тарелки и рядом с ними серебряные приборы. Она решила и их прихватить с собой, чтобы накрыть к ужину небольшой столик.

Кэм поднял глаза и увидел выходившую из дома Холли.

Боже! Как соблазнительна эта женщина! Ее волосы сегодня необыкновенно вились, как будто она специально сделала эту прическу, чтобы выглядеть еще женственнее. Если это было так, то Холли добилась успеха. Она была воплощением женственности.

Легкий макияж делал ее еще привлекательнее, пленительнее. Узкие белые джинсы облегали ее ноги, а светло-желтый свитер подчеркивал ее небольшую грудь.

— Я принесла тарелки, — тихо сказала Холли, — и накрою на стол.

— Спасибо. — Кэм с трудом выдавил из себя единственное слово.

— Вот перец, — сказала она, подавая ему маленькую деревянную перечницу.

От Холли исходил сладкий аромат. От нее веяло теплотой и уютом. Их руки слегка соприкоснулись, и Холли покраснела.

— Расскажи мне, почему закрылась школа, — попросила она, расставляя тарелки и раскладывая приборы на салфетки. — Нехватка денег?

— Нет, дело не совсем в финансах, — ответил Кэм. — Хотя, конечно, требуются немалые деньги, чтобы содержать даже такую маленькую школу, как эта. — Он положил готовую рыбу на тарелку и помешал угли, в которых пеклась картошка.

Кэм был рад разговору, так как он несколько разряжал напряженную атмосферу.

— Была еще одна проблема. В школе не было учителя.

— Не было учителя?

— Не так-то просто учить ребят с первого по восьмой класс. Кроме того, никто из учителей не хотел жить в этой глуши.

Кэм принес на стол рыбу и картошку и пошел в дом за салатом из капусты и пивом. Холли, пока его не было, закончила накрывать на стол, не переставая думать о том, что рассказал ей Кэм.

Она понимала, какого труда стоит найти учителя, который согласился бы преподавать во всех восьми классах. Но еще труднее найти того, кто согласился бы работать в школе со столь ограниченными возможностями. И здесь не имело значения, что Гринз-Холлоу нуждался в школе.

Большой город открывает возможности, которых просто не найти в небольшом провинциальном городке. Школы в крупных городах имеют компьютерные лаборатории, классы, оборудованные для изучения иностранных языков. Там есть специальные игровые классы, классы, где дети занимаются творчеством. В большом городе можно организовать экскурсии в различного рода музеи, в планетарий.

Одним словом, в большом городе — бесконечные возможности для получения хорошего образования.

А что же городок Гринз-Холлоу может предложить молодой незамужней учительнице, если вдруг найдется такая, которая согласится здесь остаться? Что такую женщину может привлечь, кроме… шерифа?..

Да, пожалуй, этот мужчина был бы единственной причиной, по которой молодая учительница согласилась бы работать в здешней школе.

Холли не хотелось думать о симпатичной девушке, соблазняющей Кэма Осборна. И к счастью, этого не случится. Школа закрыта, и наверняка закрыта навсегда.

Из дома вышел Кэм с салатом в одной руке и двумя бутылками пива в другой.

— Проголодалась? — спросил он.

Холли кивнула, вдруг поняв, что умирает с голоду. А жареная рыба и печеная картошка пахли восхитительно!

Кэм зажег на столе свечу и выключил на веранде свет.

— Чтобы мотыльки не слетались, — объяснил он, встретив удивленный взгляд девушки.

Холли не имела ничего против.

Романтическое настроение… Романтическое отношение к этому мужчине… Нужны ли они, если она собирается скоро уехать отсюда? Скорее всего нет.

— Еще пива? — спросил Кэм, когда после ужина он вымыл и убрал посуду.

Он потянулся к ручке холодильника, но Холли покачала головой.

— Нет, спасибо.

В гостиной было включено стерео. Тихо звучала медленная лирическая музыка. Там тоже горела свеча. И уж конечно, не из-за мотыльков. Холли была в этом уверена.

Ее мерцающий свет создавал в комнате особую атмосферу, придавая мягкость интерьеру.

— Мне нравится твой дом, — сказала Холли. — Он очень тебе подходит.

Кэм огляделся вокруг, будто посмотрел на все глазами Холли.

— Ты так думаешь? Мне кажется, я провожу гораздо больше времени в офисе, чем здесь. Но тем не менее я считаю это своим домом.

Зазвучала другая медленная мелодия.

— Ты скучаешь по Чикаго? Я имею в виду бурную жизнь большого города, его суету.

Она задала этот вопрос совершенно неожиданно, даже для себя. Ей вдруг захотелось узнать, что чувствует человек, переехавший из большого города в небольшой городок, как этот.

— Холли, я говорю совершенно серьезно: это мой дом. Здесь я счастлив. Если ты об этом спрашиваешь. Здесь… спокойно. Вот почему я думаю, что у тебя не получится уговорить Перл покинуть это место и уехать с тобой. Я очень сожалею, что говорю тебе это. Ведь от меня ты хочешь услышать совсем другие слова.

— Да, ты прав, Кэм.

Холли хотела услышать совсем другие слова. Как она сможет присматривать и заботиться о бабушке, находясь от нее на таком большом расстоянии?

А кроме нее, у бабушки больше никого нет.

Кэм же не знал о решительности Холли. Если она поставила перед собой цель, она ее достигнет. Холли была уверена: бабушка привыкнет к новому месту. Со временем. А Холли время от времени будет привозить ее в Гринз-Холлоу навещать приятельниц. Может быть, они будут приезжать на праздник в июле. Холли будет приезжать сюда с мужем и детьми.

Но честно говоря, весь этот сценарий, которого она так старалась придерживаться, не слишком укладывался в голове Холли. Она не могла понять причину своих сомнений.

— Кэм… Мне пора идти.

Он взял Холли за руку, когда она потянулась за сумочкой. Их пальцы сплелись.

— Сначала потанцуем, — сказал он.

Холли впервые танцевала с мужчиной на кухне. Но танец с Кэмом, где бы он ни происходил, был великолепен. Из гостиной лилась тихая спокойная мелодия, которая казалась Холли сказочной.

На этот раз не было никакой сердитой бабушки, «спешащей на выручку» Холли, никаких посторонних людей. Сейчас здесь были только двое. Он и она.

Форт-Уорт сейчас казался Холли далекой, чужой планетой, а желание вернуться туда затерялось в бездне ее сознания.

Но она будет дурой, если попадет под его чары и уступит ему, вдруг резко сказала себе Холли. Ведь Кэму чужды ее ценности: домашний очаг, семья, большой город с его возможностями.

Самое ужасное, что он не хотел иметь детей.

А она мечтала о целой ватаге детишек, которых будет обучать всему тому, что знает и умеет сама. Холли хотела показать им мир, отдать им всю свою любовь.

Кэм же был доволен жизнью в Гринз-Холлоу и скромными возможностями маленького городка. Он хотел, чтобы в городе был порядок (в его понимании), хотел дремать с удочкой в руке на берегу речки и танцевать с женщиной на кухне в своем доме.

Хотя о последнем Холли в данный момент ничуть не сожалела. Она должна была признаться себе в том, что ей было невероятно приятно медленно кружиться с Кэмом по кухне. Это было… превосходно!

Кэм наклонил голову и слегка коснулся губами ее губ. В Холли вспыхнул огонь. А сердце забилось так громко, что она была уверена: Кэм его слышит.

— Ты очень красивая, Холли, — прошептал Кэм. Нет, он не слышал, как бешено бьется ее сердце. Но он хорошо знал, что нужно сделать, чтобы эта женщина перестала сдерживать себя и отдалась во власть своих чувств.

Кэм, сгорая от желания, еще крепче обнял Холли, приникая к ней всем телом. Холли танцевала, затаив дыхание, почти не слыша музыки из-за учащенного биения пульса.

Наконец, песня закончилась и Кэм нехотя выпустил Холли из своих объятий. Дыхание ее было прерывистым, и это не ускользнуло от зорких глаз шерифа.

Кэм улыбнулся.

— Да, у меня тоже дух перехватило. Когда ты рядом, Холли, со мной происходит что-то невообразимое. Думаю, будет лучше, если я провожу тебя к машине. Иначе все наши танцы кончатся тем, что я уложу тебя в мою постель и мы будем целую неделю заниматься любовью.

Холли улыбнулась. Ей понравилась эта идея, несмотря на то что она находила ее опасной.

— Бабушка объявит нас в розыск.

Кэм прикоснулся большим пальцем к щеке Холли и медленно с огорчением вздохнул. Нет, подумала Холли, бабушка его не остановит. Этот человек привык добиваться своих целей. Сейчас он предлагал Холли уйти, и она понимала, что так будет лучше.

Холли взяла сумочку и перекинула ремешок через плечо.

— Я… прекрасно провела сегодняшний вечер, Кэм.

— Я тоже. — Он подвел ее к двери. — Да, тебе лучше уехать. Иначе я за себя не ручаюсь.

Кэм смотрел вслед помчавшейся по дороге маленькой «субару», вглядываясь в ее техасский номер, который напоминал шерифу о неизбежной разлуке с Холли. Но волновало ли это Кэма сейчас? Едва ли. Думая только о Холли, а вовсе не об ее отъезде, Кэм тщетно пытался заснуть. Всю ночь он пролежал, глядя в потолок, и заснул лишь на рассвете.

Утром он пошел на работу в надежде, что сможет отвлечься от мыслей о женщине, которая смогла зажечь в нем огонь страсти.

 

Глава восьмая

В течение нескольких следующих недель бабушка проводила много времени со своими приятельницами в кружке рукоделия. Холли мучило любопытство. Почему бабушку так увлекло это времяпрепровождение, почему она так стремилась в этот кружок? Холли было даже немного обидно, что бабушка теперь проводила с ней гораздо меньше времени, чем со своими подружками.

А вдруг она вновь принялась за старое? — мелькнуло в голове у девушки, но она отбросила свои подозрения.

Неужели шесть милых старушек способны заниматься чем-то противозаконным?

Нет и нет. Холли не должна волноваться на этот счет.

Бабушка была настолько занята, что у нее не было времени следить за Холли. И внучка, почувствовав полную свободу, стала чаще видеться с Кэмом Осборном. Иногда даже чаще, чем следовало бы. Холли была уверена, что бабушка (знай она об этих встречах) не одобрила бы ее поведение.

Холли несколько раз ездила в город по делам и по пути забегала в офис к Кэму поболтать. Иногда они вместе обедали в небольшом кафе около почты.

Дважды Кэм брал Холли на вечернюю рыбалку, и это развлечение ей страшно понравилось. Возможно, потому, что ей удалось поймать самую большую рыбу и бывалый рыбак Кэм признался, что она обошла его. Конечно, Холли понимала, что ее улов — это просто случайность. Какой из нее рыбак? Но тем не менее она была благодарна Кэму за похвалу.

Сегодня вечером Кэм пригласил Холли на ужин в новый ресторан в Юрека-Спрингз.

Зная, что шериф может приехать в любую минуту, девушка торопливо одевалась, стремясь выглядеть наилучшим образом. Перл не было дома. Она уехала на очередное занятие своего кружка.

Чем же все-таки они там занимаются? — вновь спросила себя Холли, но тут же перестала ломать голову над этим вопросом.

В последнее время Кэм словно забыл о ее старушке. Казалось, он смирился с тем, что Холли ничего не знала ни о неблаговидной деятельности бабушки, ни о самогонном аппарате, который, по его словам, благополучно исчез.

Холли тоже благополучно забыла, что не все рассказала Кэму и не была с ним до конца откровенна. Она забыла, что утаила от него свою находку: старый рецепт приготовления самогона, который нашла в банке с мукой.

Холли чувствовала, что Кэм ей доверяет, и не хотела лишних неприятностей безо всякой на то необходимости. Кроме того, рецепт, вполне вероятно, не имел веского значения в этом деле.

Она надела белое платье с широкими складками на юбке и открытым верхом, подчеркивавшим длинную шею. Волосы зачесала наверх и заколола заколкой. Годится, подумала Холли, глядя на себя в зеркало.

Она вздохнула. А стоит ли вздыхать по мужчине, с которым она очень скоро распрощается? Она сняла с головы заколку, и волосы упали ей на плечи.

Каждый раз, когда Холли и Кэм были вместе, Кэм изо всех сил старался быть легким, непринужденным и почти не прикасался к ней. Холли старалась вести себя точно так же. И сегодня вечером не стоило менять что-либо в их отношениях и поведении.

Уехать из Гринз-Холлоу и никогда больше не видеть Кэма? Да, ей придется трудно, но лучше об этом не думать, решила Холли. Ей нравилась жизнь в Форт-Уорте. Она любила свою школу, своих учеников. Любила свою маленькую уютную квартиру, друзей. В Форт-Уорте ей не придется скучать.

Стоит начаться занятиям в школе, как она тут же окунется в водоворот дел и ей будет некогда думать о Кэме и вспоминать его поцелуи. Она забудет, как они танцевали, как рыбачили на берегу реки тихим вечером. Забудет стрекотанье цикад, шум перекатывающейся по камням воды и запах травы, покрытой росой. Она забудет нежное прикосновение его губ к своим и то, как взволнованно билось ее сердце.

Жизнь войдет в свое обычное русло. Вот только бабушка будет не в Гринз-Холлоу, а с Холли с Форт-Уорте.

Так что сегодняшний вечер будет просто приятным вечером, который она проведет в обществе Кэма. Она немного отвлечется и повеселится. Ей так этого не хватает в тихом городе Гринз-Холлоу!

К дому подъехала машина. Шины шуршали по гравию. Холли быстро надела босоножки на невысоком каблуке, в последний раз взглянула на себя в зеркало и пошла к двери.

Кэм стоял на крыльце у самых ступенек, окидывая взглядом все то, что окружало дом бабушки. Неужели он все еще пытался разгадать, где старушка прятала злополучный самогонный аппарат? Здесь или где-нибудь еще?

— Кэм… — тихо позвала его Холли.

Он тут же повернулся.

— Ты… обворожительна!

На нем были светлые, аккуратно выглаженные брюки и темно-синяя рубашка, верхняя пуговица, которой была расстегнута. Волосы гладко причесаны, хотя непослушные концы курчавились на шее.

Кэм подвел Холли к джипу и помог ей сесть на переднее сиденье. Одного прикосновения его руки было достаточно, чтобы Холли в ту же секунду почувствовала волнение.

Сегодня, подумала она, ей следует быть особенно осторожной.

Смотри, но не дотрагивайся.

Кэм говорил себе это весь вечер, с того самого момента, когда заехал за Холли. Он чувствовал, что последние две недели еще больше приблизили его к тому, чтобы нарушить данное себе обещание — не переходить грань в отношениях с этой женщиной.

Он сидел за столом напротив Холли и, затаив дыхание, наблюдал за игрой лунного света на ее лице. Не теряй головы! — повторял он себе время от времени.

Этот ресторан был одним из его любимых, но Кэм не мог назвать себя его завсегдатаем. Заведение находилось на верхнем этаже реконструированного старого здания на одной из извилистых улочек в центре Юрека-Спрингз.

В восьмидесятых годах девятнадцатого столетия, в годы расцвета этого городка, известного своими минеральными источниками, это здание было отелем. Теперь здесь размещался огромный торговый центр для туристов, на самом верху которого находился этот дорогой ресторан.

Еда, по мнению Кэма, здесь была гораздо лучше, чем в Чикаго. Этому небольшому, но популярному среди туристов городку удалось переманить из крупных городов нескольких искусных поваров. В разгар летнего сезона улицы были полны людей всех возрастов, приехавших отдохнуть в этот небольшой городок у подножия горы. В ресторане тоже почти не было свободных мест.

Но Кэма не интересовали посетители. Он их будто не замечал. Все его внимание было обращено только на Холли. Ее улыбка, имеющая какую-то гипнотическую силу, прямо-таки завораживала его, хотя Кэм понимал, что не имеет права попадать под ее чары. Если, конечно, он был достаточно разумен.

Уже не один раз он целовал эти губы, и тем не менее они продолжали интриговать его. Он любовался бархатной кожей Холли, которая в отблеске свечи и на фоне белого платья приобрела теплый персиковый оттенок. А как ему хотелось развязать тонюсенькие бретельки платья на голых плечах Холли! Кэм с трудом сдерживал себя.

— Мне нравится этот город, — сказала Холли. — В детстве я любила приезжать сюда, ходить по горбатым улочкам и пить прохладную воду из источников. Меня привозил сюда папа.

Холли никогда не рассказывала ни о ком из своей семьи, за исключением Перл. Кэм понял, что, кроме этой женщины, у Холли сейчас больше никого не было.

— Расскажи мне о своих родителях, — попросил он.

Он решил, что это достаточно нейтральная тема для разговора, которая поможет ему как-то отвлечься от мыслей о соблазнительной красоте Холли.

— Мой папа погиб, когда мне было восемь лет. В авиакатастрофе. У него был свой самолет. Папа обожал летать.

— Извини я не знал.

Она покачала головой.

— Все это было уже давно… но память о папе всегда со мной. Какое-то время я жила вдвоем с мамой. Но несколько лет назад мама снова вышла замуж.

— Она живет в Форт-Уорте?

— Нет, она там больше не живет. У нее и ее нового мужа дом на колесах. Они постоянно переезжают с места на место. Я их почти не вижу. — Холли улыбнулась. — А твоя семья? — спросила она.

— Мои родители живут недалеко от Чикаго. Я тоже не часто их вижу. Шерифу трудно оставить свою службу. Отпуск для меня большая редкость.

— А братья или сестры у тебя есть?

— Есть брат, — ответил Кэм. — В Чикаго. Он, как и я, полицейский. Мы работали по соседству. Кенни лучший полицейский из всех, кого я знал.

Зеленый глаза Холли смотрели на Кэма с нежностью. Этот взгляд проникал глубоко в душу, был способен разбередить ее.

— Кэм, почему ты уехал из Чикаго?

Он ожидал, что разговор о семье вызовет вопросы несколько иного рода. А этот был очень личным. Кэму не хотелось затрагивать эту тему. Как он мог рассказать ей то, чего никогда и никому не рассказывал? Он не говорил об этом даже Кенни. Хотя Кенни все равно было известно, что произошло, и он знал, почему Кэм до сих пор был не в силах говорить о случившемся. А может быть, он уже больше никогда не будет говорить об этом.

Кэм глубоко вздохнул, надеясь, что это поможет ему начать говорить, но слова застревали у него в горле. Он откинулся на спинку стула и снова тяжело вздохнул.

— Холли, у меня был напарник, который, как оказалось, брал взятки. Со мной после этого случая что-то произошло. Я получил хороший урок. Правда, горький.

Глаза Холли стали серьезными. Кэму показалось, что она смогла его понять. Или хотела понять.

— Расскажи мне об этом, Кэм.

Кэм чувствовал, что Холли не отступит и настоит на своем. Своими расспросами он только спровоцировал ответную реакцию.

Наверное, ему следует наконец все кому-то рассказать. И Холли была единственным человеком, способным понять его боль.

Все, что ему было известно об этом деле, он уже рассказал в управлении внутренних дел Чикаго, после чего подал в отставку. Разрыв отношений с Лазаро причинил Кэму гораздо большую травму, чем разрыв с Элизой, происшедший несколько месяцев спустя. После всего случившегося Кэм окончательно пришел к убеждению, что доверять нельзя никому.

— Мы работали над делом о наркотиках. Но вплоть до той злополучной ночи я не знал, что Лазаро преследовал свои собственные интересы. Он… Он чуть было не убил меня.

После того случая я перестал верить людям, так как потерял доверие к напарнику. А полицейский не может работать без доверия.

Холли посмотрела на свой бокал. Так вот почему Кэм стал таким недоверчивым. Вот почему он не выносит лжи и уверток. Вот почему он так строго блюдет закон.

Она тут же вспомнила о найденном рецепте. Но время ли сейчас признаваться? Ей хотелось это сделать, но… она вдруг испугалась. Кэм мог и не простить.

— А твоя жена? Бывшая жена… Она тоже была причиной, по которой ты уехал из Чикаго?

Холли очень надеялась, что, может быть, эта тема окажется безопаснее.

— Предательство Лазаро причинило мне такую большую боль, с которой не может сравниться ничего, на что была способна Элиза. Я считал, у нас с Элизой хороший, крепкий брак. Но оказалось, все не так. И она виновата в этом лишь отчасти. Быть женой полицейского не так-то легко. Я целыми днями на работе, поглощен ею полностью, жену почти не видел, отдалялся от нее. За эти годы в Гринз-Холлоу я много думал о своем браке. Теперь смотрю на него совсем другими глазами.

— А сейчас… Ты все еще питаешь чувства к Элизе?

Холли важно было знать это. Вероятно, она считала, что у него не осталось никаких чувств к Элизе. Впрочем, что она вообще знала о чувствах Кэма, о его душе? Ведь сегодня вечером он впервые стал рассказывать ей о себе.

— Все, что было между мной и Элизой, давно умерло, — тихо, но твердо сказал Кэм. Холли с облегчением вздохнула.

Ей было известно, как умирает любовь. Как предательство может перевернуть всю жизнь. Предательство Томми и потеря ребенка тоже подорвали ее веру в чувства.

Но Холли не боялась новой попытки. Только на этот раз она не должна ошибиться. Ее избранник должен быть настоящим мужчиной.

И ей очень хотелось, чтобы этим мужчиной стал Кэм. Но что за глупые мысли! Нет, об этом лучше не думать. Он не может стать ее избранником.

Теперь Холли понимала Кэма немного лучше. Она узнала, что он за человек, что его волнует, как он относится к жизни, доверию людей, к закону…

Она чувствовала, что должна рассказать ему о найденном бабушкином рецепте, поделиться с ним всем, что ей было известно.

Но в этот момент к ним подошел официант со счетом, и Кэм оплатил его.

— Пойдем, Холли, — сказал он, положив на стол чаевые. — Давай прогуляемся. Мне хочется показать тебе этот город.

Момент истины для Холли так и не наступил.

* * *

Кэм уже очень давно не играл в покер, потому что слишком много времени уделял Холли. Но сегодня вечером он решил попытать счастья. Кроме того, он чувствовал, что ему необходимо отвлечься и серьезно поразмыслить о своих отношениях с Холли.

Отношения? О чем это он? О каких отношениях может идти речь, если Холли собирается в скором времени отсюда уехать?

И тем не менее следовало говорить об отношениях… Да, между Кэмом и Холли завязывались отношения.

Вчерашний вечер был чертовски хорош! Кэм даже согласился говорить о себе. Это было так не похоже на него. Ни с одной женщиной он не мог говорить так легко и держаться так непринужденно, как с Холли.

Друзья Кэма, как обычно, собирались в просторной комнате в задней части здания супермаркета. Генри Тул, владелец магазина, несколько раз в месяц принимал здесь любителей игры в покер. Кэм всегда очень сожалел, когда был вынужден пропускать игру. Ему нравились собиравшиеся за столом люди. Игра в покер, пожалуй, была единственным развлечением для мужчин этого городка.

Кроме того, Кэму, как правило, везло в игре.

— Так, так, так… решил сегодня оставить мисс Холли и посидеть вечерок с ребятами, да? — воскликнул Генри Тул, когда Кэм вошел в дверь.

Джейк Грумз вскочил со стула и шлепнул Кэма по спине, подмигнув одним глазом (другой он потерял во время охоты несколько лет назад).

— Молодец, шериф. Она премиленькая. Но если старуха Перл достанет свое ружье и наставит на тебя, тебе лучше бежать без оглядки.

Кэм не стал говорить Джейку, что ему уже довелось столкнуться с этим ружьем.

— В чем дело? Кажется, весь город знает о каждом моем шаге? — спросил Кэм, с угрозой сощурив глаза и глядя на пеструю группу мужчин, которых он считал своими друзьями.

Он задумался.

А игроки закричали еще громче:

— Иди сюда, садись рядом со мной, Ромео, я дам тебе несколько хороших советов, как сделать эту малышку счастливой, — закричал сорокавосьмилетний Чарли Йетс, самый молодой из собравшихся мужчин.

Да, подумал Кэм, видимо, ему не стоило сегодня сюда приходить. Интересно, что же говорят в этом городишке о его отношениях с Холли? Что известно всем этим людям?

— Мы с Холли всего-навсего друзья, — объяснил он, хотя даже ему самому этот ответ показался неубедительным.

Мужчины ему не поверили. Смех и улюлюканье были тому доказательством. Кэм почувствовал раздражение.

— Эй, ребята, я думал, что мы собрались здесь для игры в покер, — рявкнул он.

Кэм вспомнил Холли и то, как она выглядела вчера вечером за ужином. Ее широко открытые зеленые глаза блестели в лунном свете и отблесках свечи. Глядя в них, он чувствовал, что в тот момент был для Холли единственным мужчиной на всем белом свете.

Она покорила его. Ради нее он был готов на все. Что же ему делать? Как быть? Он не знал ответов на эти вопросы.

— Да, мы будем играть в покер, — сказал Грумз. — Если только у тебя хватит сил сосредоточиться на игре и сыграть хотя бы партию.

Мужчины вновь загоготали. Кэм сперва хотел уйти, но потом подумал и решил остаться.

Ему удалось обыграть своих партнеров, но думал он во время игры совсем о другом, как и предвещал Грумз. Черт бы его побрал! Кэм пытался решить для себя несколько вопросов. В частности: чего он хотел от Холли?

Она была не из тех, с кем можно развлечься и потом бросить. Кэм понял это с самого начала.

Боже! Неужели он влюбился?! От этой мысли ему стало не по себе. Остаток этой ночи, как и нескольких следующих ночей, Кэм не мог заснуть и бил кулаком в подушку, пытаясь решить, что ему дальше делать, как вести себя с рыжеволосой красавицей, запавшей ему в душу.

Холли собиралась вернуться в Форт-Уорт после того, как дело бабушки Перл будет рассмотрено в суде. То самое дело, которое Кэм имел глупость вытащить на свет. За ситуацию, в которой он оказался, Кэм должен был «благодарить» только себя. Но Кэму не хотелось думать об отъезде Холли и о том, как он будет жить без нее.

Эта женщина стала глотком свежего воздуха не только для Кэма, но и для всего этого городка. Он знал, что Холли не нравилось в Гринз-Холлоу, но город в ней нуждался.

Кэм тоже в ней нуждался.

Но черт возьми! Как человек может быть в этом уверен?

Кэм не мог позволить себе совершить еще одну ошибку в жизни. Ведь на этот раз он мог и не оправиться.

Следующие несколько дней Холли провела дома, почти никуда не выходя, время от времени вспоминая прекрасный вечер, проведенный с Кэмом. Но шериф всколыхнул в ней чувства, которые Холли (если у нее была хотя бы капля здравого смысла) заставила бы в себе замолчать. Немедленно.

Она вернулась в Гринз-Холлоу вовсе не для того, чтобы по уши в кого-то влюбиться.

Куда делся ее здравый ум? Как могла она забыть уроки, преподнесенные ей жизнью, и свой горький опыт?

Ей хотелось иметь детей. Нескольких. Она собиралась завести их сразу же, как только встретит подходящего мужчину.

Но Кэм Осборн не мог составить ей партию. Этого нельзя было даже представить.

Холли должна была выбросить его из головы, образумиться и сделать все, чтобы жизнь ее вновь обрела смысл. Да, именно так она и поступит, решила Холли.

Вечером бабушки снова не было дома. Время тянулось бесконечно долго. Холли вымыла посуду после ужина. По телевизору было абсолютно нечего смотреть. И Холли решила почитать. У нее в чемодане лежали две книжки в бумажных переплетах. Одна — любовный роман, другая — детектив. Решив, что в ее голове уже достаточно романов, Холли остановила свой выбор на детективе. Хотя теплая летняя ночь не самое подходящее время для подобного чтива.

Холли полезла в чемодан за книгой, но вместо нее нащупала толстый конверт с письмами, которые привезла с собой.

Усевшись на полу, Холли разложила письма перед собой. Они были написаны ее учениками перед летними каникулами, наполненными путешествиями и приключениями. Эти письма Холли захватила с собой, чтобы внимательно почитать их на досуге в тишине.

Что же, сегодняшний вечер подходил для этого. Холли было необходимо вернуться в реальность.

Взяв наугад первое письмо, она прочитала.

«Дорогая мисс Холли, я люблю вас. Спасибо, что рассказывали мне о жуках и звездах, учили математике и всему остальному. Этим летом я поеду в Калифорнию. Я буду плавать в огромном океане.

С любовью, Джастин».

Глаза Холли затуманились, когда она положила письмо обратно в самодельный конверт и взяла следующее.

«Дорогая мисс Холли, Вы будете учить меня в следующем году? Вы самая лучшая учительница, которая у меня когда-либо была.

С любовью, Эмили».

Холли брала письма и читала их одно за другим. Некоторые ребята вложили в письма свои рисунки, на которых изобразили то, чем любили заниматься летом. Они рисовали своих любимых кошек и собак, рисовали свою семью.

Сердце Холли сжималось, на глаза наворачивались слезы. Из этих детских писем Холли поняла, где ее место и в чем ее призвание. Несомненно, ей необходимо вернуться в Форт-Уорт.

«Дорогая мисс Холли, Вы моя самая любимая учительница. Увидимся в будущем году. Надеюсь, вы хорошо проведете лето.

Я люблю вас. Дастин».

Холли глубоко вздохнула и отложила письма в сторону. Все. Сегодня она не в силах больше читать. Дастин пожелал ей веселого лета. И она уже успела повеселиться. С Кэмом. Но веселье это повлекло за собой некоторые последствия и осложнения.

Холли сложила письма в чемодан, отыскала книжку, которую хотела почитать, и открыла ее. Но настроения читать не было.

Она посмотрела на часы. Было уже довольно поздно. Почему же бабушки до сих пор нет дома? Холли хотелось поговорить с кем-нибудь, с тем, кто мог бы образумить ее.

Перл до сих пор не появилась. Холли начала волноваться не на шутку. Она проверила часы и решила позвонить нескольким приятельницам бабушки.

Она нашла телефонную книгу и стала набирать номер за номером, но ни одной из участниц кружка рукоделия не оказалось дома. Холли почувствовала недоброе.

Да, кажется, не зря последние несколько недель Холли терзали сомнения в отношении бабушки.

Если бы Холли не увлеклась Кэмом и не проводила с ним так много времени, то давно уже добилась бы от старушки ответов на свои вопросы.

Холли вздохнула. Ведь она пообещала Кэму, что этого не допустит.

В эту самую минуту ее взгляд упал на бабушкину корзинку с рукоделием, стоявшую рядом со старым креслом-качалкой. Холли опустила телефонную трубку и пошла к корзинке.

Ну вот! Так она и знала!

Все спицы и крючки лежали на месте. Здесь же был ее любимый наперсток, нитки и маленькие ножницы.

Холли еще раз тяжело вздохнула. Значит, эта старая перечница никак не угомонится! Ну хорошо же!

 

Глава девятая

На этот раз Холли не станет тратить силы на безрезультатные расспросы, так как бабушка хранила молчание подобно сфинксу. Она возьмет быка за рога. Холли решила превратиться в частного детектива.

Она никогда ни за кем не следила, но сегодня вечером, когда бабушка Перл снова ушла, оставив дома корзинку с рукоделием, ее внучка поехала за ней. Ее маленькая «субару» держалась на некотором расстоянии от бабушкиного зеленого драндулета. Холли не хотела, чтобы востроглазая нарушительница своими острыми глазами заметила ее в зеркале заднего вида.

Зеленое авто направлялось в сторону города, но, сделав большой крюк, поехало назад к заброшенному земельному владению рядом домом Перл. Холли вспомнила, что эта земля когда-то принадлежала Сэму Уилхелму.

Там уже стояло еще несколько «консервных банок», подобных бабушкиной. Вот так рукодельницы! Холли могла поклясться, что и эти старушки не захватили с собой ни спиц, ни иголок.

Каждая из бабушкиных приятельниц припарковала свой автомобиль в стороне от дороги, подальше от людских глаз, за высокими соснами. Человек, ехавший по дороге, едва ли заметил бы их, но только не Холли. Ее нельзя было обмануть.

Небольшая группа седовласых старушек, ведомая бабушкой, пошла сквозь сосновую рощицу. Холли пошла за ними вслед, держась на безопасном расстоянии.

Выслеживая бабушку, Холли не чувствовала ни малейшего угрызения совести. Перл освободили под ее опеку. Она несла за бабушку ответственность, и Кэм, конечно же, напомнит Холли об этом при удобном случае.

Холли шла медленно, осторожно, стараясь не задевать ветки, чтобы не спугнуть старушек и не обнаружить себя. Она была уверена, что злоумышленницы, идя «на дело», прислушивались к каждому шороху.

Холли выругалась про себя, когда споткнулась о какую-то кочку и слегка подвернула ногу. Но ее задача — выследить, найти, раскрыть преступление.

Они шли, бесконечно петляя, пока не оказались около… бабушкиного земельного участка, на задней его границе. Совсем недалеко от того самого места, которое осматривали Холли и Кэм, но так ничего и не нашли.

Группа остановилась. Холли тоже остановилась, прячась за огромным дубом, из-за которого было хорошо видно, чем занимались эти конспираторши.

Они стали разбирать кучу сухих веток и…

Холли никогда в жизни не видела самогонный аппарат, но в ту же минуту поняла, что перед ней именно он. Это был именно тот самогонный аппарат, который видел Кэм и который Холли не смогла найти.

И теперь она поняла — почему.

Бабушка и ее бесстрашные подружки не могли бросить товарку на произвол судьбы и передвинули самогонный аппарат на соседний участок, куда Холли даже не догадалась заглянуть.

А старушки тем временем были заняты сборкой. Холли наблюдала за всем происходящим до тех пор, пока аппарат не начал булькать и пускать пузыри. Старушки варили самогон! В этом не было никакого сомнения!

Холли поймала их с поличным. И если она сейчас что-нибудь не предпримет, их всех ждет тюрьма.

Выйдя из укрытия, она смело пошла в атаку на эту команду.

Увидев приближающуюся к ним Холли, старушки дружно заохали и заохали.

— Привет, милые дамы, — сказала Холли приятным голосом, будто собиралась попить вместе с ними чаю. — Вот, увидела вас и решила остановиться, чтобы посмотреть, как вы занимаетесь рукоделием. — Она подошла к небольшому самогонному аппарату и сделала глубокий вздох. — Освежающий напиток. Все понятно.

Старушки стояли, переминаясь с ноги на ногу. У некоторых был виноватый вид. Но только не у бабушки. Она смотрела на Холли, высоко подняв голову.

— Так ты шпионила за нами, Холли Кейтс! Как ты могла?

— Лучше назвать это… поисками. Что значит «как»? Стоит только шерифу узнать об этом вашем занятии, как вы тут же окажетесь в тюрьме. Потому что… — Слова повисли в воздухе. Холли так разозлилась, что не могла назвать ни одной другой причины. Сейчас она была готова задушить этих авантюристок.

Но вместо этого она, будто со знанием дела, осмотрела аппарат со всех сторон и затем дернула за змеевик. Бульканье прекратилось. Холли очень надеялась, что аппарат замолчал навсегда.

Холли повернулась к бабушке и ее приятельницам и посмотрела в лицо каждой из них.

— Леди, в ваших услугах больше не нуждаются.

— Это всего лишь лекарство от ревматизма, — сказала хозяйка городской почты мисс Хати, когда Холли выставила на стол в кухне бабушки четырнадцать бутылок с их продукцией.

Чтобы сообразительные «мастерицы» не возобновили свою деятельность, Холли закрыла на замок в своем чемодане змеевик от самогонного аппарата вместе с некоторыми другими его функциональными частями.

Она собрала дамочек в доме бабушки, чтобы дать им хорошую взбучку, заставить их понять, что они занимаются противозаконным промыслом, за который могут попасть в тюрьму на срок от десяти до двадцати лет.

Учитывая преклонный возраст, ни у одной из них не было в запасе столько времени.

— Мисс Хати права, — сказала Кора, — с нашей стороны это была всего-навсего услуга для всей округи. В здешних краях много стариков, и наше лекарство улучшает их самочувствие.

Холли понюхала содержимое бутылки. Без сомнения, это «лекарство» помогало! Стоит только пригубить, чтобы вообще ничего не чувствовать, не говоря уже о боли.

— Что же, мне очень жаль, что пришлось… закрыть вашу «аптеку», но я не могу допустить, чтобы вас арестовали. Думаю, мои дорогие, вам нужно поискать какое-нибудь иное лекарство, чтобы лечить свои болячки. Извините.

Старушки заскрежетали зубами, но Холли была неумолима.

В течение всей беседы бабушка не проронила ни слова, что было очень странно. Холли очень надеялась, что она не воспользовалась этим временем, чтобы обдумывать новый метод производства своего зелья.

Наконец Перл заговорила:

— Ты, что же, собираешься рассказать обо всем шерифу, как только мы отсюда уйдем? Да? — Она буквально кипела от возмущения.

Холли не знала, как ей следует поступить. С одной стороны, Кэму очень не понравится, если она промолчит и сохранит случившееся в тайне. С другой стороны, если она ему все расскажет, он, возможно, их всех посадит. И как же Холли будет чувствовать себя после этого?

Скорее всего, премерзко.

У Холли начинала болеть голова, и она потерла виски. Почему она всегда оказывалась в затруднительном положении, когда дело касалось Кэма?

— Я должна подумать, — сказала Холли. — Сейчас у меня нет на это сил, но я обещаю, что предупрежу вас, прежде чем расскажу что-либо шерифу.

Это было все, что Холли могла им пообещать.

Да, нынешнее положение Холли было незавидным. И сейчас она страшно злилась на бабушку, из-за которой в нем оказалась, столкнувшись с ее «тайным бизнесом».

Время шло. Перл каждый вечер была дома. Она кормила своих любимых коз, пекла разные вкусности и вообще вела себя прилично. Холли почувствовала огромное облегчение, когда бабушка согласилась пойти и поговорить с адвокатом о ее деле, по которому суд должен был вынести решение. Встреча с адвокатом была назначена через два дня.

Холли надеялась, что никаких других проблем больше не возникнет. Значит, Кэму совсем не обязательно знать о том, что произошло недавно вечером, и она решила сохранить все в тайне. Она сама все уладила, и довольно успешно. Она положила конец бабушкиному «производству», вывела из строя самогонный аппарат и распустила команду заговорщиц.

Холли также уничтожила остатки зелья, найденные ею на «месте преступления». Но с самогоном, который старушки успели продать, она уже не могла ничего поделать. И это беспокоило Холли. Но сегодня вечером ей не хотелось думать об этом.

Она была очень довольна собой, уверена, что все, в конце концов, будет хорошо.

— Пойдем на крыльцо. Звезды на небе такие красивые! Мне хочется просто посидеть и посмотреть на них вместе с тобой.

Ночь действительно была прекрасна. И даже безрадостные мысли Холли о Кэме казались ей сейчас очень далекими.

— Да, по-моему, мы вместе любовались звездами в последний раз, когда ты была еще ребенком, — сказала бабушка, появившись в двери с едва заметной улыбкой на лице. — Но думаю, любоваться звездным небом будет вдвойне приятнее с пирогом, который я только что испекла.

— Садись, я сейчас его принесу, — откликнулась Холли.

Да, хорошо, что она не стала ничего рассказывать Кэму о событиях прошлого вечера. Она сама прекрасно справилась с этой проблемой. Честно говоря, Кэму следует гордиться ею за то, что она сделала.

Кэм уже арестовал одиннадцать человек за пьянство и хулиганство, а до утра еще было далеко.

— Ничего мне не говорите. Дайте я угадаю. Это бутылка из погребов Перл Кейтс, я прав? — спросил он нарушителей спокойствия городка, которых привел в участок.

— Самогон что надо! Лучше не найти! — ответил Джед Брюстер. В данный момент такая рекомендация была не в пользу Перл.

По крайней мере, по мнению шерифа.

— Это точно, — добавил его брат Иона. — Перл знает толк в этом деле. Первоклассный самогон! Напиток для настоящих мужчин!

Некоторые из арестованных мужчин уже спали, другие пели, а Джед и Иона продолжали восхищаться талантами бабушки Перл и пытались убедить Кэма оставить старушку в покое и не мешать ей варить самый лучший в мире самогон. А что тут такого? Кому от этого плохо? — недоумевали эти двое.

Этих бы ребят на мое место, хотя бы на один вечер, думал Кэм.

Он потер виски, которые начинали ныть, вышел из участка и вновь отправился наводить порядок в крошечном городке Гринз-Холлоу. В эту минуту он был страшно зол на Перл Кейтс. Если бы сейчас она попалась ему под руку… Кэм за себя не ручался.

А Холли… Он думал, что мог рассчитывать на нее, мог доверять ей, а она обманула его.

А ведь он дал себе слово, что подобного с ним больше не произойдет. Никогда.

Что она могла сказать в свое оправдание?

Кэм даже не был уверен, что хочет слышать ее извинение. Он приехал сюда, в этот отдаленный городок Гринз-Холлоу, считая его единственным местом на земле, где жили разумные люди, надеясь найти здесь душевный покой и душевное здоровье. Но вместо всего этого он столкнулся с еще большим обманом.

Он сблизился с Холли, открылся ей и что же обнаружил? Что ей так же нельзя доверять, как и бывшему напарнику или его бывшей жене.

Черт возьми! Он сам во всем виноват.

Ведь сколько раз он предупреждал себя! Говорил себе, что нужно держаться подальше от этой женщины. Но несмотря на это, он ничего не мог с собой поделать. При виде Холли Кейтс сердце его начинало учащенно биться.

В течение еще шести часов, вплоть до самого рассвета, Кэм собирал по всей округе разбуянившихся хулиганов, напившихся зелья, сваренного Перл.

Из чего же эта женщина гнала самогон? Что в него добавляла?

А сколько ей удалось продать?

Работы у Кэма с этой проблемой хватит не на один день.

Арестовав еще несколько распоясавшихся пьяных молодцов, Кэм посадил их в патрульную машину и отвез в тюрьму, чтобы они проспались там вместе с ранее арестованными нарушителями порядка.

Кэм был уверен, что утром у всех этих незадачливых пьяниц будет страшно болеть голова. И они будут без конца извиняться перед шерифом.

Кэм предполагал, что и Холли придется извиниться перед ним за причастность к нарушению покоя и тишины в городе. За нарушение его собственного покоя, подумал Кэм.

Что касается извинений, то они ничего не будут значить.

Это будут просто пустые слова.

К утру новость об арестах, произведенных Кэмом, разнеслась по всему городу. Холли услышала ее от мисс Хати, позвонившей бабушке совсем рано.

Бабушка не хотела говорить об этом, но внучка потребовала рассказать все до мельчайших подробностей.

Подробности оказались не слишком приятными.

У Кэма была очень тяжелая ночь. По-видимому, половина жителей округи за время его дежурства угодила в тюрьму. И винить за это шериф собирался Холли.

По крайней мере за то, что она не была с ним честна.

Спустя некоторое время взволнованная Холли появилась в участке шерифа. Кэм, решив поберечь свои уши и не слышать цветастых выражений протрезвевших хулиганов, отпустил их всех к своим семьям, чтобы они дома пришли в себя. Но несмотря на то, что в участке сейчас был только Кэм, воздух там был все еще спертый.

В глубине души Кэм был даже доволен, когда Холли сморщила симпатичный носик, почувствовав неприятный запах.

Что же, она этого заслуживала.

А ее бабушка, Перл Кейтс, заслуживала еще худшего. Кэм надеялся, что судья накажет ее по заслугам.

И все же, несмотря ни на что, Кэм сочувствовал Холли и питал к ней симпатию.

Кэм распахнул еще несколько окон и вывел Холли на улицу, где дул легкий свежий ветерок и светило солнце. У входа, на небольшом кусочке земли цвели какие-то дикие цветы. Их аромат приятно контрастировал с запахом тюрьмы, в которой всю ночь находились пьяные мужчины.

— Спасибо, — сказала Холли, осторожно садясь на скамейку, стоявшую у входа в здание. Солнце в ее рыжих волосах блеснуло огнем. Глаза затуманились.

Кэм изо всех сил старался сохранить сердитый вид.

— Я знаю, ты винишь во всем меня, — сказала она робко, теребя складку на белых шортах.

Кэм бросил беглый взгляд на ее длинные загорелые ноги, на открытые босоножки и обратил внимание на красивый педикюр. Грудь под майкой с надписью «Далласские ковбои» вздымалась чаще обычного.

— А что бы ты думала, окажись на моем месте? Что ты ничего не знала? Что Перл невиновна? Что я сошел с ума, считая, что твоя милая очаровательная бабушка спаивает наш городок? Холли, мы с тобой заключили соглашение. Ты собиралась выяснить, чем занимается Перл, и сообщить мне. Мне казалось, что я могу на тебя положиться, что ты все сделаешь.

Холли ловила ртом воздух. Кэм отвел взгляд и стал смотреть на пушистую белку, искавшую в траве припрятанный орех.

— Я пыталась это выяснить. Но так и не смогла найти самогонный аппарат. По крайней мере, так было вначале. Потом… потом я нашла бабушкин рецепт, спрятанный в банке с мукой, и подумала, что она, возможно, не так уж и невинна, как говорит…

— Рецепт? — Глаза Кэма сверкнули. — Когда это было? Сколько времени прошло с тех пор? А когда ты собиралась мне об этом рассказать? Собиралась или нет? — Он внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты не собиралась говорить мне.

Холли отвела взгляд в сторону. Она не знала, что сделать, чтобы он понял причины ее молчания, чтобы понял, что она волновалась за бабушку, боялась, что та вновь окажется за решеткой.

Кэм злился. Глаза его блестели. Шея напряглась. Он резко провел рукой по волосам, выражая свое недовольство Холли, ее бабушкой и всей ситуацией в целом.

В этой форме он выглядит слишком официально, слишком строго, слишком «при исполнении», подумала Холли, глядя на Кэма. Его вид пугал ее. И сам Кэм ее тоже пугал.

— Я хотела рассказать тебе, Кэм, но… — Холли беспомощно развела руками.

— Я верил тебе, Холли. — Тон Кэма был холодным, безразличным, невыразительным.

Холли знала об отношении Кэма к доверию. Он ведь рассказывал ей о своем напарнике, о том, что произошло в Чикаго. Но сейчас, в Гринз-Холлоу, все было иначе.

По крайней мере, так виделось Холли.

— Кэм, речь идет не о доверии. Речь идет о верности. Моей верности бабушке Перл. Она моя бабушка. Мы с ней семья. Кроме нее, у меня больше никого нет. Я не могу допустить, чтобы она снова оказалась в тюрьме.

Кэм встал перед Холли.

— Значит, ты игнорируешь закон и объявляешь себя и судьей, и присяжными. Великолепно, Холли, просто великолепно. По-моему, тебе кажется, что ты не можешь мне доверять.

Он снова поправил волосы и повернулся к Холли спиной. Старался сдержать себя?

— Это не все, Кэм.

Пусть он и это узнает, решила Холли. Позднее ему все равно станет об этом известно, но тогда это может быть хуже для нее. И для бабушки. Конечно же, ей следовало рассказать ему об этом раньше, но…

Кэм повернулся и стал разглядывать ее лицо.

— Я слушаю тебя, Холли. Расскажи мне все.

— Когда мы были вместе… Я хочу сказать — ты и я… бабушка была все время занята какими-то своими делами, о которых ничего мне не говорила. Мне следовало бы догадаться, что что-то не так. Но ее занятость была мне на руку, потому что она не терзала меня вопросами — чем я занимаюсь и с кем провожу время.

На какое-то мгновение взгляд Кэма потеплел. Он, вероятно, вспомнил те несколько вечеров, проведенных с Холли. По крайней мере, она считала, что в их отношениях стало появляться что-то… особенное.

— Я ее выследила… Она со своими подружками-рукодельницами доставала самогонный аппарат из тайника…

— Я так и думал. Где это было? Где?..

Холли не узнавала стоящего перед ней мужчину. По крайней мере с этой стороны он был ей незнаком. Она абсолютно не понимала его.

— На заброшенном земельном владении Сэма Уилхелма, — ответила она, желая поскорее закончить этот разговор. Ей не понравился тон Кэма. Перед ней стоял блюститель закона.

— Уилхелм? — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Да, его земля находится рядом с бабушкиной, — объяснила Холли. — Сэм умер несколько лет назад. С тех пор там никто не живет.

— Продолжай.

Холли слабо вздохнула.

— Он был там… самогонный аппарат… под ветками деревьев. Они собрали разобранные части и сварили какое-то количество самогона. Тут вмешалась я. Аппаритик разобрала, бабок разогнала… Правда, сначала высказала все, что о них думаю.

Кэм приблизился к Холли.

— Но ты не позвонила мне, ничего не сказала даже после того, как все произошло? Я здесь шериф, а не ты, Холли… несмотря на все твои добрые намерения.

— Я не могла рассказать тебе, Кэм. Я люблю бабушку.

— Черт возьми, Холли! Я хочу знать их имена.

Но Холли дала и другое обещание… Подругам бабушки. Независимо от того, правильно она поступила или нет, понравится это Кэму или нет.

— Я не скажу этого, пока не поговорю с ними, Кэм. Я попрошу их прийти и самим все рассказать.

— Да, да… Именно так ты и поступишь. — Судя по его тону, он ей не верил. — Знаешь, я могу посадить тебя под замок за отказ сотрудничать с полицией, за сокрытие вещественного доказательства…

Холли поднялась.

— Тогда так и сделай, Кэм. Если тебе этого хочется, сделай это.

Черт бы побрал эту женщину! — подумал Кэм. Она стояла такая решительная, храбро глядя ему в глаза! Посадить ее под замок? Но это ничего не решит. Кэм знал это. Она лишь разозлится, так же как и Перл.

Если она отказывается говорить, значит, он от нее ничего не добьется.

— Отправляйся домой, Холли. Иди домой, пока я не передумал и не посадил тебя в камеру, а ключ не выбросил.

Кэм, отвернувшись от нее, вошел в здание полицейского участка. Холли продолжала стоять, глядя ему вслед.

Он был зол, слишком зол, чтобы продолжать сейчас с ней разговаривать.

Но Кэм не только злился. Ему было обидно и больно из-за ее предательства.

Он прошел к своему столу и тяжело опустился в кресло, стоявшее за ним. И вдруг он возненавидел эту работу. Ему захотелось больше никогда не видеть Холли Кейтс.

 

Глава десятая

— Самогоноварение?

Адвокат внимательно посмотрел на бабушку поверх очков, когда Холли закончила объяснять причину своего с бабушкой появления в его офисе. Ему с трудом удавалось сдерживать улыбку и выглядеть абсолютно серьезным человеком.

Холли тоже могла бы отнестись к этой истории с достаточной долей юмора, если бы… не принимала в ней непосредственного участия, если бы все это не имело отношения лично к ней.

— Таково обвинение, — ответила она, искоса взглянув на бабушку. Та чувствовала себя здесь очень неуютно. Ей не хотелось ничего объяснять адвокату и просить о помощи. Она вообще очень редко просила кого-либо о помощи, даже Холли.

Адвокат снял очки, долго задумчиво протирал их, потом надел.

— Не знал, что есть еще люди, умеющие в наши дни делать крепкие напитки, — сказал он, вглядываясь в бабушку Перл. — Мне казалось, что… старые мастера перевелись.

— Ошибаетесь, молодой человек. Старые мастера еще есть, и один из них перед вами. Не хочу хвастаться, но я делаю чертовски хороший напиток, — ответила бабушка.

— На твоем месте я не стала бы хвастаться своими достижениями, — прервала ее Холли многозначительно.

— Я никого не хотел обидеть, миссис Перл, — с уважением сказал адвокат Вард Буханан, мужчина средних лет с начинающей лысеть макушкой. — В свое время мой прадед тоже был мастером в этом деле, варил неплохой самогон. Я просто не знал, что еще сохранились самогонные аппараты в рабочем состоянии. Мне казалось, что увидеть их теперь можно только в музее.

Бабушка поглядывала на адвоката недоверчиво, с осторожностью. Она не была уверена, можно ли доверяться человеку, с которым познакомилась лишь несколько минут назад. Но у Варда Буханана были хорошие рекомендации, и Холли надеялась, что он расположит к себе бабушку и докажет ей, что на него можно положиться.

Холли и бабушка нуждались в его помощи. Особенно после того, как прошлой ночью покой города был не на шутку нарушен подвыпившими молодцами. А пили они как раз бабушкин самогон.

— Вы хотите сказать, что я такая древняя? Что мой самогонный аппарат должен быть в музее рядом со скелетом динозавра? — недовольно проворчала бабушка, нахмурив брови.

Вард Буханан наклонился над своим полированным письменным столом из клена и посмотрел в глаза своей клиентки.

— Миссис Перл, вполне вероятно, что вам придется поместить ваш аппарат в музее рядом со скелетом динозавра, учитывая вашу ситуацию. Итак, я предлагаю начать разработку плана вашей защиты.

Да, подумала Холли, им пора приниматься за дело. Со стороны Кэма им не следовало ожидать поддержки, добрых слов и уж тем более снисходительности.

Холодность, с которой он на днях разговаривал с Холли, ранила ее в самое сердце. Холли надеялась, что он поймет ее состояние, ее чувства, поймет, почему она пыталась защитить бабушку, почему не рассказала ему все, что знала. Она надеялась, хотя и знала его отношение к этой ситуации.

Но Кэм отстранился от нее. Резко, холодно. Холли причинили страшную боль злость, которую она увидела на его лице, и недоверие, которое прочла в его глазах. Холли надеялась, что Кэм хотя бы попытается посмотреть на ситуацию ее глазами, понять, что бабушка — родной, близкий ей человек. Она надеялась, что и для него понятие «семья» имеет важное значение. Но Кэм не позволил своим чувствам одержать над собой верх. Он запретил себе чувствовать и понимать. Он признавал только белый и черный цвета. Никаких полутонов.

Холли не одобряла поведение бабушки. Но знал ли об этом Кэм? Вряд ли. Бабушка нарушила закон, и ей, конечно же, придется поплатиться за это.

Холли и сама уже расплачивалась за содеянное.

Она потеряла Кэма, и эта потеря причинила ей гораздо большую боль, чем она могла предположить.

Она уже сожалела о своем приезде в Гринз-Холлоу. Но ведь у нее не было выбора.

Ей, однако, не следовало влюбляться в Кэма. Этого она могла бы избежать, памятуя о прошлых неприятностях.

Ее безрассудство лишь причинило ей боль, и помогать бабушке в таком состоянии Холли было гораздо тяжелее.

Консультация с адвокатом продолжалась еще полчаса. Вард Буханан задал бабушке еще несколько вопросов относительно ее дела и затем предложил им свой план, состоявший из четырех пунктов. Упор в защите делался на возраст, на то, что это был ее первый проступок, на уважении к ней со стороны горожан и на ее раскаяние.

— Как вы думаете, какое наказание ей грозит? — спросила Холли адвоката, когда тот закончил говорить. Ей понравился его план. В нем не было ни слова о старческом маразме или злостном неуважении к закону. План внушал доверие.

Буханан сплел пальцы.

— Слушание будет вести судья Макбейн. Надеюсь, он примет во внимание нашу просьбу. — Адвокат повернулся к своей клиентке: — Я бы посоветовал вам не напоминать судье Макбейну, что вы знаете его с пеленок.

Бабушка фыркнула, собираясь что-то сказать, но тут же передумала и закрыла рот.

Кэм перебирал документы, лежавшие у него на столе, не вникая в их содержание и не имея никакого желания работать над ними. Сейчас он хотел только одного — вернуться во времени на неделю назад и повести себя с Холли совершенно иначе.

Ему хотелось, чтобы все было по-другому. Но как? Он этого не знал. Что сделано, то сделано. И Кэм больше не мог Холли верить.

Вера для него значила очень много. Она была для него абсолютно всем.

Холли ведь тоже знала это. Они говорили об этом за ужином в Юреке, не так ли? Сколько же ей было известно в тот момент обо всей этой истории с самогонным аппаратом? Почему она ничего не сказала ему?

Кэму было больно и обидно. От этого он целыми днями был раздражен, не находя себе места, а ночью не мог сомкнуть глаз. Нет, признался себе Кэм, заснуть он не мог вовсе не от боли и обиды. Ему не хватало Холли. Он просто страдал по ней. Вот почему он не спал ночами.

Да, в какой-то момент он потерял бдительность и позволил Холли овладеть его сердцем. Кэм потер лоб, проклиная постоянную головную боль, которая изматывала его вот уже целую неделю. Он проклинал свою собственную глупость, себя за то, что чуть было не влюбился… Чуть было не влюбился? Нет, нет, это совсем не так. Дело в том, что он именно ВЛЮБИЛСЯ в Холли.

И сейчас Кэму нужно было решить одну-единственную проблему: как выбраться из этого положения? Что нужно было сделать, чтобы забыть эту женщину, забыть, что она для него значила, забыть ее милую улыбку и то, как она нежилась в его объятиях? Но ее полные страсти поцелуи забыть было невозможно.

О, черт! Он собрал все бумаги, лежавшие перед ним на столе, и бросил их в ящик стола.

Кэм услышал, как открылась дверь его офиса, поднял глаза, радуясь возможности отвлечься от навязчивых мыслей. Но радость его была недолгой, так как он увидел пять парадно одетых пожилых дам, вошедших в кабинет и остановившихся у порога.

Мисс Хати, хозяйка почты, возглавляла группу. Она прошла вперед, за ней все остальные.

— Леди… — Кэм кивнул, приветствуя женщин и предчувствуя что-то неладное. — Чем могу помочь?

Все пятеро молча переглянулись, и наконец заговорила Хати.

— Мы пришли к вам с добровольным признанием.

Так он и думал!

Этого ему только не хватало!

Кэм перевел взгляд с Хати на ее приятельниц и посмотрел на каждую в отдельности.

— Все?

— Да, все, — ответили они хором, будто репетировали этот ответ несколько последних вечеров подряд.

Кора Джеймс вытянула вперед руки.

— Если хотите, шериф, можете надеть на нас наручники.

— Да, — согласились остальные.

Кэм посмотрел на пять пар гордо вытянутых, но дрожащих рук. Где эти хрупкие старушки взяли силы, чтобы тащить самогонный аппарат по холмистой местности? — спросил он себя.

Холли! Он был уверен: это ее рук дело. Она ведь сказала ему, что поговорит с этими женщинами. Так поэтому они здесь?

Кэм заскрежетал зубами. Он хотел только одного: пойти домой и утопить свои горести в банке холодного пива. Ему хотелось забыть, как Холли выглядела в лунном свете, забыть ее загадочную улыбку и ее мягкую, как бархат, кожу.

— Мы намерены быть рядом с Перл во время заседания суда, — сказала Хати. — Мы все виновны в равной степени, как и она, так что можете завести на нас дело и арестовать, шериф.

Завести дело, арестовать? Да, старушки явно насмотрелись детективов по телевизору, подумал Кэм. Что же касается того, что они все в равной степени виновны… Они, вероятно, все участвовали в этом так называемом бизнесе, но лидером была Перл. В этом не было сомнения. Это был ЕЕ рецепт. ЕЕ самогонный аппарат.

Кэм совершенно не желал выяснять степень вины каждой из женщин. Сейчас он уже даже сожалел, что арестовал Перл Кейтс. Лучше бы он этого никогда не делал!

— Уже поздно, леди, почему бы вам не прийти сюда завтра, — спокойно предложил Кэм. Может быть, к завтрашнему дню он сможет разобраться, что делать с этими старушенциями.

— О, нет, — закричали женщины.

— Мы хотим, чтобы нас арестовали, — настаивала мисс Хати.

Кэм запустил руку в волосы. Видно, ему никогда не стать «Почетным гражданином города»! Что же делать?

— О'кей, леди. Вы все под арестом. — Он прокашлялся. — И освобождены по причине явки с повинной. Но… оставайтесь в городе. Никуда не уезжайте.

Как будто эти божьи одуванчики могли уехать из города дальше, чем на тридцать миль!

— А вы разве не собираетесь снять отпечатки наших пальцев? — спросила Кора, видимо, не вполне удовлетворенная тем, что с ними обходились в полицейском участке не совсем так, как она это видела в кино.

Кэм потер подбородок. Рабочий день закончился, и ему хотелось пойти домой.

— У вас, леди, есть какие-либо претензии?

Женщины, пошептавшись друг с другом, покачали головами.

— Хорошо. Тогда мы можем отказаться от этой процедуры и не снимать отпечатки ваших пальцев. — Кэм очень надеялся, что старушки не станут настаивать на том, чтобы сделать их фотографии в профиль и фас.

Они не настаивали.

— Мы свободны? Можем идти? — спросила Хати, явно разочарованная тем, что все закончилось и ей будет нечего больше рассказать своим правнукам.

— Все, мои дорогие. — Кэм поднялся и проводил посетительниц до двери.

Когда они, наконец, исчезли в ночной темноте, Кэм с облегчением вздохнул. По крайней мере, этот вечер отвлек его от мыслей о Холли. Хотя и на время.

Кэм мечтал о том, что когда-нибудь, когда вся эта история закончится, он возьмет большой отпуск и отправится в какое-нибудь экзотическое место.

Туда, где он сможет не думать о Холли.

В течение последней недели Холли старалась не выезжать в город, чтобы случайно не встретиться с Кэмом. Холли постоянно вспоминала его, такого красивого, такого привлекательного в форме шерифа. Однако сегодня бабушка настояла на выполнении ее поручений, и поездки в город было не избежать.

Когда Холли предложила поехать в другой городок, Харрисон, бабушка рассердилась.

— Это ведь на другом краю света! Я-то с тобой, девочка моя? В последнее время ты даже из дома никуда не выходишь, будто тебя приклеили к этому месту. — Она, сощурив глаза, посмотрела на внучку. — Все дело в шерифе, да? Ты избегаешь его и… все из-за меня.

Бабушка находилась в подавленном настроении со времени их встречи с адвокатом, так как была убеждена, что ее «дело о самогоноварении» перевернуло всю их с Холли жизнь. Холли хотелось, чтобы бабушка перестала быть своенравной и капризной, чтобы вела себя подобающим образом. Но в то же время Холли, как это ни странно, обнаружила, что скучает по прежней бабушке. Этой женщине было несвойственно винить себя, быть мрачной и хандрить. И уж совсем было лишним, чтобы бабушка, кроме всего прочего, считала себя виновницей ухудшения ее отношений с Кэмом.

— Нет, бабуля, Кэм и я слишком сблизились. В этом моя вина, — сказала Холли. — Ты ведь предупреждала меня, говорила, что мне лучше держаться подальше от здешних мужчин. Кэм и я слишком… разные, но я этого прежде не понимала. Случившееся с нами не имеет к тебе никакого отношения.

Правда, проблема, возникшая в отношениях Холли и Кэма, по мнению Холли, была глубокой и серьезной. Пришло время решить наконец, что они с Кэмом за люди и чего они хотят от этой жизни.

Холли хотела быть рядом с мужчиной, который понимал бы, насколько для нее важна семья, который был бы всегда готов прийти на помощь и не сбежал бы в трудную минуту, как это сделал Томми Ламонт. Она мечтала быть с мужчиной, у которого было бы желание стать мужем и отцом, который желал бы иметь детей, хотел бы любить, который не стал бы скрывать своих чувств и, главное, умел бы прощать.

Но Кэм никогда не будет таким человеком, как бы ей этого ни хотелось.

— Насколько серьезны твои отношения с Кэмом Осборном? — Бабушка явно проявляла заинтересованность состоянием Холли.

Достаточно серьезны, если разбили ее сердце, подумала Холли. Серьезны до такой степени, что она не была уверена, сможет ли оправиться после всей этой истории.

— Послушай, бабушка, не волнуйся за меня. Я сильная, не забывай. Вся в тебя.

Взгляд, которым бабушка окинула внучку, не выражал уверенности в силе и твердости Холли. Сейчас она бабушке таковой не казалась.

Холли с бабушкой поехали в Гринз-Холлоу за покупками. Оказавшись в городе, Холли все время высматривала Кэма, но его нигде не было. Что же она чувствовала, не видя его? Облегчение или разочарование? Холли трудно было разобраться в своих чувствах.

Оставив бабушку, обсуждавшую стоимость жареного цыпленка с хозяином магазина, Холли вышла на улицу, чтобы подождать ее и почитать журнал, который она только что купила. Холли успела пролистать журнал до половины, когда увидела Кэма, выходившего из здания полицейского участка.

Он тоже увидел ее и остановился на секунду в сомнении, будто решал, что же ему теперь делать. Холли не могла броситься назад в магазин, хотя именно этого ей сейчас очень хотелось. Вероятно, и Кэм уже не мог никуда скрыться, поэтому он направился прямо через дорогу к Холли.

Сердце Холли бешено забилось, а взмокшие ладони тут же прилипли к журналу. Как только закончится слушание дела бабушки в суде, она без промедления сбежит из этого города.

Кэм выглядел уставшим и понурым. Так показалось Холли, когда он приблизился к ней. Он много работал? На его лице не было привычной улыбки. Неужели у него даже не было сил улыбнуться? Но его темные и грустные глаза уже не были такими холодными, как в день их малоприятного разговора. Кэм пристально посмотрел в глаза Холли, как будто хотел что-то прочитать в них, что-то о ней.

— Привет, Холли, — прохладно сказал Кэм.

— Привет, Кэм. — Холли не знала, что еще ответить. Она вдруг поняла, что не знает, что сказать этому человеку, с которым еще совсем недавно могла говорить совершенно непринужденно.

— Как Перл? — спросил он.

— Все в порядке. Мы… На днях она виделась с адвокатом Вардом Бухананом. Спасибо, что порекомендовал его нам. Он нам понравился. По-моему, он знает свое дело.

Разговор не получался и был каким-то чопорным. Холли чувствовала себя очень неловко.

— Мисс Хати и ее приятельницы на днях нанесли мне визит, — сказал он. — Думаю, это твоих рук дело.

— Моих рук дело?

На лице Холли появилось некоторое смущение, но Кэм хорошо знал, что не стоит верить в ее невиновность. Все это напускное. Нет, он ей больше не поверит.

— Да, — продолжил он, — они хотели, чтобы я арестовал их, надел на них наручники, даже потребовали, чтобы я снял отпечатки их пальцев.

Холли широко открыла глаза, а на губах промелькнула улыбка. Нет, нет, Кэм не ошибся. Он видел эту улыбку. Неужели ей казалось это смешным? Ну что же, у Кэма было другое мнение на этот счет.

— Кэм, я не имею ко всей этой истории никакого отношения. Я сказала тебе, что поговорю с этими женщинами, что я и сделала. Я предложила им встретиться с адвокатом Бухананом или с кем-то еще в случае, если против них будут выдвинуты обвинения… — Она остановилась. — Ты… Ты ведь не арестовал их? Правда?

Кэм скрестил руки на груди.

— Они настаивали.

— Кэм!

— Не волнуйся. Я не надел на них наручники, не посадил в камеру или что-то в этом роде… Я отпустил их…

Холли продолжала смотреть на Кэма обеспокоенными глазами. Этот взгляд ему был знаком. Взгляд, который говорил ему, что он настоящее чудовище. Да, да, чудовище.

— Эти женщины полны решимости до конца поддерживать Перл. Они верны ей, — сказал он.

— Да, Кэм… Может быть… Вероятно, и я испытывала к бабушке то же самое чувство, когда сохранила в тайне ее рецепт и не стала доносить…

Кэм кивнул.

— Наверное, и я требовал от тебя слишком многого.

Он пристально разглядывал ее, будто пытался решить для себя что-то очень важное. Неужели, думала Холли, сохранить верность — это плохо?

Или она совершила нечто предосудительное?

Кэм вдруг посмотрел на часы.

— Я опаздываю. Спешу на тренировку бейсбольной команды.

Разговор закончился. Кэм повернулся, чтобы уйти, и Холли увидела, как он направился в сторону спортивной площадки, расположенной неподалеку. Там уже играла группа мальчишек, в нетерпении ожидавших своего опытного тренера. Холли была уверена, что ребята обожают Кэма, который щедро делился с ними своими знаниями и опытом.

У Кэма вообще было много хорошего. Он искренне любил этот небольшой городок. Он отдавал всего себя горожанам, и особенно детям. Он тренировал бейсбольную команду, учил ребят рыбачить, беспокоился об их образовании в школе. Но когда дело доходило до его личной жизни, семьи, собственных детей… Он, казалось, ничего этого не хотел.

Взглянув на Кэма в последний раз и глубоко вздохнув, Холли уткнулась в журнал, но не видела ни одной буквы на странице. Ее глаза были полны слез.

— Ты говорила с этим человеком, — сказала бабушка на обратном пути домой, который казался Холли бесконечно долгим.

Она ожидала подобного разговора, потому что на протяжении вот уже нескольких миль чувствовала на себе пристальный взгляд бабушки.

— Мы… мы поговорили. Разговором я бы это не назвала. Так… Перебросились парой слов…

— Я так не думаю.

— Бабушка, пожалуйста… Со мной все в порядке.

— По твоему виду не скажешь.

Теперь она не отстанет, подумала Холли. Но бабушка, как ни странно, притихла и молчала всю оставшуюся дорогу, за что Холли была ей очень благодарна.

Вечером Холли мыла посуду после ужина, а бабушка отдыхала в своем любимом кресле-качалке.

— Ты хорошая внучка, Холли, — сказала Перл, когда девушка убрала в шкаф последнюю вымытую тарелку и повесила на крючок вышитое посудное полотенце.

Холли с теплотой посмотрела на бабушку. Всю свою жизнь она любила это живое милое лицо. Эти худые руки обнимали Холли, когда она была еще совсем ребенком. В этих теплых объятиях Холли чувствовала себя в безопасности. Бабушка совершенно не была похожа на нарушителя спокойствия.

— Я всего лишь вымыла несколько тарелок.

Взгляд бабушки застыл на лице Холли.

— Я говорю не о тарелках. Я говорю обо всем, что ты для меня сделала, Холли. Иногда я ворчу, злюсь, чем-то недовольна, но я тебе очень благодарна за все.

— О, бабушка! — Холли подошла и обняла ее. — Я делаю это, потому что люблю тебя.

— Я знаю, моя милая, — ответила бабушка, обнимая внучку, потом отстранилась от Холли и еще раз пристально посмотрела на нее. — Это из-за меня в городе такой тарарам!

Холли слегка улыбнулась.

— Всего лишь некоторое беспокойство, бабушка. Я беспокоюсь за свою любимою бабулю, которая мне очень дорога.

Но этот ответ, кажется, не удовлетворил бабушку. Она продолжала смотреть на Холли.

— А Кэм Осборн? — спросила она. — Это ведь я стала причиной твоей печали. Это из-за меня твои отношения с ним разладились. И не говори, что я ни в чем не виновата. Я видела тебя с ним сегодня. Я не слышала, о чем вы говорили, но я и не должна была этого слышать. Я видела, как вы смотрели друг на друга. Ваши взгляды были красноречивее любых слов.

Холли опустила руки, лежавшие у бабушки на плечах. И она думала, что может скрыть свои чувства от этой умудренной жизнью женщины? Бабушка видела абсолютно все. Но на этот раз она сунула свой нос куда не следует.

— Бабушка, я уже говорила тебе: в том, что у меня произошло с Кэмом, виновата только я сама. Эта проблема к тебе не имеет никакого отношения.

— Все равно, это из-за меня все пошло наперекосяк.

Кэм услышал тарахтенье старенькой «керосинки» Перл задолго до того, как она, торопясь, вошла в дверь его офиса. Интересно, подумал он, что понадобилось этой старой грымзе? Отложив в сторону бумаги, Кэм предложил Перл сесть.

Она отказалась.

— Я ненадолго, шериф. Я пришла сказать, что не держу на вас зла. Я понимаю, что вы всего-навсего исполняли долг, соблюдали закон. И это заслуживает уважения, насколько я понимаю. В конце концов, вы здесь шериф.

Кэм в некотором удивлении откинулся на спинку кресла. Он мог ожидать от нее любых угроз, но никак не предложения о перемирии.

— Спасибо, Перл.

— Извините меня и за все те обидные слова, которые я сказала в ваш адрес. Вы хороший человек, Кэм Осборн. Умеете ладить со здешними ребятами. Это все видят.

— Спасибо, Перл. Слышать это из ваших уст особенно приятно.

Кэм говорил это совершенно откровенно. Ему всегда нравилась эта старушка. Да, ее дело будут слушать в суде, и Холли придется сильно поволноваться. В этом не было сомнения. Но Перл не хотела причинять никому зла.

— Я не знаю, что произошло между вами и моей Холли. Девочка отказывается говорить на эту тему. Но она решительно настроена уехать отсюда и забрать меня с собой, как только мое дело будет улажено. И если она этого по-настоящему хочет, я не буду ей препятствовать. Я поеду с ней. Моя Холли очень хороший человек.

Кэм не мог ничего сказать в ответ. Ему показалось, что сердце его рухнуло куда-то вниз. Он не мог ни дышать, ни говорить.

Холли собралась уезжать, а Перл прекратила сопротивляться и согласилась поехать с ней. Значит, Холли здесь больше ничего не держит.

Кэм никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным, таким подавленным.

Когда Кэм пришел в себя, Перл была уже на пороге. Она пробормотала ему что-то на прощание, но он не понял что.

Сейчас он ясно понимал лишь одно: жизнь его рушится и он сам тому виной.

 

Глава одиннадцатая

Правильно говорят: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем».

Почему человек, только потеряв что-то, понимает, что потерял самое дорогое, самое желанное?

Кэм потерял Холли. Потерял по-настоящему.

Очень скоро она уедет отсюда. Бабушка уедет вместе с ней. Холли здесь больше ничто не держало. Причин вернуться в Гринз-Холлоу тоже не было. Без Холли этот небольшой городок потеряет свою привлекательность.

С еще большей грустью Кэм думал о своей жизни, которая с отъездом Холли станет бесцветной, безрадостной и однообразной.

А все потому, что он сам оказался упрямым идиотом. Он судил всю эту историю со своей колокольни, думая только о себе и совершенно не думая о Холли, о ее переживаниях и волнении.

Кэм чувствовал, что ему необходимо поговорить с Холли, извиниться, пока не поздно.

Он не слишком надеялся, что сможет убедить ее остаться в этом городке. С самого начала она дала ему ясно понять, что вернется в Форт-Уорт, к своей работе в школе, где созданы все условия для работы учителя и занятий учеников. И все же Кэм надеялся уговорить Холли остаться работать в здешней школе, чтобы и у местных ребят появилась возможность учиться.

Кэм надеялся также уговорить Холли выйти за него замуж. Но не думал, что она согласится.

Вечером Кэм, приведя себя в порядок, раз сорок повторил перед зеркалом свое извинение, потом надел брюки, красивую рубашку и отправился к Холли.

Небольшой дом Перл, стоявший рядом с лесом, в темноте казался ярким маяком. Казалось, в этом доме тебя обогреют и защитят. Неужели Перл действительно согласилась переехать в Форт-Уорт? Неужели она сможет расстаться с местом, где прожила семьдесят девять лет?

Да, подумал Кем, Перл, несомненно, решится на такой шаг, если этого хочет Холли. Сегодня днем Перл именно так ему и сказала.

Выйдя из джипа, Кэм почувствовал, как взмокли его ладони.

Переезжая в Гринз-Холлоу из Чикаго, он хотел лишь одиночества. Теперь же все было иначе. Думая об отъезде Холли, он понимал, что просто не сможет больше жить один.

Кэм постучал, и дверь открыла Холли. Свет из комнаты освещал ее из-за спины, очерчивая ее стройную фигуру, облако рыжих волос и хрупкие плечи. Ни по выражению ее лица, ни по ее взгляду Кэм не мог понять — рада она ему или хочет, чтобы он ушел. Она молча смотрела на него. Слава Богу! — подумал Кэм, с облегчением вздохнув, она его не прогнала.

— Холли… — с трудом выдавил он из себя. — Мы можем поговорить?

Как же он смог допустить, что она была готова уйти из его жизни? Но если она хочет уехать в Форт-Уорт и жить там… Если она действительно этого хочет…

Он не может позволить себе думать об этом.

Холли вышла на крыльцо, освещенное лунным светом, и села на один из стульев. Кэм прислонился к перилам.

На Холли были белые джинсы и облегающий грудь топ бледно-персикового цвета. Этот оттенок вместе с отблеском луны придавал ее лицу особую нежность. Холли в ожидании смотрела на Кэма широко открытыми зелеными глазами.

От этого взгляда он тут же забыл все заученные извинения. Он не находил слов, не знал, что сказать. Он хотел только одного: чтобы она знала, что он дурак.

— Я пришел сказать, что был неправ. Мне следовало бы посмотреть на все твоими глазами. Я слишком много от тебя требовал, Холли, требовал невозможного. Я не должен был так поступать.

— Извинение принимается, — тихо и нежно сказала Холли. — Я не собиралась ничего скрывать от тебя. Ничего. Правда. Я думала, что смогу справиться со всем сама. Но потом… Когда эти алкаши попали к тебе в тюрьму, я поняла, что совершила ошибку. Я ведь могла предотвратить это происшествие.

— Думаю, нам нужно забыть ту злосчастную ночь. Она позади. Все ее пережили. Нарушители порядка понесли заслуженное наказание: мучительно приходили в себя после пьянки. Едва ли они захотят пережить подобное еще раз.

Холли улыбнулась.

— Бабушкино «предприятие» закрыто.

Кэм долго смотрел на Холли, думая, какая она красивая, какая нежная, какая… манящая.

— Перл повезло: у нее есть ты. Ты, которая сражается и защищает ее изо всех сил, которая верна ей сверх всякой меры.

Кэм теперь ясно понимал, что именно это ему нравилось в этой женщине. Интересно, стала бы она так же сражаться и защищать его?

— Кэм, бабушка согласилась уехать со мной после слушания ее дела в суде при условии, если судья разрешит ей отъезд.

Внутри у Кэма все перевернулось, как это было уже сегодня, когда Перл сообщила ему эту новость.

— В таком случае я хотел бы, чтобы судья отказал ей в отъезде из округа.

Бровь Холли взметнулась вверх от удивления.

— Тогда бы и ты не уехала, а осталась здесь, — добавил Кэм.

— Кэм, у меня начинается учебный год. К тому же смена обстановки пойдет на пользу бабушке.

Но ему от этого никакой пользы не будет. Как, впрочем, и Перл. Он был в этом уверен. Что же касается Холли, то Кэму очень хотелось, чтобы она была счастлива в этом небольшом городке. Как было бы хорошо, если бы именно он сделал ее счастливой!

— Холли, учительница нужна и здесь, — сказал он. — Подумай над этим.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами, с любопытством и удивлением, потом взглянула на руки и положила их на колени.

— Я не могу здесь остаться, — сказала она так тихо, что Кэм едва слышал ее. — Я должна отсюда уехать, как ты когда-то уехал из Чикаго, Кэм.

— Что ты имеешь в виду?

Холли поднялась, подошла к самому краю крыльца и обхватила себя руками, будто теплой ночью ей стало вдруг холодно.

— Однажды в этом городе мне уже пришлось пережить обиду и разочарование. Как-то летом я приехала в гости к бабушке Перл и влюбилась. Тогда мне казалось, что это была любовь. — Холли глубоко вздохнула. — Мне было семнадцать лет, ему девятнадцать. Когда… когда я поняла, что беременна, я наивно подумала, что мы поженимся. Я… не сомневалась, что хочу иметь детей. Много детей.

— Что же случилось, Холли?

— Он не разделил со мной мои мечты. У него было другое мнение на этот счет. Я… я уехала отсюда и… — Ее голос надломился. — Я потеряла ребенка.

Кэм подошел и обнял Холли, шепча ей нежные и ласковые слова. Сейчас ему было все равно, какие именно. Главное — ему хотелось, чтобы Холли поняла, что она не одинока, что он рядом с ней и переживает за нее.

Постепенно Холли успокоилась, перестала плакать и лишь продолжала сопеть.

— Это было давно. Но, вернувшись сюда…

Теперь Кэм окончательно понял, что ей не хотелось здесь оставаться. Гринз-Холлоу был всего-навсего городом, а город не может причинять боль. Не Холли-то смотрела на этот город совсем другими глазами, у нее к нему было свое особое отношение. Нет, она здесь не останется.

— Спасибо, что ты мне это рассказала.

Холли попыталась смахнуть слезы, но у нее ничего не получилось.

— Мне кажется, нам обоим досталось в этой жизни, — сказала она с горечью.

— Да…

Кэм крепче прижал к себе Холли и осторожно коснулся губами ее губ.

— Вот почему ты стала учительницей, да? — спросил он. Холли любила детей, но не смогла иметь своего собственного ребенка, которого ей так хотелось.

— Мы все находим способы компенсации наших потерь, — прошептала Холли, кивнув.

Вскоре и Кэму придется пережить потерю. Он потеряет Холли, женщину, которая стала значить для него гораздо больше, чем сама жизнь.

Он наклонил голову и вновь поцеловал ее. На этот раз по-настоящему, боясь, что целует ее в последний раз, стараясь запомнить необыкновенный вкус ее губ.

Холли была податливой и нежной, такой же ласковой, как и окутывавшая их ночь. Кэм хотел, чтобы поцелуй этот никогда не кончался.

Но Холли скоро уедет. Она этого хотела. Кэм не мог сделать ей предложение, попросить ее остаться и выйти за него замуж. Что, если и он разобьет ее мечты? Что тогда? Он этого не вынесет.

Неожиданно Кэму показалось, что он услышал, как открылась дверь и прокашлялась Перл. Потом дверь снова закрылась.

Холли медленно, нехотя отстранилась от Кэма.

— Думаю, это была бабушка, — сказала она.

— Она пошла за ружьем?

Кэм увидел грустную улыбку Холли.

— Мне будет не хватать тебя, Кэм Осборн.

А что же тогда говорить Кэму? Ведь он знал, что просто не сможет жить без Холли.

Холли думала только о бабушке Перл и о том, как она предстанет перед судьей Макбейном. У Холли не было времени думать о Кэме и их вчерашнем разговоре, о том, как сильно ей будет недоставать его в Форт-Уорте.

Она чувствовала, что он всем сердцем желал оставить ее в Гринз-Холлоу. Но разве это было возможно? Этот город всколыхнул в ней слишком много горестных воспоминаний. И Кэм это понял. Он не хотел жениться, не хотел иметь детей. Во время их разговора вчера вечером с его стороны не было и намека на предложение о женитьбе. Он лишь извинялся и умолял ее остаться и открыть школу. Конечно же, это благородная мысль. Но не надо забывать, что и в Форт-Уорте у Холли были ученики, которых она не могла бросить.

Бабушка поедет с ней, если судья будет снисходителен.

Холли очень волновалась по поводу слушания в суде, боялась, что ее бойкая бабушка скажет что-нибудь не то, тогда как ей необходимо было предстать перед судьей спокойной, уравновешенной, вежливой, а главное — кающейся. Ей не следует говорить судье, что она знала его с пеленок. Не следует говорить, что ее «напиток» — лучшее лекарство от всех болезней. Судье все это может очень сильно не понравиться.

Сейчас все мысли Холли были только о бабушке. Ее собственные чувства, заботы и проблемы отошли на второй план. Холли просто не имела права отвлекаться на что-то другое до тех пор, пока не закончится слушание.

Кэм сидел в зале заседаний суда на местах, отведенных для свидетелей. Да, он был главным свидетелем по этому делу, не считая еще двух человек, которых на случай необходимости приберег для себя адвокат Вард Буханан. Эти люди были готовы заявить, что Перл Кейтс добропорядочная женщина и настоящая находка для их городка.

Кэм как должностное лицо, арестовавшее Перл, был обязан предоставить судье детали ареста и обвинения, выдвинутого против подсудимой. Ему совсем не хотелось этого делать, несмотря на то, что налицо было нарушение закона.

Услышав, как открылась дверь зала заседаний, Кэм поднял глаза. Пришла Перл в сопровождении Холли, которая явно была настроена на битву, и пятерых своих соучастниц, также настроенных решительно. Только у одной Перл был пораженческий вид. Она как-то пообмякла, в ней не было злости и напористости. Кэму это показалось плохим признаком.

За те два года, которые он прожил в этом городке, ему еще ни разу не доводилось видеть Перл в подобном состоянии. Что произошло? Неужели она испугалась судьи? Кэм усмехнулся. Этой женщине все нипочем. Она может встретиться даже с медведем и то не испугается.

Кэм был готов биться об заклад: уныние Перл было вызвано одной-единственной причиной — намерением Холли увезти ее в Форт-Уорт и лишить ее мира, частью которого она была, который она любила и знала.

Неужели Холли не понимала, что делает со своей бабушкой? Кроме того, если она уедет отсюда с ней, то разобьет два любящих ее сердца: Перл и ЕГО — Кэма.

Но ведь Кэм почти ничего не сделал, чтобы предотвратить этот шаг.

Да, он предлагал Холли остаться и открыть школу, но он никак не решался сказать ей о своей любви.

Что с тобой, Кэм? — спрашивал он себя. Боишься связать себя обязательствами? Боишься снова поверить человеку? Боишься риска?

Кэму не хотелось совершать ошибку во второй раз. Он опасался, что любовь будет недолгой, а когда она пройдет, то, как и в первый раз, причинит ему огромную боль. Да, он понимал, что Холли не Элиза. Она совсем другая. И ей можно было доверять, ведь она вовсе не предала Кэма в случае с Перл. Она сделала лишь то, что должна была сделать: защитила свою бабушку.

Да, именно поэтому Кэм любил Холли, поэтому он хотел ее, поэтому он не мог допустить, чтобы она уехала.

Объявили начало заседания. В зале появился судья Уилсон Макбейн. Кроме дела Перл, в суде рассматривалось еще три или четыре дела. Но они были не столь существенными, и участия шерифа в них не требовалось. Кэм был доволен, так как все равно мог всецело сосредоточиться только на деле Перл Кейтс.

Холли не могла скрыть своего беспокойства. Кэм видел, как она ерзала на стуле, с волнением глядя на судью, читавшего какие-то документы. Рядом с ней сидела Перл. Молчаливая, готовая все выдержать, крепко державшая себя в руках, не похожая сама на себя.

Наконец удар молотка возвестил о начале слушания их дела. Судья назвал главных действующих лиц и попросил Кэма выступить первым. Шериф заявил, что обвинения, выдвинутые судом против Перл Кейтс, точны. Да, на территории земельного владения Перл Кейтс он обнаружил самогонный аппарат в полной исправности и рабочем состоянии. Более того, аппаратом недавно пользовались. Да, вместе с аппаратом он забрал и весь произведенный самогон в качестве вещественного доказательства.

Судья попросил предоставить ему доказательство, о котором шла речь. Понюхав содержимое одной из бутылок, он, прищурившись, посмотрел на обвиняемую.

— Что скажете в свою защиту, Перл?

Бабушка не стала ждать, когда адвокат выступит от ее имени.

— Виновата, Ваша честь.

— Понятно. А как насчет самогонного аппарата? Он ваш?

— Да, сэр, — тихо ответила Перл.

Кэм заерзал на стуле, почувствовав некоторую неловкость от ответа этой совершенно преобразившейся женщины. Даже Холли, по-видимому, было не по себе от подобных ответов.

— А где же сейчас вышеупомянутый агрегат? — спросил Макбейн.

— Он разобран, Ваша честь, — ответила, не выдержав, Холли. — И сейчас находится под замком в багажнике моей машины.

Судья с любопытством посмотрел на Холли.

— Надеюсь, он больше не будет запущен в действие. Вы отвечаете за это?

Холли кивнула.

— Да, Ваша честь. Я также возьму на себя полную ответственность за свою бабушку, если вы, Ваша честь, будете к ней снисходительны. Я хотела бы забрать ее с собой в Форт-Уорт.

Не успел Макбейн ответить, как бабушка тут же сказала:

— Не поеду.

Кэм чуть было не закричал от радости. Ему захотелось обнять ее и крепко поцеловать в морщинистую щеку.

— Извини, Холли, — сказала она. — Я знаю, что ты хочешь, но я останусь здесь. Спасибо. — Она повернулась к судье. — А теперь выносите свой приговор.

И тут началось нечто невообразимое. Заговорили все разом: Холли упрямо твердила, что переезд бабушки в Форт-Уорт — дело решенное, адвокат заявил о своем желании поговорить с клиентом, пять чопорных, но очень шумных леди направились к судье с требованием наказать их вместе с Перл. А судья все это время стучал молотком, пытаясь установить тишину и порядок в зале суда.

— Мои милые крошки, — сказала бабушка, когда к ней подошли Джордж и Миртл, чтобы посмотреть, что она принесла им на обед. — Холли, дай Миртл печенья, — приказала она. — Сливочное ее любимое.

Холли улыбнулась, увидев, как бабушка (которая, выйдя из зала суда, стала прежней Перл) ласкала своих коз, поглаживая им бороды.

— Перл не оставит вас, — говорила она им, — тюрьма не для нее. И в Техас она не поедет. Я останусь здесь, с вами.

Она говорила правду. Судья отпустил бабушку Перл с условием, что она больше никогда не станет варить самогон. Он строго предупредил ее, что если она или кто-либо из ее приятельниц хотя бы еще раз появится перед ним в суде, то им не поздоровится. Никаких вопросов он уже задавать не будет.

Холли была довольна решением судьи, но никак не отказом бабушки поехать с ней в Форт-Уорт. Но достаточно было взглянуть на расправленные плечи бабушки, чтобы понять, что спор неуместен.

Да, Кэм оказался прав, подумала Холли. Она не сможет увезти Перл из ее дома.

Холли угостила коз печеньем, а бабушка положила им в миски остатки жаркого. Вскоре обе козы с жадностью поедали свой обед, а бабушка вытирала руки о старенький фартук.

Холли, конечно же, будет скучать по бабушке в Форт-Уорте. Несомненно, она будет часто навещать ее, приезжать в Гринз-Холлоу, чтобы удостовериться, что у бабушки все в порядке.

А это значит, что Холли будет видеться и с Кэмом. С этим ничего не поделать!

Кэм. Сегодня в суде он действительно помог, давая показания в качестве свидетеля.

Заявление Кэма сыграло большое значение. Холли не сомневалась в этом. И теперь она была в долгу у Кэма. Ведь он не был обязан говорить это, не был обязан делать больше положенного. Он должен был всего лишь дать показания об аресте.

— В чем дело, дорогая? Ты снова мечтаешь о нем? — Бабушка закончила возиться со своими козочками и теперь целиком и полностью переключилась на Холли. — Если бы ты была благоразумна, то вышла бы за него замуж. Я знаю, что он просил тебя остаться.

— Бабушка… — Холли посмотрела на нее с удивлением и некоторым раздражением. — Мне казалось, тебе не нравится Кэм.

— Мы заключили мир. А этот упрямец влюблен в тебя. Этого нельзя не заметить.

Несмотря на то что Холли не была в этом уверена, бабушкины слова заставили ее волноваться. Но Холли тут же взяла себя в руки и постаралась отогнать от себя эти мысли. Не надо забывать, что у нее с Кэмом разные планы на будущее.

— Да, бабушка, Кэм действительно просил меня остаться, но для того, чтобы вновь открыть здесь школу, а вовсе не для того, чтобы выйти за него замуж.

Бабушка махнула рукой, будто Холли говорила о каком-то недоразумении.

Эта женщина иногда смотрела на вещи чрезвычайно просто, а жизнь — далеко не простая штука.

— Мне кажется, — продолжила Холли, — Кэму жена не нужна. Он не собирается жениться и… не хочет иметь детей.

— Что ты такое говоришь! Сколько раз я видела его в окружении ребят! По нему не скажешь, что он не хочет детей. По-моему, как раз наоборот.

К сожалению, бабушка сильно ошибалась! Холли хорошо помнила, что говорил ей Кэм. Он считал удачей, что у них с Элизой не было детей. Дети, говорил он, должны жить в полной счастливой семье, должны быть окружены любовью и лаской. Очевидно, что Кэм не верил в брак и не хотел еще раз испытывать судьбу.

Холли, вероятно, просто привлекала Кэма. Что же касается любви, настоящей любви, которая привела бы их к алтарю… Нет, об этом не могло быть и речи. Как ни грустно, но Кэм на это не пойдет.

— Почему ты так в этом уверена, моя девочка? Он тебе говорил это? — Бабушка не хотела оставлять этот разговор.

— Да, бабуля, честно говоря, да.

— Когда же? Недавно?

И зачем они только начали этот разговор? — думала Холли. Бабушка теперь не успокоится до тех пор, пока не узнает все до мельчайших подробностей. Когда ее что-то интересовало, она становилась невероятно дотошной. А Холли с удовольствием сейчас же прекратила бы эту беседу.

— Бабушка… — В голосе Холли звучало раздражение.

— Когда же он говорил?

— Это было довольно давно, нет… но…

— Ну вот, видишь? Ты сама ничего не знаешь.

Холли хотелось, чтобы бабушка оказалась права. Она уже размышляла над предложением Кэма открыть городскую школу и стать в ней учительницей. Но что касается брака и семьи, к которым она так стремилась, то на этот счет Кэм не делал ей никаких предложений.

Жизнь в Гринз-Холлоу при таких условиях для Холли стала бы настоящим испытанием. Осознание того, что она осталась здесь и ради бабушки, ничего не изменило бы. Боль в душе не отпускала бы ее ни на минуту.

Холли не могла забыть ребенка, которого потеряла. Да, в ее жизни есть дети и еще будут. Она заботится о них и любит их. Но Холли всем сердцем хотела иметь своих собственных детей, держать их на руках и дарить им материнскую любовь.

— Бабушка, я возвращаюсь в Форт-Уорт. Сегодня вечером. Обещаю, что приеду навестить тебя. Теперь я буду делать это гораздо чаще.

Днем, собирая свои вещи, Холли вновь наткнулась на письма своих учеников и прочла их. Она очень любила этих детей и дорожила их любовью. Они хотели, чтобы она была их учительницей и на следующий год. Но ребята перешли в третий класс, а это значит — у них будет другая учительница. У Холли же будут новые ученики, перешедшие во второй класс. Она учила только второклассников, потому что так работала школа. Каждый год у Холли были новые ученики.

В конце концов, что плохого в том, что женщина хочет иметь собственных детей, хочет выйти замуж и прожить с мужем всю жизнь до глубокой старости?

Для Холли только такой брак имел смысл. А в мечтах она видела своим мужем и отцом ее детей Кэма.

— Но этого не будет, — сказала она вслух, положила драгоценные письма своих бывших учеников в чемодан и закрыла его.

 

Глава двенадцатая

Кэм мчался по извилистой дороге на бешеной скорости, выжимая из своего джипа все, на что тот был только способен. Сегодня утром, когда Кэм вышел из зала суда, его стали мучить сомнения. Правильно ли он поступил, приняв такое решение?

Но сейчас он был полон решимости во что бы то ни стало поговорить с Холли. Ему было все равно: правильно ли он поступает или нет. Кэм боялся только одного: не застать Холли. Она могла уже собраться и уехать в Форт-Уорт.

Решение Перл не оставлять своего насиженного места огорчило Холли и даже до некоторой степени рассердило ее. Поэтому, думал Кэм, она не будет задерживаться в Гринз-Холлоу, а постарается уехать как можно скорее.

Если он не застанет Холли в доме Перл, то поедет за ней в Техас.

Черт! В сложившейся ситуации Кэм даже подумывал о том, чтобы поменять работу. В случае необходимости он был готов снова стать полицейским в городе, где жила Холли.

При этой мысли Кэм тяжело вздохнул. Он успел полюбить этот небольшой городок Гринз-Холлоу, ему нравилось быть самому себе хозяином, нравилось работать одному без напарника. Что касается Холли, то (понимала она это или нет) она была просто необходима этому городку, потому что она была необходима Кэму.

Вот к какому выводу он пришел. Кэму следовало бы давно это понять, но он, к сожалению, был слишком рассудителен.

Холли оказалась на месте. Кэм увидел ее машину, стоявшую за бабушкиным зеленым тарантасом, и ловко припарковался рядом.

Обходя машину Холли, Кэм не стерпел и заглянул внутрь, чтобы удостовериться — собрала она вещи для дальнего путешествия или нет. Машина была пуста, но ведь чемоданы могли уже лежать в багажнике.

Никто не вышел на крыльцо, чтобы встретить его. Но тем не менее Кэм был уверен: Холли в доме.

Может быть, она обсуждала с бабушкой результаты сегодняшнего слушания в суде? Или они говорили об отъезде Холли и о том, что бабушка остается? Интересно, подумал Кэм, станет ли Перл уговаривать внучку приезжать к ней в гости?

Кэм постучал в дверь и, волнуясь, стал шагать по крыльцу в ожидании ответа. Посмотрев под ноги, он увидел одну старую неприбитую доску и тут же взял это себе на заметку. При первой же возможности нужно будет ее прибить, подумал он.

Ему показалась, что прошла целая вечность (хотя прошло всего лишь несколько секунд), и наконец Холли открыла дверь. Она выглядела необыкновенно привлекательней в ярко-желтом платье, которое подчеркивало красоту ее золотых локонов. Холли была хороша до умопомрачения!

— Кэм?

Его появление совершенно очевидно удивило ее. Приятно ли?

— Я очень надеялся, что ты еще не успела собраться и уехать, — сказал он.

— Ты приехал повидаться с бабушкой?

Черт! Конечно, нет.

— Я приехал к ТЕБЕ.

Холли почувствовала, как ее сердце взволнованно забилось. В глубине души она надеялась на встречу, на то, что Кэм не позволит ей уехать, не повидавшись с ним.

Даже если бы он не приехал, то она сама собиралась по дороге в Форт-Уорт остановиться у офиса шерифа, зайти к нему и поблагодарить его за помощь в суде. И конечно же, попрощаться.

Холли знала, что не сможет уехать, не простившись.

— Старушка дремлет?

Как бы не так! — подумала Холли. Она хорошо знала свою бабушку, которая сейчас, без всякого сомнения, прислушивается к их разговору, навострив уши. Ведь весь день бабушка только и делала, что выспрашивала у Холли о предмете ее волнений.

— Боюсь, ей не до сна.

Холли вышла на крыльцо и плотно закрыла дверь. Она не знала причину приезда Кэма, но будет лучше, решила Холли, если этот разговор останется только между ними. Позднее она решит, говорить о нем бабушке или нет.

— Я так и думал. — Кэм заметил, как Холли закрыла за собой дверь, и понял, что бабушка была где-то совсем рядом, желая услышать их разговор. — Я принес тебе вот это, — сказал он, протягивая Холли маленькую красную розочку. Ему хотелось подарить ей гораздо больше. Он хотел подарить ей весь мир.

— Спасибо, — тихо сказала она, вдыхая аромат цветка.

Холли и Кэм спустились с крыльца и пошли по лужайке, подальше от всеслышащих ушей бабушки. Над их головами шумно щебетали птицы, воздух был напоен ароматом жимолости.

— Я собиралась по дороге в Форт-Уорт заехать к тебе попрощаться, — сказала Холли. — И поблагодарить тебя за то, что ты сделал сегодня для бабушки. Спасибо.

Кэм не слышал ничего, кроме слова «попрощаться».

— Так ты все-таки уезжаешь?

— Кэм, мы… мы уже это обсуждали, помнишь?

Да, он помнил.

— Я помню, что не все тебе сказал. — Кэм остановил Холли. — Мне нужно сказать тебе еще очень много.

От одного только вида Кэма сердце Холли билось с неистовой силой. Ветер растрепал его волосы, послеполуденное солнце покрыло его руки бронзовым загаром.

Казалось, события сегодняшнего утра были событиями далекого прошлого. Очень многое изменилось с того времени. А может быть, все осталось по-прежнему? Холли собиралась домой в Форт-Уорт. Скоро начнется новый учебный год. Жизнь ее потечет, как и прежде. А бабушка будет здесь, за много миль от нее.

И Кэм тоже будет далеко.

Но у Холли останутся воспоминания о нем. Они не оставят ее. Она будет помнить его прикосновения, его поцелуи, его потрясающий аромат, аромат настоящего мужчины, его пылкий взгляд, улыбку, появлявшуюся на его губах, когда он чему-то удивлялся или был доволен, когда был счастлив.

Сейчас улыбки на лице Кэма не было.

— Много сказать? Что, например?..

— У меня было время подумать, Холли. После… Приехав из Чикаго, я установил для себя новые правила. Я решил, что у меня больше не будет никаких отношений с женщинами, особенно серьезных. Никакой любви. Я решил, что любовь не для меня. Но потом… появилась ты, Холли, и перевернула весь мой мир со всеми его правилами.

У Холли дух перехватило.

— О чем ты говоришь, Кэм?

— Я говорю, что нарушил эти правила, отказался от них. Может быть, это произошло, когда мы впервые поцеловались. Может быть, это случилось в ту минуту, когда я тебя увидел… Я не знаю. Я знаю только одно: я влюбился в тебя, хотя дал себе слово никогда этого не делать.

Холли мечтала услышать эти слова от Кэма. Он признался ей в любви. Она его тоже любила. А как же его отношение к браку, к детям? Оно тоже изменилось? Если нет, она этого не вынесет. Ведь Холли не могла представить себе жизни без мужа и детей.

Она закрыла уши ладонями.

— Больше ничего не говори, Кэм.

Он внимательно смотрел ей в лицо. Ему хотелось ласкать его и целовать. Кэм накрыл руки Холли своими и опустил их.

— Холли, что это значит? Ты не любишь меня? Если это так, то я оказался в дураках.

Она покачала головой. Она не любит? Нет, это не так. Она любила Кэма всем сердцем.

— Я… я хочу сказать, что у нас ничего не получится.

Холли отпрянула от Кэма и отошла от него на несколько шагов. Он пошел за ней, взял ее за плечи и повернул к себе. На его лице был ужас. Его охватила паника. Впрочем, то же самое испытывала и Холли. Почему же любовь причиняет столько боли? Почему любовь так сложна?

— Все из-за города, да? Все из-за ЭТОГО города? Он мал для тебя. Здесь нет таких возможностей, как в большом городе, да?

— Нет, Кэм. Дело не в этом.

— А в чем? — В зеленых глазах Холли Кэм видел боль. Он вспомнил ее рассказ о том, как она однажды влюбилась… в мерзавца, который не оценил то, что имел. Ребенок… Ребенок, которого потеряла Холли. О, Боже! Вот в чем дело. — Да, город… но причина не в нем. Причина в том, что здесь когда-то произошло. Холли, если дело только в этом, я могу перебраться в Форт-Уорт. Я хочу тебя, Холли. Не знаю, как сказать это яснее.

— Кэм, ты нужен здесь.

— А ты нужна Техасу? Черт возьми, Холли! Я совсем не это имел в виду.

Она должна была сказать это, должна была заставить его понять. Пусть даже слезы застилали ей глаза, и она с трудом их сдерживала.

— Кэм, с тех пор, как я потеряла ребенка, моим единственным желанием было иметь другого, иметь много детей. Я хотела выйти замуж, иметь семью, быть счастливой. Теперь я понимаю, что мне все равно, где это будет, — в Форт-Уорте или… на луне. Главное то, что я хочу иметь семью.

— Черт возьми! Женщина! Именно это я тебе и предлагаю, если только я тот мужчина, с которым ты хотела бы прожить счастливо свою жизнь и иметь от меня детей.

Холли не верила своим ушам. Может быть, это ей послышалось? Может быть, она неправильно поняла Кэма?

— Но ты ведь говорил… Элиза… ваш брак… Ты… ты не хотел иметь детей. Ты был рад, что их не было. Дети осложнили бы вашу жизнь…

— Да, я был рад, что у нас с Элизой не было детей. Но сейчас я думаю иначе… С тобой…

— Сейчас? Ты хочешь сказать, что собираешься изменить своему правилу?

— Да, Холли. Если мы будем вместе, то я вообще забуду это правило.

Кэм смотрел на Холли с надеждой, ожидая ее ответа.

— Кэм, я люблю тебя, — сказала она наконец.

Он опустился перед ней на колено.

— Выходи за меня замуж, Холли. Будь моей женой.

— Кэм, что ты такое говоришь?

— Я говорю, что хочу быть рядом с тобой всю свою жизнь, Холли. Мы можем быть вместе.

Глаза Холли были полны слез, сквозь которые она видела, как Кэм вынул из кармана крошечную коробочку. Внутри лежало очаровательное кольцо с бриллиантом тонкой работы. Холли понимала, что у Кэма были совершенно серьезные намерения. Он пришел к ней в надежде услышать от нее «да», получить ее согласие на брак с ним.

Холли смахнула слезу.

— Да, Кэм, да! Я выйду за тебя, и мы можем жить здесь. Я уже думала над этим. Этому городу нужна школа, а у меня полно идей, которые я смогла бы здесь воплотить.

— Я с большим удовольствием выслушаю все твои идеи, но прежде я хочу поцеловать тебя.

Холли с радостью встретила объятия Кэма. В кольце его рук было так тепло, так уютно! А каким сладким был его поцелуй! Разве можно желать от жизни чего-то большего? — подумала Холли.

— Я готов начать работу по созданию многодетной семьи в любую минуту. Только скажи. — Кэм покрывал шею Холли нежными поцелуями, которые (Холли была в этом уверена) были предвестниками бури страсти.

 

Эпилог

Холли и Кэм сочетались браком. По желанию новобрачной, церемония проходила в небольшой церкви в Гринз-Холлоу, где она вновь обрела дом.

Холли больше не терзали болезненные воспоминания об этом городе. Они утихли благодаря отчасти Кэму и отчасти бабушке Перл.

Перл вела Холли к алтарю. Бабушка ступала уверенно и торжественно. Блаженная улыбка освещала ее морщинистое лицо. Холли надеялась, что бабушка сохранит свою серьезность в течение всей церемонии и последующего за ней торжества и не позволит себе никаких глупостей. К примеру, не достанет давно припрятанную бутылку самогона и не добавит его в пунш.

И вдруг Холли осенило: ведь именно бабушка и ее пять сподвижниц отвечали на празднике за напитки.

Да, подумала Холли, за ними нужен глаз да глаз.

Но как только она увидела Кэма, ожидавшего ее у алтаря, тут же забыла о бабушке и о ее приятельницах и их неблаговидных делах. Кэм, вот кто занимал все ее мысли. Этого мужчину она любила всем сердцем, всей душой.

Он улыбнулся, и Холли шагнула ему навстречу. Она была готова стать его женой и, честно говоря, не могла дождаться их первой брачной ночи, когда Кэм, ее муж, будет принадлежать только ей одной.

Передавая Холли в руки Кэма, бабушка сказала:

— Кэм Осборн, советую тебе хорошо обращаться с Холли. Иначе тебе несдобровать и придется иметь дело со мной.

Кэм с нежностью посмотрел на эту маленькую пожилую женщину. Холли знала, что его чувства к ее бабушке были совершенно искренними. Она была уверена и в его любви к себе. Уверена в том, что их взаимное чувство крепло с каждым днем.

Кэм улыбнулся бабушке.

— Не волнуйтесь, Перл. Обязуюсь сделать вашу красавицу внучку самой счастливой.

Бабушка, не скрывая своей радости, нежно поцеловала Холли в щеку и заняла свое место на передней скамье. Холли улыбнулась Кэму, когда он взял ее руку в свою.

— Я люблю тебя, Кэм Осборн, — прошептала она.

— А я люблю тебя еще крепче, Холли Кейтс.

Церемония началась, но Холли не слышала ни слова из того, что говорил священник.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.