Алекс охватила паника. Если первая половина дня была сказочным сном, остальная часть суток казалась сплошным кошмаром.

Прошло три часа, как Дрейк сообщил Алекс о начале войны. На «Прекрасной мечте» уже подняли паруса. Дрейк сразу покинул особняк Кассела и занялся спешной подготовкой к длительному плаванию. Вся команда досрочно вернулась на корабль.

Алекс быстро собрала несколько новых платьев, белье и безделушки с туалетного столика. В последний момент она решила взять с собой тончайшую шелковую ночную сорочку, предназначенную для первой брачной ночи. Безусловно, это роскошь, но Алекс не могла забыть, как провела бесчисленное количество ночей в море, одетая в мужской костюм. Она чувствовала, что имеет полное право упаковать в чемодан эту изысканную вещь.

Отец едва успел попрощаться с ней. После того как ушел Дрейк, он сразу же отправился к генерал-майору Броку.

– Будь жива и здорова, Александрина, – пожелал он дочери, уже ожидая свой экипаж.

– И ты, отец, – мягко проговорила она, мысленно моля Бога, чтобы война закончилась как можно скорее.

Когда Алекс прибыла в порт, она с трудом узнала моряков из команды «Мечты». Куда девались те бесшабашные весельчаки и балагуры? Раньше они так смеялись, шутили и подтрунивали друг над другом, когда плыли вместе с ней в Канаду. Теперь казалось, что даже воздух вокруг них был наэлектризован. Они молча готовили корабль к возвращению домой. Но напряжение и сосредоточенность моряков нисколько не удивили Александрину, ведь Англия снова вступила войну. Когда Алекс взошла на борт корабля, Томас Грир сидел на корточках у входа в хранилище. Загорелой рукой он вытер пот со лба, а затем поднялся на ноги.

– Все, это было последнее, Кокран! – крикнул он.

– Пора готовить паруса! – Ответ Кокрана эхом прокатился по главной палубе.

Впервые за много часов Томас мог немного передохнуть, готовясь к выполнению следующего задания. Он вздрогнул, вновь увидев на корабле Александрину.

– Мисс Алекс... Я хотел сказать... миледи... Миссис Баррет... – Бедный юноша совсем растерялся.

Несмотря на свое мрачное настроение и подавленность, Александрина не смогла удержаться от улыбки.

– Я тоже рада видеть тебя, Томас. И знай, что ничего не изменилось. Можешь продолжать называть меня мисс Алекс.

Молодой человек почувствовал облегчение.

– Я ужасно рад, что вы снова с нами, мэм. – Он оглядел палубу, уже думая о том, что ему еще предстоит выполнить. – Надеюсь, вы понимаете? У меня полно работы и...

Алекс отмахнулась от его извинений.

– Не обращай на меня внимания, Томас. Делай что должен.

– Отнести ваш багаж в каюту? – предложил парень.

– Благодарю тебя, это было бы замечательно. – Она на мгновение задумалась, недоумевая, где может быть сейчас Дрейк, но не решилась спросить об этом Томаса. В такое время капитана корабля, вероятно, меньше всего заботила невеста, ее страхи и опасения.

– Капитан намерен выйти из порта в течение часа, – сообщил Томас, как будто прочитав ее мысли.

Алекс нахмурилась. Совсем не похоже на Дрейка, чтобы он так паниковал.

– Неужели время настолько поджимает? Томас помрачнел.

– Вы и не представляете, что может случиться после того, как американцы объявили нам войну, – ответил он. – Говоря по правде, мисс Алекс, капитан Баррет по-настоящему беспокоится о вас. Он намерен сделать все возможное, чтобы как можно быстрее доставить вас в Англию живой и невредимой.

– Ах... – Александрина не знала, что на это ответить. От гнева не осталось и следа. Ее охватила нежность, когда она вдруг поняла, что Дрейк чувствовал за нее ответственность. Это вселило в нее надежду и заставило почувствовать себя менее одинокой. – Я признательна тебе, Томас.

– Да, мэм. – Он взглянул на ее багаж. – Это все вещи, что вы взяли собой?

– Да, все.

– Ну, я тогда сейчас же отнесу их в каюту капитана... – сказал он, но тут же поправился: – В вашу каюту, мисс Алекс. А потом доложу капитану, что вы прибыли на корабль, что с вами все в порядке. – Сказав это, Томас поспешно удалился.

Корабль уже отплыл из Йорка, начав свой путь от озера Онтарио к реке Святого Лаврентия, но Алекс ни разу не видела Дрейка. Она прекрасно знала, что он оставался за штурвалом, помогая морякам. Алекс понимала: корабль и его команда у капитана на первом месте.

В обед Смитти принес ей поднос с едой и попросил находиться в каюте, если вдруг возникнет опасность. Алекс могла и не спрашивать, чей это приказ. Оспаривать его не имело смысла, слишком уж время было неподходящее.

Далеко за полночь Смитти наконец убедил нервно кусающего губы Дрейка пойти в каюту.

– Капитан, никаких происшествий не случилось, да и американских кораблей нигде не видно. В ближайшее время вам еще понадобятся силы, чтобы благополучно провести корабль к реке Святого Лаврентия. Прошу вас, вам надо немного отдохнуть.

Дрейк провел рукой по растрепавшимся от ветра волосам и согласно кивнул:

– Хорошо, Смитти, но я настаиваю на том, чтобы ты немедленно разбудил меня в случае малейшей опасности.

– Разумеется, капитан.

Дрейк направился на нижнюю палубу, понимая, что ему бы следовало почувствовать крайнюю усталость, но вместо изнеможения он ощущал лишь напряжение во всем теле. Даже и речи быть не могло ни о каком сне. Но вот глаза устали оттого, что капитан весь день всматривался в даль, пытаясь разглядеть на горизонте корабли неприятеля.

Дрейк вошел в каюту и плотно закрыл за собой дверь.

Как он мог забыть? У иллюминатора он увидел прекрасное видение. И это видение – его жена! При его появлении Александрина резко повернулась, шурша шелками и посмотрев на него широко раскрытыми глазами.

Дрейк замер на мгновение, восхищаясь ее красотой. После двадцати часов адской работы он словно увидел ангела, готового отвести его в рай. Масляная лампа тускло освещала комнату, отбрасывая золотые тени на ее взлохмаченные волосы, нежные черты лица, обнаженные плечи и руки. Ткань пеньюара, мерцающая и мягкая, облегала совершенные изгибы ее пышного тела.

«Моя жена!»

Эта мысль поразила его как удар молнии. Она воспламенила в нем каждый нерв, до предела обостряя все ощущения. Горящий взгляд Дрейка неожиданно встретился с испуганным взглядом Александрины. Он видел, как менялось выражение ее лица. Сначала она удивилась, а затем начала понимать и отдавать себе полный отчет в происходящем. Сегодня их первая брачная ночь. И ни война, ни все, что происходило до этого дня, не могли остановить то, что должно случиться между ними.

– Алекс, иди сюда, – заговорил Дрейк.

Это был приказ. Хотя она поклялась себе никогда не подчиняться его приказам, но все же подошла к нему.

Дрейк даже не пошевелился и не прикоснулся к ней, а просто смотрел на ее лицо, упиваясь ощущением, что эта женщина теперь его. Его!

– Корабль уже в безопасности? – смущенно прошептала Алекс.

– Корабль – да, а ты – нет!

Его глаза горели огнем, который, казалось, обжигал ей кожу. От его слов она вся затрепетала.

– Дрейк...

Казалось, он не слышал ее, а молча поднял руку и ласково провел по ее щеке. Затем его рука опустилась на шею, заскользив вниз по нежным рукам.

– Целую вечность, – пробормотал он. – Я ждал этого целую вечность, моя прекрасная супруга. Сегодня ты станешь моей. Я познаю каждый дюйм твоего тела, пока не возьму тебя всю без остатка. А взамен вдохну жизнь в твое тело, воспламеню каждую его частичку, заставлю тебя извиваться и кричать от страсти, пока у тебя не останется сомнений, что ты – моя.

Он нежно и пылко начал целовать ее пальцы, перебирая один за другим.

Волны удовольствия начали растекаться по телу Алекс, и, закрыв глаза, она сладко застонала.

– Посмотри на меня, Александрина, – приказал Дрейк.

Ее глаза открылись.

Он одарил ее нежной чувственной улыбкой, очарование которой мягко обволакивало ее, и положил ее руки на свою шею.

– А теперь поцелуй меня. – Дрейк заметил неуверенность в ее глазах. – Ты же целовала меня раньше, – напомнил он ей хриплым, дразнящим голосом. – Разве ты не помнишь?

– Помню, – пролепетала Алекс.

– Я тоже.

Дрейк не стал ждать, когда она его поцелует, а нежно поцеловал ее сам.

Александрина крепче обвила его шею руками, чувствуя под ладонями крепкие мускулы.

– Чего тебе хочется, принцесса? – спросил Дрейк.

Александрина ничего не ответила, а только молча поднялась на цыпочки, запустила пальцы в его густые волосы и, крепче прижав к себе, нежно поцеловала.

Дрейк напрягся, даже вся его игривость куда-то исчезла. Он поднял Алекс и с силой прижал ее к груди, целуя с такой безрассудной страстью, на которую только был способен. Он целовал ее безудержно, снова и снова, ни на секунду не отрываясь от ее губ.

Дрейк отнес Алекс на кровать и положил на шелковые простыни. Он не хотел торопить события, а решил действовать медленно, мечтая распалить ее до предела.

Сейчас ему нужно сделать Александрину своей.

Дикая страсть нарастала в нем, застилая разум. Так на него не действовала ни одна женщина. Тело Алекс под его мощным торсом было мягким и нежным.

Александрина даже не догадывалась, в какую муку ввергало Дрейка любое ее движение. Алекс была рождена для чувственных ласк.

Дрейк спустил бретельки ночной сорочки, пытаясь раздеть Александрину. В тот же миг до него дошло, что это сделать невозможно: их тела слишком тесно прижаты друг к другу, а ждать он больше не мог ни доли секунды.

Он просунул руки под тело жены, с силой дернул за сорочку и разорвал ее на две части, бросив обрывки на пол.

Алекс ахнула, потрясенная тем, что он сделал с ее сорочкой. Это для нее было слишком.

– Извини, принцесса, – прохрипел Дрейк, пытаясь хоть немного остыть. – Я... теряю голову... рядом с тобой. – Дрейк начал нежно ласкать ее спину, пока не почувствовал, что Александрина расслабилась.

Она закрыла глаза и почувствовала что-то необъяснимое, словно начала таять. Дрейк и раньше прикасался к ней, но такое, как сейчас, случилось впервые. Впервые на Алекс не было никакой одежды, которая могла бы защитить от его прикосновений. Впервые не появлялось даже мысли о том, что им необходимо остановиться, ведь он был ее законным супругом.

Алекс с готовностью откликалась на ласки. Словно дикая кошка, чувственно изгибаясь от его прикосновений, она мурлыкала от удовольствия. Внезапно Алекс почувствовала, что хочет чего-то большего.

– Я тоже хочу прикоснуться к тебе, – пробормотала она и положила руки на его грудь. – Дрейк!

Словно раненый зверь, Дрейк вскочил с постели. Не отрывая глаз от Алекс, он сорвал с себя одежду и швырнул ее на пол.

А секунду спустя он уже прильнул обнаженным телом к Александрине.

– Ты так прекрасна! Я хочу видеть тебя всю, целиком. Но не сейчас. О Господи, если ты сию же минуту не станешь моей, я просто взорвусь от желания.

У Александрины все закружилось перед глазами, дыхание перехватило, а сердце гулко забилось. Мысль о том, что сейчас она будет полностью принадлежать своему мужу, смертельно пугала Алекс, но его прикосновения были настолько приятны, что все мысли о том, чтобы отвергнуть его, тут же улетучились.

– Дрейк... о, Дрейк! – Александрина обняла его, и ее руки скользили по рельефным мускулам спины к упругим ягодицам мужа.

Дрейк застонал, словно почувствовал боль.

– Ах, Алекс! Что ты со мной делаешь? – прошептал он, задыхаясь.

На секунду она остановилась.

– Мне не нужно так тебя трогать?

– Ты можешь трогать меня. Где угодно и как угодно, принцесса. И не только так. – Он хрипло рассмеялся. – Есть много способов...

– Так научи меня.

Дрожа от желания, Дрейк посмотрел в ее пылающее от страсти лицо.

– Потом. Не сейчас. Я не продержусь так долго. – Он стал целовать шею Александрины, пока она не застонала от удовольствия. – Ах, Алекс, Алекс! Я весь горю от желания.

Его губы заскользили вниз, пока не достигли ее груди. Алекс почувствовала жар во всем теле. А когда Дрейк взял губами ее сосок, Александрина вскрикнула, изгибаясь всем телом, а ее голова заметалась по подушке.

Услышав ее сдавленный стон наслаждения, Дрейк почувствовал, что Алекс готова.

– Пора, милая! Иди ко мне.

С этими словами он ринулся вперед, окончательно овладевая телом жены.

Острая боль пронзила Александрину, заставив ее вскрикнуть. Алекс вся напряглась и убрала руки, которыми только что гладила спину Дрейка. Она положила руки на грудь мужа и, упираясь, попыталась его оттолкнуть.

Дрейк понял боль Александрины и ее замешательство. Он знал, что ему нужно ободрить жену, успокоить, но он на миг потерял дар речи и боялся пошевелиться. Сделав паузу, он стал целовать ее волосы и нежно поглаживать бедра.

– Не оставляй меня сейчас, любимая, – прошептал он. – Обещаю, впереди нас ждет блаженство. – Он вдохнул запах ее волос. – Я подожду тебя, милая, пока ты не привыкнешь к своим ощущениям.

Дрейк почувствовал, что Александрина постепенно успокоилась и расслабилась. Боль стихла, а желание вспыхнуло с новой силой. Последний барьер был сметен, уничтожен всепоглощающей волной желания. Безрассудная страсть овладела ими обоими. Дрейк лихорадочно покрывал жадными поцелуями ее лицо, шею и грудь, прижимая Александрину к себе как безумный.

– Дрейк! О, Дрейк! – в беспамятстве шептала Алекс. Ее голова бессильно откинулась. Она тяжело дышала, задыхаясь от желания и умоляя Дрейка положить конец этой сладостной муке, терзавшей ее тело и разрывавшей на части душу.

И он подчинился ее страстной мольбе.

– Алекс... – наконец вырвалось из его груди. – Сейчас, милая, это случится сейчас!

Александрина открыла глаза. Ей показалось, что время на мгновение остановилось, и она вдруг отчетливо поняла, что любит своего мужа. Она снова закрыла глаза, а потом закричала, целиком отдаваясь жаркому экстазу, от которого содрогалось все ее тело. Она прижалась ртом к плечу Дрейка, ощущая соленый пот и умирая в его объятиях.

Дрейк наклонился над ней, напрягая каждый мускул своего тела. Наконец, когда напряжение достигло предела, его тело взорвалось, изливая в Алекс мощный поток мучительного наслаждения.

У Дрейка не осталось и тени сомнения в том, что, несмотря на свою репутацию умелого и сдержанного любовника, он окончательно пропал. Впервые за свою жизнь он не мог ни думать, ни дышать, ни сдерживаться, ни оставаться неуязвимым. Все, что он был в состоянии сделать, – это сдаться душой и телом на милость единственной женщины, которая пробила стену его самозащиты.

На милость его жены.