В клубе не продохнуть из-за сигаретного дыма. У Сьюзен от него щипало глаза. Она вытянула очередную сигарету из пачки, лежащей на стойке бара, закурила и глубоко затянулась. Музыка сотрясала пол, металась между стенами, поднималась по ножкам стульев, щекотала ступни Сьюзен, заставляла дрожать медную поверхность стойки. В темноте желтая сигаретная пачка чуть подпрыгивала. В этом клубе всегда темно. Сьюзен нравилось, что можно сидеть вроде бы у всех на виду и оставаться незаметной даже для ближайшего соседа Пить она умела, но сегодня явно переусердствовала. Принялась вспоминать: наверное, перебрала ежевичного мартини. От выпитого голова пошла кругом. Сьюзен плотно прижала открытую ладонь к холодной поверхности стойки и держала, пока неприятное ощущение не ушло.
— Пойду-ка я на воздух, — сказала она сидящему рядом мужчине. Вернее, прокричала сквозь рев музыки, но в содрогающемся до основания помещении клуба все остальные звуки не выживали.
Входная дверь располагалась на противоположной стороне танцплощадки. Сьюзен стала пробираться через толпу, собравшуюся послушать программу диджея в понедельник вечером. Она сосредоточенно ступала, удерживая равновесие: чуть развела руки, напряженно глядя прямо перед собой и держа во рту зажженную сигарету. В этом клубе никогда не танцевали. Просто стояли плечом к плечу и трясли головами в такт музыке. Сьюзен была вынуждена прикасаться к людям — до руки, до плеча, — чтобы пройти, и те отступали на несколько сантиметров, освобождая дорогу. Ее провожали взглядами. Она всегда чувствовала на себе постороннее внимание. Нет, Сьюзен не блистала неотразимой привлекательностью. Такая внешность была в моде, вероятно, в далекие 1920-е годы: высокий лоб, широкие скулы сужаются к маленькому подбородку, губки бантиком, худощавая фигура, плоская грудь. Прямые, до подбородка волосы и очень короткая челка еще больше увеличивали ее сходство с необузданной ветреницей двадцатых годов прошлого века. «Прикольная» — самое подходящее определение в современном словаре. Если бы не розовые волосы, Сьюзен могла бы многим показаться даже красивой. Но они затмевали ее милые черты, делали лицо жестче. Примерно этого девушка и добивалась.
Добравшись до выхода, она протиснулась в дверь мимо вышибалы и окунулась в прохладный свежий воздух. Клуб находился в Старом городе, еще не так давно имевшем дурную славу «скид-роу» — района трущоб и воровских притонов. В те времена Портленд называли «стамптауном» — городом «путешественников поневоле», поскольку именно в этой его части процветал «шанхайский бизнес», когда в барах и борделях тысячи лесорубов и моряков напивались до беспамятства, чтобы позже очнуться в трюме корабля, плывущего в открытом море. В наши дни основой экономики Портленда являются туризм и высокотехнологическое производство. Многие обшарпанные кирпичные строения Старого города, возведенные еще на рубеже XIX–XX веков, теперь переделаны под современное жилье, а за двадцать долларов можно совершить экскурсию по «шанхайским» подземным переходам.
Все в мире когда-нибудь меняется.
Сьюзен бросила под ноги окурок, придавила его каблуком ботинка к мокрому бетонному тротуару и, закрыв глаза, прислонилась к кирпичной стене клуба.
— Не хочешь косячок забить?
Сьюзен открыла глаза.
— Черт побери, Итан! Чуть не обделалась от испуга. Я думала, ты меня даже не услышал.
Итан довольно ухмыльнулся.
— Я шел следом за тобой.
— А я стою и слушаю дождик. — Сьюзен кивнула на мокро блестевшую в темноте улицу. Потом с улыбкой посмотрела на Итана.
Они познакомились только два часа назад, но чувак, похоже, успел на нее здорово запасть. Вообще-то он не в ее вкусе — из тех панков, которым уже под тридцать, а их прикид неизменно состоит из вельветовых штанов и мешковатого джемпера с капюшоном. Живет вместе с приятелями в какой-то развалюхе в бедняцком районе города. Проработал восемь лет продавцом в магазине музыкальных записей, играл в трех рок-группах, слушает Игги Попа и «Велвет андеграунд». Курит травку и пьет пиво, но, правда, не дешевое.
— У тебя чилим найдется?
Итан радостно кивнул.
— Давай прогуляемся, — предложила Сьюзен, взяла его под локоть и повела под дождем.
Новый знакомый на ходу набил марихуаной маленькую курительную трубочку, похожую на сигаретный мундштук, и передал ее Сьюзен для первой затяжки. Она задержала дым в легких, наслаждаясь приятным жжением, выдохнула, потом сунула трубочку Итану в рот и потянула его за угол ближайшего дома. По этой части города машины ночью практически не ездили. Сьюзен прижалась к Итану, глядя ему в глаза снизу вверх.
— Хочешь, отсосу? — спросила она с самым серьезным видом.
На его лице возникла глупая улыбка, типичная для мужчины, которому совершенно неожиданно крупно повезло.
— Хм, да, хочу.
Сьюзен улыбнулась в ответ. Она впервые занялась оральным сексом, когда ей стукнуло четырнадцать. У нее был хороший учитель.
— Неужели? — Девушка покачала головой, выражая крайнюю степень удивления. — Странно. Ты ведь даже не ответил на мои звонки.
— Что?
Кончики их носов почти касались друг друга.
— Я оставила одиннадцать сообщений на твоем автоответчике, Итан. Насчет Молли Палмер!
Улыбка сошла с его лица, а между бровями пролегла глубокая морщинка.
— Извиняюсь, не понял?
— Молли ведь была твоей подружкой в колледже, верно? Она рассказывала тебе о своих отношениях с сенатором?
Итан хотел попятиться, но спиной уперся в стену дома и, неловко потоптавшись, ограничился тем, что скрестил руки на груди.
— Кто вы?
— Годами ходили слухи, что сенатор трахает несовершеннолетнюю девочку, которая сидит с его детьми. — Сьюзен продолжала стоять вплотную к Итану, не давая ему шагу ступить. Его лицо находилось так близко, что ей было видно, как в приоткрытом рту скапливалась слюна. — Это правда, Итан? Она рассказала тебе?
— Клянусь Богом, — раздельно произнес он, избегая встречаться глазами с Сьюзен, — я ничего не знаю об этом.
Зазвонил телефон. Сьюзен не пошевелилась, только спросила:
— Это твой или мой?
— У меня нет сотового, — пробормотал Итан.
Девушка подняла брови. «Значит, мой», — решила она, пожав плечами. Потом достала телефон из сумки и произнесла:
— Алло?
— Для тебя есть работа.
Сьюзен отвернулась и отошла от Итана на пару шагов.
— Йен, это ты? Сейчас уже за полночь.
— Дело важное. — Йен помолчал и продолжил: — Слышала о пропавших девочках?
— Да.
— Вчера исчезла еще одна. Мэр вечером провел срочное совещание. Они опять формируют оперативную группу на базе той, что работала по делу «убийственной красотки». Мы с Клэем сейчас здесь. Думаю, назревает что-то большое, Сьюзен. Я хочу, чтобы ты занялась этим.
Девушка искоса взглянула на Итана. Тот стоял с ошалелым видом и рассматривал чилим.
— Репортаж о копах и серийных убийцах?
— Мэр хочет, чтобы в опергруппе на постоянной основе работал корреспондент. Они боятся повторения того, что творилось в прессе в связи с «убийственной красоткой». Можешь подъехать завтра пораньше — скажем, в шесть, — чтобы все обсудить?
Сьюзен посмотрела на часы.
— В шесть утра?
— Угу.
Корреспондентка украдкой бросила взгляд на Итана.
— Вообще-то я как раз сейчас работаю по другому делу. — Она понизила голос.
— Все свои дела оставляй на потом, это сейчас самое важное. Короче, поговорим обо всем утром.
Сознание Сьюзен туманилось под воздействием выпитого. «Обо всем поговорим утром».
— О’кей, — согласилась она и захлопнула телефон. Потом повернулась к Итану, задумчиво закусив губу. У нее ушло несколько месяцев, чтобы разыскать этого парня. Она не успела даже выяснить, сохранились ли у него отношения с Молли. И вот, когда цель достигнута, приходится все откладывать. — Значит, так, — обратилась она к Итану. — Пресса слишком долго замалчивала слухи о сенаторе. Но теперь я узнаю, что было на самом деле. И напишу об этом. — Сьюзен упрямо смотрела ему в глаза, надеясь, что он не обратит внимания на ее розовые волосы и поймет, насколько серьезны ее намерения. — Увидишь Молли — расскажи ей обо мне. И еще скажи, что я позабочусь о ее безопасности. И что хочу добиться справедливости. Скажи, я готова выслушать ее, как только она захочет поговорить о том, что случилось. — Дождь, будто через силу, зачастил чуть заметнее. Сьюзен сунула свою визитку в руку Итана. — Меня зовут Сьюзен Уорд. Я работаю в «Орегон гералд».