Первое бюро проката автомобилей не располагало огромным выборов и, в основном, предлагал устаревшие четырехдверные седаны или тесные маленькие машины эконом-класса. Когда я высказала это агенту по аренде, опрятной маленькой рыжеволосой девушке, которая была просто симпатичная как ошибка в ее темно-синем костюме, она оглянулась и заговорщически наклонилась вперед, чтобы сказать, - Вам стоит позвонить этим парням. - Она вручила брошюру с коварнейшим движением кого-то, кто завершает сделку с наркотиками. Я взглянула на название на глянцевой бумаге: Аренда Ветта. Срань Господня, я на самом деле нашла кого-то, кто понимает. Каковы были шансы?

- Спасибо, - сказала я с проникновенной искренностью. - Вы спаси мне жизнь.

Она подмигнула и направилась к туристической семье позади меня, которая хотела угловатый четырехдверный седан.

Я подошла к телефону автомату и позвонила по номеру на брошюре. Есть ли я водительские права? Конечно. Действующая кредитная карта? Нет проблем. Я почти плакала от выбора, который начала перечислять женщина на другом конце провода: Вайпер SRT-10, Мерседес SL-500, Порше-Кабриолет, Корвет С6, Порше Бокстер... я остановила ее на БМВ Z4, в основном потому, что я никогда не водила и всегда хотела. Если мы приближались к концу света, я спокойно могла себя побаловать.

Через пятнадцать минут я уже ехала на автобусе.

Феникс - симпатичный город. Не замысловатый, но симпатичный, в том плане, какими могут быть города в пустыне - городская часть выглядело в значительной степени стандартно, но ее окружала скалистая местность, холмы и горы, и триста дней в году были сухими и безоблачными.

К сожалению, для двух миллионов жителей, я притащила за собой следом один из этих не-сухих, не-безоблачных дней.

Водитель автобуса болтал о вещах, которыми можно заняться в Фениксе и которые я с вежливой улыбкой пропустила мимо ушей. У меня смертельно поджимали сроки, акцент на слове смертельно. Пешие прогулки наверное не будут стоять на повестке дня. Как и спа-день, звучащий весьма заманчиво.

Аренда Ветта была достопримечательностью автомобильных изысков, заставляющих замирать сердце. Я чуть не расплакалась от мелькающего ряда мощных машин, но мне удалось сохранить мою холодность и подвести себя к стойке аренды, чтобы взять ключи от моей Z4. Для этого мне требовалось вытащить свои водительские права и кредитную карту, что я и сделала, опустошая мои карманы по пути. Когда все было устроено, я отвернулась и набрала мобильный Сары.

Сонный теплый женский голос ответил. - Алло?

- Сара, - я вздохнула. Каким-то образом, мне удалось не повышать голос, хотя хотелось кричать. - Я слышала от Черис. Ты в порядке?

- Конечно, - сказала она и засмеялась. Это был пьяный, медленный смех, такой часто издают прямо перед тем, как начинает действовать наркоз. - Да, глупо. Я в порядке. Имон хорошо обо мне заботиться.

- Имон? - перебила я.

- Разве я не сказала тебе? - Еще один медленный смех. - Я забыла упомянуть его. Глупая я. Но я знаю, ты не любишь его…

Как он нашел ее? О Боже... - Послушай меня, Сара. Пожалуйста. Имон - не хороший человек. Нужно, чтобы ты сохраняла спокойствие. Нужно, чтобы ты просто ушла от него.

Повисло долгое молчание, и затем она сказала, - Я не понимаю.

- Послушай, просто скажи мне, где ты!

Еще один смешок. - Я не могу этого сделать. Это секрет.

И затем телефон перешел в другие руки.

Прежде чем он заговорил, я сказал, - Ты гребаный ублюдок. Как ты смеешь?

- Правила были таковы, чтобы я держался подальше от тебя и твоей дочери, Джоанн, - сказал Имон тем же низким, приятным голосом, который был таким хорошим прикрытием для него. - Что я и делаю. Я люблю твою сестру. Я говорил тебе об этом. И я пока не готов просто отдать ее. Поэтому, пожалуйста, попридержи свои несомненно важные аргументы и дай нам немного времени, чтобы получше узнать друг друга. Увидимся на следующей семейной встрече.

- Имон! - Зашипела я настолько, насколько это возможно без шипящих звуков. - Держи свои руки подальше от моей сестры!

- Любовь моя, я не могу держать ее руки подальше от меня. - Он рассмеялся, и это прозвучало совершенно неуместно. Злодеи не имеют право так смеяться, так заразительно. Я слышала, что Сара присоединилась.

Я была рада, что опустошила свой желудок на самолете.

Я повесила трубку без каких-либо прощаний, прежде чем он смог меня отключить - небольшой контроль с моей стороны, так или иначе - и пошла обратно к стойке. Они выглядели счастливыми. Видимо, мой кредитный лимит был в стратосфере.

Я выкатила со стоянки на арендованном небесно-голубом кабриолете Z4, нажала на газ и почти преодолела звуковой барьер. Черт. Вещица была маленькой, легкой и невероятно маневренной. Она пахла как все прокатные автомобили, только новее; салон не вместительный, но казалось, это только актив, прижимая мое тело почти чувственным образом.

Я нацепила свои солнцезащитные очки на первом светофоре и сверилась с бесплатно картой, которую мне выдали. Это выглядело довольно просто - прямой участок по I-17 в сторону Флагстаффа, с резким своротом на запад на выезд с шоссе 179. Примерно в двух часах езды, если соблюдать скоростной режим.

Я была на Z4, пытаясь спасти мир. Намерена ли я соблюдать скоростной режим?

Вряд ли.

Я действительно никогда не задумывалась о том, почему люблю быструю езду, но, вероятно, это связано с контролем. Мне нравится контролировать и раздвигать границы, и доза адреналина от езды по чистому, пустому скоростному шоссе… это нравится, как ничто другое. Вождение воспринималось особенно хорошо после тошнотворной, обезоруживающей поездки на самолете. Не то, чтобы я не верила в пилотов, но я никогда не любила находиться на заднем сиденье. Или на пассажирском сиденье, если на то пошло.

Z4 пульсировала вокруг меня, словно живое существо, и мы покинули стеклянно-каменную пещеру Феникса. Солнце было слабой латунной тенью, скрытой за серыми тучами, и местами накрапывал дождь. Не столь решительный, чтобы смыть меня с дороги, а скорее как плевок его презрения. Дорога казалась черной и блестящей, тянувшейся на восток по направлению к Седоне и Флагстаффу. Я переключила передачу, когда уменьшилось количество машин, и почувствовала, как что-то первобытное в моем теле наконец-то расслабилось. Возможно, я и мчалась навстречу катастрофе, но, по крайней мере, контролировала поездку.

Я почувствовала, как волосы на моих руках встали дыбом, словно вокруг меня образовалось электрическое поле, и я была статически заряжена. Что-то темное и затененное медленно формировалось на пассажирском сидении рядом со мной... слишком медленно. Джинны были мастерами сейчас-ты-видишь-их, а-теперь-нет, и это было слишком постепенное появление.

Я сбавила скорость, увидела живописный поворот впереди и свернула туда с шипением шин на влажной дороге, потом быстро затормозила, когда рядом со мной стали вырисовываться четкие детали. Длинные черные волосы свисали прядями, наполовину скрывая лицо. Изрезанная черная кожаная куртка. Кожаные штаны истерзаны длинными разрезами, показывая бледно-золотую кожу и кровь.

Кровь была и на ее руках.

- Имара? - сказала я, и почувствовала, как сердце заледенело в моей груди. Часть меня чувствовала, что падает назад. - Имара, что случилось?

Ее голова медленно откинулась назад, чтобы упереться в кожаное сиденье, и я увидел забрызганное кровью лицо. Она выглядела слишком бледной. Ее глаза были бесцветными, светлыми и ясными.

- Помоги, - прошептала моя дочь, и боком упала в мои объятия. - Мамочка, помоги.

Я закричала, позвала ее по имени, но она не ответила. Ее глаза были все еще открыты, а грудь все еще поднималась и опускалась, но это было все. Я не могла даже начать думать, что делать. Джинн может иметь человеческий облик, но это было не реально в смысле смертной плоти; если они пострадали достаточно сильно, то могли отпустить ее, развеять. Их реальные травмы были метафизическими - энергетическое истощение. Имару атаковал Ифрит? Нет, это проявилось бы по-другому, не как физические раны...

Я вспомнила Рэйчел, выходящую из волны во Флориде не так давно и выглядящую обшарпанной и наполовину уничтоженной.

С кем - или чем? - она боролась? У меня совершенно не было времени это выяснять. Может это Демон? Имаре не следовало даже пытаться; у нашего ребенка не было опыта полноценного Джинна, или выносливости. Или силы.

Я едва могла дышать. Проверив пульс, я нащупала слабый и неустойчивый сигнал под моими пальцами. Не то, чтобы пульс не имел значение, но пока она проявлялась физически - он был показателем того, насколько сильной могла быть ее жизненная сила.

- Имара, ты меня слышишь? Имара! - Это было сумасшествие, но я потрясла ее. Ее голова откинулась. Никакой реакции. Она была похожа на живой труп.

Ашан позволил этому случиться. Если только он не сделал это сам. Мой леденящий ужас обернулся жаром. Раскаленным добела. Если он поднял руку на мою дочь...

Я держала ее на руках - она была тяжелой, теплой и до странности человеческой - и положила ее голову себе на плечо. Я поцеловала ее в лоб и старалась придумать, что делать. Если Дэвид был... я не могла позволить себе по-настоящему думать о Дэвиде, где он мог быть, что он, возможно, страдал. Мысли были слишком пугающими. Если бы Имара была человеком, то я могла бы отвезти ее в больницу, подключить ее к аппаратам и трубкам, позволить докторам позаботиться о ней. Но раненый Джинн, даже наполовину, не мог быть так легко вылечен. Если она не могла сделать это сама, то я понятия не имела, как сделать это за нее.

Ма’ат. Ма’ат продемонстрировали некоторые тайные знания, которыми Хранители, конечно же, не обладали; например, они были в состоянии исцелить Рэйчел, когда она стала Ифритом. Видимо они обладали какими-то ресурсами, которыми не располагала я. Единственная проблема была в том, что, насколько я знала, Ма’ат не занимались никакими делами с Хранителями, иначе они бы уже сидели на корточках в их тепленьком главном офисе в Лас-Вегасе, сохранные за стеклом и фальшиво-египетской лаконичностью отеля Luxor. Наверное, играли бы в карты. Они любили играть в карты, пока все вокруг них сгорало.

Я нехотя передвинула Имару, удерживая ее вертикально на пассажирском сиденье, и пристегнула ремень. Кровь капала с ее рук стабильным ритмом на кожаное сиденье, но я понятия не имела, была ли это кровь или нечто метафорическое… если я перевяжу ей раны, ей станет лучше? Или это просто не будет иметь значения? Черт. Нет сигнала на сотовом телефоне. Я не могла никак связаться с Льюисом, пока не доберусь до следующего города.

Или я могла развернуться, вернуться в Феникс...

Это поразило меня во внезапном порыве понимания. Я должна была бы повернуть назад, не так ли? Была причина, по которой Имара появилась здесь, в этот момент. Она была ярким, не допускающим возражения отвлечением, эмоциональным блокпостом, который я не могла не рассмотреть.

Я выключила двигатель родстера, поставила на тормоз и вышла на хрустящий гравий обочины. Ветер был холодным и режущим, острым с ароматом дождя в окрестности, для которой при нормальных обстоятельствах было мало подобных вещей. Я вдохнула глубже и уловила аромат влажного шалфея. - Ты можешь выйти. Я знаю, что ты здесь.

Ашан был таким же серым, как и тучи, и казалось, он просто появился из них, соскальзывая вниз, как какой-то гонконгский канатоходец, приземляясь с совершенной естественностью, и направился ко мне без колебаний. Идеально сшитый костюм облегал идеальные пропорции тела. Дорогие, начищенные туфли, не терпящие такие мелочи, как дождь и мокрый песок. Ашаy был в двадцати футах, потом в десяти, потом в пяти, и он не замедлялся.

- Сволочь, - сказала я и призвала ветер. Он откликнулся, будто ждал, будто был больше чем готов. Жесткая стена воздуха сильно его ударила, толкнула назад и протащила десять футов. Он остался в вертикальном положении, уставившись на меня горящими бесцветными глазами. - Ты сделал это с моей дочерью.

Он пожал плечами. - Не говори со мной таким тоном. Я бы мог разорвать ее на части. Она едва ли Джинн, и все же унаследовала все твое высокомерие.

Он махнул рукой. Этого было достаточно, чтобы развернуть ветер, и он поразил меня с силой пескоструйной машины, отодвигая обратно к машине. Я инстинктивно прикрыла глаза и затаила дыхание, когда давление пыталось расплющить меня. Он играл со мной. Если бы Ашан действительно хотел, он бы с сокрушительной силой познакомил мои ребра с моим позвоночником и оставил бы меня разорванным мешком мяса.

Давление ослабло достаточно, чтобы я могла отдышаться. - Как долго ты планировал уничтожить Хранителей?

- Не Хранителей, - поправил он. - Людей. Вы убиваете нас. Выкачиваете из нас магию и жизнь. Ваш род - это буйное извращение Джиннов, и вы считаете себя повелителями мироздания. Мы лучше, чем вы. Мы были первыми.

- Некоторые были. А некоторые из вас произошли от людей, - сказала я. - Это, должно быть, действительно бесит тебя. В смысле, то, как низший создает высшего? По твоей логике, это не может произойти. Но это не так, Ашан. Это происходит все время.

- Нет, - сказал он резко. - Дворняги пошли от вас, существ, похожих на Джонатана и Дэвида. Отягощенные человечеством. Я не похож на них. Мои братья и сестры не похожи на них.

Я забыла, но Дэвид давным-давно разъяснял мне: существовали джинны, которые были созданы из людей, как пятьсот, созданных при гибели Атлантиды, или как Джонатан и Дэвид на поле боя. А затем возникла… аристократия, если это правильный термин. Чистые. Те, кто были рождены от самой Земли.

Ашан, конечно же, был одним из них. И казалось, он сформировал целую политическую партию единомышленников, потому что я могла чувствовать потрескивающие силы вокруг него, шипящее присутствие тех, кто не выбирал своего появления здесь.

И кто стоял между мной и следующим - последним - Оракулом.

- Развернись, - сказал он. - Развернись и уезжай. Умри со своими людьми, когда Демон сведет ее с ума и сотрет ваше разложение с ее кожи.

- Если ты заразил Оракула Меткой Демона, как ты можешь знать, что это не уничтожит и тебя?

- Этого не произойдет, - сказал он. - Мы вечны.

- Я думала, ты сказал, что мы убивали вас. Люди. Знаешь, ты не можешь выбрать и то, и другое. Вечные, не вечные…

- Я контролирую Демонов.

- Уверена, что контролируешь. Ашан, ты действительно освоил все базовые навыки плохого парня, включая высокомерие и невежественность. Я горжусь тобой. Теперь, если ты можешь лишь раскидываться пустыми, бессильными угрозами…

- Заткнись или я тебя уничтожу! - взревел он, прямо посреди фразы. Ох, он был зол. Действительно зол. Мне удалось по-королевски выбесить второго по силе Джинна в мире и всех его невидимых союзников, когда я была всем, что стояло между человечеством и уничтожением.

- Сделай это, - спокойно сказала я и оттолкнулась от машины, чтобы встать свободно. Лицом к нему, руки вытянуты по бокам, ладони расслаблены и открыты. Глядя прямо в его жуткие глаза Джинна. - Чего ты ждешь? Размажь меня. Уничтожь. Разорви меня на кусочки. Я просто смертная и не смогу остановить тебя. Ну же, Ашан, надери мою человеческую задницу.

Он зарычал. Это был низкий, первобытный звук, и его человеческий облик исказился под напором его ярости. Его ступни превратились в дым, затем ноги. Костюм исчез. Исчезла вся сдержанная элегантность, и он обернулся чистым огнем, чистой ревущей энергией, подобно центру вулкана.

Он бросился на меня. Я вздрогнула немного, но держалась стойко.

Он остановился менее чем в двух дюймах от моего лица. Я чувствовала жар, ярость, но он не трогал меня.

Он не мог прикоснуться ко мне.

И он знал, что мне было это известно.

Я открыла глаза и улыбнулась. - Ты сам это сказал. Джонатан, Льюис, я. Она хочет видеть меня. Слышать меня. Разве не так? И она не позволит тебе убить меня.

Он снова вернул себе человеческий вид, бледный и твердый, как мрамор, холодный, как могильные плиты. Его глаза приобрели нечестивый оттенок бирюзы, сверкающей серебром. - Не буду шутить, - сказал он, с серьезной ноткой ярости в голосе. - Я не могу причинить тебе боль, но могу выторговать. Кровь за кровь. Кровь твоего любовника.

Это означало, что Дэвид был еще жив, ох, Боже... От облегчения у меня задрожали колени, но я не могла позволить ему увидеть это. - Дэвид готов умереть за это, если ему придется. Мне даже не надо спрашивать его.

- Не только он. Я уничтожу каждого Хранителя. Если тебе вздумается играть со мной в игры, то ты должна знать ставки. Много жизней будет потеряно. Я прослежу.

- Ты уже это сделал, - выплюнула я в ответ. - Сотни Хранителей мертвы. Десятки тысяч находятся в опасности, или погибли, и каждого оставшегося Хранителя эти смерти подвергают еще большей угрозе. Я знаю, во что играю, Ашан. И ты не станешь угрожать мне все бросить.

Я ожидала от него смеха и бахвальства - в смысле, хорошие злодеи, ведь так? - но он просто посмотрел на меня, и когда к нему пришло осознание - это было медленно, преднамеренно и страшно. - Нет, - сказал он. - Я никогда не знал, что ты ответишь на угрозы в свой адрес. Или мир в целом. И ты совершенно права насчет Дэвида и его самопожертвования.

Он посмотрел за мою спину. Я знаю, я знаю, это самая старая уловка в книге, но я не думала, что вся его стратегия основывалась лишь на этом.

Я оглянулась. Имара вышла из машины и стояла немая и какая-то обмякшая в нескольких футах от нас. Как если бы она была без сознания, удерживаемая невидимой рукой за загривок. Ее голова откинулась вперед, потом назад, словно кто-то потянул ее за волосы.

Ее глаза были пустыми, равномерно серебристыми.

Я повернулась обратно к Ашану. Его глаза были того же цвета.

- Она моя, - сказал он. - До тех пор, пока ты не увезешь ее. Моя, чтобы использовать. Моя, чтобы убить, если мне захочется. Ты можешь принять свою собственную смерть. Насколько я могу судить, ты, кажется, активно ее разыскиваешь. И, как и большая часть человечества, участь быть отрезанной и обезличенной не подталкивает тебя. Но твоя дочь в моих руках, Джоанн. И я думаю, что это означает нечто большее.

Я с трудом сглотнула. Он был прав, конечно. Каждая клеточка моего тела кричала мне сделать что-то, хоть что-нибудь, чтобы спасти мою дочь. Она была частью меня, и я хотела защитить ее так сильно, что это разрывало меня на части. Ашан может и не иметь человеческого происхождения в своей биографии, но он знал, чего мы опасались.

- Так и есть, - сказала я тихо. Неожиданно, мои глаза наполнились слезами - горячими, тяжелыми, болезненными слезами, которые, казалось, лились прямо из моего сердца. - Я люблю свою дочь больше жизни. Но я поеду, Ашан. Делай все, что считаешь нужным, но я поеду. Я должна.

Я вернулась в машину. Я едва могла видеть сквозь слезы, но каким-то образом я удерживала себя от рыданий. Стоило повернуть ключ и завести родстер, как из кондиционера вырвался поток воздух, который охладил мокрые следы на моем лице, где пробежали слезы.

Ашан по-прежнему наблюдал за мной, сжимая одной рукой мою дочь, как сломанную марионетку. Я не могла сказать, о чем он думал. Черт возьми, я едва могла сказать, о чем думала я.

Я сделала глубокий, влажный глоток воздуха, выжала сцепление и включила первую передачу. Двигатель перешел от низкого мурлыканья к рыку, и автомобиль рванул вперед с хрустом гравия.

Ашан не сдвинулся с места. Он был в десяти футах, вместе с Имарой. Вокруг него, я ощутила других Джиннов, двадцать его единомышленников, верующих или неверующих, в зависимости от того, с какой стороны вы прибыли в этой борьбе. Я почти видела их спокойные лица, их нечеловеческие глаза.

Разряд молнии распорол небо и ударил позади Ашана, бледно-розово-фиолетовая линия, которая разделялась на десятки тонких линий по пути. Красиво. Иноземно. Мощно. Страшно.

Не знаю, почему я это сказала, но прошептала, - Пожалуйста. - Это была священная молитва, как просьба.

И затем я нажала на газ.

В последнее мгновение, он отошел в сторону, так же грациозно, как Матадор, используя моего ребенка в качестве плаща.

Я выскочила на шоссе и переключила передачу, в то время как моя душа сгорала и превращалась в руины.

* * *

Когда вы бросаете все - и я имею в виду совсем все - появляется это жуткое чувство покоя, которое охватывает вас. Дэвида не было со мной; теперь я знала, что не могла надеяться на его появление. Что бы Ашан с ним ни сделал, это было достаточно основательно, что он больше не мог быть моим личным спасительным Богом-в-бутылке. Никакая земная сила не могла бы удержать его от защиты Имары, если бы он смог вырваться на свободу. Ашан держал его, а теперь и мою дочь тоже. Я отреклась от одной ответственности, от которой было невозможно для меня отречься: материнство. Я повернулась спиной к собственному ребенку. Я позволила себе посчитать ее затратой в достижение цели.

Это было подобно дню извержения в Помпеи, и все, что я могла чувствовать - пепел.

Я позволила ему забрать мою дочь.

Я могла слышать теплый, бесстрастный голос Льюса, говорящий мне, что я сделала правильный выбор, единственный выбор, но это не имело значения. Это записано где-то в нашем ДНК: наши дети на первом месте, весь остальной мир - на втором. Я не могла поверить, что сделала это. Не могла поверить, что была таким монстром.

Ашан собирался убить ее, и я собиралась ему позволить, и это разрывало мое сердце в кровавые клочья. Я ненавидела это. Я ненавидела быть сильной. Я ненавидела понимание, что это была запрашиваемая цена.

Пожалуйста. Я сказала это снова, от всего сердца и души, позволяя наполнить меня в молитве и отчаянии. Пожалуйста, Господи, позаботься о ней. Я не знаю, как ты во все это впишешься… я не знаю, есть ли у тебя принцип «все или ничего», являешься ли ты хозяином мира или наблюдаешь за полетом каждого шмеля. Но я прошу тебя, не дай моей дочери расплачиваться за все. Пожалуйста. Мне плевать, какой ценой, но, пожалуйста, найди способ...

Бог должен ненавидеть наше эгоистичное нытье; подобно отправляющимся в колледж детям, мы взываем только тогда, когда нам нужна помощь. Я не была уверена, что могла бы рассчитывать на кредит в Банке Чудес. Вероятно, нет, учитывая мою историю, но, возможно, в Банке Милосердия не было таких жестких правил кредитования.

Я протерла глаза и устремила родстер вниз по чистой прямой дороге. Она казалась бесконечной, затем я свернула согласно указателю поворота на AZ-179, чтобы преодолеть последний отрезок пути.

Это было красиво. Действительно, болезненно красиво, даже с серой ватой облаков, скрывающих это отполированное голубое небо - скалы были древними и мощно вылепленными, а пейзаж был словно сотворен старыми, старыми богами на пустом пространстве. Дорога выглядела чужеродной и неуместной здесь. Я не была Хранителем Земли, но даже я смогла почувствовать силу, что шептала в воздухе и земле; это было место, где грань между реальностью и эфиром была тонкой как бумага. Неудивительно, что оккультисты стекались сюда, не говоря уже о всех религиозных конфессиях и сектах. Место обладало чистотой, какую я никогда прежде не чувствовала, даже в других пустынных местах.

Утончившиеся облака развеялись к тому моменту, как я добралась до городка Оук-Крик, который, согласно карте из прокатного агентства, находящегося в окрестностях Седоны. Позади него было безграничное небо и яркий немигающий взгляд солнца.

По-глупости поздно мне пришло в голову, что я не знала точного адреса Оракула, и теперь, без Имары (мое сердце иссохло и умерло при мысли об этом, и я почувствовала еще один обжигающий глаза поток слез) у меня не было еще и гида с природным чутьем. Все, что у меня было - лишь инстинкт, и не бог весть какой.

Ну, последний Оракул был Духом Земли, поэтому я не рассчитывала его найти в магазине военного снаряжения, но оставалось еще много территории.

Я продолжала ехать, не видя каких-либо причин делать что-либо еще. Оук-Крик промелькнул в тумане домов и высушенных дворов, магазинов и машин, и снова был проглочен пустыней. Снова накрыла тишина. Небо просветлело, и мои руки задрожали на руле. Я продолжала ожидать, что Ашан поразит меня праведной яростью, но он не предпринимал никаких шагов. Я задавалась вопросом, почему. Может быть, он все еще пытался выяснить, почему я бросила свою дочь умирать...

Я яростно тряхнула головой, чтобы избавиться от изображений.

Солнце палило здесь нещадно, изливая энергию сиропообразными волнами, и земля впитала ее. Тени были резко очерченными и холодными, как черные дыры, в местах своих падений. Флора была угловатой и красивой в своей строгости, и она непрерывным потоком проносилась мимо, пока я не преодолела подъем и не увидела впереди Седону.

В тот же миг, я почувствовала то же поддельное чувство спокойствия и уравновешенности, которое ощущала в Сикаскете. Я оказалась в нужном месте, все хорошо.

Я просто не знала, куда идти дальше.

Чувство паники начало устанавливать, когда я миновала городскую черту, потому что я действительно не знала. Полагаю, я ожидала что-то вроде магического руководства - мигающего знака, который гласил бы, что это путь к Оракулу для спасения мира! Не то, чтобы я не ожидала нечто настолько глупого в этом месте. Возможно, сдержанная вывеска ручной работы из натурального дерева.

Я остановилась у заправочной станции, дрожа всем телом, и снова сверилась с картой. Ничего. Никаких искр света, услужливо вызванных Джинном. Никаких нанесенных меток «Оракул», с указывающей направление стрелкой. Я проделала весь этот путь, отдавала свою дочь, и ради чего?

Спокойно, сказала я себе, когда почувствовала возрастающую во мне дрожь. Ты можешь это сделать. Ашан не пытался бы тебя остановить, если бы не было способа все выяснить.

Логично, но не утешительно. Черт, Ашан мог попытаться остановить меня просто ради чистой радости увидеть, как мне придется выбирать между долгом и ребенком. Он казался мне именно таким Джинном.

Я пожелала, вопреки здравому смыслу, чтобы Джонатан был все еще здесь. Худой, угловатый, саркастический Джонатан, с его бескрайними глазами и мелочным терпением. Дэвид был моей любовью и половиной моей души, но мне нужен кто-то более перспективный. Кто-то, кто видел бы меня белым рыцарем на шахматной доске, не королевой, которой требовалась защита.

Кто-то, кто переместил бы меня на нужную клеточку.

Я вышла из БМВ и потянулась. Пара заправляющихся ребят посмотрели в мою сторону. Возможно, их привлекла моя машина, но я все равно слабо им улыбнулась и пошла к телефонам. После тщетных и сводящий с ума поиском мелочи в карманах, я пошла на заправку и купила одну из этих телефонных карт, потом вернулась и набрала номер сотового телефона Льюиса из телефонной будки.

Он ответил на первый же звонок. - Джо! Я пытался найти тебя…

- Здесь очень плохая зона покрытия сети, - сказала я. - Я все еще спасаю мир для вас. Мне нужна услуга, и она - большая.

Тишина на несколько длинных секунд. На заднем фоне раздавались устойчивые, взволнованные крики. На фронте Хранителе все было не спокойно. - Продолжай, - сказал он.

- Во-первых, если у тебя еще есть какое-либо влияние на любого свободного Джинна, используй его. Ашан захватил Имару. Он пытается использовать ее, чтобы остановить меня. Мне нужна помощь.

Я услышала внезапный вздох на другом конце провода, как если бы я со всей силы саданула ему в живот. - Ах, черт побери, Джо, прости. Я пытался связаться с тобой, чтобы предупредить. Рэйчел объявилась в Нью-Йорке около пятнадцати минут назад.

- Что? - Ой, у меня было плохое предчувствие. Плохо, плохо, плохо.

- Это снова происходит, - сказал Льюис. - Они… возвращаются. Будь осторожна.

Я с трудом сглотнула и прислонилась спиной к грубой кирпичной стене, так, чтобы я могла смотреть на стоянку, сощурившись от яркого света. Все выглядело спокойно. Мой БМВ стоял, сверкая на солнце, гладкий и красивый, сплошное прикосновение высокомерия; позади него, два здоровенных внедорожника осушали заправочные колонки. Женщина выбрасывала мусор в утилизатор банок. Нормальная человеческая жизнь, ничего необычного.

- Она убила кого-нибудь?

- Давай скажем просто, что это хорошо не закончилось.

- Сколько…

- Не отвлекайся, Джо. - Льюис звучал мрачно и измотано, очень не похоже на его обычную невозмутимость. - Ты не можешь позволить себе беспокоиться о людях прямо сейчас. Я не могу выполнить это за тебя, иначе я бы уже закрывал за собой дверь, поверь. Я пробовал. Хоть у меня и правильное сочетание сил, но во мне чего-то не хватает. Чего-то, что есть у тебя.

- Джинна, - сказала я. - Во мне есть немного Джинна.

Я слышала, как кто-то прокричал его имя на заднем плане. - Мне нужно идти, - сказал он. - У нас есть раненые. Джо… насчет Имары…

- Я понимаю, - сказала я. Во рту снова появился вкус пепла. - Ты ничего не можешь поделать.

- Никто ничего не сможет поделать, - сказал он. - Мы пытаемся остаться в живых… вот и все. Сохранить столько людей дышащими, сколько мы сможем.

И это, в конечном счете, была миссия Хранителей, не так ли? Хорошие поступки.

- Подожди, - сказала я. - Я в Седоне. У тебя есть хоть какая-нибудь идея, где…

- Найди Ма’ат, - сказал он и повесил трубку.

Просто... повесил трубку.

Я уставилась на трубку в неверие, поскольку это не было именно то, что я называю красноречивой подсказкой. Ма’ат не значились в желтых страницах в разделе Мир, Спасение... и я понятия не имела, был ли в окрестностях Седоны хоть один член Ма’ат, которого я раньше встречала. Насколько я знала, они все были незнакомы. Как, черт возьми, я должна была найти их, послать световой сигнал?

Световой сигнал…

Я все еще обдумывала, когда один из больших внедорожников отъехал от заправки и выкатил на дорогу, открывая виду три стоящие фигуры, наблюдающие за мной. Сосредоточенные на мне, как голодные волки.

Рэйчел. Алиса. Тот мужчина Джинн из леса, с длинным белым хвостом.

Их глаза были малиновые, горящие подобно лесам в Канаде, и, черт побери, если я знала, что должна была сделать, чтобы спасти себя.

* * *

Я сглотнула и аккуратно повесила трубку на держатель телефона. Я кратко обдумала побег, но это не казалось таким уж умным. Я не могла обогнать Джиннов.

До тем пор, пока они не двигались, но я была напугана до глубины души. Они втроем представляли собой огромное количество огневой мощи - думаю, как Китай в обозленном настроение - и я пыталась вспомнить все советы о том, что делать с дикими животными. Двигаться медленно. Избегать контакта с глазами. Не бежать.

Они двинулись все вместе. И я имею в виду именно вместе - не так, что один начал и остальные последовали за ним, они все просто перешли в движение и зашагали в мою сторону. Медленными шагами. Алисе пришлось идти быстрее, потому что она была такой маленькой, но они были одинаково жуткие.

Оставаться спокойной, двигаться медленно и избегать зрительного контакта - никак мне не поможет. Я прижалась к стене и подняла руки, стараясь казаться настолько беспомощной и жалкой, насколько это возможно, одновременно захватывая и собирая столько силы, сколько могла. Не то, чтобы это хоть как-то поможет, но я не собиралась сдаваться без боя. Не сейчас. Не после того, как я зашла так далеко.

Если я думала, что меня трясло раньше, то теперь это было как, ну, стоять на линии разлома. Мое сердце билось. Я вспомнила, как много Хранителей уже умерло, и вспомнила мое имя, уже высеченное на мраморной стене павших. Я видела свои похороны. Это было мило, но у меня не было огромного желания повторять на бис. По крайней мере, не сейчас. Я была сыта смертями по горло.

Я сосредоточилась на Рэйчел, ища какой-то знак - любой знак, что она все еще была хотя бы частично под контролем. Ничего. Она была сосудом: Рэйчел снаружи, и нечто совсем другое внутри. Знала ли она? Могла ли она вспомнить это чувство собственной потерянности позже? Вспомнит ли она позже о моем убийстве?

Почему Земля делает это сейчас? Что я сделала, чтобы разозлить ее? Что? Ничего? Кто может сказать?

Они перестали двигаться так же внезапно, как и начали, стоя лицом ко мне. Рэйчел была справа, и я продолжала наблюдать за ней, умоляя ее узнать меня. В прошлый раз безумие не длилось слишком долго, не так ли? Может, час? Льюис сказал, что это началось пятнадцать минут назад... значит, мне осталось сорок пять минут, чтобы удержать тигров в клетке…

Их рты открылись, и оттуда вырвался шум.

Я закрыла руками уши, в надежде укрыться от него, но в действительности это был не звук и шел он не через мои уши. Это было нечто иное, некая вибрация, существовавшая между эфиром и реальным миром, являющаяся частью обоих и в то же время не принадлежавшая ни одному из них - это было пугающе и ужасно, и это было похоже на болезнь, словно я слышала физическое проявление болезни.

Демон. Демону удалось добраться до другого Оракула - вероятно к тому, что в Седоне - и Мать была ужасно обижена и разъярена, не в силах нанести ответный удар любым действенным способом, чтобы защитить себя. Поэтому она нападала на всё и вся, что двигалось.

Я была как бактерия пытающаяся поговорить с Альбертом Эйнштейном, но я должна была что-то сделать. Что угодно. Я убрала руки от моих ушей и заорала, - Заткнись!

И они замолчали.

Вау.

Все трое уставились на меня, и я моргнула; все три головы медленно наклонились вбок, рассматривая меня. Багровые глаза с мерцающими вспышками оранжевого, желтого и обжигающего бледно-голубого.

- Я знаю, - сказала я. Мой желудок пытался самопроизвольно сжаться в тугой маленький комочек ужаса, а колени не хотели оставаться твердыми. Я приготовилась, стоя у кирпичной стены, и безумно размышляла, что из всех когда-либо проведенных переговоров об освобождении заложников, эти должны были быть самыми грандиозными. Никакого давления. - Я знаю, как это больно. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

Ничего. Их головы остались наклоненными. Они не двигались, ни на дюйм. Застывшие, словно статуи, кроме тревожного, чужеродного пламени в их глазах.

- Я могу помочь, - сказала я. - Если в Оракуле есть Метка Демона, я могу помочь. Просто отведите меня туда. Или, по крайней мере, укажите мне путь.

Это не помогало. Они меня не понимали, хотя они, конечно, знали, что я была там - они разыскали меня, что означало, что она была в курсе моего существования. Черт... Дэвид был буфером. Имара сказала, что она не смогла найти его, а это означало, что каким-то образом он был отрезан от всех других Джиннов, и без него, никто не мог устоять.

Никакого буфера между Джиннами и Землей. Ничего, что держало бы их в здравом уме.

Троица снова открыли свои рты и запели. Это было нечто неопределенное, но я посчитала это плачем. Печаль, глубокая, рваная и болезненная. Потеря. Ужас. Было больно это слышать, от чего мои колени подкосились; я закричала от короткого укола боли, который распространился вверх от удара о бетон коленными чашечками, затем опустился вниз. Я не была уверена, что могла встать. Не была уверена, что хотела вставать.

Я не знала, как ей ответить, кроме слов. - Я знаю, - сказала я. - Я знаю, что это больно. Я знаю, что ты хочешь перестать чувствовать боль. Как и я.

Может, был тот же оттенок мучения в моем голосе. Может, она слышала музыку этого в словах, даже если слова ничего не значат.

Глаза Рэйчел замерцали. Красным, потом бледно-голубым, затем свирепое хищное золото, к которому я привыкла.

На мгновение, я причитала в них все - чистый глубокий ужас от того, что она делает, бессильная злоба на неспособность это остановить, отчаяние, разрывающая боль, которая была отголоском Земли.

У нее не было времени поговорить, и я едва успела вздохнуть и сформировать намерение спросить, прежде чем Мать снова захватила Рэйчел.

Песня снова зазвучала, мягко, почти шепотом, и в ней было что-то смертельное. Как мать поет колыбельную своему ребенку, собираясь его задушить, потому что мир был слишком суровым местом, со слишком невыносимо острыми краями для такой хрупкой жизни...

Я среагировала инстинктивно. Я была в ужасе сверх всяких причин, ведь я знала, знала, что моя жизнь подходит к концу, и мне придется действовать или умереть на коленях.

Я не собиралась умирать на коленях. Я поднялась на ноги, преодолела несколько метров, отделявших меня от Рэйчел, и ударила ее. Сильный правый удар в челюсть, задействовав при этом плечо, поскольку знала, как надо бить. Насколько могла сказать самой себе, это был чертовски хороший удар, потому что я почувствовала, как каждая косточка в руке превращается в осколки стекла, и была уверена, что сломала каждую из них, начиная от пальцев и заканчивая ключицей...

... но она закрыла рот, отступив на шаг, и два других Джинна последовали ее примеру.

- Хватит! - заорала я. - Достаточно! Я знаю, что это больно, я знаю тебе больно, и это сводит тебя с ума, но, черт возьми, прекрати! Это не какая-то подростковая мыльная опера! Мы живем здесь! Мы - часть тебя. Люди имеют значение! Джинны имеют значение! Ты не можешь убить нас только потому, что ты - подавлена и зла!

Это была страстная речь. Я не думаю, что она поняла хоть слово. Наверное, это прозвучало как жужжание насекомого в ее ухе, пока она рыдала в тоске, но всего на секунду, Земля была достаточно удивлена простым внешним видом назойливой мухи, что она остановилась в разрывании нас на куски.

А Джинны все смотрели на меня своими глазами, в той или иной степени обеспокоенные и встревоженные.

- И, черт возьми, ой! - закричала я, поддерживая свою правую руку. Господи, как больно. Я имею в виду, действительно. - Сколько у меня есть времени?

- Не много, - выдохнула Рэйчел. Из них троих, она выглядела наименее обеспокоенной, но я не была убеждена, что это много значило. Рэйчел всегда хорошо скрывала свои чувства. - Она просыпается! Это случилось, друг мой. Это заканчивается. Ты должна позволить нам убить тебя сейчас, без боли, пока выбор не пал на всех нас.

- Мы не можем убить ее, - заметила Алиса. Ее голос звучал озабоченно. - Она этого не позволит. Там что-то есть.

- Венна, - сказала Рэйчел. Я с любопытством огляделась вокруг, но там были только мы четверо. Алиса склонила голову набок, внимательно. Ой. Верно, ее звали не Алиса, только я думала о ней так - у нее был передник Алисы в Стране Чудес и шелковистые светлые волосы, но она была очень старым, очень могущественным Джиннов. И ее имя, видимо, было Венна. - Ты можешь чувствовать Дэвида?

- Нет, - сказала она. - Хотя часть него находится в этом измерении.

- Часть него? - В течение затаившей дыхание секунду я подумала, что она имела в виду руку, ногу, бесплотный дух...

- Ребенок, - уточнила она. - Ашан захватил ее.

- Пойди и принеси ее, - сказала Рэйчел. - Сейчас.

- Он будет сопротивляться.

- Да, - согласилась она. - Наслаждайся.

Венна подняла одну бровь - очень странное выражение для Алисы - и хладнокровно улыбнулась. - Насколько?

- Пока ты не перестанешь наслаждаться.

Она кивнула, сложила руки вместе и исчезла. Моя рука снова начинала чувствовать себя нормально, хоть ее и невероятно жгло, словно я сунула ее в печь, чтобы испечь все кости вместе. Я старалась не двигаться. Как будто почувствовав мою боль, большой Джинн протянул руку и дотронулся до моей руки. Его пальцы прошлись вверх и вниз над болезненными трещинами или переломами костей.

- Тебе не стоит убирать большой палец в кулак, когда кого-то бьешь, - сказал он. Мой сломанный палец исцелился со щелчком, и я взвизгнула. - Это поможет тебе помнить.

- Достаточно хорошо, - сказала Рэйчел. - Дай нам минуту.

Большой Джинн ничего на это не ответил, просто пожал плечами и пошел прочь, за угол магазина. Может быть, он собирался купить себе сок. Все было возможно, в данной ситуации.

Мои ноги просто отказались работать, и я неожиданно качнулась вперед, не в силах это предотвратить, и асфальт стоянки начал быстро приближать прямо к моему носу.

Рэйчел схватила меня и подсадила в вертикальном положении, затем прислонила спиной к стене. Я издала глубокий горловой стон, позволив голове откинуться на грубую кирпичную стену, и закрыла глаза на несколько секунд. Звезды. Я видела звезды, и они двигались быстро. Слишком быстро для меня, чтобы не отставать.

- Это все происходит, - сказала я. - Да? Я опоздала.

- Осталось несколько минут, - сказала Рэйчел. - Хотя, не так много. - Она сопровождала это пожатием моей руки. - Ты должна закончить его, - сказала она. - Она не послушает нас, но она слышит тебя. Она не понимает тебя, но в тебе есть кое-что, что... поет. Закончи это. Заставь ее понять. Иди.

- Я не могу.

- Ты должна.

- Рэйчел, я не могу! - Я хотела остаться здесь. Я хотела подождать, чтобы снова увидеть лицо Имары. Я хотела…

Я просто хотела быть похожей на весь остальной мир, заправлять свою машину, покупать сок и не знать, что я была в получасе или меньше от смерти.

В ее выражение не было прощения и пощады. - Ты сможешь, - сказала она. - Потому что это то, кто ты есть. Я видела это в тебе с нашей первой встречи.

- Чушь! - Я прыснула. - Я даже не знаю, где…

- Садись в машину и езжай.

- Ты слышишь меня? Я не знаю, куда ехать!

- Езжай! - зарычала она, и практически бросила меня через парковку в сторону БМВ. На этот раз мои ноги работали нормально, удерживая меня в вертикальном положении, когда я затормозила у дверцы машины. Я резко обернулась к ней лицом, и страх обернулся раскаленной добела яростью.

- Не смей больше это делать! - прокричала я. - Никогда! Клянусь Богом, Рэйчел…

- Да, - сказала она, идя ко мне быстрыми, порывистыми шагами. Ее волосы, затейливо переплетенные с бусинами, кружились и развевались в неожиданном горячем ветре, несущемся к стоянке. Я ощутила стук песка по моей коже. - Клянусь Богом. Молись. Молись.

Сейчас она была ужасающей, и это не было влияние Земли - в этом была вся Рэйчел.

- Молись, - сказала она снова, как будто это действительно что-то значило, и сложила руки вместе и выдала мне полный, формальный поклон.

Я моргнула от жалящего порыва принесенного песка, и затем... она исчезла. Ничего, кроме разбросанных по земле бумажных стаканчиков, делающих бессмысленные круги на ветру.

Я схватилась за дверь и кинулась внутрь машины, крепко вцепилась обеими руками в руль на секунду, а затем завела машину.

Молись.

Ну, начало положено.

Я выехала на шоссе, по-прежнему направляясь сквозь Седону, выискивая... знак. Над головой небо, казалось, становилось темнее, хотя до сумерек еще было далеко; лазорево-синий преобладал над цветами океана. Солнце сверкало вызывающе ярко, но оно, казалось, не давало никакого тепла.

Я не обращала внимания на трафик и позволила своим инстинктам и боковому зрению заботиться о нем, пока я судорожно оглядывала горизонт. Вокруг скалистые горы, и я понятия не имела, о чем она говорила, за исключением того, что она имела в виду что-то конкретное.

А затем впереди я увидела знак. Буквальный знак «Выход». Он гласил «Дорога к часовне», и надпись шрифтом поменьше «Часовня Святого Креста».

Молись.

С визгом шин я быстро свернула и поехала по извилистой дороге.