Клер

Чистый инстинкт повел ее вслед за Майклом, потому что она знала, что Ева поступит так в следующий миг, а Клер всё еще ощущала вялый, или же ослабевающий, поток вампирской крови в своих венах. Она делала ее быстрее и сильнее, и, прямо сейчас, только это помогло ей принять правильное решение. — Стой! — закричала она Еве, и бросила ей серебряный нож, который по-прежнему держала. Ева поймала его и полоснула драуга — Боже, по крайней мере, теперь они знали, как их называть — который медленно вытекал из темноты к ней. Он издал такой чудовищный звук и разрушился в липкую, с толстой кожей лужу.

Клер бросилась в помещение с бассейном.

Это было бы невероятным зрелищем, если бы только она могла остановиться, чтобы оценить его. Она мельком увидела Амелию и Мирнина, стоящих спиной друг к другу и стреляющих из обрезов, сокрушительный грохот которых разрывал драугов на маслянисто черные и серебряные брызги. В действительности, не убивая их, подумала Клер. Она заметила, как липкая жидкость скользит по краям бассейна. Они покормятся сейчас и наберутся сил, чтобы вернуться.

Шейн был в той воде. Увидев, как он снова ныряет туда, ее накрыл приступ тошноты и отчаяния.

Майкл вяло лежал на плитке, с него стекала густая жидкость, которая не была похожа на воду, ну, по крайней мере, не полностью.

Амелия была в беде. Клер не думала — она вытащила сжатые бутылки, что дал ей Шейн, из карманов, открыла крышки, и с криком, вылила серебряное содержимое на атакующих драугов.

Серебро сработало, и, даже при этом, она знала, что Амелия методично и быстро заряжала новые патроны в свой обрез. К тому времени, когда бутылки опустели, Амелия уже передернула затвор и приготовилась к стрельбе.

Клер бросила бутылки и пригнулась, когда Амелия прицелилась и выстрелила у нее над головой. Она схватила Майкла и сразу же ощутила жало драуга на своих руках, но она всё равно потащила, быстро, спасая обе их жизни.

Ева взглянула на нее, когда Клер снова появилась в коридоре. Клер остановилась и подняла Майкла повыше, обхватывая его, и сказала, — Мне необходимо, чтобы ты расчищала нам путь! — Взгляд Евы был устремлен на бледное, осунувшееся лицо Майкла, но она кивнула. Она проткнула своим серебряным мечом драуга, преградившего путь к двери, а потом одолела еще одного, пока Клер вытаскивала Майкла наружу.

Ночной воздух поразил ее своим порывом. Он ошеломляюще отличался от того, что скопился в том здание, и Клер кашляла и задыхалась теперь, пока спускалась с Майклом вниз по лестнице. Ева забежала вперед и распахнула дверь Блодмобиля. Драуг вырвался из-под автомобиля, и она нанесла ему удар, взвизгнув от удивления. Он утек в водосток.

Клер дотащила Майкла до Блодмобиля. — Приведи его в порядок! — сказала она Еве и бросила ей полотенце. — Кровь в холодильнике! Мне нужно вернуться за остальными!

Ева, на этот раз, была молчалива. Она взяла полотенце и принялась вытирать лицо Майкла от толстой, ползучей слизи, которую он стал выплевывать во время неконтролируемого кашля.

Его глаза были яркими, ярко-красными.

Клер погрузилась в темноту. Ее единственной защитой была скорость. Она не могла носить при себе оружие или тащить жертв. К счастью, драуги еще не перегруппировались в фойе — большинство из них были сосредоточены на бассейне, в котором были Амелия и Мирнин. Она проскользнула в большую, открытую комнату со сверкающим голубым бассейном, задыхаясь от запаха, когда Шейн вытаскивал очередное тело. Наоми.

Ее легко было тащить — хрупкая, и, на самом деле, Клер легко ее протащила до Блодмобиля, не встретив ни одного драуга на пути.

Она усадила ее на одно из кресел для сдачи крови и заметила, что Евы и Майкла не было на месте. — Ева?

Она услышала вздох и пошла обратно, к холодильникам.

Ева лежала на полу. Один из холодильников был открыт, а пакет с кровью валялся у ее руки.

А Майкл склонился над ней, питаясь.

— Нет! — закричала Клер. Он взглянул на нее, рыча, и она сделала шаг назад. — Нет, Майкл, остановись! Она пыталась тебе помочь! Остановись! Ты должен остановиться!

Кровь стекала с его губ, и он выглядел таким… диким. Отчаявшимся. Блеск в его глазах был таким ярким, как адский огонь, а Ева, простонав, попыталась перевернуться.

Он посмотрел на нее и прорычал, полностью выдвинув блестящие острые клыки.

— Боже, — прошептала Клер, совершенно не задумываясь. Она бросилась на него, замкнула предплечье под его подбородком и резко дернула.

Этого было предостаточно, чтобы оттащить его от Евы, которая свернувшись, достала пакет с кровью и сунула его в рот Майкла. Он прикусил его, и кровь полилась наружу. Он сглотнул, а затем, посасывая, полностью осушил пакетик. Ева достала очередной пакетик и отдала ему, затем еще один.

Клер заметила, как язык его тела поменялся. Не сразу, а постепенно, как если бы он был чем-то одержим.

Майкл выплюнул пустой пакет с кровью и через пару секунд произнес, — О, Господи, нет…

Это был Майкл. Клер отпустила его, и он попятился, отталкивая себя от Евы, которая прижимала руку к прокушенной шее. Она была бледной и дрожала.

— Ева, — сказал он. — Ева. Нет…

— Все в порядке, — сказала она. Что было ложью. Клер видела вытекающую из-под ее руки кровь, но на это не было времени… его вообще не было. Она схватила аптечку и сунула ее в безвольные руки Майкла.

— Помоги ей! — закричала она на него. Она схватила несколько пакетов с кровью и вернулась к Наоми. Если Майкл сошел с ума, Наоми будет следующей, и им совершенно было не нужно, чтобы она напала на них сзади. Стройная вампирша зарычала на Клер, когда та подошла ближе и бросила ей первый пакет с кровью. Наоми схватила его налету и злобно впиталась в него.

Тьфу.

Подобным образом Клер скормила ей три пакета, а четвертый оставила рядом с ней, затем побежала к двери.

Она дошла до коридора, когда туда вылетел Шейн, двигая со скоростью шара для боулинга, и заскользил прямо к ней. Он насквозь промок и истекал кровью… весь, словно он был в поту. Он вздрогнул и издал несколько ужасных звуков в глубине горла, но затем он вскочил на ноги, схватил ее за руку и они побежали. Она никогда раньше не видела, чтобы он бежал вот так, словно находясь во власти бессмысленного страха, но она это прекрасно понимала.

Они добрались до Блодмобиля, когда Мирнин вышел из здания, стреляя из обреза и волоча Оливера другой рукой. Клер усадила Шейна в кресло и, столкнувшись с Мирнином в дверях, помогла втащить Оливера внутрь. Наоми пришла в себя и теперь была менее безумной, и когда Клер прокричала ей принести кровь, Наоми, шатаясь, добралась до задней части автобуса и вернулась с полными руками.

— Где Амелия? — крикнула Клер Мирнину, который стоял в дверях, все еще отстреливаясь. Он покачал головой. Он выглядел подтянутым и отчаянным, а его глаза светились красным не столько от голода, сколько от страха, подумала она.

Амелия не вышла.

— Мы должны вернуться! — сказала Клер. Обрез Мирнин полностью опустел, он попятился в автобус и захлопнул дверь, когда драуг бросился вперед на них.

— Мы не можем, — сказал он. — У меня кончились патроны. — Его голос дрожал от волнения и казался безжизненным, и он пихнул ее обратно, когда она попыталась протиснуться мимо него. — Нет. Постой.

Магнус стоял в дверях Городского Бассейна. Он держал Амелию, она обмякла, словно кукла.

Магнус поднял ее с тихим триумфом. — Если она нужна тебе, — сказал он, — приди и забери…

Кто-то выстрелил в него. Не Мирнин, потому что у него закончились патроны. Не Амелия, которая беспомощно висела.

Выстрел раздался из мчащегося на высокой скорости пикапа, затем развернувшего с визгом шин на 360 градусов, и Клер узнала его. Мужчины повалили наружу — все вооруженные, отчаянные и являющиеся… людьми.

С Капитаном Очевидность во главе, заряжающим очередной патрон в свой дробовик.

Магнус не упал и даже не закричал, значит стреляли они не серебром, но это, по крайней мере, мешало ему. Он бросил Амелию, и она мягко покатилась вниз по ступенькам в неестественной позе, когда Магнус перевел свои пустые, нечеловеческие глаза на новую угрозу.

И засмеялся.

Мирнин открыл дверь автобуса, бросился, схватил Амелию и запрыгнул обратно, будто перестрелка всё еще продолжалась. — Ну, — сказал он, — кто бы мог подумать, что твои слабоумные друзья в конце концов сгодятся для чего-нибудь. Скажи им, чтобы убирались отсюда, Клер. — Он посмотрел на Амелию и замолчал.

Его глаза за секунду поменяли цвет с красного на черный.

Клер быстро распахнула окно и крикнула мужчинам в грузовике. Они продолжали стрелять. Ну, она попыталась.

— Мирнин? — спросила Клер, задыхаясь от страха.

Он даже не поднял головы. — Поехали, — сказал он. — Вывези нас отсюда. — Это была хорошая идея, поскольку Капитан Очевидность и его друзья закончили разряжать свои дробовики в Магнуса и драугов, и забирались обратно в кузов своего пикапа, двигатель которого ревел. Клер запрыгнула на водительское сиденье, завела Блодмобиль и поехала за пикапом, когда он тронулся с места. Ей было не угнаться за ними, но это было неважно. Пикап мчался к окраине города, а она не намеревалась туда ехать.

Она повернула и направилась к Площади Основателя.

— Она жива? — спросила Клер, когда Мирнин сел рядом на пассажирское сиденье, бережно держа Амелию на руках. Сейчас она казалась такой бледной, словно мраморная статуя. Ее глаза были закрыты.

— Пока, — сказал он. Он оттянул воротник черной рубашки, и Клер увидела две огромные черные дыры в коже, в три или четыре раза больше самого неприятного укуса вампира, что она когда-либо видела. — Нет никакого лекарства против укуса главаря драугов.

На Площади Основателя было тихо. Полицейские снова установили свой кордон, противостояние с разъяренной толпой закончилось, лишь несколько разбитых машин слева свидетельствовали о произошедшем событии.

Всё вокруг имело вид какой-то кошмарной неподвижности. Клер направила Блодмобиль к тротуару и припарковалась. Мирнин молча встал с Амелией на руках.

Оливер преградил ему путь, когда тот повернулся к двери.

Оливер был все еще бледен, его сотрясала дрожь, но, по крайней мере, он не казался безумным: он вытер лишнюю кровь, которую выпил залпом, но кое-где на коже еще остались темно-красные следы. Ничего не говоря, он протянул руки, и Мирнин, поколебавшись, протянул ему Амелию.

Оливер закрыл глаза на мгновение, потом кивнул и вынес ее наружу.

Наоми последовала за ним, ее движения были медленнее, нежели Клер когда-либо замечала у вампиров. Мирнин помог ей спуститься, что выглядело бы галантным, если бы не его наряд, который подошел бы больше какому-нибудь сумасшедшему бродяге, чем рыцарю в доспехах, хоть и запятнанных.

Это относилось почти ко всем вампирам, которых они спасли. Клер встала и пошла по автобусу. Она остановилась, когда добралась до Шейна, который лежал на диване для сдачи крови. Он стер с себя кровь, но ей удалось разглядеть кровоточащие следы укусов на его лице и руках. Выглядел он ужасно, подумала она, и захотелось разрыдаться дикими криками и всхлипами. Кое-как, ей удалось совладать с тобой.

Он сел и протянул руки, и она рухнула прямо ему в объятия. Он поцеловал ее, и, хотя у него все еще был привкус бассейна и всего этого кошмара, она погрузилась в поцелуй, потому что за ним был Шейн, он был жив, он жив.

И она тоже.

Она осознала, что он дрожал, но при этом пытался утешить ее успокаивающими поглаживаниями по спине, нежным прикосновением к ее лицу.

Никто не пытался заговорить.

Майкл пронес Еву мимо них. Ей на шею была наложена толстая повязка, но кровотечение, кажется, прекратилось, и с ней, похоже, все было в порядке. Она обняла его, а ее голова пристроилась на его плече, и Клер показалось, что она никогда не видела такого взгляда, какой был у Майкла на лице — эта сложная смесь жестокости, любви, страха и сожаления.

Он казался почти таким же хрупким, какой была Наоми, но он всё равно держал ее на руках.

— Что мы собираемся делать? — прошептала Клер. — О Боже, Шейн, что мы можем сделать?

Он покачал головой, вздохнул и прижался губами к ее волосам в нежном поцелуе. — Мы победим, — сказал он. — Это наш единственный выбор. Я не знаю как, и я не знаю какой ценой это будет достигнуто. Но мы победим.

— Да. — Голос был хриплым и тихим, но принадлежал он Оливеру. Он стоял в дверях, и Амелия все еще была у него на руках. — Теперь нет никакого выдора. Мы воюем с ними за Морганвилль. За всех нас. — Он посмотрел на Амелию. — И цена будет высокой, мистер Коллинз. Она действительно будет очень высокой. А теперь пошли. Здесь будет не безопасно, да и солнце восходит.

Клер не хотелось вставать, но она именно так и поступила, и помогла Шейну. Оливер смотрел на них мгновение, потом покачал головой.

— Что? — спросил Шейн.

— Я совершенно не понимаю людей, — сказал он. — Почему вы делаете это для нас?

Шейн обменялся взглядом с Клер, и пожал плечами. — Это должно быть сделано, — сказал он. — И вы нужны нам, чтобы остановить Амелию от вытаскивания чеки из бомбы Морганвилля. Она собирается убить нас всех.

Оливер вздохнул. — А с чего ты решил, что я этого не сделаю?

— Потому что ты боец, — сказал Шейн. — Как и я. И теперь ты у руля.

— О, поверь мне, тебе это не понравится, — сказал Оливер с его легким старым кислотным тоном. — Мы даже не начали бороться.

— Хорошо, — ответил Шейн. — Потому что насколько я могу сказать, нам надрали задницы и я устал от этого.

Оливер медленно, странно улыбнулся. — Я тоже, — сказал он. Он повернулся, чтобы уйти и сказал пренебрежительным тоном, — Спасибо.

Он ушел прежде, чем Шейн смог сделать какое-то остроумное замечание. Как, Клер могла сказать, он и собирался поступить.

— Не надо, — предупредила его Клер и приложила палец к его губам. — Просто наслаждайся моментом.

— Хорошо, — сказал он. Он встретился с ней глазами, и в этот момент, она могла видеть абсолютно все в них. Все, что он чувствовал. Весь страх, гнев, ужас и решимость.

И любовь. Так много любви.

— Солнце поднимается, — сказал он. Она моргнула и поняла, что за открытой дверью Передвижной станции появился розовый румянец на горизонте. Новый день.

Возможно последний день.

Он взял ее за руку и повел ее туда, и, несмотря на все, несмотря на тишину и опасность, и все, что она знала, Клер сделала глубокий вдох свежего, чистого воздуха и подумала, Мы победим. Мы должны победить.

И стоя там с восходом солнца, нахлынувшим на них, отгоняя облака, она думала, что возможно, просто может быть, это было возможно.

— Подожди, — сказал Шейн и потянул ее, когда она пошла следом за Майклом, который уже добрался до теней, ниже по тротуару. — Клер.

— Мы не должны здесь оставаться, даже после восхода солнца. Драуги…

Он положил руки по обе стороны от ее лица, посмотрел на нее сверху вниз, и сказал, — Я хочу, чтобы ты поняла кое-что. Я ненавижу это место. Я ненавижу Moрганвиль. Я ненавижу вампиров. Но, клянусь Богом, я буду бороться до последней капли моей крови за Майкла и Еву, и за тебя. Ты понимаешь? Если ты хочешь убежать, если ты хочешь уйти прямо сейчас, я пойду. Но я не хочу уходить без тебя.

— Если мы убежим, что тогда помешает Оливеру убить всех? — спросила она его. — От выполнения того, что сделала бы Амелия?

— Господи, Клер… перестань думать о них. Думай о себе. Только о себе.

— Я так и делаю, — сказала она. — Я не могу столкнуться с трусостью. Не в этот раз.

— Тогда мы останемся, — сказал он. — И когда мы выберемся из этого… и мы выберемся из этого… я хочу, чтобы ты мне пообещала одну вещь.

— Какую?

Он сглотнул, и несколько неуверенно переступил с ноги на ногу, а потом сказал, очень тихо, почти касаясь своими губами ее, — Пообещай мне, что ты станешь моей женой. Не сейчас. Когда-нибудь. Потому что мне нужно знать.

Клер почувствовала трепет внутри, словно птица пыталась взлететь, и прилив тепла, вызвавший головокружение. И что-то еще, что-то хрупкое, как мыльный пузырь, и просто прекрасное. Радость, посреди всего этого ужаса и горя.

— Да, — прошептала она в ответ. — Я обещаю.

И она поцеловала его, и целовала его, и целовала, пока не взошло солнце, заливая Морганвилль последним, сияющим днем.