Клер

Допрос — потому что это был именно он, неважно, кто что говорил — занял около часа. Один на один, Ева, Клер, и Шейн рассказали Ханне, где они были и что они делали, час за часом, с тех пор, как последний раз видели Наоми, сидящей в этой гостиной.

Ханна сделала пометки, но ее лицо оставалось бесстрастным; она не дала ни одного намека о том, что она думала обо всем этом, никому из них. Она задавала множество вопросов Еве, затем допрашивала Шейна или Клер, и после того как она ушла, Ева рухнула на софу, закрыла лицо руками и произнесла: — Они думают, что я это сделала.

— Нет, не думают, — возразил Майкл. Он сел рядом с ней и обвил ее своей рукой, — Это потому что ты… ты была довольно зла на нее.

— Они подозревают всех нас, — сказал Шейн. Его голос был плоским, а выражение столь напряженным, что его челюсть казалась заостренной. — Нас в частности, я имею в виду. А после нас, всех у кого есть пульс. Может быть, поэтому… — Он закрыл рот, глаза широко раскрыты, и Клер закусила губу. Он чуть было не выпалил всё.

Так и вышло, поскольку Майкл сказал, — Поэтому что?

— Поэтому они нервничают, — вставила Клер быстро. Возможно слишком быстро. — На счет свадьбы, я имею в виду.

Майкл уставился на нее, и она вдруг поняла, что он догадался о ее лжи. В первую очередь, ее пульс был слишком быстр. Как-то раз он сказал ей, что может сказать, когда она лжет, и даже если бы он разыгрывал ее, у него были инстинкты на эти вещи. Инстинкты убийцы. — С вами двумя что-то происходит, и не говорите мне, что я это придумал, — сказал он. — Сначала Шейн объявляется, задушенный до полусмерти…

— Чувак, это не плохо!

— … а теперь это. Вы что-то знаете. Вы что-то скрываете.

Теперь даже Ева смотрела на Клер, не вполне готовая поверить, но явно недоумевая. — Она бы этого не сделала, — сказала она Майклу. — Так ведь, Медвежонок Клер?

— Ей нечего скрывать, — ответил Шейн. Это было облегчением, потому что Шейн был более лучшим лгуном. — Она просто беспокоится. Вампы ведут себя странно. Поверь мне, беспокоится — это инстинкт выживания в данный момент. Давай, скажи мне что я неправ, Майки.

Майкл помолчал немного, потом покачал головой. — Я не могу, — признался он. — Но там всё-таки что-то происходит. Что именно, я не знаю — они не ввели меня в курс дела. Но что бы это ни было, они смыкают ряды. — Он теребил конец атласного пояса Евы. — Я беспокоюсь, ребята. Я беспокоюсь о вас. Я беспокоюсь о нас.

Шейн сел в освобожденное Майклом кресло, но он зеркально повторил позу его лучшего друга — локти на коленях, наклонившись вперед. Напряженный. — Хорошо, мне нужно кое-что узнать. Серьезно.

Майкл вскинул брови и кивнул.

— Мне нужно знать, ты будешь с нами, если дело дойдет до драки. Со мной, Клер и Евой. Мне необходимо сказать тебе это прямо сейчас, потому что у меня такое чувство, что всё будет очень плохо, и очень быстро. Я могу не волноваться еще и о том, прикроешь ли ты наши спины.

Майкл встал. Это было вампирское движение, неожиданное и шокирующее, и в мгновение ока, он уже нависал над Шейном. Он сжал кулаком футболку Шейна, наполовину поднимая его из кресла. — Ты издеваешься надо мной, Шейн! Я когда-нибудь не прикрывал тебе спину? Я прикрывал тебя, когда ты пытался меня убить. Я прикрывал тебя, когда ты был заперт в клетке. Я прикрывал тебя каждый проклятый раз. Что я должен сделать, чтобы заставить тебя поверить, что я на твоей стороне? Быть таким же ослом, как твой отец? Ну, я могу это сделать. Возможно, если я врежу тебе несколько раз, ты убедишься.

Он отпустил Шейна обратно в кресло, и вышел, спина напряжена. В ярости.

Шейн сидел, ошеломленный, руками вцепившись в подлокотники. Он обменялся взглядом с Евой, и они оба встали сразу. — Нет, — сказал Шейн. — Я сделал это. Позволь мне исправить.

Он пошел следом за Майклом. Ева закусила губу и сказала, — Ну, нас ждет либо наполовину разрушенный дом, либо укрепление их братских отношений. — Она издала слабый смешок, опасно близкий к истерике. — Боже. Что происходит? Клер…

Клер крепко ее обняла. Это было инстинктивно, но так было правильно. Напряжение Евы медленно спало, и она яростно обняла ее в ответ. — Все будет хорошо, — сказала Клер, очень тихо. — Я не знаю как, но будет. Просто… доверься мне. Пожалуйста. Потому что Майкл прав — есть вещи, о которых я не могу рассказать, но, даже если бы ты знала — это не помогло бы. Ты должна мне доверять.

Ева отстранилась, посмотрела на нее, и произнесла, — Я всегда доверяла.

Так странно, подумала Клер, насколько парни драматизировали из-за этой ситуации, в то время как Ева, признанная императрица драмы Морганвилля, оставалась очень спокойной.

Дом не развалился на части, хотя до них со второго этажа донеслись громкие голоса и несколько глухих ударов. Наконец, Шейн появился в дверях гостиной и сказал, — Все нормально.

Ева подняла подбородок и холодно произнесла, — Ну, естественно, все нормально. Ты единственный, кто в этом сомневался. Как всегда.

Ой! Однако, подумала Клер, Шейн действительно в этом сомневался.

И он подтвердил это кивком. — Разве ты не должна собираться? — спросил он. Ева посмотрела на часы в углу, панически вскрикнула, и ринулась мимо него с развевающимся халатом.

— А разве тебе не надо собираться? — спросила Клер.

— Я принял душ, — сказал он. — Собрал вещи, в которые потом переоденусь. Я не какая-нибудь там наряженная хрень в модной одежде. И я, между прочим, вообще не признаю никаких украшений.

Она рассмеялась. — Да, — сказала она. — Я, вроде как, в курсе.

Шейну даровали ключи от катафалка Евы на весь день, чтобы доставить все необходимое, так что остаток утра прошел за погрузкой, разгрузкой, проверкой охранниками на Площади Основателя, установкой столов в большом, пустом банкетном зале (в котором до сих пор, на взгляд Клер, присутствовала элегантность похоронного бюро, но это в основном по причине ее печального опыта), расстиланием скатертей, установкой растяжек, цветов…

Было много работы, и Шейн оказался прав: обычные джинсы и рубашка пошли только на пользу, потому что, одевшись в официальную одежду, проделать всё это было бы в два раза тяжелее.

К тому времени, как прибыл сотрудник банка крови (человек) с их чашей для пунша, охладителями и бокалами (хрустальными, потому что вампиры не пьют из пластика, если они могут этого избежать), столы были украшены черной тканью и серебряными лентами, а Шейн, с большим личным риском, повесил требуемый Евой диско-шар вместо грандиозной хрустальной люстры, нависающей над залом. Ди-джей — одна из подруг Евы, по-видимому, хотя Клер никогда ее не встречала — прибыла со своим столом, компьютером и мощной звуковой системой, которую она разместила рядом с открытым пространством, выбранным в качестве танцплощадки.

Клер расставила вазы на столах и проверила время.

Практически не осталось.

Она схватила Шейна и оттащила его прочь от игры с пультом, включающим и выключающим диско-шар. — Одевайся, — сказала она и вручила ему вешалку с его одеждой. — Мы должны быть готовы встречать людей!

— Да, это будет очень весело! — сказал он, с совершенно фальшивым энтузиазмом.

— Просто иди уже!

Он быстро ее поцеловал и исчез в мужском туалете. Клер отнесла свое собственное платье и туфли в женскую комнату, которая была очень симпатичной, но — опять-таки — в какой-то степени уют похоронного бюро, со всем этим приглушенным бархатом и позолотой. Одевшись, она критически оглядела себя в зеркале. Это было красивое, прекрасно сидящее платье белого цвета с красной отделкой, и потрясающие туфли (Ева нашла их). Клер пальцами поправила волосы, отросшие уже до плеч — больше рыжие, чем каштановые, еще раз спасибо Еве — и направилась в банкетный зал. Шейн, конечно, был уже там, неуклюже сидя на стуле с прямой спинкой. Когда она вошла, он встал.

— Ты прекрасна, — сказал он, очень спонтанно, от чего по всему телу разлилось приятное тепло.

— Ты тоже просто великолепен, — сказала она, именно это и подразумевая. Он надел темные брюки и темную водолазку, которая почти скрывала все синяки, и очень симпатичный пиджак. Он выглядел… повзрослевшим.

Ди-джей поставила песню, тестируя уровни громкости, тем самым полностью разрушив момент. Фактически, он почти разрушил люстру, учитывая громкость. Ди-джей убавила звук, но не раньше, чем у Клер зазвенело в ушах, словно она побывала в клубе. — Ух ты, — сказала она. — Это всколыхнет всё мероприятие. Вероятно, не в самом хорошем смысле.

И этот прогноз был верным, слишком точным.

Первыми прибывшими были друзья по школе — никого, кого бы знала Клер, но Шейн поприветствовал их в легкой дружеской манере. Их было около десяти, и они приехали группой, вероятно, для собственной безопасности: девушки показались слишком скучно-нормальными для друзей Евы, так что Клер предположила, что они были из окружения Майкла. Некоторые привезли подарки, и Клер указала им на стол, предназначенный для этого.

Миранда, тощий подросток экстрасенс, приехала в разительном одиночестве, одетая в своеобразные, несочетающиеся юбку и топ, которые были слишком велики для нее. Она была (технически) другом Евы, хотя была моложе и все еще училась в школе. Как всегда, она, казалось, шла в полусонном состоянии, не замечая, где она была или кто был вокруг нее. Еве нравилось считать себя странной, в то время как Миранда была такой на самом деле. Ничего так не охлаждает веселье, как жуткие предсказания будущего.

Но она была странной малышкой, и Клер было ее жаль. Она, казалось, всегда была сама по себе.

— Привет, Мир, — поздоровалась она с ней, и протянула ей белую гвоздику.

Миранда посмотрела на цветок, словно никак не могла понять, для чего же он нужен. — Это еда? — спросила она.

Поверх головы Миранды Шейн беззвучно произнес «Пожалуйста, скажи да», но Клер хмуро посмотрела на него и сказала, — Нет, это просто красиво. — Миранда глубокомысленно кивнула и засунула гвоздику за ухо, с длинным стеблем, торчащим с обратной стороны под опасным углом для тех, кто шел за ней следом. — Хм… еда вон там, и пунш. Только не разрезай торт. Это для Евы и Майкла.

— Ладно, — сказала Миранда. Она сделала пару шагов вглубь комнаты, потом повернулась и посмотрела на Клер. — Так жаль, что ты одела белое. Но, возможно, это смоется.

Вот дерьмо. Если бы только у Миранды было чувство юмора, Клер была бы уверена, что она просто испачкается, но, зная, что эта девушка никогда не шутила, она подумала о нескольких других интерпретациях, ни одна из которых не была хорошей. Лучшее, о чем могла подумать Клер, так это о том, что она прольет на себя пунш.

К сожалению, лучший вариант развития событий никогда не настанет.

— Спокойно, — сказал Шейн. — Иногда она ошибается. — Он знал, о чем задумалась Клер, потому что (она полагала) он думал о том же.

— Не часто. — И никогда по поводу важных вещей, хотя Клер в действительности не могла судить о том, что в уме Мирнады было важным. Трудно сказать. У нее было представление о жизни, похожее на теорию хаоса, поэтому то, что было важно для нормальных людей, не обязательно являлось тем же самым для нее. А иногда самые незначительные вещи были наиболее насущными.

У Клер не было времени поразмыслить над этим, потому что именно тогда прибыли первые вампиры, холодные и пронизывающе вежливые. Клер протянула гвоздики дамам, которые приняли их с высокомерным изяществом, прошествовав внутрь и направляясь прямиком к прохладительной плазме. Следующей прибыла группа настороженно выглядящих горожан, одетых в немодные платья и костюмы, с бросающимися в глаза браслетами Защиты. Это были не подпольные мятежники, а люди с узаконенным использованием колов, которые имели некоторые хорошо знакомые взгляды на них, заставившие сердце Клер болезненно забиться. Она пыталась использовать свое влияние на Амелию — насколько это было возможно — чтобы сделать для них жизнь лучше, но она не могла компенсировать целую жизнь угнетений всего за пару лет.

— Клер, — произнес тихонько Шейн. Когда она обернулась, прямо перед собой увидела вампира, одетого в замысловатое черное атласное пальто с огромными фалдами, доходящими до пят, красный парчовый жилет, белую кружевную рубашку…

Мирнин.

Он выглядел глубоко обеспокоенным и очень смущенным. — Моя дорогая, я чувствую, что мне действительно нужно…

— Уходите, — сказала она. Не громко, но совершенно серьезно. — Не надо мне ничего говорить. Никогда больше.

— Но…

Она с силой оттолкнула его. — Никогда! — Она не прокричала это, хоть и было чувство, будто это крик: ярость, бурлившая внутри нее, сотрясла ее, застилая глаза красной пеленой. — Никогда больше не приближайтесь ко мне и Шейну!

Казалось бы, он не мог выглядеть убитым горем сильнее, чем это было сейчас, но ее это не волновало. Ей было всё равно. Ее глаза наполнились слезами, но она убедила себя, что это слезы гнева, а не грусти. Не разочарования.

Мирнин поклонился в пояс, старомодно и весьма соответствующе, и сказал, — Как пожелаешь, Клер. — Затем он повернулся к Шейну и еще раз поклонился, не так низко. — Я сожалею о необходимости своих поступков. — Он не стал дожидаться, пока Шейн что-нибудь скажет, однако Шейн и не планировал ему отвечать — он наблюдал за Клер, как она поспешно вытирала слезы с глаз.

Мирнин ушел. Он казался… маленьким, каким-то образом. И побежденным, хотя и старался держать голову выше. И хотя она злилась, все равно было больно видеть его таким. И в глубине души, она чувствовала себя потерянной от мысли, что никогда не увидит его снова. Никогда не закатит глаза из-за его безумных скачков в разговоре. Никогда больше не увидит эти глупые заячьи тапочки.

Он это сделал. Не я.

Тогда почему это настолько ужасно?

Она не могла на этом остановиться, потому что прибывало все больше людей, намного больше, и всё, что ей оставалось — это натянуто улыбаться, говорить приятные вещи и раздавать гвоздики дамам. Наплыв посетителей представлял собой смесь горожан и нескольких настороженных, напряженных людей, которые, она была уверена, жили в Морганвилле, но были не его уроженцами — сопротивление, быть может, пришли разведать обстановку. Шейн узнал нескольких, и она заметила, как он перекинулся парой фраз кое с кем.

Наступило небольшое затишье в потоке гостей, и у Клер появилась минутка перевести дыхание и проверить запас гвоздик, который заметно снижался. Опять же, зал теперь был битком набит людьми — более сотни, наверно. Практически толпа для этого города.

На этот раз прибыла группа вампиров, по крайней мере, из двадцати человек. Одна из женщин приняла цветок с очаровательной, изящной улыбкой, а другая приподняла подбородок и прошествовала мимо, отказываясь признавать существование Клер.

Так забавно.

— Полагаю, это для меня, — произнес тихий, спокойный голос, и Клер резко переключила внимание как раз в тот момент, когда Амелия выхватила гвоздику из ее рук. — Прости Матильду. Она не была такой со времен Французской Революции.

— Вы пришли, — выпалила Клер.

Амелия резко изогнула бровь. — А почему я не должна? Я была приглашена. Присутствую только из вежливости.

— Я думала, вы не одобряли… этого.

— Было бы лицемерием с моей стороны, сказать, что меня это радует. Но мое здесь присутствие подходит моим целям. — Амелия кивнула в знак прощания и начала двигаться. Клер вдохнула и спросила, — Вы приказали Мирнину убить Шейна?

Амелия стояла, вращая белую гвоздику в холодных, длинных пальцах, не произнося ни слова, потом повернулась и взяла предложенный Оливером локоть, когда тот вошел в комнату. Он был совершенно сам на себя не похож в костюме, который был почти так же красив, как и тот, что был одет на Майкле. — Ах. Вот ты где. Пойдем внутрь?

— Я полагаю, мы должны, — сказал он. Казалось, он был не рад этому.

Клер сказала, — Подождите! Вы не ответили…

Амелия повернулась к Клер всего не мгновение и произнесла, — То, что я делаю для этого города, я делаю не взирая на свои собственные чувства, не говоря уже про твои. Это понятно? — Ее голос был холодным, низким и очень отчетливым, и затем она ушла — королева шла поприветствовать своих подданных.

На самом деле, это не был выбор Мирнина. Неудивительно, что он был так уязвлен. Ему приказали и он повиновался, а Клер обвинила его (хорошо, он был виноват — он ведь мог отказаться!), но несомненно Амелия кукловод, дёргающий его за нитки. Ужасное предательство Мирнина не столь пугало её тогда, нежели сейчас.

Амелия давно говорила ей, что она будет делать всё, жертвовать чем угодно ради сохранения Морганвилля, но всё же это предательство.

Ева заглянула в дверь и жестом подозвала Клер, которая подошла ближе. — Здесь что все? — она выглядела испуганной и взволнованной. — Всё готово?

— Готово, — сказала Клер. — Все ждут тебя.

Ева сделала вдох, закрыла глаза, и что-то прошептала, потом снова скрылась за дверью. Через тридцать секунд она была у Майкла на руках.

Клер подумала, что она никогда не видела, чтоб они выглядели лучше, особенно вместе: длинное, красное платье Евы подчёркивало её фигуру и делало её выше, в то время как Майкл надел действительно чудесный костюм. Его светлые волосы пылали в свете и превосходно контрастировали с чёрными волосами Евы.

Они смотрели друг на друга, Ева медленно улыбнулась, Майкл ответил ей радостной улыбкой.

Клер вышла вперёд и закрепила на корсете Евы букетик, а затем они вдвоём прошли в толпу, полную ворчащих и перешептывающихся людей. Все смотрели на них, и Клер отошла назад, чтобы крепко взять Шейна за руку. Это был праздник Евы и Майкла, но это было больше похоже на испытание.

Никто не говорил с ними напрямую, когда они пробирались через всю комнату, пока Мирнин не остановился на их пути. Он молчал несколько секунд, а затем потянулся к руке Евы, он поднёс её к губам и склонился над ней. Даже там, стоя у дверей, Клер могла слышать как он сказал, — Поздравляю, дорогие мои! Пусть ваше счастье длится вечно.

— Я выпью за это! — сказал кто-то, и несколько людей засмеялись. Люди перемешались, многие подошли к Майклу, чтобы пожать руку, и к Еве, чтоб обнять или улыбнуться.

Всё налаживалось.

— Ой-ой, — сказал Шейн. Он дёрнул подбородок к дальнему краю толпы. — Она не присоединилась. — Под «ней» он подразумевал Амелию, которая в царственной изоляции стояла с Оливером. Они разговаривали между собой, игнорируя всё происходящее в центре комнаты. Это выглядело довольно напряженно. — Не нравится мне как это выглядит.

— Она практически призналась, что это она приказала. — Клер не могла сказать большего, не в комнате полной вампиров, она прикоснулась к мягкой ткани его водолазки, и он кивнул. — Я не знаю, сможем ли мы рассчитывать на её помощь.

— Я никогда и не рассчитывал, — сказал он. — Ни на кого, кроме тебя, Евы и… — он заколебался, но улыбнулся и закончил фразу, — …и Майкла. Так безопаснее, Медвежонок Клер. Тебя втянули в политику города, и тебя затягивает всё глубже.

Ричард Морелл приехал позже, и он привёз свою сестру. Моника Морелл взяла у Клер последнюю гвоздику, поморщилась и передала её своему брату. — Бедно, — сказала она. — Я должна была догадаться, что у них не будет орхидей, но я предполагала, что-то лучшее чем это. Держу пари у них нет даже открытого бара.

— И с какой стати тебя это волнует, поскольку тебе еще по закону не разрешено пить? — спросил Ричард. Его голос прозвучал измученно и резко, и Моника тут же надулась. На ней было обтягивающее синее платье с глубоким вырезом, подчеркивающее её ноги, которое вероятно стоило больше, чем Клер накопила на колледж. — Ты хотела прийти, и ты обещала быть вежливой. Если не будешь, ты отправишься домой. Это не обсуждается!

— Ох, не старайся говорить как мама — у тебя для этого нет яичников! — сказала Моника. Она бросила Клер мерзкую улыбочку, когда прошла мимо них, бросив гвоздику на пол и растоптав её своими туфлями на шпильках. — Разве здесь не должны быть танцы? Зная Еву, это будут дерьмовые дэт-метал и эмо-баллады, но я пришла сюда потанцевать!

— Заткнись и положи подарок на стол, Моника, — сказал Ричард. Он протянул ей хорошо завёрнутую коробку, которую Моника держала на расстоянии вытянутой руки, как если бы она состояла из живых тараканов. Клер показала ей стол, уже загруженный подарками. Моника последовала за ней и бросила подарок на кучу остальных, потом она ослепительно улыбнулась и смахнула свои волосы на ближайшего мужчину.

— Боже, — вздохнул Ричард. — Я извиняюсь, но ты же знаешь, что сейчас вы не можете ожидать ничего другого от неё.

— Странного рода утешение, — сказал Шейн. — Приятно осознавать, что некоторые вещи никогда не меняются. Казни, смерть, налоги, Моника.

— Думаю, мы можем перестать играть роль встречающих, — сказала Клер. — У меня закончились цветы. — Она подняла гвоздику, растоптанную Моникой, и бросила её обратно в коробку, которую она засунула под стол. — Я хочу пунш.

— Могу ли я сопроводить тебя, чтобы получить его? — спросил Ричард, и предложил ей руку. Она моргнула и посмотрела на Шейна, который пожал плечами.

— Сочту за честь, — сказала она.

Было странно находиться в окружении мэра. Люди общались с ним свободно и бросали на нее странные взгляды. Она прекрасно знала, что Шейн идёт за ними следом, и она задумалась, должна ли она была делать это, в конце концов. Морганвилль был рассадником сплетен. Следующее, что она узнала бы о себе, так это то, что она бросила своего парня ради Ричарда, чего в действительности не случиться. Ричард был довольно симпатичным, но не в сравнении с Шейном. Кроме того, это означало бы, что ей в родственники достанется Моника. Это ужасно!

Ричард подвёл её к пуншу, отпустил и пошёл поговорить с избирателями. Клер наполнила два стаканчика и протянула один Шейну, он сделал большой глоток, поморщился и дотронулся до горла.

— Больно?

Он кивнул. — Горит, — сказал он. — Для информации, кто-то сильно разбавил пунш алкоголем. Может, тебе лучше выпить воды, потому что пунш на вкус как чистый алкоголь.

— Фу! — Клер поставила свой пунш, так и не пригубив, и пошла за бутылкой воды. Безопаснее, во всяком случае: Клер не забыла слова Миранды о её платье. У нее пересохло в горле, и вода показалась прохладной и сладкой на вкус. Она сгрызла печенье в форме колокола и посмотрела на торт, который выглядел значительно лучше, чем это было, когда пекарь преподнес его Еве как профессиональный изыск. В действительности, Клер была горда за проделанную работу. — Должны ли мы сделать что-то с пуншем?

— Не разрушай всё удовольствие, — сказал Шейн. — Кроме того, я не потащу всё это на кухню. — Он был прав — чаша с пуншем была огромной и до краев наполненной. С этим ничего нельзя было поделать.

Она всё ещё беспокоилась об этом, когда началась драка, где-то в центре.

Где были Майкл и Ева.

Первым предупреждением был тревожный возглас, а затем крик женщины, и толпа между Клер и происходящим сомкнула ряды.

Шейн, который был выше ростом, посмотрел в ту сторону и сказал, — Дерьмо!

— Что?

— Оставайся здесь!

Он ушёл, проталкиваясь через толпу.

Ни в коем случае она не останется. Она пошла за ним. Клер пролезала сквозь плотно стоящие тела людей (в этой части комнаты) и вдруг она вышла на открытую площадку, на которой находились Ева, Майкл, только подошедший Шейн и двое мужчин.

Двое мужчин — те из не совсем городской компании, о которых Клер размышляла ранее — наехали на Майкла. Потасовка уже закончилась: один лежал на спине, а острый высокий каблук Евы упирался в центре его груди, удерживая внизу (хотя, казалось, он был без сознания, и, скорее всего, не способен был доставить кому-нибудь неприятности). Клер остановилась, когда добралась до места, поскольку у второго мужчины, с которым дрался Майкл, был кол, направленный прямо в сердце Майкла.

Майкл лёгким ударом руки оттолкнул его назад. Его атакующий споткнулся о тело своего сбитого партнёра, и Майкл навис над ним, как ангел мести, практически светящийся на свету. Его клыки были выпущены.

— Никогда больше не смей поднимать руку на Еву! — сказал он и наклонился, чтобы взять человека за галстук. Одним лёгким рывком, он поднял его и встряхнул как тряпичную куклу. — Чтобы даже не смотрел в ее сторону!

Шейн закричал, — Сзади! — И бросился вперед, когда женщина бросилась из зрителей на спину Майкла. Он повалил её и кол вылетел из её рук. Шейн вернулся в вертикальное положение и схватил длинный, заострённый кусок древесины. — Эй, леди, извините, но никаких колов на этой вечеринке, я ради этого повесил дискотечный шар!

Майкл посмотрел на него.

— Эй, — Шейн кивнул в сторону человека, которого удерживал Майкл. — Он уже вроде как фиолетовый. Думаю, ты высказал свое мнение.

Майкл бросил его. Его клыки исчезли, и он протянул руку к Еве. Она оставила своего злоумышленника и взяла руку Майкла.

Клер оставила безопасность толпы и присоединилась к Шейну. Окруженные вчетвером.

— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — сказал Шейн. — Любое дерьмо о смешанных браках? Ваш черед, выскажитесь!

Вампиры, поняла Клер, не бросились на защиту Майкла. На самом деле, они стояли группой рядом с запасами крови, потягивая из хрустальных бокалов, выглядя совершенно непричастными. Она огляделась в поисках Оливера, Амелии и Мирнина. Мирнин сидел за столом, медленно двигая ногтями по ткани, измельчая её в пух.

Амелия и Оливер всё ещё стояли на краю толпы и наблюдали.

— Хорошо. — Женщина протолкнулась сквозь толпу — из местных жителей. Клер узнала её. Старшая сотрудница магазина, которая отказалась обслуживать Еву, когда они делали покупки для вечеринки. Сегодня она казалась ещё более жёсткой и менее весёлой, в своем прямом нежно голубом платье с налакированными волосами. — Я кое-что скажу. Я знаю, что вы нас сюда пригласили, и считаю, что это храбро, но вы знаете, что это неправильно. Он — один из них. Не в обиду им, но мы сами по себе. Как и всегда.

— Как я ненавижу соглашаться, но она права, — растягивая слова, произнес хорошо одетый вампир, потягивающий кровь с полнейшим спокойствием. — Хозяин не женится на скоте. Это просто извращение.

Моника Морелл протодкнулась сквозь толпу, балансируя на каблуках, которые были ещё выше и тоньше, чем у Евы. — Эй! Ты кого назвал скотом урод?! — её брат схватил её за плечо, чтобы оттащить её обратно, но она высвободилась от него. — Я не ваша корова!

— Я не к тебе обращаюсь, — сказал вампир, смахнув воображаемую грязь с его винно-красного бархатного лацкана. — Ты, кажется, забыла своё место. А если тебе не хочется быть коровой, возможно, свинья — это более приемлемо.

Эти слова пробудили сухой, резкий смех у вампирского контингента, словно стук разбитого хрусталя.

— Свинья?! — Моника визжала и пыталась высвободится от Ричарда. — Отпусти! Этот мудак назвал меня свиньёй! Я не никто, как она, знаете ли! Я Морелл!

— Извините меня, — сказал вампир. — Вы — премиум свинья.

Моника рванула вперёд на этих высоких каблуках, зачерпнула упавший нож, и встала рядом с Евой. В нескольких шагах, но примерно рядом, в любом случае. — У меня есть покровитель! — отрезала она. — Привет?! Защищай меня наконец!

— От чего? — голос Оливера эхом прокатился по залу. — От оскорблений? Я не обязан защищать твоё достоинство! При условии, что оно вообще у тебя есть. Прекратите это, все вы! — Ему не потребовалось проталкиваться сквозь толпу — люди сами убрались с его пути.

Амелия, Клер заметила, не пошла с ним. Она осталась, где и была, в отдалении и холоде.

— Хватит. Посмотрите на себя, ссоритесь как избалованные дети, — сказал Оливер. Он указал пальцем на вампира в тёмно-красном пальто. — Ты будешь уважителен. А ты… — палец перешёл на Монику, — научишься держать язык за зубами.

— Как хорошее, маленькое, домашнее животное? — спросила она язвительно. — Хрю?

— Если тебе не нужна моя защита, не стесняйся снять браслет, — он бросил на неё суровый взгляд. — Давай, Моника. Посмотришь какого быть голым в мороз.

На секунду Клер подумала, что она действительно сделает это. Моника подняла запястье и провела пальцем по серебреному браслету, что она носила, с символом Оливера на нем…

… и потом сделала шаг назад, склонив голову. Ричард оттолкнул её за себя.

— Так-то лучше, — сказал Оливер. Он указал на вампира снова. — Что-то еще, Жан? — Он произнес его имя с французским акцентом, Жон. Жан пожал плечами и отпил глоток крови. — А теперь, мы будем вести себя как цивилизованные люди. — Он щелкнул пальцами и указал на людей на земле. Двое из вездесущих телохранителей Амелии прошли через брешь, проделанную им в толпе, забрали и утащили их прочь. — Надеюсь, больше ни у кого из присутствующих не запланированы никакие сюрпризы, потому что если вы думаете о нанесении вреда друг другу, я заставлю их. Это — нейтральная территория. Нарушителям ужасно и яростно покажут ошибку их пути. Ясно?

Никто не сказал ни слова. Даже удивлённая Ева.

И затем Амелия вышла вперёд, двигаясь через толпу как айсберг в тёмном море, блестящий с режущей кромкой.

Оливер повернулся, она подошла к нему сзади, и Клер увидела выражение его лица. Ужас, быстро подавленный бесстрастной маской.

— Основатель будет говорить, — сказал он, и сделал шаг назад, чтобы дать ей слово.

— Я пришла сегодня по просьбе двух жителей Морганвилля, — сказала Амелия. Она встала в самом центре комнаты, перед Майклом и Евой, которые до сих пор держались за руки. — Я пришла, чтобы вынести решение о том, сможет ли этот запланированный союз продолжиться.

— Но…,- прошептала Ева. — Но я думала…

Амелия холодно остановила её. — Я выслушала мольбы человеческих жителей, чтобы позволить вам продолжить. И слушала тех, кто настаивал всё предотвратить. Мой собственный народ тоже разделился во мнении. — Её глаза засверкали как замороженные монеты. — Я пришла сказать вам, что будет сделано в интересах Морганвилля. И моя воля такова, ни Оливера, ни ваша, а моя. — Её глаза побелели, и Клер почувствовала силу перемещений в комнате, как электрический ток. — И я говорю, что это не подходящее время. Не для этого.

— Подождите, — вмешался Майкл. — Подождите! Вы не можете…

— Я могу, — тихо сказала Амелия. — Так и будет. Я должна. Не состоится ни единой свадьбы между человеком и вампиром. До тех пор, пока я этого не позволю.

Сейчас её глаза были льдисто белыми, и Клер ощутила подавляющие импульсы силы. Она была направлена не на неё или Еву, или любого человека в зале. Это была вампирская сила, направленная на вампиров в комнате.

Кто-то падал на колени, кто-то принудительно, кто-то добровольно. Некоторые оставались на ногах какое-то время, но в итоге они тоже уступили.

Остались только Оливер, покачивающийся и сопротивляющийся ей… и Майкл, который ухватился за Еву ради поддержки.

— Нет, — сказал Майкл, через плотно сжатые зубы. — Нет, это моя жизнь. Моя.

— Твоя жизнь всегда была моей, кровный сын. — Она протянула руку в его сторону и сжала ее в кулак. — Подчинись.

Майкл закричал, его глаза побелели. Это делало его лицо мёртвым и бледным. Клер сделала невольный шаг к нему, но Шейн сделал больше.

Он подошёл с его стороны и положил руку под Майкла, поддерживая вес.

— Поблагодаришь меня позже, брат, — сказал он и взглянул на Амелию. — Отойдите. Сейчас же.

Её клыки опустились. Амелия никогда не казалась Клер более чужой, или более красивой, или ужасающе опасной. Она была пугающей, и другие люди Морганвилля отступали сейчас, направляясь к двери. Вампиров удерживали на месте.

Клер подошла поддержать Майкла. Её голова была затуманена и заполнена жужжанием силы вокруг, и она знала, что это, должно быть, убивало Майкла. Все цвета исчезли с его лица. Он словно был сделан из мрамора, и было страшно, очень страшно прикоснуться к его ледяной коже.

Ева оставила Майкла на поддержке Шейна и Клер, и встала перед Амелией.

Она сняла золотую брошку, которая была на её красном платье и бросила её в Амелию. — Идите к чёрту, и возьмите это с собой! — она кричала прямо в лицо Амелии. Ева была экзотического пламенного цвета по сравнению с белым цветом Амелии.

И затем она ударила Основателя по лицу.

Амелия сделала шаг назад, ошеламлённая произошедшим, и давление силы в комнате дрогнуло.

Оливер бросился и схватил Еву за талию, отшвыривая её в сторону, когда Амелия кинулась на нее. Он схватил Основателя и сжал ее в своих руках, а потом крикнул Клер. — Уведи их! Сейчас! Идите домой и побыстрее! Давай, сейчас!

Ярость Амелии перекидывалась на одного вампира за другим, они вскакивали на ноги и шипели. Один бросил хрустальный бокал крови в Еву, но попал в Клер, забрызгивая её белое платье.

Она посмотрела и испуганно ахнула. — Чёрт, Миранда была права. Опять.

— Ах… Помоему нам надо бежать, — сказал Шейн. — Избавься от обуви, Ева. Мы будем бежать.

— Мне нравятся эти туфли!

— Больше, чем твоя кровеносная система?

Ева отбросила шпильки и попятилась. Шейн и Клер получили слабое, но по крайней мере какое-то движение от Майкла, и они направились к двери. Ева выступала в роли арьергарда, не то, чтобы у неё было чем бороться. У неё не было ничего, кроме туфель.

Вампир в красном бархатном пальто направился к ней, выпустив клыки. Она подняла туфлю каблуком вверх, приготовившись нанести удар, но что-то схватило его на полпути и отшвырнуло прямо в люстру. Хрусталь разбился, а диско-шар бешено закрутился, отбрасывая пьяные искры по всей комнате.

В дальнем конце комнаты, спасающийся бегством диджей ударил по кнопке звуковой системы, и запустил громкое техно, сотрясающее воздух и бьющее по телу Клер, словно настоящие удары. Слишком громко.

Мирнин, который перехватил атакующего вампира, повернулся и посмотрел на них.

На Клер.

Его губы произносит слова, но Клер не могла их услышать. Он перестал двигаться и улыбнулся ей одной из тех хрупких и наполовину сумасшедших улыбок, и её сердце снова разбилось.

Она покачала головой, а Ева захлопнула двери банкетного зала, обрезая шум вампиров, направляющихся в их сторону. Она подперла дверную ручку стулом.

Они побежали к лифту, Шейн ударил по кнопке примерно шестнадцать раз прежде чем дверь открылась, он втащил Майкла, Клер держала Еву. — Они вырываются! — Ева ахнула. — Это кресло не выдержит!

— Закрывайся, закрывайся, закрывайся! — Шейн кричал на кнопки, нажимая кнопку в гараж. Клер слышала раскол дерева, а затем треск, так как парадные двери снесли с петель.

Один вампир появился в передней части лифта, вампир на плечи которого падали тёмные волосы, в своём чёрном пальто.

Опять Мирнин.

— Мне так жаль, — сказал он, и повернулся к орде нападавших. — Я выиграю вам время. Ох, кстати, милая вечеринка!

Двери закрылись прежде чем Клер смогла поблагодарить его, лифт накренился и медленно начал опускаться.

— Майкл? — Шейн потряс его, всё ещё держа его вертикально, руки под плечами. — Эй, парень, ты с нами?

Майкл кивнул. Он выглядел лучше, не хорошо, но и не как белая статуя. Его глаза снова медленно становились синими. — Ты прикрыл мне спину. — Он казался удивленным.

— Всегда, — сказал Шейн. — Думал, ты знаешь это.

Ева обняла его за шею, и поцеловала в губы. Шейн начал забавно извиваться, пытаясь высвободиться, пока не сбросил Майкла, но она удержалась. — Прости, но я должна была это сделать, — произнесла она. — Ты крут.

— Да, ну, ты не должна отмечать меня помадой, — сказал Шейн и вытер ее. — Моя девушка стоит вон там.

— Твоя девушка не против, — сказала Клер. Она всё ещё была напугана, но почему-то в приподнятом настроении. Свободная. Обновленная. — Я поцеловала бы тебя тоже, если бы была ближе.

— Я бы не стал, — сказал Майкл. — Я не люблю тебя в этом смысле.

— Это не то что ты говорил раньше.

— Задница! — Майкл почти улыбнулся, но улыбка увяла, когда кабина лифта остановилась. — Мы прибыли. Будьте бдительны, мы пока еще не выбрались.

Клер вышла и огляделась по сторонам, но гараж казался безлюдным. Она махнула остальным рукой, чтобы поспешили за ней, что они и сделали очень быстро. В руке у Шейна был ключ от катафалка, который он бросил Клер, и она быстро открыла заднюю дверь. Они погрузили Майкла и Ева внутрь, затемнённый специально для вампиров, и пошли к передним сиденьям. — Запри двери, — сказал Шейн. Клер кивнула и нажала блокировку как раз в тот момент, когда бледный вампир появился в её окне и попытался открыть дверь. Она взвизгнула и подскочила, но всё-таки собралась и переключила передачу. Быстрее, быстрее… Машина по размерам напоминала роскошный лайнер, и ей пришлось сделать несколько быстрых движений вперёд- назад, чтобы высвободиться из препятствий. Вампир прыгнул сверху, и ногтями продавил крышу.

— Поехали, поехали, поехали! — закричал Шейн, и Клер, наконец, выровняла машину. Она нажала педаль газа, и катафалк рванул вверх по пандусу, повернул и выскочил на солнце.

Вампир на крыше продержался еще минуту, и затем его когти исчезли. Она услышала, как он прокатился по всей крыше, и увидела, как он упал, приземлился на ноги и помчался в тень, оставляя дымок позади себя. Клер победно вскрикнула, протянула кулак и Шейн ударился с ней кулаками.

— Знак отличия боевого вождения, — сказал он. — Бонус — горстка вампиров. Теперь, тебе осталось только доставить нас до дома.

— Нет! — Ева отодвинула перегородку между передними и задними сиденьями и наклонилась. — Мы с Майклом решили. Везите нас в церковь.

— Что? — Клер и Шейн прозвучали в унисон, как отличный хор.

— Пусть остановят нас если смогут. Нам придеться сделать это сейчас если мы собираемся это сделать, — проговорила Ева. — Мы женимся. Прямо сейчас.

Клер почти съехала с дороги. — Но… подожди, сейчас? Типа прямо сейчас?

— Ты не всерьез, — сказал Шейн. — Ты не можешь сделать этого.

— Почему нет?

— На тебе надето красное, — ответил Шейн.

— У меня кровь на платье, — вставила Клер.

— Ты, Лохматый, заткнись! — сказала Ева, одаривая Шейна презрительным взглядом. — Клер, холодная вода в туалете. Там исправишь. — Она захлопнула перегородку.

Клер ехала в молчании, а затем сказала, — Итак.

— Итак, — повторил Шейн. — Ага.

Она повернула направо, прямо к церкви.

В церкви не было никого. Никого. Ни отца Джо, ни прихожан, она была пуста, и Клер постучала в дверь офиса и обнаружила его пустым. Никого в исповедальне. Она вышла в основную церковь и подняла руки в беспомощной капитуляции. Ева надела высокие каблуки, балансируя то на одной ноге, то на другой.

— Ты шутишь, — сказала Ева. — Он ушел?

— Он был на вечеринке, — вставил Шейн. Он сидел с Майклом на скамье. — Я не уверен, что это очень хорошая идея сейчас Ева. Оливер сказал…

— Я знаю, что сказал Оливер! Чёрт меня побери, если я еще раз выполню хоть один приказ от другого вампира! — Ева закончила застегивать туфли и выпрямилась, становясь высокой и сильной. — Мы подождём.

Шейн посмотрел на Майкла с сомнением. — Я не знаю чувак.

— Мы подождем, — сказал Майкл. — Она права. Послушай, если ты хочешь забрать Клер домой…

— Нет, — возразил Шейн. — Я не оставлю вас двоих здесь. Мы застряли вместе.

— Я все еще не целую тебя, — сказал Майкл.

— Мучайся.

Майкл хотел было возразить, но его прервал громкий звук открывающейся двери церкви. Он и Шейн поднялись на ноги — Майкл быстрее — и Клер оглянулась в поисках чего-либо антивампирского, с чем она могла бы сымпровизировать, но в этом не было необходимости, поскольку вошедшим в часовню оказался отец Джо, рыжие волосы которого пылали разными цветами благодаря льющемуся из окон над головой свету. Он замедлился, когда увидит их, а потом вздохнул и пошёл по направлению к ним.

Ева открыла рот, чтобы что-то сказать, но он поднял руку. — Нет, — сказал он. — У меня есть хорошая идея, почему вы здесь. И мой ответ — нет.

— Что? Вы не можете просто сказать «нет»! — сказала Ева. — Зачем вы так говорите?

Отец Джо остановился и обернулся, когда поднялся по ступеням к алтарю, и вместо того, чтобы выглядеть запыхавшимся молодым человеком, он показался очень серьезным, невозмутимым человеком, совершенно не сомневающимся в своих дальнейших действиях. Он поднял обе руки, призывая к спокойствию, и Ева затихла, но не очень охотно.

— У вас нет разрешения Основателя, — сказал он. — Без подписи Основателя в свидетельстве о браке, ни один брак, заключенный внутри этой церкви, не считается действительным с точки зрения города. У вас не получится совершить то, что вы пытаетесь сделать, и по тому, что я видел в том зале, вы никогда не получите её разрешения. Тебе повезет, если ты избежишь тюремного заключения, Ева.

— Она могла бы изменить своё мнение, — сказала Клер.

— Но она не станет этого делать. Вы опозорили её публично, бросили ей вызов, и Ева ударила ее. Амелия может и простить, и переменить своё мнение. Вы бросили вызов Основателю Морганвилля, и Основатель не может просто так остановить это, независимо от ее личных чувств. Что бы вы здесь ни сделали, это не будет иметь значения за этой дверью. Не для Основателя.

Было тяжёлое молчание, как Майкл и Ева смотрели друг на друга. Он пришёл чтобы встать рядом с ней и пальцы медленно переплелись.

Майкл посмотрел на отца Джо и спросил, — Вы сделали бы это в любом случае?

Отец Джо склонил голову на бок, наблюдая за ними, и сложил руки перед собой. Медленная улыбка медленно согревала его серьезное выражение лица, и он сказал, — Перед глазами Господа ты пришёл к алтарю, чтобы жениться?

— Да, Отец, — произнес он.

Отец Джо повернулся к Еве, — А ты?

— Да, Отец. Больше всего на свете.

— Я вижу, у вас есть свидетели, — сказал он. Клер и Шейн встали рядом с ними, и Клер поняла, что теперь ей не хватает воздуха, и она вся дрожит. Она заметила, что Еву тоже сотрясает дрожь. Майкл слегка сжал её руку и улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ. — У вас есть кольца?

Ева посмотрела на Майкла с тревогой, и он тоже казался опусташённым, пока Шейн не сказал, — Можете ли вы использовать её обручальное кольцо? Я имею ввиду, только на церемонию?

— Могу, — согласился отец Джо. — Как правило, люди предпочитают церемонии с двойными кольцами в эти дни, но одно сработает также хорошо. Теперь, я спрашиваю еще раз: вы уверены в том, что собираетесь делать? Брак — не законный, и он не вступит в силу.

— Мы уверены, — ответил Майкл. — Пожалуйста. Продолжайте.

Закрытые двери часовни загудели на другом конце.

Клер обернулась, смаргивая слёз, готовые сорваться, и увидела большую группу людей, собравшихся на другом конце церкви. Некоторые откидывали назад капюшоны и снимали шляпы, кроме одной, стоящей впереди и одетой в льдисто белое, со светлыми волосами, собранными наверх в виде короны. Ее не волновала защита от солнца.

Амелия двинулась вниз по проходу церкви в их сторону. За ней следом шли Оливер, Мирнин и еще полдюжины других вампиров. Больше, чем они могли одолеть. Больше, чем кто-либо мог одолеть.

Отец Джо замер, наблюдая за ними. Майкл и Ева тоже обернулись, чтобы посмотреть, и затем Майкл сказал, — Продолжайте, Отец. Мы готовы.

— Сегодня никто не женится, — раздался холодный, властный голос Амелии. — Вы служите здесь по моей милости, Отец. Мне не хочется проявлять неуважение к церкви или вашей автономии, но я сделала заявление, и эти двое не получили разрешения. А теперь, пожалуйста, уйдите. Мне нужно кое-что обсудить с этими четырьмя.

Он колебался, глядя на стоящую перед ним пару, и затем опустил голову. — Мне очень жаль. Она не причинит вам боль, только не здесь. Церковь является нейтральной территорией. Внутри вы в безопасности.

— Подождите, — Ева потянулась, но он сделал шаг назад, поднялся по ступенькам и опустился на колени, чтобы помолится у алтаря. Ева закрыла глаза и пошатнулась, и только рука Майкла вокруг неё держала её.

Они все повернулись лицом к вампирам.

Амелия продолжала надвигаться на них, но сделала молчаливый жест, чтобы практически все следовавшие за ней расселись на скамейки. Только Оливер и Мирнин последовали за ней.

Четверо против троих, но не совсем равные шансы. Возможно, Майкл мог постоять за себя, но Клер знала, что у остальных были такие же шансы, как у кролика попавшего в логово волков.

Прошли леденящие секунды, прежде чем Амелия сказала, — Видимо, вы пошли вопреки моим желаниям.

— Мы хотим пожениться. Это никого не касается, — сказал Майкл. Его голос прозвучал злобно и очень опасно. — Почему вы так с нами поступаете?

— Я хочу сохранить мир! — сказала она. — И мир не сохранится таким образом. У вас много лет, чтобы сделать этот шаг. Если ваша любовь так сильна, как вы говорите, то неважно через сколько лет это произойдет. Тем не менее, несколько лет могут сыграть решающую роль в достижении прочного мира в Морганвилле.

— У вас было около ста лет чтобы попытаться, но так ничего и не изменилось. Что заставляет вас думать что ещё пара лет что-то изменит? — сказала Ева.

Амелия изучала её с отдаленной, холодной интенсивностью, заставившей Клер содрогнуться. — За всю жизнь меня физически били лишь двое. Оба были вампирами, и ни одного из них сейчас нет в живых. Я полагаю, ты дашь мне немного времени подумать, как мне к тебе относиться.

— Амелия, — сказала Клер, привлекая ее внимание, и она тут же пожалела об этом. Было что-то тугое и яростное внутри, совершенно не похожее на ту Амелию, которую она привыкла видеть. — Я знаю, что Ева сожалеет о содеянном. Но вы унизили её на глазах половины города. Перед людьми, которых она знает и с которыми сталкивается каждый день. Всё, что ей было нужно, так это быть с тем, кого она любит. Вам знакомо это чувство.

Что-то мелькнуло в глазах Амелии. Это были удивление, боль и почти сразу гнев. Ей не нравилось вспоминать о потеряной любви. Или что четыре человека видели её более уязвимой, когда она оплакивала.

— Сэм не хотел, чтобы всё было так, — сказала Клер, это была единственная и последняя карта, на которой она могла сыграть. — Сэм хотел бы чтобы вы позволили им быть вместе. — Сэм Гласс был дедушкой Майкла и вампиром, Клер мало знало о нём, но он был добрый, самый заботливый из них.

И теперь его нет, и Амелии… Амелии до сих пор больно внутри.

Проблема в том, что боль порой делает людей холодными и жестокими.

Как сейчас, поняла Клер, когда молчание затянулось. Когда Амелия снова заговорила, это было смертельно тихо, — Не втягивая сюда Сэма, — сказала она. — Мы ждали.

— Вы ждали до тех пор, пока ваш шанс быть счастливыми не исчез, — сказала Клер, хотя каждый инстинкт кричал ей заткнуться. — Вы хотите, чтобы с Майклом и Евой случилось тоже самое? В самом деле?

Амелия ничего не сказала на этот раз, просто смотрела на неё. Возможно это была дистанция её мыслей о нём.

Оливер откашлялся и сказал, — У нас нет времени на ваши драмы, детки. У нас дела. Срочные. — Последняя часть предназначалась непосредственно Амелии, поняла Клер, а не им, и Амелия, замешкавшись, посмотрела на него и кивнула. — Мирнин сопроводит вас домой. Воспользуйтесь для этого порталом.

— Нет! — выпалила Клер, но Амелия уже развернулась и ушла, как и Оливер. Ей ясно дали понять, что её мнение не имеет значения. Она молча посмотрела на Шейна, который покачал головой и пожал плечами.

— Я буду хорошо себя вести, — сказал Мирнин. Он казался настороженным и уязвленным, что только разозлило ее. Какое он имеет право чувствовать себя задетым в данной ситуации?

Он полностью предал её доверие. Она не будет чувствовать себя виноватой, что принимает всё близко к сердцу. — Должны ли мы?

Окружение Амелии исчезало за её спиной, а двери с грохотом закрылись. У алтаря отец Джо перекрестился и снова присоединился к ним.

— Продолжим, святой отец, — сказал Майкл.

— Я не могу вмешиваться в мученические дела, — сказал священник. — Только не сейчас и не здесь. У меня есть обязательства перед прихожанами, но я не отказываю вам в таинстве брака — я просто откладываю его. Приходите через неделю, приведите свидетелей и захватите кольца, и я сделаю всё, как вы пожелаете. Но только не сегодня. Вам нужно пойти домой с вашим эскортом, — он склонил голову, Мирнин поклонился в ответ. Неожиданно, жёсткая поза отца Джо расслабилась, и он протянул руку Майклу, который неохотно пожал ее. — Я сожалею об этом. Я знаю, сколько вы приложили усилий, чтобы преодолеть барьер между вами. Я не изменю своего решения, я обещаю. Дайте мне неделю, и я дам вам то, чего вы хотите.

— Я возьму это на заметку, — сказал Майкл. — Мы вернёмся.

— Увидимся позже. Идите с миром, я буду молится за всех вас.

Он поднялся по ступенькам и прошёл через дверь возле алтаря.

Они смотрели друг на друга, а затем Мирнин весело сказал, — Может, я поведу?

— Нет, — сказали они, как один, и вышли к катафалку.

Позволив Мирнину войти в дом, от него стало практически невозможно избавиться.

Частично это было из-за того, что случилось когда они его впустили. Майкл и Ева вошли первые затем Шейн и Клер, и наконец прямо за ней Мирнин, она постарались не ударить дверью прямо ему в лицо.

Клер даже не коснулась ее.

— Боже мой, — сказал Мирнин, опуская руку на дверь, и, несмотря на вампирскую силу, его на несколько дюймов отодвинуло назад, прежде чем он занял устойчивое положение и толкнул ее. — Это интересно. — Он шагнул через порог, и дверь захлопнулась за ним с излишней силой. Стекла в двери и в гостиной задребезжали. Температура в доме резко упала до показателей холодильников, и Клер увидела, как её дыхание белым туманом распространяется по коридору. Ева вскрикнула в гостиной, и сказала, — Чёрт, кондиционер сломан! Здесь уже как в морге!

— Секунду назад этого не было, — сказал Шейн. Он стоял в конце коридора, оглядываясь на Клер и Мирнина. Его брови были подняты.

— Клер?

— Я в порядке, — сказала Клер. Мирнин про неё забыл. Он прижал руки к деревянными панелям, выглядя очарованным

— Я действительно чувствую, что дом сопротивляется мне. Как чудесно, — сказал он. — Я знаю, что можно делать такие вещи, но действительно это направленно на меня. Она должна получать питание от самого воздуха. Нужна причина для изменения температуры. Я могу себе это представить. Клер, это ты делаешь?

— Нет, — отрезала она и ушла. Наверно, она и воздействовала в какой-то степени — дом на самом деле подстраивался под её настроение, и она не могла желать больше, чтобы Мирнин ушёл, чем это уже было… ну, может быть, и могла, потому что если бы ситуация была чрезвычайной, дом мог бы его вышвырнуть полностью.

— Честно говоря, я думаю, что в этом доме накопилось энергии больше, чем в остальных Домах Основателя за прошедшие годы, — сказал Мирнин. — Это побочный эффект порталов, ты знаешь, и алхимических процессов, заложенных в основе, но это единственный дом, в котором постоянно кто-то жил с момента его постройки. Даже Дом Дэй пустовал несколько лет в начале прошлого века, после того злополучного случая с Лэнгерсом… Ну. В любом случае, в этом доме появилось что-то вроде самостоятельного сознания. Души, если тебе будет угодно. Это очаровательно!

В обычной ситуации Клер прыгала бы рядом, разговаривала бы о физике и алхимических теориях, которые сделали что-то подобное, но прямо сейчас ей хотелось, чтобы он ушёл. Очень хотелось. — Разве у вас нет других дел где-нибудь еще? — сказала она. — Поскольку вы доставили нас до дома. Прекрасно. А теперь уходите.

Ева встала рядом с Шейном, широко раскрыв глаза. Она сбросила туфли на высоких каблуках, но всё ещё была похожа на экзотическое приведение начала 1920-х годов, даже в ярко-красном платье. — Ничего себе! — сказала она. — Я и не предполагала, что ты можешь говорить таким тоном, Клер. Ты еще не забыла, это — Мирнин, верно? Тот, что твой босс? Тот парень, который прикрыл наши задницы на вечеринке?

— Спасибо тебе, Ева, — сказал он и одарил её тёплой улыбкой. — Я был рад сделать это. — Его улыбка стала более не уверенной когда он направил её на Клер.

— Я прошу прощения за весь вред, что я причинил тебе. Мне правда жаль. Это был… не мой выбор, поверь мне. — Он кивнул Шейну. — Это так же касается и тебя.

— Вред? — спросила Ева озадачено. — Какой вред? Что…

И тогда она увидела синяк поверх ворота водолазки Шейна. Сейчас это был один чертов синяк — тёмно-фиолетовый, красный, синий по краям. Почти чёрный в центре. Боже! Можно было даже разглядеть очертание пальцев Мирнина. Клер увидела, как бегут мысли Евы, которая сказала, — Это вы сделали. Шейн сказал, что подрался, но это были вы. Вот почему она так злится.

Мирнин выглядел ещё более грустным щеночком. — Я прошу прощения за свои поступки. Как я уже сказал. Я не могу убрать синяки, но, к счастью, он хорошо восстанавливается.

Сейчас, Майкл уже был там. — Подождите минуту, что? Мирнин душил тебя?

— Чувак, всё кончено. Хватит.

— Он пытался убить тебя!

— Если бы я действительно пытался, — любезно сказал Мирнин, — я уверен, что мне бы это удалось.

Весь ужас заключался в том, что он на самом деле думал, что так и было бы. Что Клер забудет об этом… и если бы он пришёл за ней, она, вероятно, сделала бы именно это. Она прощала ему все безумства раньше.

Но это было холодное, рассчитаное нападение на Шейна, и он нашёл Клер чтобы спросить у неё, где найти его.

Нет, только не это.

Мирнин счастливо болтал дальше, не обращая внимания на них и дом, внутренняя температура которого падала настолько быстро, что Ева в своём тонком, красном платье, тряслась. — Дело в том, что этот дом, этот дом! Он развивается, становится сильнее как видите. Я всегда подозревал, что тут есть что-то особенное, это очевидно, он спас тебе жизнь, Майкл, а теперь кажется реагирует довольно сильно.

Майкл снял пиджак и накинул его на плечи Евы, принимая её к себе. Все четверо были осведомлены, что Мирнин сделал. И были едины в своём гневе.

И что-то изменилось.

Весёлая болтовня Мирнина прервалась вскриком, когда пол в коридоре буквально завибрировал под его ногами, доски затрещали, и он покатился вперёд к Шейну, Еве и Майклу, которые быстро ушли с дороги. Клер прижалась к стене, но она с уверенностью могла сказать, что эта атака была направлена не на нее или ее друзей.

Только на Мирнина, который скользил по покрытому рябью полу и старался сохранить вертикальное положение, пока неожиданно его не подняло вверх и не отбросило…

Прямо к стене, на которой скрывался мистический портал Мирнина.

Необходимо время на то, чтобы портал нормально открылся, но Мирнин обладал такой силой, которая Клер никогда не будет иметь в этой области, и к тому моменту, когда его вытянутые руки дотянулись до стены, стена растаяла в черном вихре и Мирнин упал прямо сквозь него.

Всё закончилось, за исключением крика Мирнина «Клер, пожалуйста, выслушай…»

И затем портал захлопнулся, тёмный туман растворился и это снова стала просто стена.

Клер подошла и положила руку на поверхность. Краска, штукатурка, доски. Ничего магического, по крайней мере не то, что она может обнаружить. — Дом, — сказала она. Она не часто обращалась к нему на прямую, они не любили осознавать, что живут в чём-то, что имеет сознание. Потому что это делало их частную жизнь как минимум сомнительной. — Мне нужно, чтобы он держался подальше. Заблокируй портал. Не позволяй войти ему через дверь или что либо.

Она почувствовала странное, глубокое биение, поднимающееся вверх по ее ногам и вырывающееся через ее ладони, и хотя она не могла реально зафиксировать изменения, она знала, что они произошли.

Мирнин был заблокирован.

Её мобильный телефон зазвонил. Клер вытащила его из кармана и посмотрела на экран, который показывал кроличьи тапочки Мирнина. Она нажала кнопку связи и сказала, — Не пытайтесь больше пройти сквозь.

— Клер, послушай, там происходит нечто странное. Мне надо поговорить наедине. И мне нужна твоя помощь, чтобы понять что именно.

— Я увольняюсь, — сказала она. — Я думаю, мы выяснили это.

— Дом. Послушай меня, дом может быть твоим спасением в чрезвычайных ситуациях! Мне необходимо, чтобы вы все оставались внутри этого дома как можно дольше. Клер…

Она повесила трубку. Мирнин никогда не рассказал бы ей, что происходит, ни в коем случае, как и Амелия, очевидно. И Оливер казалось тоже твёрдо стоит на противоположной стороне.

Она не могла доверится ни одному из них. Не теперь.

Шейн обнял ее. — Извини, — сказал он. — Я знаю, что это больно.

— Ты единственный, у кого синяки, — сказала она и повернулась, чтобы обнять его. — И ты единственный, о ком я волнуюсь.

Майкл откашлялся. — Простите, что порчу настроение, но может мы поговорим о том, что, черт возьми, происходит?

Клер сделала глубокий вдох и сказала, — Я думаю, мы должны.

Потому что независимо от того, что хотела Амелия, она не могла защитить своих друзей, если они не знают.