Лекс засунул руки в карманы и уставился на дом Мортонов.

— Чего я должен принести?

— Руку. Руку мертвеца. Она на полу спальни, второй этаж, справа от лестницы. Просто возьми ее и мою сумку и принеси сюда, ладно?

— Не знаю, хочу ли трогать какую-то руку мертвой ведьмы, тюльпанчик. Без обид.

— Это рука не ведьмы, а осужденного убийцы, и она безвред… не важно. Ты сделаешь это для меня или мне позвонить кому-нибудь еще? До рассвета осталось не так много времени.

Кесс ждала, когда он уличит ее в блефе. Не было никого, кому она могла бы еще позвонить. Ее единственными вариантами были Дойл и Лекс, так как номера Ужаса у нее не было. Лекс легко победил в этом выборе.

По крайней мере, он не распространит новость о ее неудаче по всей Церкви утром. Может, это и нечестно по отношению к Дойлу, но Кесс это не волновало, ни когда мысли о возвращении в тот дом вызывали желание намочить штаны от страха.

— Лады. Я сделаю это. — Его темные глаза обследовали сверху донизу ее в черных джинсах и плотном черном верхе. — Но кое-что получу взамен.

— Отлично. Просто забери мои вещи, хорошо?

Она наблюдала, как он пробирался по дороге и скрылся в доме, на половину уверенная, что он оттуда не выйдет. И он еще хотел что-то взамен, и если быть честной с собой, она знала об этом, когда звонила.

И может поэтому, более чем по другим причинам, она позвонила именно ему. Мысли были неприятными, но, как и большинство мыслей за этот день. Казалось, ее разум бесконечно разбивается, словно ваза, на осколки, которые она не может собрать вместе. Аэропорты, призрачные самолеты, руны, тела и глаза, те черные глаза, прожигающие до плоти, когда они сфокусировались на Кесс… Почему он ее не убил?

Холод пробрался под джинсы, когда она облокотилась на боковую панель своего автомобиля и скрестила руки. Зажглось окно в конце улицы — некоторые ранние пташки начинали свой день.

Она прибыла сюда около трех. Сейчас должно было быть не больше пяти, но синий свет прорезал горизонт и превратил дымовые трубы в почерневшие зубы.

Почему, черт возьми, он так долго сюда добирался? Это ведь не особняк, а всего лишь двухэтажный домик. Может, призрак… нет. Лекс не был напуган в туннеле, ни капли, и хотя дела в доме были хуже, намного хуже, она все еще почему-то сомневалась, что это будет его волновать.

Если подумать, это и Мортонов не беспокоило. Что она видела в спальне Альберта не походит на описание миссис Мортон, которое она смогла дать. Никакая серая тряпка не украшала его бесформенную форму, и он определенно был мужчиной. Неужели за этим местом охотилось больше одного призрака? Тогда почему она единственная видела фигуру в черном? И почему он ее не убил? Он не мог быть реальным. Это был единственный возможный ответ, единственное, что имело смысл. Он не был реален, и она так накачалась наркотиками, что ее тело их больше не ощущало. Она потерла лоб, а потом переносицу.

Кесс проигрывала им, дерьмо, ей нужно выспаться, отдохнуть и пнуть себя к нормальному состоянию.

Лекс появился, держа ее сумку в одной руке и Руку в другой. На его лице читалось отвращение и где-нибудь ещё могло бы выглядеть комичным.

— Невесело носить эти штуки на работу, — сказал он, передавая ей все. — Не знаю, как ты это делаешь.

— Со временем привыкаешь. — Она забросила сумку в машину и установила Руку на пассажирское сиденье. Обычно, она задувала свечу, как только покидала дом, но учитывая позднее время, подумала, что лучше сперва убраться.

Как правило, люди моментально просыпались от зачарованного сна, и ей не хотелось и единого шанса, что будет в пределах видимости, когда они очнуться.

Лекс стоял с минуту, следя за ней.　

— Теперь направишься домой?

— Был такой план.

— Не хочешь спросить, что мне должна?

— Предполагаю, ты мне скажешь. — Она очень не хотела расстегивать джинсы и показывать ему татуировку на этой пустой утренней улице, но сделает. Она ему обязана. И если все обдумать, просьба довольно безобидная.

— Ага, — он кивнул головой, не отрывая взгляд от ее лица. — Думаю, у меня есть идея.

Она сглотнула.

— Что?

— Прикасаться к той руке, ну, знаешь, было неприятно. Большая услуга, да? — Он приблизился к ней на шаг, достаточно близко, чтобы она могла видеть каждую ресничку и почувствовать запах сигарет. Ее сердце учащенно забилось.

Одна рука Лекса поймала ее за шею, нежно, держа большой палец под подбородком. Другая скользнула на спину. Его тело поймало ее в ловушку, прижав к машине, но угрозы или злобы в этом не было.

— Думаю, я поцелую тебя, тюльпанчик, — прошептал он. — Как насчет такой платы?

Кесс открыла рот, неспособная придумать, как ответить, но чувствовала, что должна. У нее не было и шанса. Он поймал в плен своих губ её губы, с уверенностью мужчины, который знал, что его поцелуй желанен, и в груди Кесс расцвел страх, так как она поняла, что он прав.

Жар пронёсся по её телу в руки и ноги, в пальцы, которыми она обхватила его плечи и скользнула вдоль шеи. Его язык проник в ее рот, встретился с её, приветствуя и оставляя снова, когда Лекс отстранился от нее.

— Полагаю, пока все, — сказал он. Дверца его машина открылась со слабым скрипом, и он сел на сиденье. — Ты позвонишь мне, будешь держать в курсе новостей, ага?

Она не совсем поняла, что ее рот снова образует слова, когда он ускользнул по ярко освещенной улице.

В небо взмывали столпы дыма, когда Кесс заруливала в свой район. Ничего удивительного. Раз в месяц или около того, или у кого-то случиться короткое замыкание или очередной наркоман уснёт с зажжённой сигаретой, поэтому пустынное здание становится разрушенным.

Неровные здания с черными пятнами на стенах стояли рядом с целыми, свидетельствуя о бедности Даунсайда. Никто не оплатит снос сгоревшего дома. Как и за постройку нового. Да и мёртвых никто не оплакивал. Конечно, они и не должны носить траур, как это требовалось До Истины. Тела сжигали, а души отправляли в Город, где удерживали. За непомерно высокую плату, те, кто остался, при помощи Церковного Посредника, могли с ними связаться.

Чисто и аккуратно, подконтрольно, в той же осторожной и точной манере, как и всё, что Церковь контролирует с Призрачной Недели, почти двадцать три года. Юбилей был пару недель назад.

Но у Кесс не было времени думать о своей занятости во время фестиваля, да вообще о чем угодно. Всё болело от усталости. В голову словно напихали ватных шариков. Руки, как и остальные, части тела, еле двигались. Она хотела спать так же сильно, как и принять очередную Септу. Ее полуразвалившийся маленький автомобиль, — который уже дышал на ладан, но как она могла позволить себе новый? — еле ехал по пустынным улицам, мимо заколоченных окон и изрисованных граффити стен. Припарковавшись у соседнего дома, Кесс схватила сумку и нож и направилась к дому.

Она пересекла фойе, которое некогда было главным, и направилась к лестнице, но не прошла и половину пролета. Ничего необычного встретить здесь людей, пытающихся спрятаться избежать или скрывающихся от дождя или холода, иногда и людей с оружием, но этот мальчишка не относился к таким.

— Кесс, — сказал он немного высоким нервным голосом. — Могу я с тобой поговорить?

— Что ты делаешь здесь, Брейн?

— Можно поговорить с тобой? — снова спросил он, оглядывая лестничную площадку, как будто ждал, что кто-то выскочит из стены и нападет на него. Его нервозность беспокоила Кесс. Если за ним кто-то охотится, она не хотела быть втянутой.

Но и не могла она сказать ему «нет» и послать обратно на улицу. Он просто ребенок. Черт.

— Хорошо, — сказала она, пропуская вперед. — Заходи.

Казалось, она не была дома несколько недель. Она ожидала увидеть толстый слой пыли, покрывающий всю мебель. Или скорее больше пыли, чем было.

Брейн закрыл за собой дверь и встал, переминаясь с ноги на ногу. На фоне его маленького лица глаза казались огромными, блестящими как мрамор.

— Так что случилось, Брейн? Рассказывай?

— Горбун. Он… Он прослышал о той ночи. Думаю, Ужас сделал ему выговор. Он зол на меня, Кесс. Говорит, что больше не нуждается во мне… — он быстро поморгал и поджал губы.

Черт.

— Что Ужас ему сказал?

— Злой, меткий. Потому что Горбун распускал слухи о населении Честера призраками. Теперь Горбун обвиняет меня. В конце концов, оказалось, что я не такой уж и мозговитый. — Его слишком большое черное пальто собралось в кучу на плечах, когда он скрестил руки на груди.

— У меня сейчас нет другого места, не сейчас. Можно я посплю здесь? Всего несколько часов, а? Потом я найду другое место. Я еще несколько мест знаю, кто-нибудь мне поможет. Только сейчас еще никто из них не проснулся.

Что-то в движении его глаз, когда он говорил, заставило Кесс подозревать, что это не вся правда. У него не было причин думать, что она уже проснулась, но пришел сюда, и если то, что он рассказал о Горбуне в ночь Пятницы правда, то его нора была в добрых двадцати кварталах отсюда. Длинная прогулка по холодному, опасному Даунсайду в предрассветный час.

— Можешь остаться, — сказала она, кладя сумку на кухонную стойку. — Но только раз. Ты не переезжаешь сюда, понял?

— Да, большое спасибо, Кесс, моя благодарность, ты даже не узнаешь, что я…

— Нет, не узнаю, потому что ты не будешь здесь так долго, чтобы я тебя заметила. Можешь спать на диване. Ничего не трогай, понял? Ничего.

Он кивнул.

— И никому не рассказывай. Как ты попал в здание?

— Задняя дверь проиграла замок.

— Что значит «проиграла»?

— Я просто поиграл с ним минутку, прежде чем он сдался. Проиграл.

— Ты вломился?

— Я не должен был?

Кесс вздохнула. Как будто ее финансовое положение итак не достаточно плохое, теперь ей придется платить за новый замок и изготовление новых ключей для всех жителей дома. Вопрос, чтобы оставить заднюю дверь незащищенной даже не обсуждался.

По факту… она всегда носила с собой запасные гвозди, из хорошей крепкой стали, у них было дополнительное преимущество в защите от духов. По крайней мере, они послужат временным затором.

Они не были огнестойкими, но лучше пусть кто-то вломится в здание, чем подожжет его. Кесс не особо считалась с перевесом против.

— Нет. Не должен был, но уже все сделано. Можешь починить его перед сном. Я достану тебе гвозди и молоток, можешь закрыть дверь и заклинить замок.

— Не думаю, что у тебя есть что перекусить? Только у меня живот уже крутит. Не помню, когда последний раз ел.

Кесс его проигнорировала и положила несколько гвоздей на стойку. Их острые концы напомнили ей, что нужно пополнить смазочный шприц, так что она достала из-под раковины бутылку масла.

— Кесс? Дай мне немного денег, я мог бы помочь с едой…

— Посмотри в холодильнике. Не думаю, что там много.

Там вообще не было. Брейн уставился в пучину пустоты, словно обед из четырех блюд сам появится магическим образом. Его плечи поникли.

— Могу я взять пиво?

Кесс пожала плечами.

— Если хочешь — одно. И мне захвати. — Эй, он не был ее ребенком, и есть вероятность, что он уже выпил больше чем одну-две баночки пива. Дети и младше него напиваются каждый день.

Он вручил ей банку пива.

— Я кое-что у тебя спрошу?

— Конечно

Она наполнила рабочий шприц и резервный и положила их на стойку. Содержимое ее сумки представляло собой беспорядочную смесь магических и мирских вещей; ее содержимое и правда, давно уже пора разобрать. Но не в настоящее время. По какой — то причине, она не захотела идти в гостиную и садиться.

Возможно, из-за неожиданного присутствия ребенка в ее квартире или, возможно, она была просто напугана, что если присядет, то заснет.

— Ты собираешься почистить от призраков Честер?

— Почему?

Брейн облокотился на противоположную стену и начал изучать пол.

— Мне просто любопытно. О том, чем ты занимаешься. Хорошие дела, да? Хорошая магия очищает призраков.

— В общем, да. Церковь не занимается черной магией.

— Но ты да?

— Что ты подразумеваешь… Брейн? Ты что-то знаешь об этом аэропорте?

Его глаза расширились.　

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Мне просто любопытно и все.

Нет. Он начинал говорить, что был там раньше, да? Ночью пятницы с Ужасом. Он почти сказал, что ходил туда постоянно.

— Ты видел что-то там, Брейн? Видел, как что-то случилось?

— Нет! Нет, я никогда не продвигал там септы, только когда вы меня встретили. Я ничего не видел. — Его пальцы, сжимающие банку пива, побелели.

— Знаешь, ты можешь мне рассказать. Если ты что-нибудь видел, это может оказаться важным. Действительно важным, понимаешь? — Она сделала паузу. — Спорю, Бамп будет благодарен, если ты видел что-нибудь, что поможет ему открыть аэропорт. Возможно, даже дать тебе работу.

— Ужас ненавидит меня.

— Ужас не ненавидит тебя. А даже если и так… ты будешь ему нравиться, если поможешь. Разве ты бы этого не хотел? Работать на Бампа? Иметь Ужаса в друзьях? Ты мог бы послать Горбуна прямо в лицо, и он не смог бы тебя тронуть.

На лице Брейна мелькнул страх.　

— Ты так думаешь?

— Да. Если ты что-то знаешь, Брейн, тебе следует мне рассказать. Это может быть важным. И я… защищу тебя. Можешь оставаться здесь столько, сколько понадобится.

— С тобой? — Выражение надежды на его лице было стрелой прямо в ее сердце. Сколько раз в детстве она мечтала о безопасности, быть где-нибудь, кто ее никто не ранит, или быть такой сильной, чтобы никто не мог?

Теперь она была. Практически неприкасаемая, благодаря своей позиции в Церкви и ее новому союзнику Бампу. Неудивительно, что он пришел к ней.

— Да, со мной.

— Правда?

— Правда, Брейн.

Он издал длинный нервный вздох, который исходил словно из глубины его души.

Кесс взяла со стойки свое пиво.　

— Ладно, отлично. Пошли в гостиную, посидим, и ты сможешь мне всё об этом рассказать, хорошо? Всё, что видел.

Стук в дверь поразил их обоих. Уже месяцы прошли и ни одна живая душа ее не навещала. Теперь целых две еще и перед рассветом. Блеск.

Дойл поднял вверх белый бумажный пакет.

— Подумал, ты не прочь позавтракать.