МЭЙВ

Годли просил позвонить, если у меня появятся какие-то версии, но я не ожидала, что он в тот же день нагрянет ко мне в гости. Я была польщена и напугана одновременно. Босс стоял в дверях столовой, слишком высокий в интерьере дома моих родителей, и оглядывал открывшуюся перед ним картину.

— Ну, выкладывай, что там у тебя. А я гадал, сколько тебе понадобится времени, чтобы раскрыть это дело.

— Не скажу, что все поняла, — предупредила я, — но у нас есть достаточно улик, чтобы выписать ордер на арест, а может, и добиться признания. Улики в основном косвенные, но вряд ли им можно найти другое объяснение.

Годли снял пальто и пиджак, бросил их на спинку стула и уселся напротив меня, закатав рукава рубашки и придвинув к себе чистый лист бумаги, чтобы делать пометки.

— Давай сначала, Мэйв. Только ничего не пропускай.

— Ладно. Как вы знаете, осматривая место преступления, мы усомнились, что Ребекку убил Поджигатель: тело выглядело не совсем так, как в предыдущих случаях. Это была старательная, но неубедительная имитация. Кто-то скопировал его способ убийства, пытаясь под него подделаться. И этот кто-то — Луиза Норт.

На лице Годли не дрогнул ни один мускул, но я почувствовала, что он мне не верит, и быстро продолжила объяснять:

— Я не смогла определить, где была и что делала Ребекка Хауорт в течение двадцати четырех часов, предшествующих смерти. Никто ее не видел и никто с ней не разговаривал — ни соседи, ни друзья, ни родители. Она ни разу не мелькнула на видео, снятом камерами наружного наблюдения, которое мы просматривали. Она не пользовалась своим проездным в общественном транспорте. Мы опросили сотрудников всех столичных таксопарков, и никто из них не вспомнил, что ее подвозил. Фактически последний след Ребекки, который мне удалось отыскать, — это сигнал ее мобильного телефона. Он исчез из эфира в четверг вечером возле Тауэрского моста, недалеко от ее квартиры. Значит, именно тогда аппарат был выключен или выведен из строя. Но до этого он побывал в Фулеме — неподалеку от вышки сотовой связи, ближайшей к дому Луизы.

— Ребекка могла зайти в гости к подруге.

Я покачала головой.

— Луиза утверждает, что не видела ее несколько месяцев.

— Хорошо, она могла зайти в гости к кому-нибудь еще.

— К кому? Насколько я знаю, у нее больше нет друзей в том районе. Мы можем опросить местных жителей и узнать, видел ли ее кто-нибудь в среду вечером или в четверг. Но, думаю, в среду вечером Луиза заманила Ребекку к себе домой и продержала ее там до четверга. Я видела результаты лабораторных анализов. Доктор Ханшоу отправил на экспертизу мочу и кровь Ребекки. Так вот, в них обнаружены седативные вещества. По моим предположениям, Луиза оставила Ребекку у себя, зная, что ее вряд ли хватятся, ведь у нее не было ни работы, ни соседки по квартире, ни бойфренда. Она напоила ее снотворным, а потом убила.

— Доказательства, Мэйв! В районе с густой застройкой нельзя точно определить местоположение мобильного телефона. Сигнал скачет от вышки к вышке, и в лучшем случае район, где находится абонент, отслеживается до радиуса в двести пятьдесят метров.

— Значит, будем рассматривать сигнал сотовой связи в качестве примерного указателя места. Это еще не все. — Я быстро рассказала о том, как обнаружила машину Луизы в сводной таблице, составленной по материалам видеосъемки, и, просмотрев запись, убедилась, что за рулем находилась именно она. — Что она делала там среди ночи? Луиза не сообщила мне, что была в том районе, даже когда услышала, где нашли труп Ребекки. Будь это случайное совпадение, она бы не стала его замалчивать. А потом Луиза избавилась от своей машины и купила новую. Сделала себе подарок. А может, вознаградила за хорошую работу.

— Так, это уже лучше. Я бы предпочел, выждав удобный момент, поместить ее в камеру. Но если она избавилась от машины, мы не сможем провести экспертизу.

— Как раз на это она и рассчитывала. А еще, чтобы нас запутать, оставила на автоответчике телефона Ребекки голосовые сообщения, якобы пытаясь с ней связаться уже после того, как та умерла. Даже наговорила сообщение на старый рабочий номер Ребекки, хоть и знала, что Ребекка уволилась — сама помогала ей забирать вещи из кабинета. Сегодня я позвонила ассистентке Ребекки, и она вспомнила ее имя. Спрашивается, зачем надо было звонить по телефону, заранее зная, что подруга не ответит? Причина одна: Луиза хотела, чтобы мы думали, будто она давно не общалась с Ребеккой и не в курсе ее дел. И потом, не забудьте, что Луиза оказалась в квартире Ребекки, когда мы пришли туда с обыском. Она убиралась, заметая следы, чтобы мы не догадались о том, что за день до смерти Ребекка ходила к ней ужинать, и не нашли записей Ребекки, которые могли бы навести нас на мысль о мотиве Луизы. Она сказала мне, что в быту Ребекка была неряшлива — разбрасывала вещи, не мыла посуду и так далее. Однако остальные, с кем я беседовала о покойной девушке, в один голос восхищались, какой она была аккуратной и организованной. Тогда я думала: на Ребекку повлиял стресс, — но если взглянуть на это под другим углом, получается, что Луиза нам лгала.

— Ты упомянула мотив. Какой он у Луизы?

— Не знаю. Хотя, вероятно, ей просто надоело все время находиться в тени Ребекки. Кстати, Луиза тоже училась в Оксфорде в то время, когда погиб Адам Роули, и ей явно не понравилось, когда я спросила ее об этом. Я заметила, как она напряглась, и решила, что девушка боится, как бы наш разговор не услышал Гил Маддик, но сейчас я думаю: Луиза боялась за себя, поскольку я затронула слишком скользкую тему.

— Маддик… — Годли поморщился. — Вот чего я не пойму: сначала ты считала Луизу потенциальной жертвой, а теперь вдруг утверждаешь, что она убийца.

— Она старательно играла роль жертвы, и настолько меня убедила, что я перестала ее подозревать. На этом и строился расчет. Луиза все время переводила стрелки на Гила Маддика. Он — бывший парень Ребекки, в прошлом жестоко обращался со своими девушками, а после разрыва с ним жизнь Ребекки пошла под откос: она потеряла работу, стала налегать на наркотики, у нее обострилась булимия. Луиза не единственная подруга Ребекки, которая рассказывала мне, что Маддик — властный собственник. Встречаясь с Ребеккой, он пытался оградить ее от остальных. Но это еще не доказывает, что он желал ей смерти. Судя по всему, в последнее время они вообще не общались: я не нашла ни имейлов, ни телефонных звонков, ни эсэмэсок. Мне кажется, он забыл о ней и жил своей жизнью.

— Но совсем недавно ты была уверена в его виновности, Мэйв, — мягко заметил Годли, — а сейчас с той же уверенностью обвиняешь Луизу.

— Я считала его негодяем, который хотел испортить жизнь бывшей подружке, но факты это не подтвердили. Ребекка вписала его бенефициаром в свой полис страхования жизни, но он и так достаточно богат и, похоже, даже понятия не имел, что ему полагаются деньги по ее страховке. Потом я решила, что Гил пытался отомстить Ребекке — уж очень он похож на парня, который погиб в Оксфорде и по которому она горевала. Но скорее всего их внешнее сходство — просто совпадение. В конце концов, ничего странного, что ее привлек тот же тип мужчины, — ведь она была без ума от Адама Роули.

— Как ее смерть связана со смертью Роули?

— Этого тоже не знаю, — призналась я.

До приезда Годли я звонила инспектору Гарленду. Отставной коп сидел в пабе, но даже если и был выпивши, это никак не сказалось на остроте его ума.

— А я уже думал, вы больше не позвоните! Ну как успехи? Выяснили, кто это сделал?

— Вряд ли собранных нами улик хватит для обвинения, во всяком случае на данном этапе, но у меня есть идея насчет гибели Адама Роули.

— Говорите, милая, я вас внимательно слушаю.

Я рассказала ему о своих подозрениях. Ребекка и Луиза что-то знали о смерти Роули, но скрывали. Либо Ребекка сама его убила, а Луиза ее прикрыла, либо Луиза каким-то образом поспособствовала его смерти при молчаливой поддержке Ребекки. Луизе хватило духу выдержать давление следствия, а вот Ребекка сломалась. Из-за этого они поссорились.

— Луиза прекрасно знала, что Адам сильно пьян, потому что сама же весь вечер обслуживала его в баре, — продолжила я. — Кто-то из них двоих запросто мог столкнуть его в реку.

Мой абонент тихо усмехнулся.

— Умница, девочка! Я давно пришел к такому же выводу, но у меня не было надежды убедить уголовный суд взять это дело на доследование. Луиза Норт всегда меня настораживала. Она была слишком холодной. Как я ни старался, мне так и не удалось ее смутить.

— Интересно, что инспектору Гарленду она не понравилась, — заметил Годли, когда я пересказала ему наш разговор. — Однако он не нашел улик, которые связали бы ее со смертью того парня, верно?

— Да, но он и не мог расследовать это дело как убийство, после того как коронер признал смерть Роули несчастным случаем. Наверное, Адама опоили снотворным без его ведома, и он отключился. Или парень принял таблетки добровольно. У него на затылке обнаружили ссадину, которая могла быть следствием удара, а могла образоваться в результате утопления. Похоже, упав в воду, он даже не пытался выбраться на берег — молодой, спортивный, здоровый юноша. Конечно, он был пьян, но все равно странно, что он не предпринял попыток спастись. Впрочем, что бы ни случилось в ту ночь, у Луизы был сильный мотив для убийства Ребекки.

— Дальше.

— Перед смертью дела у Ребекки были неважные, она балансировала на грани катастрофы: потеряла работу, за которую цеплялась изо всех сил. От отчаяния даже предложила боссу с ней переспать, лишь бы он ее не увольнял. Если бы вы его видели, то поняли бы, что решиться на такое ей было совсем не просто. Ребекка скрывала от родителей и друзей, что она безработная, поэтому не отказалась от дорогой квартиры и продолжала вести прежний образ жизни. У нее было разорительное пристрастие к наркотикам, а отношения с мужчинами стали, мягко говоря, очень запутанными. Нам известно, что она шантажировала одного своего любовника и получила от него десять тысяч фунтов, взамен пообещав не рассказывать об их связи его жене. Хотя, на мой взгляд, этот тип вполне заслужил наказания. Однако Луиза наверняка испугалась, узнав о поступке Ребекки, — ведь подруга могла начать шантажировать и ее.

— Есть какие-то доказательства, что она это делала?

— Нет. Если Луиза и платила ей, то наличными. Причем в отличие от другой жертвы у нее вряд ли имелись средства, чтобы откупиться от Ребекки: да, она хорошо зарабатывает, но выплачивает ипотечный кредит за дорогой дом. К тому же Ребекка угрожала ее репутации. Луиза, упорным трудом добившись своего нынешнего положения, совсем не хотела лишиться всех благ только из-за того, что лучшая подруга — безработная кокаинистка.

— Итак, по-твоему, они вступили в заговор и убили Адама Роули. Но мы не можем это доказать и не знаем, почему они это сделали. Луиза боялась, что Ребекка будет ее этим шантажировать, но у нас опять-таки нет доказательств. Луиза напоила Ребекку снотворным, держала ее взаперти целые сутки, потом убила и выбросила труп — это подтверждают видеоданные камер наружного наблюдения и анализ сигнала сотовой связи. Возможно, кое-что из этого нам и удастся доказать, однако у нее было достаточно времени, чтобы избавиться от большинства улик.

— Да, все так.

Суперинтендант долго сидел, прикрыв глаза, и я уже подумала, что окончательно запуталась в своих выводах, упустила что-то очевидное и попала впросак. Да, у меня мало фактов, доказывающих мою версию, а те, что есть, не имеют должного веса. Когда молчание стало невыносимым, он наконец поднял глаза, лучистые, ярко-голубые, и улыбнулся.

— Версия слабовата… но в ней что-то есть. Если ты права и Луиза действительно виновна, мне бы не хотелось, чтобы она и дальше разгуливала на свободе. — Он встал и надел пиджак. — У тебя есть силы поехать со мной? Я собираю «военный совет». Посмотрим, удастся ли нам раз и навсегда обыграть мисс Норт.

— Да, конечно! — подхватилась я.

Несмотря на слабость и усталость, я не могла упустить такой шанс. Мы сели в машину, и Годли на рекордной скорости погнал в участок, по пути позвонив Джадду и велев ему собрать основных членов бригады.

Мы въезжали в центр Лондона, когда у меня зазвонил мобильный. Я глянула на экран и похолодела.

— Босс, это Луиза! Интересно, что ей от меня нужно?

Годли нахмурился.

— Не отвечай. Если оставит сообщение, мы вместе его прослушаем.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звонки прекратились. Через несколько секунд раздался сигнал: пришло новое голосовое сообщение. Я облегченно выдохнула и включила прослушивание на громкой связи.

— Констебль Керриган… Мэйв? Я хотела вам сообщить, что порвала с Гилом. Я видела в новостях, что вас ранили… и знаю, что вы лежали в больнице. Вам сейчас, наверное, не до меня, и все же мне хочется вам сказать… — В ее голосе не было обычной уверенности. — Возможно, это вас заинтересует… Когда убиралась в квартире Ребекки, я нашла на кофейном столике авторучку с инициалами Гила, Г.К.М., и подумала, что он был там перед тем, как она умерла. Он говорил, что не был, но… — Пауза, потом вздох. — Даже не знаю, что и думать. — Щелчок.

Я взглянула на Годли.

— Что скажете?

Он сосредоточенно смотрел на дорогу.

— Скажу, что ты отличный полицейский и у тебя хорошая интуиция.

— Значит, вы не считаете, что нам нужно арестовать Гила Маддика?

— А ты?

— Нет, — уверенно ответила я. — Теперь я еще больше убедилась в том, что убийца — Луиза.

— Тогда давай подумаем, как ее поймать.

Но сначала суперинтенданту требовалось убедить полный зал скептиков-полицейских в том, что мы сумеем законно обосновать обвинение против Луизы Норт. Это было нелегко. Пока суперинтендант объяснял ситуацию, я оглядывала собравшихся за столом. Мне вдруг стало неловко оттого, что я в джинсах и джемпере — обычно я хожу на работу в костюме, — а на лице у меня еще остались синяки после стычки с Сельваджи.

Инспектор Джадд сидел рядом с Годли и казался усталым, но не враждебным в отличие от Питера Белкотта. Роб тоже был здесь и ободряюще посматривал на меня. Я только раз взглянула в его сторону, а потом старательно отводила глаза, чтобы не отвлекаться. Остальную группу составляли Бен Дорнтон и Крис Петтифер, опытные дознаватели, а также Сэм, Кев Кокс и Колин Вейл. Когда Годли изложил все наши факты, версии и план дальнейших действий, похоже, никто из присутствующих не впечатлился.

— И это все? — Питер Белкотт презрительно хмыкнул, оттопырив верхнюю губу и обнажив неестественно длинные передние зубы.

— Я не вижу другого объяснения этой видеозаписи. Сейчас у Луизы Норт стильная спортивная «БМВ», купленная через несколько дней после смерти Ребекки. Она сказала мне, что до этого у нее был видавший виды четырнадцатилетний синий «пежо».

Я взяла телевизионный пульт, включила стоящий за моей спиной DVD-плейер и быстро нашла на диске нужное место.

— Это почти в километре от места, где нашли труп Ребекки Хауорт. Запись сделана в два часа пятьдесят минут ночи в пятницу, двадцать шестого ноября. Вот, — я показала на экран, — синий «пежо». В салоне только женщина-водитель. Едет в сторону пустыря, куда бросили тело Ребекки. Вы можете видеть ее лицо в профиль.

Я остановила плейер и перемотала вперед. На изображении, полученном с другой камеры минуту спустя, запечатлелась задняя часть машины, притормозившей на светофоре. За рулем — лишь темный силуэт.

— Опять та же машина. Здесь частично виден номер, остальное загораживает автомобиль сзади. Я узнала регистрационный номер старой машины Луизы, он совпадает с частью номера на экране. — Я опять перемотала вперед. — Это через двадцать минут, запись со второй камеры. Машина возвращается с той стороны, где потом обнаружили труп. Сейчас водитель виден достаточно четко.

Я поставила на паузу, чтобы все могли рассмотреть слегка размытое, но вполне узнаваемое изображение Луизы Норт.

— Кстати, она живет в Фулеме. Когда мы с ней впервые встретились, она сообщила, что в ночь убийства Ребекки находилась дома. Никаких упоминаний о ночной поездке в нежилой южнобережный район города.

Колин Вейл удрученно покачал головой:

— Это не соответствует профилю. Если бы я знал…

— У вас не было причин заинтересоваться этой машиной, — утешила я его. — Я сама не обратила бы на нее внимания, если бы не увидела ее описание в вашем журнале. Причем в тот момент я искала совсем другое авто. Просто Луиза рассказала, что недавно поменяла машину, назвала марку и модель своего старого автомобиля, и я случайно наткнулась на ее «пежо».

— Да, нам повезло, — подал голос Годли, сидящий во главе стола, и все разом повернулись к нему подобно стрелкам компасов, которые всегда указывают на север. — Но это не только везение, это еще и хорошая полицейская работа. Как заметила Мэйв, мы вполне могли упустить столь важное обстоятельство.

— Можно проанализировать видеозаписи, — предложил Колин. — Проверить, была ли машина нагружена тяжелее, когда ехала в сторону пустыря.

— Да. Боюсь, это все, что нам осталось, потому что Луиза отдала машину в утиль.

— Что ж, попробуем ее разыскать, — вставил Кев Кокс. — Узнаем, куда ее увезли и где она сейчас находится. Даже если автомобиль пошел под пресс, у нас есть шанс его найти.

— Шанс небольшой, — подал голос Джадд, — а вот защита с радостью обвинит нас в подтасовке улик.

— За неимением других идей давайте все же займемся этой, — приказал Годли. — Колин, пожалуй, это задание для тебя.

Бледный детектив кивнул, явно не вдохновленный перспективой. Оно и понятно: ему предстояла кропотливая нудная работа, не обещающая результат.

— А что вы искали, когда обнаружили в журналах ее машину? — хмуро поинтересовался инспектор Джадд.

— Когда Ребекка училась в университете, у нее были интимные отношения с куратором. Несколько месяцев назад их роман возобновился, только на этот раз она начала его шантажировать.

— Все академики нищие, — заметил Джадд.

— Только не этот. Его зовут Каспиан Фаради.

— У меня есть его книги, и я видел его по телевизору, — потрясенно протянул Колин Вейл. — Знаете, мне нечасто приходилось наблюдать падение идола. Я ему даже сочувствую.

— Он женат на богатой наследнице, Делии Уэйнфлет. У меня создалось впечатление, что его главная цель — сохранить хорошие отношения с женой. Нет, я не виню его в том, что он держит ее за дойную корову, но благодаря супруге профессор значительно улучшил качество своей жизни. Каспиан наверняка испугался, что она узнает о его похождениях. Он вполне мог инсценировать убийство Ребекки. Я с трудом представляла его в роли убийцы, хотя в определенных обстоятельствах, думаю, он нашел бы в себе нужный запас жестокости. Но у его жены есть средства, чтобы нанять киллера и устранить соперницу, ей не надо делать это собственными руками. Похоже, сам Фаради сомневался насчет нее. Когда я спросила, где была жена Каспиана в ночь убийства Ребекки, их адвокат солгал мне — сказал, что за границей. Констебль Белкотт навел справки и обнаружил фотографии Делии на благотворительном балу в Лондоне вечером накануне смерти Ребекки и в художественной галерее на другой день после того, как нашли труп. Так вот, я искала в журналах ее авто или машину ее мужа.

— Мог бы хотя бы ради денег держать свой член под контролем, — заметил Бен Дорнтон.

Я поморщилась.

— Я потратила не так много времени на анализ характера, но мне кажется, что неравный брак его тяготит. Конечно, он неплохо устроился, ведь, по сути, он разжалованный академик, а она обладательница астрономического состояния. Думаю, ему трудно было бы отказаться от привычного образа жизни, однако вряд ли он в восторге от собственного приспособленчества.

— Давайте выгоним доктора Чен и возьмем на ее место Мэйв!

Я сердито глянула на Роба.

— Спасибо, констебль Лангтон, но это всего лишь мои предположения.

— Здесь у всех одни предположения, — недовольно проворчал Белкотт. — Почему вы решили, что академик и его жена невиновны?

— Ребекка была для Фаради своего рода отдушиной, и он не желал ей смерти. А Делия, узнав о его изменах, едва ли стала бы убивать соперницу. Она бы просто напомнила мужу, кто главный в доме, и заставила какое-то время пожить в другом городе. — Я указала на экран. — Теперь, оглядываясь назад, я понимаю: Луиза вела себя подозрительно с самого начала, когда мы застали ее в квартире Ребекки. Мы не нашли ни записной книжки Ребекки, ни дневника, который она всегда носила с собой. Думаю, Луиза вынесла их в своей модной сумочке. — Я обернулась к Сэму. — Помнишь, как она вдруг ни с того ни с сего разрыдалась и кинулась в ванную, чтобы успокоиться? Держу пари, пока мы с тобой разговаривали в гостиной, она еще раз обшарила квартиру и убедилась, что не оставила никаких улик.

— Похоже, — протянул Сэм. — Мы ее проворонили.

— Точно. Но приди мы туда позже, вообще бы не узнали, что Луиза побывала в квартире Ребекки.

Говоря это, я старалась не смотреть на Годли. Он уже извинился передо мной за нагоняй, который мы от него получили. А после собрания, наверное, извинится перед Сэмом.

— Но зачем ей понадобилось копировать Поджигателя? — спросил Джадд. — Ведь это рискованно.

— Видимо, рассчитывала выйти сухой из воды. Луиза была настолько уверена в себе, что не побоялась заявиться в квартиру Ребекки и затеять там уборку. Если я не ошибаюсь, она уже однажды совершила убийство и сумела избежать наказания. А в этом преступлении есть нечто показное, в духе нагловатого красавчика Гила Маддика. Луиза все время пыталась свалить вину на него. Если мы не поверим, что Ребекка — очередная жертва серийного убийцы, Маддик станет нашим следующим подозреваемым. Разумеется, она хотела подставить его до того, как вступила с ним в близкие отношения. Думаю, роман с Гилом не входил в ее первоначальные планы: эта связь слишком безрассудна. Пока Луиза дружила с Ребеккой, в их паре всегда главенствовала хорошенькая общительная Ребекка, а Луиза подвизалась на вторых ролях. Когда же Ребекки не стало, у Луизы появился шанс блеснуть, и она им воспользовалась, хоть это было крайне неразумно.

— И все-таки я не понимаю, — протянул Джадд. — Вы объяснили нам, как она убила, но не сказали почему.

— В мотиве я буду уверена только после того, как мы ее допросим… и то при условии, что она расколется. В чем я сомневаюсь. В конце концов, Луиза — юрист, и очень этим гордится. Если ее репутация будет испорчена, она потеряет самое главное — престижную денежную работу. Скорее всего именно поэтому она убила Ребекку.

— Потому что Ребекка угрожала ее репутации? — уточнил Колин Вейл.

— Потому что Луиза не могла допустить этой угрозы. Если Ребекка принимала участие в убийстве Адама Роули, то не стала бы шантажировать подругу, так как у самой рыльце в пушку, и это служило Луизе единственной гарантией безопасности. Но в последнее время от отчаяния Ребекка была готова на все, и ее безрассудство пугало Луизу. Она не могла ей доверять и решила избавиться от подруги. Семь лет назад она уже убила человека, и это сошло ей с рук. Почему бы не прибегнуть к проверенному средству, тем более что сейчас на кону гораздо больше, чем тогда?

— Значит, мы передадим дело в суд, имея на руках лишь голосовые сообщения и записи с камер наружного наблюдения? — спросил Джадд у Годли.

— У нас есть достаточно оснований для задержания. Сумеем ли мы привлечь ее за убийство, зависит от результатов допроса. Нам нужно добиться признания. — Годли взглянул на другой конец стола. — Бен и Крис, вы сделали необходимые записи? Теперь вся надежда на вас: вы должны сдвинуть расследование с мертвой точки.

Дорнтон и Петтифер задумчиво кивнули. Я пожелала им удачи, зная, что запугать арестованную Луизу будет непросто. Не хотела бы я оказаться на их месте! Я собирала свои бумажки, от усталости перед глазами плавали круги, но голос Годли вернул меня в рабочее русло:

— Мэйв, пожалуйста, задержись. Мы сейчас подготовим все необходимое для ареста и сразу начнем допрос. Я хочу, чтобы ты посмотрела его вместе со мной. Возможно, в отличие от нас ты заметишь что-нибудь важное, как в случае с машиной.

— Да? Я…

— Она будет здесь через пару часов. Так что у тебя есть время. Можешь пока перекусить и отдохнуть.

— Я хотела… — начала я и осеклась: босс меня уже не слушал — тихо обсуждал с Джаддом брифинг для уголовного суда. Я стояла, пошатываясь от усталости, и больше всего на свете мечтала поехать домой.

Краем глаза я видела, как Роб встал, потянулся и вразвалочку пошел ко мне. Мы с ним знакомы больше года, и меня никогда не смущало его присутствие. Сколько раз мы сидели, плечо к плечу, в салонах машин, на допросах и брифингах, и я не испытывала ни малейшего волнения! Почему же сейчас, стоило ему приблизиться и окликнуть меня по имени, мое сердце бешено заколотилось? Я с улыбкой обернулась, надеясь, что он не заметит, как пылают мои щеки.

— Плохо себя чувствуешь?

— Нет, все в порядке, просто немного устала.

— Ясное дело. Тебе пришлось много говорить…

— И думать. Это сильно напрягает.

— Ага, тем более что ты к этому непривычна. Хочешь, выпьем по чашечке кофе? У тебя есть время, допрос начнется через несколько часов.

Я покачала головой. Только кофе мне сейчас и не хватало! Я и так вся на взводе из-за предстоящего ареста Луизы: а вдруг я что-то упустила или, наоборот, придумала то, чего не было? Я испытывала усталость, какая бывает после длительного перелета: казалось, мир сжался до размера узкого туннеля, и даже Роб вдруг уплыл куда-то вдаль.

— Нет, спасибо, — ответила я, обводя зал совещаний несчастными глазами: как жаль, что здесь нет кровати! — Мне сейчас хочется только одного — отдохнуть.

— Это можно устроить. — Он достал из кармана ключи от машины. — Давай я отвезу тебя домой.

— К моим родителям? Это очень далеко. На дорогу туда и обратно уйдет столько времени, что мы не успеем к началу допроса.

— Тогда отвезу тебя в другое место. Идем.

— Куда?

Вместо ответа Роб загадочно улыбнулся и зашагал к двери. Я безропотно пошла за ним. У меня не было сил даже на любопытство. По большому счету мне плевать, увидит ли кто-нибудь, как мы вдвоем выходим из участка. Да и Роб вел себя так, будто нам нечего скрывать.

Он прервал мои размышления, остановившись на ступеньках крыльца и окинув меня оценивающим взглядом.

— Лучше возьмем такси. Ты едва держишься на ногах и вряд ли дойдешь даже до угла.

— Значит, ты не сядешь за руль?

— Нет, — коротко ответил он и остановил черное такси, а потом, просунув голову в окно водителя, назвал адрес.

Я так и не услышала, куда мы едем. На дорогах, как всегда, были жуткие пробки, и поездка, хоть и недальняя, заняла какое-то время. Роб смотрел в окно, отвернувшись от меня, и я, против обыкновения, не стала гадать, куда он меня везет, а просто откинула голову на спинку сиденья, закрыла глаза и задремала. Луиза сейчас спокойно занимается своими делами, даже не подозревая, что полиция с моей подачи готовится к ее аресту. Меня слегка замутило. Если я права, она заслуживает наказания. А если нет… Но я не могла ошибиться!

Роб привез меня в маленький отель, приютившийся между магазинами в закоулках Найтсбриджа. Недостаток размера с лихвой окупался роскошью. Мы зашли в крошечный бар, мой коллега усадил меня в кресло с высокой спинкой у камина, а сам направился к портье. Согревшись, я ощутила прилив энергии, и когда Роб вернулся, набросилась на него с упреками:

— Ты что, с ума сошел? Если мне нужен отдых, это еще не значит, что мы должны снимать номер в отеле!

— Мы уже его сняли. — Он помахал передо мной ключом. — Хочешь проверить, есть ли там мини-бар?

— Мы на работе, — машинально пробормотала я.

— Не будь занудой!

— Но это же смешно!

Взяв меня за руку, он помог мне встать с кресла и повел к лифту мимо стойки портье, за которой стояли две безупречно накрашенные девицы, тактично потупившие глаза при нашем приближении.

— Что они о нас подумают? — вздохнула я.

— Пусть думают что хотят, — твердо заявил Роб, нажимая на кнопку вызова лифта. — Если хочешь вернуться в участок, так и скажи — посажу тебя на такси. Лично я остаюсь.

Я ворчала вплоть до двери номера 4, а когда шагнула за порог, в ошеломлении замерла. Интерьер — сказочный. Розовые стены, шикарная ванна на ножках в ванной комнате, облицованной черно-белой плиткой, большие окна с многослойными шторами, заглушающими уличный шум, и главный предмет обстановки — огромная кровать с пышными подушками и атласным покрывалом.

— Вау! Откуда ты узнал про этот отель?

Роб засмеялся.

— Тебе действительно интересно? — Во время короткой паузы я ощутила укол ревности, но секунду спустя Роб снизошел до ответа: — Это не то, что ты думаешь. Раньше я работал в полицейской бригаде по расследованию гостиничных преступлений и однажды производил здесь задержание. Заместитель заведующего отелем был членом банды из Косово и наладил неплохой побочный бизнес — подворовывал у гостей. Насколько я помню, ему дали четыре года. В знак благодарности заведующий подарил мне дисконтную карту, но до сегодняшнего дня у меня не было случая ею воспользоваться.

— Значит, это не место для регулярных любовных свиданий?

— Нет, я сюда никого не водил. Ты первая. — Он отвернулся и пощупал кровать. — Надеюсь, матрас хороший. Хочешь прилечь?

Еще бы не хотеть! Но я мечтала, чтобы Роб составил мне компанию… Как бы выразить эту мысль, избежав неловкости? Впрочем, Роб избавил меня от такой необходимости: он опустился передо мной на колени и, тихо посвистывая, начал развязывать шнурки на моих кроссовках. Вот так — никакой романтики!

— Я чувствую себя лошадью в кузнице, — заметила я, когда он поднял мою ногу, чтобы снять с нее кроссовку.

— Тпру, Бесси!

Разув меня, он встал — так близко, что я опять ощутила будоражащее волнение и уставилась на его губы, желая прикоснуться к ним поцелуем… Я чуть подалась вперед, почувствовав тепло его тела.

Роб прочистил горло.

— Мэйв…

Я резко вынырнула из омута фантазий и взглянула на него снизу вверх. Мои щеки пылали, наверное, сравнявшись цветом со стенами.

— Мне кажется, тебе нужно просто отдохнуть. Думаешь, я не понимаю, что у тебя было сотрясение мозга?

— Со мной все в порядке. Я почти поправилась. Только вот усталость… — забормотала я, но он приложил палец к моим губам, заставив меня замолчать.

— Тогда я обязательно воспользуюсь твоей слабостью… если ты не против.

Я отняла его руку от своих губ.

— Каким образом ты собираешься это сделать?

— Пожалуй, начну вот так. — Он нагнулся и поцеловал меня. Это было чудесно, странно и вместе с тем совершенно естественно.

— У меня ослабели пока только колени, — заметила я.

— Вот как? — заинтересовался Роб. — Давай-ка посмотрим!

Он снял с меня джинсы, и очень скоро мы, преодолев первое смущение, перешли от шуток и заигрывания к серьезным вещам. Серьезным и правильным.

Это было даже лучше, чем я себе представляла.

— Еще? — спросил Роб, когда мы лежали рядом, лицом к лицу. Он неторопливо водил пальцем по моей спине.

— Да… Нет… Не сейчас. — Убаюканная и расслабленная, я с трудом открыла глаза. — Роб!

— Мэйв! — передразнил он меня.

Я ткнула его пальцем в грудь.

— Хватит смеяться! Нам надо поговорить.

— Сейчас? — Он перевернулся на спину и прикрыл рукой глаза, словно отгораживаясь от меня. — Это обязательно?

— Да. — Я села, натянув на себя простыню. — Мы не должны были это делать. Тем самым мы испортили хорошие рабочие отношения. А если ты расскажешь об этом кому-нибудь из наших, я не смогу больше показаться в диспетчерской.

Он слегка передвинул руку и глянул на меня одним глазом.

— С чего ты взяла, что я буду кому-то об этом рассказывать?

— «У Мэйв шикарные ноги и симпатичная попка. Просто она это скрывает. Я бы затрахал ее так, что она еще долго ходила бы враскорячку», — передразнила я его. — Все правильно? Ничего не забыла? Я слышала только обрывки, но, кажется, уловила суть.

— Это совсем другое. Мы просто болтали. — Он вытянул руку и привлек меня к себе. — А давай проверим, смогу я так или нет?

— Перестань! — со смехом возмутилась я. — Мы с тобой сослуживцы, и то, что сейчас делаем, ставит под угрозу нашу карьеру. Кстати, кому-то из нас придется уйти из бригады независимо от того, будет ли у наших отношений продолжение. Конечно, я забегаю вперед. Но не пытаюсь заглянуть в будущее. Просто хочу, чтобы мы осознали ответственность…

Роб хмуро глянул на меня.

— Хватит думать о том, что будет завтра! Живи сегодняшним днем, наслаждайся этой минутой!

— Неужели тебя совсем не волнует то, о чем я говорю?

Значит, он решил ограничиться одним свиданием…

Роб на мгновение задумался, скользнув руками под простыню, в которую я куталась.

— Нет. Послушай, мне, конечно, приятно, что ради меня ты завернулась в этот кусок материи, превратившись в рождественский подарок, но я был хорошим мальчиком. Разреши мне открыть его на несколько дней пораньше.

Я упрятала свои сомнения в самый дальний уголок сознания — так проще — и вновь позволила себя обнять. Мои руки гладили его тело, и на время я отключилась от реального мира, грохочущего под нашими окнами.

Когда я открыла глаза, пытаясь понять, что же меня разбудило, в комнате было темно. Единственным источником света служила маленькая лампа на столе у окна. На мгновение растерявшись, я повернула голову и наткнулась на взгляд Роба, стоявшего у кровати. Кажется, он принял душ и полностью оделся.

— Ты уже встал, — пробормотала я сконфуженно.

— Да. Прости, малышка, но тебе тоже пора собираться.

Он раскрыл кулак и показал мне мобильный телефон — мой собственный. Потянувшись, я выхватила у него трубку и взглянула на экран: одно голосовое сообщение.

— От Годли.

Я приготовилась отчитать Роба за то, что он слушает мои сообщения. Он вскинул кверху руки.

— Я не трогал твой телефон! Просто услышал звонок и увидел, как на экране высветился его номер. — Он пожал плечами. — Подумал, тебе не понравится, если отвечу я.

— Правильно подумал. — Я жестом велела ему помолчать и стала слушать приятный зычный голос суперинтенданта, который вещал из моего мобильника, возвращая меня к реальности.

Сообщение было коротким. Когда оно закончилось, я покосилась на Роба. Мне не хотелось ничего говорить, но он понял без слов.

Пора возвращаться.

ЛУИЗА

Я украдкой взглянула на свои наручные часы и чуть не застонала от досады. Десять минут восьмого. Встреча с клиентами длится уже больше трех часов! Впрочем, ничего удивительного. Продажа английских филиалов фирмы «Пентотел» компании «Кионаком» — самая важная из всех сделок, в которых я когда-либо принимала участие. Для старшего юриста это необычайно волнующий момент. Сидящие за столом важные «шишки» из «Кионаком» хмурясь слушали представителей «Пригар — Гюнтер» — начальников налогового, финансового, пенсионного, кадрового отделов и отдела по недвижимости, которые докладывали о наложенном нами аресте на имущество «Пентотел». Господи, скорее бы все закончилось!

Конференц-зал располагался на верхнем этаже офисного здания компании «Пригар — Гюнтер». За окнами завывал ветер, и я с трудом слышала главного партнера, ведущего собрание. Сидящие рядом шуршали бумажками и ерзали на стульях — видимо, не мне одной надоело здесь торчать. В моем кабинете скопилась гора работы, которую я должна была выполнить несколько недель назад.

Вообще-то я не привыкла откладывать дела в долгий ящик, но кто же знал, что случится бурный роман с крайне неподходящим и властным мужчиной? При мысли о Гиле меня замутило. В последнее время я приняла несколько сомнительных решений, но теперь все кончено. Я вернулась в реальность.

Мысленно встряхнувшись, я заставила себя сесть прямо и максимально сосредоточиться и тут обнаружила, что собрание наконец-то закругляется. Я начала набрасывать список дел, которыми следует заняться, в порядке важности, однако после шестого пункта (обновить данные компании по каждому филиалу с целью проверки нынешних директоров и акционеров) опять отвлеклась. Придется провести еще одну «веселенькую» ночку в офисе, иначе меня ждут большие неприятности. Я нисколько не скучала по Гилу, но мне не хватало времени, чтобы жить, и это печально…

Я вернулась к списку, вспоминая и наскоро набрасывая на листке невыполненные задачи, неотправленные имейлы, непроверенные документы. За один вечер не успеть и половины…

Конечно, несладко круглыми сутками сидеть в офисе, но здесь я по крайней мере недосягаема для Гила. На следующий день после того, как мы с ним расстались, он принялся атаковать меня подарками. Это были дорогие красивые безделушки: жемчужно-золотой кулон в форме цветка; грубый скол аметиста, похожий на фиолетовые анютины глазки, замерзшие во льду; крошечная миниатюра восемнадцатого века — портрет девушки с белокурыми волосами и красными губками бантиком; фигурка нэцкэ из слоновой кости в виде осла — видимо, намек на мое упрямство.

Я складывала все это в коробку под моим рабочим столом рядом с мусорной корзиной. Если уборщица по ошибке выбросит презенты Маддика, я не расстроюсь. Еще он каждый день присылал цветы, но я велела Мартине их мне не показывать. Меня не интересуют его знаки внимания.

Я притопнула ногой под столом.

«Ну же, Луиза, сосредоточься!»

— Пожалуй, на этом мы завершим наше собрание. Может, кто-нибудь хочет обсудить еще какие-то вопросы? — Главный компаньон выжидательно оглядел зал.

Тут, как по сигналу, на двери заворочалась ручка. Вместе со всеми я вытянула шею, чтобы посмотреть, в чем дело, и с легким удивлением увидела на пороге Мартину. На лице у нее была «написана» трагедия.

— Извините, что помешала, — пролепетала она. — Мне надо поговорить с Луизой.

Я уже встала с места и начала обходить стол, слегка раздраженная неуместным появлением своей секретарши: могла бы и подождать, собрание вот-вот закончится! Поставила меня в неловкое положение. Что, интересно, стряслось? Какой еще фортель выкинул Гил?

И в эту минуту я заметила у нее за спиной знакомую высокую фигуру полицейского, который руководил расследованием убийств Поджигателя и дела Ребекки (я видела его в новостях). Я продолжала идти. Расстояние между нами сокращалось, но теперь у меня возникло чувство, будто время замедлилось и ковер, который мне надо было пересечь, вдруг растянулся на мили, а мои ноги налились свинцом.

Надо добраться до двери раньше, чем он заговорит. Я уведу его к себе в кабинет, закрою дверь, и никто не узнает, что ему от меня нужно. Ничего, как-нибудь выкручусь! А может, и не придется выкручиваться. Может, он пришел только затем, чтобы рассказать, как продвигается расследование, и я зря испугалась.

Последние проблески надежды погасли, когда он двинулся мне навстречу, решительно оттеснив плечом Мартину.

— Луиза Норт, — начал он, — вы арестованы по подозрению в убийстве Ребекки Хауорт. Вы имеете право хранить молчание, но если вы скроете какой-либо факт, а потом будете ссылаться на него в суде, это может повредить вашей защите…

Он продолжал говорить — знакомое предостережение о том, что мои слова могут быть использованы против меня, — но я его уже не слушала. Обернувшись к моим коллегам, начальникам отделов компании и главному компаньону, я увидела их застывшие лица и раскрытые рты. Все в зале замерли в одинаковом потрясении. Смешное зрелище. Почти.

Я вновь повернулась к седому полицейскому, который ждал от меня каких-то действий. Он потянулся к моей руке, но я покачала головой. Не надо наручников, обойдемся без рукоприкладства! Я пойду сама. Конец моей карьеры получился весьма драматичным. Мне осталось только принять его с достоинством.