– Шо-чо в лесу ждохло, не буду спгашивать, шо имено, но о-ошень надеюшь, шо ты не иж нео пожаила котьлети, - картавя от сжатой меж зубов зубочистки, Киара собрала грязную посуду и сгрузила её в раковину. - Шнашала… тьфу!… сначала ты отдраиваешь до блеска всю хату и готовишь нам съедобный ужин. После этого выясняется, что мы с тобой потомки английских лордов, и что у нас в предках чуть ли не вся элита Европы. Потом ты мне заявляешь, что Винсент наш пра-пра и ещё в "хрен с ним" какой степени прадядюшка. А на десерт: к нам питает гастрономический интерес Графиня какого-то озверевшего Братства. Знаешь, Кейн, Тарк всё-таки разок саданул тебя по башке. Сегодня не Первое апреля.

– Если б сегодня было Первое апреля, я б сказала, что хочу стать порно-звездой, - мрачно отозвалась я, допивая какао. Близняшка хохотнула и дёрнула меня за волосы:

– А это ты нахрена сделала? Джанет чёрти сколько времени потела над твоей причёской, а ты расплела все косички. И кстати, где ты так загорела?

– На крыше. У нас же сегодня типа маскарад.

– И ты этому типа очень не рада, - перекривляла меня близняшка.

– Ты же знаешь, я ненавижу все эти типа мероприятия, имитирующие типа светлую и типа беззаботную жизнь в приюте, - раздражённо ответила я и встала из-за стола. - Но если я сегодня не приду в Зал Торжеств и не учиню драку или массовое исполнения канкана с переодеванием в участников "ZZ-top", Крысы решат, что меня не было и накатают мне дерьма в досье.

– Бедная ты наша несчастная, - шутливо заплакала Ки, - а кем же ты будешь на этом типа празднике?

– Типа так я тебе и сказала! - фыркнула я. - Пошли, я тебя загримирую.

Киару выпустили из больницы только утром и то потому, что именно сегодня у нас будет "развесёлый" маскарад. Как обычно, вкололи ей какой-то дряни, от которой она ходит со слегка окосевшими глазами, и сказали не перетруждать спину, а так же прийти послезавтра на техосмотр. В общем, как обычно.

Честно дав сестре время на душ и чистку зубов, я хлопнулась смотреть кретиноскоп. Мне удалось послушать полный выпуск новостей, прежде чем моя сестрёнка в одном нижнем белье приволокла в зал груду косметики, аквагрим, явно не пустой чехол для одежды и магнитофон.

– А его тебе куда прицепить? - лениво поинтересовалась я. - Или ты так, послушать?

Состроив мне рожицу, Киа торжественно произнесла: "Маэстро! Музыку!" и включила первый альбом старых добрых "The Sisters Of Mercy". После этого с наглой миной всучила мне аккуратный эскиз и сказала:

– Вот именно так и накрасишь.

– А откуда у тебя шмотьё? - я удивлённо посмотрела на чехол с одеждой, только догадываясь о его содержимом.

– Ну, - пожала плечами Киара и продемонстрировала мне парик с гривой угольно-чёрных волос, - ты в послеобеденную сиесту танцуешь у себя в комнате под "KoЯn", а я шью.

Следующие пару часов, то есть, где-то до трёх дня мы делали следующее: она хихикала, а я забавляла её своей руганью. А вы сами попробовали б собрать в узел волосы моей сестрёнки, втереть ей в кожу лица, шеи, плеч, декольте и рук какие-то защитные кремы, потом нанести на них немного белого аквагрима и покрыть это светлой пудрой. Кроме того, надо было основательно затемнить ей глаза и ровно накрасить губы чёрной помадой. Убедившись, что оба глаза у неё одинаковой формы и размера, я сложила руки на груди и ото всей своей мелочной душонки восславила миссис Мерфи, свою учительницу по малеванию. После этого начала рисовать чёрный тёрн, выходящий из внешних уголков глаз моей близняшки. Когда тёрн стал похож на тёрн, а не избитые щупальца осьминога, я долго напяливала парик на голову Киары, то есть, чтобы настоящие волосы ниоткуда не выглядывали.

– Ты даже на День всех Святых так не рядилась, - проворчала я, когда из моей сестры получилась бледная как зубная паста брюнетка с художественной росписью в качестве макияжа. - И вообще, чёрное и белое - это чересчур консервативно.

Киара показала мне язык и вытащила на свет божий… платье.

Если б мне самой не предстояло вихлять сегодня задницей, я б, наверное, сдохла от хохота. А так я нездорово посмеялась ещё при виде корсета и вороха беленьких нижних юбок и мысленно перекрестилась. Ким мне такого ни в жизнь не притащит. Наверняка будет что-то розовое и с кружевами - мой новый ночной кошмар.

Спустя десять минут я затянула сестру в недоразумение, которое носили все без исключения дамы девятнадцатого века, потом натянула на неё все нижние юбки, а сверху - чёрное как ворон платье. Он едва скрывало колени, было широкое, с расклешёнными рукавами, сильно облегало верхнюю часть тела и имело глубокое декольте.

– Я не виновата, - оправдывалась Киара, пока я застёгивала молнию на её спине. - В этом журнале для готов на рисунке одна модель, а выкройка - с вот этой вот ямой. Пришлось покупать лифчик, приподнимающий грудь.

– Кто-то тебя очень долго бил головой о что-то неимоверно твёрдое, - не удержалась я, в то же время понимая, что сама буду выглядеть ещё хуже.

– Тебе не нравится? - извернувшись, Киара расстроено посмотрела мне в глаза. Я отступила на шаг и осмотрела её всю. Она походила на смесь готессы и блэкерши. Вздохнув, я расстегнула свои узкие кожаные браслеты с шипами и застегнула их на запястьях сестры.

– Нравится, но я в шоке, - произнесла я. - Ты хоть кем будешь?

– А ты ещё не догнала? - моя близняшка слиняла в свою комнату и вернулась с широкополой ведьминской шляпой и парой шнурованных ботинок на толстой грубой подошве. Когда она ходила, её платье шуршало и периодически светило нижними юбками, но кажется, так и задумано.

– Я буду колдуньей, как Чёрная Тарья, которая после сожжения на костре перед церковью воскресла из пепла в виде огромной волчицы и потом в течение столетья пожирала маленьких детей в окрестных деревнях, - с этими словами Киара лихо нацепила на голову шляпу, так, что поле прикрыло один глаз, и села обуваться. Ей надо было ещё успеть загримировать ребят из Круга - я ведь, "скотина ленивая", как они выразились, отказалась помочь - поэтому уже в три она была при полном боевом параде. Мне так и зудело спросить, а не будет ли она случайно раскрашивать Эдуарда. И если будет, то в какую гадость? Я сдохну от хохота, если он придёт на маскарад в костюме индейца, надутого как индюк, и будет здороваться со всеми: "Хау!"…

Или носиться за тобой с ножом, чтобы снять скальп.

Нет, пожалуй, тогда я сдохну совсем от другого.

И вообще, хватит того Нового Года десятилетней давности, когда он щеголял в костюме Наполеона и подрался с переодетым в Кутузова Вилей. Их тогда даже Дед Мороз не смог разнять: мудрые дети в пять лет уже знают, что если надоедливому дяде хорошенько стукнуть пониже пояса, он выйдет из игры.

Кимберли пришла только спустя час после ухода Киары, когда я вся извелась и уже задремала под музыку сборника "Золотые рок-баллады". Проникла в дом она весьма оригинально: через камин, которого у нас никогда не было. А по правде говоря, через окно, едва не сбив плошки с цветами и по прибытию прежде всего оттряхнув спортивные штаны.

– К вам засветло не проберёшься! - после не очень литературной тирады произнесла русоволосая девушка и стянула с головы кепку. - Вечно кто-нибудь в свояках шляется!

– А ты как думала? - сонно зевнула я. Кимберли смерила меня скептическим взглядом и проскрипела:

– Так, я смотрю, ты ничерта не сделала. А ну-ка марш в душ!

– Полчаса как оттуда, - фыркнула я. Тогда моя подруга вытащила откуда-то из объёмистого рюкзака простую жестяную банку и, со стуком поставив её на "типа туалетный" столик, произнесла:

– Тогда сходи туда ещё раз, а потом разотри всё тело до последней клеточки вот этим. И не вздумай ничего одевать до того, как я скажу. Всё, жду тебя в зале.

И на этой приятной дружеской ноте она вышла из комнаты. Я выругалась в адрес Эдуарда и, прихватив жестяную баночку, отправилась в ванную комнату.

Минут двадцать у меня ушло на то, чтобы повторно принять душ, а потом изваляться в жирном белом креме, напрочь лишённом запаха. Ну, предположим, что всё-таки не изваляться, потому что баночка заполнена только наполовину, но вот измазаться каждой или почти каждой клеточкой кожи - это да. Во время процедуры измазывания меньше всего на свете я ощущала себя Наблюдателем Мрака, который собрался на охоту. Скорее Маргаритой перед балом у Сатаны. Правда, я тоже собираюсь на бал, но назвать Эдуарда Сатаной - это означает глубоко оскорбить последнего.

Только выйдя в коридор я ощутила что-то не то. Проверив наличие рук и ног, я не досчиталась собственной шкуры, потому как она воспылала огнём из-за этого распроклятого крема. Ворвавшись в комнату и оставив за собой шлейф вонючего дыма, я бросила одежду на постель и включила верхний свет. Ага, так и есть, кожа покраснела, будто я весь день голяком носилась по пустыне. Кажется, если я попытаюсь натянуть на себя хоть что-нибудь, она лопнет и сползёт с меня чернеющими и обугливающимися лоскутками.

Отличный крем, хочу тебе сказать. Он так интенсивно ухаживает за твоей кожей! Вот она сползёт с тебя, и тогда можешь отправляться на маскарад, сверкая голыми мышцами. Приз зрительских симпатий тебе обеспечен.

– Эта хрень так и должна печься?!! - заорала я в другой конец дома и начала пританцовывать на месте, чтоб как-то вынести жжение.

– Наверно!… А вообще, не помню! - донёсся до меня голос Ким. - Куда ты там запропастилась?!

Я распахнула дверцы шкафа и осмотрела себя в оба зеркала. Впечатление было такое, словно я каталась в крапиве как окунь в муке. Но если окунь после такого бледнеет, то я покраснела. Наряд Плавучей Кукурузы, дочери вождя индейского племени Ирокез, мне сейчас будет очень к лицу. И ко всем остальным частям тела - тоже. Правда, волосы у меня светлые, но гуталин творит с нами чудеса.

– В таком виде мне надо играть Синьора Помидора в сказке про Чипполино! - произнесла я, пританцевав голяком в зал. Увидев меня в таком профиле, русоволосая девушка вмёртвую слегла на диван от хохота и нагло ржала до тех пор, пока мою шкуру не перестало жечь. Просто в связи с этим я окончила ритуальные танцы и собралась приносить ритуальную жертву, в качестве которой была избрана Ким.

– Садись, не стесняйся, - кое-как отсмеявшись, девушка похлопала рядом с собой по дивану. Однако я задала ей неделю мучающий меня вопрос:

– Какое платье вдовы ты мне купила?

– Сначала причёска, за ней - макияж, а только потом - одежда! Запомни на всю жизнь эту последовательность, - неумолимо, как летящий тебе в рожу кирпич, произнесла Ким. - Я сейчас тебе всё-всё припомню. Но сначала выпей это.

Она протянула мне стакан с зеленоватой жидкостью.

– Дай-ка угадаю, - я состроила умную пингвинью морду, - ты нашла это на журнальном столике, да? Такую небольшую бутылочку с ярлыком "Выпей меня!". Я выпью эту хрень, стану большая-пребольшая, как Алиса в Стране Чудес, и смогу одним мизинцем удавить Эдуарда.

– Для этого тебе придётся голяком отправиться на бал! - хихикнула Кимберли. - Для таких форм ничерта не шьют. Это разведённый отвар, который меняет тембр голоса. Эликсир, нейтрализующий его действие, я оставлю на столе в твоей комнате. А теперь садись и не рыпайся.

– Ну, прощай здоровье! - произнесла я и одним махом осушила стакан.

Ким действительно припомнила мне всё-всё-всё из этой и прошлой жизни. Каждую мужскую футболку и каждый синяк. А может, она просто так издевается над людьми. Вначале она накрутила мои волосы на огромадные бигуди и оставила до лучших времён, потом сделала мне маникюр-педикюр и выкрасила ногти перламутровой дрянью. Наконец-то оставив мои конечности в покое, она достала что-то, напоминающее огромный набор красок для начинающего художника, и умело загримировала каждый мой синяк и каждый мой шрам, особенно вампирский. После этого втёрла тонну каких-то кремов мне в лицо и, придирчиво осмотрев его со всех ракурсов, принялась за художественное раскрашивание. Я даже не стала спрашивать, нахрена ей тридцать оттенков теней, столько подводок, блесков, помад и салфеток. Это же Ким, ей виднее. Главное, чтоб она не думала о шедеврах, скажем, Пикассо или Сальвадора Дали, а не то мой маскарадный костюм будет выглядеть как "Авиньонские девицы" . То есть, вообще никак.

И пока она что-то рисовала вокруг моих глаз, я тоскливо думала о своём, о девичьем. Это девичье появилось у меня за последнюю неделю, когда Кимберли два раза затащила меня в солярий и один раз в "Лунную розу", где Джанет действительно слегка укоротила и перекрасила мои волосы в жемчужный блонд. Кроме того, за эти дни Ким научила меня ходить на каблуках, освежила в холодильнике моего мозга все протухшие правила этикета и с горем пополам отучила меня ругаться. Ещё она учила меня танцевать - это вообще отдельная статья - и заставляла читать идиотские женские журналы, особенно сопливые статьи про счастливую/несчастную/неразделённую любовь и мужскую логику. Мы с ней чуть не подрались из-за этого. Я вопила, что меня тошнит от такого дерьма, а она пыталась вбить мне в голову, что я должна хоть немного разбираться в противоположном поле. Я уверяла её, что разбираюсь в мужиках получше неё, потому как по себе знаю принцип их мышления, а она поставила меня в тупик вопросом: "Тогда заставь Итима пригласить тебя на романтический ужин. Что ты ему скажешь?".

Правда, через пять минут я нашла достойный ответ: "Привет, Итим. Знаешь, я хочу заставить тебя пригласить мою особь на ужин, поэтому отвези меня в психиатрическую лечебницу, пока я не начала выбивать из тебя предложение руки и сердца!". Ким после этого чуть не убила меня, но в последний момент с задумчивым видом хлопнулась на кровать и произнесла:

– А знаешь, ведь после такой тирады в твоём исполнении, он действительно пригласит тебя в ресторан.

И вот, спустя неделю таких маленьких радостей я сижу голяком и думаю о своём, о девичьем: пиво, мальчики, футбол.

Как низко ты пала, Кейни Лэй.

Ладно, это шутка. На самом деле я ломаю себе голову над тем, что мне сделать с Мажуа и как себя вести с Эдуардом. В том, что душенька Мэж до самой постели будет вертеться рядом с четверть-оборотнем, сомнений не возникало. Выход напросился простой: огреть её по башке чем-нибудь тяжёлым - да хотя бы её косметичкой - и спрятать в кустах за прачечной. Ведь и белокурый ублюдок просто так не оставит её по той причине, что она - его девушка, полновластная собственность. Когда я поделилась этой мыслью с Ким, она флегматично пожала плечами и произнесла: "А в чём проблема? Будь круче неё, и он сам к тебе подойдёт. Лэйд любит охотиться, заставь его поверить, что дичь - это ты, а не он.". Спасибо, утешила! Делов-то! Всю жизнь только этим и занимаюсь! Вот все неполные шестнадцать лет увожу таких парней как Эдуард у шалав вроде Мажуа! А подумаешь, раз плюнуть! Проще разве что научить зайца курить, кота - играть на скрипке, а корову - прыгать через Младшую Сестрёнку!

Ну хорошо, предположим, Мажуа забрали инопланетяне для свои опытов по скрещиванию людей и метеоритов, а Эдуард подошёл ко мне знакомиться. Что я ему скажу? Ким рекомендовала вариант вроде: "Я живу с матерью в центе Роман-Сити, а на бал пришла ради своего парня Брока, который живёт здесь, в приюте. Точнее, бывшего парня, мы с ним поссорились пятнадцать минут назад… Что? Мне четырнадцать, как и Броку… Ну а ты кто такой?…" и подобная чушь в этом же роде. Правда, чушь чушью, а всё-таки мысль представиться девчонкой, живущей вне стен Киндервуда - здравая. Может, у Эдуарда тогда напрочь отпадут подозрения… или ещё что-нибудь.

Ну хорошо, не отвлекайся, выдала ты ему свою сказку про "Была на балу у нью-металлистов…" - и?

И не знаю. Буду говорить с ним о дождях в Тюмени. Или заставлю его что-нибудь рассказывать, а сама буду сидеть и слушать.

Всю ночь?

Всю ночь.

А если он решит проводить тебя домой?

Проведёт до ближайшей станции метрополитена, а там я возьму и - трамтарарам - сниму маску! А потом трижды наступлю на его отвисшую челюсть. Хотя левая пятка мне подсказывает, что он раньше узнает во мне скотину Вэмпи.

Ну… даже если узнает, Армагеддон не свершится, и Брюсу Уиллису не придётся в очередной раз спасать мир. Будь спокойна.

А я сойду за четырнадцатилетнюю пигалицу?

С новым кремом от морщин Вы даже в сорок лет будете выглядеть как младенец! Всё на мази, забей на это и харе париться по мелочам.

– Ну что? - скептически поинтересовалась я, когда Ким, держа в одной руке салфетку, а в другой щёточку от брасматика, сделала несколько шагов назад и придирчиво осмотрела мою физиономию.

– Я тебе серьёзно скажу, Кейн, - хмуря брови и переводя взгляд с одного моего глаза на другой, произнесла русоволосая девушка, - что никакая хвалёная Сара Брушер с её силиконом тебе и в подмётки не годится. Особенно если ты будешь доброжелательно улыбаться людям, а не посылать в те места, которые можно найти только на анатомической карте.

Я фыркнула от возмущения и обиженно поинтересовалась:

– Ты что со мной сделала?!

– Ничего, просто загримировала твои синяки и наложила тебе вечерний макияж, - с самым честным видом ответила Ким. - Я не виновата, что ты постоянно уродуешь себя чёрным лаком на ногтях, невысчипанными бровями и гуталином вокруг глаз. Дело в том, Кейни, что на самом деле ты очень милая. Может, не самая красивая, но милая и приятная внешне - это да.

– Как кактус - так и хочется удушить в объятьях, - я не могла обойтись без сарказма. - Ким! Аллё! Я тут немножко голая в бигудях сижу! Ты меня когда оденешь?

Русоволосая девушка хохотнула, и мне в который раз за последнюю неделю не понравился её хохоток вкупе с озорным выражением лица. Вот аппендиксом чую, она опять удумала гадость! Сейчас окажется, что она выбрала для меня костюм певички из Мулен Ружа: много перьев, много побрякушек, а одежду люди сами допридумают, какая кому нравится.

– Знаешь, я решила особо не ломать голову и спросила у Итима, что бы тебе одеть, - наконец-то поделилась "радостью" Кимберли. У меня пересохло в горле от её слов и мелко затряслись руки. При этом я уже не рыпнулась сделать себе внушение за такую слабость. У меня какая-то странная реакция на одного синеглазого оборотня, и с этим нихрена не поделаешь. Я пыталась - ни в какую.

– Ты чего побледнела? - в то время, как я прислушивалась к нездоровому волнению в сердце, Ким веселилась по полной программе. Правда, я буду не я, если вовремя не найду достойного ответа:

– А Итим спросил у Лэйда, а Лэйд оказался не дураком и всё понял.

Русоволосая девушка, вытаскивая что-то из рюкзака, досадливо поморщилась и ответила:

– Да нет, Тимка язык за зубами умеет держать.

Ага, если б он ещё руки держал в карманах и не лез в чужие сны, шокируя мою нежную детскую психику, то был бы просто потрясным парнем!

Однако мои размышления оборвал вид того, что Ким извлекла на свет божий. Для меня оказалось достаточным просто разглядеть цвет, чтобы завопить благим матом. Без слов - одни междометия, выражающие всё моё отвращение к розовому. А когда русоволосая девушка вместе с этими вещами шагнула ко мне, я вскочила и спряталась за кресло. По-крайней мере, сделала попытку.

– Я это не одену!!! - скороговоркой протараторила я, прежде чем моя подруга даже набрала воздуху в грудь для вопроса. - И не умоляй!!! Я ненавижу розовый!!! И ты это знаешь!!! Мне он в кошмарах снится!!!

– Вот именно поэтому тебе следует одеть розовое, - Ким произнесла это умоляюще, но с нажимом, уговаривая, словно она была сэром Генри, а я - собакой Баскервилей. - Ведь ты сама подумай: никто никогда не поверит, что ты способна одеть хотя бы платье, особенно такого цвета. По этой же причине никто никогда не подумает, что девушка в розовом платье и розовой полумаске - это ты.

Упрямо помотав головой, я опёрлась о спинку кресла. Не аргумент. Я не буду наряжаться Пасхальным Зайчиком или Клубничным Пломбиром только потому, что тогда меня никто не узнает. И даже потому, что этот костюм порекомендовал Итим. Он мне не авторитет и вообще никто, только возмутитель спокойствия нервной и сердечно-сосудистой системы.

Видимо, Ким очень хорошо это поняла, так как прокашлялась и заговорила сухим деловым тоном:

– Короче, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. У вас на входе в Зал Торжеств действует дресс-код, значит, в джинсах тебя не пустят, так? Так. Другого платья у тебя нет, и ты его сейчас нигде не найдёшь, а сбегать в магазин не сможешь из-за отсутствия денег и времени. Так? Именно так. Если ты не пойдёшь на этот маскарад, тебе сделают такое досье, с которым тебя не примут даже уборщицей в колонию для престарелых вундеркиндов. Не так ли, моя милая? А уж в АНМ, где нужна железная дисциплина - и подавно. Отсюда следует элементарный вывод: ты одеваешь всё, что я принесла, и идёшь на бал, как самая лучшая в мире Золушка. И даже не из-за Эдуарда, а ради своего будущего.

Я выслушала её с видом забитой болонки. Мне никогда не доводилось видеть забитых болонок, но я уверена, что они выглядят именно так, как сейчас выгляжу я. Только без бигудей. Всё, что сейчас произнесла Ким, было о-о-очень веским аргументом. Я хочу стать Наблюдателем, а туда с плохими оценками по поведению не принимают. У меня и так с этим не ахти, и никакие "отлично" по физкультуре или биологии это не закроют, потому как и второму, и третьему в Академии тебя научат, а вот первое у тебя должно быть как две ноги. Вот дерьмо! Ким знала, что так оно всё и будет! Вернее, знала, что выбора у меня не будет.

Кейни Лэй Браун, кажется, твои кошмар с розовым платьем исполняется!

Шумно вдохнув, я медленно и со свистом выпустила воздух из лёгких.

– Я знала, что ты будешь умной девочкой! - широко улыбнулась Ким. - А теперь давай одевайся.

Этот день войдёт в историю моей жизни как самый отвратительный. Я думала, что мне придётся идти на маскарад с охапкой бумажных пакетов, так как при одном только воспоминании о своём наряде меня будет рвать. Но нервишки у меня оказались покрепче высоковольтных проводов, на которые так любят падать электрики. Я сумела без воплей ужаса, но не без содроганий засунуть собственное тело в розовые тряпки. Розовым было всё: кружевные трусы - одна условность - лифчик, созданный поднимать грудь так высоко, чтоб на неё можно было спокойно класть подбородок, платье, туфли и тоненькие, как паутина у нас за холодильником, чулки. Немного утешало то, что это был нежно-розовый, как сахарная вата или заря, оттенок, более-менее природный. Если бы Ким притащила мне что-то кислотное, я бы утопилась в рюмке с молоком.

– Я решила не брать тебе ничего кричащего, или короткого, или с роскошными разрезами, - словно прочтя мои мысли, произнесла русоволосая девушка. - Сумочку я тоже не купила, так как зная твой характер, легко сообразить, что ты попытаешься засунуть её кому-нибудь в задницу. А так я буду спокойна за здоровье окружающих людей. У меня, правда, есть ещё кое-что к твоему костюму.

– Дай-ка угадаю: бусики и маска, - мрачно фыркнула я и двумя пальчиками взяла что-то розовое, кружевное, но совершенно непонятное. - А это ещё что? Ленточка для волос?

Русоволосая девушка едва не расхохоталась:

– Господи, Кейн, да ты совсем дикая! Это подвязки для чулков! Я тебе взяла такие, что сами по себе держаться не будут!

В этот момент я очень явственно ощутила, что мои глаза выползают из орбит с чемоданами в лапках и вешают на ресницы табличку "Будем не скоро", а рука, держащая розовую тряпочку, трясётся как холодец на сиденье летящего по холмам танка. Но даже не столько от отвращения, сколько от ужаса.

– Ты ещё не всё видела, - многообещающе улыбнулась Ким. Я молча поверила ей и пообещала себе, что если доживу до утра, то начну копить деньги на операцию по смене пола. Тогда уже никто никогда не заставит меня носить такую розовую гадость! Спорить с Эдуардом станет бессмысленно, а Клан Огненных Тигров и Лал ни за что не узнают во мне девочку Кейни, и я смогу жить спокойно. Ну как, спокойно, оберегая Киару и переживая целиком и полностью за неё.

В нижнее бельё я ещё смогла влезть самостоятельно, а вот чулки и подвязки на меня натянула Ким в целях "сохранности реквизита", как она сама выразилась. Платье больше всего напомнило мне смесь сарафана и длинного древнегреческого хитона. С ямой вместо декольте, свободным верхом и просторной юбкой, спереди чёть более короткой, чем сзади. В нём даже молнии не было - я натянула его через голову, и Ким толстым перламутровым шнуром, искрящимся от блёсток, перетянула меня под грудью, потом крест-накрест на животе, потом как можно ниже на талии, потом крест-накрест на спине и ещё раз под грудью. Эту гаротту она чем-то - наверное, булавками - умудрилась закрепить так, чтобы я не сорвала её с себя и не бросилась душить народ. Даже кончиков не найти! А я ещё полагала, что страдаю от паранойи.

Присборенные бретели этой "олимпиады" были украшены типа пряжками в форме звёздочек, а из-за края декольте и из-под подола робко выглядывали кружева. Я вам не скажу, из чего было сделано платье, даже если вы заставите меня ходить в нём до конца жизни, потому как просто не знаю. Что-то плотное, жёсткое, шуршащее и совершенно не мнущееся, с лёгким блеском на свету.

Полиэтилен что ли?

Но самым писком - громким, истеричным, нервным, чуть изменившимся от специального отвара, но разумеется, моим - стали небольшие, не крупнее лебединых, крылья. Я не знаю, как Кимберли умудрилась притащить их в своём рюкзаке, но когда она вытащила их на свет божий, выглядели они вполне… сносно. Как свежевыстиранный гусак.

– Ты мне ещё дай нимб, и при моём тоненьком голоске, я могу смело называться Призраком Розового Поросёнка, - уже подобрав челюсть и прибив её гвоздями на место, произнесла (пропищала?) я, глядя, как русоволосая девушка заботливо приглаживает белые перья.

– Не смешно, - отозвалась та. - Во-первых, нормальный у тебя голос, чуть более высокий, как любит Эдуард. Во-вторых, ты ведь всё-таки идёшь на маскарад, вот и будешь маленьким ангелочком.

– Ага, вот только вилы с собой прихвачу для полного вхождения в образ! - проворчала я себе под нос, но покорно разрешила Ким приладить мне за спиной на каких-то силиконовых ремешках, затянутых под платьем, пару аккуратных белых крылышек. - Эдакий загулявший амурчик.

– Да ты пойми, тебя теперь никто не узнает! - нацепив мне на обе руки чуть выше локтя широкие блестящие браслеты, а на шею - подвеску в форме звезды, терпеливо произнесла русоволосая девушка. - Тебе сейчас маску одеть, бигуди снять - и всё, труба, ты сама себя не узнаешь!

Я решила сама в этом убедиться, как только она окончит делать из меня Одетту. И стоило только последнему слою лака опуститься мне на голову, как я сунула ноги в босоножки на высоких каблуках и пошкандыбала в свою комнату. Ещё находясь в своём доме, я уже чувствовала себя по-идиотски. Ощущение такое, словно вот этой вот просторной юбки нет, и каждой обоине видны мои ноги в чулках.

В чулках!!! Как низко пал ты, милый ангел…

Каблуки по прежнему оставались для меня концлагерем, переплюнуть который удалось пока что только лифчику. Я мысленно посочувствовала Киаре, которая помимо всего ещё и корсет таскает. Вашу мать, стоило Элизабет Батори высказаться в духе: красота требует жертв, как люди тут же вывернули её слова через ноздри и извратили по страшному. Жертв она требует! Видала я эту красоту в одном ящике при тапочках определённого цвета с парой одуванчиков в зубах.

Включив свет, я посмотрела на себя в зеркала.

– Я - добрый ангел, который отныне будет наставлять тебя на путь истинный всеми силами! А силы у меня - как у Тайсона, да и удар с правой не хуже! - произнесло странное существо и расправило моё платье. - И вообще, где-то я уже видела твою морду. Тебя Наблюдатели не разыскивают?

– Ты что, сама с собой разговариваешь? - в комнату вошла Ким и, присев рядом со мной на корточки, скомандовала. - Дай ногу! А то ещё навернёшься, и мне придётся на собственном горбу тащить тебя в больницу.

Я послушно выставила вперёд одну ногу и приподняла подол платья. Русоволосая девушка схватила длинные ремешки, которые волочились за моими босоножками, и живо обмотала их вокруг моих икр, закрепив это недоразумение где-то за коленом. А я-то думала, нафига эти хвостики? Вилять - не виляют, жрать, правда, тоже не просят, но всё-таки.

Однако мои глаза магнитом тянуло к зеркалу, словно там показывали боевик с Мэй Ли. На самом деле, там было кое-что похлеще. Вы правда хотите знать, что я увидела в зеркале? Мне не очень хочется рассказывать про это розовое чудовище.

Ну нет, с нейтральной и чисто эстетической точки зрения Кимберли постаралась на славу. Она загримировала волка в овечью шкуру так, что волк сам решил, будто он овца. Ладно бы ещё баран… Наверно, дело в профессиональном гриме, потому как я даже форму своего лица не могла узнать. Ладно, конкретно в этом виновата бледно-розовая маска, расшитая перламутровыми бусинками, и крупно завитые локоны, падающие мне на плечи и спину. Вопреки всем своим запретам, Ким мягко затемнила мне глаза чем-то нежирным, полупрозрачным. Помните разницу между масляными красками и акварелью? Так вот у меня на глазах была акварель, подчёркивающая миндалевидную форму глаз. Выкрашенных жирной чёрной тушью ресниц поприбавилось, думаю, половина просто накладная. На губах у меня был сухой розоватый цвет, не блестящий и весьма близкий к естественному.

Я в таком виде никуда не пойду!!!

– А нахрена мне чулки? - спросила я, выставляя вперёд вторую ногу и продолжая рассматривать то ангельское подобие, что сидело в моём зеркале. - На улице тепло, да и в таком наряде первое, что будет у меня мёрзнуть - это руки.

– Кейн, - отозвалась снизу Кимберли, - чулки - это, прежде всего, правило хорошего тона, а потом одежда. Они более изысканны, чем колготки, и куда более женственны. К тому же, этих почти не видно, да и на улице ещё не вечер. Я слушала прогноз погоды: ночью будет прохладно.

Фыркнув, я решила не спорить и постягивать с себя это безобразие в первом же укромном уголке.

– Мы с Тимкой быстро сошлись на том, что тебе пойдет образ дерзости, которую прикрывает невинность маленькой девочки, - выпрямившись, русоволосая девушка осмотрела меня со всех сторон, - потому что это именно то, чем ты являешься. Плюс немного кружев для гламура, античность для благородства и крылья для обаяния. Всё!

Выслушав её с перекошенной миной, я опять посмотрела на своё отражение. Это я-то замаскированная под невинностью дерзость?! Я - маленькая девочка с обаятельными крылышками?!! Не-е-ет, это вон то чучело в зеркале - дерзость в перьях. Но точно не я.

– Тебе очень идёт, - мягко обняла меня за плечи Ким, пытаясь хоть как-то утешить, - посмотри в свои глаза, Кейни Лэй Браун. Никому этот образ не пошёл бы так, как тебе, потому что у тебя действительно есть то, на что он у других девиц просто намекает - внутренний дьявол. В твоей табакерке действительно есть чёрт, Кейни. Это - твоё.

– Не утешила.

– Я старалась.

– Вижу.

Дерзость, спрятанная под невинностью. Сглотнув, я коснулась белокурых волос. Не люблю что-то прятать. Шило в мешке не утаишь, кота сажать в мешок не гуманно, а уж продавать его в таком виде людям - тем более. Если я настоящая сука, так я это показываю сразу, а не драпирую гламуром и чем-то, что идёт вразрез моей породе.

– Итак, давай всё повторим, - взяв мои руки в свои, произнесла Ким и поймала мой взгляд, - ты из центра Роман-Сити, твой дом находится на улице имени Александра Пушкина, какой дом и квартира - никому не говори просто потому, что это неприлично. Ты пришла на бал с Броком из девятой группы, вам по четырнадцать лет, и вы поругались из-за того, что он понаставил тебе рога со своими одногруппницами. Эдуард не станет проверять эту историю, так как городских девчонок у вас на праздниках всегда предостаточно, но ты всё равно не завирайся. Понятно?

– У-у, - голосом мрачного носорога отозвалась я. - Сто раз уже проехались по этой сказке.

– Теперь давай определимся с самым главным, - русоволосая девушка продолжала удерживать мой взгляд, - ты себя ведёшь как мягкая, нежная девчушка, внутри которой - слышишь?!! глубоко внутри - есть железный стерженёк. Характер свой спрячь куда подальше и ни в коем случае не матерись. Помни, что отныне все твои знакомства аннулируются. И кстати, зовут тебя - Лэй. Можно взять другое имя, но ты на него просто не станешь откликаться. Только запомни, что этотвоё Лэй - сокращение от Лейла. Ты - Лейла, просто Лейла без фамилии. Ясно?

– Ага.

– И не строй такие рожи! - слегка потрясла меня Ким. - Всё отлично! У тебя исчез твой запах, ты пахнешь только парфумами, твой голос изменил тональность и звучит выше, у тебя другой цвет волос и кожи. И если ты перестанешь смотреть на всех вокруг, как на Пасхальных Зайчиков, тебя никто никогда не узнает.

Шумно вздохнув, я кивнула. Настроение моё было ниже фундамента и, наверное, именно поэтому я смирилась. Ощущение у меня было идиотское, но хуже всего было то, что мне казалось, словно окружающие будут воспринимать меня так же, как я воспринимаю себя. Это был такой странный, лёгкий, но удушающий страх. Пожалуй, давненько в своей жизни я не делала чего-то, о чём совершенно не имею понятия. За исключением сегодняшнего приготовления котлет, но это не считается: со мной была миссис Джэм из радиопередачи "Готовим для родных". Её очень хорошо олицетворял графин с компотом, так что я была не одна.

Но это… Меня бесит то, что я делаю это потому, как у меня нет выбора. У меня всегда был выбор! Точнее, был выбор с, как минимум, парой устраивающих меня вариантов! А здесь, если я сяду и всю ночь просижу дома, моя жизнь полетит к чертям собачьим!!!

Ну ладно, ладно, не расстраивайся. Это всё пройдёт, ты же сама знаешь, что за дрянь это время. Оно всегда уходит. И будут потом минуты, когда ты вернёшься в эту комнату, стянешь с себя чулки и проворчишь, включая на магнитофончике что-то тяжёлое: "Наконец-то я дома!". Эти минуты обязательно будут.

– Ким, - подняла я взгляд на подругу, - ты не могла бы выйти первая и осмотреть всё вокруг? Я не хочу, чтобы кто-то видел, как из домика близняшек Браун выплывает розовое страшко.