Процесс выздоровления в такой же степени подвергся трансформации благодаря нанотехнологии, как и прочие достижения человечества. Травмы, считавшиеся раньше смертельными, заживали за несколько дней. Как и сама телесная оболочка принимала иные, более удобные для духа формы. Но сам бог нанотехнологии бессилен помочь тогда, когда ранена душа.«Интроспекции» Йеасу Суцуми,
Военный медицинский центр Гегемонии занимал большую часть купола, прилегавшего к куполу Тристана. Это здание своей формой напоминало пончик, внутри которого имелся крытый транспластиком двор и сад. Катя ненадолго замерла перед главным входом в здание, чтобы считать с информационного интерфейса нужные ей сведения, а затем, следуя голографическому указателю, прошла во внутренний двор. Она знала, что Дэв осваивает там свои новые ходунки.
Было удивительно, что он остался в живых. Ей стоило огромного труда вывести его с Норвежской гряды. Выпустив в него полный шприц медицинских наносредств первой помощи, она подключила к его шлему систему жизнеобеспечения своего скафандра. Больше она не могла уделить ему ни минуты, так как должна была подключиться к сети управления страйдером. Она испытала несколько ужасных минут, когда узнала, что Дэв настроил компьютер «Клинка» на параметры собственного мозга, но, к счастью, её параметры сохранились в главном банке данных памяти ИИ машины, и перестройка произошла довольно быстро. До сих пор она не может без содрогания вспоминать о длинном списке повреждений в системах «Полководца», который выдал ей при подключении бортовой ИИ. Всё энергетическое оружие было выведено из строя. В скорострельной ротационной пушке оставалось лишь пятьдесят снарядов. Ей оставалось только развернуть машину и бежать, а за ней по склону холма живой волной стелились гамма-ксены.
Восемь секунд спустя ей удалось вырваться из густой пелены дыма и пепла, которая мешала установлению лазерной связи со «Штормовыми ветрами» и «Молниями», кружащими над зоной боевых действий. Все команды, отданные Дэвом искусственному интеллекту уорстрайдера, были верными. Как только атмосфера прояснилась, и лазерная связь с аэрокосмолетами стала возможной, ИИ установил с ними контакт и в долю секунды передал летательным аппаратам все сделанные Дэвом записи. Лара Андерс с воздуха вступила в бой с целой колонной ксенофобов, преследовавших «Полководца», и разбила их. Тем временем второй «Штормовой ветер» зашел на посадку и принял «Клинок» на свой борт. Менее чем через двадцать минут искалеченное тело Дэва было доставлено в ВМЦГ.
Всё время, пока медики занимались его ногами, вернее тем, что осталось от них, Дэв находился без сознания. Катя увидела его истерзанные ноги, когда его вытаскивали из кабины. Ниже колен ничего не было, и ткани, находившиеся выше, тоже были не лучше. Они походили на сырое мясо, кровоточили, кости были оголены. С тех пор Катя его не видела и не знала, в каком состоянии он находится.
Она нашла Дэва в саду. Тот упражнялся с ходунками, представляющими собой лёгкую рамку из нанотехнических сплавов, благодаря которой он передвигался. Он стоял к ней спиной и любовался маленьким японским садиком, устроенным во дворе.
– Как обстоят дела с новыми ногами? – спросила она.
Дэв повернулся. Его затылочный разъем был подсоединен к клеммной колодке миниатюрного мозга ходунков, размещённого у него на пояснице. Этот мозг улавливал импульсы, посылаемые его нервной системой и преобразовывал их в движение. Из-под коротких больничных штанов были видны его новые ноги. Они были нормальной длины, но еще розовые и безволосые, как у ребенка. Даже при самом пристальном внимании нельзя было обнаружить шва, где новая ткань искусно вплетена в старую.
– Капитану привет! – сказал Дэв. – Я вас не ждал.
– Совершаю обход, младший офицер, – ответила она, внимательно вглядываясь в лицо Дэва. Она заметила, что глаза его слегка расширились, а щека нервно дернулась. Как Катя и ожидала, он ещё не знал, что случилось с ним в эти последние дни.
– Мне сказали, что ты испытываешь свои новые ноги, и я подумала, что стоит пойти и посмотреть на тебя. Ну, как они?
– Ещё немного слабые. – Одной рукой он похлопал по серебряной ленте опорной рамки ходунков, сбегавшей по бедру вниз. Он окинул взглядом её ноги. – А вы, похоже, в полном порядке?
– Кузо, – выругалась она. – Мне даже не понадобились ходунки. Они впрыснули мне медицинское наносредство, которое сшило кости ещё до того, как они успели отрезать твои ноги. Не прошло и двадцати четырех часов, как я уже была в полном порядке. Но, боги, в каком виде был ты!
Она говорила это специально, чтобы оценить глубину перенесённого шока, узнать, не кровоточат ли еще скрытые душевные раны.
– Ага, они сказали мне то же самое. – Он отвёл взгляд в сторону и покачал головой. – А как Суреш, вы что-нибудь слышали о нём?
Она кивнула. Стараниями наносоматических инженеров медицинского центра Суреш Гупта выжил, его спинной мозг удалось восстановить. К несчастью, из-за остановки сердца он слишком долго – около двадцати минут – находился без кровоснабжения, поэтому пострадала значительная часть его мозга. С анатомическими повреждениями удалось справиться… но не все нейронные пути были воссозданы. Так, была утрачена память, личность и даже самосознание. Нанотехническая хирургия не способна исправлять травматическую амнезию. Даже если полностью перезагрузить его оперативную персональную память, уйдут годы на то, чтобы Суреш восстановил то, что потерял.
Он выздоровеет. Каждый новорождённый ребенок проходит через эту процедуру. Но новый Суреш – или как там он предпочтёт называть себя – никогда не вспомнит остаром Суреше, генетически идентичном ему, с личностью которого у него не будет ничего общего. Для него жизнь начнется заново, как если бы он родился с телом двадцатичетырёхлетнего человека и девственно чистым мозгом.
– Слышала, – ответила она, подумав, не это ли в действительности мучило его. На базе Гупта и Камерон были друзьями, и она решила сменить тему.
– Ты слышал, что атака ксенов была отбита? На это ушло два дня, но Шведская линия выстояла. По тоннелю, обнаруженному тобой, был нанесен удар специальной командой. Говорят, что прежде чем разбомбить его, они взяли с места исключительно полезный материал, а потом не оставили от него камня на камне.
Он кивнул:
– Я рад.
– А как долго ты будешь носить эту штуку? Ноги ещё не до конца выросли?
– Нет, мне сказали, что уже всё. Специалисты по наносоматике говорят, что эту штуку мне нужно носить ещё неделю, чтобы мышцы достаточно окрепли и выдерживали мой вес.
– Разницу ты никогда не ощутишь. – Она подняла левую руку и помахала ею. – Мне её сделали два года назад.
– В самом деле? – Глаза его наполнились ужасом.
– Они будут, как прежние. Только не увидишь на них старых шрамов и прочих изъянов.
– Мне сказали то же самое. – Он отвёл взгляд. – Последние два дня мне всё время хочется есть.
Медицинское наносредство, введённое Катей в организм Дэва, предназначалось для того, чтобы привести его в бесчувственное состояние, остановить кровотечение и исключить распространение чужеродных наносредств в организме. Хирурги ВМЦГ ампутировали Дэву обе ноги и приживили зачатки нейтральной быстро растущей ткани, рост которой осуществлялся под наблюдением лучших инженеров ВМЦГ в области наносоматики. Завершившие рост к четвёртому дню новые ноги ничем не отличались от старых, но они ещё были ужасно слабыми и пока не могли не только носить его тело, но даже держать его вес без дополнительной опоры ходунков. В организм Дэва вводили метаболические эффекторы, которые преобразовывали сырье в мышечную ткань, по этой причине он испытывал постоянное чувство голода. Вскоре ему предстояло приступить к программе тренировок, тогда у него не будет времени думать о чём-то постороннем.
Если, конечно, его психика не пострадала от того, что он пережил на гребне холма. Именно это Катя и пыталась выяснить сейчас.
– Рада узнать об этом. – Катя улыбнулась. – Ты голоден, значит, поправляешься. Знаешь, когда тебя вытаскивали из «Клинка», я подумала, что им придется отскребать тебя лопатой.
Катя заметила, как от этого нарочито грубого замечания с ее стороны у Дэва дёрнулся уголок рта. Что ответит он ей на это? «Если бы психиатры только узнали, что я здесь делаю, они бы, не колеблясь, вышвырнули меня вон из купола, даже не позволив надеть скафандр», – подумала Катя.
Но ей нужно было узнать, как он отреагирует.
– Думаю, мне не слишком бы понравился её дизайн, – ответил Дэв. – Старомодный инструмент. И совсем не мой стиль.
– А какой у вас стиль, лейтенант? Романтический – военно-морских сил раннего периода?
– Романтический, определённо. На много веков отставший от современности.
Она рассмеялась.
– Боже правый, Дэв, уверена, что у тебя всё будет в порядке!
Он криво усмехнулся.
– А вы думали, меня можно уже списывать со счетов?
– Такие случаи известны. Психика может подвести куда сильнее, чем тело. А ты пережил очень сильную травму.
Медицинские инженеры в состоянии восстановить тело, залечить раны. Но самыми серьёзными ранами на войне считаются те, что получает душа: шок, пережитый в результате ранения, шок, пережитый при гибели друзей, разрушающее воздействие страха. Лечение можно начать с чего угодно: с прямых рекомендаций и советов, психических имитаций, терапии на уровне подсознания, но завершить лечение должен пациент сам.
Дэв задумчиво покачал одной ногой.
– Да. Наверно, всё дело в том, что они так быстро залатали меня, что я даже не понял, что произошло со мной. Так что я в полном порядке, капитан. В самом деле.
Катя согласилась. Она видела предварительные данные психических тестов, но она не знала, как сложить их в единую картину. Его ТМ-показатель снизился теперь до отметки два, что могло означать, что он утратил часть своей задиристости. Конечно, имела место определённая депрессия. Показатель клаустрофобии вырос, подозрительность по отношению к начальству осталась на прежнем уровне. В целом его состояние как будто улучшилось.
– Итак, как насчет возвращения к работе, кадет?
Она снова уловила лёгкое подергивание мышц его лица.
– Я не против, капитан. Если ваши ребята захотят взять меня обратно.
– Как я уже говорила, ты обладаешь всеми предпосылками стать великим пилотом страйдера. Мне только нужно было убедиться в том, что то, что произошло тогда, не сказалось на твоих мозгах.
– Они такие же тупые, как и были, капитан, не больше. Дело в том… В общем я не знаю, смогу ли справиться. Может быть, мне лучше вернуться в пехоту?
Она покачала головой.
– Я просмотрела записи твоего боя с «Коброй» после того, как моя сеть оказалась вырубленной. Ты очень хороший, прирождённый оператор. У леггеров твои таланты останутся невостребованными.
– В пехоте, – поправил её он. – Беда в том, что все представляют меня героем. Но это не так. Я был просто безумно напуган. Когда мы находились по ту сторону «Клинка» и пытались вскарабкаться по лестнице, я испытывал такой страх, какого никогда раньше не чувствовал.
Так вотв чём дело. Обжёгшись однажды, он не был уверен, сможет ли вынести это во второй раз. Весь ужас пережитого он будет переживать снова и снова, и никакая помощь психиатров не поможет ему.
– Кузо, Дэв. Знаешь, кто не боится на поле боя? Мёртвые и бесчувственные. Ты думаешь, что чем-то отличаешься от других?
Он криво усмехнулся.
– Вовсе нет.
– Не ты один боялся на гребне.
– Вы тоже, капитан?
– Но только, если хоть одна живая душа узнает об этом, я найду способ, как проветрить твои мозги. Я выпала из страйдера только потому, что струсила. Это была слепая паника, мне хотелось бежать и спрятаться куда-нибудь. Если бы я не сломала ногу, то, наверное, ещё бежала бы куда-то.
– Как-то трудно поверить этому.
– Не испытывай моё терпение, кадет. Я ничем не отличаюсь от тебя.
Некоторое время она наблюдала за ним, борясь с эмоциями, вызванными воспоминаниями. Ей тоже повезло, что она осталась в живых, и благодарить за это нужно было этого необычного молодого воина. До сих пор она не могла вспоминать о своем падении без внутреннего содрогания, но еще менее приятно ей было вспоминать о пережитом страхе.
Ещё было чувство вины. Во время опроса выяснилось, что одиноким солдатом, которого она встретила, был Дэв. Она прошла мимо, бросив его на растерзание гамм, а он вылез из «Полководца», чтобы этих самых гамм прогнать, когда она выпала из «Клинка». Будучи реалистом, она понимала, что эти два случая несопоставимы. Она ничего не могла сделать, и никто не ждалот неё никаких действий по его спасению. Но понимание этого не могло уменьшить испытываемого ею чувства благодарности.
«Жива…»
Почувствовав, что краска бросилась ей в лицо, она снова сменила тему.
– Я заметила, что у тебя не было сложностей с кодовым словом для получения доступа.
– Заметили, говорите?
– Мне кажется, что в первый раз ты чрезмерно старался, или страх перепутал все твои провода. В любом случае, ты это преодолел.
«Но всё равно, я бы дала тебе пока одноместный страйдер, – подумала она про себя. – На всякий случай. В твоей голове творится такое, что ни один психиатрический тест не покажет. Так будет лучше, если сначала ты один, а не с кем-то в экипаже разберёшься в этом. На Норвежской гряде ты действовал самостоятельно и вёл себя выше всяких похвал».
– Так ты возвращаешься к «Ассасинам»?
– Думаю, да. Спасибо. – Он выглядел немного смущённым. – Я постараюсь больше не подводить вас.
– Ты когда-нибудь скакал верхом на лошадях, кадет?
Дэв покачал головой.
– Я слышал о лошадях, – сказал он. – Но никогда ни одной не видел.
– В некоторых колониях их ещё и сегодня используют в качестве транспортных средств. В Новой Америке, например, там, откуда я приехала. Такие крупные животные. Можно даже ушибиться, если свалишься со спины.
Смущение прошло, и лицо его стало слегка лукавым.
– Всё равно, что упасть со страйдера?
– Да, как со страйдера. Только нужно очень хорошо запомнить несколько правил. Правило номер один: встать и вернуться на прежнее место нужно так же быстро, как упал. Прежде, чем сообразишь, что произошло.
– Звучит разумно. Думаю, что мне хотелось бы… вернуться, я имею в виду.
– Но это еще не флот, – сказала она, выбросив вперед руку. – Однако, добро пожаловать на борт. Свозвращением.
Улыбнувшись, он пожал протянутую ему руку, а она почувствовала, как в ней снова поднялась волна чего-то, что она обещала себе никогда больше не испытывать. «Не хочу больше сближаться ни с одним человеком, – подумала она, – ни за что».
Но почти сразу она выкинула эту мысль из головы. «Да, жокей! Ты только что вернулся!»