Звезды были… великолепны.

Скорчившись в грязной яме, образовавшейся там, где прежде находилась центральная площадь Селесты, Джейми Грэм устремил взгляд к восточной окраине неба поверх изломанных, оплавленных остовов башен Роланда. Раскопки окутывала почти полная темнота, если не считать бело-золотого сияния рабочих фонарей и бортовых огней паривших в воздухе разнообразных "щелкунчиков". Несмотря на свет огней ближайших флоатеров, звездные облака Стрельца наполняли ночные небеса сверкающей ледяной красотой мерцающей звездной пыли.

"Странно, - подумал он, - что эта красота могла скрывать такие непередаваемые ужасы и смерть".

Временами ему казалось, что только вид звезд не дает ему сойти с ума, позволяет на краткое мгновение очнуться от окружающего кошмара, который уже никогда не кончится для него и других выживших.

– Лучше продолжай работать, Джейми, - донесся сбоку надтрестнутый сухой голос. - Если охранники тебя и не увидят, то "щелкунчики", черт возьми, точно заметят.

– Я пока что продолжаю двигаться, Вэл, - ответил он, так же хрипло и скрипуче.

Он посмотрел на напарника. Вэл - бывший полковник сил обороны Облака Вэлдон Прескотт - стоял на четвереньках сбоку от Джейми, к его багровой от шрамов культе левого предплечья была пристегнута нейлоновая сумка, а правой рукой он перебирал грязную землю. Его тело, просвечивавшее сквозь блестящую пленку слизи и глины, было крайне истощено, из-под тонкой грязной кожи выпирали изогнутые дуги ребер, а волосы и борода были спутанными и неопрятными.

Джейми не требовалось смотреть на собственное покрытое коркой грязи тело, чтобы знать, что он выглядит не лучше. Правда, Вэл был на пятнадцать лет старше и находился не в лучшей форме уже тогда, год назад, когда в небе Облака появились /*/*/. Его левая рука и правый глаз несколько месяцев назад попали под Сбор Урожая, а пережитое за последний год превратило его в тень прежнего Вэлдрна Прескотта. Джейми сомневался, что полковник долго протянет.

Что до Джейми, то пока что все его конечности были на месте, но никто не мог сказать, надолго ли. Он был истощен вследствие непрерывного изматывающего труда, постоянного нервного напряжения и хронического недоедания

Его внимание привлек гул приближавшегося парящего глаза, и он неохотно оторвал взгляд от неба и постарался изобразить занятость. Почувствовав, что шпион завис рядом, он взглянул вверх, одновременно продолжая копать.

Флоатер, серо-стальной шарик размером с бейсбольный мяч, парил на встроенных антигравах, заставлявших голую кожу покрываться мурашками от резкого увеличения статического заряда. Из аккуратной полости, вырезанной в сферической поверхности флоатера, на Джейми уставился одинокий пугающий человеческий глаз, немигающий и блестящий в своей питательной ванночке. Радужка была светло-голубой.

Интересно, кому принадлежал этот глаз. Вряд ли Вэлу; его уцелевший глаз был карим. К тому же среди рабов, обладавших медицинским образованием, ходили слухи, что собранные части человеческих тел не способны существовать отдельно дольше нескольких недель, хотя доказательств этому никто никогда не видел.

Джейми продолжал копаться в жидкой грязи, и через несколько напряженных секунд тон гудения повысился и парящий глаз уплыл прочь. Над раскопками парили сотни этих штук, постоянно наблюдая за рабами и, по-видимому, передавая информацию Хозяевам.

"Продолжай работать. Надо продолжать работать…"

Уже не в первый раз он подумал о Варианте Гектора. Это будет быстро и почти легко… и не придется переживать агонию вивисекции, когда за ним явятся Хозяева. Другие использовали Вариант Гектора, многие из них… и каждую неделю таких попыток становилось все больше.

"Нет. Должен быть способ…"

Его ладони провалились в грязь, и он отшатнулся от ударившей в нос вони.

– Ага, - сказал он. - Еще один.

Вэл подполз ближе, помогая копать. Мерзкая сладковатая вонь разложения становилась все сильнее и заставляла слезиться глаза, пока Вэл и Джейми раскапывали тело или, точнее, то, что от него осталось и лежало теперь во влажной земле, рядом с поваленной прямоугольной колонной разрушенного здания.

Пролежав около года в затопленной водяным фронтом Селесты почве, тело почти полностью разложилось и превратилось в скелет; лишь на лице и длинных плоских костях висела влажная, тонкая, как бумага, кожа да с черепа свешивались бесцветные волосы. Скелет лежал на спине, череп был свернут набок, пальцы правой руки зажаты в зубах, словно в отчаянной и бесплодной попытке сдержать смертный вопль. Судя по длине уцелевших волос и обрывкам одежды, сохранившимся на ребрах, Джейми решил, что скелет был женский. Из земли виднелась только верхняя часть туловища; позвоночник исчезал под упавшей колонной, и таз и ноги лежали где-то под многотонным каменным блоком.

Неважно. Так или иначе, органика не подлежала сбору, а металла хватало и здесь, прямо под руками. Золотое кольцо с крохотными камешками все еще опоясывало безымянный палец левой руки, а часы - запястье. С шеи свисало почерневшее ожерелье из плоских звеньев, золотых или, скорее, позолоченных. Какая-то брошь, с орнаментом из тяжелого серебристого металла вокруг изысканного ромбовидного гелиодора с изумрудной огранкой, лежала на ребрах, там, где когда-то была левая грудь. Звездочки рядом с черепом, по-видимому, были сережками.

Он быстро собрал с костей ювелирные изделия и сложил их в сумку Вэла. Застежка ожерелья так проржавела, что ему пришлось снять череп с хребта, чтобы до него добраться. Держа череп в ладони, он проверил, нет ли в зубах золота или драгоценных камней. Конечно, золотые коронки были всего лишь любопытной деталью далеких Темных Веков, медико-историческим фактом, но некоторые жители Облака любили использовать в косметических целях золотые или серебряные накладки. У этой безвестной женщины все зубы были свои и не было видно следов протезов. Тут и там на земле лежали крохотные крючки и застежки, бывшие некогда частями ее одежды. Каждая металлическая деталь была аккуратно извлечена из грязи и помещена в сумку.

Занимаясь этим, Джейми старательно игнорировал вонь и эмоции, кипевшие в нем, когда он снимал со скелета каждый грамм металла, до которого мог дотянуться, и всеми способами старался не думать о том, чем занимается. По опыту он знал: размышления и сожаления о том, что Хозяева заставляют его делать каждый день, совершенно бесплодны.

– Все, - сказал он, закончив. Он утер рот и бороду тыльной стороной ладони и указал в сторону: - Давай теперь туда.

Они продолжили движение по площади, обходя упавшую колонну и дюйм за дюймом исследуя жидкую грязь в поисках материалов для переработки - в особенности чистых металлов, а также драгоценных камней, пластика и даже осколков стекла и керамики. /*/*/ использовали все, заставляя рабов-людей подбирать каждый кусочек. Вокруг Джейми и Вэла, медленно расширяя зону раскопок, толпились тысячи оборванных, грязных, голодных, полуобнаженных людей. Они заполняли яму размером со стадион, голыми, покрытыми грязью руками выискивая в земле остатки собственных уничтоженных технологий.

Жизнь превратилась в почти невыносимый кошмар, в нескончаемую пытку монотонным рабским трудом, которая продолжалась изо дня в день и нередко прерывалась мгновениями пронзительного ужаса, когда появлялись Собиратели Урожая. Согласно календарю, выцарапанному на стене одного из бараков, они были здесь уже почти целый стандартный год.

Неужели всего лишь год? Существование здесь чертовски удачно повторяло картины адской вечности; правда, отсутствовали сера и пламя, однако боли было более чем достаточно.

Его ищущие пальцы наткнулись на искореженный кусок металла, поверхность которого настолько заржавела, что он даже не смог понять, что это… какая-то деталь возможно половина дефлостера или часть ручного стерилизатора. Он вытащил ее и передал Вэлу; находка заполнила нейлоновую сумку, и Бэл, медленно поднявшись на ноги, поковылял через площадь в сторону Коллектора, восседавшего посреди громадной ямы.

Джейми продолжал работать. Остановка означала смерть; и хотя смерть была бы для них благословением, большинство рабов предпочитали ждать и терпеть, зная, что есть лучшие способы вырваться из этого ада, чем горячие лезвия и микролазеры Собирателей Урожая.

"Неужели действительно прошел всего год?"

Год назад Селеста была величайшим городом в прекрасном голубом мире Облака. Башни жилых домов сияли белизной, игольчато-стройные полированные шпили возносились в небо вдоль голубой дуги гавани Селесты и расположенного неподалеку побережья моря Тамаринф. Население города превышало сто тысяч человек, а всего на планете жило не больше десяти миллионов.

Облако - названное так из-за звездных облаков Стрельца, столь заметных весной и летом в ночном небе северного полушария, - было колонизировано около двух веков назад людьми, бежавшими от неуверенности в завтрашнем дне и ужасов Мельконианских Войн. Пионеры приобрели дюжину больших транспортов и покинули измученные войной миры старой доброй Терры в поисках нового мира среди миллиардов солнц, толпящихся в богатых звездами пределах Ядра Галактики. Они пришли из десятка разных миров: с Дестри и Локхейвена, Альдо Церис и Нового Девоншира, Альфы Центавра и даже самой Терры. Они пришли, и одна мечта объединяла их - мечта о мире, где они смогли бы пустить корни, растить детей и хлеб и просто жить… в мире.

Хотя среди основателей Облака и были пацифисты, они не смогли навязать всем и каждому свои взгляды. Большинство прекрасно осознавало опасность освоения мира в десятках тысяч световых лет от границ обжитого людьми космоса. Для защиты от Непознанного были созданы вооруженные силы и даже Боло Марк XXXIII.

К сожалению, Непознанное само нашло их и оказалось столь непредставимо могущественным, что даже новейшие технологии Боло и огневая мощь в шесть мегатонн в секунду не имели против него никаких шансов. Сброшенной из космоса скалой Селеста была стерта с лица планеты, башни рухнули, жилые дома испарились в пронзительном жаре, от которого плавился железобетон, ударная волна в щепки разнесла кристаллосталь прекрасных зданий. В центре города появился кратер в сто метров шириной и двадцать глубиной; удар был так силен, что просело само основание города, кратер превратился в мутное озеро, и до сих пор бывшую городскую площадь покрывала жидкая грязь.

Судьба остальных городов Облака скорее всего была такой же, хотя никто из местных рабов не знал этого наверняка. Все жители Селесты и ее окрестностей погибли при нападении; выжил только тот, кто был далеко от города, когда с безоблачного полуденного неба с огромной скоростью рухнул кусок железоникелевого астероида. Не было ни предупреждения, ни ультиматума и ни единого шанса организовать население планеты. Война, если ее можно так назвать, закончилась через несколько дней, которые теперь называли Великой Бойней.

Тем, кто выжил, Хозяева предложили амнистию; предложение передали спикеры - странный вид флоатеров, способный общаться на терранском англике. От предложения было трудно отказаться: мирно сдавайтесь Хозяевам, и они не станут испепелять континент… или подвергать вивисекции миллион уже захваченных людей. В конце концов, жизнь лучше смерти в масштабе целой планеты.

Однако в понятие жизни у Хозяев входили ямы для рабов, голод и периодический Сбор Урожая. Все больше и больше выживших начинали думать, что сделали неправильный выбор.

Возвратился Вэл с пустой сумкой. Не говоря ни слова, он опустился на четвереньки и продолжил копать. Повсюду, куда доставал взгляд, в земле копались рабы, и постоянный поток людей с сумками, заполненными остатками цивилизации, тек к Коллектору, опорожнял их в зевающие челюсти машины и полз назад к назначенным участкам.

Пальцы Джейми коснулись чего-то гладкого, он выудил это и отмыл в мутной воде. На его ладони лежала изящная фарфоровая фигурка… балерина на пуантах, с поднятыми руками, чудесным образом оставшаяся целой и невредимой.

Некоторое время Джейми глядел на фигурку, пока Вэл, потянувшись, не взял ее и не кинул в сумку. Интересно, как могла уцелеть эта вещица? Падение астероида и ударная волна сровняли весь центр города с землей, а мгновение спустя землю поглотила ревущая стена воды. Здания сносило и разбивало…

те, которые не расплавились сразу. Должно быть, балерину выбросило взрывом из какой-то квартиры в жилом массиве, где она, вероятно, красовалась на бюро или каминной доске, подхватило налетевшим торнадо и принесло сюда. Как она уцелела?

– Почему, черт возьми, - хриплым голосом спросил Джейми, - Хозяев так заботит каждый кусочек металла?

– Не бросать, не хотеть, как они обычно говорят, - усмехнулся Вэл. Его улыбка была просто усталой демонстрацией грязных зубов.

– Здесь кроется нечто большее. Их машины обобрали всю поверхность и взяли все, кроме обломков. Почему для этого им нужны мы?

– Может, они не любят пачкаться?

– Да, но я имел в виду, какое значение имеет всего лишь одно-единственное кольцо на пальце скелета? Или одна изящная, случайно уцелевшая фарфоровая статуэтка?

Вэл ответил не сразу, продолжая прокладывать путь через грязь.

– Знаешь, майор, - спустя долгое мгновение сказал он, - никто из нас не должен забывать, что эти… эти машины - не люди. Они думают не как мы. Они чувствуют не как мы. Черт, мы даже не знаем, обладают ли эти штуки сознанием.

– Для того, - ответил Джейми, - чтобы объяснить их странное поведение, недостаточно просто сказать, что они чужие.

– Может быть. Думаю, что если "щелкунчикам" нужен каждый грамм переработанного металла, пластика и прочего барахла, которое мы собираем, у них должны быть на это веские причины.

Полковник помолчал, копаясь в грязи, и вытащил стеклянный бокал, практически целый, если не считать отбитой ножки. Прежде чем продолжить, он положил его в сумку.

– Проблема в том, что мы можем никогда не узнать этих причин, поскольку они имеют значение только для другого "щелкунчика".

– Интересно, можно ли это как-нибудь использовать. Я хочу сказать, если они чего-то так сильно хотят, это может быть их слабостью…

– Все еще замышляешь революцию? Да здравствуют люди? К черту машины?

– Да здравствуют люди! - ответил ему другой голос.

– Полегче, приятель, - сказал Вэл, поднимая культю в примирительном жесте, - Я ничего такого не…

– Нет, ты прав!

Говоривший был молодым парнем, не старше тридцати, хотя определить возраст любого из грязных, искалеченных и побитых жизнью рабов в ямах Селесты можно было лишь приблизительно. Его борода была такой же длинной и неопрятной, как и у Джейми.

– Мы должны действовать вместе!

Джейми наморщил лоб и попытался припомнить имя этого парня. Имена были важны, это было последним, чего не смогли отобрать у несчастных жителей Облака. Рахни. Точно. Рахни Сингх. Они не раз болтали в бараках для рабов. Он утверждал, что до Бойни был журналистом сети новостей Облака, но Джейми подозревал, что парень слегка подвирает.

– Мы не должны больше это терпеть, - сказал, вставая, Рахни и скрестил руки на груди. - Что они могут с нами сделать? Убьют? Нет. Гораздо хуже, если мы будем и дальше жить как скот! Как твари, ждущие в очереди на бойню, где их разберут на запчасти!

– Пригнись, Рахни, - тихо сказал Джейми. - Есть более хорошие способы умереть. Голос Рахни поднялся до дрожащего крика:

– Что они могут нам сделать такого, чего еще не сделали?…

– Ради Бога! - крикнул Вэл. - Заткнись и сядь! Но было уже поздно. Джейми слышал, как они приближаются, как складываются и скользят металлические поверхности и как гудят, клацают, щелкают и позвякивают смазанные блестящие машины, привлеченные волнением среди людей.

Словно круги, расходящиеся от брошенного в пруд камня, остальные рабы начали пятиться, боязливо удаляясь от того места, где стоял Рахни. Вэл тоже поднялся, схватил Джейми здоровой рукой за запястье и потянул в сторону от приближавшихся машин.

Впереди виднелся тяжелый флоатер - темно-серая металлическая конструкция, состоящая из мягко закругленных, выпуклых, каплевидных поверхностей и обрамленная блестящими красными линзами двенадцати оптических сенсоров. Он парил на гудящем антигравитационном поле - безликая машина выше человеческого роста и весом по крайней мере сто пятьдесят килограммов. За ним следовали три меньших флоатера и один из ходячих "щелкунчиков", треножник на острых ногах, складывавшихся с механической точностью, подобно лезвиям ножниц. Его неуклюжее тело увенчивалось пучком сегментированных щупалец, среди которых виднелось органическое включение… человеческая ладонь, вмонтированная в блестящую суставчутую руку из сине-серой стали и дюрасплава.

Рахни обернулся к приближавшимся машинам, и, только когда он увидел эту руку, занесенную над ним, он осознал, что натворил.

– Нет! - завопил он, пятясь назад и поднимая перед собой руки в безнадежной попытке защититься. - Нет! Я… Я не хотел! Я буду работать! Я буду работать очень хорошо!…

Самый крупный флоатер приблизился к нему. Крохотная пластинка на его борту, казалось, размягчилась и потекла, как вода. Воздух рассекла блестящая змея серебристого сегментированного щупальца.

– Я ничего такого не хотел!…

Джейми вырвался из хватки Вэла и заступил путь флоатеру.

– Подождите, - вызывающе повысив голос, произнес он. - Его просто немного занесло, вот и все. Позвольте ему вернуться к работе!

– ОТОЙДИ В СТОРОНУ, - ответил большой флоатер голосом, похожим на скрежет стали по стеклу.

Спикер! Такие, как он, появлялись крайне редко, и предполагалось, что они стоят довольно высоко в кастовой иерархии Хозяев.

– Послушайте, вы не понимаете! - отчаянно воззвал Джейми. - Безусловно, великие могут и не убивать его за то, что он сделал.

Он произнес имя чужой расы очень старательно, как его учили. Звук "7" рождался благодаря щелчку языка по коренным зубам и произносился растянутыми в гримасу губами. "*" было тем же звуком, выговариваемым с губами, сложенными в трубочку. Быстрая последовательность "!*!*!" была единственным именем, которым себя именовали чужие. Все остальное - "щелкунчики" и "Хозяева" - придумали сами рабы.

Спикер помедлил, и на мгновение Джейми поверил, что тот собирается ему ответить. Ответ действительно последовал, но не словесный. С кончика щупальца соскочил разряд молнии, ветвистый, сине-белый и пронзительно яркий. Он вонзился в обнаженную левую руку Джейми, и тело раба забилось в конвульсиях, словно пожираемое изнутри яростным пламенем. Он повалился на землю, расплескав жидкую грязь. Флоатер, потрескивая антигравитационным полем, проплыл мимо.

Рахни повернулся и побежал, но на краю ямы поскользнулся и рухнул в жидкую грязь. Большой флоатер набрал скорость, выпуская на ходу еще два щупальца.

Одно из них резко развернулось и ударило, как кнут. Сверкнув на свету, оно обвилось вокруг запястья поднявшегося на ноги Рахни и резко дернуло. Рахни, не удержавшись на ногах, снова с громким всплеском упал на спину. Дико извернувшись, он вцепился в щупальце, как будто пытаясь стянуть флоатер на землю. Подоспели другие "щелкунчики" и, выпустив щупальца, обвили ими яростно сопротивлявшегося человека. Его вопли эхом отражались от мертвых, безразличных стен разрушенных зданий.

Со всех сторон, разгоняя толпу рабов, приближались другие "щелкунчики", в том числе чудовищный трехметровый ходун на пяти скользящих по земле ногах-лезвиях. Они окружили несчастную сопротивлявшуюся жертву.

Среди них был и охранник, толстый, лоснящийся человечек по имени Сайке, который, по слухам, до Великой Бойни занимался адвокатурой. Если это было правдой, то следовало признать, что он нашел удачное применение своей способности убеждать, когда заставил захватчиков поверить, что принесет им больше пользы, став посредником между Хозяевами и рабами, нежели ползая на четвереньках в яме. Да и внешне он сильно выделялся на фоне остальных людей - своей сравнительно приличной одеждой, чисто выбритым лицом, шоковой дубинкой и посеребренной лентой вокруг головы.

– А ну, всем работать! - приказал Сайке, похлопывая по левой ладони тяжелой дубинкой шокера. - Веселье закончилось! Возвращайтесь к работе!

Вопли Рахни, бережно обернутого щупальцами флоатеров, которые уносили его из ямы, постепенно затихали. Они направлялись к Собирателю Урожая, сидевшему чуть дальше, у края кратера. Его огромные черные челюсти уже неторопливо раскрывались, готовясь принять свежую жертву.

Джейми медленно опустился на четвереньки, моргая от выступивших на глазах горячих слез. Он чувствовал всю нелепость этой бессмысленной потери. Уж наверняка разумные существа, столь технически развитые, как /*/*/, были способны воспроизводить глаза, руки, почки, печень и все остальные органы, которые они периодически собирали у своих рабов. Или производить их механические аналоги - гораздо надежнее и лучше органических. Если машины настолько совершеннее, то какого дьявола им нужны куски человеческих тел?

Сайке ткнул шокером в обожженное, наполовину онемевшее плечо Джейми; к счастью, он его не включал, но толчок послал сквозь плечо и руку Джейми свежий всплеск боли.

– Ну, ты. Давай работай и благодари всех богов, в которых еще веришь, что спикер не поджарил тебя… или чего похуже!

Джейми подполз к Вэлу, и полковник покачал головой:

– Знаешь, это было одной из самых больших глупостей, которые я когда-либо видел.

– Он не… знал, что… что делал, - промямлил Джейми,

– Не он. Ты. Заступить дорогу Хозяевам! Я думал, у тебя мозгов побольше! - Н-не мог… просто им дать… схватить…

Ему было тяжело заставить работать свои губы и язык. Онемение проходило, и боль становилась все сильнее; на обожженной руке остался жуткий изломанный черный струп, и вокруг него набухали волдыри.

– Ну, мы ничего не могли сделать, не так ли? - возразил Вэл. - Дерьмо! Никто из нас ничего не может. Разве что сдохнуть, наверное. Давай, майор, начинай работать, а то они передумают и заберут еще и тебя.

Командный тон Бэла и упоминание прежнего звания вернули Джейми к действительности. Рука болела все сильнее, но он игнорировал боль, продолжая собирать осколки человеческой цивилизации Облака для его новых хозяев.

Время текло незаметно, отмеряясь лишь медленно ползущими по небосводу звездами. Временами появлялись охранники и трехногие "щелкунчики", отделяли группы людей и загоняли их обратно в бараки; опустевшие места занимали другие, отдохнувшие рабы. Группу Джейми и Вэла увел из ямы Сайке с дюжиной других носящих дубинки людей, которые провели их мимо разбитых остовов селестианских башен, сквозь проход в энергоизгороди, в дыру, ставшую их домом.

Они называли это место бараками, но оно было одновременно и чем-то большим, и чем-то меньшим. До Великой Бойни здесь была крупная фабрика, роботизированный сборочный завод, размещавшийся в длинном низком здании размером с футбольное поле. Половину строения снесло огненным штормом; то, что осталось, было дочиста обобрано захватчиками и теперь, открытое всем ветрам, являло собой сомнительное укрытие от грязи и непогоды, по крайней мере, для некоторых из выживших. Места для всех не хватало, и самодельные палатки и хижины из листового железа, фанеры и даже картона окружали старый промышленный корпус. Вокруг бараков возвышалась невидимая стена энергетической изгороди. Здесь было собрано несколько тысяч рабов, выживших в окрестностях Селесты, чтобы служить во славу Хозяев; здесь они жили, когда находились в городе, ползая на четвереньках в жидкой глине.

Стеная от усталости, мужчины и женщины, сменившиеся с вахты, расходились по своим местам и грязными толпами опускались на землю. Рабочий день был длинным, занимая одиннадцать или двенадцать часов, и до следующей смены оставалось почти восемь часов. Никто, конечно, не знал точного времени, потому что никому из рабов не позволили сохранить часы или личный миникомп, и единственным способом определить время осталось движение солнц и звезд за долгие тридцать пять часов, составлявших сутки Облака. Один раз Томас Рейтер, который до Бойни был астрономом, попытался построить для маленькой коммуны водяные часы, калибруя их по движению солнц. Но охранники разломали их, не дав закончить работу, и нарассказывали жутких историй о том, что случилось бы, прознай об этом Хозяева… как будто Хозяева не знали всего, что делает охрана. Дитер Холлинсворт, один из физиков высоких энергий университета Нового Абердина, устроил на крыше фабрики солнечные часы, замаскировав их разбросанными камнями и деревяшками, но они "работали", только когда в небе были оба солнца, не скрытые облаками, и когда находился кто-нибудь, готовый забраться наверх, чтобы на них взглянуть.

Место Джейми было в западном крыле здания, в седьмом блоке. Он долго лежал на полу, пытаясь со браться с силами и обдумывая, стоит ли оно того. В темноте прозвучал одинокий удар гонга; мужчины и женщины вокруг медленно поднялись на ноги и уныло поплелись к открытому концу фабрики. Многие были обнажены, если не считать слоев запекшейся грязи и сажи да обрывков ткани. Здесь уже давно не существовало даже намека на стыдливость; они шли как тихие, изможденные привидения, прижимая к себе единственную оставшуюся ценность - миску, тарелку или другую посуду, найденную среди руин. Время кормежки.

– Пошли, Джейми, - сказал Вэл, пиная его под ребра голой ступней. - Надо поддержать силы, так?

Джейми раздумывал об альтернативах. За последний год множество рабов умерло от голода; после пневмонии и Сбора Урожая недоедание скорее всего было самым страшным убийцей в лагере. Но такая смерть была чертовски долгой, а если ты становился настолько слабым, что уже не мог подняться и выйти на работу, тебя отправляли на переработку - единственный вид смерти, которого здесь старались избегать.

– Пойдем, майор, - сказал ему из темноты другой, женский голос. - Ты ничего не мог сделать для Рахни.

Как и Вэл, главный техник сержант Алита Кайл до Бойни служила в СОО. Она была техником энергосистем, и чертовски хорошим техником. Они познакомились в Крайсе, где она возглавляла команду техобслуживания Боло. Тогда, конечно, она была кем-то, о ком Джейми мог думать как о привлекательной молодой женщине, с которой можно попытаться завести роман. Правда, социальная пропасть между офицерами и вольнонаемным персоналом в СОО препятствовала подобным связям.

Теперь же ее теплого, но твердого голоса хватило лишь на то, чтобы отвлечь его затуманенные мысли от голодной смерти. Ее стройное, закаленное тяжелым трудом тело вызывало у него не восхищение или желание, а мысли о товариществе и когда-то общей службе. Драгоценные чувства в этом кошмарном мире. Покопавшись в темноте среди раскиданных вонючих тряпок, служивших ему постелью, он выудил из-под них потрескавшуюся керамическую миску, которую называл своей, поднялся на ноги и пошел к очереди за кормежкой.

– Эй, Джейми, - окликнул его чей-то голос, когда он пристроился в конец очереди.

– Привет, Дитер.

Холлинсворт, грязный, голый и неописуемо костлявый, занял очередь за Джейми. Он поскребся в дебрях своей запущенной бороды:

– Видел, что ты пытался сегодня сделать, майор. Это было… смело.

– Хочешь сказать, глупо.

Дитер обнажил зубы в короткой улыбке:

– Ну и это тоже. Но всегда приятно, когда о тебе кто-то заботится.

Очередь змеилась к одному из больших стальных котлов, из которых рабам выдавалась еда. Каждый, проходя мимо, получал свою порцию; обычно это был вареный рис или картофельный суп, а то и не имевшая названия густая бурда. Временами в мисках попадалось даже мясо.

Многие из выживших сторонились этих кусочков мяса. Ходили слухи, что они принадлежали людям, попавшим в переработку. Джейми не обращал на эти слухи внимания и не вглядывался в мясо. Да, в сегодняшний паек наверняка попало то, что было Рахни Сингхом, но он запретил себе думать об этом и просто съел свою порцию. Он съел бы даже тараканов, если бы смог их найти, и крыс, и червей - все, что угодно, все, что удалось бы поймать, что могло бы добавить протеинов в его диету и поддержать его тело и разум.

Зато рис его заинтересовал. И его посадка, и выращивание, и сбор требовали немало труда. Машинам пища была не нужна, и наличие риса означало, что где-то на Облаке есть кто-то, кто продолжает его выращивать. Он нашел себе сухой участок рядом с восточной стеной старой фабрики, усевшись слева от Алиты и справа от Дитера и Бэла. Ели они руками, долгое время ничего не говоря. На востоке в небо медленно поднимался огромный диск Деламар - большей, внутренней, луны Облака, находившейся в третьей фазе и смотревшей своей освещенной частью в сторону от горизонта. Деламар была сравнительно недалеко, всего в пятидесяти тысячах километров, и ее изрытые кратерами рога раскинулись на десять градусов небесного свода, затеняя звездное великолепие своей темной половиной. Тут и там на ночной стороне Деламар сверкали бриллиантово-яркие огоньки. Когда-то это были города людей; теперь там, как и на Облаке, скорее всего властвовали Хозяева. По лагерю гуляли слухи, что Деламар не была захвачена, ее города все еще свободны, а оставшиеся в живых люди из СОО каждую ночь прилетают на своих кораблях с Деламар, чтобы подобрать нескольких счастливчиков-рабов и увезти их на свободные небеса.

Конечно, персонал бывших СОО лучше знал, что к чему. "Щелкунчики" не были дураками, чтобы оставлять гарнизоны людей рядом с только что завоеванным миром. Но все эти истории, как и сама надежда, просто не хотели умирать.

– У них должно быть уязвимое место, - очень тихо сказал он.

Никто не знал, насколько чувствителен слух у шпионов "щелкунчиков" или как много их подслушивающих устройств понапихано вокруг.

– Что? - переспросила Алита. - У кого?

– У "щелкунчиков", - ответил Бэл. - Он твердит это уже целый день.

– Конечно же, у "щелкунчиков" есть слабости, - заметил Дитер. - Но тем не менее я не вижу, что мы можем в отношении них предпринять.

– Мы можем узнать.

Появился парящий глаз, остановился и на мгновение уставился на их четверку. Повисев, он поплыл дальше, наугад проверяя другие группки рабов, поддерживая постоянную, пробуждавшую страх уверенность, что глаза, уши и мысли Хозяев проникают везде и всюду, что от них невозможно спрятаться или ускользнуть.

Когда миска стала до блеска чистой, Алита отставила ее в сторону.

– Что за слабости? - вновь спросила она.

– Зачем они заставляют нас просеивать грязь в поисках каждого кусочка переработанного металла? Каждого осколка стекла, каждой пластиковой щепки? Золота с трупов и скелетов? Безделушек и кухонной утвари, ножей и вилок? Водопроводных труб из останков сгоревших зданий? Они подчистили все крупное и легкодоступное сразу после вторжения. Черт, всего через несколько недель после того, как они явились, они собрали девяносто пять процентов нужных им материалов. Зачем прилагать такие усилия ради последних пяти?

– Они машины, - напомнил Дитер. - Они эффективны.

– Эффективны? Использование умирающих от голода рабов совсем не эффективно. - Я уже говорил тебе, - вмешался Вэл, - Мы не можем оценивать эффективность или нужды "щелкунчиков" по человеческим меркам.

– Но это бессмысленно. Послушайте, они хотят получить все стекло, которое мы можем отыскать… но ведь им достаточно набрать песка с пляжей Облака, и они могут сделать столько стекла, сколько им надо. Алюминий? Реголиты Деламар богаты алюмосиликатами, легко добываемыми, легко перерабатываемыми в простейших солнечных печах. Керамика? - Ничего не выражавшим взглядом он осмотрел засохшую корку на своих руках. - Все, что надо, - это набрать глины, сформовать ее и обжечь. Но самое странное - это их пристрастие к стали и железу. Любая космическая цивилизация имеет возможность навсегда обеспечить себя железной рудой, просто собирая и перерабатывая астероиды.

Ты прав, - кивнул Дитер. - У солнц Облака три отдельных астероидных пояса. "Щелкунчики" могли бы получать сколько угодно железа и никеля из шахт в поясах. Да и все остальное. Золото. Уран. Платина. Почти всего, что им надо, и притом в большом количестве, хватило бы на несколько веков. В сравнении с тем, что они могли бы там добывать, это наше собирательство просто ничто.

Точно, - сказал Джейми. - Ну и где их орбитальные плавильни, астероидные шахты, переработчики руды в глубоком космосе?

– Может, они там, - показал в небо Вэл. - Вряд ли нам удастся разглядеть астероиды отсюда.

– Нет, погоди, - сказала Алита. - Дитер совершенно прав. Если у них есть доступ к ресурсам пояса, абсолютно незачем собирать битое стекло и золотые кольца. С какой стати беспокоиться о стальных застежках от сгнившей одежды, если один маленький железоникелевый астероид обеспечит тебя сталью на следующую пару веков? Это глупо,

– Если мы узнаем, зачем они это делают, - сказал остальным Джейми, - это может дать нам оружие.

Не представляю, каким образом, - возразил Дитер.

– Знание всегда было оружием, - настаивал Джейми. - Надо просто выяснить, как его использовать.

Ты что-то задумал, - предположил Вэл.

– Может быть. - Он подобрал последние крупинки риса и вдумчиво их прожевал. - Может быть, - снова сказал он после паузы. - Сегодня вечером я пойду повидать Гектора.

– Ты думаешь, это умно, майор? - спросила Алита. - Деламар в зените и…

– "Щелкунчики" видят и в темноте, - напомнил он. - При полной луне и звездном небе будет не опаснее, чем чернильно-облачной ночью. Временами мне даже кажется, что они знают… и их это не заботит.

– Довольно много людей идут на холм использовать Вариант Гектора, - сказал Вэл. - Да, наверное, ты прав.

Алита положила узкую ладонь на плечо Джейми: Ты… вернешься?

– Я вернусь, - ответил он. - Пока что я не готов уйти.

Но на самом деле он вовсе не был так уверен. Он знал, что вскоре, в один из ближайших дней, будет готов принять Вариант Гектора.

Это был, по общему мнению, самый лучший способ покончить с кошмаром жизни, полной грязи и страданий.