Есть и такие, особенно среди «зелёных»-ультра, которые считают, что Человек, как существо определяемое его культурой и технологией, уже не является полностью гуманоидом. Их главным аргументом, разумеется, служит имплантантная технология.

«Человек и Его Творения»,

Рассмотрим: выращенные с помощью нанотехники цефлинки и внутричерепные имплантанты ОЗУ, ладонные интерфейсы и головные разъёмы за последние четыре века совершенно изменили работу, досуг, экономику, связь, образование, реформировали по сути все области цивилизации. «Зелёные» пропускают решающий пункт. Орудия труда вполне могут быть базисом эволюции человека. Грубые, обработанные камнем орудия австралопитеков, улучшив рацион питания и подтолкнув к прямохождению, вывели их на дорогу к Homo erectus. И кто же может сейчас сказать, куда приведёт нас путь, который мы выбрали?

Карл Гюнтер Филдинг,

Две недели спустя сам Дэв уже направлялся на станцию Сингапур-Орбитальный, продолжая свой поход за введение в действие «Плана Юнаги», на чём настаивали Имперский Штаб и Совет Гегемонии.

Вернувшись домой, он просмотрел поступившие за день сообщения, надеясь в глубине души, что среди них будет и послание от Кати, хотя та, по всей вероятности, всё ещё летела в Новую Америку. При существующих скоростях пройдет по крайней мере два месяца, прежде чем от неё реально можно будет ждать сообщения. Новая Америка, планета в созвездии Дракона, находилась на расстоянии 48,6 световых лет от Солнца, почти на границе Шикидзу. Большие лайнеры путешествуют в среднем со скоростью один световой год в день, скоростные почтовые курьеры – вдвое быстрее, а… впрочем, цифры говорят за себя.

Когда они виделись в последний раз, Катя определённо дала ему понять, что не хочет его больше видеть. Никогда. Дэв заказал выпить и, пока автомат выполнял распоряжение, уставился на Землю, укрытую плотным ковром облаков. Здесь, на синхроорбите, гравитация отсутствовала почти полностью, и Камерон проплыл в угол комнаты, стараясь отвлечься от мыслей о Кате и подумать о чем-нибудь более продуктивном. Например, о «Юнаги».

На нихонго это слово обозначало вечернюю тишину и употреблялось чаще всего в поэзии. Со времени возвращения из экспедиции на Алия, Дэв посвятил всё своё время и силы работе над этим проектом. Идея целиком принадлежала ему, сначала он подробно обсуждал её с Катей, позднее с членами Имперского Штаба. Камерон считался признанным экспертом по ксенофобам по той простой причине, что действительно его мозг соприкасался с мозгом одного из этих чудовищ. Какая-то часть этого чужого присутствия всё ещё была с ним, позволяя ему до некоторой степени смотреть на обе расы как бы со стороны.

Что сказала та артистка на приеме у Кодамы? Он сосредоточился на мгновение, вызывая из ОЗУ образ девушки и её слова: «Я так поняла, что именно благодаря вашему подвигу в этой ужасной пещере, Империя победила в войне с ними!»

Нет, они ещё не победили, но Дэв был убеждён, что план «Юнаги» принесёт решающую победу, после которой наступит, наконец, мир, вечернее спокойствие. На миг его мысли вернулись к Кате, как жаль, что она не может разделить с ним успех, порадоваться вместе с ним. Проклятие! Хватит об этом!

Катины слова о его отце глубоко уязвили Дэва. Ему не хотелось думать, не хотелось признавать, что беспрецедентный переход старшего Камерона на службу в Имперский Флот имеет какое-то отношение к успеху сына. Иногда Дэву казалось, что он уже давно ведёт бой с тенью отца. Получив награду из рук самого Императора, он вышел из тени под своё собственное солнце и даже примирился с призраком родителя. Майкл Камерон больше не считался предателем, и его имя было восстановлено в списках Флота.

Гегемония и Империя. Именно эти две силы управляли освоенными человечеством мирами. Под непосредственным контролем Японии находился относительно небольшой процент территории Земли – сами острова, Филиппины, а также разбросанные анклавы от штатов Индийского субконтинента до Камчатки и Ванкувера. Через марионеточные правительства и присутствие имперских морских пехотинцев японцы обеспечивали своё господство на территории примерно половины планеты, поддерживая Имперский Мир, в таких оторванных прошлой войной зонах, как Центральная Азия, Южный Китай и Африка.

Реальное политическое присутствие Японии выражалось в её контроле – разумеется, негласном – над Гегемонией, межзвёздным правительством, состоящим из 52 представителей земных наций и 78 представителей колонизированных миров, расположённых в 72 звёздных системах. Всё это вместе взятое и получило название Шикидзу – Семьдесят. Формально-юридически колонии имели статус автономий, на деле же за деятельностью их правительств наблюдали – чтобы не сказать жёстче – назначенные из Киото губернаторы. Местные органы власти принимали законы, управляли промышленностью, даже содержали армии, планетарную милицию и пользовались почти полной свободой.

Единственное ограничение состояло в том, что Гегемония контролировала межзвёздную торговлю и сообщения, а также технологическое обеспечение этих сообщений. Только корабли Гегемонии и Империи имели двигатели, позволявшие путешествовать в гиперпространстве, так называемом «Божественном Океане», сокращая межзвёздные перелеты до месяцев и дней. Обычные двигатели растягивали бы эти странствия на десятилетия и века.

Катя, как было известно Камерону, считала японскую монополию в космической технологии тиранией, её налоги на колониальную промышленность чрезмерными, а право вето – не более не менее, как проявлением абсолютной диктатуры. По мнению Дэва, система при всех её недостатках обладала одним явным преимуществом: она работала. До первого вторжения ксенофобов японцы в течение трёхсот лет поддерживали мир, хотя, конечно, случались отдельные изолированные восстания, что было неизбежно. Располагая полным контролем над ядерным оружием, они удерживали разобщённое человечество от самоуничтожения. А последние сорок лет именно они координировали оборону миров Шикидзу от ксенофобов и делали это, следует признать, в общем, успешно. У Дэва не было никаких сомнений, что разрозненные действия десятков пограничных планет потерпели бы полный провал.

С другой стороны, ему были понятны горькие чувства Кати в отношении подлинных хозяев Семидесяти, хотя он не разделял их полностью. Конечно, некоторые свободы личности ограничивались. Например, граждане бывших США, имевшие особенно прочные и давние традиции независимости, высказывали недовольство Союзным Актом, принятым 300 лет назад и серьезно урезавшим суверенитет страны. В некоторых районах это недовольство выражалось даже в противоправных действиях по отношению к Имперской Японии. В памяти многих американцев ещё были живы события, названные Ванкуверской Бойней 21 года.

Естественно, что подобные настроения получили широкое распространение в тех колониях, где большинство населения составляли потомки выходцев из Северной Америки, пытавшихся даже воскресить до некоторой степени утраченную славу. Такой мятежной планетой и была Новая Америка, родина Кати. Правда, росла она в украинской колонии, где и заразилась консервативным духом.

Учитывая всё это, Империя, в худшем случае, – нескладная, обременительная, громоздкая бюрократическая система, а в лучшем – это тот инструмент, благодаря которому человечество достигло звёзд и сохранило самоё себя. Дэв считал, что оба варианта нераздельно связаны. Для него и для его семьи Империя давно стала и благословением, и проклятием.

Начать с того, что Майклу Камерону пришлось развестись с женой, когда он получил высокое назначение в Имперском Флоте. Офицеру, начиная с капитана и выше, полагалось быть женатым с учетом политической благонадёжности и вступать в брак с женщиной того круга, который определялся Императорским Дворцом, так что Мари Прю-Камерон, не-японка из Западного Скрэнтона, не говорившая на нихонго, попросту представляла не тот социальный класс. Императорский Протокольный Совет устроил для Майкла новую партию.

При этом Майклу позволялось сохранять со своей прежней женой любовную связь и обеспечивать обоих сыновей. Если бы не это, Дэв не смог бы получить свой имплантант NOI Модель 10000 с вживлённым в ладонь контрольным интерфейсом, двумя височными разъемами и затылочным приёмником для прямого обмена. Без этих дорогих В– и З-разъёмов Дэв Камерон никогда не выбрался бы с Земли, а остался одним из сотни миллионов обитателей скученных городских районов, не выключающих ВИРкомы и живущих за счет пособий, выделяемых государством для безработных граждан.

После трагедии с отцом и его самоубийства, Дэв долго ещё питал ненависть к Империи, но столь личное чувство по отношению к безликой огромной структуре рано или поздно должно было иссякнуть. Так и случилось. С точки зрения Дэва не система, а именно враги его отца довели дело до суда. Сама же Империя намного значительнее любого отдельного гражданина, будь он даже самим императором.

Самоубийство отца чуть было не положило конец карьере сына, когда та ещё и не началась толком. Дэв уже получил назначение в Академию Флота в Сингапуре, когда известие о катастрофе на Лунг Ши достигло Земли. После решения трибунала назначение потихоньку отменили «во избежание неприятных последствий для репутации Академии».

После долгих мытарств Дэв оказался на борту грузового корабля «Минтака», отправлявшегося к Пограничным мирам. Тогда его главным желанием было уехать подальше, но вряд ли стоит возлагать вину за это на Империю, не так ли? И не Империя повинна в том, что, когда он вступил в гегемонийскую гвардию, то попал не на Флот, как просил, а в уорстрайдеры.

Всю свою жизнь Дэв хотел управлять кораблём и, будучи на «Минтаке», пользовался любой возможностью, чтобы набраться опыта, начиная от подключения к погрузчикам и кончая выполнением функций второго пилота. Он и теперь частенько удивлялся тому, что после стольких лет мечтаний о космических полетах, стал обычным уорстрайдером. Никогда ему не нравились громыхающие боевые машины, эти броневые силы XXVI века, и на тех, кто управлял ими, Дэв всегда смотрел с некоторым превосходством. И только тяжелейшая кампания против нашествия ксенофобов и последовавшее за ней 4-х месячное путешествие на далекую Алия для установления контакта с ДалРиссами убедили его, что в бою решающая роль принадлежит не технологии и не внешней форме кибернетического протеза, а людям. Теперь он гордился своим умением управлять «Призраком» LaG-42 или тяжёлым «Богом войны», и мысли о космических кораблях редко приходили в голову.

За последние два года Дэв сильно изменился в отношении к другим людям. Когда-то он был холоден, подозрителен и даже враждебен с теми, кого не знал, одиночка, всегда поступавший по-своему. Теперь ему удавалось прекрасно ладить со всеми… почти со всеми. Катин отказ жёг сердце. Он любил своего пылкого командира, любил до сих пор, судя по тому состоянию постоянного беспокойства, в котором пребывал после расставания с ней.

Звонок прервал мрачные раздумья, Дэв отвел взгляд от плывущей внизу Земли. Кто-то вызывал его через ВИРком. Он сосредоточился, воспроизводя в мозгу код, открывающий коммуникационный канал в его цефлинке. Затем материализовался его ВИР-аналог – в чёрной форме с медалью на шее. В сознании Дэва он висел в открытом космосе, неподвижный и ничем не защищённый. Внизу укутанная облаками Земля, вдали за спиной – сверкающая стрела небесного лифта, а над головой – звёздная пыль Млечного Пути.

– Лейтенант Дэвис Камерон? – голос женщины звучал, казалось, из пустоты за левым ухом.

– Да?

– Извините, что беспокою вас, сэр, но полковник Кукуэи Цуру добивается немедленной связи по ВИРкому. Вы его примете?

– Конечно.

В данном случае важно было не столько звание, сколько положение: Цуру, насколько знал Дэв, был офицером связи, одним из десятков тысяч японских офицеров, обеспечивающих координацию действий имперского правительства и вооружённых сил Гегемонии. Теоретически простой лейтенант, будучи офицером связи, мог отдавать приказы генералу Гегемонии, хотя на практике такая ситуация просто не могла возникнуть, ведь для старшего офицера это означало бы потерять лицо. Но вот посоветовать лейтенант вполне мог, и генералу полагалось внимательно его выслушать. Так что политическое влияние офицеров связи трудно было переоценить.

Сами они называли себя «проводниками». Аналог Цуру, «общественная маска», как их часто называли, был высокого роста, элегантный, в полной парадной форме с золотыми галунами и регалиями. Дэв формально не был знаком с офицером связи, хотя однажды видел его «живьём» – на одном из приёмов у адмирала Кодамы. Он знал, что в действительности Цуру – тучный коротышка, не больше одного метра ростом и весом, по меньшей мере, 130 кг. Так что иметь дело с его аналогом представлялось намного приятнее. Дэв церемонно поклонился собеседнику.

– Это Камерон, – представился он.

– Я знаю, кто вы, Дэвис Камерон, – ответил на англике созданный ИИ образ Цуру. Говорил он быстро, точно, кратко. – Ваши бумаги только что поступили.

– Благодарю вас, Цуру-сама. – Дэв умышленно добавил к имени собеседника вежливое и уважительное «сама» и снова поклонился. Нужно постараться скрыть волнение и любопытство – и то, и другое толкуются как плохие манеры. А кроме того, за бесстрастной и вежливой маской аналога офицера связи он чувствовал напряжённость и даже обеспокоенность.

– Операция «Вечернее спокойствие» одобрена, – резко сообщил аналог. – Вам предстоит взять на себя ответственность за полевую фазу проекта, вступающего в действие незамедлительно.

Дэв почувствовал огромное облегчение. Чудесно!

– Спасибо, Цуру-сама. Но куда…

– Эриду, – тёмные глаза аналога бесстрастно смотрели на него. Между тем, информация уже поступила на ОЗУ. Эриду, отметил он, в созвездии Дракона, 25 световых лет от Солнца.

– 30 дней назад, – продолжал Цуру, – из-под земли прорвались несколько ксенофобов. Это случилось возле Винчестера, столицы Эриду. Был бой, имеются жертвы. До того времени на планете отмечалась лишь незначительная сейсмическая активность, и в 15 тысячах километров от одного из поселений были найдены подземные ходы. Правительство попросило незамедлительной помощи Империи.

Это означало военную поддержку. Проклятие!

– Но если боевые действия уже начались… – неуверенно начал Дэв.

– В инструкциях всё объясняется, – сказал Цуру. – Приготовьтесь к прямому приему информации на ОЗУ.

Дэв воспроизвёл нужные коды. Через ВИРком-интерфейс хлынула информация. Она шла от ИИ Цуру на ОЗУ Дэва в мозговом имплантанте. Он заметил пометку «секретно», значит, сканирование возможно только после предъявления личного кода.

– Приём закончен, – сказал Дэв. – Интересно, а…

Он замолчал. Завершив обмен, Цуру отключился, даже не попрощавшись. Весьма холодный и бесцеремонный способ общаться у этого господина, подумал лейтенант. А может, Имперская Связь опасается линк-перехвата? Имперский Штаб и Суд в Небесном Дворце сами плетут нескончаемую паутину интриг. Не в этом ли причина краткости Цуру, такая секретность? Или в чём-то другом? Не разобравшись до конца во всех тонкостях местной политики, решить невозможно. Дэв развернул текст инструкций в мозгу.

Да! План «Юнаги» одобрен, финансирование определено решением Совета по Колониальным Делам! Он будет прикомандирован к самому Губернатору Эриду, докладывать ему, а непосредственным военным супервизором станет полковник Эмилио Дуарте, командир 4-го полка Терранских рейнджеров. Скорый курьерский корабль «Хайаи», отданный в его распоряжение, доставит Дэва Камерона на Эриду. Он забыл о манерах Цуру, забыл о боли расставания с Катей. Как это поручение отразится на его карьере? Что ж, похоже на то, что всё произошедшее с ним в последние годы приобретает смысл.

Люди воевали с ксенофобами сорок четыре года со времени их первого выхода на поверхность на Ан-Нур II в 2498 году. И только в прошлом году, после контакта с цивилизацией ДалРиссов, до человечества стало доходить, с чем, а точнее, с кем, оно столкнулось.

Их назвали ксенофобами из-за того, что, как считалось, они боялись или ненавидели все другие формы жизни. Впоследствии Дэв сам понял, что предположение это неверно. На самом деле ксены даже не осознавали присутствия других живых существ; для них весь мир делился на чёрное и белое, «да» и «нет», а потому те, кто не принадлежал к ним, не мог быть живым существом. Жили они глубоко под землёй и объединялись в своеобразный групповой разум – двухкилограммовые «клетки», напоминающие чёрное желе, соединялись друг с другом как нейроны человеческого мозга, тянущиеся на сотни, а возможно, и тысячи километров.

Ксенофобы поглощали скальный грунт – хотя предпочитали более чистые элементы и компоненты человеческой технологи – для воспроизводства, а также для создания громадных полостей в глубине планеты, где они впитывали тепловое излучение её ядра. Их жизненный цикл охватывал миры и эпохи. Изрешетив кору туннелями и заполнив их паутиной теперь уже единого организма, которому люди дали имя «Мировой Мозг», или «Единый», этот мозг-организм выбрасывал клетки-колонии в Великое Ничто. Защищённые оболочкой, эти споры переносились магнитными ветрами к другим звёздам; через тысячи и миллионы лет некоторые из «семян» попадали в подходящие им миры с магнитными полями и горячим ядром. Здесь ксенофобы укоренялись, и всё начиналось заново. Между ними не существовало никакой связи. Самым необычным было то, что их мироощущение, по-видимому, разительно отличалось от человеческого. Вселенная представлялась им бесконечной Скалой, заключавшей в себе пустоту, Вечное Ничто.

Всё это Дэв усвоил на родине ДалРиссов, где встретился с Единым и соприкоснулся с ним через органический коммутатор, комель. Он узнал, что Единый обладает высокоразвитым интеллектом, хотя природа этого интеллекта оказалась за пределами человеческого понимания. Он узнал также, что ксенофоб реагирует на нападение – воспринимает его как потерю своих отдельных частей – и наносит ответный удар, используя при этом технологии, заимствованные у других существ на других планетах много веков назад и переданные от одного Мирового Мозга другому генетическим путем через поколения.

И ещё Камерон узнал, что ксенофоб, скажем, планеты Алия B-V не имеет никакого отношения к ксенофобам, вторгшимся на Локи или Эриду. Каждый совершенно индивидуален, отделен от других тысячелетиями и расстоянием в сотни световых лет. Мировой Мозг, так называемая «созерцательная фаза», уже не нуждается в прорытии новых туннелей, чтобы интегрировать отдельные части организма, и не считает более раннюю, «восприимчивую фазу» разумной, хотя существуют многочисленные свидетельства обратного.

И всё это означало, что Дэв вовсе не положил конец войне, поговорив с ксенофобом второй фазы. Чтобы добиться мира, людям придется отыскивать ксенофобов на каждой планете, где только они появятся, и вступать с ними в контакт.

Вот в этом и состояла суть «Операции Юнаги».