Следуя указаниям Карни, Уинстон запарковал «ренджровер» у кромки тротуара в двухстах ярдах от входа в клуб «У Нормы Джин». Он выключил зажигание и фары, потом повернулся к Красавчику и Майку Питерсу, сидевшим на заднем сиденье.

— Так, приехали. Вы оба проинструктированы и знаете, что делать. Войдете как завсегдатаи и постарайтесь пообщаться с народом. Вы любите красивую жизнь, но при нужде можете постоять за себя. Посмотрите, что там происходит, но не забывайтесь и не тяните время. — После паузы добавил с легкой улыбкой: — Да, чуть не забыл. Если наутро проснетесь в чужой постели, не забывайте, что встречаемся у Карни в десять часов утра без опозданий.

— А чем, интересно, вы будете заняты, пока мы приложим все старания, чтобы не провести время слишком хорошо? — поинтересовался Красавчик.

Уинстон ответил с усмешкой:

— Ничем особенным. Как обычно, прошвырнемся по нашим великосветским знакомым и нанесем пару визитов сановным приятелям. Мы с Карни посетим нашего богатого и влиятельного друга Харгривса, хотя он нас, правда, не ждет.

— Прекрасно, не забудьте передать привет от нас, босс, — в тон ему заметил Питерс и открыл дверь машины. Вслед за ним выпрыгнул на тротуар и Красавчик. Они пошли вверх по улице по направлению к ночному клубу.

Уинстон не сразу включил зажигание, а пошарил рукой под сиденьем и вытащил оттуда «браунинг» в наплечной кобуре. Со словами: «Снаряжайся, пока я не забыл», — он бросил оружие на колени Карни.

Карни удивленно взглянул на пистолет, а потом перевел взгляд на Уинстона.

— Ты же говорил, что оружия с собой брать не будем, — укоризненно сказал он.

Уинстон не стал возражать, но по его лицу было видно, что им предстоит серьезная работа.

— Правильно говоришь, но не забывай, что они пошли на танцы, а у нас иные заботы.

Уинстон уверенно вел «ренджровер» по длинной усаженной по обе стороны деревьями дорожке, которая шла к частному дому Сесиля Харгривса в элитном районе Борэмвуд.

— Впечатляет, не правда ли? — обратился он к Карни с кривой усмешкой.

Карни не ответил, внимательно изучая импозантное здание, похожее на современную крепость, за высокими железными воротами в конце дороги. Несколько сот ярдов отделяли его от массивной глухой стены высотой в десять футов, а поверху стены на восемнадцать дюймов ощерилась острыми иглами колючая проволока, через которую, по-видимому, был пропущен электрический ток. Харгривс явно не жаловал непрошеных гостей.

Уинстон притормозил и остановил машину перед воротами.

— А теперь что будем делать? — спросил он.

Вопрос был к месту, и Карни попытался найти на него ответ, перебирая в уме прочие меры предосторожности, принятые хозяином для защиты дома и прилегающей местности. Все было под контролем, как подобает любому заведению, где есть что скрывать от посторонних. Не вызывало сомнений, что об их приезде обитателям уже известно. Еще раньше Карни заметил ряды прожекторов, установленных между деревьями вдоль всей подъездной дороги, которые никто и не пытался упрятать подальше от глаз. Он также насчитал по меньшей мере четыре телекамеры, скрытые высоко в ветвях. Картину завершали два широкоугольных монитора, видневшихся наверху массивных ворот. Изучив их повнимательнее, Карни пришел к выводу, что они представляют собой часть всеобъемлющей и многофункциональной системы безопасности, оснащенной самыми современными приборами и позволяющей обозревать окрестности в цветном изображении днем и ночью с помощью инфракрасных лучей. Мониторы на воротах, к примеру, были полностью автоматизированы и способны вести круговое наблюдение и по вертикали, так что уйти от их присмотра представлялось невозможным. Горевшие на них красные огоньки индикаторов свидетельствовали о том, что приборы действовали. Нельзя было приблизиться к воротам и остаться незамеченным.

Повернувшись к Уинстону, Карни наконец смог ответить на его вопрос:

— Судя по всему, большого выбора у нас нет. Нам остается только постучать в дверь и спросить, не хочет ли Сесил выйти на улицу поиграть с нами.

Он открыл дверь «ренджровера» и вышел наружу. Как только он ступил на дорогу, зажегся свет и Карни оказался в центре луча прожектора. Скорее всего, тот приводился в действие температурой человеческого тела. Харгривс явно не скупился, когда шла речь о системе его безопасности. Перед тем как сделать новый шаг, Карни остановился, поджидая, когда к нему присоединится Уинстон.

Нажимать на кнопку звонка, встроенную в столб ворот справа, не пришлось. Из динамика, расположенного над кнопкой, проскрипел хриплый голос:

— Кто вы и что вам надо? Незваных гостей здесь не принимают.

Карни вынул из кармана полицейское удостоверение и поднял его над головой так, чтобы его можно было рассмотреть с помощью телекамеры.

— Полиция. Мы хотели бы повидаться с господином Харгривсом.

После некоторого замешательства из динамика донеслось:

— У вас есть ордер на обыск? Если нет, убирайтесь ко всем чертям, и можете вернуться, когда у вас будет ордер.

Система внутренней связи издала щелчок и замолкла.

— Ну что ж, ответ мы получили, — подытожил Уинстон. — Наш Сесил явно не расположен к играм.

— Вынужден с тобой согласиться, — признал Карни, пожав плечами. — Боюсь, нам ничего не остается, как вернуться домой.

С этими словами он пошел назад к машине.

Уинстон последовал за ним и собирался уже что-то сказать, когда Карни упредил его взглядом. Он влез в машину и закрыл дверь, прежде чем обратиться к своему товарищу.

— Мне кажется, — прошептал Карни, — что все пространство у ворот не только просматривается, но и прослушивается.

— Ну и что теперь будем делать? — спросил Уинстон, приглушив голос.

В ответ Карни процедил сквозь зубы:

— Раз уж Харгривс отказывается выйти к нам, мне думается, у нас только один выход — придется самим к нему пройти. Вопрос лишь в том, как это сделать? Это местечко упаковано почище, чем форт Нокс, где американцы хранят свой золотой запас.

Уинстон лукаво улыбнулся.

— Всегда можно найти слабое место, — сказал он. — Остается только его отыскать. А если не получится, придется сделать.

Он включил зажигание и развернулся в обратную сторону, для чего пришлось подавать машину вперед и назад, а как только они отъехали, пространство у ворот вновь погрузилось в темноту: прожекторы автоматически погасли.

Это послужило сигналом к тому, чтобы перестать перешептываться. Карни расслабился и заговорил обычным голосом:

— Мне представляется, что нам остается лишь найти путь внутрь. Как только мы окажемся по ту сторону забора, ничего он с нами не сделает. Дежурный уже знает, что мы из полиции, и, скорее всего, доложит о нашем визите непосредственно Харгривсу. Чем бы он втайне ни занимался, во всех других отношениях он остается уважаемым человеком и фигурой, не безразличной для публики. Рисковать насилием на своей территории не станет.

Карни мыслил здраво, и спорить с ним не приходилось, рассудил Уинстон. Он включил передачу и направил машину на выход, бросив взгляд на спутника.

— Если ничего не имеешь против, — предложил, — давай воспользуемся случаем, чтобы осмотреть окрестности.

* * *

Красавчик мотнул головой в сторону бокала с пивом в руке Питерса и напомнил:

— Босс нам приказал провести время, как принято в высшем обществе.

Ему приходилось почти кричать, чтобы перекрыть грохот музыки.

— А ты наливаешься дерьмовым пивом, уподобившись китайскому кули.

В качестве примера он помахал перед носом Питерса банкой дорогого японского пива.

— В наши дни все нужно делать со вкусом.

На Питерса его слова не произвели должного впечатления.

— На мой вкус, — сказал он, — любое пиво с экзотическим названием — это все равно что моча девственницы.

На что Красавчик с чувством превосходства самодовольно возразил:

— Ты, приятель, просто отстал от жизни. Безнадежно отстал.

В ответ Питерс только пожал плечами и сделал большой глоток из своего бокала.

— А кому какое дело? — философски заметил он. — А ты от своего пива получаешь удовольствие?

Красавчик не сдержал улыбки.

— Ты прав, бродяга, на вкус — чистая моча девственницы. А эти подонки выкладывают за пинту по четыре фунта стерлингов.

Стойка бара располагалась на уровне бельэтажа над танцевальной площадкой, плотно забитой парами. Красавчик взглянул на вихляющуюся и содрогающуюся массу танцоров, прищурив глаза от вспышек света и пульсирующих лазерных лучей.

— Между прочим, — напомнил он Питерсу, — нам было велено общаться. Ты себе уже приглядел кого-нибудь?

Питерс окинул взглядом танцующих и показал на худощавую блондинку в паре с рыжеволосой полноватой девушкой.

— Я бы выбрал эту пару, — предложил он, — хотя твоя мне не очень нравится.

Красавчик мельком взглянул на девушек и, пожав плечами, меланхолично заметил:

— Блондинка недурна. Ну что ж, пойдем, что ли?

Оставив на стойке бара недопитый бокал, он целеустремленно зашагал вниз по ступеням, ведущим к танцевальной площадке. За ним последовал Питерс, почувствовавший себя неловко. Его опять надули. Но это не имело большого значения. Ведь они были на работе.

* * *

Уинстон оказался не прав, когда предполагал, что сможет найти слабое место в системе безопасности Харгривса, и он нашел в себе мужество признать ошибку. После того как они закончили объезд стены в третий раз, сержант был готов признать свое поражение.

— Ничего не скажешь, — заключил Уинстон, — нас-таки поимели. Остается разве что прыгать с парашютом. Но поскольку рассчитывать на воздушную поддержку не приходится, иных предложений и планов у меня нет.

Карни его не слышал. Он лихорадочно перебирал в уме возможные варианты, и у него появилась идея, на первый взгляд казавшаяся нелепой. По мере того как она обретала плоть, его лицо расплывалось в довольной ухмылке. План выглядел настолько сумасбродным, что вполне мог сработать. А почему бы и нет?

Уинстон не мог не заметить довольства, разливавшегося по физиономии его спутника.

— У тебя появился план? — потребовал он объяснений, не скрывая изумления.

Карни задумчиво кивнул и неохотно признал:

— Назвать это «планом» пока нельзя. Но есть идея, от которой можно оттолкнуться.

— А ты не хочешь со мной поделиться? — взмолился заинтригованный Уинстон.

Карни ушел от прямого ответа и стал размышлять вслух:

— Ты помнишь присказку, что прочность цепи определяет ее самое слабое звено? А если посмотреть на это с противоположного конца? По-моему, может сработать.

Уинстон окончательно был сбит с толку, что отразилось на его лице.

Карни продолжал с улыбкой:

— Возможно, для создания самого слабого звена нужно нанести удар по самому крепкому, использовать силу всей системы, чтобы она ее же и разрушила.

Теперь Уинстон вообще уже ничего не мог понять, в чем и признался:

— От твоей болтовни у меня голова пухнет, но никак не могу понять, к чему ты клонишь.

«Пора пояснить свою мысль», — решил Карни. Тем более что план окончательно сложился в его голове.

— Главные ворота, — начал он. — Они наверняка уверены, что там все предусмотрели и осечки быть не может. Нам лишь остается их убедить, что это не так.

Затем Карни стал медленно и детально излагать свой план. Вначале он вызывал сомнения у его спутника, но по мере того, как вырисовывались подробности, крепло убеждение, что идея неплохая. Уинстону нелегко давалось уважение к мнению других, особенно штатских, но на этот раз он был вынужден признать, что Пол Карни заслуживает всяческого уважения и с ним надо немедленно соглашаться.

* * *

Блондинка и рыжая при ближайшем знакомстве разочаровали по всем статьям. В сексуальном отношении блондинка вблизи оказалась столь же привлекательной, как клубные вышибалы, а по лицу рыжей были щедро рассыпаны прыщи, и оно напоминало россыпь грибов на опушке.

Но самое неприятное — из обеих нельзя было выжать и слова. Все попытки завязать разговор наталкивались на пустой отрешенный взгляд остекленевших глаз. Изо рта вылетали невнятные звуки, а челюсти постоянно находились в движении: девушки по-коровьи не переставали перемалывать жевательную резинку. С самого начала стало ясно, что их интересовали только танцы, точнее — они должны были все время двигаться, как заведенные куклы, под неумолчный грохот ударных инструментов. За десять минут, которые Красавчик и Питерс провели со своими партнершами и не сумели вырвать из них даже их имен, стало предельно ясно, что их ценность как источников информации была равна абсолютному нулю.

Обменявшись понимающим взглядом, рядовые прервали танец, не дожидаясь заключительных аккордов очередного номера. Как ни в чем не бывало, покинутые ими девушки продолжали извиваться на танцевальной площадке и не сбились с такта, когда место их партнеров тут же заняла пара других молодых людей.

Красавчик направился к бару.

— Напрасно время потеряли, — пожаловался он и заказал себе еще банку светлого пива.

Питерс согласно кивнул и предложил:

— Надо менять тактику. Видимо, мы на порочном пути. Нельзя выбирать девиц, танцующих друг с другом. От них ничего не добьешься.

— Какие будут предложения? — лениво поинтересовался Красавчик.

Питерс лукаво ухмыльнулся и кивком головы указал на столик, возвышавшийся над танцевальной площадкой. За ним сидела хорошенькая брюнетка, а рядом с ней скучал какой-то мордоворот.

— Как ты смотришь на то, чтобы разворошить этот гадюшник? — предложил Питерс. — Если тебе понадобится помощь, можешь рассчитывать на меня. Я останусь здесь.

Красавчик снисходительно поглядел на него и с вызовом бросил:

— Не боись, сам справлюсь.

Сделал большой глоток из банки с пивом и уставился на Питерса.

— Хочешь напиться до драки, чтоб коленки не дрожали? — поддразнивал тот Красавчика. — Или ждешь, пока я начну?

— Нет, — возразил Красавчик, и в его глазах промелькнула злая искорка, — я жду, пока мы с тобой заключим пари. Ставлю на себя пятьдесят фунтов.

— Идет, — принял вызов Питерс.

— Отлично, — обрадовался Красавчик. — Теперь увидишь, как это делает мастер своего дела, и плакали твои денежки.

С этими словами он покинул стойку бара и направился к столику, за которым сидела парочка.

Когда он появился у столика и стал в упор нагло разглядывать брюнетку, парень встретил его с плохо скрываемой враждебностью.

— Какого черта тебе надо? — прохрипел он.

— Вначале я хочу допить пиво, — сообщил Красавчик с обворожительной улыбкой. — А потом намереваюсь пригласить на танец эту красавицу.

Говоря это, он зорко следил за выражением зеленых глаз брюнетки, подмечая ее реакцию. Пока можно было прочитать лишь проблеск интереса, но этого было достаточно.

Откровенный вызов, брошенный Красавчиком — а по-иному его поступок нельзя было расценить, — вызвал у парня крайнее изумление, на смену которому пришла ярость. В нем взыграли природные чувства, завещанные нам пещерными предками.

— Она со мной, — прорычал спутник девушки, — и останется со мной. А ты иди к своей матери или угодишь в беду.

Настал решающий момент. Красавчик знал правила игры и следовал им неукоснительно. Не скрывая угрозы, он медленно допил пиво, смял банку в кулаке и водрузил кучку искореженной жести на столе. Это был его коронный номер, пользовавшийся неизменным успехом на вечеринках. Для его исполнения требовалась не только грубая сила, но и особая манера подачи.

— Беда? — переспросил Красавчик с невинной улыбкой. — О какой беде может идти речь? У меня и так забот полон рот.

Он снова внимательно взглянул в глаза девушки и подметил в них на этот раз волнение и восторг, чего и ожидал.

Тогда он обратился прямо к ней:

— Так как насчет танца?

С этими словами он взял девушку за руку и вывел из-за столика.

Питерс с довольной улыбкой наблюдал за этой сценой. Убедившись, что спутник девушки ничего не собирается предпринимать, повернулся лицом к бармену, мысленно распрощавшись с пятьюдесятью фунтами. Жизнь таила сюрпризы и неизменно чем-то компенсировала потери, философски рассудил Питерс, когда его взгляд упал на хорошенькую бойкую официантку, приблизившуюся к стойке.

— На редкость скучное у вас местечко, — поведал ей Питерс с доверительной улыбкой. — Не подскажете, как здесь можно чуточку размяться?

— Зависит от ваших желаний, — усмехнулась в ответ официантка, давая понять, что не прочь помочь, но осторожность не помешает.

— Да что вы говорите! По-моему, все зависит от предложения, — поправил ее Питерс, все еще улыбаясь.

Девушка откровенно рассмеялась. Они поняли друг друга.