Змеиное гнездо

Кейв Питер

Инспектор шотландской полиции Джим Таггерт, блистательно сыгранный Марком Макманусом, уже доказал свою компетентность миллионам зрителей одноименного телесериала. Теперь с методами расследования знаменитого детектива знакомит писатель Питер Кейв.

Расследование убийства начинается с находки двух черепов при строительстве новой дороги. Инспектор Таггерт пытается установить связь между черепами и кражей ядовитых змей из лаборатории фармацевтической компании.

 

Глава первая

Проект новой городской автомагистрали стал предметом большой дискуссии с самого первого дня, как он был предложен министерством транспорта.

Многие жители Глазго с огорчением сетовали на то, что Уайтхолл не хочет брать на себя бремя основных расходов. Раздавались голословные утверждения, что члены городского совета получили взятку от подрядчиков, стремившихся получить выгодный заказ.

Затем в игру вступили защитники окружающей среды, оплакивая дальнейшую потерю бесценного, но, увы, постоянно редеющего лесного массива, что окружает «Милый Зеленый Край», как некоторые старые жители Глазго до сих пор величают свой любимый город и окрестности. Их аргументы получили дополнительную силу благодаря тому факту, что, согласно проекту, магистраль должна была пройти менее чем в полумиле от одного из самых значительных археологических памятников, обнаруженных в Шотландии за последние шесть десятилетий. Там, где, как выяснилось, когда-то располагался большой лагерь римлян, произвели раскопки и уже обнаружили много важных для науки находок. Наступил момент, когда всем казалось, что зеленые могут праздновать победу.

Но проектировщики в конце концов добились своего. Подряды были распределены, работа закипела, и тема эта постепенно сошла с первых страниц местных газет.

Вплоть до последнего времени все обстояло именно так. Но строительство новой дороги приготовило еще несколько сюрпризов.

Старший инспектор, детектив Джим Таггерт, как правило, не особенно интересовался политикой. Во-первых, у него не хватало на это времени и он более или менее привык к тому, что всеми общественными вопросами в их семье ведает жена. С другой стороны, гораздо сильней его волновал тот факт, что в земле вдруг начали находить человеческие черепа.

Сержант Майк Джардайн остановил машину прямо на строительной площадке. Заглушив двигатель, он вылез из кабины и подождал Таггерта, чтобы вместе отправиться к небольшой группе людей, столпившихся вокруг ковша экскаватора.

Таггерт угрюмо обозревал море грязи и распаханной земли вокруг. Взгляд его скользил по линии земляных работ, словно уродливый шрам змеившейся по некогда зеленым полям.

— Мальчишкой я любил собирать здесь ежевику, — проворчал он, сумев простой фразой создать такое впечатление, будто он с детства отрицал всяческий прогресс.

Но эта информация вкупе со смыслом, в ней заключенным, не достигла ушей Джардайна. Он уже наглухо погрузился в свое «рабочее» состояние. Для него стройплощадка являлась всего лишь местом жуткой находки, а, возможно, и преступления.

— Конечно, вполне может оказаться, что это еще один римский череп, сэр. Археологические раскопки, где были найдены остальные два, ведутся с той стороны насыпи. — Джардайн сделал неопределенный жест в сторону скопления техники и рабочих бытовок.

Таггерт что-то промычал, но и только. Он направился туда, где городской патологоанатом-криминалист доктор Эндрюс изучал содержимое экскаваторного ковша.

Эндрюс поднял голову и коротко кивнул вместо приветствия.

— Боюсь, что пресса успела приехать сюда раньше вас, — заметил он. — Они буквально ходят за мной по пятам. Я предполагаю, что черепа станут гвоздем сезона.

Таггерт обвел взглядом группу репортеров и фотографов, удерживаемых несколькими полицейскими за барьером из желтой ленты. С некоторым удовлетворением он заметил, что констебль Джеки Райд, по всей видимости, взяла руководство этой операцией на себя. И хотя Таггерт никогда не сказал бы об этом прямо ни ей, ни Джардайну, он со все большим уважением относился к этой девушке, обещавшей стать преданным делу офицером полиции.

Довольный тем, что представители прессы, кажется, находятся под контролем, он вновь переключил внимание на Эндрюса и содержимое ковша. Там, поверх горки свежей земли, словно огромное грязное яйцо, лежал изуродованный, но вполне узнаваемый человеческий череп.

Таггерт вздохнул.

— Скажите нам что-нибудь хорошее, — попросил он Эндрюса. — Скажите, что это император Клавдий, и мы все разойдемся завтракать по домам.

Эндрюс покачал головой, словно извинялся.

— Боюсь, завтракать нам придется здесь. Римляне большей частью кремировали своих покойников.

— А как же тогда быть с теми двумя черепами, что найдены в прошлом месяце? — вмешался Джардайн. — Они были совершенно целые.

Доктор Эндрюс слегка нахмурился, как будто не привык к тому, чтобы его утверждения подвергались сомнению.

— Это исключение. Вот почему археологов так удивила эта находка.

И Эндрюс вновь полностью переключил внимание на Таггерта, словно младшего офицера не было рядом.

— Хочу сообщить, что у этого черепа полностью отсутствуют зубы и преднамеренно разбита нижняя челюсть.

Таггерт собрался поразмыслить над значением полученной информации, как вдруг его отвлек взволнованный крик одного из строительных рабочих. Примерно в двадцати ярдах отсюда он обнаружил еще один череп. Сейчас он размахивал им над головой, словно флагом.

Гул возбуждения прокатился по группе репортеров.

— Смотрите-ка, у него еще один, — выкрикнул кто-то, и это явилось затравкой для толпы. Прекрасно организованная полицейская операция сдерживания вдруг превратилась в хаос, когда газетчики разом нырнули под желтую ленту и, точно стадо испуганных овец, ринулись к ликующему рабочему.

Не привыкший к такому вниманию, рабочий окаменел, когда гончие псы журналистики сгрудились вокруг него. Он глупо улыбался, удерживая череп в руке.

— Вот так, не двигайтесь. Сделайте вид, как будто вам доставляет удовольствие на него смотреть, — крикнул один из фотографов, готовясь сделать снимок. Смущенный рабочий держал череп в вытянутой руке и хищно на него смотрел, словно дурной актер, играющий сцену «Увы, бедный Йорик» из пятого акта «Гамлета».

Таггерт простонал и готов был устремиться в толпу, но вдруг заметил, что констебль Джеки Райд уже спешит туда, чтобы навести порядок. Протиснувшись сквозь возбужденных репортеров, она выхватила череп из рук рабочего.

— Я возьму его, если вы не возражаете.

Весьма довольная собой, она принесла череп Таггерту и протянула его, как трофей.

— Сэр, водитель самосвала только что нашел это.

Если она надеялась на похвалу, то она ее не получила. Таггерт огрызнулся:

— Почему вы не оставили его на месте?

Джеки Райд сникла.

— Сэр, рабочий уже к нему прикасался, — возразила она. — Он позировал с ним перед фотографами.

Таггерт с усилием справился с раздражением. Джеки права. Не ее вина в том, что ценная улика раньше времени оказалась изъята с места захоронения.

— Ладно уж, бросьте его на землю, — проворчал он, смягчаясь.

Констебль Райд бережно положила череп к ногам и посмотрела через плечо. Взгляд ее повстречался с Джардайном, и она улыбнулась.

— Видишь, собираюсь поиграть в футбол, — тихо обронила она.

Джардайн подарил ей быструю улыбку в знак полного взаимопонимания с коллегой. И вновь принял официальный, деловой вид, когда к ним подошел доктор Эндрюс. Все трое присели на корточки, чтобы осмотреть череп более внимательно.

— Очень похож на первый, — заметил Джардайн.

Эндрюс кивнул, осторожно подвигая череп лопаткой для проб.

— Почти такой же, — согласился он. — Выбиты зубы и раздроблена челюсть. — Он стал во весь рост и обратился к Таггерту. — Теперь ясно, на что мы наткнулись, не так ли? Это чье-то частное кладбище.

— И нет никакой вероятности, что это останки римлян, вроде найденных ранее?

Эндрюс пожал плечами.

— Возможно, но весьма сомнительно. Конечно, нельзя утверждать с уверенностью, пока не будут проведены лабораторные исследования, но мне кажется, что это относительно недавнее захоронение.

— А точнее?

Эндрюс сдержанно улыбнулся.

— Вы неплохо меня знаете, Джим. Придется вам подождать фактов, а не строить догадки.

 

Глава вторая

Слышалось зловещее шипение, словно струйка пара вырывалась из клапана высокого давления. Кристина Грей вошла в сейфовую дверь лаборатории по работе с ядами компании «Каско Фармацевтикал». И хотя звук этот теперь был ей привычен, он так и не перестал вызывать непроизвольную дрожь.

Доктор Нильсон уже снимал крышку с одного из стеклянных ящиков для рептилий, в котором находилась крупная африканская гадюка. Удерживая в вытянутой руке щипцы, он ухватил жуткую змею чуть ниже головы и поднял ее над контейнером.

Остальные змеи разом зашипели, словно почувствовав, что их товарке грозит какая-то опасность. Именно этот звук услышала Кристина.

Она наблюдала за тем, как Нильсон поднес гадюку к чашке Петри, прикрытой тонкой резиновой мембраной. Надавив ядовитыми зубами змеи на мембрану, он немного ослабил давление щипцов, чтобы та смогла укусить. Струйка вязкой жидкости из пустотелых ядовитых зубов рептилии каплей упала на стекло.

Довольный тем, что змея выделила полную дозу яда, Нильсон возвратил ее в контейнер и закрыл крышкой. Кристина опечатала чашку Петри, наклеила ярлык и поставила ее в холодильную камеру, разместив в нужной секции и сделав отметку на инвентарном листке, прикрепленном с внутренней стороны дверцы. Затем она закрыла холодильник и вернулась к доктору Нильсону.

— Это последняя?

Нильсон кивнул.

— Да, на сегодня. Я уже сделал забор яда у кобр и черных мамб. Все зарегистрировано и поставлено на место.

Кристина зябко поежилась.

— Они, что, вас совсем не беспокоят?

— Змеи-то? Нет, конечно же нет, — ответил Нильсон, слабо улыбнувшись. — Я к ним уже привык. Честное слово, они просто маленькие чудеса природы.

Кристина сделала гримасу отвращения.

— Скорее, маленькие кошмары. Я к ним никогда не смогу привыкнуть.

Нильсон добродушно улыбнулся.

— Что ж, однако это не мешает вам превосходно справляться с вашими обязанностями. Кстати, Кристина, если ваш собственный проект окажется успешным, нам не придется ежемесячно проходить через все это. Так что будем надеяться, что скоро вы совершите научный прорыв.

Кристина покачала головой.

— Думаю, до этого мне еще предстоит долгий путь, — скромно сказала она.

— Тем не менее, когда это случится, вы обязательно должны проследить, чтобы приоритет остался за вами, — учил ее Нильсон. — В нашей компании было сделано немало открытий, все заслуги в которых приписала себе наша драгоценная директриса.

— Вы ее недолюбливаете, это правда? — спросила Кристина.

Нильсон неопределенно усмехнулся.

— Я люблю ее примерно так же, как вы любите змей.

В главной комнате лаборатории зазвенел телефон. Кристина машинально пошла взять трубку, хотя знала, что звонок, скорее всего, адресован не ей. Она была полноправным ученым, и все же сохраняла почти рабскую преданность Нильсону, часто выступая как его личный секретарь, а не как ассистентка.

Действительно, спрашивали Нильсона. Кристина потрясла телефонной трубкой, вызывая того из-за стеклянной перегородки серпентария.

— Доктор Нильсон, вам звонит какая-то дама. Мисс Крамер. Она не сказала, по какому вопросу. Говорит, дело личное и конфиденциальное.

Нильсон бросил последний взгляд на серпентарий, удостоверился, что все контейнеры надежно прикрыты. Затем вышел через сейфовую дверь, набрал на электронной панели секретный код и запер ее.

Когда он взял трубку из рук Кристины, та направилась на свое рабочее место и склонилась над окуляром микроскопа.

— Да, говорит доктор Нильсон.

Кристина краем глаза следила за ним, прильнув к микроскопу. Ей было любопытно, кто эта загадочная женщина. Она знала своеобразное, интеллигентное эдинбургское произношение его жены Мораг. Сейчас звонила явно не она. У незнакомки был, скорее, североанглийский выговор. Насколько помнила Кристина, Нильсона впервые спрашивал женский голос, если не считать звонков по внутренней телефонной сети компании, и ее заинтриговало, чем это может завершиться.

Каким бы ни было сообщение незнакомки, кажется, оно застигло Нильсона врасплох. Голос его заметно дрожал, когда он отвечал на ее вступление.

— Н-не имею понятия, — нервно сказал он. И беспокойно огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто их разговор. — Поймите, я не могу обсуждать это по телефону, — продолжал он, понизив голос почти до шепота. — Если хотите, мы можем встретиться сегодня.

Выслушав что-то еще в течение нескольких секунд, Нильсон положил трубку. Кристина заметила, что на его лице появилось странное выражение. Как у ребенка, пойманного с поличным: похищенными из буфета сластями. Казалось даже, что его слегка лихорадит.

— Доктор Нильсон, с вами все в порядке? — заботливо осведомилась Кристина.

Он заставил себя успокоиться.

— Да, все хорошо. — Потом неопределенно помолчал. — Послушайте, мне надо срочно уйти. Если кто-нибудь меня спросит, скажите, что я вдруг плохо себя почувствовал. Завтра буду с утра.

Нильсон сдернул с себя белый халат, снял пиджак с дверного крючка и ушел, не сказав больше ни слова. Кристина с озадаченным видом смотрела ему вслед.

Пройдя через вращающиеся двери роскошной гостиницы «Плаза Ист Отель», Нильсон стал рассеянно озираться вокруг, смущенный непривычным богатством интерьера. В вестибюле стояли кресла и небольшие столики между ними, очевидно предназначенные для неформальных деловых встреч.

С одного из кресел навстречу ему поднялась молодая женщина, одетая по последней моде. Очевидно, она его сразу узнала.

— Доктор Нильсон? Очень рада, что вы пришли. Я — Джилл Крамер из «Менеджмент Квэст». — Джилл протянула руку для официального приветствия. — Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она, сделав сдержанный, но повелительный жест официанту, который проходил мимо. Он немедленно подошел к ним.

Нильсон взглянул на серебряный поднос и крахмальное белое полотенце, перекинутое через руку официанта. Казалось почти кощунственным осквернять его пивным стаканом, но он не был любителем крепких спиртных напитков. И, кроме того, он приглашенная сторона, напомнил себе Нильсон.

— Благодарю. Я бы выпил пинту темного.

Джилл Крамер мило улыбнулась официанту.

— А мне, пожалуйста, еще минералки.

Официант поспешил исполнять заказ. Установилось временное молчание, которое Нильсон наконец нарушил шутливым замечанием:

— Вы опасно пьете.

Джилл Крамер засмеялась, словно ни разу в жизни не слыхала большего остроумия.

— Нет, я опасно езжу, вот почему я пью только минералку, — ответила она. И показала на пару удобных кресел. — Может, присядем?

Это было больше похоже на приказ, а не на приглашение. Нильсон сел, испытывая легкий уважительный страх перед неоспоримой хваткой этой женщины.

— Итак, вы, по всему видно, в своем деле зубр, — решил сфамильярничать он.

Мисс Крамер тут же стала образцом деловитости.

— Разрешите сразу перейти к сути дела. Ливерпульская фирма «Ландсберг Кемиклс» ищет токсиколога вашей квалификации, и мне поручили…

— Токсинолога, — поправил ее Нильсон.

— Простите, что-что?

Всего на долю секунды женщина оказалась выбитой из колеи. Но и этого хватило Нильсону, чтобы испытать минуту внутреннего удовлетворения.

— Я — токсинолог. Работаю с натуральными токсинами, в отличие от токсических веществ и химических соединений.

— А-а, — протянула мисс Крамер, несколько потеряв свою самоуверенность.

Нильсон решил использовать неожиданно возникшее преимущество на всю катушку.

— Итак, наш самый крупный конкурент хочет переманить меня к себе. Верно? — Он в первый раз с начала встречи понравился самому себе. — Насколько я понимаю, они мне делают нечто вроде предварительного предложения?

— Вы, как я вижу, ловите на лету, мистер Нильсон, — сказала Джилл Крамер, поняв, что этот человек не так прост, как показалось ей вначале. Она сперва приняла его за типичного ученого — со слабым характером и головой, недостаточно развитой для жесткого бизнеса. Она ошибалась. Нильсон оказался человеком, который любил владеть ситуацией в полной мере. Как она догадалась, он может быть достаточно безжалостен, если дело коснется того, в чем он заинтересован лично.

— Разумеется, вы понимаете, что я не полномочна обсуждать точные размеры вашего жалованья и тому подобные вопросы, — наконец подвела она черту. — Достаточно будет сказать, что в «Ландсберге» более чем склонны сделать вам весьма интересное предложение. Если вы не против, мы можем отправиться туда прямо сейчас на моей машине. Я уже договорилась о встрече.

Нильсон улыбнулся.

— Мне не терпится изведать на себе вашу опасную езду. Давненько я не испытывал острых ощущений.

 

Глава третья

Анна Гилмор заперла дверь своего цветочного магазина и пошла по улице к автобусной остановке. Проходя мимо газетного киоска, она выхватила взглядом кричащий заголовок на первой странице дневного выпуска «Ивнинг Таймс»:

«Читайте все! На строительстве окружной дороги опять найдены черепа! Читайте все!»

Анна побледнела и замедлила шаг. Порывшись в сумочке в поисках мелочи, она буквально вырвала газету из рук киоскера и торопливо ушла, не дожидаясь сдачи.

В дверях ближайшего магазина она прочитала первую страницу. На фотографии, бессмысленно улыбаясь, водитель самосвала гордо демонстрировал свою страшную находку.

Для Анны в этом снимке не было ничего смешного. Она тревожно оглядывалась по сторонам, ища телефон-автомат. Обнаружив свободную кабину, она вошла в нее и набрала номер полицейского отделения «Мэрихилл».

— Здравствуйте. Могу я поговорить с инспектором Таггертом? Я — миссис Гилмор, Анна Гилмор. Он меня знает.

На другом конце линии возникла пауза. Анна беспокойно ждала, пока дежурный сержант пытался выяснить, где сейчас Таггерт.

Наконец она получила извиняющийся ответ:

— Сожалею, мадам, но старшего инспектора Таггерта, судя по всему, сейчас нет в этом здании. Думаю, он ушел на обеденный перерыв.

Анна разочарованно вздохнула.

— Ну что ж, тогда, пожалуйста, передайте ему, что я звонила. И попросите его связаться со мной, как только он это сможет сделать.

С тяжелым сердцем Анна повесила трубку.

Дежурный сержант ошибался. Таггерт не был на обеденном перерыве. Вместо этого он напряженно работал в крайне неприятной обстановке патологоанатомической лаборатории.

Доктор Эндрю бережно поставил оба черепа на полку.

— Значит так, для начала они оба женские, — сообщил он. — Тот факт, что кости на макушке не совсем сошлись, позволяет предположить, что обеим покойным было примерно между двадцатью одним и тридцатью годами.

— А можно точнее? — спросил Таггерт.

Эндрюс вопросительно посмотрел на Таггерта.

— Имеете кого-то на примете?

— Да. Очень может быть.

Таггерт был, очевидно, не расположен, или не готов, выкладывать дальнейшую информацию на эту тему.

— Ну, скажем так: вторая треть третьего десятка, — сказал Эндрюс, чуть более определенно. — Разумеется, я не могу сообщить, как долго они пролежали в земле и были ли погребены в одно и то же время. Только анализ почвы позволит это сделать.

— А о причине смерти можно сказать что-нибудь определенное?

Доктор Эндрюс вяло повел плечами.

— Сейчас я способен сказать только о том, что не могло явиться причиной смерти, — с готовностью промолвил он. — На самих черепах нет никаких повреждений. Только на челюстях, причем эти повреждения, несомненно, были нанесены уже после смерти. Вероятно, даже после отделения головы от тела.

Таггерт задумчиво смотрел на черепа. Он надеялся на более содержательную начальную информацию.

Дверь в морг со скрипом отворилась. Вошел Джардайн с более многообещающим видом.

— В земле на месте обоих черепов нашли пряди волос! — сообщил он. — В обоих случаях волосы светлые.

— Что ж, это уже кое-что, — пробормотал Таггерт.

— Да, кстати, вам звонила Анна Гилмор, — добавил Джардайн, вспомнив о том, что его просили передать это при выходе из полицейского участка.

Таггерт пожевал нижнюю губу.

— Я так и думал. Она должна была позвонить.

Доктор Эндрюс вдруг понял смысл его недавних слов.

— Та тоже была блондинка, не так ли?

Таггерт кивнул.

— И ей было около двадцати четырех лет, — добавил он и сказал, обращаясь к Джардайну: — Ладно, я, наверно, пойду и доложу шефу о наших достижениях.

— Весьма скромных, — заметил Джардайн.

Таггерт бросил на него уничтожающий взгляд.

— Спасибо, что напомнили об этом.

Суперинтендент Маквити просматривал рапорт, который ему принес Джардайн. Читать было почти нечего. Быстро пробежав несколько строк, он поднял глаза от стола.

— Итак, узнать что-либо большее маловероятно, пока не будет готово заключение из лаборатории по анализам почвы?

— Похоже, что так, сэр, — согласился Таггерт. — Конечно, мы расширим зону поисков. Неподалеку могли быть также захоронены другие тела. Это более чем вероятно.

— А эти повреждения челюстных костей? Может быть, это дает нам какие-то зацепки? — вступил в разговор Джардайн. — В конце концов, любопытно, что убийца сделал это, да к тому же вырвал все зубы. Как будто разбирался в судебной стоматологии.

Таггерт предпочел не заметить, что его разговор с шефом прерван, хотя про себя решил вернуться к этому после. Джардайн высказал дельную мысль, с грустью подумал Таггерт. Ему удалось подметил то, что сам Таггерт упустил из виду.

— Сейчас мы занимаемся рутинной проверкой всех пропавших без вести, — сказал он Маквити. — Один случай, конечно, выделяется из прочих.

— Дженет Гилмор, — тут же промолвил Маквити, опередив Таггерта.

— Почти тот же возраст. Тот же цвет волос, — продолжал Таггерт.

— Ее мать звонила?

Таггерт кивнул.

— Естественно, сэр. Я с ней не разговаривал, но она просила передать мне, что звонила.

Маквити на минуту задумался.

— А что, если наложить череп на ее портрет? Как в деле Ракстона? — наконец предложил он.

Джардайн взял фотографию Дженет Гилмор из папки и положил ее на стол перед Маквити.

— Нас уведомили, что в данном случае это не приведет к успеху — по ряду причин, сэр. Прежде всего, у нее довольно полное лицо, а на всех снимках, которые у нас имеются, прическа такова, что волосы закрывают значительную его часть. В деле же Ракстона, насколько я помню, у жертвы было тонкое, угловатое лицо с очень высокими скулами.

Осведомленность молодого человека произвела впечатление на Маквити.

— Не слишком ли вы юны, чтобы помнить о деле Ракстона? — с сомнением спросил он.

Джардайн едва заметно приосанился, почувствовав скрытую похвалу. Он открыл рот, чтобы объяснить свой интерес ко всему необычному и новаторскому в криминалистике, но Таггерт его опередил.

— О, это своего рода классика, сэр, — сказал он Маквити, искоса бросив строгий взгляд на своего молодого помощника. Улыбка чуть тронула его губы.

Джардайн грустно усмехнулся. Ну вот опять, Таггерт умудрился превратить момент возможного триумфа в ничто. А ведь он сколько раз обещал себе быть умнее!

— Что ж, я лучше пойду, поговорю с Анной Гилмор, — ни с того ни с сего заявил Таггерт, положив конец дискуссии.

Джардайн сочувственно на него посмотрел. Он знал, как тяжелы были для начальника встречи с родителями, у которых пропали дети.

— Хотите, я пойду с вами, сэр?

Таггерт медленно покачал головой.

— Нет, будет лучше, если я пойду один. За столько лет это стало для меня чем-то личным.

Почти неуловимое любопытство промелькнуло на лице Маквити.

— Может быть, слишком личным, Джим?

Таггерт вздохнул.

— Может быть.

Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты.

Анна Гилмор открыла дверь своего бунгало со слабой улыбкой приветствия. Она увидела в окно, как подъехала машина Таггерта. Анна ждала его. Знала, что он рано или поздно приедет.

— Привет, Джим. Как хорошо, что вы приехали, — ласково сказала она.

Таггерт принужденно улыбнулся.

— Простите, что не мог связаться с вами раньше, сегодня был трудный день.

— Должно быть, я вам ужасно надоела… Звоню всякий раз, как только… — сказала Анна, словно извиняясь.

Таггерт прошел мимо нее в гостиную. Сел на кресло, не дожидаясь приглашения. В этом не было нужды. Последние четыре года он очень часто бывал в этом доме. Таггерт ждал, когда Анна сядет напротив.

— Ах, Анна, Анна, — мягко проговорил он. — Пора вам усвоить, что извиняться не за что. Я все понимаю. И всегда понимал.

Анна кивнула. Она доверяла Джиму Таггерту как другу, а не как полицейскому. Однако всегда сохранялась необходимость в этом небольшом ритуале, в этом символическом извинении и символическом протесте с его стороны.

— Просто… как только я вижу в газетах… Я должна знать, — твердо закончила она.

Таггерт развел руками в почти безнадежном жесте.

— Голая правда состоит в том, что мы в данный момент сами хотели бы очень многое знать, — сказал он прямо, но не резко.

— Пишут, что нашли два черепа. Может быть, это… — не договорила Анна. — Они женские? Хотя бы это вы можете мне сказать?

Таггерт тщательно подбирал слова.

— Послушайте, Анна, я не собираюсь вселять в вас надежду, как в прошлый раз…

Анна оборвала его.

— Скажите только, есть ли шанс, Джим? Это все, о чем я прошу. Это все, что я хочу знать.

Таггерт несколько секунд колебался, сохраняя бесстрастное лицо. Наконец он кивнул.

— Да, такой шанс есть, — признался он. — Оба черепа женские, оба принадлежали блондинкам примерно такого же возраста, как Дженет. Но на данный момент это почти все, что нам известно.

Всего лишь миг надежды, казалось, изгладил с лица женщины годы терзаний. Она улыбнулась почти счастливой улыбкой.

— Вы ведь знаете, Джим, скоро исполнится четыре года. В следующую пятницу. Будет странно, не так ли, если ее найдут ровно через четыре года?

— Пока рано что-либо утверждать, — заметил Таггерт. Он чувствовал, что обязан это сказать.

Анна отнеслась к этому философски.

— Целых четыре года я была очень терпелива. Могу подождать еще немного. Послушайте, а не хотите ли выпить виски? И, может быть, поужинаете со мной?

Таггерт заставил себя подняться, причем сделал это весьма неохотно. Он понимал, что женщина нуждается в компании, но у него была своя жизнь и свои проблемы. И хотя теперь они с женой были не более чем чужими людьми, занимающими одну квартиру, все же он обязан был уделять ей хоть самую малость своего времени.

— Нет, Анна, спасибо. Я лучше пойду. Дома меня ждет стол, накрытый Джин, — солгал он, зная, что та уже давно перестала готовить ему ужины, которые все равно пропадали.

И он направился к дверям.

— Обещаю держать вас в курсе, — мягко проговорил он.

— При любом исходе, — подсказала Анна.

— Да. При любом.

Таггерт вышел на улицу и не оборачиваясь пошел к машине.

Анна дождалась, пока он скроется из виду, и только тогда заперла входную дверь. Потом медленно побрела в одну из спален. Это была комната ее дочки. Больше того, это было святилище.

Платье по-прежнему висело на внутренней стороны двери. Казалось, его только что кто-то снял. Другая одежда, аккуратно выглаженная, лежала на стуле у кровати, будто ждала, что ее владелец сейчас наденет ее. На кровати, прислонясь к подушке, сидел большой игрушечный медвежонок, словно ждал, что его укутают в одеяло и начнут баюкать.

Анна подошла к туалетному столику, по-прежнему уставленному косметикой и принадлежностями для ухода за лицом молодой и красивой девушки.

На видном месте стояла фотография в рамке — прекрасная юная блондинка.

Анна подержала ее в руке, вглядываясь в образ пропавшей дочери.

— Скоро, любимая, теперь уже, наверно, скоро, — прошептала она, и мягкая улыбка заиграла у нее на губах.

Анна прикоснулась пальцами к фотографии, обводя линию двух золотых амулетов, висевших на шее девушки. То были парные украшения: сияющее солнце и полумесяц. Поставив фотографию на место, Анна выдвинула один из ящичков и достала тонкую золотую цепочку.

Сияющее солнце покачивалось на конце. Полумесяц отсутствовал. Дженет надела его в тот вечер, когда она исчезла.

 

Глава четвертая

Джардайн свернул в «Сити Армс» и направился в бар, кивнув по пути нескольким коллегам. За последние два месяца это место стало более или менее неофициальным публичным клубом для полицейского отделения «Мэрихилл».

Доктор Эндрюс подошел к нему откуда-то сбоку, когда Джардайн собирался заказать выпивку.

— Как вы смотрите на то, чтобы произвести впечатление на начальство? — спросил он с многозначительной ухмылкой.

Эндрюс был в курсе нескончаемой дуэли между молодым сержантом и Таггертом, и сейчас у него была возможность извлечь из этого выгоду для себя. Он осушил свой стакан с виски и поставил его на стойку прямо перед носом Джардайна.

— Двойное виски, пожалуйста, за ваш счет.

Джардайн грустно улыбнулся и полез в карман.

— Ну? — неторопливо спросил он, когда их обоих обслужили.

— Есть у меня старый университетский дружок. Профессор Питер Хаттон. Широко известен как один из крупнейших авторитетов в технике реконструкции лица по черепу. Насколько мне известно, он не раз добивался удивительных результатов.

Джардайн кивнул.

— Да, я слышал об этой технике. Кажется, она основана на соответствии между лицом и контурами черепа? Но я думал, что такого рода работы выполняются главным образом в Америке?

— Ах, именно туда и уехал когда-то Хаттон, — сказал Эндрюс, постукав себя по крылу носа. — Но сейчас он здесь, в Глазго. Довольно забавно, его привезли сюда, чтобы натянуть лица на те два римских черепа.

Джардайн, кажется, клюнул.

— Где я могу его найти?

Эндрюс опять осушил стакан, подождал, пока Джардайн заплатит за очередную порцию, и только тогда продолжил:

— На факультете анатомии университета Глазго. Утром вы его непременно там застанете.

Джардайн, довольный собой, шел по университетскому городку к зданию факультета анатомии. Было приятно сознавать, что ты на шаг впереди Таггерта на пути к перелому в деле.

Когда он вошел в указанную комнату, там находилось двое мужчин. Один, неряшливо одетый, лет за пятьдесят, пыхтел сигаретой с нервными ужимками заядлого курильщика. Малосимпатичный тип, он вряд ли тянул на ведущего авторитета в какой бы то ни было области.

Джардайн обратился к тому, что был помоложе и выглядел поприличнее.

— Извините, я ищу профессора Питера Хаттона. Не знаете, где его можно найти?

Удивительно, но ответил тот, что постарше. Он грубовато рявкнул:

— Я Хаттон. Чего вы хотите? Я спешу на пресс-конференцию.

Джардайн вытащил служебное удостоверение.

— Детектив, сержант Майкл Джардайн из отделения полиции «Мэрихилл». Я хотел бы с вами поговорить. Это займет всего несколько минут.

Хаттон повернулся к своему коллеге:

— Карл, не могли бы вы пойти в лекционный зал и сказать им, что я сейчас приду?

Когда Карл Янг покинул комнату, Хаттон зажег новую сигарету от короткого окурка, зажатого кончиками пальцев, и прищурился на Джардайна сквозь облако сизого дыма.

— Что вам угодно?

— Ваш давний коллега, доктор Стивен Эндрюс, сказал, что вы могли бы нам помочь, — объяснил ему Джардайн.

— А, Стив! — протянул Хаттон. — Он по-прежнему носит свою смешную бороденку? — Не дожидаясь ответа, Хаттон сделал движение на выход. — Послушайте, может быть, мы все это обсудим по дороге в лекционный зал? Я и так опаздываю.

Джардайн затрусил за этим человеком. По университетскому городку слонялись разные люди. Джардайн не заметил, что среди них топчется Майк Галлагер, репортер из «Ивнинг Таймс», следивший за ним от самого полицейского отделения «Мэрихилл». Галлагер тут же пристроился к ним и навострил уши.

— Разумеется, вы должны обеспечить мне гонорар, — сказал Хаттон, когда Джардайн объяснил ему, в чем дело. — Разумеется, для нужд факультета, вы меня поняли?

— Я не уполномочен решать такие вопросы, — ответил Джардайн, — но, уверен, что-нибудь наверняка можно устроить.

Казалось, это вполне удовлетворило Хаттона.

— Что вы знаете о моих работах?

Джардайн пожал плечами.

— Очень немногое, — признался он. — Главное, можете ли вы нам помочь?

— Я полагаю, да, — весьма самоуверенно заявил Хаттон. — Не так давно я делал аналогичную работу для чикагской полиции. Они обнаружили три черепа в кузове грузовика, и при этом ни одного тела. Я восстановил лица всех трех, и у двоих они точно установили личность. А что вам известно о ваших находках?

— Только то, что оба женские. Вот, пожалуй, и все.

— Есть образцы волос?

— Обе были блондинки.

Хаттон, казалось, мысленно взвешивал за и против.

— Ну что ж, по всей видимости, я сумею вам помочь. Разумеется, все зависит от гонорара. Американцы, должен сказать, в этих вопросах не скупятся.

Они дошли до входа в лекционный зал.

— Знаете… Пока это неофициально, поэтому я буду вам очень признателен, если вы не станете об этом распространяться, — попросил Джардайн.

Хаттон, кажется, уже его не слышал. Он быстро поднимался по ступенькам в лекционный зал, сделав остановку только для того, чтобы закурить новую сигарету. За ним по пятам следовал Галлагер.

Джардайн вернулся к машине, поздравив себя с хорошим началом утра. Конечно, оставалась проблема с гонораром, но он был уверен, что Таггерт сможет раздобыть кое-какие средства.

В лекционном зале Хаттон занял место на кафедре. Карл Янг успел все аккуратно разложить к его приходу: записи и гипсовые слепки обоих римских черепов.

Хаттон взял один из слепков и обратился к немногочисленной аудитории с заранее подготовленной речью.

— Доброе утро, дамы и господа. Я рад представить вам Флавия Иеромбала и его помощника. Я придумал Флавия, потому что в то время это было самое распространенное имя.

Галлагер вскочил с места, прервав красноречие Хаттона.

— Профессор, что вы можете сказать о работе, которую вы выполняете с черепами двух жертв убийства, обнаруженными вчера на строительстве автомагистрали?

Хаттон был совершенно обескуражен.

— Я еще к ней не приступил.

— Но раньше вы уже делали такого рода работу для полиции?

— Разумеется, — признался Хаттон.

Галлагер удовлетворенно улыбнулся, получив официальное подтверждение.

— И вы сумеете реконструировать их лица так же, как лица этих римлян? — не унимался он.

— Принципиально это одно и то же, — согласился Хаттон.

Галлагер опять сел, более чем довольный собой.

Эта история стала сенсацией дневного выпуска. Она стала также сенсацией в кабинете Таггерта. Сердито рыча, Таггерт размахивал газетой перед носом Джардайна.

Джардайн заметно съежился под натиском шефа.

— Я просил его никому не рассказывать, — бормотал он в свою защиту. — Мне хотелось проявить инициативу.

Таггерт на несколько секунд затих, чтобы прочитать газетный отчет полностью, и совсем успокоился, когда понял, что его молодой коллега, по сути дела, совершил существенный прорыв.

— Я ничего не имею против инициативы, — сказал он наконец, уже не таким агрессивным тоном. — Но при условии, если вы будете ставить меня в известность. — Таггерт ткнул пальцем в фотографию Хаттона. — Кто этот тип? Что-то вроде колдуна?

Джардайн с облегчением понял, что гнев Таггерта рассеялся.

— А почему бы нам не поехать к нему и не выяснить все на месте? — предложил он.

Подозрения Таггерта насчет колдуна подтвердились при первом же взгляде на лабораторию доктора Хаттона. Человеческие черепа и разнообразные кости рядами выстроились на полках и столах. В углу стоял скелет, приспособленный под вешалку, и даже половинке черепа этот человек нашел применение в качестве пепельницы, в которую он ритуально сбивал пепел своей непременной сигареты.

Джардайн поставил на ближайший стол принесенную с собой большую картонную коробку. Открыв ее, он бережно извлек оттуда два черепа.

Хаттон взвесил оба черепа на ладонях, словно проверял дыни на спелость.

— Вы считаете, что один из них — это череп Дженет Гилмор? — спросил он.

Таггерт кивнул.

— Совершенно верно. Мы полагались только на оценку возраста, поэтому подходит череп номер два. Они оба пронумерованы.

Хаттон выбрал нужный череп и внимательно его осмотрел.

— Зубы и нижняя челюсть могут создать небольшие проблемы, но, вероятно, я смогу восстановить облик довольно точно. Вы принесли образцы волос?

Джардайн достал два пластиковых пакетика, также пронумерованных и снабженных ярлыками.

— Вам нужна фотография Дженет?

Хаттон отрицательно помотал головой.

— Я не желаю знать, как она выглядела. Это может повлиять на реконструкцию. Я ученый, а не скульптор.

— Сколько это займет времени? — захотел знать Таггерт.

Хаттон некоторое время размышлял.

— Вообще-то у меня осталась кое-какая работа по римским черепам. На следующей неделе открывается выставка.

— Они могут подождать, — раздражительно возразил Таггерт. Он до сих пор немного злился на размер гонорара Хаттона. — Они пролежали в земле две тысячи лет. Уверен, что могут подождать еще чуть-чуть.

Хаттон безразлично пожал плечами.

— Начну работу с вашими, как только смогу. Когда у меня будет что-то для вас, я сам с вами свяжусь.

Очевидно, ему не хотелось высказаться точнее. Таггерт решил, что давлением от такого человека добьешься немногого. Кроме того, жуткая лаборатория действовала ему на нервы. Таггерту не терпелось поскорей уйти оттуда.

— Ладно тогда. Это мы оставляем вам, — буркнул он, повернувшись к выходу.

Джардайн последовал за ним довольно неохотно. Ему это место показалось необычайно занимательным.

 

Глава пятая

Таггерт спустился к завтраку и увидел, что Джин сидит в своем кресле-каталке и гладит большого рыжего кота. У него вырвался стон.

— Ай, Джин, ты же знаешь, я терпеть не могу кошек.

Его жена немедленно перешла в оборону:

— Он будет составлять мне компанию в течение дня. И по вечерам, учитывая то, как ты редко бываешь дома.

Таггерт оставил скрытый упрек без комментариев.

— И все же, где ты его подцепила?

— Миссис Макферсон попросила меня взять его к себе. Они переезжают на новую квартиру, а там не разрешают держать домашних животных.

— А собаки у нее случайно не нашлось? — поинтересовался Таггерт. — С собакой хоть поговорить можно.

— А кто станет ее выгуливать? — парировала Джин. — У тебя вечно нет времени.

Таггерт почувствовал, что жена с жаром взялась за старую, набившую оскомину тему. Он даже решил не завтракать. Завязывал галстук и собирался уходить.

— Постараешься в пятницу вечером прийти пораньше на бернсовский ужин? — спросила жена. — Я тебя на прошлой неделе предупреждала, помнишь? Я пригласила Маргарет Маккензи с семьей, и у нас будет волынщик, тоже инвалид.

Таггерт опять простонал. У него были лишь смутные воспоминания о предстоящем званом ужине, но волынщик-калека — это что-то новенькое.

— Неужели ты серьезно хочешь, чтобы в этом доме играли на волынке? — сказал он, словно принял слова жены за шутку.

— А почему бы и нет? — удивленно спросила Джин. Ей это показалось неплохой идеей.

Ее супруг вымучил слабую улыбку.

— Ладно, все, что я могу сказать, — это то, что его действительно покалечат, если на визг его волынки сбегутся соседи.

Начал звонить телефон. Таггерт подошел ответить.

— Так постараешься вернуться вовремя, а? — давила Джин, которой очень хотелось связать его неким обязательством прежде, чем мысли его станут заняты совсем другим.

— Ты меня знаешь, Джин. Я всегда стараюсь, — ответил Таггерт, поднимая трубку.

Звонил Майк Джардайн. Голос его звучал подавленно.

— Сэр… Прошлой ночью кто-то проник в лабораторию Хаттона и украл черепа.

— Что?! — закричал Таггерт, не веря своим ушам. — А куда же, черт возьми, смотрела охрана?

— Если бы она и была, вряд ли что-нибудь изменилось бы, — сказал ему Джардайн. — Вор действовал довольно решительно. Он выбил две двери и сломал замок, вот так-то.

— Ждите меня на месте через десять минут, — отрезал Таггерт. Он затянул галстук, взял пальто, и ушел, забыв попрощаться с женой.

Несмотря на то, что, как объяснил Джардайн, в результате вторжения был причинен значительный ущерб снаружи, в самой лаборатории фактически не заметно было никаких повреждений. Таггерту сразу стало очевидно, что вор точно знал, чего он ищет.

Хаттон точно потерял рассудок.

— Они совершенно уникальны. Бесценны, — горько сетовал он, сердито посасывая сигарету.

Таггерт внимательно посмотрел на него еще раз.

— Погодите-ка! Бесценны, говорите? О каких черепах вы ведете речь?

Хаттон посмотрел на него, как на олуха.

— О римских, о каких же еще! Из-за чего же еще я стал бы так расстраиваться?

— Вы хотите сказать… что наши черепа на месте? — спросил Таггерт, боясь поверить в удачу.

— Разумеется, они не тронули ваши черепа, — язвительно проговорил Хаттон. — Ваши черепа в полной сохранности на нижней полке вон в том шкафу.

И он указал на стенной шкаф в другом конце комнаты.

Джардайн опередил Таггерта на какую-то пару футов. Открыв шкаф, он достал оттуда небольшую картонную коробку и поставил ее на стол.

— А теперь давайте наведем ясность, — предложил Таггерт, стараясь разобраться в этом деле. — О скольких черепах сейчас идет речь?

— Разумеется, о двух, — ответил Хаттон. — Они украли два римских черепа и все гипсовые слепки, которые я успел с них снять.

— И ни одного черепа из наших? — решил перестраховаться Таггерт.

— Очевидно, только слепки, — вставил Джардайн. — Но их всегда можно снять снова. — Он внимательно посмотрел на коробку, только что извлеченную из стенного шкафа. — Подождите-ка… Но это не та коробка, которую я принес сюда. На нашей было четко выведено «Стрэсклайдская полиция». А эта совершенно чистая.

Хаттон взглянул на него, как на сумасшедшего.

— Кто-то похитил две важнейших археологических находки последних лет, а вы толкуете о какой-то коробке? — сказал он, словно не верил своим ушам.

Но Джардайн его даже не слушал.

— Наша коробка… где же она? — повторил он.

Хаттон метнул на него гневный взгляд.

— Какого черта я должен это знать? Я — профессор анатомии, а не картонных коробок.

Таггерт, который только сейчас осознал всю важность того, что сказал Джардайн, пустился на помощь коллеге. Он сердито набросился на Хаттона.

— Это ваша лаборатория, и вы отвечаете за все, что в ней находится. Мы доверили эту коробку вам. Итак, где она теперь?

Скептицизм Хаттона превратился в бешенство. Вся эта история с коробкой выглядела как наихудший из возможных пример мелочного бюрократизма, граничащий с манией.

— Я не отвечаю за безопасность этого университета, равно как и не ночую на работе.

В этот момент дверь в лабораторию открылась, и вошел Карл Янг. Казалось, он удивлен необычной обстановкой.

— Что происходит?

— Кто-то проник сюда этой ночью. Украли оба римских черепа и все слепки, который мы с них сделали. Все исчезло, все, а окаянная полиция, кажется, озабочена только одним — проклятой картонной коробкой.

— Мы хотим во все разобраться, — заметил Джардайн, показывая на коробку, стоящую на столе. — Это не та, в которой мы принесли сюда черепа.

Карл Янг сделал шаг к коробке и заглянул внутрь. Отступив назад, он тоже стал смотреть на нее, возвышавшуюся на лабораторном столе.

— Я убирался здесь вчера вечером. Должно быть, перепутал ящики, когда укладывал черепа. А что, это так важно?

— Разумеется, важно, — сказал Таггерт, словно обращаясь к ребенку. — Это означает, что похититель думал, что взял наши черепа. Римские его совершенно не интересовали. — Он обратился к Хаттону. — Нам необходимо закрыть эту лабораторию на несколько часов, — заявил он ему. — И я хочу, чтобы никто ни к чему не прикасался, пока наши ребята не снимут отпечатки пальцев. Ясно?

Хаттон бессловесно кивнул.

— Ладно, тогда все на выход, — приказал Таггерт, подталкивая их к дверям.

На улице, в университетском городке, Таггерт выбрал положение, из которого можно было наблюдать за зданием факультета анатомии.

— Я хочу, чтобы за этим местом велось круглосуточное наблюдение, — сказал он Джардайну. — Можно также вывесить пригласительные записки для вора. На двери было имя Хаттона, и не было никакой проверки тех, кто входит и выходит из здания. Все, что должен был сделать наш неприятель — так это спрятаться где-то внутри, пока все не разошлись по домам.

— Вы думаете, сэр, что это был убийца? Или что-то вроде вампира? — пошутил Джарджайн.

— Вампир нашел бы там немало интересного для себя и не вскрывая коробки, — заметил Таггерт. Он глубокомысленно помолчал. — С другой стороны — зачем нашему убийце бояться, что его жертвы будут установлены?

Джардайн проследил цепь умозаключений до их логического завершения.

— Если только он не был каким-то образом с ними напрямую связан? — закончил он за Таггерта.

Таггерт кивнул.

— Вот-вот.

Лицо Джардайна омрачилось.

— Проблема в том, сэр, что это заводит нас в новый тупик. Вы проверили все возможные контакты Дженет Гилмор: друзей, коллег по работе, врагов — когда расследовали ее исчезновение.

Таггерт пропустил это возражение мимо ушей.

— Мы даже пока не уверены, что одна из этих жертв — Дженет Гилмор, — напомнил он своему подчиненному. — А если и так, то, возможно, она была связана с убийцей не напрямую, а косвенно — через вторую жертву.

— Ну, это довольно хилая зацепка, — заметил Джардайн.

— Да, — вздохнул Таггерт. — Но в настоящий момент это единственное, чем мы располагаем.

 

Глава шестая

Доктор Нильсон вошел через стеклянную дверь главного входа в здание компании «Каско Фармацевтикал» и направился по вестибюль к посту охраны — взять свой пропуск. Краем глаза он заметил Морин Макдоналд, научного директора компании, которая спешила к нему. Доктор Нильсон тихо выругался. Он надеялся избежать встречи с этой дамой — по крайней мере сегодня. Она почти наверняка пожелает узнать о причине его вчерашнего отсутствия после обеда, а Нильсону хотелось по возможности все держать в секрете, пока не удастся поговорить с исполнительным директором «Каско» Дереком Эмлотом.

Однако он вымучил вежливую улыбку, что было уже немало, так как он терпеть не мог эту особу. Нильсон, в отличие от некоторых своих коллег, не имел ничего против того, чтобы научным директором была женщина. Против чего он действительно возражал — так это против способа, при помощи которого она достигла своего положения: поднимаясь на волне успешных исследований других ученых и подменяя талантом к администрированию истинное научное руководство.

— Вот я вас и нашла, — накинулась на него Морин. — Доктор Нильсон, вы не забыли, что сегодня у нас квартальная бухгалтерская проверка? К тому же, Дерек возвращается из поездки по Дальнему Востоку приблизительно полшестого. Вероятно, он захочет видеть на столе обновленный отчет.

— Мой рабочий день заканчивается как раз полшестого, — сухо проговорил Нильсон.

Преднамеренный отпор вызвал ответную реакцию, предоставив Морин Макдоналд отличную возможность поднять тему, которой Нильсону так хотелось избежать.

— Вчера вы рано ушли, — заметила она, слегка повысив голос в конце фразы, как бы требуя объяснения.

— Да, я ездил в Ливерпуль, в Институт тропической медицины, — солгал Нильсон, сказав первое, что пришло в голову. — Я рассчитывал приобрести у них австралийского тайпана. Это ядовитая змея, которая достигает двенадцати футов длины.

Морин слегка передернулась.

— Надеюсь, мне никогда не доведется встретиться на своем пути ни с чем подобным.

— Она тоже не горит желанием повстречаться с вами, — недружелюбно пробурчал Нильсон. Взяв со стойки свой пропуск, он пошел к себе в лабораторию.

Коридор перегородил Деннис со своей тележкой. К нему уже выстроилась небольшая очередь желающих перекусить. Вместо того, чтобы пытаться протолкнуться мимо, Нильсон встал в конец, возвратив ласковую улыбку, что послал ему Деннис. Юноша был услужлив и всегда улыбался, правда, немного глуповато. Умственно отсталый, с интеллектом примерно двенадцатилетнего ребенка, Деннис за последние пять лет стал привычной достопримечательностью главного здания, вечно толкая по коридорам тележку и предлагая напитки и закуски. Нильсон всегда старался быть с ним поласковее, в отличие от иных сотрудников, которые с пренебрежением относились к бедному малому.

Энгус Маккей, стоявший в очереди непосредственно перед Нильсоном, был первым из обидчиков Денниса. Он отпил чаю из чашки, протянутой Деннисом, и сделал мину.

— Что это за чай, парень? — сердито спросил он. — Какой омерзительный вкус.

Деннис очень расстроился.

— Чай такой, как всегда, доктор Маккей.

Маккей повернулся к Нильсону.

— Боже мой, да после употребления такой гадости необходимо принять одно из твоих противоядий.

Нильсон промолчал. Он не любил Маккея за его заносчивые манеры и привычку небрежно носить бабочку под белым халатом. Однако он уважал его как ученого. Специалист по аллергиям, он считался признанным авторитетом в своей области.

— Кажется, на тебя успела наехать Морин, — продолжал Маккей, обращаясь к Нильсону. — Еще одни кровавые посиделки с ревизорами. Как было бы прекрасно, если бы мы могли заниматься только научной работой. Эта несносная дама не различила бы хлорид натрия, если бы даже попробовала его на вкус.

Нильсон промычал, чувствуя, что должен как-то ответить и в то же время не желая быть втянутым в столь излюбленное Маккеем обсуждение недостатков других.

Лишившись союзника, Маккей обрушил свою хандру на бедного Денниса:

— Я приложу все усилия, чтобы заменить тебя у этой машины, парень, — стервозно пообещал он, со стуком поставил чашку на телегу и стремительно удалился.

Деннис проводил его взглядом. Его обычно улыбающееся лицо было охвачено страхом, смешанным с ненавистью.

Нильсон взял свою чашку и удалился к себе в лабораторию. Дойдя до нее, он вошел внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.

Кристина Грей оторвалась от микроскопа.

— Доброе утро, доктор Нильсон. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше?

Нильсон вдруг вспомнил, что накануне он объяснил свой уход плохим самочувствием. А сегодня он придумал для Морин Макдоналд новую историю про австралийского тайпана. Нильсону стало совестно. Кристина всегда была преданной и весьма умелой ассистенткой. Нильсон решил, что она заслуживает того, чтобы узнать правду.

— Кристина, то, что я вам скажу, должно остаться в строжайшей тайне. На самом деле вчера я ездил на встречу. В Ливерпуль, в фирму «Ландсберг Кемиклс». Они хотят, чтобы я возглавил новый научный проект.

Лицо Кристины омрачилось разочарованием, но она постаралась не показывать вида.

— И вы согласились?

— Я обещал дать ответ завтра, — сказал Нильсон. — Сначала мне надо поговорить с Дереком Эмлотом. Этого требует хороший тон.

— Он не слишком-то обрадуется, — заметила Кристина, очень хорошо представляя себе возможную стоимость проекта, над которым Нильсон работал в настоящее время. — Как вы думаете, что он решит?

— О! Первым делом он предложит мне больше, чем в «Ландсберге», это уж точно, — доверительно сказал Нильсон.

— И тогда вы останетесь?

Нильсон медленно покачал головой.

— Дело не только в деньгах, Кристина. Дело во всей атмосфере нашей компании. Нет, боюсь, что Дерека Эмлота ждет неприятный сюрприз.

— А ваша жена? Как она отнесется к этому? — спросила Кристина.

Нильсон вдруг стал менее доверительным.

— Она будет вынуждена смириться, — ответил он, и лицо у него потемнело при мысли о неизбежной размолвке.

На самом же деле вышла не размолвка, а, скорее, мимолетная стычка. Мораг Нильсон, по всему видно, собиралась уходить, когда муж вошел в дом.

Нильсон с тревогой наблюдал за тем, как она, стоя перед зеркалом, поправляла напоследок прическу и грим. В свои тридцать пять, то есть будучи на десять лет моложе мужа, Мораг оставалась невероятно привлекательной женщиной. И хотя они продолжали делить одну кровать и изредка даже занимались любовью, Нильсон не сомневался, что она встречается с другими мужчинами, и эта мысль сводила его с ума. Он никогда не питал иллюзий насчет их брака. Некогда его привлекла в Мораг ее внешность, а она увидела в молодом ученом с хорошей головой и еще лучшими перспективами скорое решение всех материальных проблем. Их брак, наверно, был заключен не на небесах, зато определенно в лучшей части города. Их фешенебельный дом в престижном районе был предметом зависти друзей. За последние три года стиль их жизни приобрел еще больший шик благодаря подработке Мораг в качестве внештатного бизнес-консультанта разных фирм. Ее личный доход теперь быстро приближался к доходам мужа.

— Куда ты идешь? — поинтересовался Нильсон.

Мораг слегка нахмурилась, словно ей не понравилась сама постановка вопроса.

— Встретиться с новым клиентом. У него свое ресторанное дело, но уже три года как почти не ведутся учетные книги. Это, должно быть, забавно.

— Полагаю, ты будешь с ним ужинать?

Мораг направила на мужа жалостливый взгляд.

— Конечно, не собираемся же мы сидеть на скамейке в парке? А какое это имеет значение?

— Я хотел поговорить с тобой, — сказал Нильсон.

Мораг сделала гримасу.

— Господи, звучит довольно зловеще.

— Дело в том, что вчера я ездил в Ливерпуль. У меня была встреча в фирме «Ландсберг Кемиклс», главном конкуренте «Каско». Они дают мне работу. Предлагают на десять тысяч больше, чем я получаю здесь, и самое лучшее оборудование.

— Всего на десять тысяч? Я думала, что ты стоишь гораздо дороже, — равнодушно проговорила Мораг.

— Мне нужно обсудить с тобой это, — продолжал Нильсон, пропустив мимо ушей колкость. — Это очень важно.

— Для меня нет, — парировала Мораг.

— Это значит — придется все продать и переехать в Ливерпуль на постоянное место жительства. Это означает крупную перемену в жизни, — объяснял Нильсон.

Мораг оторвалась от любования собою в зеркале, чтобы впервые посмотреть мужу прямо в глаза. Ее лицо было решительным и бесстрастным.

— Что до меня, то я и не думаю переезжать в Ливерпуль, — равнодушно промолвила она. — У меня клиенты здесь, в Глазго. Я не могу их оставить.

— У тебя могли бы появиться новые клиенты в Ливерпуле.

Мораг перешла на покровительственный тон, словно разговаривая с маленьким ребенком:

— Я не хочу никаких новых клиентов. Я не хочу переезжать в Ливерпуль. Я не хочу комкать свою жизнь. Мне нравится здесь. Почему я должна бросать то, что имею, только ради того, чтобы ты мог зарабатывать в год лишние десять тысяч, в которых мы совершенно не нуждаемся?

— Дело не только в деньгах, — сказал Нильсон во второй раз за этот день.

— А в чем тогда? — спросила Мораг. — Раньше ты никогда не жаловался на оборудование. — Она подозрительно прищурила глаза. — Откуда это внезапное желание во что бы то ни стало уехать из Глазго?

Нильсон пожал плечами, чувствуя, что терпит поражение.

— Ты все равно не поймешь.

Морис опять переключила внимание на свое отражение в зеркале, последний раз поправляя прическу.

— Так или иначе, у меня сейчас нет времени разговаривать с тобой. И так опаздываю, а тут ты выкладываешь мне свои новости. Ладно уж, если это так для тебя важно, ты мог бы снимать там квартиру и приезжать домой в свободное время.

Нильсона это, казалось, очень удивило.

— Уж не думаешь ли ты, что я оставлю тебя здесь одну?

— Нет, конечно же нет, — сказала Мораг с досадой. Она выглядела разочарованной. На какое-то мгновение она решила, что одним разом найдено решение нескольких ее личных проблем. — Ладно, мне надо идти.

И Мораг пошла к дверям.

— Мораг… Я не могу принимать решение единолично, — увязался за ней Нильсон.

Она обернулась и смерила его теперь уже привычным взглядом, полным жалости и снисхождения.

— Дуглас, раньше тебе удавалось принимать решения, не советуясь со мной. Мне кажется, на сей раз все очевидно.

После этого двусмысленного замечания она удалилась, прикрыв за собой дверь.

Нильсон несколько секунд тупо глядел на дверь, и лицо его слабо подергивалось от противоречивых чувств. Он ненавидит эту женщину, он это понимал — но будь он проклят, если так легко позволит ей от него избавиться. Кроме своей работы, у Нильсона не было почти ничего, о чем он мог бы похвастаться: «Это мое».

А Мораг была его… и Нильсон намеревался сделать так, чтобы и впредь все оставалось по-старому.

 

Глава седьмая

Место земляных работ на строительстве автомагистрали при резком свете прожекторов выглядело скорее как лунный пейзаж.

Таггерт, Джардайн и констебль Джеки Райд пробирались по грязи к огороженной площадке, где их ждал доктор Эндрюс. Он возвышался над одной из неглубоких выемок, которые были вырыты силами полиции по всей стройплощадке.

Приблизившись к выемке, Таггерт заглянул в ее четырехфутовую глубину. Кости обезглавленного скелета, казалось, излучают жуткое свечение в лучах прожекторов.

— Наши черепа от этих скелетов? — спросил Таггерт.

Эндрюс замялся.

— Слишком рано утверждать наверняка — однако это более чем вероятно. — Он кивнул головой в противоположную сторону площадки, где была еще одна выемка, также ярко освещенная. — А второй — там.

— У вас будет возможность позабавиться головоломкой, — сказал Таггерт и удалился, чтобы взглянуть на второй скелет.

За полицейским оцеплением из подъехавшего автомобиля вышла женщина. Узнав ее, Таггерт дотронулся до плеча Джеки Райд:

— Видите ее? Ступайте и скажите, чтобы она уезжала отсюда. Я не хочу, чтобы она находилась здесь. Это мать Дженет Гилмор.

Джеки Райд, державшая путь к первому ряду полицейского кордона, кивнула и направилась на перехват Анны Гилмор.

Таггерт и Джардайн подошли к краю второй выемки, которая была немного мельче первой, и стали смотреть вниз. Там лежал еще один обезглавленный скелет, причем в точно такой же необычной позе, как и первый.

— Какое странное положение рук, — заметил Джардайн.

Таггерт кивнул.

— И в том, и в другом случае руки скрещены на груди. Любопытная скотина этот наш убийца. Он отрубает голову своих жертв и в то же время придает телам форму, как если бы готовил их к погребению по церковному обряду. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Может, помешанный на религии, сэр? — предположил Джардайн. — По крайней мере, одержимый психопат.

Таггерт отвернулся от ямы.

— Что ж, мы можем сделать немногое, пока эти скелеты не будут доставлены в лабораторию. А что, если сейчас наведаться к Хаттону? Вдруг наш приятель любит колдовать по ночам?

Подходя к машине, они увидели, что Джеки Райд ведет к ним Анну Гилмор. Джеки налила ей кружку горячего чаю из термоса, которую Анна сжимала напряженными, дрожащими пальцами.

— Она не желает уходить отсюда, сэр, пока не поговорит с вами.

Таггерт с пониманием кивнул. Он обнял Анну за плечи и повел ее в свою машину.

— Вы не должны быть здесь, Анна, — мягко уговаривал он ее.

Голос Анны слегка вибрировал.

— Знаю, Джим. Но я должна была приехать… Просто чтобы увидеть самой.

Таггерт обнял ее.

— О, Анна, я знаю, как вам тяжело пришлось… Но теперь, когда мы, быть может, приблизились к разгадке, вам надо немного отдохнуть.

Джеки Райд толкнула Джардайна в ребра, кивком показав на Таггерта и Анну.

— Шеф с ней чересчур любезен, у них что-то есть?

Джардайн покачал головой.

— Он общается с ней с тех пор, как пропала ее дочь. Потом у нее умер муж, и ничего не было… несколько лет.

Таггерт усадил Анну в машину, закрыл дверцу, обошел автомобиль и сел рядом с ней. Анна несколько секунд молча отхлебывала чай, глядя через ветровое стекло туда, где сияли прожекторы.

— Эта ваша девушка ничего мне не рассказала, — тихо промолвила она наконец каким-то странно отрешенным голосом. — Но я же понимаю, что вы что-то нашли.

— И все-таки вам не следовало приезжать сюда, — сказал ей Таггерт.

Анна продолжала смотреть остановившимся взглядом в переднее стекло.

— Джим, я четыре года просидела дома, все ждала… строила догадки. Я просто больше не могу сидеть дома. Кен из-за этого умер. Я знаю, что моя девочка погибла, мне только хочется знать, где она и как она умерла.

— Анна, может быть, она не умерла, — напомнил ей Таггерт. Пока еще оставалась такая возможность.

Анна грустно покачала головой.

— Нет, Джим. Вы и сами в это не верите. Я тоже не верю. Если бы Дженет была жива, она нашла бы способ как-нибудь сообщить мне.

— Что-то во мне продолжает верить в это, — сказал Таггерт, — а что-то хочет, чтобы вы узнали правду, какой бы горькой она не оказалась.

— Так что вы нашли? — спросила Анна, вдруг став совершенно сухой и деловитой.

Таггерт помедлил, прежде чем ответить. Он раздумывал, сказать ей или нет. Наконец решил, что нет причины, по какой ей не следовало бы знать.

— Два скелета, — просто ответил он.

— А одежда… что с одеждой?

Таггерт отвел глаза.

— Нет никаких признаков одежды, — неловко пробормотал он, ощутив подтекст этого утверждения.

Анна вздохнула, словно уверившись в том, что она всегда знала.

— Можно посмотреть? — попросила она.

Таггерт был непреклонен.

— Анна, я ни за что не пущу вас туда, — твердо сказал он. — Вам придется еще ненадолго положиться на нас. Мы сможем кое-что узнать по поводу этих скелетов: измерить рост, проверить медицинские характеристики. И с нами уже работает человек, который восстановит лица по этим двум черепам.

— Об этом я слышала, — сказала Анна. — Прочитала в газетах.

— Тогда вы понимаете, что мы недалеки от достоверной идентификации, — сказал Таггерт, и тон его опять стал более мягок. — Верьте мне, Анна. Вы знаете, что я вам сообщу сразу же, как мы узнаем наверняка.

Анна слабо улыбнулась.

— Конечно, я верю вам, Джим. Я всегда верила вам.

Таггерт сжал ее ладонь.

— А теперь вам надо вернуться домой. Я должен поехать и посмотреть, как продвигается наш эксперт с реконструкцией лиц.

Они вышли из автомобиля. Таггерт подозвал Джеки Райд.

— Проводите миссис Гилмор в ее машину. И если потребуется, проводите ее до дома. Доктор Эндрюс позаботится о транспортировке скелетов в лабораторию.

— Да, сэр.

Джеки бережно взяла Анну за руку и увела ее.

Таггерт смотрел им вслед. Он заметил, как нерешительно шагает Анна, грустно покачал головой, потом повернулся и пошел к Джардайну.

Джардайн разговаривал с молодым констеблем, дежурившим около университетских корпусов.

— Здесь кто-нибудь еще остался?

— Профессор Хаттон ушел часа два назад, сэр. Его ассистент, видимо, все еще работает.

Таггерт недовольно скрипнул зубами.

— Этот человек, кажется, не понимает всю срочность заказа, — посетовал он. — Ладно, пойдемте взглянем, есть ли что-нибудь новенькое для нас у его ассистента.

Джардайн проследовал за ним в здание и поднялся по ступенькам на факультет анатомии.

Карл Янг напряженно трудился, когда они вошли. На рабочем столе перед ним лежал свежий слепок с одного из черепок, уже снабженный новой челюстью и комплектом зубов. Держа маленькую электродрель, Янг сверлил две маленькие дырочки над глазницами, заполненными двумя пластиковыми шариками.

Увидев Таггерта и Джардайна, он отложил дрель и посмотрел на них.

— Не ожидал, что вы так скоро пожалуете. Чем могу быть полезен?

— Где Хаттон? — спросил Таггерт.

— Полагаю, отправился успокаивать археологов насчет украденных черепов, — ответил Янг. — Они этим очень расстроены.

Джардайн повел головой в сторону черепа, стоявшего на рабочем столе.

— Это новый слепок?

Янг кивнул.

— Питеру удалось восстановить пропавшие отливки по сохранившимся формам. Зубы настоящие — они принадлежали девушке примерно такого же возраста.

— И случайно оказались у него под рукой? — спросил с мрачным сарказмом Таггерт.

Янг выдвинул ящик, показывая его содержимое. Стройными рядами по возрастанию размера там лежали по меньшей мере тридцать комплектов человеческих зубов.

Таггерт поморщился.

— Простите, что спросил.

— Я заметил, вы сверлили дырки в черепе? — поинтересовался Джардайн. — Зачем?

— Это опорные точки, куда мы вставляем палочки штифты на толщину мягких тканей. Прежде чем накладывать гипс и лепить черты лица, — объяснил им Янг.

— Не сочтите за бестактность, но я думал, что профессор Хаттон будет выполнять заказ собственноручно, — сказал Таггерт.

Янг улыбнулся.

— О, это просто черновая работа. Сделанная по его основным расчетам. Питер никого не допустит, когда дело дойдет до лепки. Я много раз видел, как он это делает. Он настоящий гений.

Зазвенел телефон. Янг встал, послушал и протянул трубку Таггерту.

— Это вас. Некто доктор Эндрюс.

— Я поговорю с ним, сэр, — предложил Джардайн. Поскольку начальник не возражал, он прошел через комнату и взял трубку из рук Янга.

Янг вернулся на рабочее место.

— Вы очень привязаны к профессору Хаттону, не так ли? — спросил Таггерт.

Янг поднял глаза, которые слегка блуждали.

— Конечно, я уважаю его работу.

— И не более того?

Янг очень смутился.

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Таггерт многозначительно улыбнулся.

— Уверен, что понимаете, — пробормотал он.

Джардайн положил трубку на место и вернулся.

— Готово предварительное заключение об этих скелетах. Они соответствуют черепам. У одной при жизни был рост между пятью футами пятью дюймами и пятью футами шестью дюймами. У второй — примерно пять футов четыре дюйма и пять футов пять.

— Дженет Гилмор имела рост пять футов пять дюймов, — прошептал Таггерт.

— И, кроме нее, еще огромное количество женщин, сэр, — возразил Джардайн.

— Да, — со вздохом согласился Таггерт. — Но пока мы не узнаем наверняка, Анна Гилмор будет ждать и надеяться.

— Надеяться, что это не ее дочь? — спросил Джардайн.

Таггерт покачал головой.

— Нет, надеяться, что это она, — поправил он. — Ей хочется положить конец неопределенности, и я не могу винить ее в этом.

Джардайн отметил озабоченный вид на суровом лице начальника.

— Знаю, что это не мое дело, сэр, — сочувственно проговорил он, — но, как бы это сказать… вы за эти годы стали принимать личное участие в судьбе этой женщины…

Таггерт не дал ему закончить.

— Вы правы, — отрезал он, — но это не ваше дело.

 

Глава восьмая

Дерек Эмлот скрывал довольно много под своим мальчишеским видом и дружеской улыбкой. Он не поднялся бы до положения главы «Каско Фармацевтикалс» без значительной изворотливости, и компания не процветала бы так под его началом, если бы он не был решителен в деловых вопросах.

Его поездка в Японию в полной мере проверила оба этих качества. Трудные переговоры продолжались три дня, но Эмлоту все-таки удалось заключить сделку, которая предположительно могла принести компании в ближайшие годы огромный доход на расширяющемся и прибыльном дальневосточном рынке. В значительной степени будущий успех зависел от научной работы, которую проводил доктор Нильсон и его ассистентка, Кристина Грей.

Когда Дерек Эмлот подходил к своему кабинету, все еще ощущая эффект длительного перелета, совершенного накануне, в приемной его ждала Морин Макдоналд.

— Как слетали? — радостно спросила она.

Эмлот проворчал:

— Самое неприятное — это, как всегда, пересадка в Хитроу. За время моего отсутствия были какие-нибудь проблемы?

Морин покачала головой.

— Нет, насколько мне известно. Я оставила все поступившие отчеты у Каролины. Так что, когда вы будете готовы…

Эмлот нажал кнопку на своем селекторе.

— Не сейчас, — сказал он Морин, дожидаясь ответа личной секретарши. — Каролина… Зайдите, пожалуйста. И принесите отчеты, которые вам передала Морин.

— Да, кстати, — вдруг спохватилась Морин, — доктор Нильсон хочет, чтобы вы его приняли сегодня в любое время. Он говорит, это очень срочно.

Эмлот нахмурился.

— Скажите ему, что это невозможно. Поговорите с ним сами, выясните, что ему надо.

— Он настаивает на личной встрече с вами, — сообщила Морин. — Очевидно, если бы я могла ему помочь, я бы сделала это.

Эмлот собирался сказать что-то еще, но тут в кабинет быстро вошла Каролина. Она положила перед ним на стол пачку бумаг.

— Я заказала ленч с сэром Реджинальдом Нотоном на двенадцать тридцать. И еще вам срочный телефонный звонок от какой-то дамы. Она не назвала своего имени. Ее номер в вашем ежедневнике.

— Благодарю вас, Каролина. — Эмлот посмотрел на Морин. — Вы можете дать мне хоть несколько минут?

— Конечно.

Морин вышла вместе с Каролиной из кабинета в приемную.

— Догадайся с трех попыток, чей это телефонный номер? — шепнула Каролина, прикрыв за собой дверь. Она заговорщицки подмигнула Морин.

— Миссис Нильсон? — спросила Морин. В кругах, близких к шефу, не было секрета в том, что Эмлот уже несколько месяцев встречается с женой Нильсона.

Каролина кивнула и захихикала.

— Они начинают забывать про осторожность.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, Дуглас, — сказал Эмлот после того, как Нильсон разъяснил ему свою позицию. — И особенно в «Ландсберг». Я готов платить тебе больше любой суммы, которую они тебе назначат, ты должен это понимать.

— Деньги не важны, Дерек. Просто мне здесь плохо.

— Послушай, я знаю, что ты чувствуешь, — примирительно сказал Эмлот.

— Вот как? — огрызнулся Нильсон, не готовый к тому, что его начнут увещевать изменить решение. — Я отдал «Каско» пятнадцать лет жизни, и что я получил взамен? Во-первых, дело с наталвином.

Эмлот развел руки в утешительном жесте.

— Дуглас, это было почти четыре года тому назад. Тогда это было ошибкой с моей стороны, и я раскаиваюсь. Однако нет необходимости вновь и вновь возвращаться к этому.

Но Нильсона нелегко было увести в сторону. У него открылась старая рана, и теперь ее необходимо было прижечь, раз и навсегда.

— Это была моя, и ничья больше, научная работа, мой успех. А статья вышла под именем доктора Макдоналд. За все, что я делал, почести доставались компании.

Эмлот вздохнул.

— Мне жаль, что ты до сих пор так переживаешь об этом, Дуглас. Правда жаль. Но мы и это сумеем тебе возместить, если только ты решишь остаться… по крайней мере до завершения текущего проекта. А там, через год, через два, решишь, как тебе поступить.

Нильсон покачал головой.

— Нет, я хочу уйти, Дерек. Хочу уйти сейчас. Я уже все для себя решил.

Эмлот предпринял еще одну попытку:

— А что обо всем этом думает твоя жена? — Он выдержал паузу, словно старался что-то вспомнить. — Кажется, ее зовут Мораг?

— Мораг на сто процентов на моей стороне, — солгал Нильсон. — Она полностью одобряет мое решение.

— Послушай, ведь и мы можем кое-что тебе предложить, — сказал Эмлот, все больше ощущая бессилие, — лучшее научное оборудование… дополнительных ассистентов… быть может, внеочередную статью по твоей теме, и так далее.

Взгляд Нильсона оставался бесстрастным.

— Хотя бы обдумай все еще раз, — почти взмолился Эмлот. — Твоя работа имеет для нас слишком большое значение. Подумай, что могло бы тебя заставить переменить решение, я готов рассмотреть любое твое предложение.

Нильсон встал со стула. С его точки зрения разговор был исчерпан.

— Я уже обдумал все не один раз, и все для себя решил. Что бы ты ни сказал, что бы ни сделал — ничего не изменится.

Он повернулся спиной к столу Эмлота и направился к двери, не сказав больше ни слова. Эмлот смотрел ему вслед, его лицо представляло собой зловещую, свирепую маску.

Прошло несколько минут, прежде чем он сумел успокоиться. Наконец он взял трубку и набрал номер.

— Мораг? — сказал он, когда ему ответили. — Это Дерек. Ты можешь встретиться со мной приблизительно через полчаса у кафедрального собора?

Мораг Нильсон, издалека увидев Дерека Эмлота, бросилась к нему на шею и нагнула его голову для страстного поцелуя.

Эмлот нервно стрелял глазами во все стороны, видя, что вокруг много народу.

— Я так по тебе соскучилась, — сказала Мораг.

Эмлоту удалось высвободиться из ее объятий и мягко отстранить ее.

— Я вернулся только вчера, поздно вечером, — объяснил он. — Неужели обязательно надо было звонить мне на работу да еще оставлять свой номер? Каролина может выяснить, чей это номер, по телефонной книге.

Мораг с виноватым видом посмотрела на него.

— Прости, но я не знала, как еще мне поступить. Я должна была поговорить с тобой. О Дугласе и его ливерпульской затее. Что мы будем делать?

Эмлот понимающе кивнул. Взгляд у него был недобрый.

— Кажется, он это всерьез. Но я готов предложить ему на двенадцать тысяч в год больше и новое оборудование. Все, что потребуется, по сути дела.

— И это подействует? — с сомнением спросила Мораг.

Эмлот ухитрился придать голосу большую уверенность, нежели он на самом деле чувствовал.

— Послушай, не надо волноваться. В Ливерпуль я его не пущу в любом случае. Только не в «Ландсберг» — со всеми знаниями, что заключены в его чересчур умной головушке.

Мораг это, вроде, немного успокоило.

— Я больше волнуюсь о нас с тобой, — сказала она, сжимая его руку и с обожанием заглядывая ему в глаза. — Мы увидимся сегодня вечером? Мы могли бы пойти в гостиницу или куда-то еще.

Эмлот нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Сегодня нет. Мне надо побыть дома с детьми. Они так ждали отца с подарками. Знаешь, как это бывает.

Зря он это сказал. В самом начале замужества Мораг узнала, что Дуглас бесплоден. Ребенок, наверное, мог бы заполнить пустоту, которую она ощущала всю свою жизнь. Она помрачнела.

— Нет, я не знаю, как это бывает, — с горечью промолвила она. И обиженно отошла от Эмлота.

Эмлот понял, что невольно причинил ей боль.

— А что, если завтра вечером? — предложил он почти как утешительный приз.

Мораг немного подумала.

— Завтра вечером я собиралась заняться отчетностью одного клиента, но, думаю, к девяти я освобожусь.

— Отлично, значит договорились, — сказал Эмлот, втайне радуясь, что не придется проводить с ней весь вечер. Интрижка начала ему надоедать, а постоянные притязания Мораг утомляли его. Как и она, он вступил в брак из-за денег и перспективы, и его жена контролировала большую часть их недвижимости и инвестиций — деньги, которые «Каско Фармацевтикал» вскоре могут потребоваться, если не совершить научный прорыв в ближайшие месяцы.

Он наклонился и запечатлел формальный поцелуй на лбу Мораг.

— Рано об этом волноваться. Дуглас не увезет тебя в Ливерпуль, пока я не исчерпал все средства. — Он с некоторым превосходством улыбнулся Мораг. — Ученые как дети или собаки — помани их подачкой, и они тебе полностью преданы. — Он запнулся, поскольку вспомнил еще кое о чем, но не решил, как об этом сказать. — Знаешь, ты ведь можешь внести свою лепту, — наконец вымолвил он, не найдя более осторожного способа это выразить. — Попробуй сыграть роль любящей жены. Возможно, если ты хотя бы несколько дней станешь с ним поласковей, у него улучшится настроение.

Морис прекрасно поняла, куда он клонит. Она неприязненно передернулась.

— Дерек, иногда ты ведешь себя как бессердечная скотина. Ты думаешь, что я могу переключиться на Дугласа после всего, что было между нами? Кроме того, я вовсе не уверена, что он теперь меня хочет. Все зашло слишком далеко. Иногда мне кажется, что он был бы гораздо счастливее, если бы в постели с ним лежала какая-нибудь его мерзкая змея.

— Послушай, мне пора возвращаться, — вдруг сказал Эмлот. — Увидимся завтра вечером, после девяти. Ты сама закажешь номер той же гостинице, где всегда?

Мораг ответила с надрывом:

— Да, конечно, Дерек. Я все привыкла делать сама.

Она проводила взглядом уходящего Эмлота. Наконец, в глубокой задумчивости, она направилась к своей машине.

 

Глава девятая

Это был один из тех редких вечеров, когда Таггерт сумел прийти домой в разумный час, съесть вкусно приготовленный ужин и в оставшееся перед сном время отдохнуть с хорошей книгой и стаканом-другим едва ли не лучшего виски. Он блаженствовал в любимом кресле, наслаждаясь покоем. Неплохо порой убежать из мира реальных убийств в царство вымысла, хотя в шпионском триллере уже выросла куча мертвых тел, словно свиные туши в лавке мясника.

Джин отложила вязание «румынского» одеяла и покатила на коляске к двери.

— Я хочу принять ванну перед сном, — объявила она.

Таггерт рассеянно кивнул, полностью погруженный в книгу. Джин улыбнулась, видя, как он наслаждается своей непривычной домашностью. Она заехала в ванную комнату.

Через несколько секунд громкий, пронзительный крик вырвал Таггерта из маленького, уютного вымышленного мира. Он мгновенно выпрямился в кресле и стукнул стаканом с виски по поверхности кофейного столика.

— Джим, в ванной паук! — звала Джин из ванной комнаты. — Пожалуйста, иди сюда и забери его.

— Да, сейчас.

Он встал с кресла, нагнулся, подхватил кота, свернувшегося у его ног, и понес его в ванную.

Джин смотрела на него озадаченным взглядом.

— Что ты делаешь с Тимми?

— Я подумал, что пора ему уже отрабатывать свой хлеб, — сказал Таггерт. — Я собираюсь пустить его в ванну. Быть может, коты считают пауков очень маленькими мышками.

Джин метнула в него уничтожающий взгляд.

— Я не просила тебя его убивать, — твердо сказала она. — Я хочу, чтобы ты поймал его и унес отсюда.

Таггерт с неохотой опустил кота на пол и перегнулся через край ванны. Большой, мохнатый паук беспорядочно ползал туда-сюда, тщетно пытаясь одолеть скользкие стенки ванны. Таггерт рассматривал насекомое с отвращением.

— Ты когда-нибудь слыхал поговорку: «Если хочешь долго жить, паукам не смей вредить»? — напомнила ему Джин.

Таггерт сделал мину.

— Ну так и не будем ему вредить, пусть бежит себе. Я не больше твоего имею желание прикасаться к этим тварям, — пояснил он.

Но выражение лица Джин не оставляло сомнений в том, что она будет настаивать на своем. С покорным вздохом Таггерт взял пустую баночку из-под крема, свесился в ванну и стал ловить паука, чтобы потом безопасно переправить его в другое место.

Большой паук черная вдова нервно ползал по своей стеклянной клетке, попав в луч мощного фонаря, прорезавшего мрак серпентария «Каско Фармацевтикал» и скользившего по комнате и ее обстановке. Со всех сторон змеи начали хор угрожающего, сердитого шипения, прекрасно почувствовав присутствие непрошеного ночного гостя.

Но вот луч наконец остановился на электронном кодовом замке на внешней двери. Рука в перчатке поднялась к замку, сжимая фомку. Змеи зашипели с удвоенной нервозностью, когда ночную тишину нарушил звук, с которым замок был сломан.

Утром Таггерт, придя в отделение полиции, застал Джардайна и констебля Джеки Райд уходящими.

— И куда же вы собрались? — осведомился он. — Небось, на увеселительную прогулку?

Джардайн помахал листком бумаги. Лицо у него было очень огорченным.

— Еще одно дельце на нашу голову, сэр. Этой ночью кто-то проник в лабораторию «Каско Фармацевтикал». Не исключено, что активисты общества защиты животных.

— Что пропало? — спросил Таггерт.

— Змеи, — проинформировала его констебль Райд, — и весьма ядовитые.

Таггерт покорно кивнул. Это достаточно серьезно, чтобы направить на место двух офицеров. К тому же Таггерт был рад, что Джардайн взял на себя составление протокола до его прихода. Змей Таггерт любил не больше, чем пауков.

— Хорошо, ступайте и расследуйте это дело без меня. Я все равно обещал сегодня утром заглянуть к Анне Гилмор.

Когда Джардайн и Райд ушли, Таггерт, не заходя к себе в кабинет, направился в криминалистическую лабораторию. Он вдруг вспомнил, что ребята обещали подготовить отчет об анализе почвы к началу сегодняшнего дня.

В серпентарии вокруг пустого контейнера суетился доктор Нильсон. Было видно, что он сильно расстроен.

— Итак, что у вас все-таки пропало? — спросила констебль Райд, делая пометки в своем блокноте.

— Две виперы-носорога, одна бубновая гремучая змея и две черных мамбы, — сообщил ей Нильсон. — И еще два паука американская скрипка.

— Насколько они опасны?

Нильсон казался озабоченным.

— Все они, действительно, чрезвычайно опасны. Тот сумасшедший, что похитил их, должен быть благодарен судьбе, если они его не покусают. — Он обратил внимание Джеки на черного, мохнатого тарантула. — Видите ли, большинство полагают, что чем крупнее и волосистее паук, тем более он опасен. Это далеко не всегда так. Два украденных паука принадлежат к виду коричневых отшельников — возможно, самых опасных пауков в мире.

— Значит, тот, кто взял этих животных, должен был о них что-то знать? — спросила констебль Райд.

Нильсон кивнул.

— Несомненно, злоумышленник потратил и время и силы на то, чтобы выбрать наиболее смертельных. Змеи, которых он отобрал, могут быть отнесены к самым агрессивным.

Джеки Райд особо отметила этот факт в своей записной книжке.

— Лучше еще раз проверить все, чтобы лишний раз убедиться, что все остальные гады на месте, — предложила она.

Кивнув в знак согласия, доктор Нильсон в четвертый раз повел ее по серпентарию.

Во примыкающей лаборатории Джардайн беседовал с Кристиной Грей, которая была в равной степени потрясена ночным вторжением. Джардайн вел разговор осторожно, получая сведения, важные для расследования, косвенным образом. От него не ускользнул и тот факт, что Кристина была весьма привлекательной молодой женщиной.

— Я никогда не подозревал, что змеиный яд может быть так полезен, — признался он Кристине, объяснившей ему, в чем состоит их работа.

— Каждый образчик имеет свои ферменты. Мы их выделяем и используем их в лекарствах.

— Опасная у вас, видимо, работа, — сказал Джардайн. — Вас когда-нибудь кусали?

Кристина покачала головой.

— Нет, Бог миловал. А доктора Нильсона однажды укусила змея. К счастью, мы держим под рукой все необходимые противоядия.

— Значит, тот, кто похитил змей, кем бы он ни был, должен иметь определенный опыт обращения с ними? — заметил он, наблюдая за ее реакцией на эти слова.

Кристина, кажется, была удивлена.

— Почему вы так думаете?

— Ну как же? Во-первых, их взяли не в контейнерах, — напомнил Джардайн. — Их вынули из ящиков и переместили куда-то еще. Никто в здравом уме не решился бы на такое, если бы он четко не знал, что делает.

Кристина задумчиво кивнула.

— Вероятно, вы правы. Мне это как-то не приходило в голову.

Джардайн прошел по лаборатории к двери в серпентарий, чтобы более внимательно осмотреть кодовый замок.

— Кто знал шифр этой двери?

— Только доктор Нильсон и я, — ответила Кристина. — Но, как вы видите, замок взломан.

— И все-таки преступник точно знал, где содержатся змеи, — сказал Джардайн. — Нет больше никаких повреждений и даже признаков того, что искали в других помещениях лаборатории.

Лицо Кристины Грей моментально нахмурилось. Намек был очевиден: преступник был достаточно хорошо знаком с секретной информацией.

Доктор Нильсон и констебль Райд наконец вышли из серпентария, удовлетворенные тем, что точно установили все пропавшие особи. Джеки Райд прочитала список Джардайну.

— Скажите, на сколько потянут эти твари? — поинтересовался Джардайн у Нильсона. — Они, вероятно, очень редкие?

Нильсон покачал головой.

— Частный коллекционер и даже зоопарк может заплатить за них несколько сот фунтов. Это не самый безопасный способ зарабатывать деньги, как мне кажется.

Однако Джардайн счел необходимым разработать эту версию более основательно.

— Только предположим, что мотив преступления состоял именно в этом. Куда бы похититель понес предлагать свой товар? — спросил он.

Нильсон некоторое время размышлял.

— Думаю, вам стоит сходить в павильон рептилий зоопарка Глазго, — предложил он. — Спросите там Колина Мерфи, он мой друг. Кстати, раньше он работал у меня в лаборатории.

Джардайн кивнул Джеки Райд, которая тут же что-то отметила в блокноте.

— Что ж, если вы нам больше ничего не можете сообщить, мы пойдем, — сказал он Нильсону. — Вполне вероятно, что в скором времени вы получите весточку от тех, кто украл ваших подопечных, кто бы они ни были: активисты, которые таким образом протестуют против экспериментов над животными, или преступники, похитившие их с целью получения выкупа. В любом случае сразу же дайте нам знать.

Нильсон кивнул, хотя ни та, ни другая возможность не казались ему вероятными.

Джардайн любезно улыбнулся на прощание Кристине Грей.

— Быть может, нам еще предоставится возможность поговорить о вашей работе подробнее, — сказал он. — Это очень увлекательно.

Джеки Райд ухмыльнулась, когда они выходили из здания «Каско».

— Так, значит, теперь мы увлечены змеями и пауками? — подначила она Джардайна. — Твоя преданность оперативной работе поистине безгранична.

Колин Мерфи как раз завершал экскурсию для группы школьников. Опустив малого африканского питона в ящик, он поднял глаза на вошедших Джардайна и Джеки Райд.

— Мы уже закрываемся, — вежливо сказал он.

Джардайн предъявил свое удостоверение.

— Детектив сержант Джардайн. Констебль Джеки Райд. У нас к вам небольшой разговор.

Мерфи изучающе посмотрел на него.

— Можете не объяснять, это насчет змей, похищенных из «Каско».

Джардайн немного опешил.

— Откуда вам об этом известно?

Мерфи улыбнулся.

— Мне звонил Дуглас Нильсон. Он сказал, что вы должны ко мне зайти.

— Мы можем поговорить там? — спросил Джардайн, кивнув в сторону служебного помещения. — Вы раньше работали в «Каско», насколько я понимаю? Лаборантом.

Мерфи проводил их куда они просили.

— Верно. До прошлого года. Но мне больше нравится здесь. Люблю работать с людьми, особенно с детьми. — Он улыбнулся Джеки Райд. — А вам нравятся змеи?

Джеки этот вопрос поставил в тупик.

— Не знаю. Никогда об этом не задумывалась, — призналась она.

Мерфи подошел к стеклянному ящику, открыл крышку и, заглянув внутрь, извлек оттуда метрового удавчика. Нежно поглаживая его, он сказал:

— Это совершенно безвредное создание. Питается крысами. Мы держим его для показа детям. Хотите его подержать?

Мерфи протянул удавчика, Джардайн инстинктивно отскочил назад. Мерфи стоял перед Джеки, предлагая ей змею, точно дар любви.

— Не бойтесь, возьмите его. Он славный.

Джеки искоса бросила взгляд на Джардайна с улыбкой превосходства на губах. Она протянула руки, чтобы принять змею. Мерфи бережно положил удавчика на ее запястья.

— Люди, как правило, думают, что они скользкие, но это не так. Впрочем, они и не шершавые — нечто среднее.

Джеки опустила глаза на змею, не вполне разделяя восторг молодого смотрителя.

— Видите, как он стреляет язычком? — продолжал Мерфи. — Это его орган чувств. Он обоняет и осязает вас, пытаясь понять, так же ли вы безобидны, как он?

— А ядовитые змеи у вас есть? — спросил Джардайн, которому не терпелось вернуть разговор к причине их визита.

Мерфи отрицательно покачал головой.

— Сейчас здесь нет ядовитых. Просто мы не имеем оборудования для их содержания. К слову сказать, в данный момент сюда приехал специалист по ядовитым змеям из честерского зоопарка, чтобы оказать нам содействие.

— А вам когда-нибудь предлагал змей кто-нибудь из посетителей? — поинтересовался Джардайн.

— Бывали случаи, — признался Мерфи. — Как я понимаю, вы хотите знать, что произойдет, если неизвестное нам лицо выйдет на нас и попытается продать ядовитую змею?

— Это когда-нибудь бывало? — спросил Джардайн.

Мерфи покачал головой.

— Нет, никогда. В любом случае для начала мы задали бы этому человеку массу вопросов. — Мерфи с радостной улыбкой посмотрел на удавчика и Джеки. — Мне кажется, вы ему понравились, — прошептал он, отметив, как уютно свернулась змея на руках Джеки.

Та возвратила ему улыбку.

— Он правда довольно милый, — сказала она, отвечая на заразительный энтузиазм и обворожительные манеры молодого человека. Она стремительно меняла к лучшему свое отношение к змеям вообще.

Джардайн хмыкнул, глядя на нее.

— Работая в лаборатории, вы имели дело с ядовитыми змеями? — спросил он, вновь обращаясь к Колину Мерфи.

Мерфи кротко улыбнулся.

— Одно время Дуг Нильсон хотел меня научить, но я слишком трусоват. Вы когда-нибудь видели фотографии людей, укушенных змеями? Даже если вовремя ввести противоядие, все равно можно получить повреждения тканей, гангрену, даже потерять руку или ногу. Вы не станете рисковать этим, сидя на зарплате ассистента.

И он замолчал, вновь направив внимание на Джеки.

— А вам хотелось бы взглянуть на что-то действительно ядовитое?

Не дожидаясь ответа, Мерфи подошел к другому стеклянному резервуару и осторожно отодвинул накрывавший его большой камень. Под ним копошилось с полдюжины маленьких ярко-зелено-черных лягушек.

Джеки вперилась взглядом в резервуар.

— Они великолепны, — промолвила она.

Мерфи кивнул.

— Великолепны, но совершенно смертельны, — согласился он. — Ядовитые стрельчатые лягушки. Обычно мы не показываем их в главной экспозиции. Они считаются достаточно опасными, поэтому мы и держим их в служебном помещении, подальше от основной публики. На самом же деле их можно даже взять в руки при условии, что у вас нет открытых ранок и что после вы не станете облизывать пальцы. Некоторые особи содержат в себе столько яда, сколько хватило бы на то, чтобы убить двадцать тысяч мышей.

Эта информация переполнила чашу терпения Джардайна.

— Очень хорошо… Так вы дадите нам знать, если вам вдруг кто-то предложит ядовитую змею? — Он повернулся к Джеки. — А теперь, если ты способна расстаться со своим новым маленьким другом, который так уютно пригрелся у тебя на руках, мы можем пойти и продолжать выполнять наш полицейский долг, — сказал он, немного вспыльчиво.

Джеки с улыбкой вернула удавчика Мерфи.

— Спасибо, вы были нам очень полезны.

— В любое время к вашим услугам, — великодушно промолвил Мерфи. — Вы можете прийти сюда на лекцию в ваш выходной, если захотите.

Джеки улыбнулась.

— Может быть, я так и поступлю.

И она вышла вслед за Джардайном.

Они направились к выходу из зоопарка.

— Хорошо бы ты не забывала о том, что ты офицер полиции, когда мы встречаемся с людьми, — отчитал ее Джардайн, самолюбие которого все еще оставалось немного задетым после конфуза с удавчиком.

Джеки Райд улыбнулась.

— Он был очарователен. Я бы с удовольствием взяла такого к себе домой.

— Я это заметил, — сказал Джардайн с грубым сарказмом. — Полагаю, змею ты бы тоже с радостью поселила у себя?

Джеки метнула в него возмущенный взгляд, но ничего не ответила на его сальность.

Они миновали выход, не замечая, что зловещего вида человек с причудливыми шрамами на лице смотрит на них с необычным интересом.

— Просите, сэр… У меня для вас срочное сообщение, — крикнул Таггерту дежурный сержант, когда тот уже уходил из отделения полиции на встречу с Анной Гилмор.

Таггерт подошел к посту.

— Так поторопитесь, если срочное, — прорычал он.

— Найдены те римские черепа, сэр, — объявил сержант. — Двое ребятишек играли в парке, и они заметили их в урне и подумали, что это игрушки какие-то. Представляю, какой они испытали шок, когда поняли, что это вовсе не игрушки.

— Очевидно, — пробормотал Таггерт. — Такого в видеоиграх не показывают.

— И доктор Эндрюс спрашивает, что ему с ними делать?

— Пусть немедленно вернет профессору Хаттону в Музей Хантера, — проинструктировал Таггерт. — Скажите ему, что я наведаюсь туда позже, но сначала мне нужно нанести один визит.

Он вышел из здания полиции в глубокой задумчивости. Похоже, что ранее выдвинутая версия оказалась верной. На самом деле: много чего начало вставать по своим местам.

Анна Гилмор украшала витрину композицией из цветов, когда в магазин вошел Таггерт. Он смотрел на витрину с недоуменным взглядом.

— Ужели к дню святого Валентина? А ведь еще даже не прошли бернсовские вечера!

Анна улыбнулась.

— Такой у меня бизнес, Джим. Не успеешь оглянуться, как наступит День Матери, а там уж и Рождество.

— Я просто проезжал мимо. Дай, думаю, загляну, — небрежно проговорил Таггерт.

Взгляд Анны говорил о том, что она не верит ему ни на гран.

— Есть какие-нибудь новости?

Таггерт кивнул.

— Кое в чем мы смогли продвинуться. — Он нерешительно помолчал. — Вы же знаете, Анна, что это против моих правил, но…

— Говорите, Джим, — потребовала Анна.

— Одно из тел могло быть такого же роста, как Дженет.

Анна покивала головой.

— С каждым днем у меня прибавляется уверенности, — вполголоса сказала она.

Таггерт печально покачал головой.

— Мне станет еще паршивей, чем вам, если окажется, что мы ошибаемся.

Анна ободряюще улыбнулась ему.

— Значит, мы будем чувствовать себя паршиво вместе.

Таггерт на это промолчал.

— Есть кое-что еще. Анализ почвы показал, что одно из тел пробыло в земле примерно два с половиной года. То, о котором мы думаем, что это Дженет, было погребено примерно четыре года тому назад.

Анна задумчиво вздохнула.

— Завтра ровно четыре года, Джим. Бернсовский вечер. — Она помолчала, с мольбой глядя на него. — Джим, я знаю, что не имею права просить об этом, но не могли бы вы завтра поужинать со мной?

Таггерт выглядел смущенным.

— Джин собирается устроить завтра бернсовский ужин для инвалидов с соответствующим волынщиком. Я должен там быть.

Анна понимающе кивнула, но Таггерт сумел заметить ее разочарование и нескрываемую тоску на ее лице. И вновь он пошел против своих правил.

— С другой стороны, не думаю, что обо мне будут сильно скучать, — сказал он импульсивно. — Да, конечно, я поужинаю с вами, Анна.

Анна ничего не сказала, но благодарность в ее взгляде говорила без слов. Годовщина исчезновения Дженет — это, должно быть, дата, от которой становится особенно паршиво на душе, и Таггерт понимал это.

— Так, значит, завтра.

С последней дружеской улыбкой Таггерт покинул магазин.

Хаттон уже поместил римские черепа в специальный демонстрационную витрину вместе с парой кинжалов, некоторыми ювелирными украшениями и гончарными изделиями той эпохи. Он с гордостью посмотрел на изысканную экспозицию, прежде чем повернулся к Таггерту.

— Ну вот, они возвратились туда, где и должны находиться. Не знаю, чем вас отблагодарить.

— Нет, знаете, — возразил ему Таггерт. — Предоставлением мне двух скульптурных изображений, по которым можно провести опознание. — Уголком глаза Таггерт заметил, что в музей входит доктор Эндрюс, и поманил его рукой. — Ваш старый приятель, — сказал он Хаттону.

Эндрюс широко улыбнулся и протянул руку.

— Питер, ты нисколько не изменился. По-прежнему выглядишь так, словно не можешь позволить себе приличную пару туфель.

Хаттон тепло потряс руку давнего друга.

— Конечно не могу, на те деньги, что платит мне Стрэсклайдская полиция.

— Постой, а как же насчет премии? — подсказал Эндрюс, обращаясь к Таггерту.

Таггерт метнул в него недобрый взгляд.

— У меня есть два билета на ужин бернсовского объединения, который состоится завтра вечером, — продолжал Эндрюс. — Дженни не может, поэтому не хотел бы ты пойти как мой гость? Если мы не сумели тебе прилично заплатить, так по крайней мере позволь нам хорошо тебя накормить.

— У него важная работа, — пробормотал Таггерт в качестве возражения, но никто к нему не прислушался.

— Благодарю, я с удовольствием пошел бы, — сказал Хаттон, принимая приглашение.

— Так, значит, завтра вечером, — напомнил Эндрюс. — А теперь я должен осмотреть твою выставку. Очаровательно.

— Я с вами, — заявил Таггерт, пристраиваясь к коллеге, когда тот мерил шагами музейный пол.

— Кажется, Питер счастлив вновь, — заметил Эндрюс.

Таггерт хмыкнул.

— Если бы так. И все-таки, это подтверждает нашу версию. Эти черепа были похищены по той простой причине, чтобы помешать опознанию жертв. А когда вор обнаружил, что он взял не те, он просто-напросто их выкинул.

— И это также доказывает, что убийца ходит где-то рядом, — заключил Эндрюс. — И давний след, который, как вы полагали, уже затерялся, стал виден опять. По крайней мере, это должно вселять в вас некоторый оптимизм.

Вовсе не убежденный в этом, Таггерт смог лишь печально кивнуть.

— Ах, если бы мы в самом начале не дали этому следу затеряться, то, может быть, второй жертве не пришлось бы умирать.

Эндрюс понимающе улыбнулся.

— Никто не мог бы искать Дженет Гилмор с большим упорством, чем вы, Джим. Теперь по крайней мере вы знаете, что ее убийца где-то поблизости, и ему очень хотелось бы, чтобы Питер Хаттон прекратил работу, в результате которой можно будет опознать его жертвы.

Таггерт, казалось, погрузился в мрачные размышления.

— Но это как раз то, что я не могу понять, — признался он. — Мы предполагаем, что они — случайные жертвы, но если это действительно так, тогда чего же он боится?

И он посмотрел на Эндрюса, словно ждал, что тот прольет свет. Этого не случилось. Наконец Таггерт озвучил еще одну смутную мысль, что давно гудела в его голове:

— Но сейчас главнее другое: каков будет его следующий шаг?

 

Глава десятая

С характерным пренебрежением к своей внешности Таггерт продолжал трудиться над гипсовыми слепками с черепов в только что взятом напрокат вечернем костюме. Наложив еще один комок модельной глины, он разровнял его деревянной лопаткой по скулам и отступил, чтобы оценить сделанное.

— Что ж, наконец-то выглядит по-человечески, — сказал он, довольный собой. — Завтра мы сможем увидеть, как одна из них выглядела в жизни.

Подошел Карл Янг, чтобы полюбоваться работой коллеги. Обе головы, как только что сказал Хаттон, выглядели очень правдоподобно: не хватало только ушей, волос и мелких деталей вроде губ и формы носа, чтобы получились узнаваемые скульптурные изображения.

Он посмотрел на Хаттона.

— Вы сделали превосходную работу, — похвалил он его. И вдруг его лицо слегка омрачилось. — Вы испачкали глиной костюм.

Он взял с рабочего стола маленькую щетку и прошелся по пиджаку Хаттона. А тот, безразличный к этому, опять подошел к одной из голов и немного поправил контуры щеки.

— Меня не совсем устраивает эта половина лица.

Янг взглянул на часы.

— Может, это подождет до завтра? А то вы опоздаете на бернсовский ужин.

Хаттон вздохнул и отложил стеку.

— Да, вы как всегда правы, Карл. Думаю, мне лучше пойти.

— Да, кстати, эту посылку вам доставили, когда вы уходили за костюмом, — сказал Карл, вынимая небольшой удлиненный сверток из-под стола.

Хаттон вытер руки тряпкой и взял посылку. Под упаковочной бумагой была маленькая коробка из крепкого картона. Оторвав уголок, Хаттон полез внутрь и вдруг вскричал от боли и непроизвольно отдернул руку. Он поднес к глазам палец, на котором выступила капелька крови. Хаттон взял палец в рот и начал высасывать кровь из ранки.

— Что такое? — спросил встревоженный Янг.

Хаттон нахмурился.

— Наверно, укололся о скрепку, будь она неладна. — Он поднял коробку и заглянул внутрь. — Странно, там ничего нет, только какая-то стружка.

Янг принял ящик у него из рук и поставил его на попа, вытряхнув на стол горстку мелкой стружки. Хаттон оказался прав. Ящик был совершенно пуст.

Хаттон пожал плечами.

— Довольно, у меня нет времени думать об этом. Пойду-ка лучше на их хваленый бернсовский ужин. Увидимся завтра утром.

Продолжая посасывать палец, который болел слишком сильно для такой крохотной ранки, Хаттон ушел из лаборатории.

Он чувствовал себя не в своей тарелке среди плюшевого убранства огромного банкетного зала, снятого для бернсовского ужина, поскольку сразу понял, что костюм, который он взял напрокат, не особенно хорошо на нем сидит и в сравнении с остальными гостями, одетыми в национальные юбки и пышные наряды, он выглядит почти неряшливо.

Он нервно подергивал тугой воротник пластрона, отчетливо ощущая, что заболевает. Ему казалось, что в помещении необыкновенно жарко, почти нечем дышать. Хаттон решил даже, что у него начинается грипп.

Доктор Эндрюс быстро направлялся к нему, волоча за собой суперинтендента Маквити.

— Познакомься, Питер, суперинтендент Маквити. Питер Хаттон, как вам, должно быть, известно, работает над реконструкцией лиц по найденным черепам.

Маквити протянул руку.

— Очень рад. Я слышал, работа успешно подвигается?

Хаттон ответил на рукопожатие, заметив, что ладони его необычайно влажны.

— Да, я почти закончил, — вежливо промолвил он. И почувствовал, как испарина щекочет лоб. — Это только мне кажется, или правда здесь необычно жарко? — спросил он Эндрюса.

Эндрюс безразлично пожал плечами.

— Они иногда перегибают палку с центральным отоплением.

— Скажите, а как у вас получается сделать уши и нос? — поинтересовался Маквити. — Должно быть, это самое трудное?

Хаттона начало знобить, как лихорадочного больного. Стучало в виски и дрожали колени. Лицо Маквити поплыло перед глазами, а его голос доходил словно откуда-то издалека.

— Да, это самое трудное, — выдавил Хаттон. Он несколько раз поморгал, стараясь прояснить быстро мутнеющее зрение.

— Тебе плохо? — участливо спросил Эндрюс.

Хаттон заставил себя храбро улыбнуться.

— Кажется, у меня начинается проклятый грипп.

Маквити с улыбкой помахал стаканом с виски.

— Несколько таких стаканчиков быстро вас вылечат.

— Дамы и господа! Просим занять свои места, — вдруг раздался голос из репродуктора.

— Ага, сейчас вынесут хаггис под звук волынок, — радостно сказал Эндрюс. Он осторожно обнял Хаттона за плечи. — Идем, Питер. Тебе станет гораздо лучше, когда мы сядем.

Он проводил Хаттона до его стола, нашел предназначенное для него место. Хаттон с облегчением сел, облокотился об стол и, соединив ладони мостиком, водрузил на них подбородок.

Сцепив руки, он испытал болевую волну, которая возникла в поврежденном пальце и, казалось, прошла по всей руке до самого плеча. Помутившимся взором Хаттон рассматривал окаянный палец, который к этому времени заметно распух. Вокруг ранки появился волдырь, кожа вокруг сильно покраснела.

Под звуки волынок в банкетный зал торжественно внесли хаггис на большом серебряном блюде. Встал распорядитель застолья.

— Прошу тишины! — потребовал он и запел оду традиционному шотландскому кушанью.

Хаттон вдруг почувствовал сильную тошноту. Лихорадка сотрясала его тело. Он понимал, что еще немного — и его вырвет. С заметным усилием он поднялся из-за стола, но сразу обнаружил, что ноги уже не способны его удержать.

Ему казалось, что банкетный зал растворился в водовороте света, звуков и людских теней. Хаттона качнуло в сторону, он схватился за стул и, падая, увлек его за собой на пол.

Сразу же возникла напряженная тишина. Распорядитель застолья прекратил пение на полуслове. Потом закричала какая-то женщина, и прорвался поток возбужденных голосов, из которого выделился решительный голос доктора Эндрюса:

— Скорее, кто-нибудь, вызовите скорую помощь!

Он подбежал к Хаттону, раскинувшемуся на полу, стал рядом с ним на колени и начал расстегивать ему воротник. Его друг еще дышал, но Эндрюс не зря столько лет провел рядом со смертью, чтобы понять, что Питер Хаттон очень близок к ней.

Однако в его поле зрения не попал маленький коричневый, ничем не примечательный паук, который выполз из теплого кармана пиджака, где он прятался почти два часа, с того момента, как укусил Хаттона. Почти неразличимый на паркетном полу, он проворно убежал в поисках другого укрытия.

Таггерт и Анна сидели напротив друг друга за столом, который Анна украсила цветами.

Таггерт поднял бокал с вином, готовясь произнести тост.

— Я пью за самую мужественную из всех женщин, которых я знаю.

Анна покачала головой.

— Я не храбрая, Джим, нет. Это просто потому, что уже невозможно представить себе, как она входит в эту дверь. Потому что она никогда в нее не войдет. И нельзя вечно винить себя. Как было в первый год. Это погубило моего мужа. Он измучил себя до смерти, все время чувствовал себя виноватым за то, что выгнал ее из дому в тот вечер.

Таггерт сочувственно кивнул.

— Да, Анна. Живым надо жить. Мы должны как-то смириться с этим.

Анна вдруг встала из-за стола.

— Я забыла про салфетки, — сказала она с настоятельностью, которая выглядела не вполне естественно.

Таггерт увидел, что она поспешила в кухню, и тоже встал, и пошел за ней. Когда он вошел, Анна безудержно рыдала, облокотясь о кухонную мойку.

Она обернулась, словно почувствовала, что он стоит за ее спиной, сделала последнюю отчаянную попытку сдержать слезы и припала на его плечо.

— О, Джим… Я правда стараюсь. Я очень стараюсь. И у меня получается, почти всегда.

Ему было нечего сказать. Ничего, что могло бы утешить ее. Таггерт просто обнял ее, предлагая единственную поддержку, на которую был способен, а тем временем годы страданий и пустоты давали о себе знать с новой силой и настоятельно требовали выхода.

В машине скорой помощи Хаттон подавал еле заметные признаки жизни, находясь под кислородной маской. Он что-то пытался сказать.

Доктор Эндрюс наклонился ближе к лицу друга, приподнял маску и напряженно вслушивался в едва различимую речь.

— Коробка, — шептал Хаттон. — Что-то было в коробке.

Эндрюс ничего не понял. Он решил, что у Хаттона начался бред. Он вновь надел на него маску и осторожно поднял его руку, рассматривая красное, воспаленное вздутие на пальце.

— Очень похоже, что его кто-то укусил или ужалил, — сказал он работнику скорой помощи.

 

Глава одиннадцатая

— Простите, что оторвал вас от ужина с Анной Гилмор, — извинился Джардайн, когда Таггерт подъехал к больнице. — Но я подумал, что это важно.

По мнению Таггерта, извинение было излишним.

— Как он?

Джардайн грустно покачал головой.

— Боюсь, ничего хорошего. В настоящий момент он в отделении интенсивной терапии. Фактически, он в коматозном состоянии. Очевидно, когда его сюда доставили, он был еще наполовину в сознании, бредил, но сейчас его жизнь висит на волоске. Доктор Эндрюс дежурит рядом с ним. Он был с ним, когда тому стало плохо, и приехал с ним в машине скорой помощи. Он может дать некоторую дополнительную информацию.

— В таком случае, что мы тут торчим? — огрызнулся Таггерт. И он взбежал по ступенькам ко входу в больницу.

Эндрюс мерил шагами небольшую комнату ожидания. Когда вошли Джардайн и Таггерт, он поднял на них печальные глаза.

— Ну как? — спросил Таггерт.

— Ничего нового. Но, судя по всему, плохи дела, Джим.

— Он что-нибудь говорил вам? Хоть что-нибудь? — допытывался Таггерт.

— Ничего существенного, — ответил Эндрюс. — Что-то бормотал о какой-то коробке, но в карманах у него ничего не нашли.

Дверь в комнату ожидания открылась опять. Таггерт, Джардайн и Эндрюс буквально набросились на молодого врача, вошедшего в комнату.

— Да, это действительно укус, — сообщил доктор, — но я никогда не слышал, чтобы такая маленькая ранка могла вызвать столь пагубную реакцию. Если, конечно, у него нет сильной аллергии на что-то. Чем он занимался, когда это случилось?

— Был на бернсовском ужине, — пробормотал Таггерт, и у него это вышло саркастически без его воли.

— Что ж, очевидно, что теперь очень важно установить, с чем он там имел дело, — сказал врач. — Его состояние очень плохое, и я правда не имею представления, как его лечить. И, что еще хуже, мне не удалось достать его медицинские карты. Очевидно, он вплоть до последних двух недель жил в Соединенных Штатах.

— Когда вы сказали про укус, какой именно укус вы имели в виду? — уточнил Джардайн. — Могла это быть, к примеру, змея?

Доктор с сомнением покачал головой.

— Слишком мала ранка. Первоначальные отметины от прокола кожи напоминают, скорее, укус насекомого, хотя воспаление вокруг ранки позволяет с уверенностью говорить о впрыскивании какого-то яда.

— А если паук? — подсказал Джардайн.

Доктор задумчиво кивнул.

— Да, это весьма вероятно.

Джардайн и Таггерт обменялись многозначительными взглядами.

— Что-то в коробке, — пробормотал Таггерт. — Но с ним не было никакой коробки.

Мысли Джардайна устремились в том же направлении.

— Значит, это произошло непосредственно перед тем, как ему пойти на бернсовский ужин.

Эндрюс услышал их разговор и вмешался.

— Я заметил на его пиджаке следы глины, — вспомнил он. — Возможно, он отправился на ужин прямо из лаборатории.

Таггерт кивнул. Все, вроде бы, сходилось.

— Пошли, — сказал он Джардайну. — Проверим, чему вас научили на курсах усовершенствованного вождения. В лабораторию Хаттона, и как можно быстрее!

Карл Янг указал на маленькую картонную коробку, по-прежнему лежавшую на рабочем столе Хаттона, там, где он ее оставил.

— Вот она. Ее принесли днем. Выяснилось, что внутри ничего нет, кроме деревянной стружки. Питер решил, что он уколол палец о проволочную скрепку.

Таггерт осмотрел коробку со всех сторон, затем бросил вопросительный в направлении Джардайна.

— Не думаете ли вы, что я стану это открывать?

Джардайн достал из кармана авторучку и осторожно потыкал ею в коробку.

— Нет никаких скрепок, — заметил он. Потом он медленно поднял свободный клапан крышки и заглянул внутрь. Наконец, удовлетворенный тем, что внутри ничего не шевелилось, он опрокинул ее и высыпал на стол остатки стружки.

— Вы ничего особенного не заметили? — спросил Таггерт у Карла Янга.

Тот отрицательно покачал головой.

— Нет, как я вам уже сказал, я убирался. И услышал, как он закричал, потом он уронил коробку на пол — примерно на том месте, где вы сейчас стоите.

Таггерт отступил назад на несколько шагов, довольно поспешно.

Джардайн внимательно изучал стружку.

— Сэр… Эта стружка… Я бы сказал, что она идентична с той, что мы видели в «Каско» в банках для пауков.

Таггерт беспокойно огляделся по сторонам.

— Пойдемте отсюда, — предложил он. — Эта пакость может до сих пор ползать где-то здесь.

— Вероятно, он спрятался где-нибудь в темном углу, испугался небось, — пробормотал Джардайн.

Таггерт поморщился.

— Меня не интересует его самочувствие.

Он направился к двери, по ходу нервно озирая взглядом пол.

Они вернулись к машине.

— Этот тип из «Каско», ну, этот спец по ядам, с которым вы разговаривали после вторжения в его лабораторию. Как его зовут? — спросил Таггерт.

— Доктор Нильсон, сэр, — ответил Джардайн. — И его профессия — токсинолог, так мне было сказано.

Таггерт оставил без внимания весьма самодовольную поправку Джардайна, поскольку сейчас было не до этого.

— Ладно, кем бы он ни был, езжайте к нему как можно быстрее и выясните, есть ли у них противоядие от укуса этого паука. И еще: скажите, чтобы за мной прислали сюда машину. Встретимся в больнице.

Джардайн влез в машину и включил синий маяк. Он стартовал с визгом тормозов, окатив ботинки Таггерта мелкими камешками с дороги.

Таггерт очень удивился, когда увидел, что Джардайн с Кристиной Грей уже в больнице. Кристина держала в руке маленький пластмассовый флакон.

— Я не мог поймать доктора Нильсона, — торопливо объяснил Джардайн. — По счастью, я вспомнил о Кристине. У нее тоже есть ключ от хранилища противоядий.

— Это то, что надо? — спросил Таггерт, взглянув на флакон.

Кристина кивнула.

— Будем надеяться, что мы не слишком опоздали, — сказал Таггерт, взяв его у нее из рук и направившись в отделение интенсивной терапии. Через несколько секунд он вернулся.

— Так значит, у вас есть ключ не только от здания «Каско», но даже от хранилища противоядий? — прицепился он к Кристине. — А от комнаты, где держат змей и прочих ползучих тварей? У вас и от нее есть ключ?

— Нет, только у доктора Нильсона, еще у научного директора и, естественно, у охраны, — отвечала она.

Таггерт задумчиво кивнул словно самому себе, вспомнив про свороченный замок на дверь в серпентарий. Пока он решил не муссировать эту тему.

— Ладно, проводите-ка лучше юную даму домой, — приказал он Джардайну. — Здесь нам особенно нечего делать, разве что ждать и надеяться.

Кристина улыбнулась Джардайну.

— Только не гоните на красный огонь светофора с включенными мигалкой и сиреной, — попросила она. — Думаю, мне не вынести такого аттракциона дважды за один вечер.

Таггерт бросил на нее уничтожающий взгляд и кивнул головой на дверь в отделение интенсивной терапии, где боролись за жизнь Питера Хаттона.

— Для него это совсем не аттракцион, — ворчливо заметил он.

Джардайн обнял Кристину за плечи, точно защищая ее от нападок Таггерта.

— Пойдемте, я подвезу вас домой. — И он повел ее к выходу, замедлившись, когда Таггерт уже не мог их услышать. — Если, конечно, вы не против по пути где-нибудь выпить, — добавил он.

Кристина просияла.

— Охотно.

Джардайн, очевидно, был очень рад.

— Здесь поблизости недавно открыли неплохой бар, — предложил он. — Как вы на это смотрите?

Кристина вцепилась в его руку, почти навязчиво.

— Это было бы здорово, — прошептала она, подняв на него счастливый взгляд.

Нильсон взял за стойкой две пинты пива и принес их на столик, за которым ждал Колин Мерфи.

— Спасибо, что согласился встретиться со мной, — спокойно сказал он. — Мне сегодня надо было поговорить со старым другом.

Мерфи отхлебнул из своей кружки.

— Что, Мораг опять ушла? — спросил он без особого сочувствия.

— Она говорит, что ей нужно время, чтобы все обдумать, — сказал Нильсон, горестно мотая головой. — Вот она и решила пожить в гостинице несколько дней… Так она объяснила.

— Не понимаю, почему ты позволяешь ей помыкать собой, — сказал Мерфи. — Ты же знаешь, что должен согласиться на эту работу в Ливерпуле. Ты будешь потом себя презирать, если откажешься.

Нильсон печально улыбнулся.

— Жизнь непростая штука, Колин. Ты не женат.

— Да я и не хочу жениться, если это означает — иметь женщину, которая будет говорить, что мне делать, а чего не делать, — твердо сказал Мерфи. — Думаю, ты должен поступить так, как предлагает она: снять квартиру в Ливерпуле и приезжать домой на выходные.

— Этого-то ей как раз и хотелось бы, — горько промолвил Нильсон. — Но я не собираюсь доставлять ей удовольствие, делая то, что хочет она. Без меня ей уже ничто не будет мешать.

— Ты имеешь в виду: у нее есть другие мужчины? — Мерфи сначала выглядел шокированным, затем сально улыбнулся. — А у тебя когда-нибудь были… другие женщины?

Нильсон угрюмо уставился в свою кружку и ничего не говорил.

— И ты не чувствуешь ревности? — через некоторое время спросил Мерфи. — Если бы я был женат и подозревал, что моя жена гуляет с другими, я знал бы, как мне поступить.

Нильсон посмотрел на младшего друга со снисходительной усмешкой.

— Что, убил бы ее? Не думай, что я не допускал такую возможность.

Мерфи возбужденно сверкнул глазами.

— Тем способом, о котором ты мне однажды рассказывал? — спросил он. — Ну, помнишь, при помощи змеиного яда?

Нильсон, казалось, немного струхнул.

— Что-то не припомню, когда я тебе об этом рассказывал.

— Ты тогда еще прилично выпил, — напоминал ему Мерфи. — И сказал мне, как ты разработал план идеального убийства: путем введения яда кобры в пупок жертвы.

Нильсон нахмурился.

— А! Так это была обычная болтовня за кружкой пива, — сказал он, ругая себя за дурацкую неосторожность. — Кроме того, все равно остается проблемой, как удержать жертву в момент инъекции. — Он вдруг улыбнулся и быстро сменил тему. — Слушай, завтра в «Каско» устраивают вечеринку для сотрудников. По поводу помолвки девицы из отдела аллергий и парня из противозачаточных средств. Приходи, я тебя приглашаю. Пропустим баночку-другую пивка.

Мерфи несколько секунд обдумывал это предложение.

— Да, можно было бы, — сказал он через некоторое время. — Поживем — увидим.

Нильсон допил свое пиво и начал собираться.

— Ладно, пойду-ка я лучше домой. Еще одна пинта — и будет чересчур. Так, значит, завтра увидимся?

Мерфи, казалось, был разочарован уходом Нильсона. Несмотря на разницу в возрасте, ему всегда нравилось быть в его компании.

— Завтра я тебе позвоню, — обещал он.

Подъезжая к дому, Нильсон заметил полицейский автомобиль, припаркованный на дорожке перед входом, и ему сразу стало не по себе. Он выпил не менее трех пинт, и теперь не был уверен, что сможет благополучно пройти тест на алкоголь. Он выключил двигатель и вышел из машины, глотая свежий вечерний воздух, чтобы развеять пивные пары изо рта и легких.

Таггерт вышел из полицейского автомобиля и поздоровался с Нильсоном, когда тот подходил к входной двери. Нервничает человек, чувствует себя почти виноватым, подумал Таггерт.

— Доктор Нильсон! Сейчас в больнице находится тяжелобольной. Мы думаем, что его укусил один из ядовитых пауков, украденных из вашей лаборатории.

Нильсон, кажется, навеселе, подумал Таггерт.

— Не знаю, что вам и сказать, — нетвердо пробормотал Нильсон.

— Для начала вы могли бы спросить, как его самочувствие, — подсказал Таггерт.

— Да, конечно, — собрался с мыслями Нильсон. — Вам необходимо противоядие, и притом срочно. Можно взять у меня в лаборатории.

— Мы уже об этом позаботились. Мой коллега разыскал Кристину Грей, вашу ассистентку, — сообщил ему Таггерт. И установил с Нильсоном контакт «глаза в глаза». — Сегодня вечером вас не было дома.

Было нечто такое в поведении Таггерта, отчего обычная фраза звучала почти как обвинение. Нильсон нервно поежился.

— Может, вам лучше зайти в дом? — промямлил он, выуживая в кармане ключ от входной двери. Открыв ее, он зажег свет и пригласил Таггерта войти.

— Итак, где вы были? — вернулся Таггерт к своему вопросу после того, как они устроились в гостиной.

— Я… Я ходил выпить с одним старым другом. Мне надо было поговорить с кем-то о своих личных проблемах. — Нильсон наблюдал за лицом Таггерта, пытаясь понять, достаточно ли будет столь неконкретного объяснения. Очевидно, недостаточно. — Мне была предложена новая работа… В Ливерпуле. Моя жена не хочет уезжать из Глазго, — пояснил Нильсон.

Равнодушное выражение на лице Таггерта оживилось искоркой едва уловимой симпатии.

— Этот ваш друг… Вы не против назвать мне его имя? Или… ее имя?

— Это мужчина. Бывший коллега по работе, — подчеркнуто произнес Нильсон. — Колин Мерфи, сейчас он работает в павильоне рептилий в нашем зоопарке. Я хотел пригласить его на завтрашнюю вечеринку.

— Вечеринку? — уцепился за слово Таггерт.

Нильсон нахмурился.

— Да так, маленькое торжество в нашей фирме. Колин раньше работал у меня лаборантом. Послушайте, а при чем здесь все это? Почему вы задаете мне эти вопросы?

Таггерт был не склонен отвечать Нильсону. Вместо этого он задал еще один вопрос, хотя и риторический:

— Полагаю, что в «Каско» все знают о вашем маленьком зверинце?

Глаза Нильсона сузились в щелки.

— Вы считаете, что пауков и змей выкрал кто-то из сотрудников?

— Вполне возможно, разве вам так не кажется? — парировал Таггерт.

Нильсон покачал головой.

— Нет, если честно, то я никогда об этом не думал.

Таггерт растолковывал ему как ребенку:

— Ну как же: кто-то был в курсе, где находится серпентарий, точно знал, что ему брать и как с ними надо обращаться. Не знаю, как вы, но я не верю в простое совпадение.

Нильсон притих, не в состоянии придумать достойный ответ.

— Скажите, вы были знакомы с девушкой по имени Дженет Гилмор? — неожиданно спросил Таггерт.

На секунду это озадачило Нильсона. Он не мог проследить за внезапным скачком в ходе вопросов, которые ему задавал Таггерт.

— Вы спрашиваете про ту пропавшую девушку, о которой писали в газетах? — наконец сообразил он. — Нет, конечно, же нет. А почему я должен ее знать? А главное, почему вы спрашиваете?

И вновь Таггерт отказался дать ему прямой ответ.

— Похоже, что кто-то очень старается помешать нам в идентификации ее черепа, — сказал он, затем встал и помедлил, словно обдумывая что-то напоследок. — О, доктор Нильсон, вы сказали, что у вас проблемы с женой. А где была сегодня вечером ваша жена, кстати?

Лицо Нильсона омрачилось подавленной злобой.

— Я сам хотел бы это знать, — желчно сказал он. — Скажите мне, ведь вы же сыщик!

Лицо Мораг Нильсон слегка раскраснелось от любовных утех. Она повернула голову набок, лежа на подушке, и с обожанием смотрела на красивое лицо Дерека Эмлота. Он же выглядел обеспокоенным.

— Что с тобой, Дерек? — нежно спросила она.

Эмлот нервно покусывал нижнюю губу.

— Я не совсем уверен, что это хорошая мысль — уйти от Дугласа.

Мораг улыбнулась, уютно прильнув к его теплому телу.

— А я не по-по-настоящему от него ушла. Просто решила его немного испугать. Если он поймет, что может меня потерять, — откажется от своей затеи.

Эмлота это совсем не убедило.

— Если бы ты оказалась права, — прошептал он. — Я все бы отдал за то, чтобы не дать этим ублюдкам из «Ландсберга» наложить лапу на разработки Дугласа.

— Не переживай, — успокоила его Мораг. И поцеловала в щеку. — Останешься на ночь? А дома скажешь, что срочно уехал куда-нибудь по делам.

Эмлот отрицательно помотал головой.

— Не сегодня. Сегодня день рождения Денизы. Я обещал сводить ее в ночной клуб.

Мораг отстранилась от него с недовольным лицом.

— Значит, я опять стала второй скрипкой.

Эмлот тяжело вздохнул.

— Послушай, мы уже не раз говорили об этом. И, вроде бы, приняли правила игры.

Но Мораг не собиралась успокаиваться.

— К черту правила, — сердито бросила она. — Быть может, я была бы не против играть вторую скрипку, если бы ты не всегда был дирижером. Порой мне кажется, что ты просто используешь меня, чтобы удержать Дугласа в «Каско».

Эмлот примирительно улыбнулся, перекатился по кровати и начал ласкать Мораг.

— Ты знаешь, что это неправда, — шептал он ей на ухо. — Знаешь, давай встретимся завтра.

Мораг отвернулась, чтобы он не увидел слезы, которые начали собираться в уголках глаз.

— Кажется, я всю свою распроклятую жизнь жду этого завтра, — горестно пробубнила она.

Джин Таггерт, кажется, тоже большую часть своей жизни провела в ожидании человека, которому полагалось быть частью ее мирка. На ее лице было печальное, почти покорное выражение, когда ее муж вошел в дом. Он ошибочно заключил, что это от того, что он не соизволил явиться на устроенный ею бернсовский ужин.

— Послушай, Джин, прости, я виноват, — начал он. — Но у меня правда выдался один из таких вечеров. Как, все же, прошел ужин?

Джин с трудом удержалась от слез.

— Тимми погиб, — произнесла она ровным, безучастным голосом. — Он выбежал на дорогу и попал под машину. Мы похоронили его в саду. Если не считать этого да того, что не было тебя, все прошло хорошо.

Таггерт проникся ее болью, и его лицо исказило страдание.

— Ах, Джин, мне очень жаль, — неловко промолвил он, зная, что этих слов недостаточно, но сознавая также пустоту, которая образовалась в их взаимном общении. Он стал на колени рядом с ее инвалидным креслом и прикоснулся губами к ее волосам. — Давай я отвезу тебя в спальню, — нежно промолвил он.

 

Глава двенадцатая

Доктор Эндрюс ждал Таггерта в его кабинете. Лицо его было омрачено скорбью.

— Хаттон? — догадался Таггерт, в чем ему помог инстинкт, развившийся за многие годы.

Эндрюс печально кивнул.

— Он умер сегодня ночью. Очевидно, в некоторых случаях возникают серьезные осложнения. Насколько я понял, в результате действия яда возникла острая почечная недостаточность. Трагический конец для такого блестящего человека. Мне очень жаль, Джим.

Таггерт смиренно вздохнул.

— Прими мои соболезнования, Стивен. Он был твоим другом.

Эндрю помотал головой.

— Это было очень давно. На самом деле у нас было не так много общего. Знаешь, ведь он был гомосексуалистом.

Таггерт спокойно воспринял это сообщение. Он и так об этом догадывался.

— Его ассистент, Карл Янг? — спросил он.

Эндрюс кивнул.

— Наверно, кто-то должен ему сказать.

— Джардайн сейчас у него, поехал посмотреть, насколько они продвинулись в реконструкции лиц. К сожалению, наверно, недостаточно далеко.

— Значит, дело топчется на месте? — посочувствовал Эндрюс. — Никаких новых ниточек? Возможна ли какая-нибудь связь между этой научной лабораторией и Дженет Гилмор?

Таггерт покачал головой.

— Пока ничего не ясно. Заставлю завтра Майка Джардайна порасспрашивать — он собирается навестить небольшую вечеринку в «Каско» в качестве непрошеного гостя.

Карл Янг задержался у двери в рабочий кабинет Хаттона, вставил ключ, но не торопился поворачивать его в замке.

— Вы уверены, что в комнате теперь вполне безопасно?

— Так мне сказали, — заверил его Джардайн. — Эксперты утверждают, что эти пауки привыкли к теплому климату. Они не могли выжить двое суток в таком холоде, как у нас в Глазго.

Янг повернул ключ в замке и отворил дверь. Несмотря на уверения Джардайна, он не сводил глаз с пола, пока шел к рабочему столу, на котором стояли два гипсовых бюста.

Джардайн посмотрел на них с нескрываемым разочарованием. Ни в том, ни в другом нельзя было узнать какое-либо человеческое лицо.

— Как долго Питер пробудет в больнице? — спросил Янг.

Джардайн пожал плечами.

— Не имею представления. К несчастью для нас, любой срок теперь покажется долгим.

— В принципе, я могу продолжить работу за него, — предложил Янг. — Я хочу сказать, основная структура уже готова, осталось только вылепить тонкие черты лица.

Казалось, блеснул лишь тонкий лучик надежды, но Джардайн ухватился за это.

— Вы думаете, что могли бы справиться? А опыт у вас есть?

— Я не раз выполнял лицевую реконструкцию на черепах человекообразных обезьян, — сказал Янг. — Разумеется, это была, в основном, работа по догадке, в отличие от данного случая, но я долгое время работал с Питером и очень хорошо изучил его метод. Я помогал ему в том американском деле с головами, найденными в грузовике. И я, конечно, рад возможности доказать, что я могу сделать это.

Уверенность молодого человека вселяла оптимизм. Джардайна одолевало искушение дать ему зеленую улицу. Потом он вспомнил слова Таггерта: «Я ничего не имею против инициативы, но ставьте меня в известность».

— Я должен посоветоваться с шефом, — осторожно сказал Джардайн. — Могу я воспользоваться вашим телефоном?

— Пожалуйста, — ответил Янг и жестом показал на телефонный аппарат в другом конце комнаты.

Джардайн снял трубку и набрал прямой номер Таггерта.

— Это я, сэр. Я в лаборатории Хаттона. Его ассистент только что сделал нам интересное предложение.

Таггерт выслушал разъяснения Джардайна.

— Он правда уверен в успехе? — спросил он наконец.

— Мы не так много теряем, сэр, — резонно заметил Джардайн. — Даже если у него ничего не получится, у нас останутся оригинальные черепа. Хаттон, когда выздоровеет, снова за них возьмется.

— Теперь мы не можем позволить себе такой роскоши, — грубо оборвал его Таггерт. Он изложил Джардайну подробности кончины Хаттона. — Итак, Янг — наша последняя надежда, — сказал он под конец. — Нельзя допустить, чтобы она лопнула. Надо приставить к нему круглосуточную охрану, и вообще все это дело должно держаться в строжайшей тайне. Для всех посторонних у Питера Хаттона не было никакого ассистента. Пусть наш маньяк думает, что работа над черепами поручена кому-то еще.

— Понимаю, сэр, — сказал Джардайн — Полагаю, вы хотите, чтобы я сообщил ему эту грустную новость?

— Да, только сделайте это помягче, — попросил Таггерт. — У Хаттона были совершенно специфические отношения с Карлом Янгом, если верить доктору Эндрюсу.

Это известие удивило, но не шокировало Джардайна. Он не дал шефу углубляться в обсуждение этого факта.

— Предоставьте это мне, сэр, — просто сказал он.

— Да, и кстати, приготовьте танцевальные туфли, — сказал Таггерт как бы невзначай.

На сей раз Джардайн был потрясен, и не мог этого скрыть.

— Сэр?!

— Вы и констебль Райд идете сегодня на вечеринку. В «Каско». Я хочу, чтобы вы оба смотрели там во все глаза и держали ушки на макушке. Поговорите с людьми, выясните, имел ли кто-нибудь из сотрудников контакты с Дженет Гилмор.

— Но они знают, кто мы такие, сэр, — возразил Джардайн.

— Ну и что с того? Люди на вечеринках выпивают и много болтают. Не сдерживайте их и внимательно слушайте.

С этими словами Таггерт повесил трубку.

Джардайн обратился к Карлу Янгу:

— Простите, у меня для вас очень плохие известия. Питер Хаттон этой ночью скончался. Врачи сделали все, что могли.

Янг несколько мгновений отрешенно смотрел на Джардайна. Потом его глаза начали наполняться слезами. Джардайн отвел взгляд, немного смущаясь, хотя и не понимал, почему.

Надо отдать должное Янгу, он быстро взял себя в руки. Подошел к черепам и бережно, любовно провел по ним кончиками пальцев.

— Я сделаю для вас то, о чем вы просите, — пообещал он Джардайну нежным, но твердым голосом. — Этим я как бы отдам дань Питеру. Он был великим человеком.

Джардайн смотрел на свою спутницу в этот вечер как бы новыми глазами, втайне восхищаясь ею. Ему и прежде случалось видеть Джеки Райд в гражданском, но никогда — в вечернем туалете. Она выглядела просто сногсшибательно.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мы здесь не для того, чтобы красоваться, — сказал он, когда они выбрались из такси у здания «Каско».

Джеки Райд бросила на него укоризненный взгляд. Ей редко приходилось чувствовать себя женщиной, а не только младшим офицером полиции. И хотя Джеки не ждала комплиментов, услышать похвалу было бы неплохо.

— Тебе еще чуть-чуть постараться, и будешь вылитый Джим Таггерт, — язвительно заметила она.

Несмотря на его прижимистость во всем, что касалось зарплаты и условий труда, Дерек Эмлот вовсе не был скрягой, когда речь заходила о выделении средств на социальный фонд. В этот вечер в помещении Общественного Клуба сделали перестановку, а предоставленного бюджета оказалось более чем достаточно для проведения отличной вечеринки. Вдоль одной из стен комнаты устроили разнообразный, изобильный буфет; была установлена профессиональная аппаратура для дискотеки со светомузыкой и широкоэкранными видеоэффектами а также небольшой, но бар с богатым выбором напитков, которые в этот вечер предлагались бесплатно.

Ощущая некоторое смущение, присущее всякому постороннему, Джардайн проложил себе путь к бару и заказал напитки: апельсиновый сок для Джеки и безалкогольное пиво для себя.

Когда его обслужили, он и Джеки отошли к дальнему концу бара и встали спиной к стойке, заняв тем самым выгодную позицию для наблюдения за всем, что происходило вокруг.

Если Джардайн и надеялся остаться сдержанным сторонним наблюдателем, то его надеждам не суждено было сбыться. Со стаканом в одной руке и наполовину съеденным пирожком «киш» в другой, к ним быстро проталкивался Энгус Маккей, как всегда экстравагантный. На вечеринку он оделся особенно вызывающе, даже для его повадок завзятого денди. В брюках цвета горчицы, в темно-бордовом блейзере и с огромной, в горошек, бабочкой на гофрированном пластроне, он напомнил Джеки Райд сумасшедшего шляпника с карикатуры Джона Теньеля, только без шляпы.

— А, вот и парочка незваных гостей, — провозгласил Маккей голосом, который мог заменить собой громкоговоритель. — Наша всеми любимая директор по науке сказала, что вы к нам пожалуете. Кстати, вы уже видели дорогую Морин, или она чистит кому-нибудь карманы? Она крадет все, что попадается ей на глаза. — Маккей уронил кусочек киша на стойку бара и протянул вялую ладонь Джардайну, который неохотно пожал ее. — Энгус Маккей, из отдела аллергий. А также достоверный источник сведений о внутренней жизни нашего института. Ищете убийцу? Проверьте Денниса — он пытается отравить каждого своим мерзким разливным чаем.

Джардайн посмотрел в ту сторону, куда указывал Маккей. Молодой человек, о котором шла речь, стоял в углу в одиночестве, выглядел несчастным, покинутым и даже немного испуганным шумом и весельем вокруг него. Но что гораздо интереснее: Нильсон и Колин Мерфи сидели за одним столиком, на котором уже стояло немало пустых пинтовых кружек.

Джардайн незаметно толкнул Джеки, стараясь привлечь ее внимание к этой парочке. К сожалению, ему не удалось это сделать настолько незаметно, насколько он предполагал. Маккей проследил за направлением его взгляда.

— О, я бы не стал терять время на разговоры с Дугласом, — начал свои излияния этот человек. — Он уже в стельку пьян. — И Маккей желчно ухмыльнулся. — Вот что я вам скажу: кто-то должен подбросить паука к несчастной женушке Нильсона. Это стало бы практическим решением его проблем.

Джардайна начал раздражать этот человек. Он поставил стакан на стойку и обвил руку вокруг затянутой талии Джеки.

— Потанцуем? — предложил он, увлекая ее прочь от бара.

Захваченная несколько врасплох, Джеки не сопротивлялась Джардайну, который повел ее на небольшой круг для танцев. Джардайн прижал ее к себе и поднес губы к ее уху.

— Не волнуйся, это не внезапный романтический порыв, просто мне надо было убраться подальше от этого ужасного человека. Здесь Нильсон и Мерфи. Думаю, нам стоит вступить с ними в разговор. Через минуту ты попробуешь покрутиться около их столика. Постарайся, чтобы Мерфи тебя заметил. Кажется, в прошлый раз у вас возникла взаимная симпатия, если я правильно помню?

— А с кем будешь беседовать ты? — парировала Джеки. — Полагаю, с перезрелой мисс Грей?

— Я не заметил здесь Кристины, — солгал Джардайн. Она была первой, кого он выискал взглядом, когда они вошли сюда.

Несколько неуклюже Джардайн продвигал в танце свою партнершу к столику Нильсона и Мерфи, краем глаза следя за этой парочкой. Маккей был абсолютно прав в одном: Нильсон уже изрядно надрызгался. И хотя Джардайн не мог расслышать отдельных слов в их беседе, голос Нильсона приобрел те безошибочно узнаваемые жалобные нотки, которые отличают человека в муках алкогольной депрессии.

Мерфи, с другой, стороны, выглядел взволнованным, возбужденным. Джардайн переместился ближе к их столику и навострил уши, чтобы сквозь гром дискотеки подслушать их беседу.

— Она обращается с тобой, как с последним дерьмом, Дуглас, — говорил Мерфи. — Я же вижу, и все это видят. Ты должен прямо сейчас поехать в гостиницу, где она остановилась, и разобраться с ней.

Нильсон угрюмо уставился в свой полупустой стакан.

— Она обвинит меня в том, что я шпионю за ней, только и всего. Скажет, что я хотел подловить ее с дружком. Не хочу доставлять ей такого удовольствия.

Мерфи вскочил со стула.

— Ты одурачиваешь себя, Дуглас. Она не стоит этого. Давай я возьму тебе еще выпивки.

Он направился к бару. Джардайн решил использовать этот момент.

— Иди, поздоровайся с Нильсоном, — приказал он Джеки Райд. — Таким образом твое появление будет естественным, когда Мерфи возвратится.

Выпроводив ее с танцевальной площадки, он начал оглядываться по сторонам в поисках Кристины. Она, в свою очередь, заметила Колина Мерфи и поспешила, чтобы перехватить его по пути к бару. Джардайн внутренне удовлетворенно улыбнулся, похвалив себя за умение почувствовать момент. Он убивает одним выстрелом сразу двух зайцев.

Корда он подошел к ним, Кристина тепло приветствовала Мерфи.

— Колин, я так рада тебя видеть. Не предполагала, что ты сюда придешь.

Мерфи наслаждался ее улыбкой.

— Дуглас меня пригласил. И я подумал, что неплохо будет, если я опять увижу всех вас.

— Здравствуйте, — сказал им Джардайн. — Не знал, что вы знакомы.

Мерфи, казалось, был недоволен его вторжением. Он обратился к Кристине:

— Это твой новый дружок?

Кристина в этом была совсем не уверена. В самом деле, Майк Джардайн просил ее о новой встрече, но ни о чем определенном они не договаривались. Она решила скрывать свои виды на этого человека.

— Нет, конечно. Мы вчера вечером сходили в бар, после этого ужасного случая с пауком. — Вспомнив об этом, Кристина поежилась. — Какое несчастье. Кстати, что с этим человеком?

— Простите, а разве вы не знаете? Он умер прошлой ночью. К сожалению, противоядие его не спасло.

Кристина была потрясена.

— Извините, я понятия не имела. — Грусть на ее лице сменилась недоумением. — Это очень странно, — сказала она. — Обычно эта сыворотка очень эффективна в первые пять часов после укуса.

— Да, но что ж… — Джардайн безразлично пожал плечами. — Видимо, возникли какие-то осложнения.

Мерфи только сейчас узнал Джардайна.

— А, вы тот самый полицейский, что приходил ко мне побеседовать о змеях! Ну и как, вы их нашли?

Наивный и довольно глупый вопрос, подумал Джардайн. И ответ его прозвучал с излишним сарказмом:

— Нет, зато мы выяснили, где вчера вечером был один из пропавших пауков.

Тон Джардайна содержал намек, который Мерфи не мог не заметить. Он помахал пустыми стаканами и кротко улыбнулся Кристине.

— Ладно, пойду загляну в бар. Я обещал Дугласу выпивку.

Джардайн хотел было возразить, что Нильсону и без того более чем достаточно, но сдержался. Ему не хотелось давать Мерфи ни малейшего повода задержаться с ними.

Мерфи извинился и отошел. Кристина слегка укоризненно посмотрела на Джардайна и заметила:

— Вы были с ним чересчур резки.

— Знаю, прошу прощения, — извинился Джардайн. Он сам толком не понимал, почему испытывает такую неприязнь к Колину Мерфи.

Но если он не знал, то у Кристины Грей был на это свой ответ. Она улыбнулась Джардайну.

— Не подумайте, что это мой ухажер или что-то в этом роде. Раньше он работал у нас, вот и все. То есть, я хочу сказать, он довольно мил и все такое, но мне он совершенно не нравится.

Джардайн почему-то смутился от того, что его поведение кому-то показалось ревнивым.

— Эта мысль даже не приходила мне в голову, — сказал он, зная, что лжет и себе, и ей.

Кристина взяла его за руку.

— Вы не против потанцевать со мной?

Джардайн кивнул, испытав облегчение от того, что она взяла инициативу в свои руки. Они пошли танцевать.

— Вы обещали мне рассказать подробнее о своей работе, — напомнил Джардайн, чтобы завязать беседу. — Чем именно вы сейчас занимаетесь?

— В основном, я стараюсь искусственно вырастить клетки, взятые из ядовитых желез смертельно опасных змей, — объяснила Кристина. — Тогда отпадет необходимость отлавливать живых змей и забирать их яд.

— Да, так, вроде бы, гораздо безопаснее, — согласился Джардайн.

— И намного продуктивнее, — добавила Кристина. — Естественный сбор яда — это очень кропотливый процесс, а от него зависит производство противоядных сывороток. Если мой проект окажется успешным, это будет означать, что люди, которым действительно нужно противоядие, смогут себе это позволить. И это спасет многие тысячи жизней.

— Как это? — удивился Джардайн.

— Я имею в виду беднейших крестьян и полевых рабочих стран третьего мира, которые умирают от змеиных укусов. Не знаю, по какой причине: то ли их работодатели так бессердечны, то ли дилеры бессовестно накручивают цену на противоядия, — но эти средства совершенно недоступны этим несчастным людям.

— Значит, ваша работа имеет большое значение? — спросил Джардайн. — А доктор Нильсон, над чем работает он?

Кристину немного смутил этот вопрос.

— Мне не положено говорить об этом ни с кем, — сказала она, почти извиняясь. — Его исследования — это большой секрет и, в перспективе, большие деньги. Вот почему они не хотят отпускать его.

Джардайн решил продвинуться немного дальше.

— Вот вы сказали — большие деньги. О каких суммах может идти речь? — допытывался он. — О тысячах, миллионах?

— Конечно, о миллионах, — сказала Кристина. — Если исследования приведут к коммерчески жизнеспособному лекарству, которое пройдет все клинические испытания, ему буквально не будет цены.

Это было пищей для размышлений и более чем достаточным мотивом для убийства, подумал Джардайн, хотя в чем заключалась возможная связь между исследованиями Нильсона и смертью Хаттона, оставалось полной загадкой, даже если предположить, что какая-либо связь вообще имела место. Он почувствовал, что Кристине надоели расспросы про ее работу и поменял тему.

— Может, хватит танцевать? Не хотите перекусить? — предложил он ей.

Подходя к буфету, Джардайн заметил, что Джеки Райд удалось увести Колина Мерфи от Нильсона и уединиться с ним в уголке. Нильсон же уронил голову на стол в изрядном подпитии.

— Вам не кажется, что нам надо предложить помощь доктору Нильсону? — озабоченно спросила Кристина, заметив состояние шефа. — Бедный, он здорово перенапрягся за последнее время: надо было принять важное решение насчет дальнейшей карьеры да к тому же проблемы с женой.

— Проблемы с женой? — оживился Джардайн. Для него это было нечто новое.

Кристина кивнула.

— Ходят слухи, что она его бросила. Некоторые даже поговаривают, что у нее роман с Дереком Эмлотом, нашим исполнительным директором.

— Какой-то рассадник сплетен, эта ваша фирма, — заметил Джардайн. — А что же сам доктор Нильсон? Его личную жизнь правда омрачают скандалы?

Кристина бросилась на защиту шефа.

— Доктор Нильсон прекрасный человек. Уверена, что он не сделал ничего плохого.

Джардайн должен был услышать тревожный звоночек, но не услышал. И он неразумно продолжал выпытывать подробности:

— Не слышали об историях с какими-то другими женщинами? Или девушками? Он не был, случайно, когда-нибудь знаком с девушкой по имени Дженет Гилмор?

Кристина вдруг посмотрела на Джардайна с нескрываемым разочарованием. И, глядя на него в упор, задала прямой вопрос::

— Значит, вы вовсе мной не интересуетесь?

Джардайн растерялся. Момент, когда он мог войти к ней в доверие, был безвозвратно упущен. И его обескураженный вид явился достаточным ответом для Кристины.

— Вам просто было нужно выудить из меня нужную вам информацию, — холодно сказала она. — Просто вы обыкновенный полицейский, как и все прочие.

И она ушла, оставив Джардайна терзаться из-за своей неловкости. Оказавшись не у дел, он направился к Джеки Райд и Колину Мерфи.

— Колин только что рассказал мне, как совершить идеальное убийство, — сообщила Джеки, когда Джардайн подошел к ним. — Он полагает, что мы в один прекрасный день можем столкнуться с этим в своей работе. А надо поступить так: набрать в шприц яда кобры и сделать инъекцию в пупок жертвы.

— Видите ли, яд кобры почти невозможно распознать, если не проводить специального исследования, — объяснил Мерфи, очевидно, весьма польщенный тем, что вызвал у Джеки интерес к своей персоне. — Даже если будет вскрытие, то последнее, что будут искать — это след от укола в пупок.

— Очень интересно, — пробормотал Джардайн. — Надо полагать, вам рассказал об этом доктор Нильсон?

Мерфи кивнул.

— Он научил меня многим интересным вещам, когда я работал здесь. Он замечательный человек.

— Оно и видно, — обронил Джардайн, скорее себе, чем своим собеседникам.

Мерфи обернулся и посмотрел на Нильсона, разлегшегося на столе.

— Мне кажется, лучше его отвезти домой.

Подошла Кристина. Подчеркнуто не замечая Джардайна, она взяла Мерфи за руку.

— Хочешь со мной потанцевать, Колин?

Мерфи с сожалением покачал головой.

— Надо отвезти домой Дугласа. Ему совсем плохо.

— Я с тобой, — немедленно предложила Кристина. — Тебе может понадобиться моя помощь.

И она потянула его к столику Нильсона.

Джеки Райд посмотрела на Джардайна с некоторым злорадством.

— Кажется, ты добился того, что наша цель нас возненавидела. Что дальше?

Джардайн изобразил смирение.

— Думаю, что лучше поискать других людей, готовых поговорить с нами, — предложил он.

Мерфи остановил машину у дома Нильсона и повернулся к человеку, развалившемуся на заднем сиденье.

— Приехали, Дуглас. Благополучно добрались до дому.

Сидевшая рядом с Мерфи Кристина выглянула в окно. В спальне на втором этаже вдруг выключили свет.

— Кажется, ваша жена дома, доктор Нильсон, — сказала она. — Я только что видела, как потушили свет.

Нильсон простонал. Меньше всего сейчас ему хотелось нарваться на громкий скандал с Мораг. Он нащупал ручку, с трудом открыл дверь и, пошатываясь, вылез из машины. Взгляд его пьяно блуждал по тротуару.

— Ее не должно быть дома. Здесь нет ее машины, — сказал он заплетающимся языком.

— Но я точно видела, как погасили свет, — повторила Кристина.

Мерфи поспешил на помощь Нильсону, который припал на крыло автомобиля.

— Пойдем, Дуглас, я провожу тебя до двери.

— Почему бы вам обоим не зайти ко мне? Пропустим по рюмочке, — предложил Нильсон.

Мерфи отрицательно помотал головой.

— Нет, спасибо, Дуглас. Тебе надо в постель.

Он повел Нильсона по дорожке, ведущей к входной двери, и помог ему вставить ключ в замок.

Подтолкнув Нильсона в открытую дверь, Мерфи захлопнул ее и вернулся в машину. Перед тем как завести мотор, он повернулся к Кристине.

— Как ты смотришь на то, чтобы ненадолго заехать ко мне?

Кристина короткое время обдумывала его приглашение. Ей хотелось, чтобы Джардайн приревновал ее, но не было смысла заходить в этом так далеко.

— Нет, спасибо, Колин, — сказала она наконец. — Думаю, будет лучше, если я сразу поеду домой.

— Я замечательно готовлю спагетти болоньезе, — продолжал соблазнять ее Мерфи.

Кристина засмеялась.

— Это после пиццы и пирожков? У тебя, наверно, железный желудок!

— Ну тогда, может, просто выпьем? — не сдавался Мерфи, которому не хотелось отпускать ее раньше, чем он испытает все возможные средства.

Кристина наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Ты очень славный, Колин, но я правда очень устала, — сказала она ему.

Мерфи покорно опустил плечи и дружески улыбнулся Кристине.

— Ты не будешь обижаться, что я тебя завлекал, нет?

Кристина сжала его руку.

— Нет, конечно я не обижаюсь. Может быть, когда-нибудь в другой раз, а?

— Ладно, — кивнул Мерфи, вставив ключ в зажигание. Он бросил последний взгляд на дом Нильсона и тронулся с места. На втором этаже горел свет. Очевидно, Нильсон последовал его совету и сразу поднялся в спальню.

Нильсон ввалился в спальню и начал нащупывать настенный выключатель. В комнате было непривычно тепло. Даже в состоянии опьянения Нильсон чувствовал, как ближний радиатор излучает тепловые волны.

В этом было нечто смутно-тревожное, и температура в комнате словно напоминала что-то, но мозги Нильсона функционировали не в полной мере.

Он снял с себя одежду и беспечно побросал ее на пол. Когда он разделся, ему опять со смутной тревогой показалось, что внизу открыли и закрыли входную дверь, но у него не было сил размышлять над этим фактом.

Не удосужившись надеть пижаму, Нильсон забрался в постель и потянулся к выключателю, чтобы погасить светильник над кроватью. И вдруг он окаменел от ужаса.

Что-то холодное двигалось по его голой ноге. Не слишком шершавое, но и не скользкое, что-то причудливо-среднее. Это нечто имело температуру и фактуру, которая ему была очень хорошо знакома.

По телу Нильсона прошла судорога шока. Он вдруг вспомнил, что именно напомнила ему температура в спальне. Так же жарко было в серпентарии в его лаборатории. Он запаниковал, хотя логика учила его, что этого-то как раз и не следовало делать. Но логика была уже подавлена инстинктами, которые гораздо древнее и гораздо глубже укоренились в человеческой психике. Трясясь от ужаса, Нильсон попытался слезть с кровати, но уже было поздно. Внезапная острая боль в боку вызвала у него отчаянный вопль.

Непроизвольным движением Нильсон сорвал с себя одеяло и приложил ладони к источнику боли. Расширенными от страха глазами он увидел большую черную мамбу, разделившую с ним его ложе. Змея широко распахнула безобразный рот, и последние капли яда все еще стекали с ее поблескивающих зубов.

Змея сделала новый выпад, укусив Нильсона в бедро. Он издал страшный крик, отчаянно отбиваясь ногами и руками в напрасной попытке прогнать жуткое создание.

Однако это было бесполезно. На его атаку мамба ответила повторными выпадами, даже после того, как она израсходовала весь запас яда. К тому моменту, когда она укусила его пятый раз, Нильсон больше не чувствовал боли от ее острых зубов, вонзающихся в его плоть, потому что появилась более сильная, невыносимая боль в левой стороне грудной клетки, словно там поворачивали раскаленный нож. В голове возник все заполонивший звук, похожий на рев. Светильник над головой, казалось, вдруг вспыхнул ослепительным белым сиянием, подобным сиянию сверхновой звезды.

Затем опустился мрак — полная, обволакивающая темнота, которая пала на него, словно толстое, удушливое одеяло.

Тело Нильсона сотрясали последние конвульсии. Потом все стихло.

 

Глава тринадцатая

Когда подъехал Джардайн, которого вызвал по рации Таггерт, дом Нильсона уже был оцеплен полицией.

Выйдя из автомобиля, он присоединился к Таггерту и суперинтенденту Маквити, которые стояли перед входом в дом.

— Я позвонил Кристине Грей, сэр, — доложил Джардайн, — но она не очень обрадовалась перспективе приехать сюда. К счастью, в настоящий момент в зоопарке Глазго по обмену находится специалист по ядовитым змеям. Сейчас он направляется к нам. — Джардайн замолчал и кивнул на входную дверь. — Что там стряслось?

— Пока неизвестно, — сообщил ему Таггерт. — Утром женщина, которая приходит сюда убираться, обнаружила Нильсона в кровати, увидела змею и страшно перепугалась. С тех пор никто туда не заходил. Никто не знает, сколько змей ползает по дому. Вы еще не разыскали жену Нильсона?

— Она остановилась в «Кантри-отеле», сэр. Очевидно, супружеская размолвка.

Маквити хмыкнул.

— Ничего себе размолвка. Лучше бы вы доставили ее в отделение для допроса.

— Я пошлю за ней констебля Райд, — сказал Таггерт, ища взглядом Джеки, которая по-прежнему успокаивала близкую к истерике уборщицу. — Женщина лучше поймет, что к чему.

Маквити вскинул бровь. За все годы работы с Таггертом он впервые слышал, как этот человек признал, что женщина в роли офицера полиции может иметь особые преимущества.

— Ах, вот и доктор Эндрюс! — воскликнул Джардайн при появлении на тротуаре еще одной машины.

Эндрюс торопливо пересек газон и пошел к открытой входной двери. Таггерт остановил его.

— На вашем месте я бы туда не ходил, — предупредил он.

— Но мы даже не знаем, жив ли он, — сказал Эндрюс.

Таггерт пожал плечами.

— Не знаем, но будь я проклят, если стану корчить из себя смельчака, чтобы это выяснить.

— Эта тварь, скорее всего, боится нас больше, чем мы ее, — возразил Эндрюс.

Таггерт был в этом совсем не уверен. Он кивком показал на обезумевшую уборщицу.

— Идите, расскажите об этом ей, — проворчал он. Его взгляд вдруг привлекли двое военных в бронежилетах и с карабинами. А что делают здесь эти парни из группы захвата?

— Они здесь согласно положению о диких животных, Джим, — разъяснил ему Маквити. — Это стандартная процедура.

— И, несомненно, еще больше стандартной писанины, — саркастически проворчал Таггерт. Он смотрел, как на дорожку к дому свернул маленький фургон, который остановился рядом с бойцами группы захвата. — А еще что такое?

— По всей видимости, приехал эксперт из зоопарка, сэр, — предположил Джардайн. — Дать ему разрешение на проход в здание?

— Да, — кивнул Таггерт. — Чем скорее он обеспечит наше безопасное пребывание в доме, тем лучше.

Джардайн подал знак парням из группы захвата. Фургон подъехал к автомобилю Джардайна и припарковался рядом. Таггерт пошел навстречу человеку, вышедшему из машины, заметив, что его лицо и подбородок причудливо избороздили шрамы, хотя, очевидно, предпринимались попытки сделать косметическую операцию.

— Это вы работаете со змеями?

Человек с улыбкой кивнул.

— Да. Меня зовут Салливан. Насколько я понимаю, у вас здесь небольшие затруднения по моей части?

— Да, можно так сказать, — прошелестел Таггерт. Он посмотрел на руки этого человека, ожидая увидеть защитные рукавицы, но ладони были голые. — Вы собираетесь пойти туда вот так? — удивленно спросил он.

Салливан простодушно улыбнулся.

— О, змеи не страшны, когда знаешь, как с ними обращаться. Сейчас я возьму из машины свою экипировку.

Открыв задние дверцы фургончика, он достал оттуда большой мешок и пару щипцов с длинными, одетыми резиной, ручками.

— И это все? — спросил Таггерт, удивившись еще сильнее.

Салливан кивнул.

— Да, все. А теперь скажите, где наша божья тварь?

Таггерт жестом указал на дверь в дом.

— Последний раз ее видели в спальне, но сейчас она может скрываться где угодно.

— Раз в спальне, значит, она и сейчас там, — уверенно произнес Салливан. — Змеи не любят перемещаться, если только они не голодны и не напуганы.

Отстранив Таггерта и Маквити, он вошел в дом. Он пробыл там не более пяти минут, после чего вышел, сжимая мешок, в котором теперь что-то было. Он держал его в поднятой руке, точно трофей.

— Она здесь. Одна из загадок жизни заключена в ее ядовитых железах. Как будто каждая змея заранее держала в голове, что человек станет ее врагом, и развила в себе способность накапливать яд. — Салливан вскинул голову, показывая затылком на дом. — Он мертв, как бревно. Нехарактерно, чтобы змея убивала сразу. Иногда люди умирают от страха. Я был свидетелем, как человек умер от сердечного приступа после того, как его укусил безобидный удавчик.

— Благодарю за медицинское заключение, — огрызнулся Таггерт. — Теперь мы можем туда войти, ничего не опасаясь?

Салливан кивнул.

— Я все осмотрел. Не заметил ничего подозрительного. Похоже, что ночью кто-то проник в дом через заднее окно.

Все еще немного побаиваясь, Таггерт вошел в прихожую. Вслед за ним туда вошли Эндрюс, Джардайн и Маквити.

Эндрюс бросил беглый взгляд на тело Нильсона, раскинувшееся на кровати.

— Он был укушен пять раз, — отметил он. — Его ничто не могло спасти. — Он вдруг замолчал, наклонился и что-то взял с кровати. Потом поднял находку: кусок сброшенной змеиной кожи. — Это должно вас заинтересовать.

Таггерту не надо было напоминать об этом.

— Хотите сказать, что змея была у него в постели? — спросил он, едва заметно поежившись.

— Получается, так, — сказал Эндрюс.

— Они обожают теплые, темные места, — вмешался в разговор Джардайн. — Она здесь пригрелась и была вполне всем довольна, пока он ее не побеспокоил. Тогда она напала несколько раз подряд.

Таггерт заметил заметил, что в комнате необычно высокая температура.

— Почему здесь так жарко?

— Думаю, убийца открутил вентиль отопления, чтобы змея оставалась активной, — предположил Эндрюс.

Джардайн обнаружил с другой стороны кровати картонную коробку. Он очень осторожно заглянул внутрь, потом вытащил оттуда еще один лоскут змеиной кожи.

— Кажется, я нашел то, в чем змею принесли в дом, — объявил он.

— Положите на место, — прорычал Таггерт. — И включите коробку в список для снятия отпечатков пальцев, когда приедут ребята из лаборатории. — Он посмотрел на Эндрюса. — Могу я уйти? Теперь осталась работа для вас.

— Я сделаю более тщательный осмотр, прежде чем мы заберем тело, — сказал Эндрюс. — Но я не думаю, что мы добьемся радикального прогресса.

Таггерт жестом подозвал Джардайна.

— Давайте поедем и побеседуем с этим субъектом Мерфи. Если верить вам, то он был последний, кто видел Нильсона живым.

Одного взгляда на Мерфи было достаточно, чтобы Джардайну стало ясно: он уже знает о смерти Нильсона.

— Значит, вы уже слышали?

Молодой человек печально кивнул.

— Кристина мне звонила. — Он посмотрел на Таггерта, словно его что-то беспокоило. — В этом нет ничего такого, правда? Я хочу сказать, у нее не будет неприятностей из-за того, что она мне сообщила?

— Не будет, — заверил его Таггерт. — А теперь, скажите нам, что именно случилось вчера вечером, когда вы подвезли Нильсона домой?

Мерфи неопределенно пожал плечами. Рассказывать, в общем, было нечего.

— Мы его подбросили, вот, пожалуй, и все. Мы даже не зашли в дом, потому что не хотелось впутываться в его семейные дрязги.

— Но вы знали, что жена ушла от него и проживает в гостинице? — вмешался Джардайн.

— Она, должно быть, уже вернулась, — сказал Мерфи. — В спальне наверху горел свет.

— Откуда вы знаете, что это была его жена? — спросил Таггерт.

Мерфи опять пожал плечами.

— А кто же еще мог там быть? Хотя, правда, Дуглас сказал, что ее машины нет, так что, может, это была и не она.

— Значит вы со всей определенностью утверждаете, что, когда вы уезжали, в доме кто-то находился? — подытожил Таггерт.

Мерфи кивнул.

— Да, это так. Можете спросить Кристину, ведь это она заметила, как выключили свет.

— Не беспокойтесь, непременно спросим, — пообещал Таггерт. — Потому что, если она не подтвердит ваши слова, это будет означать, что вы последний человек, который видел Нильсона живым. И кто бы он ни был, убийца знал, как обращаться со змеями и где в лаборатории «Каско» держат самых ядовитых. Вы удовлетворяете обоим требованиям.

Мерфи это ошеломило.

— Постойте… Вы не можете подозревать меня в том, что я убил Дугласа. Он был моим другом.

— Прошлой ночью вы рассказали нам весьма любопытную историю о том, как совершить идеальное убийство при помощи змеиного яда, — напомнил ему Джардайн.

— Ну да, я вам рассказал, но об этом мне говорил Нильсон сто лет назад, — запротестовал Мерфи. — Я даже понятия не имею, сработает ли это.

— А почему доктору Нильсону вздумалось рассказывать вам о том, как совершить убийство? — насторожился Таггерт.

— Это была просто шутка, — ответил Мерфи, но по его лицу Таггерт понял, что он что-то скрывает.

— Шутка? — повторил он с особым ударением. И впился взглядом в Мерфи.

Мерфи казалось, со всем смирился.

— Вы правы. Одно время я действительно думал, что это шутка. А потом, когда у него начались неприятности с женой, он стал изобретать разные способы, как можно ее убить и не попасться. — Мерфи замолчал, словно вдруг вспомнил о чем-то. И обратился к Джардайну. — Не думаете ли вы, что она опередила его?

Над этим действительно стоило подумать, размышлял Таггерт, когда они с Джардайном возвращались к машине. Но в тот момент было много такого, о чем тоже стоило подумать.

— Двое ученых мертвы. Оба — крупные авторитеты в своей области. Что за этим кроется, как вы считаете? — спросил он Джардайна.

Джардайн ненадолго задумался.

— Что ж, Нильсон был светлая голова, — наконец промолвил он. — Вчера вечером я узнал, что его работа в перспективе могла принести компании миллионы. И в «Каско» не горели желанием уступать кому бы то ни было своих ведущих специалистов, в особенности конкурирующей фирме.

— Значит, некоторым образом, мы можем утверждать, что «Каско» останется в выигрыше в результате смерти Нильсона? — задумчиво проговорил Таггерт. — Они уже получили выгоду от его работы и не хотели допустить возможности, когда соперничающая компания завладеет информацией, хранившейся в его голове?

Джардайн кивнул.

— Похоже, что дело именно в этом. — Он вдруг вспомнил еще об одном любопытном обстоятельстве, о котором ему удалось разузнать на вечеринке. — Да, и вот еще что, сэр. Вчера я выяснил, что ходят слухи, будто у исполнительно директора «Каско» Дерека Эмлота была любовная связь с женой Нильсона.

Таггерт нашел эту информацию весьма интересной. Он задержал руку на дверной ручке автомобиля, глубокомысленно глядя на Джардайна.

— Думаю, что мистер Дерек Эмлот определенно станет нашим следующим клиентом, — твердо сказал он.

 

Глава четырнадцатая

На самом деле Таггерт ошибался. Перед Дереком Эмлотом в очереди был еще один клиент. Точнее, еще одна. Она ждала Таггерта в приемной, когда они с Джардайном вошли в здание полиции.

Таггерт решил заставить ее подождать немного подольше и направился в кабинет Маквити. Констебль Райд была уже там. Судя по ее виду, она была довольна собой.

— Я доставила сюда Мораг Нильсон для допроса, сэр, — сообщила она. — Кажется, она немного психует. Дело в том, что я застала ее flagrante delicto.

Таггерт косо взглянул на Райд.

— Прошу вас, говорите на чистом английском, — проворчал он.

Джеки Райд убрала улыбку с лица.

— Она была поглощена сексуальными действиями, — доложила она. — Они занимались этим, когда я вошла. Жена Нильсона и Дерек Эмлот, исполнительный директор «Каско Фармацевтикал».

— Да у них здесь настоящее змеиное гнездо, — лаконично заметил Маквити.

Таггерт только хрюкнул.

— А как вам удалось прервать их романтическую сцену? — поинтересовался он у Райд.

— Я заставила горничную открыть дверь своим ключом, — сообщила ему Джеки. — На ручке двери висела табличка «Просьба не беспокоить», но она случайно упала, когда я осматривала дверь.

Таггерт тонко улыбнулся.

— Как неловко с вашей стороны, — пробурчал он, скрывая похвалу инициативе молодого офицера. Лицо Джеки Райд от гордости залилось краской.

— И вот она здесь, сэр, — продолжала Джеки. — Но мистер Эмлот отправился на службу.

— Как же вы ему позволили уйти? — Благодушие Таггерта продолжалось недолго.

— Он был весьма решительно настроен, сэр, — оправдывалась Джеки. — Сказал, что у него очень важная деловая встреча с двумя джентльменами из Индии.

— И что же они собрались обсуждать? Кама-сутру? — вставил Маквити с несвойственным ему юмором.

Шутка не была оценена по достоинству, ибо именно в этот момент Джардайну вздумалось постучать в дверь и войти.

— Карл Янг только что позвонил и сказал, что с одной из голов уже можно снимать фотографии, — объявил он. Потом замолчал, поняв, что прервал какой-то важный разговор. — Простите, я помешал?

Таггерт улыбнулся и кивнул на констебля Райд.

— Вы — нет, но вот она действительно кое-чему помешала. И я рад об этом сообщить. Сейчас здесь ожидает допроса жена Нильсона. Полагаю, вам и констеблю Райд надо пойти и выяснить, что она имеет нам сказать.

Мораг Нильсон даже не пыталась играть роль безутешной вдовы. Она набросилась на Джардайна и Джеки Райд, как только те вошли в приемную.

— Сколько еще вы собираетесь меня здесь держать? — сердито спросила она.

— Пока мы не убедимся, что вы сообщили нам все, что мы хотим знать, — объяснил ей Джардайн.

— Я уже дала показания одному из ваших младших офицеров, — раздражительно проговорила Мораг. — Что вам еще нужно?

Она достала из серебряного портсигара сигарету, зажгла ее, причем ее дрожащие пальцы выдавали волнение, скрывавшееся под внешней бравадой.

— Вы хотели смерти вашего мужа? — вдруг спросил Джардайн.

Мораг холодно смерила его взглядом.

— Нет, ведь он неплохо меня обеспечивал, — произнесла она ровным, бесстрастным голосом. — Я была бы дурой, если бы хотела, чтобы это прекратилось, не так ли?

— Вы находились в любовной связи с его начальником, — заметил Джардайн. — Без сомнения, Дерек Эмлот мог обеспечить вас еще лучше.

Глаза Мораг метнули огонь.

— У Дерека есть жена и дети, которых он никогда не бросит. Не надо клеить мне то, чего не могло быть.

— Почему вы оказались в гостинице? — спросила Джеки Райд.

Мораг смерила ее стервозным, уничтожающим взглядом.

— Я думала, что когда вы ворвались в номер, это было ясно. Или женщины из полиции только и делают, что строчат что-то в своих блокнотиках? — Затем она перевела взгляд на Джардайна и обратилась к нему с просьбой: — Послушайте, я безутешная вдова, надеюсь вы помните? Никто мне даже не сказал, как умер Дуглас. Когда вы перестанете задавать мне все эти вопросы?

Джардайна не тронула мольба этой женщины.

— Я не заметил, чтобы вы были особенно опечалены — сухо промолвил он.

Мораг пожала плечами, поняв, что ей не удастся разжалобить этого молодого человека.

— Ладно, я скажу вам всю правду. Я специально его провоцировала, в надежде, что Дуглас поймет, что потерять меня гораздо хуже, чем отказаться от новой работы. Это не преступление — пытаться удержать собственного мужа, разве не так? Кроме того, тем самым я оказывала услугу Дереку. Для их компании уход Дугласа был нежелателен.

Дверь в приемную тихо отворилась, и вошел Таггерт. Джардайн сделал официальное представление.

— Миссис Нильсон — старший инспектор детектив Таггерт.

В глазах Мораг вновь вспыхнул интерес. Еще один, более зрелый, мужчина, на котором можно испытать влияние своих чар. Она решила действовать с Таггертом по полной программе.

— Скажите, когда вы поставите меня в известность, как именно умер Дуглас?

Лицо Таггерта не дрогнуло.

— В свое время.

— Я его жена, я имею право знать, — настаивала Мораг.

Таггерт не обратил внимание на ее уговоры.

— Где вы были вчера между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи?

Мораг на секунду задумалась, затем тряхнула плечами.

— Не могу вспомнить.

— У нас есть два свидетеля, которые утверждают, что кто-то был на втором этаже в вашем доме, когда туда возвратился ваш муж, — сообщил ей Таггерт, внимательно следя за ее глазами.

В ее взгляде мелькнуло едва уловимое беспокойство.

— Во всяком случае, это была не я, — сказала Мораг.

— А где были вы? — вновь спросил Таггерт, не позволяя ей увильнуть.

Мораг вновь овладела собой.

— Сначала вы мне ответьте на мой вопрос, а потом я отвечу на ваш.

Джардайн мельком взглянул на Таггерта, который быстро, почти незаметно ему кивнул.

— Кто-то подложил ему в постель ядовитую змею, — сказал ей Джардайн. — Она укусила вашего мужа пять раз. Он скончался от сердечного приступа.

Впервые за все это время Мораг полностью потеряла самообладание. Она содрогнулась, и на ее красивом лице возникло выражение неподдельного ужаса.

— Господи, ведь я до последнего времени спала с ним. Это могла быть я.

Таггерт и Джардайн обменялись быстрыми взглядами. Оба казались разочарованными. Очевидное потрясение этой женщины было слишком спонтанным, слишком подлинным.

Джеки Райд не могла удержаться от комментария.

— Да уж, сомневаюсь, чтобы она делала различия, пробормотала она.

Наступило долгое молчание, которое наконец нарушил Таггерт своим покорным вздохом.

— Что ж, на сегодня, пожалуй, все. Вы можете идти, миссис Нильсон. Если понадобится, мы вас вызовем.

— Вы правда считаете, что есть смысл говорить с ней еще раз? — спросил его Джардайн, когда Мораг Нильсон ушла.

Таггерт отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь. Если бы она задумала совершить убийство, она сделала бы это сама.

Джардайн кивнул. Таггерт прекрасно подытожил его собственные наблюдения.

— А теперь давайте навестим Карла Янга, посмотрим, что он там сотворил с этим черепом, — предложил Джардайн.

— Вы отправляйтесь вперед, — приказал ему Таггерт. — А я заеду за Анной Гилмор. Думаю, она заслужила право увидеть это раньше, чем об этом раззвонят все газеты. Встретимся на месте.

— Не требуется женское участие? — предложила констебль Райд.

Таггерт покачал головой.

— Нет, благодарю. Я терпел это в течение четырех лет. И пройду весь путь до конца.

Джардайн и Карл Янг почти благоговейно стояли поодаль, когда Таггерт ввел в комнату Анну Гилмор. Гипсовый бюст стоял на пустом столе в противоположной углу. Карл Янг тактично убрал и оригинальные черепа и другие напоминания о смерти, который обычно лежали повсюду в лаборатории.

Анна медленно прошла по комнате к столу. Взгляд ее сосредоточился на скульптурном изображении головы. Подойдя ближе, она смотрела и долго (Таггерту и Джардайну показалось — целую вечность) ничего не говорила.

Наконец она спокойно придвинула ближний стул и села, глядя на бюст с уровня глаз. По-прежнему молча она протянула руку и дотронулась до скульптуры, любовно погладила волосы кончиками пальцев.

И вот, не оборачиваясь, она заговорила:

— Это она, — произнесла она тихим, ровным голосом. — Это моя Дженет.

Таггерт прошел через комнату и встал рядом с ней. Слегка сутулясь, он положил руку ей на плечо.

— Никаких сомнений, Анна? — мягко спросил он.

Анна покачала головой, не отводя глаз от гипсовой головы.

— Она не носила такую прическу… И лицо у нее было немного полнее, но это моя Дженет.

Она сделала полуоборот и посмотрела на Таггерта. Глаза ее были влажны, но они благодарно сияли.

— Спасибо вам, Джим. Спасибо за то, что вернули мне мою Дженет.

Таггерт не мог найти нужных слов. Он быстро обнял ее, затем отошел назад, предоставив ей продолжать смотреть на бюст своей любимой дочери.

Дерек Эмлот ушел в глухую защиту с первого момента, как его секретарша ввела в кабинет Таггерта и Джардайна. Как часто бывает с людьми, облеченными властью, это выразилось в надменном, почти агрессивном настрое. Он указал им на пару дизайнерских кресел и сел напротив за свой обширный, довольно безвкусный стол.

— Видите ли… Всем нам может стать очень стыдно из-за этого случая, — начал он, стараясь поставить себя в качестве крутого бизнесмена, а не заурядного неверного мужа.

Таггерт бросил боковой взгляд на Джардайна, затем вновь посмотрел в лицо Эмлоту, натянув на себя маску наивного удивления.

— Вы знаете, мне совершенно нечего стыдиться… — заверил он Эмлота. — И ему тоже, — кивнул он на Джардайна.

Эмлот отвел взгляд, нервно теребя какую-то безделушку на своем столе.

— Что именно вам хотелось бы от меня узнать?

— Для начала, сколько жен ваших сотрудников побывало у вас в постели? — брякнул Таггерт.

Дискомфорт Эмлота усилился. Он взял со стола фотографию жены и детей и показал ее своим посетителям.

— У меня семья. Они мне очень дороги. Я счастлив с ними, — сказал он, словно это было некое оправдание.

— Над чем работал доктор Нильсон? — вдруг спросил Джардайн.

Эмлот сузил глаза.

— А это имеет отношение к нашему разговору?

— Если бы не имело, я бы не спрашивал, — просто ответил Джардайн.

Эмлот поставил фотографию на место, словно поняв, что она не сможет стать магическим талисманом, способным защитить его от расспросов.

— Научные консультанты — это люди во многом ни от кого не зависящие. Они вольны заниматься тем, что им нравится, — объяснил он. — Иногда даже я или миссис Макдоналд, наш научный директор, не знаем точно, что именно они делают.

— Но это что-то важное? — допытывался Джардайн.

— Все научные исследования важны, — ответил Эмлот.

— Предположим, он стоял в двух шагах от действительно очень важного прорыва в своей области, — постулировал Таггерт, продолжая линию своего коллеги. — Его переход в «Ландсберг» явился бы для вас настоящим ударом.

— Вы считаете, что его убили по этой причине? — спросил Эмлот.

Таггерт пожал плечами.

— Я ничего не считаю.

Эмлот сложил ладони куполом со шпилем и приложил поднятые указательные пальцы к губам.

— Вы знаете, что переманивание ученых — это не что-то из ряда вон выходящее. Это происходит сплошь и рядом. Мы и сами это делали. К сожалению, нельзя купить преданность.

— Но, вероятно, можно все устроить по-другому, например, манипулировать их женами, — проворчал Таггерт.

Беседа вдруг резко свернула на ту тему, касаться которой Эмлоту хотелось менее всего. Он нервно засуетился.

— Нельзя ли побыстрей завершить наш разговор. Я очень занятой человек. И через пять минут у меня начнется важная встреча.

— Ваша секретарша только что любезно ее отменила, — сообщил ему Таггерт. — А теперь скажите мне, где вы были вчера между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи? С миссис Нильсон?

Эмлот отрицательно помотал головой.

— Я пришел в гостиницу сегодня рано утром. Вчерашний вечер и ночь я провел с семьей.

— А где была миссис Нильсон? — спросил его Таггерт.

— Не знаю. Я ее не сторожу, — огрызнулся Эмлот. Потом умолк, вдруг сообразив о последствиях своего последнего заявления, и перешел на гораздо более примирительный тон. — Послушайте, если вы захотите проверить мое алиби, я прошу не посвящать мою семью во все подробности. В конце концов, мы цивилизованные люди.

Таггерт отказался дать ему уверения в том, чего он просил, отвергая тем самым подразумевавшийся намек на то, что супружеская неверность — это всего лишь безобидная игра для взрослых мальчиков. И вовсе не только из-за того, что он сам придерживался иных взглядов или из-за соображений морали. Просто в своей профессиональной карьере он слишком часто сталкивался с трагическими последствиями супружеских измен. Он медленно поднялся с удобного кресла.

— Пока все на сегодня, — сказал он, не оставляя у Эмлота сомнений в том, что тот прочно сидит на крючке. Он сделал знак Джардайну, и оба они молча вышли из кабинета.

Джардайн подождал, пока секретарша Эмлота уже не могла их услышать.

— Ну, что теперь?

— Пойдемте в лабораторию, посмотрим, что можно разузнать от Кристины Грей, — ответил Таггерт.

Джардайн удивленно посмотрел на него.

— Неужели вы хотите ее допрашивать?

Таггерт улыбнулся, постукивая пальцами по боку носа.

— Я буду цивилизованным человеком, Майкл.

И с этими словами он резко замедлил шаг, развернулся и пошел к главному выходу.

Деннис со своей тележкой опять перегородил коридор, ведущий в токсинологическую лабораторию. Джардайн подождал, пока не отошел последний клиент. Он дружелюбно улыбнулся Деннису.

— Если можно, я возьму чашку чаю.

Деннис ответил не менее дружеской улыбкой.

— Вы один из тех полицейских, правда? Вчера вечером вы были на вечеринке.

— Ты прав, — сказал Джардайн, взяв чашку чуть теплого чая. — Тебя ведь Деннис зовут, верно?

Парень кивнул, и на его простодушном лице выразилось неподдельное удовольствие, что такой важный человек, как полицейский, запомнил его имя.

— Это так ужасно — то, что случилось с доктором Нильсоном, — грустно сказал он. — Доктор Нильсон очень хорошо ко мне относился. Он иногда разрешал мне посмотреть, когда сцеживал яд у змей.

Джардайн отхлебнул чаю.

— Но потрогать не давал, правда же?

Деннис таинственно улыбнулся.

— Однажды давал. Бабуиновая випера переохладилась и уснула, и он разрешил мне ее погладить. Она была такая красивая.

— Тебе нравятся змеи, Деннис? — непринужденно спросил Джардайн.

Деннис с готовностью кивнул.

— Я хотел бы, чтобы у меня дома жила змея, — сказал он, и лицо его просияло от этой мысли. Потом он вновь стал печален. — Но мама моя мне не позволит, я знаю.

Джардайн допил чай.

— Это несправедливо по отношению к тебе, Деннис, — заметил он и поставил на тележку пустую чашку. — Приятно было с тобой поговорить, и спасибо за чай.

И Джардайн ушел, унося в голове новый фрагмент головоломки, из которой надо было сложить цельную картину. Умственно отсталый юноша, обожающий змей. Джардайн свернул в токсинологическую лабораторию, размышляя, имеет ли этот факт какое-либо значение.

Кристина Грей оторвалась от микроскопа, когда в лабораторию вошел Джардайн. Она прохладно посмотрела на него.

— Я ждала, что вы придете, — вот и все, что она сказала.

Джардайн вздохнул, ясно поняв смысл столь нерадушного приема.

— Послушайте, мне надо поговорить с вами о работе, которую выполнял доктор Нильсон, — сказал он почти извиняющимся тоном. — Знаю, что вчера вам не хотелось распространяться об этом, но сегодня обстоятельства изменились.

Кристина встала и жестом показала на большой шкаф для документов. Два ящика были выдвинуты и оставлены открытыми.

— Когда я пришла сюда сегодня утром, все бумаги, связанные с проектом доктора Нильсона были изъяты, — сообщила она. — Даже его личные записные книжки исчезли.

— Эмлот? — спросил Джардайн.

Кристина пожала плечами.

— Дерек Эмлот… Морин Макдоналд… Вероятно, им хочется выяснить то же, что и вам.

Зазвонил телефон. Кристина сняла трубку и несколько секунд слушала молча.

— Сейчас приду, — сказала она наконец и, приложив ладонь к микрофону прошептала Джардайну: — Легки на помине, черт их возьми. Доктор Макдоналд хочет, чтобы я немедленно зашла в кабинет Дерека Эмлота.

Джардайн выхватил у нее из рук трубку.

— Говорит сержант Джардайн. В настоящий момент я беседую с мисс Грей по делам, связанным с расследованием, — отчеканил он в микрофон.

На Морин Макдоналд это, кажется, не произвело особого впечатления.

— А нам надо побеседовать с ней по делам, связанным с нашей фирмой, — парировала она. — Кончина доктора Нильсона создала немало неотложных проблем, которые ждут немедленного решения.

Джардайн хотел уже возразить, но в этот момент Кристина осторожно взяла у него телефон.

— Я буду через пять минут, сказала она и повесила трубку. Потом посмотрела на Джардайна. — Это даже хорошо, что я с ними как бы заодно. Потом я смогу дать вам любые интересующие вас сведения.

Джардайн поразмыслил над этим, согласившись, что судьба, действительно, предоставила ему идеальный случай уладить ссору с Кристиной. Хмурое выражение постепенно исчезло с ее лица, сменившись улыбкой надежды.

— Как насчет вечера? — предложил он. — Я мог бы зайти за вами домой после работы. Мы могли бы сходить, посидеть где-нибудь, выпить по рюмочке.

— Отлично, — согласилась Кристина деловитым тоном. В голосе ее не звучало слишком много восторга. Возможно, она не собирается давать ему нового шанса, с грустью подумал Джардайн. Вновь кляня себя за неуклюжесть, он тихо вышел из лаборатории, в которой Кристина начала собирать бумаги для предстоящей встречи. С большим опозданием ему стало ясно, что он влюбился в Кристину Грей.

 

Глава пятнадцатая

Таггерт медленно шел между могил, направляясь к конкретному захоронению. Как он и думал, Анна Гилмор была уже там. Она сидела на траве с небольшим букетом цветов в руке и тихо смотрела на могильный камень.

Она не обернулась, когда он остановился сзади. Таггерт прочитал надпись на камне, как делал это уже много раз прежде: «Да поможет истина обрести покой после смерти».

— Я знал, что найду вас здесь, — мягко сказал он, встав рядом с ней. — Магазин был закрыт, и дома вас тоже не было.

Анна заговорила, не подымая глаз. Она узнала Таггерта по голосу.

— Просто мне сегодня не хотелось быть на людях. Я дала обещание Кену еще до того, как он умер. Я сказала, что приду к нему в тот день, когда мы ее найдем.

Она положила цветы к подножию надгробного камня и начала подниматься. Таггерт помог ей встать.

— Вы сдержали свое обещание, Анна, — ласково сказал он.

Анна слабо улыбнулась, словно думая о своем.

— Да, насколько возможно сдержать обещание, данное мертвым. Быть может, он хотя бы теперь обретет покой.

Она отвернулась от могилы и медленно пошла к выходу с кладбища. Таггерт побрел за ней.

— Анна… Дженет имела что-либо общее с компанией под названием «Каско Фармацевтикал»? — спросил он. — Она когда-нибудь упоминала о ней? Может быть, была знакома с кем-нибудь, кто там работал?

Анна некоторое время пыталась припомнить, затем отрицательно покачала головой.

— Нет, ничего не приходит в голову. Но в последнее время Дженет не рассказывала мне всего.

— Не могу смириться с мыслью, что была значительная часть ее жизни, о которой мы никогда не узнаем, — промолвил Таггерт. — Что-то, что могло бы дать нам новые перспективы, новое направление в расследовании, в котором мы никогда не двигались.

Анна сразу же встрепенулась и перешла в оборону. Это была давняя тема — по поводу которой у нее с Таггертом в прошлом возникли трения.

— Она никогда не принимала наркотики, Джим. Она никогда не попадала в такого рода беду. Иначе бы я знала. Дженет была славная девушка.

— Анна, я не обязательно имею в виду именно это, — поспешил успокоить ее Таггерт. — Но у нее могли быть какие-то секреты от вас и от Кена.

Анна устало вздохнула.

— Ах, вы всегда были циником, Джим. Вы никогда не верили, что девушка в этом возрасте может быть такой наивной, такой чистой, как Дженет.

Таггерт воспринял критику, не пытаясь защищаться.

— Да, это так… Но после ссоры с отцом она не поехала ни к друзьям, ни к одному человеку, к которому она, на ваш взгляд, могла обратиться. Она просто исчезла.

— А теперь нашлась, — тихо проговорила Анна. — Может, хватит уже? — Она заглянула Таггерту в глаза, но его виноватый вид послужил ответом на ее вопрос. — Так при чем здесь эта фармацевтическая компания?

— Я вовсе не уверен, что она причем, — признался Таггерт. — Просто это предчувствие, которое беспокоит меня вот уже несколько дней.

Анна вдруг резко изменила тему разговора.

— Этот молодой человек, который лепил лицо Анны, могу я попросить его отдать мне ее портрет?

Таггерт пожал плечами.

— У меня нет возражений. Конечно, я попрошу его об этом.

Губы Анны чуть тронула улыбка.

— У меня было очень странное чувство, когда я вошла в ту комнату.

Таггерт понимающе кивнул.

— Так и должно было быть.

— Словно… Словно она никогда и не пропадала, — прошептала Анна, глядя как-то очень странно.

Таггерт озадаченно посмотрел на нее, не понимая, что она имеет в виду. Они дошли до кладбищенских ворот. Машина Таггерта стояла прямо у выхода.

— Хотите, подвезу вас домой? — предложил он.

Анна покачала головой.

— Нет, мне хочется пройтись немного пешком. Вы не против, Джим?

— Конечно, нет, Анна, — ответил Таггерт. И ободряюще улыбнулся ей. — Будет все хорошо, Анна. Теперь вам будет легче.

Он пошел к машине, спрашивая себя, поверила ли она в то, во что не верил он сам.

Кристина Грей посмотрела в окно кабинета Дерека Эмлота. Уже темнело. Она взглянула на часы и удивилась, обнаружив, что это, по выражению доктора Макдоналд, «совещание» затянулось более чем на пять часов.

— Сколько вы собираетесь держать меня тут еще? — недовольно спросила она у Эмлота. — У меня даже не было перерыва на обед. Я устала и хочу есть.

Эмлот вопросительно посмотрел на Морин Макдоналд, которая ответила легким кивком. Тогда он начал собирать листы бумаги, записи и документы, захламившие стол.

— Нет, я думаю, хватит. Вы нам очень помогли. Спасибо. Счастье, что у доктора Нильсона была такая ассистентка.

— Прежде чем уйти, мне хотелось бы отдать вам это, — сказала Кристина. Она достала из кармана белого халата заклеенный конверт и положила его на стол Эмлоту. — Думаю, я не смогу продолжать работу без доктора Нильсона. Мы были одна команда, и теперь, когда его нет, я тоже хочу уйти. Вот мое письменное заявление.

Лицо Эмлота стало озабоченным.

— А как же ваш собственный проект? Об этом вы подумали?

Кристина спокойно выдержала его взгляд.

— Я обдумала все.

Эмлот взглянул на Морин Макдоналд, словно взывая о помощи.

— Хоть вы урезоньте ее, — попросил он.

Морин решила обратиться к ней как женщина к женщине, задушевно, что странно не вязалось с ее обычным тоном:

— Ваш проект очень важен, Кристина. Вы знаете, как дорого было приобретать и содержать змей. А если вам удастся выращивать ядовитые клетки в лаборатории из мертвых желез, то это сэкономит многие тысячи.

— Не говоря уж о том, что это будет революция в работе с природными токсинами, — подхватил Эмлот. — Ваши исследования могут создать вам громкое имя в научном мире. Я готов заключить с вами новый контракт на более выгодных для вас условиях.

Морин взяла конверт и передала его Кристине.

— Знаете что? Заберите ваше заявление и взвесьте все еще раз, — предложила она. — В конце концов, мы ученые. Не пристало нам решать такие вопросы в спешке.

Кристина нехотя взяла у нее конверт.

— Хорошо, я подумаю над вашим предложением, — сказала она Эмлоту. — Но должна сказать вам сразу: не рассчитывайте, что я изменю свое решение.

Она встала и собралась уходить, не замечая тревожных, почти безнадежных взглядов, которыми обменялись Морин Макдоналд и Дерек Эмлот.

Таггерт запер машину и пошел по дорожке к своему крыльцу. И вдруг он застыл, почувствовав в животе комок льда. На ступеньках стояла большая картонная коробка, почти идентичная той, что была обнаружена в спальне Нильсона.

Таггерт заставил себя сделать еще несколько осторожных шагов к коробке. Остановившись от нее в трех футах, он стал напряженно всматриваться в сумерки, ища на коробке какие-нибудь отличительные приметы. И в это время внутри что-то шевельнулось — едва уловимо, но тем не менее это было движение.

Таггерт почувствовал, как волосы на его затылке поднялись дыбом. Пересохло во рту. Он стал медленно отступать, отошел на три-четыре фута и затем, развернувшись, побежал прочь — к машине, в которой был радиотелефон.

Когда на место происшествия прибыл Джардайн, дом был со всех сторон оцеплен полицией, словно находился в осаде. Он сразу направился к Таггерту, который мрачно взирал на прожекторы, вооруженных офицеров и кипучую деятельность вокруг него. Он уже оправился от первоначального потрясения и теперь был просто зол, очень зол. Ведь это его дом, его крепость. Таггерт испытывал такое чувство, как будто пережил вторжение.

— Хорошо еще, что вы проявили бдительность, сэр, — сказал Джардайн.

Таггерт смерил его уничтожающим взглядом.

— Едва ли я мог не заметить эту гадость, или вы думаете иначе?

— А где Джин? С ней все в порядке?

— К счастью, ее нет дома, — сказал Таггерт. Мысль о том, что его жена могла в полном неведении открыть коробку, заставила его содрогнуться от леденящего ужаса.

— Вероятно, вы уже послали за Салливаном? — спросил Джардайн.

— Естественно, — ответил Таггерт с подчеркнутым ударением. — Я позвонил ему раньше, чем вам. Вот мы и ждем.

— Кстати, что вы узнали от миссис Эмлот? — поинтересовался Джардайн, скорее чтобы облегчить тоску ожидания, а не по какой-то другой причине.

— Она подтвердила слова мужа, и это естественно, — сообщил ему Таггерт. — А что Кристина Грей?

Джардайн в деталях передал ему разговор с Кристиной.

— Фактически, я ждал ее у дома, когда поступил ваш звонок, — закончил он свой рассказ. — Она все не появлялась, поэтому я опять пойду туда, попозже.

С внешней стороны оцепления подкатила еще одна полицейская машина. Из нее вышел Салливан со своими щипцами с резиновыми ручками и тряпичным мешком. Узнав его, Таггерт помахал ему из-за цепи полицейских.

— Ну что, какие у вас теперь проблемы? — бодро спросил Салливан.

Таггерт хмуро на него посмотрел и показал на коробку.

— Она вот там. Я видел, как коробка шевелилась.

— Внутрь вы, конечно, не заглядывали? — спросил Салливан, причем на его губах играла даже не улыбка, а след улыбки.

— Вы шутите? — взорвался Таггерт. — Нынче самоубийство не в моде.

— Ладно… Тогда мы сейчас посмотрим, что там, — промолвил Салливан и направился к крыльцу.

— Простите, сэр, миссис Таггерт здесь, — доложил один из констеблей.

Таггерт оглянулся и увидел инвалидную машину Джин, пристроившуюся за линией полицейских автомобилей. Он легонько подтолкнул Джардайна в ребра.

— Ступайте и успокойте ее, Майкл.

Когда Джардайн отошел, Таггерт продолжил созерцать разворачивающуюся драму. Салливан уже подошел к коробке и осторожно ее шевелил своими длинными щипцами. Очень медленно он отогнул верхний клапан коробки и наклонил ее, заглядывая внутрь.

Таггерт чувствовал, как от напряженности момента у него заколотилось сердце. И вдруг его челюсть отвисла в крайней досаде и разочаровании, когда Салливан бросил щипцы на дорожку перед домом и голыми руками полез в коробку. Таггерт даже похолодел, и у него заныло в желудке, когда руки Салливана исчезли по локоть.

Они появились вновь — уже с маленьким, пушистым и чрезвычайно беспокойным котенком. Салливан торжественно нес его по тропинке, после чего вручил Таггерту, улыбаясь во весь рот.

— Вот. Полагаю, это для вас.

Таггерту в этот момент страстно хотелось, чтобы земля разверзлась у него под ногами и поглотила его. Все его существо буквально испепелял стыд. В один момент ему даже показалось, что Салливан сбросит личину и явит себя в образе Джереми Бидля.

С огромным нежеланием взял он этого котенка на руки. Отвернувшись от крыльца, он направился к Джардайну, который помогал Джин выбраться из машины.

Не проронив ни слова, Таггерт бросил киску на колени жене. Ее лицо засияло от радости.

— О, какая чудесная! Должно быть, ее оставила миссис Макайвор, что живет через два дома от нас. У нее кошка принесла котят, а она слышала, что стряслось с моим бедным Тимми.

Таггерт предоставил ей восхищаться котенком в одиночестве. Он потянул Джардайна за рукав, посмотрел ему прямо в глаза в поисках хоть малейших признаков насмешки.

— Прошу никогда не упоминать об этом впредь, ни с кем, — предупредил он.

К его чести, Джардайну удалось сохранить совершенно серьезное лицо. Это потребовало от него нечеловеческих усилий.

 

Глава шестнадцатая

Джардайн ждал Кристину Грей в своей машине, когда та наконец возвратилась домой, усталая, измученная после долгого совещания с Эмлотом и доктором Макдоналд плюс еще одного часа, в течение которого она по горячим следам делала записи для Джардайна.

Ей не очень хотелось видеться с ним, и это проявилось.

Джардайн вышел из машины и оказался рядом с ней, когда она, заперев боковую дверцу своего автомобиля, открыла багажник, вытащила оттуда маленького терьера и поставила его на тротуар. Затем она захлопнула дверцу багажника и заперла замок, глядя на Джардайна измученным, умоляющим взглядом.

— Думаю, вы пришли не для того, чтобы засидеться до утра?

Джардайн отрицательно, словно оправдываясь, помотал головой.

— У вас был трудный день? — посочувствовал он.

Кристина ответила безразличным тоном:

— Сами видите. Я провела с ними почти шесть часов. Мы просмотрели каждый документ, каждый клочок бумаги. Я буквально разбита.

Джардайн неловко переминался на ногах.

— Поверьте, мне очень жаль, Кристина, но у меня к вам важный разговор. Вы понимаете?

Она устало кивнула.

— Да, конечно. Заходите.

И она пошла по тротуару к крыльцу. У ее ног семенила собачонка. Джардайн следовал за ней.

— Вы всегда берете с собой на работу собаку? — спросил он, чтобы поддержать беседу.

— Это лучше, чем оставлять его дома на целый день. Так я по крайней мере могу выгуливать его во время перерывов на утренний и послеобеденный чай. — Она отворила входную дверь и посмотрела под ноги на терьерчика. — Ты голоден, Бренди. Не переживай, сейчас я тебе приготовлю ужин.

Она пригласила Джардайна пройти в переднюю и заперла дверь, отгородясь от прохладного вечернего воздуха. В квартире по сравнению с улицей было тепло и уютно.

— А вы, — спросила она Джардайна, — хотите есть?

Джардайн покачал головой.

— Нет, спасибо. Я уже поел. Но вы не обращайте на меня внимания и сделайте себе что-нибудь.

— Ну что ж, если вы отказываетесь, — благодарно промолвила Кристина. Она показала ему на дверь в гостиную. — Устраивайтесь на диване. Я сейчас дам вам что-нибудь почитать.

Джардайн уселся, а она тем временем рылась в стопке журналов, что лежали на маленьком кофейном столике, затем выбрала один и протянула Джардайну.

— Боюсь, у меня, кроме «Нью-Сайентист», ничего нет, — извинилась она. — Но этот номер вам может показаться интересным. В нем статья, посвященная созданию новых лекарств на основе ферментов, содержащихся в змеиных ядах. И, вы не поверите, все успехи приписаны небезызвестной вам доктору Макдоналд.

Джардайн взял журнал, раскрыл его, нашел статью, о которой шла речь, и начал читать. Кристина сняла жакет и бросила его на спинку кресла.

— Подождите меня пять минут, — сказала она. — Если вам жарко, я убавлю тепло. По-моему, слишком.

— Нет, все в порядке, — рассеянно пробормотал Джардайн, увлеченный статьей.

Кристина вышла из комнаты и направилась в кухню. Собачка семенила за ней, оживленно вертя хвостиком в предвкушении кормежки. Она прямиком побежала к буфету и начала громко лаять. Кристина посмотрела на нее в удивлении. Было непривычно, что Бренди проявляет такое беспокойство.

— Должно быть, ты действительно проголодался, — сказала она. — Подожди, сейчас я тебя накормлю.

Кристина прошла по кухне и открыла форточку. Потом отрегулировала вентиль центрального отопления, что находился рядом, на стене, и вернулась к продолжавшей лаять собаке.

— Сейчас я тебя успокою, — приговаривала она, потянувшись, чтобы открыть кладовую.

В гостиной собачий лай мешал Джардайну сосредоточиться. Он нехотя положил журнал на диван и встал, машинально стягивая с себя пиджак. Кристина была права: в квартире было чересчур тепло.

Внезапное осознание этого факта поразило его, словно ударная волна. Дурное предчувствие разливалось, точно желчь в кишечнике, быстро превращаясь в ужасное и достоверное понимание опасности. Джардайн перешел к действиям, бросился в кухню, выкрикивая имя Кристины что было сил.

Она удивленно посмотрела на него, когда он ворвался в кухню. Кристина уже открыла кладовую и достала оттуда большой бумажный пакет с сухим собачьим кормом.

— Что стряслось? — встревоженно спросила она, запуская руку в пакет.

Джардайну так и не пришлось объяснить ей, в чем дело. Последние слова Кристины закончились воплем страха и боли. Она отшатнулась и поскользнулась на натертом линолеумном полу. Бумажный мешок выпал из рук, и его содержимое раскатилось по всей кухне. С угрожающим шипением из открытого пакета выползла випера-носорог и стала извиваться по полу, сдержанная на время неистовым лаем возбужденной собаки.

Джардайн бросился к Кристине, схватил ее за подмышки и подтянул в относительно безопасное место. Схватив табуретку, он пошел на змею.

— Нет! Не смей прикасаться к ней! — закричала ему Кристина. — Только забери собаку, если сможешь.

Удерживая одной рукой табуретку, словно укротитель львов, Джардайн умудрился другой подхватить терьера под брюхо. Перенеся собачонку в безопасное место, он торопливо отступил и швырнул табуретку в змею, после чего та уползла в кладовую.

Джардайн наклонился к Кристине, которая прислонилась к стене, полулежа на полу.

— Она тебя укусила? — озабоченно спросил Джардайн. И, не успев договорить, он заметил два парных следа от зубов змеи у нее на руке. — О, Господи! — беспомощно вскрикнул он. — Что я должен делать?

Кристина медленно поднялась на ноги, помогая себе одной рукой и стараясь при этом не шевелить укушенной. Она вдруг обрела странное спокойствие.

— Главное — не совершать лишних движений, — объяснила она Джардайну тихим, деловитым голосом. — От этого яд только быстрее разойдется по всему организму.

И они начала медленно пятиться из кухни в переднюю.

Джардайн резко захлопнул за ними дверь.

— Скажи мне, что делать? — повторял он.

— Прежде всего, сними у меня пальцев все кольца и перстни, — приказала Кристина. — Потом возьми свой галстук и обвяжи вокруг моей руки, в четырех-пяти дюймах выше ранки.

Джардайн поступил так, как было сказано, сорвав с себя галстук и накрутив его на предплечье Кристины.

— Теперь затяни как можно крепче, — продолжала свои инструкции Кристина. — Наподобие жгута. Это даст мне дополнительное время — по крайней мере, полчаса.

Джардайн затягивал галстук, пока он не врезался в мягкую ткань руки, после чего завязал двойным узлом.

— Что теперь?

— А теперь ты должен отвезти меня в «Каско», а потом в больницу, — сказала Кристина.

Джардайн не понял.

— А в «Каско» зачем? Почему не сразу в больницу?

— Надо взять противоядие — так получится быстрее, — объяснила Кристина. — А без меня тебя не пропустит охрана. Теперь помоги мне дойти до машины, но старайся не тревожить мою руку без необходимости.

Джардайн довел ее до машины, усадил сзади и прихватил укушенную руку ремнем безопасности, чтобы она не шевелилась при тряске. Выставив на крышу маячок и включив сирену, он по возможности мягко отъехал от тротуара, быстро набирая максимальную скорость. На первом же перекрестке горел красный свет. Джардайн надавил ладонью на клаксон и сигналил, не переставая, пока протискивался между рядами машин, стоявших перед светофором. Он едва не задел крылом красную «Кортину», в которой сидела группа молодежи и гремел включенный на полную мощность стереомагнитофон.

Кристина по-прежнему сохраняла хладнокровное спокойствие. Стороннему наблюдателю, фактически, показалось бы, что в беду попал не кто иной, как Джардайн.

— Когда мы доберемся до лаборатории, ты должен найти холодильник, где хранятся противоядия, — говорила Кристина. — Помнишь, я тебе как-то показывала.

Джардайн кивнул:

— Я помню.

— Ты увидишь, что все противоядия снабжены кодовым номером, — продолжала Кристина. — Некоторые из них многоцелевые, а это значит, что они могут быть использованы против укусов различных змей. Та, что укусила меня — это випера-носорог — думаю, ее номер седьмой, но ты лучше проверь по списку с внутренней стороны дверцы.

Джардайн шепотом повторял для себя инструкции Кристины:

— Випера-носорог, номер семь. — Он сделал правый поворот и, не отрывая глаз от дороги, обратился к Кристине опять: — Кристина, у тебя есть хоть какие-то соображения: кто мог это сделать?

— Ума не приложу.

Джардайн тревожно посмотрел на автомобильные часы.

— Сколько у нас осталось времени?

Кристина тоже взглянула на часы. Они находились в машине примерно три минуты, укушена она была минут за шесть до этого. Паниковать, кажется, было рано, учитывая меры предосторожности, предпринятые ею и допуская, что им хоть немного повезет.

— Через десять минут ты уже можешь быть в лаборатории. Найдешь противоядие и принесешь его в машину. И если ты доберешься до больницы хотя бы за пятнадцать минут, то со мной все будет в порядке.

Джардайн включил полицейскую рацию и вызвал машину, которая должна была встретить их у здания компании «Каско».

— Это сэкономит нам еще пару несколько минут, — сказал он. Он теперь старался себя успокоить. Невероятная способность Кристины сохранять хладнокровие не только произвело впечатление, но и повлияло на него. Он испытал чувство огромного уважения к этой женщине. — Ты удивительно храбрая девушка, Кристина, ты это знаешь?

Она выдавила слабую улыбку.

— Это все, что ты знаешь, Майкл Джардайн. На самом деле я испугалась до чертиков.

Джардайн свернул в промышленный район, где располагался комплекс зданий компании «Каско».

— Подъезжай к заднему выходу, — посоветовала Кристина. — Там всегда дежурит охранник и лестница, по которой быстрее всего добраться до нашей лаборатории.

— Куда теперь? — нетерпеливо спросил Джардайн. Его немного дезориентировало скопление фабрик и прочих промышленных построек. Он ездил в «Каско» только в дневное время, и то подъезжал к центральному входу.

— Проедешь примерно полмили по этой улице и увидишь узкий проезд с правой стороны, — наставляла его Кристина. — Повернешь туда, потом второй поворот налево. Я покажу, когда мы подъедем ближе.

Джардайн вновь потянулся к рации.

— Машина еще не выехала? — нетерпеливо спросил он.

Голос диспетчера был любезен, почти весел. Она не представляла себе срочности его просьбы.

— Вам повезло, — таков был ответ. — Когда вы позвонили, тот район как раз патрулировала наша машина. Вероятно, она уже на месте.

— Отлично. Скажите водителю, чтобы он ждал нас у заднего выхода, повторяю: у заднего выхода. Вы поняли?

— Так точно. — Диспетчер наконец заметила настоятельность в голосе Джардайна и начала понимать, что ситуация очень серьезная. — Вам нужна еще какая-нибудь помощь?

— Нет, спасибо, — ответил Джардайн. Он потянулся к выключателю рации, потом несколько секунд подумал и сказал: — Сообщите водителю, что у меня в машине девушка, которая нуждается в срочной госпитализации. Ее укусила ядовитая змея. Скажите, чтобы он сел за руль моей машины и отвез ее в больницу. И пусть передаст врачам, что я вот-вот подъеду с нужным противоядием. На его полицейской машине.

Они подъезжали к правому повороту. Джардайн быстро обернулся, чтобы посмотреть, как там Кристина. Она откинулась на спинку сиденья. Глаза были полуприкрыты. Лицо лихорадочно горело и блестело от пота.

— Кристина, как ты себя чувствуешь? — тревожно прохрипел Джардайн.

Она чуть приоткрыла рот. И умудрилась заговорить, но голос ее не отличался от слабого шепота.

— Я могу… в любую минуту потерять сознание, — проинформировала она его. — Помни: випера-носорог… номер…

Глаза Кристины несколько раз моргнули и совсем закрылись. Джардайн с трудом заставил себя сохранять спокойствие.

— Да, номер семь, Кристина. Я помню, — шептал он, хоть она уже не могла его слышать.

Он свернул с главной улицы в сеть узких проездов и отстойников. Практически не было уличных фонарей. Он даже запаниковал, испугавшись, что потеряет дорогу. Но затем впереди показалась синяя мигалка стоявшего в ожидании полицейского автомобиля, и тогда Джардайн вздохнул с облегчением.

Он остановил машину за полицейским автомобилем. Водитель уже вышел из кабины и шел к Джардайну.

— Я вызвал охранника, сэр. Он отпер задний выход и ждет, чтобы проводить вас в лабораторию.

Джардайн выскочил из машины.

— Все хорошо, вы действовали по инструкции. А теперь езжайте, — выпалил он и побежал к входной двери, в то время как констебль полиции сел в его машину и быстро увез Кристину.

Джардайн стал доставать свое служебное удостоверение, чтобы предъявить охраннику, нетерпеливо ожидавшему в дверях. Тот дотронулся до рукава Джардайна, останавливая его:

— Не надо, сэр. Я знаю мисс Грей. Следуйте за мной, прошу вас.

И он пошел к простой бетонной лестнице и стал подниматься, пропуская каждую вторую ступеньку.

Радуясь, что этим можно сэкономить несколько секунд, Джардайн не отставал от него. Охранник заранее и весьма предусмотрительно включил освещение, так что и лестница, и коридоры были теперь залиты ярким светом. Поднявшись на второй этаж, Джардайн вбежал в дверь пожарного выхода, распахнутую для него охранником.

— Первый коридор направо, сэр. Вы знаете, где лаборатория токсинологии?

Джардайн еле переводил дыхание, поэтому он лишь кивнул и побежал дальше.

Он нашел холодильник и открыл дверцу. Как и говорила Кристина, с внутренней стороны был прикреплен список всех противоядий с их кодовыми номерами. Джардайн внимательно просмотрел его и удостоверился, что седьмой номер соответствует сыворотке против яда виперы-носорога. Слава Богу, все белые пластиковые флаконы были ясно маркированы крупными красными цифрами. Джардайн выбрал флакон номер семь и опустил его в карман. Он потратил еще одну драгоценную секунду для того, чтобы посмотреть на часы. Оставалось примерно двенадцать минут, в течение которых Кристина еще могла быть спасена.

Джардайн опять пустился бежать в сторону лестницы. Немного удачи и стремительной езды, и он успеет добраться до больницы за десять минут.

 

Глава семнадцатая

Таггерт и констебль Райд уже стояли на улице перед домом Кристины, когда туда приехал из больницы Джардайн.

Таггерт хмуро кивнул вместо приветствия.

— Как она?

По Джардайну был видно, что он пал духом.

— Она в отделении интенсивной терапии. Ей ввели противоядие, и теперь проводят реанимацию, пока она немного не окрепнет. Врачи говорят, есть шанс, что она поправится.

— Что ж, тогда вы сделали все, что могли, — сказал Таггерт, ободряюще улыбаясь. — Ну же, Майкл, не принимайте все так близко к сердцу.

Но Джардайн был безутешен. В бессильной злобе он пнул ногой основание фонарного столба.

— Проклятье… Мне надо было сразу догадаться, — воскликнул он, давая выход досаде на самого себя. — Я просто не захотел как следует раскинуть мозгами. Когда мы вошли в квартиру, отопление было включено на полную мощность. Даже Кристина отметила это, сказала, что не должно быть так жарко. А я как-никак детектив. Мне положено мгновенно реагировать на подобные вещи.

Таггерт некоторое время не мешал ему выпускать пар, понимая, какую досаду и недовольство собой испытывает коллега. Он вспомнил, сколько раз сам обвинял себя, терзаясь похожими мыслями. Если бы только… если бы догадался, если бы действовал быстрее, если бы прислушался к внутреннему голосу. Список можно было продолжать до бесконечности. Напрасные жертвы — всегда трагедия. Самое худшее, что было в их работе и что угнетало еще сильней, ибо это было неизбежно.

— Успокойтесь, Майкл, — сказал наконец Таггерт, когда вспышка гнева Джардайна угасла до вялотекущей злобы. — Скажите, у нее есть хоть какие-то соображения, кому нужно было ее устранить? Есть ли кто-нибудь, кому была бы выгодна ее смерть?

Джардайн был рад возможности возвратиться к работе. Он медленно покачал головой.

— Я спрашивал ее, но ей ничего не пришло в голову. Однако это должно быть как-то связано с доктором Нильсоном. Почти весь день она провела в кабинете Дерека Эмлота. На совещании присутствовала также научный директор «Каско» Морин Макдоналд. Кристина как раз собиралась подробно рассказать мне обо всем сегодня вечером.

Таггерт глубокомысленно обдумывал полученную информацию. Факты, несомненно, указывали на какую-то связь, но все в целом не укладывалось ни в одну из логических схем.

Джеки Райд прервала его размышления, объявив о прибытии Салливана. Как всегда бодрый, тот шагал к ним с неизменными щипцами и мешком в руке и улыбался Таггерту.

— Что вы приготовили мне на этот раз? Еще одного котенка? Или, может быть, черепашку?

Таггерт предостерегающе глянул на весельчака. Салливан понял намек и убрал улыбку с лица.

— Это випера-носорог. Она в кухне, — ровным голосом сообщил ему Джардайн.

Лицо Салливана помрачнело.

— Да уж, агрессивная штучка. На моей памяти именно от них погибло больше всего людей.

Он свернул в калитку и пошел по дорожке. Джеки Райд посмотрела на Таггерта.

— Беззаботная душа, не правда ли?

Таггерт хрюкнул, наблюдая за тем, как Салливан зашел в дом, прислонился к ограде и приготовился ждать. Змеелов пробыл в квартире добрых десять минут. Когда он появился на крыльце, в вытянутой руке, на расстоянии от себя, он держал уже не пустой мешок.

— Приходится обращаться с этими бестиями с должным уважением, — заявил он. — А это требует лишнего времени и внимания. — Он кивнул через плечо. — Можете заходить.

— А вдруг, там есть еще? — спросил Таггерт.

Салливан беспечно пожал плечами.

— Я не заметил.

— Спасибо за то, что потратили лишнее время и внимание, — саркастически проворчал Таггерт. Не такого заверения ждал он от Салливана.

Тот приподнял мешок над головой.

— Я отнесу ее в зоопарк к остальным. Они будут там, пока вы не скажете, что с ними делать.

Таггерт вдруг вспомнил о том, что были и другие. И некоторых до сих пор не досчитались.

— Сколько еще вы намерены пробыть в Глазго? — поинтересовался Таггерт.

— Я планировал возвратиться в Честер через пару деньков, — ответил Салливан. — Но я задержусь, если это необходимо.

Таггерт кивнул.

— Было бы неплохо. Я вам очень признателен. — Он проводил змеелова до его фургона. Там Салливан осторожно поместил пойманную змею в металлическую клетку. — Похоже, что вы не испытываете страха, когда имеете дело с этими тварями, — заметил Таггерт, невольно отдавая должное этому человеку.

Салливан издал сардонический смех.

— О, нет, страх всегда должен присутствовать, — сказал он. И дотронулся до шрамов на своем лице. — Видите? Это африканская болотная гадюка. — Затем он закатал рукав и показал большую полоску потемневшей, морщинистой кожи. — А это памятка о бубновой гремучей змее. Тогда я забыл про должную осторожность. — Он засмеялся опять. — Нет, неспроста человеку свойственно испытывать ужас перед змеями. Они ползали по этой планете задолго до нас. — Он захлопнул заднюю дверцу фургона и запер ее. — Ну что ж, вероятно, мы с вами увидимся снова, — сказал он напоследок, подошел к двери водителя и открыл ее.

— Надеюсь, что нет, — промолвил Таггерт, хотя нутром испытывал ноющее предчувствие, что его надеждам не суждено сбыться.

Салливан отъехал, что-то весело насвистывая. Таггерт возвратился к Джардайну и констеблю Райд, которые без него не предпринимали попыток войти в квартиру.

— Ну что, пойдемте? — спросил он, словно приглашая их на чай к приходскому священнику. Профессиональный змеелов только что признался, что испытывать страх — это в порядке вещей. Такой подход полностью отвечал настроению Таггерта.

— Тот, кто это сделал, должен был хорошо знать ее обычный распорядок дня, сэр, — заметила Джеки Райд, когда они вошли в переднюю.

Таггерт вопросительно вскинул бровь.

— Почему вы так думаете?

— Как же, прежде всего, преступнику было известно, что она, придя домой, первым делом захочет накормить собаку. Далее, он знал, что собачий корм хранится в кладовой. А это подразумевает хотя бы поверхностное знакомство с домом и ее образом жизни, не так ли?

Таггерт задумчиво кивнул.

— Хорошая мысль, — похвалил он. На него предположение Джеки произвело впечатление.

Джардайн вошел в кухню, сжимая в руке конверт.

— Взгляните на это, сэр. Я нашел его в кармане жакета Кристины.

— Что это? — спросил Таггерт, взяв конверт.

— Заявление об уходе, — ответил Джардайн. — Любопытно, вам не кажется? Кристина Грей подвергается атаке ядовитой змеи в тот самый день, когда она объявила о своем намерении уйти из «Каско», совсем как в случае с Нильсоном.

Таггерт изучил конверт и заметил, что он вскрыт. Он достал оттуда листок бумаги и пробежал его глазами.

— Конверт было вскрыт… когда вы его обнаружили?

Джардайн кивнул:

— И это подтверждает, что заявление было кем-то прочитано.

— И этот человек решил действовать? — продолжил Таггерт. — Похоже, что люди, решившие покинуть «Каско Фармацевтикал», попадают в беду. Было бы интересно узнать, читал ли это письмо наш мистер Эмлот?

— А почему бы об этом не спросить у него самого, сэр? — предложила Джеки Райд.

Таггерт кивнул.

— Неплохая идея. — Он обратился к Джардайну: — Позвоните по его домашнему номеру. Если его нет дома, спросите у жены, где он. А если она не знает, поезжайте в гостиницу, где остановилась миссис Нильсон.

— Сэр, могу я поехать с ним? — попросила Джеки Райд. — Мне бы очень хотелось посмотреть, как этот человек покроется испариной.

— Добро, — разрешил Таггерт и пососал зубы. — Вдвоем вы произведете на него более сильное впечатление. Может быть, он ненароком проговорится.

— Вы правда считаете, что он мог убить Нильсона только затем, чтобы помешать ему уйти? — спросил Джардайн. — Можно считать его подозреваемым?

Таггерт безнадежно повел плечами.

— Не знаю, Майкл, но на сегодня — что у нас есть, кроме этого?

Джеки Райд получила желаемое. Дерек уже изрядно вспотел, когда она и Джардайн застали его в сквош-клубе. Начисто проиграв более молодому и умелому партнеру, он лениво бросал мяч в стенку, когда заметил пришедших по его душу. Джардайн и Райд наблюдали за ним с галереи над кортом.

— Может хватит, Дерек? — спросил его улыбающийся партнер.

Эмлот кивнул на галерею.

— Пришли по мою душу.

Бросив ракетку, он перешел с корта в раздевалку. Там он разоблачился до пояса и начал вытирать пот полотенцем, когда вошла Джеки Райд. Эмлот кинул на нее насмешливый и даже презрительный взгляд.

— А, юная леди из полиции, которая любит входить в чужие спальни без стука! Я вас, случайно, не стесняю?

Джеки ответила ему ледяным, ровным взглядом.

— Ничуть, — сухо ответила она, с некоторым удовлетворением отметив, что Эмлот недоволен их визитом.

Джардайн, уперевшись глазами в Эмлота, сказал:

— Кристина Грей в больнице. Сегодня вечером кто-то пытался ее убить.

Джардайн искал малейших проявлений замешательства на лице Эмлота, но ничего не обнаружил. Эмлот воспринял новость как сухую констатацию факта, не вызвавшего, очевидно, никаких личных переживаний. У Джардайна даже мелькнула в голове мысль о том, что этот человек едва ли мог испытывать романтические чувства к Мораг Нильсон. Что касается эмоциональности, то Дерек Эмлот был холодной рыбой.

— Очень жаль это слышать, — вот все, что сказал Эмлот, да и то слова эти были не более чем формальностью.

— Насколько я знаю, она провела почти весь день с вами и доктором Макдоналд по поводу последних исследований профессора Нильсона?

Эмлот кивнул.

— Совершенно верно. И, к слову, она оказала нам большую помощь. Но я не понимаю, почему в связи с этим меня должны беспокоить в свободное от службы время? Вы не могли подождать до утра?

Джардайн извлек из кармана заявление Кристины.

— Полагаю, вы знаете, что это такое?

Эмлот взял конверт и смотрел на него не более секунды.

— Да, это заявление об уходе. Я его читал. И просил ее не делать глупостей, пойти домой и хорошенько все обдумать еще раз.

— Кто-то не дал ей такой возможности, — многозначительно сказал Джардайн. — Странно, вы не находите, что с тем, кто хочет уйти из вашей компании, происходят жуткие вещи?

Эмлот злобно сощурился.

— Вы меня обвиняете в чем-то? — спросил он. — В таком случае я не намерен продолжать беседу, пока вы не дадите мне возможность проконсультироваться с моим адвокатом.

Джардайн решил уйти от прямой конфронтации.

— Насколько ценны были исследования Кристины Грей? — спросил он.

Эмлот выдержал паузу, трезво анализируя ситуацию. Наконец он решил, что со стороны Джардайна изменение тактики было своего рода отступлением, и вновь успокоился.

— Вы становитесь настоящим параноиком, вам это известно? Неужели вы всерьез считаете, будто лишь из-за того, что наши работники хотят прервать свои отношения с компанией, мы покушаемся на их жизни? — На мгновение глаза Эмлота впились в Джардайна, словно он хотел понять, правда ли тот всерьез так считает. — Подумайте сами, она была младшим научным сотрудником, всего лишь ассистентом, только и всего. Да, она работала над собственной темой, но весьма второстепенной важности.

— Из разговора с мисс Грей я понял, что это не совсем так, — возразил Джардайн. — Она считала, что потенциальная ценность ее проекта достаточно высока.

Эмлот отмахнулся от его слов:

— Да, ну и что? Ученые всегда склонны преувеличивать свое значение.

— А работа доктора Нильсона? Тоже не имела значения? — вмешалась Джеки Райд.

Эмлот совершенно проигнорировал ее вопрос, продолжая беседовать с Джардайном:

— Послушайте, если вы хотите найти того, кто пытался убить Кристину, то я посоветовал бы вам покопаться в ее личной жизни. Возможно, это сделал ревнивый дружок. Мне кажется, она любит мужскую компанию. Понимаете, что я имею в виду?

— Очевидно, тот же ревнивый дружок, который убил доктора Нильсона? — холодно спросил Джардайн. — Кто-то подбросил ей в квартиру ядовитую змею. Еще одну из тех, что были украдены из вашей лаборатории.

В первый момент у Эмлота возникла реакция на это сообщение. Джардайн заметил, как тревожная тень пробежала по его лицу.

— Значит, вам надо искать маньяка, — сказал затем Эмлот. — Потому что только маньяк может совершать подобное.

Он краем глаза посмотрел в сторону открывшейся двери. В раздевалку вошла Мораг Нильсон, увидела двух детективов и остановилась на полпути в нерешительности.

— Простите, — пробормотал Эмлот Джардайну. С сердитым выражением на лице он подошел к Мораг, схватил ее за руку и вывел в вестибюль.

— Почему ты сюда пришла? — сердито шипел он. — Ты специально стараешься дать этим проклятым сыщикам повод преследовать меня?

Мораг вырвала свою руку из его хватки. Она была тоже рассержена.

— Мне надо было поговорить с тобой. Я весь день звонила твоей секретарше, но она все время отвечала, что ты очень занят.

— Так оно и было, — огрызнулся Эмлот. Он услыхал, как за спиной со скрипом приоткрыли дверь из раздевалку. — Проклятье, опять эта чертова полиция. — Эмлот грубо оттолкнул Мораг. — Иди и жди меня в баре. Я приду сразу, как только от них отделаюсь.

И он опять повернулся лицом к Джардайну и констеблю Райд, вновь натянув вежливую, чрезвычайно спокойную маску.

— Итак, если вы закончили, я бы хотел насладиться остатками своего досуга, — сказал она. — У меня был очень напряженный день, и мне бы хотелось обойтись без подобных вторжений в мою личную жизнь.

Джардайн лишил его удовольствия думать, что их встречи на этом прекратятся.

— Мы только начали, мистер Эмлот, — сказал он. — Если у нас появятся новые вопросы, мы вас непременно разыщем.

Эмлот провожал их взглядом, полным смутного беспокойства. Простора оставалось меньше, чем хотелось бы — словно стены комнаты со всех сторон надвигались на него. А тут еще Мораг становилась все назойливее. Это уж слишком. Эмлот терпеть не мог, когда хоть какая-то часть его жизни оказывалась в центре внимания. Ему было чем рисковать, было чего терять. Он возвратился в раздевалку, переоделся и напряг мозги, изобретая подходящий предлог, чтобы избавиться от Мораг Нильсон.

Таггерт последний раз обвел взглядом квартиру Кристины Грей, довольный, что ребята из лаборатории сняли отпечатки пальцев со всего, что было возможно — а особенно с кухонной мебели и вокруг регулятора центрального отопления.

Не то чтобы этим можно многого добиться, пессимистически напомнил он себе. Похожее обследование дома Нильсона не дало ничего, кроме того факта, что на преступнике, вероятно, были кожаные перчатки. Вздохнув, Таггерт отпустил криминалистов, дав им напоследок четкие указания: результаты должны быть на столе Маквити уже следующим утром.

Он шел к машине, ощущая некоторую растерянность. Таггерт знал, что пора возвращаться домой, и все-таки его беспокоила мысль о том, что осталось немало вопросов, на которые надо получить ясный ответ. Таггерту было знакомо это чувство. Он знал его очень хорошо. Это означало, что расследуемое дело он начал воспринимать как нечто личное. Несмотря на долгие годы работы в полиции, в течение которых он не раз напоминал себе, что при расследовании каждого дела необходима профессиональная беспристрастность, это чувство продолжало посещать его, и весьма нередко.

Он завел двигатель и поехал. И почти с удивлением понял, что едет вовсе не домой, а к Анне Гилмор.

В окнах первого этажа еще горел свет. Таггерт подошел к двери и позвонил. Анна открыла без промедления.

— Знаю, что уже поздно, — извинился Таггерт. — Можно зайти на минутку?

— Конечно, Джим. — Анна распахнула дверь, приглашая его войти в дом.

Он направился прямиком в гостиную и сел в кресло.

— Хотите выпить? Вижу, что не откажетесь, — предложила Анна. Не дожидаясь ответа, она подошла к серванту и налила ему порцию виски.

Таггерт охотно взял стакан и подождал, пока Анна нальет себе и сядет напротив.

— Я хотел узнать — ничего не пришло на ум в связи с той фармацевтической компанией? — спросил наконец Таггерт. Задавая этот вопрос, он понимал, что стучится в закрытую дверь, но все же решил попытаться.

Анна покачала головой.

— Я старалась вспомнить, Джим. Дженет никогда не упоминала о компании под названием «Каско», я в этом уверена.

Таггерт вздохнул. Ничего другого он и не ждал. Некоторое время он потягивал виски.

— Должна быть какая-то связь, Анна, обязательно должна быть. Кому-то не хочется, чтобы ее опознали, и этот кто-то имеет непосредственное отношение к «Каско Фармацевтикал». Есть какая-то ниточка, вот только бы ее найти.

Анна почувствовала тоску, почти отчаяние. Она грустно улыбнулась.

— Теперь это неважно. Уже неважно, — промолвила она как-то странно. — Дженет теперь опять с нами — все остальное не имеет значения.

Таггерт с озадаченным видом посмотрел на нее. В голове начало проясняться нечто такое, что раньше не приходило на ум.

— Вы не хотите узнать, кто убил ее. Почему? — спросил он.

Анна пожала плечами.

— Прошло столько лет, Джим. Четыре долгих года. Все, что я хотела узнать — это где она, и почему она ушла. Теперь мне это известно. С меня довольно.

Таггерт посмотрел ей в глаза, понимая и в то же время не понимая ее.

— Вы спросили того молодого человека… о скульптуре? — нерешительно поинтересовалась Анна.

Таггерт устало покачал головой.

— Простите, Анна, забыл. Я сделаю это завтра, обещаю вам.

На лице Анны Гилмор появилось мечтательное, почти довольное выражение.

— Это лицо… оно так прекрасно. Так… трепетно. Словно он лепил его с натуры, — нежно ворковала она.

Таггерт допил свое виски и поднялся с кресла. Он понял, что делать здесь больше нечего. Для Анны все загадки были разгаданы, головоломка была решена. Если бы и его задача была столь же проста.

— Спасибо за виски, Анна, — сказал он. — Я узнаю о бюсте, обещаю.

Он сам открыл дверь и оказался в холодной тишине ночи.

Пронзительный электронный сигнал раздался на мониторе над изголовьем больничной кровати Кристины Грей. В палату вбежала сестра, бросила один только взгляд на тело, сотрясавшееся в лихорадке, и торопливо вышла в коридор, чтобы позвать врача. У девушки началась какая-то аллергическая реакция — возможно, на инъекцию противоядной сыворотки.

И это вселяло тревогу.

 

Глава восемнадцатая

Салливан бесцельно слонялся по павильону рептилий зоопарка Глазго, испытывая непонятное недовольство. Надо было убить еще один день, не имея никаких важных дел. Это его раздражало. Если бы он мог придерживаться первоначальных планов, то сейчас уже возвращался бы в Честер, подальше от Глазго, от мучительных воспоминаний.

Когда-то он познакомился здесь с девушкой, в этом холодном, неласковом городе. С юной, прелестной девушкой, которая сказала, что любит его. Но это произошло до несчастного случая из-за неосторожного обращения с африканской болотной гадюкой, которой удалось вонзить ему в лицо свои безобразные зубы и впрыснуть в его кровь отраву.

Салливан поднес руку к щеке, потрогал пальцами рубцы на коже и все вспомнил снова: как хирурги предупредили его, что шрамы останутся на всю жизнь и что многим его некогда красивое лицо покажется отталкивающим и даже пугающим.

… И еще ему вспомнилось выражение ее глаз, когда она впервые увидела его после пластической операции. Вспомнился ее страх, что она никогда впредь не сможет сказать ему, что любит его, не солгав самой себе.

И вот теперь он торчит в этом городе, который столь безжалостно с ним обошелся. И все потому что позволил Таггерту помыкать собой, позволил уговорить остаться. Салливан проклинал себя за то, что опять изображал этакого пай-мальчика. Порой очень нелегко поддерживать имидж добродушного весельчака.

Он прошел мимо Колина Мерфи, недавно начавшего очередную экскурсию для школьников. Салливан прислонился к стене, наблюдая за молодым человеком и презирая его за то, что тот превратил змей в своеобразное увеселение.

У Мерфи на плечах лежал свернувшийся кольцами удав. Голова удава покоилась на ладони молодого человека.

— А теперь, дети, кто из вас скажет мне, как называется эта змея? — спросил Мерфи, вызвав шумное оживление юной публики.

— Это питон, мистер, — гордо произнес паренек, которому не терпелось продемонстрировать свои знания перед сверстниками.

Мерфи повернулся к ребенку с игривым огоньком в глазах.

— Неправильно, — заявил он. — Это просто питон, а никакой не мистер. — Как обычно, он выдержал паузу, чтобы насладиться смехом, которым ребята наградили смущенного мальчика. — Притом это очень молодой питон, и он очень смирный. Я думаю! А теперь, кто из вас знает, как питоны убивают свою добычу?

На сей раз дети не очень-то стремились отвечать. Наконец желание показать себя преодолело боязнь опозориться, и ответила девочка.

— Они ее раздавливают, — сказала она.

— Верно! — воскликнул Мерфи. Он подтолкнул питона вверх, чтобы тот начал сжимать кольца вокруг его шеи. — Итак, чего нам ни за что нельзя допустить? Позволить питону обвиться вокруг вашей шеи. — Он притворился, будто лишь сейчас заметил, что его питон как раз это и делает, и изобразил ужас. — Ой-ой-ой, помогите!

Школьники в ужасе затаили дыхание, не зная, как понимать такую шараду. Мерфи же ухмыльнулся, размотал питона и протянул его детям, показывая, насколько он безобиден на самом деле.

— А теперь, кому из вас хотелось бы его потрогать? Он правда очень дружелюбный, даю слово.

Когда дети разом начали приближаться к Мерфи, Салливан оттолкнулся плечами от стены. Он достаточно насмотрелся на эту дурацкую клоунаду. И чем больше он смотрел, тем сильнее она его раздражала. Змеи — это не игрушки, не предметы для дешевых развлечений. Они бесподобны, но смертельно опасны. Они требуют уважительного отношения.

Салливан пошел к служебному помещению, в котором держали змей, выуживая по пути из кармана ключ. Это помещение было сейчас закрыто для посетителей, поскольку служило временным приютом для пойманных рептилий из «Каско». Он прошел мимо девушки, сидевшей на складном стульчике перед небольшим мольбертом. Она делала зарисовки ящериц, бегавших внутри большого стеклянного ящика.

Вероятно, студентка художественного института, подумал Салливан. Девушка была блондинкой, и очень симпатичной. Она напомнила ему ту, другую, из далекого прошлого. Он стал рядом, любуясь ее работой.

Девушка подняла глаза. Она уже была готова улыбнуться. Затем взгляд ее упал на его обезображенное лицо, и улыбка исчезла, не успев родиться. Салливан узнал этот взгляд. Ему стало мучительно больно. Резко развернувшись, он вошел в помещение и обвел глазами стеклянные ящики со змеями. Затем подошел к ближайшему, в котором спокойно, не двигаясь, лежала випера-носорог, укусившая Кристину Грей. Она медленно развернула кольца, почувствовав его приближение, и угрожающе зашипела.

Салливан протянул руку и постучал пальцами по стеклянной стенке ящика. Випера, точно молния, метнулась к его руке, лязгнув ядовитыми зубами о стекло.

Салливан улыбнулся. Когда имеешь дело со змеями, надо ясно представлять себе, что это такое. Здесь нет места фальши и лжи. Змеи тебя всегда ненавидят и хотят тебя убить, и ничего другого быть не может.

Джардайн целенаправленно шагал по больнице к отделению интенсивной терапии. За ним еле поспевала Джеки Райд, которая приехала сюда только затем, чтобы не оставлять Джардайна одного. Он по-прежнему был очень сильно расстроен и продолжал винить себя в том, что случилось с Кристиной.

Джеки остановилась поодаль, когда Джардайн подошел к молодому врачу, наблюдающему за Кристиной, и предъявил свое удостоверение.

— Я хочу справиться о здоровье Кристины Грей. Как она?

Лицо доктора Скотта сохраняло суровое, профессиональное выражение. По нему мало что можно было понять.

— Она слаба — гораздо слабее, чем нам хотелось бы, — признался доктор. И вдруг замолчал, заметив, как встревожился Джардайн. — Но это вполне обычное явление, — поспешил он его успокоить. — Однако нам пришлось назначить адреналин и антигистамины, и не исключены дальнейшие осложнения.

— Могу я ее увидеть? — спросил Джардайн.

Доктор Скотт немного подумал и нерешительно покачал головой.

— Ей ни в коем случае нельзя задавать никаких вопросов, это однозначно. — Он помолчал, и тон его стал более мягким. — Вы тот самый молодой человек, который был с ней вчера вечером, не так ли?

Джардайн кивнул.

— Я здесь не по поводу расследования. Просто мне хотелось ее увидеть. Я ее друг.

Скотт, казалось, был готов поступиться принципами.

— Разве что на несколько секунд. Только не заставляйте ее говорить.

Джардайн понимающе кивнул.

— Спасибо, — вот все, что он сказал. Открыл дверь в палату интенсивной терапии и вошел. Поставил стул рядом с ее кроватью и сел, с любовью глядя на Кристину. Даже сейчас, когда глаза ее ввалились и лицо стало цвета сырой глины, она была прекрасна. Запоздалое раскаяние с новой силой пронзило его. Он казнил себя за упущенный шанс спасти ее, за непростительный для профессионала промах.

У Кристины слабо дрогнули веки, словно она его узнала. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Джардайн приложил палец к ее губам.

— Тш-ш, — прошептал он. — Не надо ничего говорить. Все будет хорошо.

Он несколько минут провел в молчании, просто глядя на нее и слушая слабое попискивание монитора над ее изголовьем.

— Пса я взял к себе, — сообщил он ей через некоторое время. — С ним все в порядке, но, мне кажется, он сильно по тебе скучает.

Глаза Кристины благодарно блеснули.

— Мы обязательно найдем того мерзавца, что покушался на твою жизнь, — пообещал Джардайн. Он заметил, что лицо ее покрылось обильной испариной, и достал бумажную салфетку из прикроватной тумбочки. Наклонился к Кристине и бережно промокнул ее щеки и лоб.

Что-то выступило в уголке ее глаза. Джардайн достал новую салфетку, скрутил ее в тонкий жгут и осторожно удалил маленький темный струп. Ужас страшного предчувствия пронзил его, когда под запекшимся кусочком показалась крохотная капля крови, быстро впитавшаяся в бумагу. После на этом же месте выступила новая красная капля, более крупная.

С растущей тревогой Джардайн осмотрел ее второй глаз. Из него тоже начала сочиться кровь. И вдруг тело Кристины содрогнулось в легкой конвульсии. Голова ее скатилась по подушке набок, рот непроизвольно открылся. По-настоящему Джардайн испугался, когда тонкая струйка густой крови начала вытекать из уголка губ и побежала по подбородку на подушку.

Джардайн в панике вскочил на ноги. Он ринулся в коридор и стал громко звать доктора.

— У нее началось кровотечение!.. Кровь идет из глаз и из носа!

Доктор Скотт и медсестра пробежали мимо Джардайна в палату интенсивной терапии. Джардайн устремился за ними, но путь ему преградил санитар, появившийся невесть откуда, чтобы охранять дверь. Сзади неслышно подошла Джеки Райд и осторожно положила руку на плечо Джардайна.

— Может, все обойдется, Майкл, — прошептала она, пытаясь его успокоить.

Джардайн набросился на нее — невинную жертву, на которой можно было сорвать свою злость и досаду.

— У нее началось внутреннее кровотечение! Господи, кровь идет у нее даже из глаз!

Джеки не мешала выходу его чувств. Она полностью разделяла его опасения.

— Тут нет твоей вины, — сказала она ему, хотя знала, что он ее не послушает.

Джардайн в беспомощности кусал нижнюю губу.

— Если бы только я был быстрее хотя бы на несколько секунд. Если бы мне быть хоть немного расторопнее.

Джеки обняла его.

— Никто не сможет обвинить тебя, Майкл. И ты не должен себя винить.

Джардайн неловко освободился из ее объятий, чувствуя себя кем-то вроде прокаженного.

— Центральное отопление у нее в квартире было включено на всю мощь. Как тогда, у доктора Нильсона. Я должен был догадаться. Должен был понять.

И он быстрыми шагами пошел прочь. Ему нужно было побыть наедине с самим собой и не хотелось, чтобы Джеки заметила слезы, катившиеся у него из глаз.

 

Глава девятнадцатая

Энгус Маккей, кажется, чрезвычайно доволен собой. Так думал Эмлот, глядя на ученого, легкой походкой вошедшего к нему в кабинет. Эмлот привык к свойственной этому человеку непоседливости, даже к его высокомерию, но в это утро в его выражении было нечто особенно самодовольное, и это, очевидно, предвещало какие-то проблемы.

— Итак, что за дело потребовало такой срочности? — спросил Эмлот, когда Маккей без приглашения уселся напротив. Ему было интересно, нарочно ли этот прожженный интеллектуал старается вывести его из себя. Он уже имел наглость записаться на прием непосредственно у личной секретарши Эмлота вместо того, чтобы поступить в соответствии с заведенным в фирме порядком.

Маккей положил нога на ногу и откинулся в кресле.

— Дело в том, что мне предложили работу, — с гордостью заявил он. — И что любопытно, через ту же посредническую фирму, что и Дугласу Нильсону.

Эмлот попытался достойно, сохраняя внешнее спокойствие, принять новость. Но у него ничего не получилось. Потрясения последних дней плохо сказались на его способности сохранять самообладание. Эмлот находился на грани нервного срыва. Он сразу помрачнел лицом.

— Господи, Энгус, это становится какой-то эпидемией! — выпалил он. — Сперва Нильсон, потом Кристина — и теперь вот ты. Что это за поветрие среди сотрудников «Каско»?

Маккей сохранял самодовольный вид.

— Надеюсь, меня не ждет похожая судьба, — сказал он. И без ложной скромности добавил: — Разумеется, рано или поздно это должно было произойти, Дерек. Как-никак, в своей области я вхожу в первую пятерку.

Эмлот не стал возражать. Действительно, он был удивлен, что этого не случилось раньше.

— И куда же? — поинтересовался он.

Маккей теребил бабочку.

— В «Торн Кэмфилд». Не самая крупная ступенька в карьере, признаю, но мне сказали, что они уже ассигновали два с половиной миллиона на исследования в текущем финансовом году.

— Сколько? — таков был следующий вопрос Эмлота.

Маккей ждал его. Он расплылся в улыбке, словно услышал удачную остроту.

— О, примерно на двенадцать тысяч больше, чем ты в состоянии предложить мне в данный момент.

Эмлот не удивился.

— По крайней мере мог бы не представлять меня таким скрягой. — Он помолчал, соображая, что еще могло бы заинтересовать чрезмерно самолюбивого Маккея. — Да, чуть не забыл, в Калифорнии нынешним мартом открывается большая научная конференция. Что скажешь, если мы предложим тебе провести там месячишко в качестве главы нашей делегации? Все расходы, разумеется, за счет фирмы.

Маккей размышлял. Это было искушение, но не слишком заманчивое, чтобы показывать вид.

— Очень любезно с твоей стороны, Дерек. Я проторчал здесь довольно долго. Настолько, что порой мне кажется, что я весь покрылся мохом.

Эмлот уловил первые, еще слабые признаки колебания.

— Слушай, почему бы нам не поужинать вместе? Обсудим все по-джентльменски за парой бутылочек хорошего вина. — Он потянулся к селектору. — Предпочитаешь какой-нибудь конкретный ресторан? — спросил он Маккея, прежде чем нажать на кнопку.

Тот подумал пару секунд.

— Да, я слышал, недавно в пригороде открыли очень неплохой ресторан французской кухни, — промурлыкал Маккей. — Страшно накладно, конечно…

Эмлот нажал на кнопку селектора.

— Каролина? Закажите, пожалуйста, столик в «Ля Пигаль» для меня и доктора Маккея на сегодняшний вечер.

Его секретарша была образцом исполнительности.

— Я сделаю это немедленно, — отрывисто проговорила она. — Кстати, здесь находится старший инспектор Таггерт. Он хочет поговорить с доктором Макдоналд. Я подумала, что вам лучше об этом знать.

— Да, спасибо, Каролина.

Эмлот отключил линию селектора. Его лицо лишь слегка омрачилось. Маккей же воспринял новость с нескрываемым ликованием.

— Видимо, пока он здесь, стоит попросить его, чтобы ко мне приставили круглосуточную охрану. В последнее время работать в «Каско» стало довольно опасным делом.

Эмлот принудил себя улыбнуться.

— Не думаю, что это так уж необходимо, Энгус, — сказал он дружеским тоном, скрывавшим отвращение к фатоватому коротышке. — Хорошо, продолжим нашу дискуссию вечером. За ужином.

Маккей поднялся с кресла и напоследок не удержался от еще одной колкости:

— Ты сказал: за ужином. Это хорошо, Дерек. Перекусить я не против, если только при этом меня самого не искусают, как бедного Дугласа.

Эмлот глядел ему вслед, когда тот выходил из кабинета, и спрашивал себя: а правильно ли он поступил, пытаясь его удержать в «Каско»? В отличие от Нильсона, Энгус Маккей был фигурой, которой вполне можно было пожертвовать. Его работа, хоть она и представляла ценность исходя из соображений престижа и повседневного оборота, все-таки по сути дела была рутинной. Быть может, если уж на то пошло, размышлял Дерек Эмлот, будет не так уж плохо, если Энгус Маккей в один прекрасный день исчезнет из «Каско» — тем или иным способом.

Он опять нажал на кнопку селектора, вызвав офис Морин Макдоналд.

— Привет, Морин. Вы можете быстро подготовить досье на Энгуса Маккея? В связи с его текущей темой. Он получил предложение от «Менеджмент Квэст», теперь вот грозится уйти. Мне надо выяснить, что мы теряем, если его отпустим. — Эмлот вдруг вспомнил про Таггерта. — Да, вот еще: Таггерт хочет нанести вам визит. Сейчас он направляется к вам. Будьте осторожнее, вы меня понимаете? Мы просто не можем позволить себе, чтобы достоянием гласности стал тот факт, что мы во многом держались на плаву за счет исследований Нильсона.

Последовала короткая пауза, во время которой Морин Макдоналд истолковывала для себя вроде бы случайное, но полное глубокого смысла замечание шефа.

— Я понимаю, Дерек, — произнесла она наконец и отключила линию на своем селекторе именно в то мгновение, когда в ее дверь постучался Таггерт. — Войдите, — властно пригласила она.

Таггерт шагнул в кабинет, озирая критическим взглядом роскошную обстановку.

— Должно быть, фармацевтический бизнес приносит неплохой доход, — заметил он.

Морин обезоруживающе улыбнулась, приглашая его сесть в кресло.

— Неплохой доход приносит косметика, господин старший инспектор, это я вам точно говорю. К сожалению, «Каско» никогда не выходила на рынок духов и пудры. Мы придерживаемся только серьезных научных исследований.

Таггерт позволил себе сесть.

— Насколько я знаю, вы уже слышали о Кристине Грей?

Морин кивнула.

— Да, и я шокирована и очень огорчена случившимся, — сказала она с кажущейся искренностью. — Кому это было надо?

— Очевидно, тому же, кому понадобилось сделать то же самое с доктором Нильсоном, — пробурчал Таггерт, следя по глазам за реакцией этой женщины. Не было никакой. — Значит, связь между этими двумя случаями вас не удивляет? — спросил Таггерт.

Морин чуть приподняла брови.

— Вы хотите знать мое мнение, господин старший инспектор? Я польщена. — Она ненадолго задумалась. — Нет, удивление — это не то слово. Достаточно очевидно, что какая-то связь должна быть, но какая именно — ума не приложу.

Таггерт изменил тактику.

— Насколько я понимаю, Кристина Грей провела вчера несколько часов с вами и Дереком Эмлотом? Какова была цель вашей встречи?

— Выяснить, над чем работал доктор Нильсон перед смертью, — запросто ответила Морин. — Только Кристина могла разобрать его последние записи и заметки.

Таггерт казался удивленным.

— Но ведь вы же научный директор! Неужто вы не знали?

Морин снисходительно улыбнулась.

— Очевидно, вы не совсем понимаете, что такое работа ученого, господин старший инспектор. Научное исследование не похоже на работу в конторе или на заводе, где босс точно знает, чем занимается каждый работник и что будет произведено в конце рабочего дня. Научные консультанты — это князьки в своем деле. Они сами себе первая и последняя статья закона. Обычно они составляют так называемую заявку на выполнение исследований в том, что может представлять собой довольно обширную область. Порой никто не знает как следует, чем они занимаются.

Таггерт кивнул.

— Хорошая у них, судя по всему, работа, — буркнул он. — Так какие же именно исследования проводил доктор Нильсон?

Морин помнила о предупреждении Эмлота, но скрывать основные факты не считала необходимым.

— В области молекулярной генетики, в широком смысле. Иммунизация, изучение токсинов. Если более конкретно, то использование нейротоксинов с целью разработки лекарства от мышечной дистрофии.

На Таггерта это произвело впечатление.

— И это можно сделать из змеиного яда?

— Из природных токсинов, — мягко поправила его Морин.

Но Таггерт не слишком волновали наукообразные эвфемизмы. Отрава — она и есть отрава.

— Наверняка лекарство от болезни, подобной мышечной дистрофии, могло принести миллионы, не так ли?

Морин подавила улыбку, игравшую у нее на губах. Несмотря то, что он изображал простака, Таггерт был вооружен сноровкой и точностью завзятого хирурга. Морин Макдоналд не успела заметить, как его скальпель уже вошел в сырую плоть их беседы. Держа в голове предостережение Эмлота, она искала способ отвлечь сыщика.

К счастью, именно в этот момент мимо ее офиса проходил Энгус Маккей. Морин увидела его через стеклянную дверь и поймала его взгляд. Подняв руку, она пригласила его войти, улыбаясь, как старому другу. Немного озадаченный этим внезапным и совершенно неожиданным радушием, Маккей задержал шаг, подошел к двери и просунул голову в кабинет.

— Мои поздравления, Энгус! — воскликнула Морин. — Дерек уже сообщил мне прекрасную новость.

Маккей впервые не нашелся, что ответить. Все, что он сумел выдавить — так это жалкую улыбку и слабый кивок. Затем он удалился, тихо прикрыв за собой дверь, и пошел дальше по коридору, озадаченно хмурясь.

Морин опять переключила внимание на Таггерта.

— Это был доктор Маккей, — объяснила она. — Еще один из наших научных консультантов. Специалист по аллергиям. Он только что получил заманчивое предложение от мультинациональной компании «Торн Кэмфилд». И, хотите верьте, хотите — нет, через то самое агентство, которое вышло на доктора Нильсона.

Одного намека на некую возможную связь оказалось достаточно, чтобы заинтриговать Таггерта и отвлечь его от опасной для Морин темы.

— Это агентство… Вы думаете, его умышленно натравили на «Каско»? — спросил он.

Морин засмеялась.

— О, это происходит сплошь и рядом, практически во всех посреднических фирмах. Просто «Менеджмент Квэст» специализируется в научной сфере, а мы, так уж случилось, одна из немногих крупных научных организаций в районе Глазго. Конечно же, это не какая-то вендетта, смею вас уверить.

Но Таггерт уже не слушал ее. Из подсознания выплыли слова констебля Райд, которые та произнесла сегодня утром на планерке: «Кристина Грей в очень плохом состоянии, сэр. Похоже, что у нее сильная аллергическая реакция».

Таггерт наклонился в кресле вперед, сощурив глаза.

— Вы сказали, что Маккей — крупный специалист по аллергиям? Это так, доктор Макдоналд?

Морин кивнула.

— Да, он один из первых в своей области.

Таггерт уже основательно попался на крючок.

— Значит, каким-то образом в работе он пересекался с доктором Нильсоном? Могли они, к примеру, сотрудничать в проекте, о котором вам ничего не известно?

Морин ненадолго призадумалась и наконец с сомнением покачала головой.

— В принципе, у них, вероятно, существовали некоторые точки соприкосновения, но чтобы работать вместе — нет, об этом не может быть и речи. Они друг друга не выносили.

— Профессиональная ревность? Или, возможно, нечто более личное? — нащупывал Таггерт.

Морин пожала плечами.

— Просто разные человеческие типы, вот и все.

Таггерт поднялся с кресла. Встреча с Морин дала несколько новых зацепок, которые следовало проверить. Причем не откладывая.

— Ах, еще один, последний вопрос, — спохватился Таггерт. — Почему все здесь так боятся говорить о ценности исследований доктора Нильсона?

Морин была совершенно выбита из колеи.

— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, — излишне резко вырвалось у нее.

Таггерт улыбнулся.

— А мне кажется, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, — заявил он. — В «Ландсберг Кемиклс» были готовы вложить свыше миллиона фунтов в одно только оборудование для проекта доктора Нильсона.

Зная, что она уже выдала себя, Морин Макдоналд не видела смысла отрицать очевидное.

— Откуда вам это стало известно? — недоуменно спросила она.

Таггерт усмехнулся.

— Я звонил им сегодня утром. Так сказать, небольшая домашняя заготовка.

Уходя из кабинета, он позволил себе почувствовать легкое удовлетворение, поскольку ему удалось-таки потрепать перья у этой птицы.

Когда Таггерт подъехал на стоянку отделения полиции, Джардайн сидел на железной ступеньке посередине пожарной лестницы, уткнув голову в ладони. Таггерт медленно подошел к нему.

— Что вас гложет, Майкл?

Джардайн поднял голову и посмотрел вниз опустошенными, неподвижными глазами.

— Кристина Грей умерла полчаса назад, — уныло промолвил он.

Таггерт проклял себя за непонятливость. Ему надо было догадаться. Он отчаянно искал слова, которые могли бы утешить молодого коллегу, отвлечь его от страшного чувства вины. И то, что он в конце концов произнес, прозвучало как очевидная банальность.

— Вы ни в чем не виноваты, Майкл. И вы должны это знать.

Джардайн поднялся и слез с пожарной лестницы. Пошаркал ногами о гудронированное покрытие автостоянки, словно хотел удостовериться, что стоит на твердой земле.

— Маквити хочет видеть нас обоих, — сообщил он. — Я ждал вас.

И он направился к главному зданию. Таггерт молча шагал рядом. Ему нечего было сказать. Джардайн придет в согласие с собой в свое время, причем без посторонней помощи. Так же, как в прошлом это не раз делал сам Таггерт.

— Я вызвал вас обоих, потому что чувствую, что нам грозит опасность потерять в этом деле суть, — заявил Маквити. — А она заключается в том, что совершивший эти убийства стремится во что бы то ни стало помешать нам опознать найденные черепа.

— Согласен с вами, сэр, — сказал Таггерт. — Но пока не доведено второе лицо, мы не можем двигаться дальше.

Маквити не оставил это возражение без внимания.

— Когда оно будет готово, вы можете сказать? — спросил он.

— Карл Янг надеется завершить работу завтра, сэр, — информировал Джардайн. — Остались мелкие детали. Думаю, нам удастся поместить фотографии во втором выпуске «Ивнинг таймс».

— И тогда дело останется за читателями, — подхватил Таггерт. — Нам нужно знать имя второй женщины.

Маквити задумчиво кивнул.

— Итак, подведем итоги, — предложил он. — Что мы имеем на сегодня?

Таггерт с готовностью резюмировал:

— На сегодня мы имеем троих ученых, все трое мертвы. Двое из них работали в одной компании и участвовали в проекте, который в перспективе мог принести огромные деньги. А теперь еще один сотрудник намерен уйти из «Каско».

Маквити удивленно посмотрел на Таггерта.

— Третий? Это что-то новенькое!

Таггерт кивнул.

— Я узнал об этом несколько минут назад. Доктор Маккей. Его завербовали в том же самом посредническом агентстве, через которое была предложена новая работа доктору Нильсону.

— Мы знаем Маккея, сэр. Познакомились с ним на той самой вечеринке, — вставил Джардайн. — Прощелыга. Насколько я понял, коллеги его недолюбливают.

— Насколько важна его работа? — хотелось знать Маквити.

— Я интересовался этим, сэр, — сообщил Таггерт. — По всей видимости, он считается одним из авторитетов у нас в стране в области исследования аллергий. — Таггерт некоторое время помолчал для пущего эффекта. — А Кристина Грей умерла скорее от аллергической реакции, чем от непосредственного действия змеиного яда.

Маквити нахмурился.

— Погодите-ка. Не становимся ли мы немного параноиками?

Таггерт лукаво взглянул на шефа.

— Но мы не можем это проигнорировать, так ведь?

— После смерти Кристины ничего нельзя игнорировать, — с пафосом вставил Джардайн.

Что-то в его тоне насторожило Маквити. Он почувствовал глубинный, скрытый смысл. И быстро взглянул на Таггерта, подняв бровь в немом вопросе.

— Он обвиняет себя в смерти Кристины, сэр, — сказал Таггерт. — Разумеется, это нелепо, но вполне объяснимо.

Маквити поморщился, приняв горестную мину.

— Ах, что толку оглядываться назад, — заметил он. — Впрочем, все мы когда-то через это прошли.

Лицо Джардайна оставалось спокойным.

— Тут совсем другое дело. Я должен был это предвидеть.

Маквити перехватил обеспокоенный взгляд Таггерта и решил оставить эту тему.

— Итак, до завтрашнего утра у нас вынужденное бездействие. Я правильно понял ситуацию?

Таггерт утвердительно кивнул.

— Разве что перепроверить старые версии, сэр? В настоящий момент все зависит от того, будет ли опознан второй череп. Я планирую вступить в контакт с этим посредническим агентством, но не уверен, что к чему-нибудь приведет.

Маквити поправил бумаги на своем столе и вздохнул.

— Что ж, господа, держите меня в курсе.

Это был прозрачный намек на то, что аудиенция подошла к концу. Таггерт и Джардайн вышли из кабинета Маквити, обмениваясь взглядами, отражавшими общее разочарование, которое овладело каждым из них.

— Мы найдем его, Майкл, — промолвил Таггерт с гораздо большей уверенностью, чем на самом деле.

Джардайн был настроен менее оптимистически.

— Но сколько еще людей погибнет, прежде чем мы это сделаем? — с горечью проговорил он.

 

Глава двадцатая

Утро выдалось свежее, солнечное. Одетый в теплый спортивный костюм, Дерек Эмлот завершал второй круг по беговой дорожке парка. Он остановился, отдышался, побоксировал воздух. Посмотрел на часы. Семь сорок пять. Как раз, чтобы успеть заехать домой, принять душ перед завтраком и пораньше явиться на работу.

Он неторопливо пошел в сторону автомобильной стоянки. И с неудовольствием увидел, что там его ждет Мораг Нильсон, прислонясь к капоту его машины. Эмлот сердито подошел к ней.

— Ты что меня всюду преследуешь? Со мной могли быть дети.

Мораг не собиралась извиняться.

— Но их же нет, — резонно заметила она. — Просто мне не хотелось еще один день висеть на телефоне только затем, чтобы услышать отговорки твоей несносной секретарши. — Мораг заглянула ему прямо в глаза. — Дерек, почему ты меня избегаешь?

Эмлот отвел взгляд.

— Я тебя не избегаю, Мораг. Просто я занятой человек, ты же знаешь.

Мораг недовольно надула губы. Схватила его за руку со словами:

— Раньше тебе всегда удавалось найти для меня время. А теперь мы можем видеться гораздо чаще.

Лицо Эмлота окаменело. Вырвав руку, он холодно взглянул на Мораг.

— Уточни, что именно ты этим хотела сказать?

Мораг недоуменно пожала плечами.

— Дуглас мертв. Это меняет дело. Это меняет мое будущее… И твое. Наше будущее, Дерек.

Взгляд Эмлота стал еще холоднее.

— Ты в этом уверена? — спросил он.

— Да, конечно, это все меняет, — повторила Мораг заискивающим голосом и вновь схватила его за руку. — Мне больше незачем таиться. Нам станет намного проще находить время для встреч.

Эмлота все это постепенно начало пугать. Он никогда не питал особых иллюзий насчет Мораг Нильсон, считая ее холодной, жестокой и расчетливой женщиной, эмоции которой можно было всколыхнуть лишь в спальне. Но эта не знакомая ему, назойливая Мораг была словно совершенно другим человеком. Она могла лишь навлечь беду.

Он смотрел на нее почти со страхом.

— И тебя не волнует, кто убил Дугласа? — спросил он, не в состоянии поверить, что такое возможно. — Неужели тебе даже не любопытно?

Мораг беззаботно тряхнула красивой головкой.

— Мне гораздо интереснее узнать, кто хотел убить меня, — сказала она. — В тот вечер я заезжала домой. В тот вечер, когда он умер. Я зашла, чтобы взять кое-какие вещи. И была в той самой спальне… — Мораг замолчала, содрогнувшись. — С этой… этой тварью.

Эмлот слегка нахмурился.

— Ты рассказала об этом полиции?

Мораг отрицательно помотала головой.

— Нет, конечно же нет. Если бы я рассказала, они могли бы подумать, что это мы с тобой убили Дугласа. Ты же знаешь, в каком направлении работают их мысли.

— А как же твоя машина? — спросил Эмлот. — Кто-нибудь видел ее?

— Я припарковалась на соседней улице, — объяснила ему Мораг. — По той простой причине, что если бы вдруг заявился Дуглас, я бы незаметно выскользнула из дома. Что я, собственно говоря, и сделала.

Эмлот на секунду задумался.

— Наверно, все же стоит сходить в полицию, — изрек он. — Ко мне это не имеет никакого отношения. У меня железное алиби.

Он порылся в кармане, извлек оттуда ключи от машины и вставил в замок. Повернув ручку, он открыл дверцу.

Мораг потянула его за руку гораздо настойчивее.

— Ты не можешь просто так от меня уехать, — с угрозой сказала она. — Мне надо знать, когда мы с тобой увидимся.

Эмлоту с трудом удалось вырвать руку, он быстро юркнул в машину, захлопнул дверцу и нажал кнопку замка. Вставил ключи в зажигание и завел двигатель.

Мораг тщетно дергала дверь. Выражение ее лица сразу стало злобным.

— Я тебя предупреждаю, Дерек: не пытайся от меня отделаться! — выкрикнула она через закрытое окно.

Эмлот нажал на кнопку и на несколько дюймов опустил стекло. Он смотрел на нее холодным, далеким взглядом.

— Послушай, мне нелегко далось это решение, но ты сама заставила меня его принять, — спокойно сказал он. — Я давно думал о том, что надо больше времени уделять семье. Но у меня такая работа, что времени почти не остается. Поэтому нам надо расстаться. Постарайся меня понять.

Лицо Мораг исказила бешеная злоба. Она не могла заставить себя поверить, что кто-то может так просто отвергнуть ее.

— Понять?! — разъярилась она. — Я поняла, что ты просто-напросто меня использовал. Пока я была тебе нужна, чтобы удержать Дугласа в твоей драгоценной вонючей компании!

Эмлот вздохнул. Он надеялся напоследок избежать столкновения, однако Мораг не дала ему такой возможности. Теперь он рассчитывал лишь на то, чтобы убраться отсюда, сохранив хотя бы остатки собственного достоинства.

— Это чепуха, и ты это знаешь, — сказал он ровным, тихим голосом. — Прости, что так вышло, Мораг.

Мораг в бешенстве лягнула дверцу, возвысив тон до почти истерического визга.

— И с чем ты меня оставляешь? Абсолютно ни с чем!

Эмлот увеличил обороты на холостом ходу.

— Вся разница между нами в том, — сказал он, — что Дуглас никогда не был для тебя никем, кроме кормильца. А моя семья, наоборот, значит для меня очень много, и мне невыносимо видеть, как они страдают.

Эмлот поднял стекло и включил скорость. Машина начала движение, а Мораг по-прежнему отчаянно дергала дверцу. Эмлот поехал быстрее и оторвался от нее. Мораг в растерянности осталась стоять одна.

Когда она смотрела вслед удаляющемуся автомобилю, лицо ее, обычно миловидное, исказила гримаса ненависти.

— Ублюдок! — выкрикнула она. — Я убью тебя, ублюдок!

Она продолжала кричать и злопыхать, покуда машина, достигнув выезда из парка, не повернула на основную магистраль. После этого Мораг села на гравий, которым была покрыта автостоянка, и решила всплакнуть.

Но облегчение в виде слез так и не наступило. Была лишь то холодная, то бешеная злость и испепеляющее желание мщения. Мораг поднялась на ноги и медленно побрела к своей машине. Дерек Эмлот дорого заплатит за то, что оттолкнул ее. Так обещала она себе.

Мораг почти час бесцельно кружилась по улицам, обдумывая свой план. Наконец, она подъехала к отделению полиции «Мэрихилл».

— Меня зовут миссис Нильсон. Я бы хотела поговорить со старшим инспектором Таггертом, — сказала она дежурившей за пультом молодой женщине-констеблю.

Девушка заглянула в книгу вызовов и расписание нарядов.

— Простите, но в данный момент его нет на месте, — сообщила она. — Может быть, вам поможет кто-нибудь другой?

Мораг на секунду задумалась. Она настраивала себя на этот визит, но не была готова к столь прозаичному началу.

— Его молодой коллега, — выпалила она первое, что пришло в голову. — Тот, которому я уже давала показания… по поводу убийства моего мужа.

— Вы имеете в виду сержанта Джардайна? — спросила констебль.

Мораг кивнула.

— Да, могу я поговорить с ним?

Констебль Гиллис сняла телефонную трубку и набрала внутренний номер Джардайна. Ответила Джеки Райд.

— Здесь миссис Нильсон. Она хочет поговорить с Джардайном, — сообщила Гиллис. — Проводить ее в комнату для допросов?

Джеки бросила взгляд на Джардайна, который сидел за своим столом и бездумно водил карандашом по клочку бумаги. Он все еще хандрил.

— Да, мы уже выходим, — ответила Джеки, не считая нужным советоваться с Джардайном. Именно сейчас работа была тем, что могло занять его мысли. Она повесила трубку и сказала: — Явилась эта Нильсон. Она хочет с нами поговорить.

Джардайн вскинул глаза с некоторым любопытством.

— Интересно, что ей нужно?

Джеки радостно улыбнулась.

— Мы ничего не узнаем, если не сходим и не выясним это.

Райд взяла записную книжку и направилась к двери. Джардайн пошел следом, благодарный Джеки за ее энтузиазм.

Мораг Нильсон заметно нахмурилась при виде Джеки Райд, но все-таки справилась с инстинктивной агрессивностью. Она не рассчитывала на присутствие молодой женщины-полицейского. Впрочем, это не имело значения. Все свое внимание она переключила на Джардайна.

— Есть несколько обстоятельств, связанных со смертью Дугласа, о которых я вам не рассказала. Это имеет отношение к Дереку Эмлоту, — начала она.

Джардайн придвинул стул и сел напротив, внимательно глядя ей в лицо.

— Каких именно обстоятельств?

Мораг перевела дыхание, еще раз прокручивая в уме свою историю.

— Я имею в виду любовную связь между мной и Дереком. Я у него не первая. Были и до меня.

— Вы говорите о женах других сотрудников? — уточнил Джардайн, стараясь казаться более заинтересованным, чем это было на самом деле. Такое начало его разочаровало. Он втайне надеялся на какое-то важное откровение, по крайней мере на новые существенные детали. Пока же все говорило о том, что Мораг Нильсон хочет облить грязью своего хахаля.

— И о сотрудницах, — подхватила Мораг. — О молоденьких девушках. Во всяком случае, некоторых из них.

Джардайн навострил уши. Это выглядело гораздо более любопытным.

— Значит, Дерек Эмлот в каком-то смысле дамский угодник, так?

Мораг кивнула.

— И это еще не все. У Дерека личные счеты с «Ландсберг Кемиклз», компанией, куда хотели переманить Дугласа. Он не остановился бы ни перед чем, чтобы помешать им использовать результаты исследований моего мужа.

Джеки Райд не смогла удержаться и вступила в разговор. Быть может, то была женская интуиция, но поведение Мораг Нильсон вдруг показалось ей очень странным.

— Почему вы решили нам рассказать об этом только теперь, миссис Нильсон?

Мораг лишь пожала плечами.

— Это неважно. Во всяком случае, для меня. Однако я решила, что это может оказаться полезным для вас.

Джардайн подался вперед на стуле.

— Вы утверждаете, что Эмлот имел личные счеты с «Ландсбергом». По какой причине?

— Дуглас мне что-то такое рассказывал, довольно давно, — ответила Мораг. — Да, это было года четыре тому назад. «Ландсберг» внедрил своих людей в лаборатории «Каско» — что-то вроде промышленного шпионажа. И в результате им удалось украсть весьма важные научные результаты, на получение которых Дерек направил большие средства. По всей видимости, это обошлось ему в несколько миллионов.

Джардайн внимательно выслушал показания Мораг. Затем краем глаза посмотрел на Джеки. По ее лицу было ясно, что эта информация тоже показалась ей важной. Он опять переключился на Мораг и посмотрел ей прямо в глаза.

— Миссис Нильсон. Дерек Эмлот утверждает, что он находился дома с семьей в тот вечер, когда был убит ваш муж. Его жена это подтвердила. Нет ли у вас каких-либо соображений, ставящих под сомнение его алиби?

Мораг Нильсон была готова к такому вопросу. И ответ на него у нее был тоже заготовлен. Она презрительно хмыкнула:

— Эта женщина полностью у него под каблуком. Она скажет все что угодно, чтобы выгородить его. — Мораг сделала нетерпеливое движение на стуле. Ей уже удалось посеять зерна сомнения, и теперь надо было только дать время, чтобы они взошли. Она встала. — Ну вот, собственно, и все, что я хотела вам сказать. Не так уж много, но, думаю, это должно вам показаться важным.

— Да, спасибо, вы нам очень помогли, — произнес Джардайн стандартную фразу, скрывавшую его подлинный интерес к полученной информации. Он повел Мораг к двери и вышел вместе с ней из комнаты, чтобы проводить ее через проходную. Когда он вернулся, Джеки Райд встретила его многозначительной улыбкой.

— В аду нет фурии ужасней женщины, которая в немилость впала*, - изрекла она.

Джардайн казался задумчивым.

— Как ты находишь все это? — с сомнением спросил он.

Джеки радостно закивала головой.

— Вот именно, Эмлот ее, того… послал. Ручаюсь головой, — твердо заявила она. — Вот она и старается в отместку его очернить.

Джардайн был далеко не уверен, что дело только в этом.

— Мне кажется, она не умеет сочинять небылицы такого рода, — пробормотал он. — Но даже если в том, что она сообщила, есть хотя бы крупица правды, это проливает новый свет на весь ход расследования.

Джеки снова улыбнулась ему, на сей раз с превосходством.

— Ах, разве я сказала, что это неправда? — спокойно промолвила она. — Я ни секунды не сомневаюсь в ее рассказе. Только мы не должны придавать этому первостепенное значение. Или, тем более, строить на этой основе основополагающие выводы о мотивах.

Джардайн смущенно покачал головой.

— Боюсь, я не могу с тобой согласиться, — признался он.

— Есть такое понятие, как ложное направление в следствии, — заметила Джеки. — Мы, женщины, порой умеем быть дьявольски коварными.

Джардайн посмотрел на нее со странным выражением, в котором соединились уважение и раздраженность.

— Тебе не надо это повторять.

Джилл Крамер была еще одной энергичной дамой, давным-давно освоившей искусство и уловки, присущие ее полу. Подобно паучихе, стерегущей паутину, она сидела в своем привычном углу в вестибюле гостиницы «Плаза Ист Отель», приглядывала за главным входом и ждала, когда в ее сети попадет очередная мясистая, сочная муха.

Какой-то мужчина толкнул крутящуюся дверь, сделал несколько неуверенных шагов по вестибюлю и встал, озираясь в нерешительности, словно выискивая кого-то взглядом. Джилл уловила сигнал. Поднявшись с кресла, она подошла к нему и радушно протянула руку.

— Мистер Грегори? Я — Джилл Крамер из «Менеджмент Квэст». Вы пришли даже раньше условленного.

Человек этот пожал протянутую руку, затем вытащил из кармана удостоверение личности и предъявил его предприимчивой даме.

— Вы ошиблись, — сказал он. — Я — старший инспектор Таггерт из полицейского отделения «Мэрихилл».

Джилл Крамер замешкалась.

— Простите, я жду председателя корпорации «Алан Кинг».

— В таком случаем вам придется подождать его вместе со мной, — заявил Таггерт. — Я звонил в ваш офис. Мне объяснили, где я могу вас найти. — Он замолчал, медленно поворачиваясь, чтобы рассмотреть роскошный интерьер. — Это как бы ваши личные охотничьи угодья?

Джилл ощетинилась.

— Это место, где происходят мои деловые встречи с клиентами.

— Значит, с доктором Дугласом Нильсоном из «Каско Фармацевтикал» вы тоже встречались здесь?

Джилл сразу вспомнила это имя. И поняла причину неожиданного визита Таггерта.

— Да, я прочитала о его смерти. Это очень трагично, — с сожалением сказала она. И жестом пригласила пройти в свой уголок. — Может быть, нам лучше сесть?

Таггерт последовал за ней и удобно устроился в глубоком кресле. Джилл уже подзывала расторопного официанта.

— Хотите чего-нибудь выпить, мистер Таггерт?

Таггерт покачал головой.

— Нет, благодарю. — Официант обиженно отвернулся, словно получил личное оскорбление.

— Итак, вы, кажется, занимаетесь очень опасным бизнесом, — промолвил Таггерт, стараясь сесть более прямо в непривычно роскошном плюшевом кресле. — Подобные неприятные истории случаются со многими вашими… клиентами, вы ведь так их величаете?

Джилл была настороже.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Ваш бизнес — это переманивание специалистов, — сказал Таггерт, разъясняя ей свои слова. — Вы похищаете персонал в интересах других компаний. То есть, делаете за них грязную работу.

Джилл Крамер, не моргнув, уставилась на Таггерта.

— Нет ничего грязного в том, что каждая компания хочет иметь самое лучшее, — оборонялась она.

— Однако некоторые сотрудники слишком ценны, чтобы их потерять. И особенно, как выяснилось, в научной сфере. В которой вы, судя по всему, и специализируетесь, — заметил Таггерт. Он прекратил борьбу с креслом и утонул в нем, полностью расслабившись. — В чем именно заключаются ваши функции?

— Как правило, та фирма, на которую они в данный момент работают, готова платить им больше, чем предлагают в новой компании. Предоставляются всякие льготы. Происходит что-то вроде торга. Иногда они соглашаются, иногда нет.

— А иногда, как было с доктором Нильсоном, у них даже нет возможности выбрать, — добавил Таггерт.

Джилл посмотрела на него пронизывающим взглядом.

— Вы думаете, что доктора Нильсона убили, чтобы помешать ему уйти в другую фирму?

— Такое случается? — задал встречный вопрос Таггерт.

Первой реакцией Джилл был решительный протест. Даже предположение об этом казалось смехотворным. Но потом…

— Да, несколько лет назад был случай, — призналась она после минуты раздумья. — Подозрительная смерть, не более того. Он был компьютерщиком в оборонной фирме «Гейрлокхарт». Я встречалась с ним по поручению одной датской компании. Вскоре он утонул недалеко от Хеленсберга, несмотря на то, что был отличным пловцом.

Таггерт кивнул. Он смутно припоминал, что об этом несчастном случае писали в газетах. Бросив взгляд на центральный вход, он увидел, что в отель только что вошел и нерешительно озирается по сторонам прекрасно одетый мужчина.

Таггерт с трудом поднялся с кресла.

— Мне кажется, в ваши сети попался очередной кролик, — буркнул он. — Спасибо за помощь, мисс Крамер.

И он зашагал по вестибюлю гостиницы. За его спиной Джилл Крамер тоже встала с кресла, встречая нового клиента. Ее лицо осветилось неизменной улыбкой, с губ готовы были слететь стандартные слова приветствия. Официант, услужливый как всегда, на полпути изменил направление и поспешил в ее персональный уголок.

 

Глава двадцать первая

Карл Янг, несмотря на утомленный вид, весь так и сиял от радости. Законченное скульптурное изображение второй девушки гордо стояло на его рабочем столе, рядом с бюстом Дженет Гилмор. Очень своеобразное лицо, подумал Таггерт, увидев его.

— Вы прекрасно поработали, — промолвил он под большим впечатлением от увиденного.

Карл Янг с достоинством улыбнулся.

— Я знал, что это очень срочно, поэтому работал всю ночь, — сказал он. И бережно провел рукой по гипсу, показывая на некоторые детали. — Это лучшее, что я мог сделать, чтобы облик получился узнаваемым. Как и в первый раз, мне пришлось домыслить уши, линию губ и прическу, но само строение лица весьма характерно. Например, выступающие скулы и форма глазниц. Вероятно, у девушки была ярко выраженная азиатская внешность.

Таггерт пригласил полицейского фотографа, который, стоя в стороне, ждал указаний.

— Мне нужны хорошие снимки анфас, в профиль и, может быть, еще два-три под небольшим углом. Остальное решайте сами как специалист.

И он опять обратился к Янгу.

— Спасибо за сверхурочную работу. Мы по достоинству оценим ваш труд. Вы получите дополнительное вознаграждение.

Янг замотал головой.

— Это лишнее. Я сделал это прежде всего ради Питера. Мне довольно уже того, что это станет ему доброй памятью.

Таггерт опять перевел взгляд на лицо, отвлеченный от разговора с Янгом яркой вспышкой фотокамеры.

— Вы многому у него научились, — похвалил он молодого человека. И кивнул на бюст Дженет Гилмор. — Да, кстати, мать Дженет спросила, можно ли ей получить изображение дочери?

Янг, казалось, немного удивился.

— Ей так этого хочется? На мой взгляд, в этом есть нечто жутковатое.

Таггерт готов был с ним согласиться, но промолчал.

— Разумеется, да. Нет никаких проблем, — продолжил Янг. — Я даже сделаю специально для нее копию на тот случай, если оригинал понадобится для расследования.

Таггерт посмотрел на него с признательностью.

— Спасибо. Уверен, Анна будет очень рада.

Фотограф сделал последний снимок.

— Готово, сэр. Насколько я понял, вы хотите, чтобы я приступил к обработке пленки немедленно?

Таггерт кивнул.

— Да, сделайте отпечатки как можно быстрее. И позаботьтесь о том, чтобы фотографии появились во всех крупных газетах. Если нам повезет, то снимки могут быть напечатаны уже в первом вечернем выпуске.

Таггерт бросил последний взгляд на вторую скульптуру. Кто-нибудь непременно должен узнать эту девушку. Если этого не произойдет, им по-прежнему придется вести борьбу с демонами в кромешной темноте.

Анна Гилмор выглянула из окна, услышав, что к ее дому подъехала машина. Она не узнала молодого человека, вышедшего из автомобиля с картонной коробкой в руке. Он подошел к двери и позвонил.

Анна нахмурила лоб. Она не ждала никаких разносчиков. Озадаченная, Анна вышла в переднюю и спросила: «Кто там?».

— Миссис Гилмор? Я принес вам то, что вы просили, — отозвался незнакомец. — Можно я внесу коробку в дом? Она довольно тяжелая. — Через матовое стекло он заметил, что она смотрит с подозрением, и мягко улыбнулся. — Простите, что не представился. Я — Карл Янг. Помните, я занимался реконструкцией лица вашей дочери? Мистер Таггерт сказал, что вам хотелось бы получить бюст, вот я и сделал для вас копию.

Сомнения Анны рассеялись, сменившись благодарной улыбкой.

— О, пожалуйста, входите. — Она проводила его в спальню Дженет, в которой уже было натерто до блеска место на туалетном столике, приготовленное специально для бюста. — Прошу вас, поставьте сюда.

Янг положил коробку на пол и достал бюст, смонтированный на небольшом пьедестале. Он бережно поставил его туда, куда указала Анна, и отошел на два шага.

— Я уже говорил вам, что это копия. Оригинал может потребоваться в качестве вещественного доказательства на судебном процессе.

Анна направила на него пустой взгляд, словно сама мысль об этом была для нее бесконечно далека.

— Вы сказали, на судебном процессе? — повторила она.

— Да. Над тем, кто ее убил, — сказал Янг.

Анна, казалось, его не слушала. То же мечтательное, отвлеченное выражение, подмеченное Таггертом накануне, опять появилось на ее лице.

— Вот ее комната, — прошептала она. — В ней все так, как было при ней. Я сохранила все это для нее. Когда она вернется.

Янг обеспокоенно посмотрел на Анну. Странное поведение этой женщины начало его тревожить.

— Вы не представляете себе, что вы для меня сделали, — продолжала Анна. Затем помолчала, любовно глядя на бюст. — Вы были с ней знакомы, — сказала она после паузы каким-то странным голосом.

Янг испугался. Слова Анны звучали почти как обвинение.

— Это всего лишь наука, — пролепетал он, словно защищаясь. — Я только продолжил работу профессора Хаттона.

— Правда, она прекрасна? — спросила Анна все тем же странным голосом. Выдвинула один из ящиков туалетного столика и достала оттуда золотой амулет в виде солнца, бережно повесила его на шею бюста. — Вот так. Я знаю: ей захочется носить солнце теперь, когда она вернулась домой. — И Анна опять обратилась к Карлу Янгу. — Понимаете, у нее их было два. Луна и солнце. И она надевала то один, то другой, смотря по настроению. В тот вечер, когда она исчезла, она выбрала луну.

Янг увидел фотографию Дженет на туалетном столике. На снимке ее украшали оба амулета, висевших на золотых цепочках. Он повернулся к Анне с грустной улыбкой.

— Да, миссис Гилмор. Она была действительно прекрасна.

Но Анна уже находилась далеко отсюда, в собственном мире, который она решила разделить со своей дочерью. То был очень маленький мир — подумал Янг. И в нем не оставалось места ни для кого другого.

Он поднял с пола пустую коробку и тихо вышел из комнаты, оставив Анну стоять и с любовью смотреть на бюст. Он покинул этот дом, ничуть не жалея об этом.

 

Глава двадцать вторая

Морин Макдоналд возвращалась с запоздалого обеденного перерыва. Она поставила машину на персональное место на автомобильной стоянке компании «Каско». Взяв с заднего сиденья хозяйственную сумку и портфель, она вышла из машины и направилась к главному входу в административное здание. Уже войдя в тамбур, она вдруг остановилась, вспомнив, что забыла запереть дверцу.

Морин уже собиралась вернуться на стоянку, когда ее перехватила сотрудница секретариата.

— Мистер Эмлот очень просил вас, как только вы придете, подняться в лабораторию токсинологии, — сказала она. — Там ведутся работы, и он хочет, чтобы вы проверили, как бы рабочие не сломали чего лишнего.

Морин досадливо надула губы. В добавок ко всему прочему из нее хотят сделать еще и надзирателя. И все-таки Дерек Эмлот прав. Им необходимо во что бы то ни стало проникнуть в серпентарий, и, вероятно, неразумно допустить, чтобы неподготовленный рабочий оказался в комнате, кишащей ядовитыми змеями.

Она направилась в лабораторию токсинологии, позабыв о машине. Еще издалека послышалось завывание мощной электродрели. Это означало, что рабочий уже принялся за работу.

Он высверливал кодовый замок на двери в серпентарий и за шумом дрели не услышал, как вошла Морин. Почувствовав ее за спиной, он вздрогнул от неожиданности, выключил дрель и положил ее на пол.

— Господи, дама, как вы меня напугали, — посетовал он.

— Простите, — извинилась Морин. — Я не хотела вам помешать.

Рабочий добродушно осклабился и отогнутым большим пальцем показал на стеклянные ящики со змеями.

— Мне и так мешают эти ползучие твари. Ну и шипят, просто страсть. Спасибо хоть, что когда работаешь, их не слыхать из-за шума. — Кивнув на кодовый замок, он добавил: — Какое транжирство, ломать вот так. Видно, недавно куплен, а они стоят целое состояние, эти электронные штуковины.

Морин была согласна с тем, что это транжирство, но, к сожалению, иного пути не было. Замок был совсем новый, установленный здесь несколько дней тому назад, после ночного вторжения в лабораторию. Да вот незадача: шифр знали только доктор Нильсон и Кристина Грей.

— Ничего, скоро попадем туда, — пообещал рабочий, вновь взявшись за дрель. — Надеюсь, эти гады не расползлись там по всей комнате. Ненавижу змей.

— Не волнуйтесь, — заверила его Морин, — они в надежных контейнерах.

Вновь заработала дрель. От пронзительного визга металла по металлу Морин заскрипела зубами. И уже хотела уйти, как вдруг взгляд ее упал на газетный номер, лежавший на чемоданчике рабочего. Морин нагнулась, взяла газету с намерением почитать ее в относительном покое какого-нибудь кабинета.

Таггерту, как он и надеялся, повезло. Фотография второй девушки успела попасть в первый вечерний выпуск. Она занимала значительную часть первой страницы.

Морин уставилась на фото, ощущая подташнивание, зарождавшееся глубоко внутри. Лицо было донельзя знакомым. Такое не спутаешь ни с каким другим. И увидев раз, никогда не забудешь.

А Морин действительно встречала раньше это лицо. Здесь, в этом здании. Примерно два с половиной года тому назад.

Она опять вперилась в фотографию, почти взмолившись, чтобы это оказалось ошибкой. Но нет, Морин ясно помнила эти слегка раскосые глаза, эти скулы, выдававшие примесь восточной крови в родословной. Прическа у той девушки была другая, она носила тугой узел на затылке, но лицо было это. Морин даже вспомнила ее имя и ее необычный акцент.

Ей стало немного жутко. Чувствуя дрожь, Морин направилась в кабинет Дерека Эмлота.

— Вы уверены, что вам это не почудилось? — спросил Эмлот, глядя на фотографию в газете, которую Морин положила на стол перед ним.

— Мне никогда не чудятся мертвые девушки, Дерек, — довольно язвительно ответила Морин. Она уже оправилась от первого потрясения, и покровительственный тон Эмлота ее раздражал. — Ее звали Мэри Халм. Примерно два с половиной года назад я беседовала с ней, когда она собиралась поступить к нам на работу ассистенткой. В распоряжение доктора Нильсона и Кристины Грей.

— Почему же этого не произошло? — спросил Эмлот.

Морин силилась вспомнить подробности. В поведении Мэри Халм было что-то странное, но что именно — никак не приходило на ум. Наконец Морин осенило:

— Верно, теперь припоминаю. Работа ее устраивала, но она сказала, что ей нужно еще несколько дней, чтобы подыскать жилье. Я хорошо помню, как она спросила, нет ли у меня кого-нибудь на примете, кто сдает комнату. Не знаю, что там дальше случилось, но она не приступила к работе в назначенный день. В конце концов мы решили, что вполне обойдемся без дополнительной ассистентки, и не стали печатать нового объявления. — Морин помолчала, глядя на Эмлота. — И, между прочим, именно вы приняли это решение, насколько я помню. Вы сказали тогда, что проект на данной стадии не слишком многообещающий, чтобы оплачивать еще одну единицу.

Эмлот отвел глаза от Морин и вновь посмотрев на фото.

— Не помню, — промолвил он. — Я каждый день принимаю десятки подобных решений. — Он опять посмотрел на фото. — Ведь это только реконструкция. А по прошествии такого времени и ошибиться нетрудно.

Морин была непреклонна.

— Дерек, я не ошиблась. У меня отличная память на лица. Ее звали Мэри Халм, и она приехала из Новой Зеландии. Если точнее, то из Крайстчерча.

— Ну, и что ты собираешься делать? — поинтересовался Эмлот. Видно было, что он сильно взволнован.

— Очевидно, сообщу в полицию, — ответила Морин. — Заеду туда сегодня вечером, после того, как заберу девочек из школы. — Она взяла газету со стола Эмлота. — Пожалуй, ее надо вернуть владельцу. Заодно проверю, удалось ли этому слесарю вскрыть дверь в серпентарий. Змей необходимо накормить.

Таггерт проезжал мимо цветочного магазина Анны Гилмор по пути в отделение полиции. По левую руку от дороги чуть впереди как раз было свободное место для парковки. Повинуясь импульсу, Таггерт остановил машину и выключил двигатель. Быть может, весть о том, что Карл Янг решил сделать копию бюста Дженет специально для нее, немного улучшит настроение Анны. В последний раз она вела себя очень странно.

Таггерт перешел улицу и направился к магазину. Тот был пуст, и на двери за стеклом висела табличка «ЗАКРЫТО». Таггерт посмотрел на часы. Три пятнадцать. Для обеденного перерыва слишком поздно, а чтобы закрыть совсем — слишком рано.

Обеспокоенно хмурясь, Таггерт подошел к близлежащему газетному киоску.

— Извините, вы не знаете, где Анна? — спросил он у молодой женщины за прилавком.

Та покачала головой.

— Магазин сегодня закрыт весь день. Вчера я ее видела, но она мне ничего не сказала. Может быть, доставляет заказы по адресам?

Морин Макдоналд выставила у двери в серпентарий охрану и собрала свои вещи. Посмотрела на стенные часы: почти полчетвертого. Слесарь провозился дольше, чем предполагал. Ей пришлось ждать, пока он закончит, и это нарушило весь распорядок дня. Надо спешить, чтобы успеть забрать детей.

Она заторопилась на стоянку для автомобилей. Открыв дверь, небрежно швырнула портфель и сумку на переднее сиденье рядом с водительским местом, забралась внутрь, вставила ключ в зажигание и завела двигатель.

Мотор ожил, заурчал, приглушив другой, более слабый, звук. Полуоцепеневшая, вялая от холода черная мамба все же издала предостерегающий шип в ответ на внезапное вторжение.

Предупреждение осталось незамеченным. Морин включила скорость и тронулась с места, а змея тем временем вновь успокоилась под ее сиденьем.

Таггерт позвонил в дверь Анне Гилмор в третий раз, но не дождался ответа. Он сошел с крыльца, посмотрел на дом. Окно спальни на втором этаже было приоткрыто. На крыльце под дверью стояли две бутылки молока, — очевидно, они стоят здесь с раннего утра. Обернувшись, он убедился, что автомобиль Анны припаркован у тротуара.

С нарастающим недобрым предчувствие Таггерт опять подошел к двери, нагнулся и, подняв клапан, пытался рассмотреть, что лежит в почтовом ящике. Несколько писем и рекламных листков.

Недоброе предчувствие постепенно превратилось в холодную уверенность, что случилось непоправимое. Таггерт отошел на шаг, и с размаху ударил ногой по дверному замку. С металлическим звяканьем и деревянным треском дверь открылась.

Таггерт осторожно вошел в переднюю, чутко прислушиваясь после каждого шага.

— Анна? — позвал он, не рассчитывая на ответ. В доме стояла мертвая тишина, только в гостиной негромко тикали настенные часы.

Таггерт подошел к лестнице, положил руку на перила и осторожно поставил ногу на первую ступеньку. Позвал опять:

— Анна! Это я, Джим Таггерт.

С мрачным и спокойным выражением лица Таггерт начал медленно подниматься по лестнице.

Он нашел ее в комнате Дженет. Таггерт почти не ожидал увидеть ничего другого. Анна лежала, раскинувшись навзничь на кровати, совершенно неподвижно. Таггерт моментально обвел взглядом спальню и заметил на видном месте бюст Дженет. Легкий ветерок через приоткрытое окно чуть отдувал занавески. На тумбочке стоял стакан с водой и опорожненный пузырек из-под таблеток. К ножке настольной лампы был приставлен конверт с единственным словом на нем: «Джиму».

Таггерт взял с туалетного столика маленькое зеркальце и поднес его Анне к губам. Признаков дыхания не обнаружилось. Он приложил палец к ее запястью, надеясь прощупать хотя бы самый слабый пульс. Наконец он поднял одно из безжизненных век Анны и посмотрел на ее остекленевший глаз.

— Ах, Анна, Анна, — беспомощно вздохнул он. Затем встал, чувствуя, как глаза медленно наполняются горькими, безнадежными слезами. Часто моргая, чтобы их унять, он подошел к тумбочке и взял письмо. Вскрыл конверт, достал небольшой, согнутый пополам листок.

В письме было всего несколько слов:

«Дорогой Джим, вы захотите знать: почему? Дело в том, что мне теперь нечего желать. Дженет вернулась в наш дом, и я счастлива, что мы снова вместе.

Спасибо за то, что вы были мне все эти годы хорошим другом.

Анна.»

Таггерт тяжело опустился на кровать рядом с телом Анны и тихо пожал ее холодеющую ладонь.

— Ах, Анна, Анна, — опять прошептал он, и голос его дрогнул.

Уже не было нужды сдерживать слезы, которые настойчиво искали выхода. Таггерт не стал бороться с чувствами и позволил себе единственное утешение: оплакать мертвого друга.

Двигатель достаточно прогрелся. Теперь можно включить отопление, решила Морин Макдоналд. Дети, наверно, продрогли, ожидая ее у школы. Они будут рады оказаться в уютной машине, где так чудесно тепло. Морин повернула переключатель на приборном щитке. В салон автомобиля начали поступать волны горячего воздуха из вентилятора.

Черная мамба шевельнулась под сиденьем, реагируя на неожиданное изменение температуры.

Подъехав к школьным воротам, Морин посмотрела на часы. Без десяти четыре. Успела на несколько секунд раньше, чем ученики начнут выходить из школы. Зная, что ее дочки почти всегда делают это в числе первых, Морин оставила двигатель работать на холостом ходу, чтобы обогреватель продолжал выплескивать в салон волны горячего воздуха.

Черная мамба, теперь окончательно проснувшаяся и активная, распустила кольца под сиденьем и поползла назад, ища более удобное укрытие. Она бешено постреливала язычком и скользила по ковровому покрытию пола, затем поднялась на выпуклые, скульптурные формы заднего сиденья, привлеченная мягкой обивкой.

Морин весело помахала дочерям, когда те вышли из школьного здания и бегом понеслись к воротам. Радость ее была лишь слегка омрачена, потому что за ними, как обычно, увязалась юная Сюзи Макгрегор, которую, несомненно, соблазнили обещанием подбросить до дома. Это происходило довольно часто. Несмотря на уверения ее старшей дочери Марии, что «это нам по пути», завозить Сюзи домой — означало делать крюк в две с лишним мили. Однако, это беда небольшая. Морин с улыбкой вышла из машины навстречу девочкам.

Она наклонилась и обняла их.

— Как прошел день? — спросила она как обычно.

Фьона, младшая дочь, насупилась.

— Если бы не математичка, — пожаловалась он. — А Джейн Фергюсон не хочет со мной играть на переменке.

Мария дернула Морин за руку.

— Мамочка, давай подвезем Сюзи? Это нам по пути.

Морин добродушно улыбнулась.

— Конечно, подвезем.

С радостными возгласами все три девочки побежали к машине. Фьона схватилась за ручку и распахнула заднюю дверцу.

Морин придержала ее за руку и начала стыдить:

— Разве можно так себя вести? Надо быть вежливой. Пропусти вперед Сюзи, она наша гостья.

Фьона кротко отступила в сторону, пропуская подругу сестры сесть в машину первой. Сюзи занесла ногу, и тут взгляд ее упал на большую черную змею, свернувшуюся на заднем сиденье. В первую секунду у девочки не было никакой реакции, кроме смутного страха, смешанного с восторгом. Это шутка, розыгрыш — резиновая змея, которую Мария подложила, чтобы ее напугать.

Тут черная мамба зашевелилась, отвела голову назад в угрожающей позе, и Сюзи начала истошно кричать.

Крик девочки подхватила Фьона, которая тоже увидела змею. С невероятным проворством матери, спасающей чад, Морин, которая обнаружила, что им грозит, бросилась на выручку. Она отбросила в сторону Фьону и буквально выдернула из салона ошеломленную Сюзи.

Но мамба совершила молниеносный бросок в тот самый миг, когда руки Морин обхватили девочку за талию. Морин вытащила Сюзи и ногой захлопнула дверцу. Отойдя назад, она поставила рыдающего во весь голос ребенка на асфальт.

— Отойдите, дети! Отойдите подальше!

И только убедившись, что все три девочки невредимы и находятся на безопасном расстоянии от машины, Морин обратила внимание на себя. С ужасом она обнаружила две парные кровоточащие ранки на тыльной стороне ладони.

— Боже мой! — слабо всхлипнула она, чувствуя, как подкашиваются ноги. Крики и плач девочек звучали у нее в голове, точно отдаленный шум. Ощущения расплывались. Ее охватила паника. Когда все перед глазами почернело, Морин замертво упала на тротуар.

Черная мамба в машине поднялась по спинке сиденья, затем проползла по щитку, закрывавшему багажник, и несколько раз свернулась кольцом напротив заднего стекла.

Джеки Райд разговаривала по телефону. На ее лице отразилось потрясение, с которым она встретила известия от дежурной со станции скорой помощи.

Она положила трубку и возбужденно сказала Джардайну, склонившемуся над бумагами за своим столом:

— Произошло еще одно нападение змеи.

Джардайн вскинул глаза, сразу насторожившись.

— Кто же на этот раз?

— Научный директор «Каско» Морин Макдоналд. Ее срочно отвезли в отделение интенсивной терапии, — сообщила Джеки.

Джардайн моментально встал со стула и начал соображать, в какой последовательности надо действовать в данной ситуации.

— Свяжись с Салливаном, — отрывисто приказал он. — Нам нужно идентифицировать эту змею. Встретимся на месте. Потом разыщи Таггерта и расскажи ему, что произошло. — Джардайн быстро направился к двери, а Джеки опять взялась за телефон, чтобы выполнить его инструкции. — И еще скажи Таггерту, что это Эмлот, — добавил он с холодной уверенностью в голосе. — Эмлот — вот ключевая фигура во всем этом деле. Я в этом убежден.

 

Глава двадцать третья

Дерек Эмлот воспринял новость о Морин Макдоналд как всегда стоически, почти без эмоций. Если не считать легкой озабоченности и равнодушного вопроса о ее состоянии, он отнесся к этой беде как к дополнительному тяжкому бремени, упавшему на его плечи, — неприятному, но неизбежному.

Таггерт зорко следил за его реакцией, стараясь найти хоть что-нибудь, что позволило бы ему лучше разобраться в этом человеке. Но взгляд Эмлота ничего не выдал. Обычный, неизменный, чуть усталый вид ничего не прояснил.

Таггерта это раздражало. Да, несмотря на вполне объяснимую уверенность Джардайна в том, что убийцей был Эмлот, у Таггерта оставались большие сомнения на этот счет. Для убийцы Эмлот был слишком хладнокровен. Опыт подсказывал Таггерту, что душегубам требуется чуть больше страсти, хотя бы слабый намек на то, что самообладание в один прекрасный момент может им изменить. Эмлот оставался на удивление невозмутимым.

Таггерт на какое-то время предоставил ведение допроса Маквити, а сам как бы отступил в сторону. Его начальник настоял на том, что тоже поедет к Эмлоту, и Таггерт не возражал. Быть может, свежая голова выжмет нечто существенное из этого человека, хоть Таггерт и сомневался в этом.

— Расскажите нам еще раз: что именно сообщила вам Морин Макдоналд? — спросил Маквити.

Эмлот устало вздохнул.

— Я же вам говорил. Она сказала, что имя этой девушки Мэри Халм, что она искала у нас работу примерно два с половиной года назад, и Морин имела с ней беседу. Ей было предложено место, но она в первый же день не явилась на работу.

— В каком подразделении она собиралась работать? — задал следующий вопрос Маквити.

— В лаборатории токсинологии. У доктора Нильсона.

Таггерт встрепенулся.

— И вы сказали миссис Макдоналд, что она напрасно будет нас беспокоить? — сердито спросил он.

И снова Эмлот ничем себя не выдал.

— Я сказал ей, что, возможно, она ошибается, — поправил он.

— На эту девушку у вас должно быть заведено личное дело, — сказал Маквити. — Быть может, это даст нам дополнительную информацию?

Эмлот покачал головой.

— Морин уже проверяла. Дело исчезло. Может быть, его уничтожили за ненадобностью. В канцелярии должны храниться только личные дела тех, кто работает у нас в настоящее время.

Таггерт не мог поверить, что документация в солидной фирме может вестись столь небрежно.

— И вы не захотели выяснить, почему она не приступила к работе? Может быть, с ней что-то случилось?

— Я не могу сказать вам наверняка, хотя вряд ли, — спокойно промолвил Эмлот. — К нам часто приходят по объявлению в газете. Кажется, что работа им действительно нужна, а потом эти люди бесследно исчезают. Видимо, находят что-то получше. Это в порядке вещей.

Оставался еще один вопрос, который не задал Маквити. И Таггерт решил спросить сам:

— Вы встречались с Мэри Халм лично? По служебным делам или после работы? — Таггерт смотрел Эмлоту прямо в глаза, ожидая ответа.

Эмлот ответил на его взгляд своим — холодным и ровным.

— Нет, я никогда не видел эту девушку. Иначе бы я запомнил, не так ли?

Таггерт отвел глаза от этого человека и вопросительно посмотрел на Маквити. По-видимому, не было смысла в продолжении допроса.

— Мы так ни к чему и не пришли, сэр, — буркнул он.

Маквити встал.

— Согласен с вами. — Затем он опустил глаза на Эмлота. — Не сомневаюсь, что старший инспектор Таггерт захочет поговорить с вами еще раз.

Эмлот равнодушно пожал плечами.

— Не вижу для этого причин, — сказал он. — Мне правда больше нечего вам сообщить.

Таггерт не разделял это мнение.

— Позвольте мне решать, — возразил он. Его слова прозвучали отчасти как предупреждение, отчасти как обвинение.

Констебль Райд глядела через стекло в машину Морин Макдоналд, зачарованная оцепенелыми, черными глазами змеи, которая тоже рассматривала ее.

— Да, это не похоже ни на бубновую гремучую змею, ни на виперу-носорога. Значит, это та, вторая черная мамба, — вслух размышляла она.

Джардайн отвернулся в сторону. Он достаточно насмотрелся на змей. Хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Я погляжу, тебе пора выдавать диплом в естествознании, — пошутил он. И обратился к Салливану: — Она права?

Салливан посмотрел через стекло на змею.

— Да, это черная мамба, все верно, — подтвердил он. — Вот ядовитые зубы. Такие входят в тело, как в масло.

Джардайну не хотелось выслушивать такие подробности.

— Вы совершенно в этом уверены? Нам необходимо выбрать нужное противоядие.

Салливан неохотно оторвал взгляд от змеи.

— Нет никаких сомнений. Это мамба, и ничто иное. — Он помахал щипцами с резиновыми рукоятками. — Хотите, чтобы я ее отловил?

Джардайн кивнул. И повернулся к Джеки.

— После того, как Салливан закончит, выключи двигатель и оставайся здесь до прихода ребят из лаборатории. Пусть снимут отпечатки пальцев. Вряд ли это что-то даст, но мы должны следовать установленной процедуре.

— На нем каждый раз были перчатки, да? — спросил Салливан как бы между прочим, услышав их разговор.

— Да, он очень осторожен, этот подонок, — ответила Джеки Райд.

Салливан подмигнул ей.

— Или, может быть, он просто боится змей? — предположил он.

Джардайн метнул в него слегка удивленный взгляд. Такую возможность никто из них не учитывал.

Таггерт ворвался в кабинет Маквити без стука, размахивая только что полученным факсом.

— Сэр, я выяснил по линии интерпола, что Мэри Халм значится среди пропавших без вести. Она приехала в Великобританию из Новой Зеландии немногим более трех лет назад. У нее докторская степень в молекулярной генетике. Примерно полгода она работала в одной лондонской компании, но потом уволилась. После этого она пропала. Родители заявили об ее исчезновении только спустя год.

— Что-нибудь связывало ее с Глазго? — спросил Маквити.

Таггерт покачал головой.

— Ничего такого выяснить не удалось. У нее не было ни друзей, ни родственников — ничего, что могло бы явиться поводом для переезда.

— Но она могла прочитать объявление о вакансии в «Каско» и приехать сюда только по этой причине, — предположил Маквити.

— Да, — кивнул Таггерт. — Она забрала одежду и все личные вещи из квартиры, которую снимала в Северном Лондоне. Видимо, собиралась обосноваться здесь надолго. — Таггерт некоторое время молчал, и вдруг его осенило. Он сел напротив Маквити и возбужденно посмотрел на него. — Вы понимаете, сэр? Вот она и связь. Дженет Гилмор ушла из дому после ссоры с родителями. Она не пошла ни к друзьям, ни к кому-нибудь еще, куда естественно было бы пойти. Значит, она могла отправиться на поиски квартиры или комнаты. Например, по объявлению. Ту же самую комнату через полтора года могла найти Мэри Халм.

Маквити несколько секунд размышлял над этим предположением и наконец задумчиво кивнул.

— Может быть, вы и правы, Джим.

Таггерт хлопнул по столу кулаком.

— Бросьте, сэр. Я уверен в своей правоте. Это единственный ответ, который все объясняет. Мы все время думали, что между этими двумя жертвами существует прямая связь. А ее никогда не было, если не считать того, что обе девушки повстречали одного и того же убийцу.

— Ладно, теперь, когда мы знаем их имена, возможно, мы до чего-нибудь и докопаемся, — пробормотал Маквити. — Нам просто повезло, что Карл Янг сумел добиться такого сходства с жертвами. — Он замолчал, грустно глядя на Таггерта. — Знаю, что у вас есть личные причины заниматься этим делом, Джим.

Таггерт помрачнел.

— Вы имеете в виду Анну Гилмор?

— Да. И прошу меня простить, — мягко проговорил Маквити.

Таггерт вздохнул.

— Не стоит трогать мертвых, сэр.

Маквити метнул в него странный, почти укоряющий взгляд.

— Или тех, кто по ним скорбит, Джим?

 

Глава двадцать четвертая

Колин Мерфи в очередной раз показывал номер с питоном к восторгу группы счастливых, возбужденный школьников. Наконец он размотал змею, обвившуюся вокруг его шеи, и, ласково держа ее на руках, обнес по кругу, чтобы каждый ребенок мог напоследок ее погладить.

Он бросил взгляд на часы. Полшестого, даже немного больше. Пора заканчивать работу. Он виновато улыбнулся и сказал:

— Извините, дети, на сегодня все. — Кое-кто из школьников разочарованно загудел. Мерфи с несчастным видом посмотрел на них. Их общество, их непосредственность доставляли ему истинное наслаждение. — Послушайте, что я вам скажу. Завтра вы увидите еще одну змею. Индийского горного питона. Ну что, довольны? — спросил он.

После такого обещания дети опять повеселели. Мерфи улыбался, радуясь, что вновь сделал их счастливыми. И потихоньку начал выпроваживать их с площадки.

Довольный проведенной экскурсией, он отнес питона в павильон рептилий и положил его в стеклянный ящик. Установил нужный режим термостата и вошел в помещение, где содержали ядовитых змей. К своему удивлению он встретил там Салливана. Тот с восхищением рассматривал свой последний трофей, только что отловленную черную мамбу.

— Хорошо, что я решил проверить, — сказал Мерфи. — А то я уже собрался запереть дверь. Вы еще долго здесь будете?

Салливан покачал головой, даже не обернувшись.

— У меня дела. Вы можете уходить. Не беспокойтесь, у меня есть ключи.

Мерфи предоставил Салливана его делам и возвратился в основное помещение террариума. Симпатичная студентка-художница, которую он видел здесь уже в течение нескольких дней, по-прежнему сосредоточенно делала наброски с витрины с саламандрами. Мерфи подошел к ней.

— Извините, но мы закрываемся.

Девушка оторвалась от работы и с улыбкой подняла глаза на Мерфи. Она давно наблюдала за тем, как этот человек развлекает ребятишек, и втайне надеялась, что он тоже обратит на нее внимание. Помимо того, что он был красив, в его кроткой манере было нечто такое, что показалось ей особенно привлекательным.

— Ничего страшного, я более или менее закончила. — Она сняла рисунок с мольберта и предложила на суд Мерфи. — Как вы это находите? Похоже?

Мерфи взглянул на рисунок.

— Очень хорошо. Мне нравится, как вам удалось передать блеск их кожи.

Девушка заметно воодушевилась от похвалы.

— Саламандры такие красивые. Они меня просто очаровали.

— Вам стоит посмотреть на филлобатов, — сказал ей Мерфи. — Они еще лучше.

Это название ни о чем не говорило девушке.

— А что это такое?

— Дендробатиды… Ядовитые стрельчатые лягушки, — объяснил Мерфи. — Существует много разных видов.

Девушка слегка нахмурилась.

— Должно быть, я их не заметила.

Мерфи кивнул в сторону служебного помещения.

— Мы не держим их в основной экспозиции. Они живут там, но, к сожалению, сейчас там работает человек с ядовитыми змеями, поэтому я не могу вас туда пустить.

Девушка выглядела разочарованной.

— Но у меня есть несколько экземпляров дома, — поспешно добавил Мерфи. — Это что-то вроде моего хобби.

Девушка широко раскрыла глаза.

— Они опасны?

— Нет, если правильно с ними обращаться. Убивают выделения их кожи. Индейцы Южной Америки натирают их ядом наконечники своих стрел.

— Я наблюдала, как ловко вы обращались с этим питоном, — призналась девушка. — Это было очень здорово. И детям, видно, нравится.

Мерфи ухмыльнулся.

— Дети просто в восторге. Они думают, что он опасен, но на самом деле это просто живая мягкая игрушка.

Несмотря на свою скромность, Мерфи произвел большое впечатление на девушку.

— Мне кажется, вы очень добрый, — сказала она.

Мерфи пожал плечами, глядя чуть-чуть смущенно.

— Такая у меня профессия. Вообще-то я умею ладить с детьми.

Девушка взглянула на него теперь уже с нескрываемым намерением пофлиртовать.

— Уверена, что вы с кем угодно сумеете поладить. Особенно с девушками. — Она протянула ладошку. — Меня зовут Мэдлин. Друзья называю меня сумасшедшая Мэдди. Кажется, я и правда немного ненормальная.

Мерфи застенчиво взял ее ладонь.

— А я — Колин, — сказал он и нервно пожал ее маленькую руку.

Мэдлин задержала ладонь несколько дольше, чем это было необходимо, и в то же время кокетливо играла большими голубыми глазами.

— Мне бы хотелось взглянуть на… как вы их назвали?

— Филлобаты, — напомнил ей Мерфи. Он робко переминался с ноги на ногу, более чем смущенный ее открытым заигрыванием. Очевидно, она делала намек, а он не знал, как на него ответить. С детьми все намного проще. Достаточно лишь спуститься на их открытый, наивный уровень. — Вы могли бы зайти ко мне домой. Я покажу вам то, что есть у меня, — нервно предложил он.

Мэдлин хихикнула и вцепилась в его руку.

— Ты покажешь мне то, что есть у тебя, а я — то, что есть у меня, договорились? — с умыслом сбалагурила она.

Мерфи зарделся.

— Я… я не имел в виду… — запнулся он в полном смущении.

Мэдлин поняла его замешательство и отругала себя. Очевидно, он был болезненно застенчив, а она его оконфузила. И тогда она ободряюще, ласково сжала его руку.

— Все нормально, Колин. Я просто пошутила, — нежно промолвила она. — Мне бы очень хотелось побывать у тебя и посмотреть на этих твоих… филлобатов.

Отпустив его, она стала собирать принадлежности для рисования и складывать мольберт. Запихнув все в большую сумку, она повесила ее через плечо и опять взяла его за руку.

Все еще пребывая в нерешительности, Мерфи повел ее к выходу из зоопарка.

Джардайн заглядывал через стеклянную стенку в палату интенсивной терапии, где сестра склонилась над Морин Макдоналд, вводя ей в руку сыворотку. Он обернулся на Таггерта, который беспокойно мерил шагами коридор.

— Сейчас ей делают инъекцию противоядия, сэр. Будем надеяться, что это ее спасет.

Лицо Таггерта оставалось мрачным.

— Ее просто необходимо спасти. Теперь только она может дать нам ответ на все вопросы.

Джардайн глубокомысленно кивнул.

— Например, почему кому-то настолько не хотелось, чтобы были опознаны эти два черепа, что он пошел на убийство троих людей?

— О нет, Майкл, — возразил Таггерт. — Не два, а только один череп. Череп Мэри Халм. — Зная, что Джардайн смотрит на него с недоумением, Таггерт разъяснил: — Видите ли, между Дженет Гилмор и Мэри Халм не существовало никакой связи. Разве что их обеих угораздило наткнуться на одного и того же убийцу.

Таггерт опять начал медленно вышагивать по больничному коридору. Джардайн пристроился к шефу. Оставалось еще одно обстоятельство, которое он не вполне понимал.

— Но если Мэри Халм была убита раньше, чем она приступила к работе в «Каско», зачем было убивать доктора Нильсона и Кристину? — спросил он.

— Хороший вопрос, — буркнул Таггерт. — Уж простите, но у меня нет на него ответа. Это и для меня загадка.

— И способ убийства, — добавил Джардайн. — Не слишком надежен. Предположим, что его жертвы выздоравливают. Получается, что он ничего не добился.

Таггерт вдруг остановился как вкопанный. Быстро обернулся на палату интенсивной терапии c озабоченно нахмуренным лицом. Несколько секунд обдумывал мысль, неожиданно пришедшую в голову. И наконец, придав ей законченный смысл, опять посмотрел на Джардайна и взволнованно прошептал:

— Майк, отвезите меня туда, где вы брали противоядия. Немедленно.

И с новой энергией, почти бегом, направился по коридору к выходу, словно за ним гнались.

Джардайн, не ожидавший такого поворота событий, с озадаченным видом остался стоять на месте. На полпути Таггерт остановился, обернулся и крикнул:

— Ну что же вы, пойдемте! Нельзя терять время. Нам надо как можно скорее попасть в лабораторию «Каско».

Все еще недоумевая, Джардайн стал догонять Таггерта. Джардайн понял, что того осенила новая догадка, но какая?

Он благоразумно решил пока не задавать никаких вопросов. Джардайн слишком хорошо знал Таггерта и не однажды был свидетелем столь внезапных прозрений шефа. В свое время Таггерт все ему объяснит.

Колин Мерфи открыл дверь в гостиную и пригласил Мэдлин пройти. Она подошла к дивану и швырнула на него сумку. Не дожидаясь приглашения раздеться, сняла пальто и бросила его на подлокотник. Затем внимательно оглядела комнату.

— У тебя очень мило, — вежливо сказала она. На самом деле комната показалась ей унылой и мрачной. Типичная берлога холостяка, подумала она, немало повидав подобных жилищ. Взгляд ее остановился на мини-виварии с подсветкой, занимавшем почетное место в одном из углов гостиной.

— Они там? — спросила она, подойдя к виварию.

— Будьте осторожны, — предупредил ее Колин. — Не вздумайте отодвигать крышку.

Мэдлин с улыбкой оглянулась.

— Не беспокойся. У меня нет такого желания после всего, что ты мне рассказал.

Она подошла к виварию вплотную и стала смотреть через стеклянную стенку. В подогретом контейнере находилось с полдюжины ярко окрашенных маленьких лягушек, оживленно прыгавших туда-сюда. Понаблюдав за ними, Мэдлин сумела оценить их прелесть.

— Великолепные, — промолвила она. — Где же ты их раздобыл?

Мерфи прошел по комнате и стал рядом с ней.

— От уполномоченного дилера, — объяснил он. — Не каждому разрешено их приобретать, но я член общества любителей дендробатид.

— Правда? — рассеянно протянула Мэдлин, не слишком заинтересовавшись такими подробностями. Все это стало казаться ей ужасно скучным. Она даже начала сомневаться, правильно ли поступила, напросившись к Колину в гости. Несмотря на его смазливость и обаяние, он явно не из тех мужчин, что умеют по-настоящему развлечь девушку. На ее вкус он был слишком застенчив, слишком поглощен своей наукой.

— Послушайте, раз уж вы здесь, может быть, я приготовлю спагетти болоньезе? — предложил Колин. — У меня отлично получается.

Мэдлин отвела взгляд от вивария, немного удивившись, что он стоит так близко. Быть может, хочет набраться храбрости и все-таки переспать с ней? Мэдлин решила ему немного в этом помочь.

— Звучит заманчиво, — сказала она с наигранным энтузиазмом. Приподнялась на носках, прижалась к нему и плотно поцеловала его в губы. Поцелуй остался без ответа. Мэдлин даже подумала, что Мерфи ее побаивается. И она вдруг самой себе показалась полной дурой. И решила скрыть смущение за насмешливостью. — Ой, да мы, как я погляжу, слишком робкие! Бедняжечка, — пропела она, поигрывая смеющимися глазами.

Мерфи отвернул лицо и уставился в пол.

— Знаешь, будет лучше, если ты уйдешь, — смущенно пробормотал он.

Мэдлин несколько мгновений обдумывала это предложение. Чутье подсказывало ей, что он прав. Очевидно, этот вечер не станет вечером страсти, а у нее нет настроения соблазнять робкого и довольно скучного молодого человека, которого, по всей видимости, восхищают только его лягушки.

Однако, во всем этом была и вторая сторона. Он предложил ей ужин. А она ничего не ела со вчерашнего вечера, переживая трудный период, когда приходилось бороться за существование на одну студенческую стипендию. Ей было совсем не внове продавать свое тело за миску похлебки. Более того, она обожала как заниматься любовью, так и вкусно поесть. Сейчас, кажется, ей предлагают нечто подобное, разве что последующий секс маловероятен. И Мэдлин решила остаться на ужин.

— Хорошенькое дельце, — лукаво промолвила она. — Предложил девушке поужинать, а потом прогоняешь. Не по-джентльменски, вот что.

Мерфи смутился еще сильнее. Он стеснительно переступал с ноги на ногу.

— Извините, — промямлил он. — Знаешь что? Ступай наверх и прими душ, а я тем временем займусь спагетти.

Мэдлин улыбнулась с облегчением. А ведь был момент, когда она подумала, что вечер загублен бесповоротно.

— Это мне больше нравится, — весело проговорила она, ободряюще улыбаясь Мерфи. Подошла к дивану, взяла сумку, порылась в ней и извлекла косметичку.

— Куда идти?

Мерфи указал на дверь.

— Вверх по лестнице и налево, — ответил он. — Ты сразу увидишь ванную. Там найдешь чистые полотенца и все, что необходимо.

Мэдлин направилась к указанной двери, а Мерфи пошел на кухню и вынул из холодильника упаковку фарша.

Джардайн открыл дверцу холодильника. Таггерт смотрел через его плечо на флаконы с противоядиями, стоявшие ровными рядами и аккуратно снабженные индивидуальными кодами.

— Видите, сэр? Они все на месте, все пронумерованы. — Джардайн обратил внимание Таггерта на отпечатанный на машинке листок, прикрепленный с внутренней стороны дверцы. — Как легко видеть, некоторые из этих противоядий являются так называемым многоцелевыми.

— Выражайтесь яснее! — оборвал его Таггерт.

— Это означает, что их можно использовать от укусов различных видов змей, — пояснил Джардайн. — Остальные строго специализированы и действуют только против яда определенного типа.

Таггерт тщательно переварил полученную информацию. Затем захлопнул дверцу холодильника, выпрямился и задумчиво посмотрел на молодого коллегу.

— И все-таки профессора Хаттона спасти не удалось. И Кристину тоже, — заметил он.

Джардайн печально кивнул.

— Да, сэр. — Он терпеливо ждал, когда Таггерт разовьет свою мысль. Ему не пришлось ждать долго. Таггерт побарабанил ногтями по холодильнику и сказал:

— Итак, если убийца обладал достаточными познаниями о змеях, чтобы выбрать самых опасных, то разве не разумно предположить, что он знал кое-что и о противоядиях? Вы согласны со мной, Майкл?

Джардайн на секунду задумался и утвердительно кивнул.

— Да, это логично.

— Еще бы не логично, — пробурчал Таггерт. — Итак, если он хотел быть абсолютно уверен, что его жертвы погибнут, ему надо было перетасовать колоду в свою пользу, не так ли?

До Джардайна внезапно дошло, к чему подбирается Таггерт.

— Конечно! — воскликнул он. — Преступник внес путаницу в противоядия. Для этого ему даже не надо было нарушать целостность печатей. Он просто поменял все номера. — Джардайн умолк, пораженный открытием. — Значит, Кристина получила сыворотку совсем от другого яда?! И это ее погубило.

Глубоко потрясенный, он уставился на Таггерта. Установилось продолжительное молчание, во время которого слышно было лишь отдаленное сердитое шипение, словно струйка пара вырывалась из клапана высокого давления.

— Что это? — спросил Таггерт, сузив глаза в щелки.

Джардайн приложил палец к губам.

— Кто-то находится в комнате со змеями, — прошептал он. И начал медленно приближаться к серпентарию. Таггерт осторожно двинулся следом.

Дверь в серпентарий была плотно прикрыта, но зияющая дыра в стене рядом с дверью говорила о том, что новый замок до сих пор не установлен. Джардайн осторожно надавил на дверь пальцем. Она бесшумно открылась. Он вступил в комнату, в которой было темно, если не считать горящих индикаторов обогревателей и слабой подсветки над некоторыми ящиками со змеями.

Таггерт от всего этого был не в восторге. Он рассматривал контейнеры и их содержимое с нескрываемым отвращением и опаской. И, осторожно озирая пол, продвигался за Джардайном между рядами стеклянных контейнеров к дальней части серпентария.

Послышался другой звук. Шелестящий, словно кто-то переворачивал страницы. Джардайн застыл, напряженно стараясь определить его происхождение. Он молча оглянулся на Таггерта, ткнув пальцем на заднюю стену комнаты. И опять медленно двинулся вдоль ряда контейнеров, остановившись в самом конце.

Зная, что Таггерт прикрывает его сзади, Джардайн решительно выступил вперед навстречу врагу.

С чувством громадного облегчения он увидел, что перед ним всего лишь Деннис, разносчик чая. Мальчик сидел за столом и читал комикс при свете лампы ближайшего контейнера.

Юноша вздрогнул и оторвался от чтения. Его обычно улыбающееся лицо было испуганным и встревоженным. Джардайну показалось, что у Денниса не просто испуганный, но и виноватый вид.

— Как ты здесь оказался? — строго спросил Джардайн.

Парень заметно сконфузился.

— Я не делаю ничего плохого, сэр, честно. Он велел мне посидеть здесь. Не ругайте его, он хороший.

Таггерт подошел поближе.

— О ком ты говоришь, Деннис? — ласково спросил он.

— О мистере Фрэнксе, нашем охраннике, — ответил Деннис с видимой неохотой. — Он попросил меня остаться здесь, пока слесарь не поставит новый замок. Он сам должен был дежурить, но проголодался и ушел поесть. — Деннис посмотрел на Джардайна. На простодушном лице паренька играла детская улыбка. — А вы мне подарите бляху шерифа?

Джардайн вздохнул с облегчением. Деннис — безвредное существо, а его виноватый вид объяснялся вероятно тем, что он переживал за отсутствующего охранника.

— Я часто бывал здесь, — продолжал Деннис. — Доктор Нильсон разрешал мне посмотреть на змей. Мне нравятся змеи.

— Я знаю, Деннис. Ты мне уже говорил, — спокойно сказал Джардайн.

Таггерт адресовал Джардайну критический взгляд. Этой крупицей информации его помощник не соизволил с ним поделиться. Затем Таггерт обратился к Деннису:

— Я думаю, при желании ты многое мог бы нам рассказать, Деннис.

Деннис недоуменно посмотрел на Таггерта.

— О чем рассказать?

— Да обо всем, — загадочно прошептал Таггерт. — Ведь ты здесь давно и должен знать обо всем, что случилось. Например о людях, которые тут работают.

Деннис кивнул.

— Ты, случайно, не помнишь, доктор Нильсон встречался с девушкой по имени Мэри Халм? — продолжал Таггерт. — Она собиралась работать в его лаборатории.

Деннис думал довольно долго. По лицу его было видно, что он изо всех сил старается вспомнить. Наконец, он обрадованно улыбнулся.

— Из Новой Зеландии, да, я ее помню, — сказал он. — Она еще так смешно говорила. Она пробыла тут дня два.

Таггерт и Джардайн обменялись многозначительными взглядами.

— Ты в этом уверен, Деннис? — спросил Джардайн.

— О, да. — Теперь Деннис говорил без всяких колебаний. — Я запомнил ее, потому что она была красивая и добрая.

— А теперь подумай еще раз, — сказал Таггерт, — да хорошенько подумай! Ты сказал нам, что Мэри Халм действительно работала в этой лаборатории в течение двух дней?

Деннис кивнул.

— Я точно помню. Многие думают, что я глупый и ничего не помню, а я все очень хорошо помню.

— Мы не считаем тебя глупым, Деннис, — заверил его Таггерт. — А теперь скажи: ты помнишь, что случилось с Мэри?

Юноша помрачнел.

— Она больше здесь не появилась. С самого первого дня. Она была такая красивая.

Таггерт недовольно посмотрел на Джардайна.

— Кажется, мы тут каши не сварим, — устало пробормотал он.

Джардайн принял вызов.

— Деннис, послушай меня, — терпеливо проговорил он, — если она не появилась здесь в первый же день, как ты можешь утверждать, что она здесь работала?

Деннис на мгновение пришел в замешательство, но потом лицо его осветилось.

— Да, по-настоящему она здесь не работала. Просто пробыла здесь пару дней, чтобы узнать получше, что будет делать в дальнейшем. А на работу она должна была выйти в понедельник. Она была очень умная.

Таггерт наклонился вперед, не в силах скрыть волнение и не смея надеяться, что Деннис сумеет ответить на его следующий вопрос.

— Послушай, Деннис, это очень, очень важно. Ты знаешь, где она жила?

Деннис утвердительно кивнул.

— Это просто, — ответил он с улыбкой. — Она поселилась в доме Колина. Он здесь работал тогда лаборантом. — Деннис взглянул на Джардайна. — Мне тоже очень хотелось работать здесь лаборантом, но у меня для этого не хватает сообразительности.

Джардайн ободряюще улыбнулся пареньку.

— Не расстраивайся, Деннис. Ты нам очень сильно помог. А как Колин объяснил ее исчезновение?

— Он сказал, что она передумала. И вернулась к себе в Новую Зеландию.

Таггерт протянул руку и потрепал Денниса по плечу.

— Ты получишь свою бляху шерифа, сынок.

Он посмотрел на Джардайна, который от потрясения словно ушел в себя и едва мог поверить тому, что только что услышал.

— Ну что? — спросил он. — Поедем ловить убийцу?

 

Глава двадцать пятая

Машина с визгом остановилась у входа в зоопарк как раз в тот момент, когда Салливан запирал ворота. Из нее торопливо вышли Таггерт и Джардайн.

Салливан удивленно посмотрел на них.

— Что еще? Неужто по канализации Глазго разгуливает парочка аллигаторов?

Но сейчас было не время шутить.

— Вы не знаете, где еще можно достать противоядие от укуса черной мамбы? — с ходу выпалил Таггерт.

Салливан ненадолго задумался.

— В Эдинбургском зоопарке. Ближе, видимо, нигде нет.

— Отправляйтесь туда. Скажите, что нам оно очень нужно. Это срочно. Мы вам дадим машину.

— А что случилось? — хотел знать Салливан.

— Долго объяснять, — отмахнулся Джардайн. — Где Мерфи?

Салливан пожал плечами.

— Давно ушел. И не один.

— Не один? — мгновенно насторожился Джардайн.

— Да, с какой-то молоденькой блондинкой. Думаю, студенткой художественного института. Она уже дня два тут отирается.

Джардайн с ужасом на лице оглянулся на шефа, но Таггерт уже бежал к машине. Он нырнул на пассажирское место и, поджидая, когда к нему присоединится Джардайн, опустил стекло.

— Доставьте сюда противоядие как можно скорее! — крикнул он Салливану в тот момент, когда Джардайн сел рядом и с душераздирающей пробуксовкой рванул машину.

Салливан в полной растерянности некоторое время провожал взглядом удаляющийся автомобиль, затем поспешил к своему фургончику, в котором был радиотелефон.

— Сколько же их у него перебывало? — вслух размышлял Джардайн, мчась к дому Мерфи. — Сколько тел мы так и не нашли?

Таггерт безнадежно, даже беспомощно покачал головой.

— Мерфи пришлось убрать своих бывших коллег из «Каско» только потому, что они могли узнать Мэри Халм и связать с ним ее исчезновение. И он это сделал, но забыл про одного человека. Или просто посчитал, что Деннис слишком глуп и его не стоит принимать в расчет.

— А Дженет Гилмор? Она тут при чем? — спросил Джардайн.

Таггерт неопределенно пожал плечами.

— Поругавшись с родителями, Дженет ушла из дому. Ей надо было где-то переночевать. Кто знает, что привело ее к нему? Быть может, случайная встреча, и Мерфи просто играл роль сочувствующего незнакомца.

Джардайн на эти слова лишь горько хмыкнул.

— Ничего себе сочувствие! Нильсона он называл самым близким своим другом, однако не колеблясь убил его.

Джардайн сильнее надавил на газ и умолк, внимательно следя за дорогой и думая о Кристине Грей.

Мерфи смахнул нарезанную кубиками луковицу и измельченный зеленый перец в сковороду, где уже сочно шкворчало рубленое мясо. Он помешал томатную пасту и попробовал то, что получилось, на вкус, облизав деревянную лопатку. Не вполне удовлетворясь результатом, он подсыпал еще майорана и попробовал опять. Стало лучше. Не шедевр, но сойдет.

В кастрюле, булькая, варились макароны. Они еще были тверды. Чуть-чуть не дошли до консистенции, необходимой для настоящего спагетти.

Отложив поварские причиндалы, Мерфи прогулялся из кухни в гостиную, подошел к лестнице на второй этаж и крикнул:

— Ужин будет готов через десять минут!

Из ванной донесся голос Мэдлин:

— Как вкусно пахнет! Я спущусь через пять минут.

Мерфи прикрыл дверь на лестницу, подошел к серванту и, выдвинув один из ящиков, стал с нежностью рассматривать свою драгоценную маленькую коллекцию сувениров. Свои любовные трофеи.

Он опустил руку и достал самый любимый. На конце золотой цепочки тихо покачивался изящный полумесяц, поблескивая отраженным светом. Мерфи не мог отвести глаз.

И все-таки ему пришлось нехотя положить амулет в ящик, к остальным драгоценностям, а также предметам женского нижнего белья. Рядом лежала аккуратная упаковка тонких одноразовых пластиковых перчаток. Мерфи вытащил одну пару и натянул на свои руки, очень внимательно следя за тем, чтобы не повредить перчатки ногтями.

Он подошел к виварию, снял крышку с ящика, в котором прыгали лягушки, и положил ее на пол. Медленно, осторожно погрузил руку в ящик и зачерпнул ладонью маленькую, ярко окрашенную лягушку.

Очень аккуратно, очень бережно Мерфи начал поглаживать блестящую спинку животного. Он нежно массировал кожу неторопливыми круговыми движениями пальца. Нескольких секунд оказалось достаточно. Взглянув на палец, Мерфи заметил слабый мазок молочно-белого выделения и удовлетворенно улыбнулся. Поместил лягушку в виварий, подошел к столу и взял ложку. Смазал ее ядом сверху и снизу, потом положил на прежнее место. Вернулся к виварию, закрыл крышку и осторожно снял перчатки. Удерживая их двумя пальцами, большим и мизинцем, он отнес их в кухню и выбросил в мусорное ведро, после чего подошел к раковине, тщательно вымыл руки и вытер куском отрывного полотенца в рулоне.

Довольный тем, что предприняты все возможные меры предосторожности, он продолжил стряпать спагетти и опять попробовал на вкус.

Блюдо было готово. Мерфи достал из буфета две большие тарелки и положил в каждую по изрядной порции. Отнес их в гостиную, поставил на обеденный стол, и в этот момент в комнату вошла Мэдлин — посвежевшая, с новым макияжем.

— Ого, действительно вкусно пахнет, — одобрительно воскликнула она.

Мерфи отодвинул для нее стул.

— Я хорошо готовлю спагетти болоньезе. Я уже тебе говорил. — Он сел напротив, после того как села она. — Ну что ж, приступим? Думаю, тебе понравится.

Мэдлин не нуждалась в особом приглашении. Пока запах еды не поднялся на второй этаж, она не представляла себе, насколько была голодна. Накрутив спагетти на вилку, она поднесла ее ко рту и начала жадно есть.

Мерфи продолжал держать на весу вилку и ложку, наблюдая за Мэдлин.

— А знаешь, ты неправильно кушаешь это блюдо, — с легким укором вымолвил он.

Мэдлин вскинула на него глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Мерфи кивнул на вилку в ее руке.

— Вот ты кушаешь спагетти одной только вилкой. А я всегда использую при этом еще и ложку. Так едят итальянцы. Соус при этом не капнет ни на подбородок, ни на платье.

И, словно демонстрируя это, он накрутил макароны на вилку, подставил снизу ложку и поднес одновременно и то, и другое к губам.

Мэдлин насупилась. Она не привыкла, когда за ужином критикуют ее манеры. Кроме того, постепенно ей стало казаться, что Мерфи какой-то странный. Но, если это его обрадует…

Недовольно дернув плечами, она взяла ложку и начала копировать его движения. Мэдлин настолько проголодалась, что стала бы уплетать спагетти руками, если бы Мерфи рекомендовал ей именно такой способ.

— Какой у тебя большой дом, — проговорила она, набив полный рот. — Ты здесь живешь один?

Мерфи кивнул.

— Этот дом принадлежал моим родителям. Они оба умерли примерно лет пять тому назад. Сначала я пускал жильцов, но потом прекратил это дело. Не люблю, когда в доме посторонние.

Он замолчал и принялся за спагетти. Мэдлин отправила в рот еще несколько ложек и сделала вторую попытку:

— Скажи, почему тебя так интересуют лягушки?

Мерфи поднял на нее глаза, вдруг ставшие блестящими и оживленными.

— Меня больше всего интересуют токсины. Когда-то я работал в лаборатории по их изучению. Там были змеи, пауки…

Мэдлин передернулась.

— Ах, только не вспоминай про пауков. Я их терпеть не могу.

Но Мерфи, казалось, не слушал ее. Он навязчиво развивал эту тему.

— Мои лягушки, Phylobates terribilis, — таково их полное латинское название — вырабатывают уникальный яд. Хочешь, расскажу?

Мэдлин вздохнула, покоряясь неизбежности.

— У меня такое ощущение, что с ним далеко не уедешь, — пробормотала она.

— Этот яд называется батрахотоксин, — продолжал Мерфи. — Яд нервно-мышечного действия, препятствующий сохранению электрической поляризации клеточной мембраны. Короче говоря, он вызывает мышечный паралич.

— Превосходно, — саркастически промолвила Мэдлин, с удвоенной силой принимаясь за спагетти, пока он вконец не испортил ей аппетит.

— Южноамериканские индейцы поджаривают этих лягушек, чтобы добыть их яд, но это можно сделать простым поглаживанием их ядовитых желез, — монотонно бубнил Мерфи.

Мэдлин вдруг ощутила непроизвольную дрожь во всем теле. Это ее немного обеспокоило. В комнате было тепло, даже слишком, так что это была не обычная дрожь. Почти одновременно с этим она почувствовала, как неровно заколотилось сердце.

Мерфи продолжал свой отвратительный рассказ с почти садистской ухмылкой:

— От него нет противоядия. Пораженный этим ядом не поддается лечению. Несомненно, это самый сильнодействующий из известных животных токсинов. — Он помолчал, мечтательно глядя мимо Мэдлин. — А впрочем, я думаю, меня сильнее всего очаровывает то, что столь прекрасное может быть столь ужасным.

Мэдлин отложила вилку и ложку и с тревогой вперилась взглядом в Мерфи. Ей, кажется, начал изменять слух. Голос Мерфи звучал как-то странно, искаженно. Он доносился словно издалека, отдавался эхом, словно гипнотизировал — почти как если бы внутри него сидел кто-то еще и использовал его рот вместо громкоговорителя.

Первоначальные недобрые предчувствия относительно Колина Мерфи теперь быстро превращались в панический страх. Сейчас он представлялся ей не просто странным, но положительно безумным.

— Мне кажется, я тебя боюсь, — произнесла Мэдлин тихим, немного сдавленным голосом.

Мерфи смотрел на нее безучастным взглядом.

— Я как питон, — промолвил он улыбаясь. — Живая мягкая игрушка.

Мэдлин порывисто оттолкнула тарелку. У нее совсем пропал аппетит. Она хотела отодвинуть стул и встать на ноги, но мускулы отказывались ей повиноваться. Во рту все странно онемело, точно после укола зубного врача.

— Это совершенно безболезненно, правда, — говорил Мерфи. — Просто твое тело перестает функционировать, и ты умираешь.

Объятая ужасом, Мэдлин сделала еще одну попытку стать на ноги. В первую секунду было ничего, но потом вдруг словно каждый нерв и каждый мускул во всем ее теле в один миг был словно приведен в действие гальванизацией. Содрогнувшись в мощной конвульсии, она рухнула со стула на пол.

Мерфи неторопливо поднялся, обошел стол и встал над ней. На его лице появилось дикое, эксцентричное выражение — отчасти интереса, отчасти жалости, отчасти возбуждения. Он был теперь так близок — этот сладостный, восхитительный миг смерти. У Мерфи взыграла кровь. Сейчас не было никаких сомнений в том, что эрекция не за горами: брюки под молнией так и распирало.

— Ты не должна противиться, — вымолвил он тихим, почти нежным голосом. — Ты просто перестанешь дышать. Пожалуйста, не противься.

Тело Мэдлин сотрясла серия жестоких судорог. Она дергалась на ковре, пока не оказалась полуприслоненной к дивану. Не в состоянии совершить никаких контролируемых, сознательных движений, она могла только смотреть на Мерфи расширившимися от ужаса глазами.

Конец наступил очень быстро. То был момент абсолютного, предельного страха, ибо Мэдлин, несмотря на то, что она могла ясно видеть и мозг ее работал нормально, вдруг осознала, что уже не дышит. То была не паника и не отчаянная борьба за жизнь, поскольку мышцы ее груди и живота уже были инертны и не поддавались контролю. В последние несколько секунд осталась лишь холодная, жуткая несомненность смерти — вплоть до финального мгновения, когда она почувствовала, что сердце ее перестало биться. Мэдлин умерла с широко открытыми глазами.

Мерфи еще долго стоял, глядя сверху на ее неподвижное тело. У него прыгало сердце. Наконец он наклонился и усадил ее на диван. Скрестил на груди ее руки, одну за другой, в классической позе умершего.

Потом он опустился на колени, дотронулся до ее волос и лица кончиками пальцев, ощущая мягкую, теплую поверхность ее кожи. Затем склонился ниже и прижался щекой к ее щеке, с возбужденной дрожью измеряя температуру ее тела. Скоро, теперь уже скоро, она станет холодной. Он быстро поцеловал ее в застылые губы и встал. Надо было принять душ, побриться и привести в порядок прическу. Мэдлин наверняка захочется, чтобы он предстал перед ней во всей красе, когда они начнут заниматься любовью.

Констебль Райд уже ждала Таггерта и Джардайна перед домом Мерфи, получив вызов по рации в автомобиле.

— Спасибо, что приехали, — сказал Таггерт. — С ним, вероятно, девушка. Ей может понадобиться женское участие.

Джеки Райд показала на окна гостиной, в которых горел яркий свет.

— Мерфи там, это точно. Так, значит, это он?

— Скорее всего, — мрачно промолвил Таггерт. Он задумался на долю секунды и подтвердил свой ответ отрывистым кивком. — Да, это он.

И Таггерт пошел по садовой дорожке, ведущей к главному входу.

Мерфи медленно, с любовью расстегивал пуговицы на блузке Мэдлин, обнажая выпуклости ее юных грудей и тонкое кружево бюстгальтера. Он потрогал нежную, твердую плоть кончиками пальцев, пробежался вниз, по глубокой ложбине груди, пока не достиг передней застежки лифчика. Шумно дыша, с растущим возбуждением, он разнял половинки и вытащил из-под нее бюстгальтер.

Несколько упоительных мгновений Мерфи не сводил глаз со сливочно-белых грудей Мэдлин. Затем, облизав в предвкушении губы, он начал медленно склонять к ним лицо.

Громкий звук дверного звонка пронзил тишину. Мерфи вздрогнул, резко повернул голову в сторону двери. В его организм быстро начал поступать адреналин. Он вскочил, пробежался по комнате к окну, отодвинул занавеску на несколько дюймов. И узнал Таггерта, второй раз нажимавшего на кнопку звонка.

Мерфи заторопился назад, к телу Мэдлин. Он подхватил труп за ноги и начал волочить по полу в переднюю. Задержавшись у лестницы, он отпустил ноги Мэдлин, встал на колени, отогнул ковер и дернул за кольцо люка, ведущего в подвал. Затем он опять поднялся на ноги, подтащил труп к люку и неловко столкнул его вниз по деревянной подвальной лестнице. Потом он и сам скользнул вслед за ней вниз и закрыл над головой люк, предварительно позаботившись, чтобы ковер лег на свое место.

В подвале было темно, если не считать тусклого желтого света от обогреваемого вивария, в котором находилось то, что осталось от похищенных змей. Мерфи весь сжался на ступеньках и ждал. Сердце его бешено колотилось.

Секунды бежали быстро. Раздался еще один звонок в дверь, затем опять наступила пауза. Наконец Мерфи услышал приглушенный звук разбитого стекла и хруст треснувшего дерева. Таггерт и Джардайн, сломав дверь, ворвались в дом.

Не смея дышать, Мерфи вслушивался в тяжелые шаги и слабое поскрипывание досок над головой, когда Таггерт, Джардайн и Райд осматривали дом.

Казалось, это никогда не кончится. Звук шагов то приближался, то удалялся, то возвращался опять. Открывали шкафы, выдвигали ящики, распахивали и захлопывали двери. Иногда Мерфи удавалось расслышать слабые голоса, слишком неразборчивые, чтобы понять, о чем идет речь.

Потом все надолго смолкло. Мерфи продолжал ждать, не смея поверить, что они наконец ушли. Глаза его начали привыкать к темноте. Он посмотрел вниз, на распростертое тело Мэдлин, спустился по ступенькам. Ее широко открытые глаза смотрели на него с осуждением. В безжизненных, мерцающих зрачках отражался тусклый свет, исходивший от вивария.

Пока он ее разглядывал, с потолка на ее лицо свалился большой мохнатый домовый паук, проворно пересек ее грудь и побежал по ее телу прямо к Мерфи.

Мерфи в непроизвольном движении, продиктованном рефлекторным страхом, оттолкнул труп ногой. Тело скатилось с оставшихся четырех ступеней и повалилось на пол подвала. Туфли Мэдлин громко стукнулись об дерево лестницы, и звук этот был усилен эхом, отраженным от подвальных стен.

Заглушая сердцебиение и пульсирование крови, над Мерфи вновь раздались шаги. Кто-то остановился прямо над головой и начал что-то обсуждать.

Затем — звук открывающегося люка и неожиданный световой удар прямо в лицо.

Таггерт смотрел на испуганного, припавшего к земле молодого человека и лежавшее рядом исковерканное тело Мадлен.

— О, нет! — воскликнул он в беспомощном протесте. И начал осторожно спускаться к сжавшемуся от страха Мерфи.

 

Глава двадцать шестая

Колин Мерфи со спокойным видом сидел, развалясь на стуле. На лице его блуждала отсутствующая улыбка, словно он вспоминал о чем-то очень приятном.

Таггерт сидел напротив, ссутулившись, очень напряженно, тогда как Джардайн сидел между ними за столом. Пальцы его застыли на клавишах магнитофона. Это был долгий, мучительный допрос для обоих. И не имело значения, что за годы службы они успели привыкнуть к страшным сторонам своей работы — это не могло служить подготовкой к экскурсу в болезненный, искаженный мир некрофила.

— Они должны были умереть, — повторил Мерфи, наверно, в двадцатый раз. — Они так прекрасны, так спокойны, когда мертвы. Я думал об использовании яда кобры, инъекцией в пупок, но как заставить их лечь спокойно — вот в чем проблема. — Он с ухмылкой посмотрел на Джардайна. — До сих пор не знаю, сработало бы это, или нет.

Лицо Джардайна оставалось мрачным. Он посмотрел на Таггерта, который быстро, устало ему кивнул. Джардайн снял микрофон со стойки и поднес ко рту.

— Говорит детектив сержант Майкл Джардайн. Закончился допрос Колина Мерфи. Первое февраля, десять сорок три пополудни, камера для допросов номер четыре полицейского отделения «Мэрихилл».

Он выключил магнитофон и нажал на кнопку, спрятанную в боковине стола. Дверь отворилась, и два полицейских вошли в камеру, чтобы увести Мерфи под конвоем.

Таггерт поднялся со стула и, опередив их, преградил Мерфи путь, когда того уже подвели к дверям. Он встал, глядя прямо в лицо молодому человеку. Взгляд Таггерта был суров и беспощаден.

— Сегодня мать одной из ваших жертв покончила с собой, — холодно произнес Таггерт, глядя Мерфи прямо в глаза. — И знаете что? Я даже рад. Я рад, что она никогда не узнает, какой смертью…

Голос Таггерта оборвался на полуслове. Он не мог продолжать. Он отвернулся, чтобы Мерфи и конвоиры не заметили его слез. Потом отступил на шаг, стараясь совладать с гневом, выраставшим из его печали.

Но справиться с этим было невозможно. Несмотря на все усилия обуздать себя, Таггерт почувствовал, как внутри у него что-то лопнуло. Поддавшись внезапному взрыву дикой ненависти, он развернулся на каблуках и сделал выпад рукой.

Кулак Таггерта попал точно в лицо Мерфи, расплющил его верхнюю губу. Потекла кровь. Не глядя на повреждения, вызванные его ударом, Таггерт сконфуженно наклонил голову и вышел из комнаты, не проронив ни слова. Уже в коридоре он остановился и невидящим взглядом уставился в окно.

Сзади подошел Джардайн.

— Пойдемте, выпьем по рюмочке, — тихо предложил он.

Таггерт медленно обернулся. Лицо его было спокойно.

— Я ударил его, Майкл, — вполголоса сказал он. — Мне хотелось его убить. Господи, помоги мне.

Джардайн философски улыбнулся.

— Может быть, это не то, из-за чего надо просить помощи Господа?

Таггерт задумчиво, медленно кивнул.

— Иногда я задаюсь тем же вопросом, Майк, — согласился он.

Ссылки

[1] Уайтхолл (Whitehall) — улица в центре Лондона, название которой стало нарицательным обозначением британского правительства.

[2] Праздничное угощение в день рождения Бернса.

[3] Музей Хантера открылся в 1807 году, первый публичный музей в Шотландии.

[4] In flagrante delicto (лат. «в пылающем преступлении») — юридический термин, означающий, что преступник был пойман во время совершения преступления. Русский эквивалент — поймать с поличным.

[4] Фраза может также использоваться как эвфемизм, для обозначения пары, застигнутой во время полового акта.

Содержание