Вэир не двигался. Никто даже не глянул в сторону поверженного высокородного рыцаря, который лежал лицом в грязи, распластав руки. Быть может, он мертв?

Никто не произнес ни слова.

Наконец Вэир зашевелился, приподнимаясь на локтях. Все с облегчением вздохнули. Люди из отряда Ламорика одобрительно хлопали Дьюранда по спине.

Оуэн сжал его плечо:

— Я уж подумал, тебе понадобится наша помощь.

— Крепкий же у тебя лоб, — щелкнув языком, пробормотал Бейден.

Остальные либо осыпали Вэира проклятьями, либо возносили хвалу Небесам, радуясь, что здоровяк не сломал Дьюранду шею. Дьюранд поискал глазами Ламорика. Молодой лорд вместе с Конзаром стояли чуть в стороне от остальных. Неожиданно головы всех присутствующих повернулись к воротам замка. По подъемному мосту в направлении площадки шел лорд Морин в окружении вассалов. У самого края площадки Морин остановился и разгневанно посмотрел на Дьюранда. Вэир барахтался в грязи, пытаясь подняться на ноги.

К лорду Морину шагнул Красный Рыцарь.

— Вы решили прервать трапезу? — спросил Ламорик.

— Вэир не должен был устраивать ссору.

— Удивительно слышать подобные речи от вас.

Морин на мгновение смежил веки.

— Вэир горяч. Он оставил нас, не сказав ни слова. Я пришел, как только обо всем узнал.

— И, кстати, вовремя, — заметил Ламорик.

— Вы о чем?

— Вы хорошо выбрали момент, милорд. У вашего рыцаря была чудесная возможность добраться до меня, прежде чем вы успели бы появиться. Если бы не помощь сэра Дьюранда, все уже было бы кончено.

Дьюранд удивился словам молодого лорда. Собравшихся охватило беспокойство.

Глаза Морина сверкнули огнем.

— Вы хотите сказать, что вовсе не собирались натравливать на меня этого головореза? Неужели вы не желали, чтобы он меня искалечил, прежде чем мы встретимся с вами на ристалище? Или же вы искали возможность сохранить свою репутацию в глазах вассалов своего отца?

Морин выхватил из ножен меч, сверкнувший в свете факелов.

— Чтобы сразиться с таким мерзавцем, как вы, настоящему мужчине ни к чему опускаться до подобных уловок.

Ламорик обнажил свой клинок.

— Вам нельзя отказать в проницательности, лорд Морин. Вэир вам предан. Он горяч. Ему даже приказа не надобно. Достаточно в правильный момент произнести пару-тройку нужных слов. Вэир бы сделал все за вас. А вы бы отправились спать, невинны как дитя.

Клинок в руках Морина дернулся, как вдруг от ворот Хайэйшес донесся топот многочисленных ног.

Во главе группы людей, среди которых добрая половина была баронами Монервея, шагал герцог Северин.

— Джентльмены! — раздался громкий голос герцога. — Мир. Я не допущу кровопролития. Вы мои гости. Мы условились о времени и месте турнира, и, я полагаю, осталось недолго ждать битвы, где каждый получит по заслугам.

Лорд Морин кивнул и отправил меч в ножны.

— Я договорился о том, что мы будем сражаться перед главным герольдом Эрреста.

Ламорик упер руки в боки.

— Хорошо, — кивнул Северин. — Еда готова. Она ждет вас. Люди трудились. Животные гибли, чтобы наполнить ваши желудки. Недолжно закрывать глаза на такие жертвы.

Морин кивнул и, взглядом приказав своим людям помочь еще окончательно не пришедшему в себя Вэиру, направился в сторону частокола.

Дьюранд покачал головой. Ламорик вел себя как безумец, вот только чем он лучше молодого лорда? Дьюранда провожали удивленные взгляды слуг. Он снова допустил ошибку. Зачем он полез в драку с Вэиром? Глупо и опасно, да и на душе вовсе не стало легче. Он снова потерял Дорвен. Но чем же он ее обидел? Дьюранд никак не мог этого понять. Отчего вдруг удача отвернулась от него?

— Дьюранд!

Он обернулся и увидел Гермунда, склонившегося над рвом.

— Ты чего надулся? Вэир тебе настроение испортил?

Дьюранд сжал кулаки. К чему напрасно злиться?

— Чего ты кипишь? — спросил скальд, приближаясь. — Ты зачем в драку полез? Хотел защитить Ламорика?

Карие глаза Гермунда впились в Дьюранда, и по лицу скальда скользнула тень понимания.

— Вот как? Значит, я ошибаюсь. Ламорик тут ни при чем.

Дьюранд медленно выдохнул через ноздри и зажмурился.

— Ясненько, — протянул Гермунд.

— Раз "ясненько", оставь меня в покое. Я хочу побыть один.

Гермунд медленно кивнул, но стоило Дьюранду повернуться к нему спиной и двинуться с места, как скальд подлетел к нему и схватил за руку.

— Сперва — Странник. Потом — холмы, потом — тот мертвый олень у хижины.

— Гермунд, — поморщившись, сказал Дьюранд.

— Слушай, парень, Странник является далеко не каждому встречному-поперечному. Кто-то слышит стук его посоха, когда решает: убить жену или ребенка или оставить их в живых, взять или лучше не трогать, сказать или промолчать. Люди слышат лишь стук. Иногда им начинает казаться, что на них кто-то смотрит.

Дьюранд вспомнил лес в Грейвенхольме и преследовавший его стук.

— Тебе довелось встретиться со Странником лицом к лицу. — Гермунд огляделся. — Ты будто несешься сломя голову сквозь залу, где люди кружатся в танце, сбиваешь их с ритма, толкаешься, танцуешь с одной девушкой, потом — с другой, с третьей, постоянно меняя партнеров. Но вместе с тем ты меняешь и сам танец.

Дьюранд вспомнил о новостях, достигших замка наутро после ночи Странника, новостях, заставивших его пуститься в странствия, приведших его в Редуиндинг, Боуэр, Хайэйшес. Куда его еще занесет, знает лишь Господь.

— Немного же пользы принесла мне та встреча, — буркнул Дьюранд.

— Не скажи, — покачал головой скальд. — Может все только начинается.

— Твои слова звучат как приговор. Я…

Неожиданно показалось, что весь мир содрогнулся. Земля задрожала так, что Дьюранд едва устоял на ногах. Вдали еле слышно зазвенели колокола. Дрожь исходила откуда-то из-за стен замка и одновременно из долины. Дьюранд увидел, как от острова по ровной глади реки расходятся круги.

— Черт, — озираясь, прошептал Гермунд.

В тумане, покрывавшем реку, кусок глины отделился от острова и скользнул в темную воду.

Плащ Дьюранда затрепетал от налетевшего порыва холодного ветра. Заскрипели черные голые ветви деревьев. Погода менялась.

— Черт, — повторил Гермунд, кинув взгляд на темное небо. — Черт! Черт!

Дьюранд схватил скальда за плечо. Из лагеря доносились крики людей. Ржали лошади.

— Что это значит? — требовательно спросил Дьюранд. Он чувствовал — только что произошло нечто важное, словно изменился весь мир. Дьюранд посмотрел на горизонт, и ему вдруг показалось, что он плывет на огромном корабле по бескрайнему морю. Он потряс головой, отгоняя видение.

Дьюранд услышал чьи-то шаги. Эту походку он узнал бы из тысячи. Всего в двадцати шагах от него у самого входа в шатер леди Бертраны стояла Дорвен, обратившая взгляд к небу.

— Ты только что говорил о танце, — промолвил Дьюранд. — На эту ерунду я тебе так отвечу: я в танце партнеров не меняю, — с этими словами он отпустил плечо скальда и бросился к Дорвен, огибая растяжки и колышки. Она смотрела вверх, пока он не дотронулся до нее.

— Дорвен, — сказал он.

— Нет, Дьюранд, не надо, — она обратила к нему взгляд огромных черных глаз.

Он схватил ее за локоть. Дорвен посмотрела на его руку так, словно в нее вцепилась лапа некой мерзкой твари. Быстро высвободившись, она откинула полог и скрылась в шатре. Дьюранд рванулся следом. В заставленном сундуками шатре царил густой аромат сухих трав. Леди Бертрана, увидев Дьюранда, поднялась из кресла, навстречу ему шагнул Колгрим. Дорвен нигде не было, но Дьюранд заметил, как шелохнулся полог на противоположной стороне шатра.

Дьюранд, сломя голову, бросился наружу. То там, то здесь виднелись люди, которые с опаской поглядывали на небо, складывая ладони в знаке Небесного Ока. Рыжеволосой девушки и след простыл. Будто сквозь землю провалилась. Словно ее никогда и не было.

Дьюранд стиснул зубы и зажмурил глаза. У него перехватило дыхание. Казалось, весь мир пошел на него войной. Его окружали шатры, опутывали паутиной веревки распорок, путь преграждали канавы, рвы и стены. Он обратил взгляд к небесам — на горизонте из-за облаков еще виднелся краешек солнца, красного, словно раскаленный камень в горниле.

Сзади Дьюранд услышал тяжелое дыхание Колгрима, сжимавшего в руках боевой топор.

— Я не причиню вреда даме, которую ты охраняешь, — Дьюранд даже не счел нужным повернуться к бородачу лицом.

Дьюранд медленно побрел мимо палаток. Ему хотелось поскорее выбраться из лагеря на открытое место.

Ров уже до краев наполнился водой. Голову наполняли мрачные мысли. Что еще ждет его сегодня? Неужели в его жизни снова наступила полоса неудач? Дьюранд чувствовал, что чаша его терпения вот-вот переполнится. Еще одна капля, и он бросится прочь из лагеря в лес. Никого не хотелось видеть. Он пошел вдоль глубоко рва, огибавшего замок. В том месте, где ров снова соединялся с рекой, белела одинокая фигура.

Дьюранд похолодел. В голове мелькнула мысль о призраках. Неужели это Керлак пришел по его душу? А может, это Прачка? Дьюранд подумал о крестьянине в синей тунике и о самом Страннике.

Незнакомец медленно повернулся. Это был вовсе не Керлак. Перед Дьюрандом предстал Эйгрин. Рыцарь прищурился.

— Земля дрогнула. Что это было? — спросил Дьюранд.

— Не знаю, — рыцарь теребил в руках диск солнечных часов.

— Что все это может значить?

Казалось, Эйгрин, бывший некогда лицом духовного звания, должен знать все на свете.

— Я не могу ответить на твой вопрос. Я был не просто монахом, — рыцарь усмехнулся. — Говорят, небо — зеркало, в котором отражается все, что происходит на земле.

Дьюранд слышал рассказы о монастырях, в которых на похоронных дрогах рядами возлежат рыцари — холодные и древние, как камни стен этих монастырей.

— Ты попал в переделку, — заметил рыцарь.

Дьюранд не знал с чего начать. Эйгрин молча кивнул на исцарапанные и перемазанные грязью кулаки и лицо Дьюранда.

— Пришел Вэир. Его надо было остановить — он хотел сразиться с Ламориком. Мне повезло.

— Будем надеяться, что завтра Ламорику повезет не меньше.

Дьюранд задумался на мгновение и медленно кивнул. Ламорик может проиграть. Тогда все, что пережил Дьюранд, окажется напрасным.

— Если Ламорик проиграет, мы останемся без гроша под открытым небом. Ему придется распустить отряд. Грядущая зима будет тяжелой, налоги опустошили карманы простолюдинов и благородных. — Эйгрин внимательно посмотрел на Дьюранда. — Тяжко живется рыцарю без повелителя и без земель.

Эйгрин снова обратил взгляд к горизонту. "Интересно, сколько зим он пережил в одиночку под открытым небом?", — подумал Дьюранд.

— Почему вы ушли? — спросил Дьюранд.

— Из Святого Братства? — Эйгрин помолчал. — Из-за жены.

— Я и не думал… — в изумлении начал Дьюранд.

— Она давно умерла. Еще в годы правления Карондаса.

Король Карондас вот уже шестьдесят лет как покоился в Святилище Ферангора.

Эйгрин сухо рассмеялся:

— Она была из мудрых. Желала, чтобы я отказался от такой жизни. Я возлег на похоронные дроги, а она принесла "бальзам мертвецов". Я позабыл о братстве, Боге и короле. Я ушел вместе с ней, ибо лишь мысль о том, что ее придется отпустить одну, вселяла мне в сердце печаль.

— Господи, — пробормотал Дьюранд.

— Я должен был служить королям Эрреста. К этому меня призвали Великие Силы. Отвергнув их зов, я отвратил от себя Небесное Око. Невозможно избежать того, что тебе предначертано. Посмотрим, что станет с Ламориком и теми, кто осмелился связать свою судьбу с его судьбой.

Дьюранд кивнул. Они еще не проиграли. Кто сказал, что все уже кончено?

— Если главный герольд будет судить справедливо…

Черные глаза Эйгрина впились в Дьюранда:

— Главный герольд Эрреста стоял плечом к плечу с сынами Эйнреда, сражаясь с Проклятыми Князьями, был подле скорбящего государя на Равнине Черепа и Костяном Пустоземье, трубил в горн у черных врат Пылающего Города. Ему вверен на хранение список гербов Эрреста, он хранит память о подвигах благородных воителей — живых и ныне уже покойных. Когда он судит — его устами говорят сами Небеса.

Дьюранд почесал затылок, глядя в землю.

— Прости, я погорячился, — вздохнул Эйгрин.

— Вам незачем просить прощения, — Дьюранд качнул головой. Рыцарь был прав.

Дьюранд закрыл глаза — мысли путались, то и дело возвращаясь к Дорвен.

— Великие силы. Я снова чувствую их как когда-то прежде, — признался Эйгрин. — Быть может, именно это дает нам повод надеяться.

Дьюранд глядел на рыцаря, прошедшего через сотни, тысячи битв. Чем для него была охота Конзара за Кассонелем, на которую капитан потратил почти всю жизнь? Мгновением?

Эйгрин не сводил глаз с горизонта.

— Око Небес оставило нас, — произнес рыцарь, опускаясь на колени. — Наступила ночь.

Дьюранд оставил Эйгрина в одиночестве возносить молитвы, а сам вернулся в лагерь. Мимо прошли конюхи, которые куда-то вели под уздцы лошадей. Ярко светили звезды, отражаясь в водной глади реки. Дьюранд сжал кулаки. Нет, он не собирается ждать целую вечность. Он найдет Дорвен и узнает, что так сильно беспокоит ее. Если она хочет держать их отношения в тайне ото всех — что ж, быть по сему.

В некоторых палатках уже погасили огонь, но в шатре леди Бертраны, на стены которого ложились длинные тени, еще теплился свет лампад. Дьюранд узнал тень самой леди и ее седобородого стража. Тени замерли, словно обитатели шатра почувствовали, что он неподалеку. Дорвен в шатре не было.

Промелькнула мысль, что его возлюбленная вполне могла попасться на глаза одному из конюхов, и Дьюранд направился туда, где пахло навозом и конским потом, фыркали лошади, надежно привязанные к вбитым в землю жердям.

— Девушку не видели?

Румяный паренек, стоявший возле каурой кобылы, поднял взгляд. В руках он держал грубую попону.

— Давай помогу, — предложил Дьюранд, и они вместе забросили попону на спину лошади. — Так ты не видел девушку? Она путешествует вместе с леди Бертраной.

— Рыженькую? — уточнил паренек, одергивая грубую материю.

— Точно, — Дьюранд внимательно посмотрел ему в глаза.

Паренек энергично кивнул:

— Она пошла туда, — он показал пальцем на высокий, похожий на перевернутый рог шатер, в котором горел свет. На фоне чернеющих палаток шатер казался исполинским фонариком.

Дьюранд посмотрел на мерцающий вдали огонь и глубоко вздохнул.

— Спасибо, — сказал он и, кивнув пареньку, направился в сторону лучащегося светом шатра.

Надо поговорить с ней напрямую. Быть может, она боится за свою честь. Женщины — они такие. С отрядами вечно таскаются гулящие женщины, которые готовы переспать с любым за пару грошей. Люди видели, как она вышла вместе с ним из леса. Про нее невесть что могут подумать. Есть чему испугаться. Ей надо все объяснить, пусть даже если его слова причинят ей боль.

В лагере было темно, Дьюранд пошел быстрее. Сколько же в лагере растяжек и веревок! Столько во всем Акконельском порту не найдется! Дьюранд обогнул кучу навоза — какой-то дурак привязал лошадь прямо у входа в палатку, видимо, чтобы утром долго не искать. Наконец он оказался у светящегося шатра. Изнутри доносились приглушенные голоса.

Услышав шаги, Берхард с Оуэном оглянулись. Судя по лицам, они были скорее заинтригованы, нежели удивлены неожиданным появлением своего товарища.

— Дьюранд? — спросил Берхард.

Дьюранд не мог произнести ни слова. Он не отрываясь смотрел на шатер. Единственный шатер, в котором горел свет.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Берхард, — Вэир, говорят, уже оклемался.

Дьюранд был не в силах даже кивнуть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с Берхардом. Он мог только смотреть. Мальчик-конюх мог указать на любую из двух дюжин палаток, но он этого не сделал. Он указал именно на этот шатер, который охранял Берхард.

Рука Дьюранда потянулась к пологу.

— Эй! — Берхард поднял бровь. — Говорят, он с женой.

Одноглазый рыцарь даже не успел удивиться. Резким движением откинув полог, Дьюранд шагнул в шатер своего суверена. Сидевший на сундуке Ламорик поднял на вошедшего изумленный взгляд. Дорвен, расположилась в кресле молодого лорда. Увидев Дьюранда, она окаменела. Ламорик, казалось, находился в хорошем расположении духа и был готов простить неожиданное вторжение незваного гостя. К тому же он всего лишь разговаривал с рыжеволосой девушкой.

У Дьюранда перехватило дыхание.

— Дьюранд? — с недоумением в голосе произнес Ламорик.

Стиснув зубы, Дьюранд отвел взгляд от сидевшей в кресле Дорвен.

— Вот так удача, — произнес Ламорик. — Ты знаком с моей женой? Она мне рассказала о твоих подвигах в Гесперанде.

Дьюранд стоял у входа как вкопанный.

— Начиная с самой свадьбы, нам приходится встречаться тайно, будто мы прелюбодеи, — промолвил Ламорик. — А сейчас мы вообще в землях ее отца. Безумие, согласись?

Дорвен… Леди Дорвен, дочь Северина Монервейского, заставила себя перевести взгляд на мужа.

— Вся эта история с Красным Рыцарем тянется с нашей свадьбы, — пояснил Ламорик. — Это все отец виноват. Друзья настояли, чтобы я как следует отпраздновал канун столь знаменательного дня в моей жизни. Выпили мы много. Там были женщины… ну… в трактире… в городе. И хотя я не оскорбил своего отца, — Ламорик поклонился Дорвен, — тесть был крайне рассержен. И вот я решил доказать, что он был не прав, — Ламорик поглядел на Дьюранда.

— Я понял, ваша светлость, — выдавил из себя Дьюранд, прикоснувшись пальцами к зеленой вуали на поясе.

Властительница Гесперанда у него в долгу.

— Впрочем, как Красному Рыцарю удастся скрыть свое имя, если подле него вечно будет жена Ламорика? Мне хватает и Гутреда. И все же моя супруга не отходит от меня ни на шаг. Она отправилась за мной даже в Гесперанд.

Дьюранд понял, о чем Ламорик только что спорил с Дорвен. Молодой лорд не хотел, чтобы рыжеволосая девушка повсюду следовала за ним.

Когда Ламорик отвел взгляд, глаза Дорвен полные отчаяния и мольбы встретились с глазами Дьюранда. Дьюранд мог обрушиться на нее с упреками, рассказать Ламорику об их поцелуе.

— Я хотел пожелать вам удачи, ваша светлость, — прохрипел Дьюранд севшим голосом.

— Вот как? Ну что ж…

Дьюранд, не имея больше сил сохранять спокойствие, развернулся и вышел из шатра. Не сказав ни слова Оуэну и Берхарду, замершим с открытыми ртами, Дьюранд отправился на поиски собственной палатки, которая, как и многое другое, досталась ему от Керлака.

Дьюранд лежал в темноте и думал. Почему она ему ничего не сказала? Она могла сохранить имя супруга в тайне. Знай Дьюранд, что она замужем, он бы и пальцем к ней не прикоснулся. Дьюранд теребил руками зеленую вуаль, размышляя о Сейвине и проклятом герцоге. История повторялась.

Почему она ничего не сказала?

Примерно через час кто-то его позвал шепотом. Быть может, это была Дорвен, но он не ответил на зов, а в палатку так никто и не заглянул.

Дьюранд думал о словах Гермунда. Может, скальд был прав?