Подходя к рубежу, мы подводим итог. Мы исследуем жизнь — непрерывный поток вещества, растворённого в слове. Обстоятельства места — полынь и ковыль. Обстоятельства времени — глина и пыль. Образ действия — быть наготове. Дополнением косвенным нашей вины были ночи и дни непомерной длины, где ловили мы лунные блики на предметах и признаках. Розы цвели, вавилонские ивы касались земли, пряча нас, как преступник — улики. Если утром забыть, что вокруг — вещество, и отвергнуть родство, и примерить вдовство, изваянием встать у порога, то увидишь, как медленно дождь моросит, как, раскинувши крылья, в пространстве висит ездовое животное бога. Да, призвание птицы — над миром лететь и не знать, что пространство похоже на клеть, и не видеть причин настоящих, для того чтобы тело избавить от уз и разрушить навеки незримый союз — связь сказуемых и подлежащих. Мы уже позабыли, где нечет, где чёт, но под камень лежачий вода не течёт, и без слёз не бывает сиянья. Если ты бессловесен — ты гол как сокол… Мы исследуем смерти безличный глагол в запоздалом огне покаянья.