Где инженер цветка, звезды изобретатель? Где сердца моего таинственный создатель? Где тот, кто сотворил и уголь, и алмаз? Где тот, кто любит нас, и тот, кто мучит нас? Не знаю я ответ — и всё же мне обидно, что спит земная тварь, темна и световидна, что и моя душа безгрешна и грешна, что многим на беду я в этот мир пришла. Заправив жирный суп петрушкой и укропом, я буду битый час сидеть над микроскопом, потом, закрыв глаза, оглохнув, онемев, я загляну в себя и вспомню Шестоднев. На полке у окна стоят рядком Тарковский, священник Михаил и Филарет Московский, есть в книгах их рассказ о смысле бытия: я буду их читать и буду плакать я. Как трудно изучать и лепестки пиона, и тонкое, пустое жало скорпиона, ехидны смертный яд и дерева изгиб, и тайные пути плывущих в море рыб. Смещение времён, смешенье слов и стилей… Но вот на облаках стоит святой Василий, он посылает нам и молнию, и гром, и пишет «Шестоднев» златым своим пером.