1

Связать себя — и обрести свободу, войти в огонь, в пылающую воду, в глухую ночь, в зелёно-серый лес осин трепещущих, в младенческий ольшаник, чтоб ощутить, как прочен свод небес, где ты гуляешь, ангел мой и странник. Ты невесом, невидим, бос и гол, щегол и сокол, сокол и щегол, твой след ищу я в зарослях лещины, на светлом неприкаянном песке, где след волны похож на след морщины, в сплетеньях серебристой паутины, где спит паук на тонком волоске. Тебя ищу среди земных трудов на торжищах безумных городов — то чужестранца, то единоверца, хотя порой я не пойму сама, как смысл найти в ошибках горьких сердца, в печальных заблуждениях ума? А ночь поит меня густым вином, луна сияет в небе ледяном, тела осенних лип полураздеты. Из облачных краёв, из дальних стран летит синица через океан. Ответь же, друг мой, где ты, где ты, где ты?

2

Смирить себя — и обрести покой, увидеть свет, горящий за рекой, и лестницы невидимой ступени, деревьев расписные терема, пустые муравьиные дома, ладони клёнов и сердца’ сирени. Увидеть чайку на крутой волне, татарку-иву в золотой чалме, её сестру в серебряной папахе… Уходят вверх — всё дальше от земли — щегол и ангел в золотой пыли, две мелких птахи в поднебесном прахе. Смирить себя — и радость обрести: душа прозрачна, как вода в горсти, ты жив ещё, и большего не надо. Пусть жизнь течёт, как слёзы по лицу: седой пастух в горах нашёл овцу, нечаянно отставшую от стада.