Узник, забытый всеми, не ждёт свиданья, но превращает время в предмет страданья. В клетке, читая сонник, томится пленник. Вновь зацветают донник и подмаренник, густо-зелёный шпорник, чабрец, душица… Знаешь ли ты, затворник, на что решиться? Тело твоё, как воду, прольют на сушу, выпустят на свободу живую душу. Будешь не заключённым — царём, эмиром, будешь в костюме чёрном парить над миром. Ты — не последний грешник, не богохульник — скажешь: созрел орешник, зацвёл багульник…

Жизнь освобождается от груза, выучив страдания азы, и опять летит к поэту муза в виде легкокрылой стрекозы. Ивы спят, загадочны, как инки, как ацтеки, дремлют тополя… Сядет стрекоза на лист кувшинки — и возьмёт кукушка ноту «ля». Хор лягушек, чтобы не фальшивить. остудил в воде ненужный пыл. Не спугни сегодня музу — ты ведь стрекозу, как и меня, забыл.