На вершине дуба, не глядя в небо, сидит ворона. Тихо плачет ива, рыдает тополь, дрожит орешник. И, внимая звукам чужого плача, рыданья, стона, ты молись в ночи о своей душе, окаянный грешник. Ты живёшь наощупь, смеёшься тихо, боишься тлена, а в окно посмотришь — опять ворона сидит на ветке. И граница тела — другое имя земного плена. Соловей умолк, но поёт душа — канарейка в клетке. Для тебя душа твоя — алый лотос иль жёлтый ирис. Чтоб спасти её, сколько слёз ты и слов истратил! Под корою дерева, как под кожей, живёт Осирис, чтоб его увидеть, долбит кору близорукий дятел. А огнём греха мы себя опаляем и мучим сами. Но Господь-то знает, Господь-то помнит состав наш бренный! Припади к подножию ног Его, ороси слезами каждый малый атом огромной Его вселенной…