В окнах города заиндевелого, на ладонях его площадей, среди снежного марева белого вижу тени идущих людей. Вот берёз обнищавшая рощица от мороза дрожит поутру, вот идёт человек — и полощется край одежды на резком ветру. Снег мелькает, колышется, крутится, то взлетает, то падает ниц… А его молчаливая спутница кормит хлебом замёрзших синиц. Как орех позолоченный греческий, спит луна в одеянии тьмы. Что же делать душе человеческой среди холода этой зимы? Спать, расставшись со слухом и зрением, в ожидании завтрашних мук или молча принять со смирением хлеб надежды из ангельских рук?