…и когда человек, умирающий прежде конца, за одеждой своей на закате вернётся ко мне, я отвечу ему, не узнав его рук и лица, что сосчитан песок, на морском находящийся дне. Я ему расскажу, что когда я осталась одна, мне явился во сне и сказал по секрету Господь: «Тяга вещи к распаду при жизни её не видна, — но случается смерть — и тогда распадается плоть». Сохранила на память я тканый хитон, поясок, но кому я должна эти старые вещи вернуть? …Дети серых жуков зарывали в горячий песок и потом заходили в прохладную воду по грудь. И песок ли нашёптывал, волны ли цвета свинца или, может, за лесом глухие раскаты грозы, что из смертных никто не достоин такого венца, чтоб бессмертье вкусить от плодов виноградной лозы. Ты ко мне повернулся одним из неузнанных лиц, снова бросил на землю простой кипарисовый крест, и кричала над миром толпа растревоженных птиц: «Бога можно увидеть, сорвавшись с насиженных мест». Разрывая пространство и время на части деля, прячет ноги в воде царь-огонь, проклинающий рыб, и опять, как дитя, содрогается в плаче земля, вознося к небесам фимиам зацветающих лип.