Старик в футболке, жующий пиццу, сидит в столовке на берегу, он видит щуку-императрицу, когда ему подают рагу. Стоит царица в воде зеленой, а рядом зыблется стая слуг. Старик царицу назвал Аленой. сказал Алене, что ей — каюк. — Уже рыбак приготовил снасти и встал над речкою в полный рост, его волнует природа власти, он хочет щуку поймать за хвост, лишить короны и обезглавить императрицу большой реки, чтобы на память себе оставить ее державные плавники!

Вороний съезд. Воробьиный форум. Колонны ясеней. Стиль ампир. Старик, окрестность окинув взором, сидит под лозунгом «Миру — мир!». Каштанов кроны — расцвет барокко, а в кронах вязов царит модерн. На ветке дуба сидит сорока, она прекрасна, как Анна Керн. Презрев сороку с повадкой дамской, старик увидит, глаза закрыв, закат, как отблеск войны гражданской, а дуб с сорокой на нем — как взрыв.

В измятом свитере грубой вязки, с женой, послушной, как Лиля Брик, блуждает в зарослях русской сказки уже знакомый тебе старик. Старик с женою — пьянее хмеля, навек покинув родной барак, идут туда, где живет Емеля, Иван-царевич, Иван-дурак. — Мы что ж — напрасно разбили фрица? — Кричит старик и идет в шинок… Старик расплачется — и жар-птица вспорхнет, как бабочка, из-под ног.