Есть дерево — спица и дерево — райская птица, есть небо над ним — синее, чем озеро Рица, и чувствую я у подножья горы Магдалены: в земле европейской пульсируют русские вены. В Европе прохладно и пусто. Ты знаешь, Марина, в отечестве нашем внезапно созрела калина, и кисти её — как пространства открытые раны… А здесь на ветру раздеваются молча платаны. Я помню, Марина, обложку неизданной книжки, и в воздухе влажном — нездешний огонь фотовспышки, и каплю дождя на блестящем стекле объектива, и дивную горечь звучащего в сердце мотива. Так что нам, скитальцам, покажется тише и проще — молится Создателю в храме платановой рощи иль видеть, как осень — худая цыганка в монистах — рыдает и трогает кожу стволов шелковистых? А время идёт, облака над Россией редеют, а кисти калины так ярко, мучительно рдеют, и мне, дорогая, то имя любимое снится, то дерево — спица, то дерево — райская птица…