Всё в природе приходит в движение, и выходит в лесу на амвон иерей, запрещённый в служении, — потерявший величие клён. Где восторг его, трепет, свечение? Где священной листвы ремесло? Золотое его облачение потемневшей водой унесло. Мы тоже заплакали, только ведь заключённая в теле душа всё твердит, что последняя проповедь несказанно была хороша.