К нам зима была жестока, мы в чужую землю шли, иногда звезда с Востока в снежной пряталась пыли. Мы метель пережидали и смотрели в небеса: там то пели, то рыдали неземные голоса. Чей-то голос с лаской женской звал забыться, отдохнуть, но Звездою Вифлеемской нас манил опасный путь. Ладан, золото и смирну мы везли Младенцу в дар… — Помоги нам, ангел мирный! — старый молвил  Балтазар . И посланником чудесным средь иных небесных тел над зубчатым чёрным лесом тихий ангел пролетел. Тихий ангел держит сферу, сквозь которую видна наша жизнь, как вход в пещеру, наша смерть, как пелена. А в пещере, где лучина начинает догорать, на родившегося Сына молодая смотрит Мать. Греет ноги ей овечка, заслоняет тень креста, а в ночи горит, как свечка, Вифлеемская Звезда.

   Ищу я из прошлого выход, я плачу и хлеба не ем…    Уже растревоженный Ирод отправил войска в Вифлеем.    А сколько их, воинов сытых, там было, я знать не могу,    не знаю я, сколько убитых младенцев лежало в снегу.    Но слышала я, как рыдала, как громко рыдала Рахиль,    и лица детей покрывала холодная снежная пыль.    Мне искру из камня не высечь. Заблудшая блеет овца.    Восходит четырнадцать тысяч младенцев к престолу Отца —    и каждый для вечности создан и собственной кровью крещён,    и этой-то светлостью звёздной ночной Вифлеем освещён.