Не знаю я, какими сводками уже заполнено пространство… Сквозит нездешний свет над сопками, смиряя ветра вольтерьянство. И вдохновению грошовому я путь открою без утайки — к хребту отправлюсь Камышовому на крыльях ошалевшей чайки. Войдя во время, Богом данное, я каждой клеткой тела вспомню простую церковь деревянную, тюрьму, кирпичную часовню, «Маяк» и улицу Советскую, послевоенный запах водки. И всю мою блаженно-детскую жизнь в Александровской Слободке. Сейчас сосна стоит апостолом напротив городского сквера, клубятся облака над островом, летят над бухтой Жонкиера. Но мне спросить о детстве некого, и я без боли и без страха иду туда, где помнят Чехова Три кровных Брата, три монаха…